— Нет башни с часами. Нигде такой башни нет. Откуда у тебя такие сведения?
— Вот эта пропавшая девушка утверждала в записке, что едет посмотреть башню с часами.
— Слушай, девушка либо выдумала, либо ей промыли мозги, — безапелляционно заявил мой коллега.
— Где же она может быть всю неделю? Если не во Вьюрзбурге, то может, лазает по горам... там горы, лес есть?
— Разумеется, есть, как и везде в наших краях. Тут же был ледник! Ледник — это как громадная такая наждачка, которая рытвинами прошлась по поверхности, оставив после себя всякую ересь. Чего тут только нет! — рассуждал красочно Ренсо. И вдруг попросил: — Дай-ка я ещё раз взгляну на твою девушку.
Я снова протянула коллеге фотографии. Он разглядывал достаточно долго, пристально:
— Хорошенькая. Симпатичная мордочка, — тут он улыбнулся, но как-то грустно. — Наивняк. Сколько ей лет, пятнадцать?
— Семнадцать.
— Уф, ребёночек ещё, — и тут Грэнжер перевёл свой пристальный взгляд на меня и заглянул мне в глаза: — Чую я, что не рядовое дельце тебе задали. Сколько ты в Только Для Ваших Глаз?
— Два года.
— Два года? Ничего себе, — Грэнжер даже присвистнул. — Ты, видать, матёрая.
— Я не матёрая. Я агент-стажёр!
— Во даёт Центральная! Стажёров посылает на такое дело...
— На какое дело, Грэнжер? У тебя что, появились какие-то гипотезы? Озвучь же их! — просила я.
— Тс-с, не так громко, — он приложил палец к губам. — Выйдем. Доела? Пойдём-ка к машине. Там продолжим.
— Так мы отправляемся во Вьюрзбург?
— В Невелнигарп сначала. До Вьюрзбурга я не проеду. Но я бы хотел с тобой дойти, не будь я загружен под завязку. Помочь тебе хочу.
— Не стоит. Я справлюсь, — я быстро собрала в рюкзак фотографии. Ренсо и я накинули куртки и быстрым шагом двинулись к выходу. Ренсо возразил:
— А всё же, напарник тебе там нужен.
— Не нужен. Я работаю одна, — заявила я. Чего это коллега меня поучать ещё вздумал.
— Ладно, поступай как знаешь, а дня через два, когда я немного освобожусь, подключусь к вам.
— Грэнжер, не нужно. Твоё участие не предусмотрено, — сказала я жёстко.
Мы остановились в дверях кафе и посмотрели друг другу в глаза. Кажется, Ренсо понял, что я тоже сильная личность и действительно в чём-то "матёрая", как он меня назвал. Глаз он не отвёл, но признал:
— Хорошо. У тебя опасная миссия, вот я о чём.
— Если мои боссы послали меня, значит, эта миссия точно мне по плечу. Расскажи, что за гипотезу ты удумал, Грэнжер.
Машина — маленький старый грузовичок. Мы уселись, Ренсо завёл мотор. Грузовик затарахтел, затрясся, издал несколько звуков, после которых я подумала, что он заглохнет. Но потом он взял и поехал.
— Ты хотела послушать мою гипотезу. Послушай. Я вывел её из того, что услышал от тебя и что знал сам. Красивая привлекательная девочка, домашняя тепличная, срывается из тёплой квартирки, убегает от мамы с папой и едет во Вьюрзбург. В затерянную дыру, где только холодные скалы, мрак, рыба и сырость. Первое, что приходит на ум, — она попала под чьё-то влияние. Это очевидно. Неопытный сыскарь бы сказал — она попала под влияние второго пропавшего, Риббока. Но я глянул на фотку. Парень в принципе не способен оказать ни на кого влияние. Тюфля и тряпка.
— Тюфля?
— Тюфяк, — поправился Грэнжер.
— Она упоминала в записке Загана Бранча. Слышал что-то о таком?
Ренсо задумался. Помотал головой:
— Не-а. Не слышал. Но уже хоть что-то. Вы искали его?
— Разумеется, мы искали. Не нашли. Ни в одной базе его нет.
— Связан с Вьюрзбургом, Заган Бранч. Это надо запомнить, — скумекал Грэнжер. — В Невелнигарп поспрашиваем про ребят. Вдруг их там никто не видел?
— А если и не видел, вдруг они пошли походными тропами, в обход Невелнигарп? — размышляла я.
— А ты сечёшь. Правда два года чувствуются, — усмехнулся Ренсо. — Может и так. Мы поспрашиваем не у всех. Поспрашиваем прицельно. В Невелнигарп живёт старуха, которая знала лично моего прадеда. Ей за девяносто, но она в здравом уме и твёрдой памяти. Её дом — последний на окраине, как раз рядом с кривой дорогой во Вьюрзбург.
— Ого! Она может стать нашим информатором! — оживилась я.
— Ну конечно, Клот Итчи. С неё мы и начнём, ею же и окончим. Она едва ли не самый главный осведомлённый человек в деревне.
— Тогда опросим старушку, а потом я сразу пойду по этой дороге до Вьюрзбурга, и если не найду Беатрикс и Йоко, то опрошу всех там.
— Короче, ты поняла всю суть и соль, опасность и риск дела, на какое тебя послали? Какой-то мужик, Заган Бранч, соблазнил эту твою Беатриску, поманил не пойми куда пальчиком, во Вьюрзбург! А Только Для Ваших Глаз не располагает никакой мало-мальски информацией, кроме того, что это полузаброшенный рыбачий посёлок. То есть. Мы. Не знаем. А. Должны. Знать. Поняла теперь?
Мысль Грэнжера я уловила чётко. Сам факт, что этот Вьюрзбург всплыл в таком деле, как пропажа двух людей, должен возбудить интерес Только Для Ваших Глаз. И послали исследовать этот город меня. Знала ли Айра об этом? О том, что Вьюрзбург, по словам Грэнжера, опасное место, которое может нуждаться в компетенции более опытных агентов-оперативников?
— Хм... — задумалась я. И заявила: — Раз должны знать — узнаем. Беатрикс — дочь учёного. Она хочет стать географом, но живёт с директивной мамой, которая против выбора профессии дочери. И во Вьюрзбург она отправилась в экспедицию, и с целью доказать родителям, что уже взрослая и может чего-то достигнуть, например, совершить географическое открытие.
— Я понял тебя. У тебя есть боевая кличка?
— Да. Сорвиголова.
— Ха, она тебе очень подходит! Очень говорящая. Моя — Автомеханик, тоже говорящая, учитывая моё прикрытие. Меня заняли на два ближайших дня в Свордском деле о призраке текстильной фабрики. Сегодня ночью мне нужно там быть позарез, я командую операцией. Я передам дела моей расследующей группе и завтра утром двину во Вьюрзбург. В Невелнигарп я тебе покажу, где можно переночевать, на случай, если во Вьюрзбурге дело не выгорит, чтобы ты могла вернуться и дождаться, пока я за тобой приеду.
— Спасибо тебе, Грэнжер, — искренне поблагодарила я. — Я уверена, что Беатрикс и Йоко я всё-таки найду, и мы вернёмся из Вьюрзбурга в Невелнигарп вместе.
— Ты точно Сорвиголова, Клот Итчи.
Погода мрачная и серая. Небо затянуто тучами до такой степени, что впору засомневаться о существовании Солнца в этой части планеты. Конечно, погода никак не могла подпортить нам настроение. Даже, наоборот: среди секретных агентов бытует золотое правило о том, что дождь всегда кстати. Во время дождя удобно выполнять миссии. По причине, что все не любят дождь, у всех стереотипы, никому в дождь не хочется куда-то переться, а для секретных агентов это всегда на руку!
Мы с Грэнжером тоже пошутили на эту тему. Дождь пока ещё не лил, но иногда моросил на протяжении нашего пути, и Ренсо включал "дворники" на стёклах. Он оказался немного зависимый от курения, и один раз мы сделали остановку, Ренсо покурил трубку, потом поехали дальше. Пока мой напарник курил, я заметила, что он пристально разглядывал вдалеке какой-то барак на горизонте. Он рассказал, что иногда патрулирует территорию и знает некоторые реперные точки, где следует заострить внимание. Так что его курение — тоже прикрытие. За его простоватой, где-то нескладной речью скрывается глубокий проницательный ум. Ренсо выглядит совсем юношей, только вышедшим из подросткового возраста, но по зрелости рассуждений и менталитету я бы ему дала лет тридцать-сорок. Мне безумно интересно познакомиться с таким хорошим коллегой.
Так, за разговорами и всякими байками мы доехали до Невелнигарп. Это настоящая рыбацкая деревня. Она имеет крошечный порт, от которого отходят лодки, катерки и небольшие траулеры. Есть ярмарка рыбы. Ренсо объяснил, что из соседних городов сюда приезжают оптовики скупать свежую рыбу и продавать на рынке. Население тут сто, может быть, двести человек. Несколько жилых однотипных каменных старинных построек, возле многих домов прямо рядом с дверьми разбиты огороды. Где-то бродит живность в виде куриц. Специфический посёлок, никогда не была в подобных городках раньше.
— Вот здесь живёт тип, у которого я чуток позже возьму для тебя подробную карту кривой дороги, и Вьюрзбург там тоже должен быть.
— Всё-таки, существуют в мире карты, где он отмечен, значит, не такая уж там дыра! — улыбнулась я.
— Всё сама увидишь. Если не откажешься от своей настырности.
— Точно не откажусь. Речь возможно идёт о жизни и смерти девушки.
— Вот хотел бы я быть на месте Беатриски, раз меня идёт спасать такая рыцарша!
Комплименты и шутки Ренсо необычны, но в них свой шарм. Я едва не рассмеялась в голос. Но чтобы не отвлекаться, спросила:
— Где живёт та пожилая дама?
— Та дряхлая старушенция Марианна Дак, ты хотела спросить? Вон там, — Ренсо указал в сторону моря.
Сейчас начало шторма, море бушует, накатывает волнами на высокий берег. Бездонное, холодное, вечно сердитое. Так нам в школе на уроках географии рассказывали о море Блэкси. Одно из северных морей планеты. Простирается на много сотен километров к северу, а дальше уже Ледовитый океан и северный полюс.
Грэнжер не выпускал трубку изо рта. Когда мы вышли из грузовика, он нацепил на себя маску местного жителя — простого парня-работяги, прибывшего прикупить себе рыбки. Я старалась вести себя соответствующим образом. Моя куртка с капюшоном, руки в карманах и скромный рюкзачок тоже выдавали простую путницу. Свою походку я подлаживала под темп Грэнжера. Поэтому у местных, кого мы встречали, не возникало долгих косых взглядов. Конечно, на нас смотрели с любопытством, но не более пары секунд, так уверенно мы себя здесь вели. Ренсо наверняка тут бывал кучу раз, тем более его прадед отсюда родом, а я движима конкретной целью — как можно быстрее найти Беатрикс.
Мы дошли до самого крайнего дома, дорога до него заняла минут пять, не больше. Всё здесь компактно и как на ладони. Этот дом огорожен гнилым покосившемся частоколом, мы нашли калитку, вошли на территорию огорода, и Ренсо громко постучался в дверь. Скоро послышались шаркающие шаги и вопрошающее протяжное:
— Кто-о-о-о-о-о?
— Это Грэнжер, тётушка Марианна.
— Грэнжер? Малой, ты что ли?
Скоро нам открыли. На пороге возникла сухонькая, сморщенная, хоть и очень бодрая и со свежими яркими глазами бабушка. На ней чистенький передничек, старое шитое-перешитое платье и седые волосы, собранные в пучок. Прищурившись, она оглядела нас и посторонилась, пропуская:
— Проходите, гостями будете! Грэнжер, кто это с тобой? Подружка твоя? Девочка, да ты заходь, не стесняйся! Старенькая я слишком стала, ты на это не смотри.
— Эта девочка со мной работает. Мы к вам, тётушка Марианна, пришли на коротко, — объяснил Ренсо старухе.
Пока он и бабушка обменивались церемониальными приветствиями, я успела оглядеть дом. Изба и есть изба. Старушка принимала нас в подобии сеней — прихожей, по углам которой развешены засушенные пучки луговых трав. Ещё тут стояли мешки, тюки, а в целом комнатушка чисто убрана. Я это отметила, уверившись, что старуха действительно в здравом уме и твёрдой памяти, раз умудряется тут поддерживать порядок, сама ходит, открывает двери и принимает гостей. Это значит, что с ней можно иметь толковый разговор.
Старуха проводила нас в общую гостиную. Там топилась печь. Я обнаружила, что электричества в доме бабушки Марианны нет. Нас она усадила у окошка, за стол, где светлее.
— Мы вас хотим расспросить, тётушка Марианна. Вы постоянно сидите у этого окошка, ведь так?
— Когда скучно, смотрю на море, — согласилась старушка.
— А каждое утро вы ходите на ярмарку и общаетесь там с вашими подружками-продавщицами, ведь так?
— Так, Малой, так. И они много чего порассказывают порой, обо всех покупателях кучу сплетен, — глаза тётушки Марианны неподдельно засмеялись.
Ренсо переглянулся со мной и кивнул мне. Это было мне знаком достать фотографии Йоко и Беатрикс.
— Вот, посмотрите внимательно. Слышали ли вы что-то об этой парочке? Может, видели их? Информация очень важна для нас, — Грэнжер заговорил вкрадчиво и при этом ласково, будто любящий внук, выпрашивающий у бабушки банку варенья — как пить дать!
Бабка Марианна долго щурилась, долго разглядывала фотографии, перебирала их, вздыхала:
— Ох. Да, слышала. Но не видела. Говорили, да, третьего дня тут красивая такая девушка гуляла. Вот примерно твоя ровесница, — вперилась она в меня глазами.
— А паренёк с ней был? — осторожно спросила я.
— Да, и паренёк. И спрашивали они про Вьюрзбург, и пошли потом вроде бы туда.
— Третьего дня... — прошептала я и посчитала: — Значит, следы такие. Второго мая сели на поезд, до Стара. Потом добрались досюда. Третьего дня, то есть три дня назад?
— Да нет же, почему три дня? — возразила старуха, удивляясь моей непонятливости: — Мая третьего дня!
— Третьего мая! — осенило меня. — То есть они уже неделю как там... А обратно они не ходили? Их не видели?
— Не слышала я такого, чтоб ходили они обратно. Может быть, дальше пошли.
— Что там дальше? За Вьюрзбургом? Там какие-то города, деревни? — зацепилась я.
— Ничего там нет, — покачал головой Ренсо. — Горы только.
Если во Вьюрзбурге я их не найду, а ушли они в горы, то моя миссия провалена. Я должна буду рапортовать на Базу, чтобы срочно выслали поисковый отряд. Если Беатрикс и Йоко попали в лоно дикой природы, я с этим ничего не смогу сделать, не смогу найти их в одиночку на пространстве, где один мелкий населённый пункт на двадцать-тридцать километров девственной пустоты. Может быть, Беатрикс и Йоко ходят сейчас по таким местам, где до них ходили только динозавры!
— А про Вьюрзбург вы что-нибудь знаете? — спросила я старуху, в тайне возблагодарив Ренсо, так хорошо он помог наладить контакт с этой пожилой леди. Она и воспринимала его как внука, похоже на то, раз лично знала его прадеда!
Старушка ответила не сразу. Она сначала надолго задумалась, потом повздыхала:
— Рыбу оттуда привозят вкуснее. Но рыбаки наши боятся туда ходить, там заводь, мелководье и можно разбиться о скалы. Много несчастных случаев там было в своё время. Много людей пропало.
— Пропали люди? — напряглась я. — Как пропали?
— Как — как? — вскинула плечи старушка. Я вдруг отметила, что её глаза сделались такими грустными, что она вот-вот заплачет! Я была потрясена. Мне даже стало стыдно, что я задала этот неосторожный вопрос.
— Выходили на лодках, с сетями. Лихие молодые рыбаки-моряки. И разбивались. Брат мой так пропал.
— Брат? — вырвалось у Грэнжера. Ренсо выглядел озадаченным. — Я не знал об этом. Простите нас.
— Ничего, — закивала медленно старушка.
— Когда это случилось? Мой прадедушка знал про это?
— Не знал. Да это было так давно! В тысяча девятьсот двенадцатом году. Мне тогда было пять, Гилберту — двадцать три. Старший брат у меня был, единоутробный, красавец-моряк. Ловил самую лучшую рыбу, мамкин первенец. Мама после того, как он погиб, волосы на себе рвала, извела себя всю, и от горя слегла и сама умерла вскоре. Меня растили бабка моя и отец. Тела Гилберта так и не нашли. Не вернулся. Уплыл туда, в ту сторону.
— Вьюрзбург тогда там уже был?
— Да, была деревня там, она и сейчас стоит. Отец мой с ними торговал.
— Вот эта пропавшая девушка утверждала в записке, что едет посмотреть башню с часами.
— Слушай, девушка либо выдумала, либо ей промыли мозги, — безапелляционно заявил мой коллега.
— Где же она может быть всю неделю? Если не во Вьюрзбурге, то может, лазает по горам... там горы, лес есть?
— Разумеется, есть, как и везде в наших краях. Тут же был ледник! Ледник — это как громадная такая наждачка, которая рытвинами прошлась по поверхности, оставив после себя всякую ересь. Чего тут только нет! — рассуждал красочно Ренсо. И вдруг попросил: — Дай-ка я ещё раз взгляну на твою девушку.
Я снова протянула коллеге фотографии. Он разглядывал достаточно долго, пристально:
— Хорошенькая. Симпатичная мордочка, — тут он улыбнулся, но как-то грустно. — Наивняк. Сколько ей лет, пятнадцать?
— Семнадцать.
— Уф, ребёночек ещё, — и тут Грэнжер перевёл свой пристальный взгляд на меня и заглянул мне в глаза: — Чую я, что не рядовое дельце тебе задали. Сколько ты в Только Для Ваших Глаз?
— Два года.
— Два года? Ничего себе, — Грэнжер даже присвистнул. — Ты, видать, матёрая.
— Я не матёрая. Я агент-стажёр!
— Во даёт Центральная! Стажёров посылает на такое дело...
— На какое дело, Грэнжер? У тебя что, появились какие-то гипотезы? Озвучь же их! — просила я.
— Тс-с, не так громко, — он приложил палец к губам. — Выйдем. Доела? Пойдём-ка к машине. Там продолжим.
— Так мы отправляемся во Вьюрзбург?
— В Невелнигарп сначала. До Вьюрзбурга я не проеду. Но я бы хотел с тобой дойти, не будь я загружен под завязку. Помочь тебе хочу.
— Не стоит. Я справлюсь, — я быстро собрала в рюкзак фотографии. Ренсо и я накинули куртки и быстрым шагом двинулись к выходу. Ренсо возразил:
— А всё же, напарник тебе там нужен.
— Не нужен. Я работаю одна, — заявила я. Чего это коллега меня поучать ещё вздумал.
— Ладно, поступай как знаешь, а дня через два, когда я немного освобожусь, подключусь к вам.
— Грэнжер, не нужно. Твоё участие не предусмотрено, — сказала я жёстко.
Мы остановились в дверях кафе и посмотрели друг другу в глаза. Кажется, Ренсо понял, что я тоже сильная личность и действительно в чём-то "матёрая", как он меня назвал. Глаз он не отвёл, но признал:
— Хорошо. У тебя опасная миссия, вот я о чём.
— Если мои боссы послали меня, значит, эта миссия точно мне по плечу. Расскажи, что за гипотезу ты удумал, Грэнжер.
Машина — маленький старый грузовичок. Мы уселись, Ренсо завёл мотор. Грузовик затарахтел, затрясся, издал несколько звуков, после которых я подумала, что он заглохнет. Но потом он взял и поехал.
— Ты хотела послушать мою гипотезу. Послушай. Я вывел её из того, что услышал от тебя и что знал сам. Красивая привлекательная девочка, домашняя тепличная, срывается из тёплой квартирки, убегает от мамы с папой и едет во Вьюрзбург. В затерянную дыру, где только холодные скалы, мрак, рыба и сырость. Первое, что приходит на ум, — она попала под чьё-то влияние. Это очевидно. Неопытный сыскарь бы сказал — она попала под влияние второго пропавшего, Риббока. Но я глянул на фотку. Парень в принципе не способен оказать ни на кого влияние. Тюфля и тряпка.
— Тюфля?
— Тюфяк, — поправился Грэнжер.
— Она упоминала в записке Загана Бранча. Слышал что-то о таком?
Ренсо задумался. Помотал головой:
— Не-а. Не слышал. Но уже хоть что-то. Вы искали его?
— Разумеется, мы искали. Не нашли. Ни в одной базе его нет.
— Связан с Вьюрзбургом, Заган Бранч. Это надо запомнить, — скумекал Грэнжер. — В Невелнигарп поспрашиваем про ребят. Вдруг их там никто не видел?
— А если и не видел, вдруг они пошли походными тропами, в обход Невелнигарп? — размышляла я.
— А ты сечёшь. Правда два года чувствуются, — усмехнулся Ренсо. — Может и так. Мы поспрашиваем не у всех. Поспрашиваем прицельно. В Невелнигарп живёт старуха, которая знала лично моего прадеда. Ей за девяносто, но она в здравом уме и твёрдой памяти. Её дом — последний на окраине, как раз рядом с кривой дорогой во Вьюрзбург.
— Ого! Она может стать нашим информатором! — оживилась я.
— Ну конечно, Клот Итчи. С неё мы и начнём, ею же и окончим. Она едва ли не самый главный осведомлённый человек в деревне.
— Тогда опросим старушку, а потом я сразу пойду по этой дороге до Вьюрзбурга, и если не найду Беатрикс и Йоко, то опрошу всех там.
— Короче, ты поняла всю суть и соль, опасность и риск дела, на какое тебя послали? Какой-то мужик, Заган Бранч, соблазнил эту твою Беатриску, поманил не пойми куда пальчиком, во Вьюрзбург! А Только Для Ваших Глаз не располагает никакой мало-мальски информацией, кроме того, что это полузаброшенный рыбачий посёлок. То есть. Мы. Не знаем. А. Должны. Знать. Поняла теперь?
Мысль Грэнжера я уловила чётко. Сам факт, что этот Вьюрзбург всплыл в таком деле, как пропажа двух людей, должен возбудить интерес Только Для Ваших Глаз. И послали исследовать этот город меня. Знала ли Айра об этом? О том, что Вьюрзбург, по словам Грэнжера, опасное место, которое может нуждаться в компетенции более опытных агентов-оперативников?
— Хм... — задумалась я. И заявила: — Раз должны знать — узнаем. Беатрикс — дочь учёного. Она хочет стать географом, но живёт с директивной мамой, которая против выбора профессии дочери. И во Вьюрзбург она отправилась в экспедицию, и с целью доказать родителям, что уже взрослая и может чего-то достигнуть, например, совершить географическое открытие.
— Я понял тебя. У тебя есть боевая кличка?
— Да. Сорвиголова.
— Ха, она тебе очень подходит! Очень говорящая. Моя — Автомеханик, тоже говорящая, учитывая моё прикрытие. Меня заняли на два ближайших дня в Свордском деле о призраке текстильной фабрики. Сегодня ночью мне нужно там быть позарез, я командую операцией. Я передам дела моей расследующей группе и завтра утром двину во Вьюрзбург. В Невелнигарп я тебе покажу, где можно переночевать, на случай, если во Вьюрзбурге дело не выгорит, чтобы ты могла вернуться и дождаться, пока я за тобой приеду.
— Спасибо тебе, Грэнжер, — искренне поблагодарила я. — Я уверена, что Беатрикс и Йоко я всё-таки найду, и мы вернёмся из Вьюрзбурга в Невелнигарп вместе.
— Ты точно Сорвиголова, Клот Итчи.
Погода мрачная и серая. Небо затянуто тучами до такой степени, что впору засомневаться о существовании Солнца в этой части планеты. Конечно, погода никак не могла подпортить нам настроение. Даже, наоборот: среди секретных агентов бытует золотое правило о том, что дождь всегда кстати. Во время дождя удобно выполнять миссии. По причине, что все не любят дождь, у всех стереотипы, никому в дождь не хочется куда-то переться, а для секретных агентов это всегда на руку!
Мы с Грэнжером тоже пошутили на эту тему. Дождь пока ещё не лил, но иногда моросил на протяжении нашего пути, и Ренсо включал "дворники" на стёклах. Он оказался немного зависимый от курения, и один раз мы сделали остановку, Ренсо покурил трубку, потом поехали дальше. Пока мой напарник курил, я заметила, что он пристально разглядывал вдалеке какой-то барак на горизонте. Он рассказал, что иногда патрулирует территорию и знает некоторые реперные точки, где следует заострить внимание. Так что его курение — тоже прикрытие. За его простоватой, где-то нескладной речью скрывается глубокий проницательный ум. Ренсо выглядит совсем юношей, только вышедшим из подросткового возраста, но по зрелости рассуждений и менталитету я бы ему дала лет тридцать-сорок. Мне безумно интересно познакомиться с таким хорошим коллегой.
Так, за разговорами и всякими байками мы доехали до Невелнигарп. Это настоящая рыбацкая деревня. Она имеет крошечный порт, от которого отходят лодки, катерки и небольшие траулеры. Есть ярмарка рыбы. Ренсо объяснил, что из соседних городов сюда приезжают оптовики скупать свежую рыбу и продавать на рынке. Население тут сто, может быть, двести человек. Несколько жилых однотипных каменных старинных построек, возле многих домов прямо рядом с дверьми разбиты огороды. Где-то бродит живность в виде куриц. Специфический посёлок, никогда не была в подобных городках раньше.
— Вот здесь живёт тип, у которого я чуток позже возьму для тебя подробную карту кривой дороги, и Вьюрзбург там тоже должен быть.
— Всё-таки, существуют в мире карты, где он отмечен, значит, не такая уж там дыра! — улыбнулась я.
— Всё сама увидишь. Если не откажешься от своей настырности.
— Точно не откажусь. Речь возможно идёт о жизни и смерти девушки.
— Вот хотел бы я быть на месте Беатриски, раз меня идёт спасать такая рыцарша!
Комплименты и шутки Ренсо необычны, но в них свой шарм. Я едва не рассмеялась в голос. Но чтобы не отвлекаться, спросила:
— Где живёт та пожилая дама?
— Та дряхлая старушенция Марианна Дак, ты хотела спросить? Вон там, — Ренсо указал в сторону моря.
Сейчас начало шторма, море бушует, накатывает волнами на высокий берег. Бездонное, холодное, вечно сердитое. Так нам в школе на уроках географии рассказывали о море Блэкси. Одно из северных морей планеты. Простирается на много сотен километров к северу, а дальше уже Ледовитый океан и северный полюс.
Грэнжер не выпускал трубку изо рта. Когда мы вышли из грузовика, он нацепил на себя маску местного жителя — простого парня-работяги, прибывшего прикупить себе рыбки. Я старалась вести себя соответствующим образом. Моя куртка с капюшоном, руки в карманах и скромный рюкзачок тоже выдавали простую путницу. Свою походку я подлаживала под темп Грэнжера. Поэтому у местных, кого мы встречали, не возникало долгих косых взглядов. Конечно, на нас смотрели с любопытством, но не более пары секунд, так уверенно мы себя здесь вели. Ренсо наверняка тут бывал кучу раз, тем более его прадед отсюда родом, а я движима конкретной целью — как можно быстрее найти Беатрикс.
Мы дошли до самого крайнего дома, дорога до него заняла минут пять, не больше. Всё здесь компактно и как на ладони. Этот дом огорожен гнилым покосившемся частоколом, мы нашли калитку, вошли на территорию огорода, и Ренсо громко постучался в дверь. Скоро послышались шаркающие шаги и вопрошающее протяжное:
— Кто-о-о-о-о-о?
— Это Грэнжер, тётушка Марианна.
— Грэнжер? Малой, ты что ли?
Скоро нам открыли. На пороге возникла сухонькая, сморщенная, хоть и очень бодрая и со свежими яркими глазами бабушка. На ней чистенький передничек, старое шитое-перешитое платье и седые волосы, собранные в пучок. Прищурившись, она оглядела нас и посторонилась, пропуская:
— Проходите, гостями будете! Грэнжер, кто это с тобой? Подружка твоя? Девочка, да ты заходь, не стесняйся! Старенькая я слишком стала, ты на это не смотри.
— Эта девочка со мной работает. Мы к вам, тётушка Марианна, пришли на коротко, — объяснил Ренсо старухе.
Пока он и бабушка обменивались церемониальными приветствиями, я успела оглядеть дом. Изба и есть изба. Старушка принимала нас в подобии сеней — прихожей, по углам которой развешены засушенные пучки луговых трав. Ещё тут стояли мешки, тюки, а в целом комнатушка чисто убрана. Я это отметила, уверившись, что старуха действительно в здравом уме и твёрдой памяти, раз умудряется тут поддерживать порядок, сама ходит, открывает двери и принимает гостей. Это значит, что с ней можно иметь толковый разговор.
Старуха проводила нас в общую гостиную. Там топилась печь. Я обнаружила, что электричества в доме бабушки Марианны нет. Нас она усадила у окошка, за стол, где светлее.
— Мы вас хотим расспросить, тётушка Марианна. Вы постоянно сидите у этого окошка, ведь так?
— Когда скучно, смотрю на море, — согласилась старушка.
— А каждое утро вы ходите на ярмарку и общаетесь там с вашими подружками-продавщицами, ведь так?
— Так, Малой, так. И они много чего порассказывают порой, обо всех покупателях кучу сплетен, — глаза тётушки Марианны неподдельно засмеялись.
Ренсо переглянулся со мной и кивнул мне. Это было мне знаком достать фотографии Йоко и Беатрикс.
— Вот, посмотрите внимательно. Слышали ли вы что-то об этой парочке? Может, видели их? Информация очень важна для нас, — Грэнжер заговорил вкрадчиво и при этом ласково, будто любящий внук, выпрашивающий у бабушки банку варенья — как пить дать!
Бабка Марианна долго щурилась, долго разглядывала фотографии, перебирала их, вздыхала:
— Ох. Да, слышала. Но не видела. Говорили, да, третьего дня тут красивая такая девушка гуляла. Вот примерно твоя ровесница, — вперилась она в меня глазами.
— А паренёк с ней был? — осторожно спросила я.
— Да, и паренёк. И спрашивали они про Вьюрзбург, и пошли потом вроде бы туда.
— Третьего дня... — прошептала я и посчитала: — Значит, следы такие. Второго мая сели на поезд, до Стара. Потом добрались досюда. Третьего дня, то есть три дня назад?
— Да нет же, почему три дня? — возразила старуха, удивляясь моей непонятливости: — Мая третьего дня!
— Третьего мая! — осенило меня. — То есть они уже неделю как там... А обратно они не ходили? Их не видели?
— Не слышала я такого, чтоб ходили они обратно. Может быть, дальше пошли.
— Что там дальше? За Вьюрзбургом? Там какие-то города, деревни? — зацепилась я.
— Ничего там нет, — покачал головой Ренсо. — Горы только.
Если во Вьюрзбурге я их не найду, а ушли они в горы, то моя миссия провалена. Я должна буду рапортовать на Базу, чтобы срочно выслали поисковый отряд. Если Беатрикс и Йоко попали в лоно дикой природы, я с этим ничего не смогу сделать, не смогу найти их в одиночку на пространстве, где один мелкий населённый пункт на двадцать-тридцать километров девственной пустоты. Может быть, Беатрикс и Йоко ходят сейчас по таким местам, где до них ходили только динозавры!
— А про Вьюрзбург вы что-нибудь знаете? — спросила я старуху, в тайне возблагодарив Ренсо, так хорошо он помог наладить контакт с этой пожилой леди. Она и воспринимала его как внука, похоже на то, раз лично знала его прадеда!
Старушка ответила не сразу. Она сначала надолго задумалась, потом повздыхала:
— Рыбу оттуда привозят вкуснее. Но рыбаки наши боятся туда ходить, там заводь, мелководье и можно разбиться о скалы. Много несчастных случаев там было в своё время. Много людей пропало.
— Пропали люди? — напряглась я. — Как пропали?
— Как — как? — вскинула плечи старушка. Я вдруг отметила, что её глаза сделались такими грустными, что она вот-вот заплачет! Я была потрясена. Мне даже стало стыдно, что я задала этот неосторожный вопрос.
— Выходили на лодках, с сетями. Лихие молодые рыбаки-моряки. И разбивались. Брат мой так пропал.
— Брат? — вырвалось у Грэнжера. Ренсо выглядел озадаченным. — Я не знал об этом. Простите нас.
— Ничего, — закивала медленно старушка.
— Когда это случилось? Мой прадедушка знал про это?
— Не знал. Да это было так давно! В тысяча девятьсот двенадцатом году. Мне тогда было пять, Гилберту — двадцать три. Старший брат у меня был, единоутробный, красавец-моряк. Ловил самую лучшую рыбу, мамкин первенец. Мама после того, как он погиб, волосы на себе рвала, извела себя всю, и от горя слегла и сама умерла вскоре. Меня растили бабка моя и отец. Тела Гилберта так и не нашли. Не вернулся. Уплыл туда, в ту сторону.
— Вьюрзбург тогда там уже был?
— Да, была деревня там, она и сейчас стоит. Отец мой с ними торговал.
