Собаки, готовые отхряпать голову, залетали в окна, в ванной парились медузы, с потолка падали ядовитые гусеницы, но при этом целая кодла бывших убийц-привидений и горгулий расположена очень дружески.
Библиотеку ночью боялись все. Даже убийцы-привидения. Того, что тут находится, испугалась Карин— а она стояла в двух шагах от того, чтобы снять проклятье. Я постояла в дверях, потом вошла. Двери закрылись — их петли были тяжёлыми и тугими.
Бах!
Я достала фонарик из кармана свободной от ножа левой рукой. Посветила на стол, на котором лежали книги и мои конспекты с изысканиями, материалы Ирис. Я продвинулась в расследовании здесь благодаря книгам. Если бы не книги — я бы не догадалась вступить в контакт с духами и Существами Ночи, и так бы и не поняла тайну этой Усадьбы. Говорят, что если читать книги — можно сделаться умным, но никак не смелым и опытным. Ещё как можно сделаться опытным. Ведь когда мы читаем — мы смотрим, с чем сталкивался автор, как он себя вёл, и можем от незнания и отсутствия своего опыта применять эти модели поведения.
Пока здесь тихо. Но очень темно. Читала где-то, что особенно сгущается тьма перед самым рассветом — за несколько минут до. Сколько до рассвета минут, десять, пятнадцать? Окна далеко, они спрятаны за шкафами, плотно занавешены. Я могу не сразу понять, когда рассвет.
Я подошла к тем дверям, через которые вошла, и подёргала их. Естественно они оказались заперты, хотя я не запирала их и вошла сюда беспрепятственно. Интересно, а те, вторые двери, за которыми на площадке перед лестницей стоит Брабатус? Я двинулась в ту сторону и вдруг услышала шорох в глубине библиотеке.
Шорох, потом звук падения — будто упала книга. Сердце моё замерло и тут же подскочило. Меня постигло ощущение "вюжа де", как это называл Мелькор: я словно перенеслась на несколько дней назад в старую городскую библиотеку, которой заведовала Ирис.
Спустя несколько секунд я почувствовала накатывающую духоту и вроде бы паническую атаку. Я не знаю, что такое паническая атака, никогда с ней не сталкивалась, а тут — учащённое сердцебиение и дикое желание орать и бежать. Духота усиливалась по мере приближения в мою сторону из глубины стеллажей и бесконечных рядов книжных полок какого-то жуткого монстра. У меня совершенно выпало из головы, что надо делать. Отто Штерн в своём трактате рекомендовал вычертить ножом, который сейчас у меня в руке, знак Бафомета при приближении чудовища. У меня также выпало из головы, что трактат Отто Штерна лежит на столе, в шаге от меня, и мне достаточно только направить фонарь на нужную страницу и перечитать — как шпаргалку.
Но поздно читать шпаргалки — профессор уже заметил, что я подглядываю.
Мои руки, держащие фонарь и нож, задрожали, разом вспотели. Я затряслась как заяц и приросла к полу, потому что осознала — бежать глупо, и бежать некуда. Слева и справа — запертые двери, рядом — стол. Спрятаться под стол? Ещё глупее. Швыряться в то, что идёт на меня, приближаясь с каждой секундой, книгами? Тоже неумно.
Спустя несколько секунд настал момент Икс. Из сгустившейся чёрной-чёрной тьмы передо мной внезапно возникло это Нечто. Оно вышло из проёма между книжными шкафами, и оно было огромное. Почти до потолка, ну, во всяком случае, повыше меня ростом значительно.
Я остолбенела, рассматривая это чудище с ног до головы. Ноги у него всего две — уже хорошо. Ведь чем больше у существа ног — тем труднее от него бежать. Эти ноги, большие, как и весь он сам, покрыты густой тёмной шерстью, как у медведя или иного хищного дикого зверя. Над ногами возвышалось туловище, тоже мохнатое и мощное, а передние лапы (руки, конечности) увенчаны когтями - каждый коготь величиной с половину моей ладони. Завершала портрет полузвериная-полудемоническая голова, с вытянутой вперёд мордой как у крокодила. У этой морды имелись громадные клыки, вылезающие из пасти, два огроменных светящихся глаза, испускающих пару лучей совсем как у моего фонаря и что-то стоячее над головой — то ли уши, то ли рога, в сумраке и не разглядеть.
Это существо тоже меня тем временем рассматривало с ног до головы. Наверное, оно думало, как бы ему поудобнее начать меня есть — с руки или с головы, а может быть с ног или рёбрышек. А может быть, оно вообще не думало — с чего я взяла, что это существо умеет думать?!
Моя рука — правая, та, что держала магический нож, без особой веры в то, что подействует, поднялась. Медленно. Дрожа. Я едва не уронила клинок.
Существо резко поменяло поведение — насторожилось, замерло. Оно перевело взгляд на нож. В этом взгляде было что-то, похожее на удивление, прозрение. Возможно, иная эмоция — я не могла понимать правильно эмоции этого чудовища. Сердце снова пропустило удар. Сейчас оно набросится, отнимет нож...
Но нет. Оно стояло, ждало. Выжидало, что я буду делать.
Знак Бафомета. Какой он? Что за знак? Забыла. Карамба. Всё пропало!!!
Слуги Бафомета устраняют неугодных демону. Один из них — Скиталец. Скиталец — пугающая фигура, способная двигаться где хочет и уничтожать тех, кто вызвал недовольство Бафомета. Нож с изогнутым лезвием, опущенным семь раз в полнолуние в воду, которая была сто раз дистиллирована, не подойдёт, так как лишь отпугивает Скитальца, отбрасывая его в другое измерение. Нужно искать нож с синусоидным лезвием, чтобы слуга Бафомета был призван служить новому хозяину — хозяину ножа. Если хозяин ножа тоже является слугой Бафомета, он может стать хозяином Скитальца с помощью рисования печати Бафомета между собою и Скитальцем.
Это я перечитывала тогда много раз. Этот отрывок из трактата Штерна всплыл из глубин мозга. Печать Бафомета. Ну конечно. Всем известная перевёрнутая пятиконечная звезда в круге.
Я на свой страх и риск медленно вычертила эту звезду в воздухе.
Слуги Бафомета устраняют неугодных демону...
Стоп.
Карамба!
Как же я не догадалась сразу?!
Это Существо Ночи — слуга Бафомета. Так же как Шакс, Анна Бони, Жак Соурис, Мелькор, Астр, Брабатус.
Оно союзник! Или... всё-таки нет? Враг?!
Поздняк метаться. Звезда в круге уже выведена в воздухе. Этим самым ножом. Который мы с Жаком на пару взяли боем у Прокопа — раба Дагона.
Я переволновалась и уронила нож. Нервы сдали. Мои ноги подкосились. Это существо перевело взгляд на упавший нож, а потом посмотрело на меня в упор. Я подалась назад и наткнулась на стол. И тоже принялась смотреть на это существо. Я была напугана, ведь не понятно, чего от него ожидать, но мне в то же время интересно — а что же сейчас будет.
Существо вдруг оскалилось довольно, почти радостно. И обратилось ко мне человеческим голосом. Вернее, голос был не особо человеческий, а такой утробный, низкий, но язык вполне себе людской, и даже без акцента. Тот, Кто Бродит Среди Книг, молвил:
— Ты освободила меня из плена Узкой Сферы, Хозяйка. Я теперь твой слуга навечно.
От такого поворота я почувствовала, как ноги совсем не держат. И уселась на стол машинально. Направила фонарь на это чудо-юдо. Оно стояло передо мной, терпеливо ожидая приказаний, однако покорностью слуги или раба в нём далеко и не пахло! Его оскал не обещал ничего хорошего, вздумай я сейчас требовать что-то с него, понукать или командовать — так мне показалось. В горле у меня пересохло, я кашлянула. Испуг уступил место несусветному изумлению.
Поглазев на него с минуту, я спрыгнула со стола и рискнула подойти ближе, чтобы хорошенько рассмотреть:
— Ты кто такой? — спросила я удивлённо.
— Твой слуга, — повторил он.
— Так ты и есть — Тот, Кто Бродит Среди Книг?
— Был им. До того, как ты освободила меня мгновение тому назад.
И что мне с этим делать?! Я думала — мне его тут убивать придётся, закалывать этим ножиком! А всё очень похоже сейчас на то, что передо мной — какая-то разновидность джинна, исполняющего желания или что-то в этом роде. Джинн ведь тоже говорит тебе, что он твой слуга, если ты его высвобождаешь из бутылки.
— Ну а как тебя звать-то теперь? — я подошла совсем близко, чтобы рассмотреть его когти, клыки и оценить габариты.
— Как пожелаешь.
— Хорошо. Я буду звать тебя Скиталец. Зачем ты тут ходишь и пугаешь всех?
— Такова моя природа, — Скиталец ответил не сразу. А ответив, снова оскалился. Почти обаятельно. И очень хитро.
— Послушай... Так выходит, ты как-то связан с этим ножом? И... ты говоришь — ты мой слуга. Как это? — пыталась я понять.
— Ты освободила меня из заточения здесь, в котором я был очень много лет. Я теперь снова могу ходить и появляться там, где хочу. Взамен ты можешь вызывать меня откуда угодно, но только после заката и до рассвета.
Скиталец всем своим видом выражал, как он доволен.
— Здесь очень и очень скучно. Никого разнообразия. Только книги. Но я перечитал их по три-четыре раза, каждую, и всё. Никаких развлечений. Только воры иногда. Ну и всякие... читатели. Вроде тебя, — попытался объяснить он, правда до меня мало что дошло.
— Погоди. Ты перечитал все эти книги по три-четыре раза? Э... но тут несколько тысяч книг.
— Я люблю читать, — Тот, Кто Бродит Среди Книг улыбнулся особенно мило и скромно.
И тут я поняла, что уже совсем не боюсь его. Более того — он начинал мне очень нравиться. На редкость интеллигентный монстр, начитанный! Говорят — "книжный червь", а это — "книжное чудище", куда симпатичнее червяков.
— Карамба! С ума сойти. А как ты попал сюда?
— Мне сначала было интересно. Я забрёл сюда и прочитал про нож Бафомета. Первые несколько лет было весело. Но с каждым разом всё скучнее. Сюда иногда приносили новые книги. Иногда приходили люди. Плохие. Они мне не нравились. Иногда приходили хорошие. Которые мне нравились. Но их так мало... всего двое. Ты и та девушка.
— Карин Бартул! Зачем ты её напугал?! Только не говори, что это твоя природа! Девяносто лет назад она могла освободить тебя, — я почувствовала лёгкую злость и досаду на это существо. Оно словно вставляло палки в колёса!
— Но это так. Это моя природа. Когда я появляюсь — меня боятся, — Скиталец развёл руками. — Ты тоже испугалась. Но уже не боишься. Ты смогла. Наверное, ты уже встречала таких, как я.
— Нет, — покачала я головой. — Таких как ты, я никогда не встречала.
Внезапно я вспомнила Шакса. То, как он воздействовал через сны, вызывал кошмары и умел на расстоянии передавать, внушать эмоциональное состояние. Этакая телепатия наоборот. Или эмпатия наоборот. Я осторожно высказала своё предположение:
— Твоя природа, твоё свойство... ты вызываешь страх, то есть не ты сам, а твоя энергия, аура. Это... возможно, какое-то защитное поле. И Карин могла испугаться, потому что она была в стрессе. На неё тут многое свалилось. Ей пришлось контактировать с кучей странных существ, она была на пределе, на грани... и то, что она столкнулась с твоей аурой — послужило последней каплей. Она сдалась, потому что у неё были пути отступления, она могла сбежать, и воспользовалась этой возможностью. Потенциальный враг тебя боится, и из-за этого ты в безопасности! Но ты сам ведь никого не боишься, верно?
По мере того, как я развивала свою мысль, Скиталец, он же Тот, Кто Бродит Среди Книг, находил её весьма подходящей и привлекательной. Он всем своим видом выражал восторг по поводу моей сообразительности, скалился и кивал. И от этого казался мне — о, парадокс! — особенно милым созданием.
— Всё так и есть! — почти весело подтвердил он. — Девушка меня испугалась. Мне было очень жаль, что так произошло. Я ведь ничего не успел ей сказать даже, как она выронила нож и убежала. А я никого не боюсь. Зачем мне бояться? Страх — он мой друг. Я умею управлять им. Научился. Давно. Страх — это ведь что-то извне.
— Извне? Как это? Мне казалось, страх идёт изнутри. И когда человек побеждает свой страх, побеждает сам себя — этим он делает усилие воли над собой, и... — тут я поймала себя на мысли, что веду философские разговоры с монстром, который, в общем-то, не понятно что хотел и не понятно о чём сейчас думал, и я заткнулась.
— Поправлю тебя, хозяйка. Потенциальный враг меня боится, и из-за этого в безопасности эти книги. И он сам. Здесь есть опасные книги, очень опасные. Уж лучше пусть он умрёт от страха, чем от книги. Уж лучше пусть он убежит от меня.
Я рискнула задать вопрос, который пришёл мне на ум сейчас и за который я могла поплатиться жизнью:
— Это ты убил Хубертуса Лысого?
Скиталец вздохнул:
— Нет. Я начал тебе говорить об этом. Его убила книга.
— Книга? То есть она упала сверху ему на макушку и проломила череп? Должно быть, это была очень тяжёлая книга?
— Его убили Знания. Запретные знания из книги. Он открыл её и умер. Я пытался его предостеречь. Вместо этого он написал про меня ужастики, а сам — умер.
У меня голова пошла кругом. За окном светало. Скиталец слишком грустно посмотрел в сторону окна:
— Мне уже пора. Я подчиняюсь тебе, но ещё больше я подчиняюсь Ночи. На рассвете я ухожу в другие измерения. Но после заката ты можешь меня вызвать, тем же способом, каким освободила. Но перед тем, как я уйду, я расскажу тебе. Ты здесь, чтобы помочь своим друзьям, верно?
— Я здесь, чтобы снять с себя проклятье. Я потрогала какой-то нож. Бафомета, да. Который, вроде бы, твой начальник. Или уже нет. Экс-начальник, — пояснила я.
— Но проклятье Бафомета ты могла снять и без того, чтоб ходить сюда. Ты могла спуститься в Катакомбу. И сделать то, что должно. Однако, да, ты бы умерла тогда. Дагон бы тебе не дал сделать то, что должно. Я знаю, что ты хочешь убить Дагона, и я знаю, что убьёт Дагона. То же, что и убило бедного Хубертуса Лысого. Он так и не понял, что я хотел быть ему другом и слугой, — теперь он вздохнул с сожалением.
— Ты знаешь, как убить Дагона? И про Катакомбу? Но откуда, раз ты не покидал библиотеку? И откуда ты знаешь, что я хочу убить Дагона?
— Ответ — в твоих книгах. Которые ты читаешь. И которые ты пишешь, — Скиталец улыбнулся почти снисходительно, однако без издёвки, скепсиса и сарказма (как это сделал бы непременно Брабатус).
Я вздрогнула. Уже третью ночь я оставляла на столе в библиотеке книги, с которыми работала, и свои расследовательские блокноты, которые Скиталец обозвал "моими книгами"! А он всё читал! Непростительная ошибка для секретного агента — мои записи прочитал посторонний!
Но Скитальца можно простить. За всё. Ведь он сейчас скажет, как убить Дагона. Он вдруг сделался блеклым, почти как полупрозрачный Шакс или едва видимые Анна и Жак.
— Что убило Хубертуса Лысого? Что убьёт Дагона? Подожди, не исчезай! — мне казалось, что Скитальца я больше никогда не увижу. То, что он "поклялся служить" мне верой и правдой — скорее всего блеф.
Какое существо будет служить, едва получив свободу? Оно сейчас смоется восвояси, гулять ночью по всем библиотекам Земли, и поминай как звали! А я останусь с носом! Я порывом выключила фонарь, подскочила к Скитальцу неприлично близко и схватила его за обе лапы — за те места, где у него располагались мощные покрытые шерстью предплечья.
Мои ладони почувствовали эту паранормальную, сверхъестественную шерсть. Я с надеждой заглянула в громадные жёлтые глаза. Он исчезнет. Что, если сейчас он вообще злобно рассмеётся и скажет "Не скажу, хахаха!"?! Ведь Брабатус предупреждал, что тут могут быть предатели, верить никому нельзя.
Библиотеку ночью боялись все. Даже убийцы-привидения. Того, что тут находится, испугалась Карин— а она стояла в двух шагах от того, чтобы снять проклятье. Я постояла в дверях, потом вошла. Двери закрылись — их петли были тяжёлыми и тугими.
Бах!
Я достала фонарик из кармана свободной от ножа левой рукой. Посветила на стол, на котором лежали книги и мои конспекты с изысканиями, материалы Ирис. Я продвинулась в расследовании здесь благодаря книгам. Если бы не книги — я бы не догадалась вступить в контакт с духами и Существами Ночи, и так бы и не поняла тайну этой Усадьбы. Говорят, что если читать книги — можно сделаться умным, но никак не смелым и опытным. Ещё как можно сделаться опытным. Ведь когда мы читаем — мы смотрим, с чем сталкивался автор, как он себя вёл, и можем от незнания и отсутствия своего опыта применять эти модели поведения.
Пока здесь тихо. Но очень темно. Читала где-то, что особенно сгущается тьма перед самым рассветом — за несколько минут до. Сколько до рассвета минут, десять, пятнадцать? Окна далеко, они спрятаны за шкафами, плотно занавешены. Я могу не сразу понять, когда рассвет.
Я подошла к тем дверям, через которые вошла, и подёргала их. Естественно они оказались заперты, хотя я не запирала их и вошла сюда беспрепятственно. Интересно, а те, вторые двери, за которыми на площадке перед лестницей стоит Брабатус? Я двинулась в ту сторону и вдруг услышала шорох в глубине библиотеке.
Шорох, потом звук падения — будто упала книга. Сердце моё замерло и тут же подскочило. Меня постигло ощущение "вюжа де", как это называл Мелькор: я словно перенеслась на несколько дней назад в старую городскую библиотеку, которой заведовала Ирис.
Спустя несколько секунд я почувствовала накатывающую духоту и вроде бы паническую атаку. Я не знаю, что такое паническая атака, никогда с ней не сталкивалась, а тут — учащённое сердцебиение и дикое желание орать и бежать. Духота усиливалась по мере приближения в мою сторону из глубины стеллажей и бесконечных рядов книжных полок какого-то жуткого монстра. У меня совершенно выпало из головы, что надо делать. Отто Штерн в своём трактате рекомендовал вычертить ножом, который сейчас у меня в руке, знак Бафомета при приближении чудовища. У меня также выпало из головы, что трактат Отто Штерна лежит на столе, в шаге от меня, и мне достаточно только направить фонарь на нужную страницу и перечитать — как шпаргалку.
Но поздно читать шпаргалки — профессор уже заметил, что я подглядываю.
Мои руки, держащие фонарь и нож, задрожали, разом вспотели. Я затряслась как заяц и приросла к полу, потому что осознала — бежать глупо, и бежать некуда. Слева и справа — запертые двери, рядом — стол. Спрятаться под стол? Ещё глупее. Швыряться в то, что идёт на меня, приближаясь с каждой секундой, книгами? Тоже неумно.
Спустя несколько секунд настал момент Икс. Из сгустившейся чёрной-чёрной тьмы передо мной внезапно возникло это Нечто. Оно вышло из проёма между книжными шкафами, и оно было огромное. Почти до потолка, ну, во всяком случае, повыше меня ростом значительно.
Я остолбенела, рассматривая это чудище с ног до головы. Ноги у него всего две — уже хорошо. Ведь чем больше у существа ног — тем труднее от него бежать. Эти ноги, большие, как и весь он сам, покрыты густой тёмной шерстью, как у медведя или иного хищного дикого зверя. Над ногами возвышалось туловище, тоже мохнатое и мощное, а передние лапы (руки, конечности) увенчаны когтями - каждый коготь величиной с половину моей ладони. Завершала портрет полузвериная-полудемоническая голова, с вытянутой вперёд мордой как у крокодила. У этой морды имелись громадные клыки, вылезающие из пасти, два огроменных светящихся глаза, испускающих пару лучей совсем как у моего фонаря и что-то стоячее над головой — то ли уши, то ли рога, в сумраке и не разглядеть.
Это существо тоже меня тем временем рассматривало с ног до головы. Наверное, оно думало, как бы ему поудобнее начать меня есть — с руки или с головы, а может быть с ног или рёбрышек. А может быть, оно вообще не думало — с чего я взяла, что это существо умеет думать?!
Моя рука — правая, та, что держала магический нож, без особой веры в то, что подействует, поднялась. Медленно. Дрожа. Я едва не уронила клинок.
Существо резко поменяло поведение — насторожилось, замерло. Оно перевело взгляд на нож. В этом взгляде было что-то, похожее на удивление, прозрение. Возможно, иная эмоция — я не могла понимать правильно эмоции этого чудовища. Сердце снова пропустило удар. Сейчас оно набросится, отнимет нож...
Но нет. Оно стояло, ждало. Выжидало, что я буду делать.
Знак Бафомета. Какой он? Что за знак? Забыла. Карамба. Всё пропало!!!
Слуги Бафомета устраняют неугодных демону. Один из них — Скиталец. Скиталец — пугающая фигура, способная двигаться где хочет и уничтожать тех, кто вызвал недовольство Бафомета. Нож с изогнутым лезвием, опущенным семь раз в полнолуние в воду, которая была сто раз дистиллирована, не подойдёт, так как лишь отпугивает Скитальца, отбрасывая его в другое измерение. Нужно искать нож с синусоидным лезвием, чтобы слуга Бафомета был призван служить новому хозяину — хозяину ножа. Если хозяин ножа тоже является слугой Бафомета, он может стать хозяином Скитальца с помощью рисования печати Бафомета между собою и Скитальцем.
Это я перечитывала тогда много раз. Этот отрывок из трактата Штерна всплыл из глубин мозга. Печать Бафомета. Ну конечно. Всем известная перевёрнутая пятиконечная звезда в круге.
Я на свой страх и риск медленно вычертила эту звезду в воздухе.
Слуги Бафомета устраняют неугодных демону...
Стоп.
Карамба!
Как же я не догадалась сразу?!
Это Существо Ночи — слуга Бафомета. Так же как Шакс, Анна Бони, Жак Соурис, Мелькор, Астр, Брабатус.
Оно союзник! Или... всё-таки нет? Враг?!
Поздняк метаться. Звезда в круге уже выведена в воздухе. Этим самым ножом. Который мы с Жаком на пару взяли боем у Прокопа — раба Дагона.
Я переволновалась и уронила нож. Нервы сдали. Мои ноги подкосились. Это существо перевело взгляд на упавший нож, а потом посмотрело на меня в упор. Я подалась назад и наткнулась на стол. И тоже принялась смотреть на это существо. Я была напугана, ведь не понятно, чего от него ожидать, но мне в то же время интересно — а что же сейчас будет.
Существо вдруг оскалилось довольно, почти радостно. И обратилось ко мне человеческим голосом. Вернее, голос был не особо человеческий, а такой утробный, низкий, но язык вполне себе людской, и даже без акцента. Тот, Кто Бродит Среди Книг, молвил:
— Ты освободила меня из плена Узкой Сферы, Хозяйка. Я теперь твой слуга навечно.
От такого поворота я почувствовала, как ноги совсем не держат. И уселась на стол машинально. Направила фонарь на это чудо-юдо. Оно стояло передо мной, терпеливо ожидая приказаний, однако покорностью слуги или раба в нём далеко и не пахло! Его оскал не обещал ничего хорошего, вздумай я сейчас требовать что-то с него, понукать или командовать — так мне показалось. В горле у меня пересохло, я кашлянула. Испуг уступил место несусветному изумлению.
Поглазев на него с минуту, я спрыгнула со стола и рискнула подойти ближе, чтобы хорошенько рассмотреть:
— Ты кто такой? — спросила я удивлённо.
— Твой слуга, — повторил он.
— Так ты и есть — Тот, Кто Бродит Среди Книг?
— Был им. До того, как ты освободила меня мгновение тому назад.
И что мне с этим делать?! Я думала — мне его тут убивать придётся, закалывать этим ножиком! А всё очень похоже сейчас на то, что передо мной — какая-то разновидность джинна, исполняющего желания или что-то в этом роде. Джинн ведь тоже говорит тебе, что он твой слуга, если ты его высвобождаешь из бутылки.
— Ну а как тебя звать-то теперь? — я подошла совсем близко, чтобы рассмотреть его когти, клыки и оценить габариты.
— Как пожелаешь.
— Хорошо. Я буду звать тебя Скиталец. Зачем ты тут ходишь и пугаешь всех?
— Такова моя природа, — Скиталец ответил не сразу. А ответив, снова оскалился. Почти обаятельно. И очень хитро.
— Послушай... Так выходит, ты как-то связан с этим ножом? И... ты говоришь — ты мой слуга. Как это? — пыталась я понять.
— Ты освободила меня из заточения здесь, в котором я был очень много лет. Я теперь снова могу ходить и появляться там, где хочу. Взамен ты можешь вызывать меня откуда угодно, но только после заката и до рассвета.
Скиталец всем своим видом выражал, как он доволен.
— Здесь очень и очень скучно. Никого разнообразия. Только книги. Но я перечитал их по три-четыре раза, каждую, и всё. Никаких развлечений. Только воры иногда. Ну и всякие... читатели. Вроде тебя, — попытался объяснить он, правда до меня мало что дошло.
— Погоди. Ты перечитал все эти книги по три-четыре раза? Э... но тут несколько тысяч книг.
— Я люблю читать, — Тот, Кто Бродит Среди Книг улыбнулся особенно мило и скромно.
И тут я поняла, что уже совсем не боюсь его. Более того — он начинал мне очень нравиться. На редкость интеллигентный монстр, начитанный! Говорят — "книжный червь", а это — "книжное чудище", куда симпатичнее червяков.
— Карамба! С ума сойти. А как ты попал сюда?
— Мне сначала было интересно. Я забрёл сюда и прочитал про нож Бафомета. Первые несколько лет было весело. Но с каждым разом всё скучнее. Сюда иногда приносили новые книги. Иногда приходили люди. Плохие. Они мне не нравились. Иногда приходили хорошие. Которые мне нравились. Но их так мало... всего двое. Ты и та девушка.
— Карин Бартул! Зачем ты её напугал?! Только не говори, что это твоя природа! Девяносто лет назад она могла освободить тебя, — я почувствовала лёгкую злость и досаду на это существо. Оно словно вставляло палки в колёса!
— Но это так. Это моя природа. Когда я появляюсь — меня боятся, — Скиталец развёл руками. — Ты тоже испугалась. Но уже не боишься. Ты смогла. Наверное, ты уже встречала таких, как я.
— Нет, — покачала я головой. — Таких как ты, я никогда не встречала.
Внезапно я вспомнила Шакса. То, как он воздействовал через сны, вызывал кошмары и умел на расстоянии передавать, внушать эмоциональное состояние. Этакая телепатия наоборот. Или эмпатия наоборот. Я осторожно высказала своё предположение:
— Твоя природа, твоё свойство... ты вызываешь страх, то есть не ты сам, а твоя энергия, аура. Это... возможно, какое-то защитное поле. И Карин могла испугаться, потому что она была в стрессе. На неё тут многое свалилось. Ей пришлось контактировать с кучей странных существ, она была на пределе, на грани... и то, что она столкнулась с твоей аурой — послужило последней каплей. Она сдалась, потому что у неё были пути отступления, она могла сбежать, и воспользовалась этой возможностью. Потенциальный враг тебя боится, и из-за этого ты в безопасности! Но ты сам ведь никого не боишься, верно?
По мере того, как я развивала свою мысль, Скиталец, он же Тот, Кто Бродит Среди Книг, находил её весьма подходящей и привлекательной. Он всем своим видом выражал восторг по поводу моей сообразительности, скалился и кивал. И от этого казался мне — о, парадокс! — особенно милым созданием.
— Всё так и есть! — почти весело подтвердил он. — Девушка меня испугалась. Мне было очень жаль, что так произошло. Я ведь ничего не успел ей сказать даже, как она выронила нож и убежала. А я никого не боюсь. Зачем мне бояться? Страх — он мой друг. Я умею управлять им. Научился. Давно. Страх — это ведь что-то извне.
— Извне? Как это? Мне казалось, страх идёт изнутри. И когда человек побеждает свой страх, побеждает сам себя — этим он делает усилие воли над собой, и... — тут я поймала себя на мысли, что веду философские разговоры с монстром, который, в общем-то, не понятно что хотел и не понятно о чём сейчас думал, и я заткнулась.
— Поправлю тебя, хозяйка. Потенциальный враг меня боится, и из-за этого в безопасности эти книги. И он сам. Здесь есть опасные книги, очень опасные. Уж лучше пусть он умрёт от страха, чем от книги. Уж лучше пусть он убежит от меня.
Я рискнула задать вопрос, который пришёл мне на ум сейчас и за который я могла поплатиться жизнью:
— Это ты убил Хубертуса Лысого?
Скиталец вздохнул:
— Нет. Я начал тебе говорить об этом. Его убила книга.
— Книга? То есть она упала сверху ему на макушку и проломила череп? Должно быть, это была очень тяжёлая книга?
— Его убили Знания. Запретные знания из книги. Он открыл её и умер. Я пытался его предостеречь. Вместо этого он написал про меня ужастики, а сам — умер.
У меня голова пошла кругом. За окном светало. Скиталец слишком грустно посмотрел в сторону окна:
— Мне уже пора. Я подчиняюсь тебе, но ещё больше я подчиняюсь Ночи. На рассвете я ухожу в другие измерения. Но после заката ты можешь меня вызвать, тем же способом, каким освободила. Но перед тем, как я уйду, я расскажу тебе. Ты здесь, чтобы помочь своим друзьям, верно?
— Я здесь, чтобы снять с себя проклятье. Я потрогала какой-то нож. Бафомета, да. Который, вроде бы, твой начальник. Или уже нет. Экс-начальник, — пояснила я.
— Но проклятье Бафомета ты могла снять и без того, чтоб ходить сюда. Ты могла спуститься в Катакомбу. И сделать то, что должно. Однако, да, ты бы умерла тогда. Дагон бы тебе не дал сделать то, что должно. Я знаю, что ты хочешь убить Дагона, и я знаю, что убьёт Дагона. То же, что и убило бедного Хубертуса Лысого. Он так и не понял, что я хотел быть ему другом и слугой, — теперь он вздохнул с сожалением.
— Ты знаешь, как убить Дагона? И про Катакомбу? Но откуда, раз ты не покидал библиотеку? И откуда ты знаешь, что я хочу убить Дагона?
— Ответ — в твоих книгах. Которые ты читаешь. И которые ты пишешь, — Скиталец улыбнулся почти снисходительно, однако без издёвки, скепсиса и сарказма (как это сделал бы непременно Брабатус).
Я вздрогнула. Уже третью ночь я оставляла на столе в библиотеке книги, с которыми работала, и свои расследовательские блокноты, которые Скиталец обозвал "моими книгами"! А он всё читал! Непростительная ошибка для секретного агента — мои записи прочитал посторонний!
Но Скитальца можно простить. За всё. Ведь он сейчас скажет, как убить Дагона. Он вдруг сделался блеклым, почти как полупрозрачный Шакс или едва видимые Анна и Жак.
— Что убило Хубертуса Лысого? Что убьёт Дагона? Подожди, не исчезай! — мне казалось, что Скитальца я больше никогда не увижу. То, что он "поклялся служить" мне верой и правдой — скорее всего блеф.
Какое существо будет служить, едва получив свободу? Оно сейчас смоется восвояси, гулять ночью по всем библиотекам Земли, и поминай как звали! А я останусь с носом! Я порывом выключила фонарь, подскочила к Скитальцу неприлично близко и схватила его за обе лапы — за те места, где у него располагались мощные покрытые шерстью предплечья.
Мои ладони почувствовали эту паранормальную, сверхъестественную шерсть. Я с надеждой заглянула в громадные жёлтые глаза. Он исчезнет. Что, если сейчас он вообще злобно рассмеётся и скажет "Не скажу, хахаха!"?! Ведь Брабатус предупреждал, что тут могут быть предатели, верить никому нельзя.
