— Ах, что за красавчик! — закатила глазки Анна.
— Меня успокаивает, что с тобой он больше никогда не увидится, Аннушка, — грозно подметил Жак.
— Как знать, как знать, — замурлыкала Повелительница Морей, таинственно улыбаясь.
Мелькор и Астр на своих местах, они готовились окаменеть. Когда я пришла на лестничную клетку, они очень обрадовались и подлетели ко мне почти вплотную.
— Сегодня мы уже не успеем вылететь, но как проснёмся на закате — вылетим сразу! — поделился сразу планами Мелькор. — Заодно и рана Астра заживёт окончательно.
Астр выглядел сейчас куда бодрее, чем в тот момент, когда Шестилапый демон пронзил его. Он добавил полушёпотом, красноречиво кося глазами вниз, на второй этаж, где в спальне спали Неверри:
— Только нам надо быть осторожными. Шакса нет, никто больше не сможет навевать крепкий сон на человеческих жителей этого дома.
— Не будет ничего страшного, если разок нас увидят! Сколько раз так было? — возразил Мелькор.
— Много раз. Когда нас заставала охрана. Но это не правильно. Тогда было неправильно. Мы воровали. В этот раз мы покинем это место, ничего отсюда не своровав.
— А как же Смельчак?! — напомнил Мелькор.
Я вздрогнула и притворно испугалась:
— Вы хотите похитить меня, взять с собой?
— С удовольствием, — хором ответили горгульи и оскалились почище даже чем Скиталец.
Мелькор даже для верности схватил меня за правую руку, Астр — за левую.
— Я бы тоже с удовольствием полетела с вами. Навестила бы Торре, — вздохнула я. — Но я не могу. Дела, планы. Я очень надеюсь, что когда в следующий раз поеду в Туркей, зайду на гору Сириус и навещу вас! Мы не прощаемся!
— Ну разумеется, — усмехнулся Мелькор.
— Спасибо вам за всё, друзья, — я душевно пожала им руки.
— Нам — не за что. А вот тебе — точно спасибо. Без тебя мы бы тут куковали ещё не одну сотню лет! А нам, знаешь ли, надоело! Скучно стало. Мир захотелось посмотреть, — ответил Мелькор.
— Мы тут были в тюрьме. А сейчас нас амнистировали. Я прочитал это слово в книге. То есть мы откидываемся на волю, да, — добавил начитанный Астр.
— Пожалуй, я тоже начну читать книги. Астр, завтра ты немедленно расскажешь мне, что почитать, — потребовал Мелькор.
— Договорились, — Астр просветлел. Я поняла, что у них часто возникали товарищеские споры о пользе и бесполезности чтения. Астр явный поборник книг, хотя не такой, конечно, пожиратель, как Скиталец.
Потом мы обнялись. Я с трудом сдержала слёзы умиления и грусти, что мы долго можем не увидеться. А возможно, никогда больше. Бывают в жизни такие встречи, которые всего на один раз. Даже если это встречи с друзьями.
— Мои ноги каменеют, — Астр заторопился на своё место.
— Главное — чтобы завтра не окаменели крылья! — пошутил Мелькор.
— Поправляйся, Астр! И до новых встреч!
— Пожалуй, я тоже пойду каменеть. Главное теперь, чтобы ты не окаменела. Хотя я был бы не против, если ты была бы горгульей, — Мелькор душевно улыбнулся. Из его пасти прозвучал лучший комплимент.
Я тоже улыбнулась ему. Мелькор застыл, стал каменной статуей. Застыл он в той же позе, но на его морде застыла добрая, душевная улыбка. А когда я оглянулась на Астра, он весело подмигивал мне, тоже уже будучи статуей.
Я помнила, как обнаружила их в первый день, когда пришла в Усадьбу. Если бы они сейчас не переменили выражения физиономий, я бы решила, что мне всё привиделось.
Потом я отправилась к Анне и Жаку. За окнами просветлело. Рассвет наступил, но призраки не исчезали, потому что они были теперь свободны от чар Бафомета. Анна всё ещё сохраняла свойства становиться плотной и осязаемой. Она держала в руках книгу — пособие о том, как себя вести с призраками.
— Бродильщик рассказал: сорок третья страница. Там всё описано, — пиратка подала мне книгу.
Жак молчал, но всем своим видом выражал нетерпение. Я догадалась, что он по-своему внутренне переживает о грядущей встрече с Марией. А ещё о грядущей свободе. Я открыла книгу и пробежалась глазами по странице. Книги сопровождали меня на протяжении всей моей миссии в Усадьбе Лесное Сердце. Во многом благодаря книгам я смогла разгадать тайну Усадьбы, снять проклятье и спасти душу Милены. И во многом благодаря книгам я познакомилась с новыми, но верными и преданными друзьями.
— Здесь сказано — нужна тёмная комната, желательно подготовленная и заряженная энергией магических предметов. Предлагаю провести сеанс в комнате Шакса. Она точно заряжена, — предложила я.
— Отличная идея, детка. Шакс умел проходить и водить людей, духов и души через врата сновидений. Его энергия поможет провести к нам Марию.
Я не сказала вслух того, что подумала. Что я бы сделала всё, чтобы провести к нам Шакса, ещё раз увидеть его, поговорить и сделать так, чтобы он обрёл покой.
С каждым мгновением Мышиный Король становился более задумчивым.
— Аннушка. Мы уходим. Не желаешь ли ты сыграть на прощанье? — обратился он внезапно к Повелительнице Морей, когда мы вошли в комнату Шакса.
Без Шакса эта комната представлялась пустой, сиротливой. Ещё тут холодно. Я поёжилась, прикрыла дверь.
— Я тебе сыграю там. У себя дома. Здесь я наигралась. Плохие воспоминания, знаешь ли. Здесь я умерла от чумы. И ты тоже. Не сочти за грубость, Жак.
— Здесь мои сокровища. Это мой дом. Но ты права, Аннушка. Я тоже не люблю этот дом. Я был привязан к сокровищам как к кораблю. Но я — Мышиный Король, и я могу захватить любой корабль, награбить любые новые сокровища. И в любой момент могу позволить себе Кровь Цыганки! И только с тобой и Марией. Давай, Смельчак, колдуй. Мне нужна Мария. Анне нужна Мария. Мышиный Король, Анна Бони и Мария Ридд неразлучны при жизни и после смерти. Мы вечны.
Оказывается, чтобы вызвать покойника или духа, вовсе не обязательно иметь спиритическую тарелку, жечь свечи. Место, его излучение, энергии, ауры и эманации имеют значение. А ещё имеет значение настрой. В книге Ирис о правилах поведения с привидениями описывалась мысль, что когда мы думаем о ком-то ушедшем, например об умершим близком, его душа нас слышит — особенно в том случае, если она пока ещё не воплотилась в новое тело.
Это правило распространялось только на тонкий мир, на иные мерности. Если думать о живом человеке и пытаться мысленно разговаривать с ним — он не услышит и не почувствует. Если он, конечно, не телепат. Потому что живые люди утратили связь с тонким миром. Автор книги писал, что у наших предков телепатия была в порядке вещей. И они поэтому следили за чистотой мысли. Ведь ненароком подумав о ком-то, они могли отвлечь и побеспокоить этого человека — всё равно что совершить нежданный телефонный звонок или ворваться с криками на частную территорию. Интересно, не тех ли предков описывал автор, которые прокопали громадные тоннели под Лесным Сердцем, катакомбы и Тёмный Лабиринт?
Ещё, чтобы вызвать покойника, кроме его зова, нужно настроиться на него всеми мыслями и эмоциями, отдать частицу своей энергии, жизненной силы — чтобы раскрыть ему дорогу и он смог бы воплотиться. Про жизненную силу я была не уверена. Я слишком устала, хотела спать. Но я готова сделать всё, что у меня получится. Я с удивлением поняла, что Жак и Анна это ценили. Когда я расположилась в любимом кресле Шакса, они встали по обе стороны от меня и стали ждать. Посмотрев внимательно на друзей-пиратов, я проговорила неуверенно, указывая на книгу:
— Здесь говорится, что приходящий дух может избрать одну из двух форм проявления — свободную форму, либо вселиться в медиума. Это зависит во многом от энергии тех, кто проводит вызов. Если энергии мало — чаще всего он вселяется. У меня сейчас мало энергии. Когда Мария вселится в меня — вряд ли я смогу что-то сделать. Я только хотела пожелать вам удачи и выразить надежду, что мы ещё встретимся.
Анна улыбнулась мне — лихо, задорно:
— Когда я буду петь свои песни, я буду смотреть вдаль за горизонт. И представлять, что они долетят до тебя и ты их тоже послушаешь. Не переживай ни о чём. Если суждено — встретимся, и я буду только рада.
— Живи ты в наши времена — ходили бы под парусами вчетвером! — Жак протянул мне руку.
Я попыталась её пожать, но Жак был неосязаем. Я не почувствовала его. Несмотря на это, мы остались довольны друг другом. Я заметила:
— Мы с тобой встретились в это время, когда я жива, и я очень этому рада, благодарю судьбу. Хоть и немного жалею, что мы с тобой мало пообщались.
— Зато как пообщались! Как — я имею в виду — близко! Я был в твоём теле! — заявил Жак весело. И с притворной опаской поглядел на Повелительницу Морей: — Я надеюсь, ты не ревнуешь, Аннушка?
— Будь на месте Смельчака другая женщина — я бы зарубила вас обоих саблей! Кстати, мою саблю я оставлю тут на память. Мне она ни к чему. Моя сабля — моё сокровище и моя подруга. Но Жак прав — не нужно привязываться к вещам. Сабля — всего лишь сабля.
— Привязываться к вещам, кораблям, людям и даже друзьям не нужно. С друзьями надо дружить, — заключил Жак. И требовательно обратился ко мне: — Я жду Марию.
— Я тоже жду, — напомнила Анна. — И я помогу её позвать. Делай, что надо, Смельчак, на меня не обращай внимания. Я спою песню, которую певала Марии во время первого знакомства, когда она попросила меня рассказать о себе.
Я сконцентрировалась, настроилась на мысли о Марии Ридд, бесстрашной пиратке, выдававшей себя за мужчину ради того, чтобы достичь мечты — сражаться на море. А Анна запела:
Есть на свете дамы, маркизы и графини.
Они нежны и прямо "кисейные богини".
Родилась я девой, но ужимки эти
Я свернула влево — и правильно, поверьте!
С детства меня знали как мальчишку в юбке —
Юбку я порвала и надела брюки.
Меня манила сила! И я пошла учиться.
Саму себя спросила — с кем мне первой биться?
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме выходи!
Есть на свете сабли — они так выручают!
"Но они для дам ли?!" — дам я возмущаю.
Мужчины все боятся, считают меня зверем —
Одной, что ль оставаться?! Нет! Я в саблю верю!
Есть на свете парни — смелые, лихие —
Они из моих армий. Женихи?! Какие!..
Женихов не нужно, подружек быть не может.
Беру я город — дружно! Сабля всех тревожит!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Припев этой песни раздался уже в сновидении, звонким раскатистым эхом. У Анны безумно красивый обволакивающий мелодичный голос. Она безумно красиво играла на фортепьяно. Мир, запечатлевший легенду о Повелительнице Морей в книгах о женщинах-пиратах, так и не узнал гениального классического композитора и автора песен. И никогда не узнает. Как и о сокровищах Мышиного Короля, спрятанных глубоко в подземельях усадьбы Лесное Сердце.
Я так и не узнала, получился ли спиритический сеанс, удалось ли вызвать Марию, удалось ли Анне и Жаку поговорить с ней. Я так и не узнала, как и куда ушли Анна и Жак. Возможно, обрели покой или стали ангелами. А может, демонами — в перипетиях реинкарнаций и перерождений трудно разобраться, как и в замысле Рока. А возможно, они просто отправились в долгожданный "отпуск" прочь, как можно дальше от Усадьбы, где жили в заточении все эти триста лет. Захотели мир посмотреть, как Мелькор и Астр. Анна, возможно, отправилась навестить родной дом, который остался на другом континенте. Сейчас на месте её дома наверняка большой город, кишат машины, потоки людей.
Наверняка Анна там всё равно найдёт, чем заняться. Проникнет весёлым лихим привидением в какую-нибудь консерваторию и будет по ночам наяривать на рояле. А у Жака теперь не будет недостатка в винах — все погреба и винодельни перед ним открыты. И если у нас получилось позвать Марию, которая умерла от чумы в тюрьме за много сот или тысяч километров отсюда — значит, они втроём здорово повеселятся. Имеют на это право — они же пираты. Весёлый пират — мёртвый пират. Так сказал бы Мелькор.
Позднее утро застало меня спящей в уютном большом кресле у давным-давно не разжигаемого камина. Царила прохлада, но не такой кромешный холод, как тот, что тут был перед рассветом. В голове лёгкий туман и ощущалась небольшая дезориентация во времени и пространстве. Сквозь тёмные шторы падал дневной свет. Я пошевелилась, пришлось посидеть немного, чтобы кровоток в руках и шее восстановился.
В этом кресле любил сидеть Шакс. Он здесь дремал, то есть погружался в транс и проникал в сновидения, насылал кошмары, страдания, а также радость и заботу. Последнему он научился не так давно, но использовал умения на всю катушку — у него получилось стать отличным другом и полностью искупить свои грехи. Ничего не знала и знать не хотела, каким жестоким палачом и злым духом он был. Когда я познакомилась с Шаксом, он был получше многих теперешних живых людей. Взгрустнулось. Он так и не обрёл покой. Он исчез, навсегда, его вычеркнуло, стёрло ластиком. Ужасная участь, Шакс такого не заслуживает.
Внезапно меня кольнуло подозрение, что мне всё привиделось. Сколько я здесь нахожусь? Четыре дня? Может быть, уединение, одиночество, мистические картины Икабода Неверри и обилие чтения книг заставили моё воображение разыграться не на шутку? Я читала о таких случаях, когда человек, находясь в изоляции или в деривационной ванне, начинал видеть галлюцинации, грёзить наяву, конструировать неведомые миры. Что, если никакого Шакса не существовало, равно как и Мелькора, Астра, Анны, Жака?
В комнату аккуратно постучались. Моё сердце вздрогнуло и забилось чаще — мне показалось, что это Шакс, и он сейчас войдёт. Но нет, стук другой. Я хотела спросить, кто там, но закашлялась. Дверь приоткрылась, и ко мне осторожно зашли двое людей. Я их знала, много слышала о них, много изучила подробностей по их вещам, книгам, картинам. Икабод и Элеонора Неверри, дядя и тётя Милены.
В первые секунды я растерянно уставилась на них. Я не знала, что им сказать, как объяснить, кто я и что с ними произошло. Я была не готова к этому. Но Икабод избавил меня от таких хлопот. К моему великому изумлению, он произнёс, обращаясь к супруге:
— Так и есть, это она. Дорогая моя, Нора, это та самая девушка!
На его лице запечатлелась небывалая радость и благодарность. Он весь просветлел, словно помолодел. И Элеонора — тоже. Она почти что упала передо мной на колени, схватившись за сердце, но супруг поддержал её:
— Боже мой, да, я узнаю! Спасибо вам за всё! За всё, что вы сделали для нас! Я понятия не имею, как вас отблагодарить! Всё, что захотите.
— Я... не понимаю. Мы... вы... не знакомы... то есть я... я знаю Милену, её подруга Айра... познакомила нас, Милена отправила меня сюда... она беспокоится...
— Это долго объяснять, это странно. Мне проще это нарисовать, — проговорил Икабод, едва не задыхаясь от наплыва чувств.
— Икабод, милый, не надо ничего рисовать! Твои картины... от них оторопь берёт.
— Но я не могу не рисовать! Тёмный Человек... я зря плохо думал про него. Он помог разобраться. Он показал всё, разъяснил. Когда нас с Норой забрали, мы ничего не могли поделать. Мы спали — не могли проснуться. Но в какой-то момент я услышал Тёмного Человека, и он объяснил... Он показал, что с нами, где мы находимся...
— Меня успокаивает, что с тобой он больше никогда не увидится, Аннушка, — грозно подметил Жак.
— Как знать, как знать, — замурлыкала Повелительница Морей, таинственно улыбаясь.
Мелькор и Астр на своих местах, они готовились окаменеть. Когда я пришла на лестничную клетку, они очень обрадовались и подлетели ко мне почти вплотную.
— Сегодня мы уже не успеем вылететь, но как проснёмся на закате — вылетим сразу! — поделился сразу планами Мелькор. — Заодно и рана Астра заживёт окончательно.
Астр выглядел сейчас куда бодрее, чем в тот момент, когда Шестилапый демон пронзил его. Он добавил полушёпотом, красноречиво кося глазами вниз, на второй этаж, где в спальне спали Неверри:
— Только нам надо быть осторожными. Шакса нет, никто больше не сможет навевать крепкий сон на человеческих жителей этого дома.
— Не будет ничего страшного, если разок нас увидят! Сколько раз так было? — возразил Мелькор.
— Много раз. Когда нас заставала охрана. Но это не правильно. Тогда было неправильно. Мы воровали. В этот раз мы покинем это место, ничего отсюда не своровав.
— А как же Смельчак?! — напомнил Мелькор.
Я вздрогнула и притворно испугалась:
— Вы хотите похитить меня, взять с собой?
— С удовольствием, — хором ответили горгульи и оскалились почище даже чем Скиталец.
Мелькор даже для верности схватил меня за правую руку, Астр — за левую.
— Я бы тоже с удовольствием полетела с вами. Навестила бы Торре, — вздохнула я. — Но я не могу. Дела, планы. Я очень надеюсь, что когда в следующий раз поеду в Туркей, зайду на гору Сириус и навещу вас! Мы не прощаемся!
— Ну разумеется, — усмехнулся Мелькор.
— Спасибо вам за всё, друзья, — я душевно пожала им руки.
— Нам — не за что. А вот тебе — точно спасибо. Без тебя мы бы тут куковали ещё не одну сотню лет! А нам, знаешь ли, надоело! Скучно стало. Мир захотелось посмотреть, — ответил Мелькор.
— Мы тут были в тюрьме. А сейчас нас амнистировали. Я прочитал это слово в книге. То есть мы откидываемся на волю, да, — добавил начитанный Астр.
— Пожалуй, я тоже начну читать книги. Астр, завтра ты немедленно расскажешь мне, что почитать, — потребовал Мелькор.
— Договорились, — Астр просветлел. Я поняла, что у них часто возникали товарищеские споры о пользе и бесполезности чтения. Астр явный поборник книг, хотя не такой, конечно, пожиратель, как Скиталец.
Потом мы обнялись. Я с трудом сдержала слёзы умиления и грусти, что мы долго можем не увидеться. А возможно, никогда больше. Бывают в жизни такие встречи, которые всего на один раз. Даже если это встречи с друзьями.
— Мои ноги каменеют, — Астр заторопился на своё место.
— Главное — чтобы завтра не окаменели крылья! — пошутил Мелькор.
— Поправляйся, Астр! И до новых встреч!
— Пожалуй, я тоже пойду каменеть. Главное теперь, чтобы ты не окаменела. Хотя я был бы не против, если ты была бы горгульей, — Мелькор душевно улыбнулся. Из его пасти прозвучал лучший комплимент.
Я тоже улыбнулась ему. Мелькор застыл, стал каменной статуей. Застыл он в той же позе, но на его морде застыла добрая, душевная улыбка. А когда я оглянулась на Астра, он весело подмигивал мне, тоже уже будучи статуей.
Я помнила, как обнаружила их в первый день, когда пришла в Усадьбу. Если бы они сейчас не переменили выражения физиономий, я бы решила, что мне всё привиделось.
Потом я отправилась к Анне и Жаку. За окнами просветлело. Рассвет наступил, но призраки не исчезали, потому что они были теперь свободны от чар Бафомета. Анна всё ещё сохраняла свойства становиться плотной и осязаемой. Она держала в руках книгу — пособие о том, как себя вести с призраками.
— Бродильщик рассказал: сорок третья страница. Там всё описано, — пиратка подала мне книгу.
Жак молчал, но всем своим видом выражал нетерпение. Я догадалась, что он по-своему внутренне переживает о грядущей встрече с Марией. А ещё о грядущей свободе. Я открыла книгу и пробежалась глазами по странице. Книги сопровождали меня на протяжении всей моей миссии в Усадьбе Лесное Сердце. Во многом благодаря книгам я смогла разгадать тайну Усадьбы, снять проклятье и спасти душу Милены. И во многом благодаря книгам я познакомилась с новыми, но верными и преданными друзьями.
— Здесь сказано — нужна тёмная комната, желательно подготовленная и заряженная энергией магических предметов. Предлагаю провести сеанс в комнате Шакса. Она точно заряжена, — предложила я.
— Отличная идея, детка. Шакс умел проходить и водить людей, духов и души через врата сновидений. Его энергия поможет провести к нам Марию.
Я не сказала вслух того, что подумала. Что я бы сделала всё, чтобы провести к нам Шакса, ещё раз увидеть его, поговорить и сделать так, чтобы он обрёл покой.
С каждым мгновением Мышиный Король становился более задумчивым.
— Аннушка. Мы уходим. Не желаешь ли ты сыграть на прощанье? — обратился он внезапно к Повелительнице Морей, когда мы вошли в комнату Шакса.
Без Шакса эта комната представлялась пустой, сиротливой. Ещё тут холодно. Я поёжилась, прикрыла дверь.
— Я тебе сыграю там. У себя дома. Здесь я наигралась. Плохие воспоминания, знаешь ли. Здесь я умерла от чумы. И ты тоже. Не сочти за грубость, Жак.
— Здесь мои сокровища. Это мой дом. Но ты права, Аннушка. Я тоже не люблю этот дом. Я был привязан к сокровищам как к кораблю. Но я — Мышиный Король, и я могу захватить любой корабль, награбить любые новые сокровища. И в любой момент могу позволить себе Кровь Цыганки! И только с тобой и Марией. Давай, Смельчак, колдуй. Мне нужна Мария. Анне нужна Мария. Мышиный Король, Анна Бони и Мария Ридд неразлучны при жизни и после смерти. Мы вечны.
Оказывается, чтобы вызвать покойника или духа, вовсе не обязательно иметь спиритическую тарелку, жечь свечи. Место, его излучение, энергии, ауры и эманации имеют значение. А ещё имеет значение настрой. В книге Ирис о правилах поведения с привидениями описывалась мысль, что когда мы думаем о ком-то ушедшем, например об умершим близком, его душа нас слышит — особенно в том случае, если она пока ещё не воплотилась в новое тело.
Это правило распространялось только на тонкий мир, на иные мерности. Если думать о живом человеке и пытаться мысленно разговаривать с ним — он не услышит и не почувствует. Если он, конечно, не телепат. Потому что живые люди утратили связь с тонким миром. Автор книги писал, что у наших предков телепатия была в порядке вещей. И они поэтому следили за чистотой мысли. Ведь ненароком подумав о ком-то, они могли отвлечь и побеспокоить этого человека — всё равно что совершить нежданный телефонный звонок или ворваться с криками на частную территорию. Интересно, не тех ли предков описывал автор, которые прокопали громадные тоннели под Лесным Сердцем, катакомбы и Тёмный Лабиринт?
Ещё, чтобы вызвать покойника, кроме его зова, нужно настроиться на него всеми мыслями и эмоциями, отдать частицу своей энергии, жизненной силы — чтобы раскрыть ему дорогу и он смог бы воплотиться. Про жизненную силу я была не уверена. Я слишком устала, хотела спать. Но я готова сделать всё, что у меня получится. Я с удивлением поняла, что Жак и Анна это ценили. Когда я расположилась в любимом кресле Шакса, они встали по обе стороны от меня и стали ждать. Посмотрев внимательно на друзей-пиратов, я проговорила неуверенно, указывая на книгу:
— Здесь говорится, что приходящий дух может избрать одну из двух форм проявления — свободную форму, либо вселиться в медиума. Это зависит во многом от энергии тех, кто проводит вызов. Если энергии мало — чаще всего он вселяется. У меня сейчас мало энергии. Когда Мария вселится в меня — вряд ли я смогу что-то сделать. Я только хотела пожелать вам удачи и выразить надежду, что мы ещё встретимся.
Анна улыбнулась мне — лихо, задорно:
— Когда я буду петь свои песни, я буду смотреть вдаль за горизонт. И представлять, что они долетят до тебя и ты их тоже послушаешь. Не переживай ни о чём. Если суждено — встретимся, и я буду только рада.
— Живи ты в наши времена — ходили бы под парусами вчетвером! — Жак протянул мне руку.
Я попыталась её пожать, но Жак был неосязаем. Я не почувствовала его. Несмотря на это, мы остались довольны друг другом. Я заметила:
— Мы с тобой встретились в это время, когда я жива, и я очень этому рада, благодарю судьбу. Хоть и немного жалею, что мы с тобой мало пообщались.
— Зато как пообщались! Как — я имею в виду — близко! Я был в твоём теле! — заявил Жак весело. И с притворной опаской поглядел на Повелительницу Морей: — Я надеюсь, ты не ревнуешь, Аннушка?
— Будь на месте Смельчака другая женщина — я бы зарубила вас обоих саблей! Кстати, мою саблю я оставлю тут на память. Мне она ни к чему. Моя сабля — моё сокровище и моя подруга. Но Жак прав — не нужно привязываться к вещам. Сабля — всего лишь сабля.
— Привязываться к вещам, кораблям, людям и даже друзьям не нужно. С друзьями надо дружить, — заключил Жак. И требовательно обратился ко мне: — Я жду Марию.
— Я тоже жду, — напомнила Анна. — И я помогу её позвать. Делай, что надо, Смельчак, на меня не обращай внимания. Я спою песню, которую певала Марии во время первого знакомства, когда она попросила меня рассказать о себе.
Я сконцентрировалась, настроилась на мысли о Марии Ридд, бесстрашной пиратке, выдававшей себя за мужчину ради того, чтобы достичь мечты — сражаться на море. А Анна запела:
Есть на свете дамы, маркизы и графини.
Они нежны и прямо "кисейные богини".
Родилась я девой, но ужимки эти
Я свернула влево — и правильно, поверьте!
С детства меня знали как мальчишку в юбке —
Юбку я порвала и надела брюки.
Меня манила сила! И я пошла учиться.
Саму себя спросила — с кем мне первой биться?
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме выходи!
Есть на свете сабли — они так выручают!
"Но они для дам ли?!" — дам я возмущаю.
Мужчины все боятся, считают меня зверем —
Одной, что ль оставаться?! Нет! Я в саблю верю!
Есть на свете парни — смелые, лихие —
Они из моих армий. Женихи?! Какие!..
Женихов не нужно, подружек быть не может.
Беру я город — дружно! Сабля всех тревожит!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Эх, подруга-сабля! Эх, звенят клинки!
Кто тут самый храбрый? К даме драться выходи!
Припев этой песни раздался уже в сновидении, звонким раскатистым эхом. У Анны безумно красивый обволакивающий мелодичный голос. Она безумно красиво играла на фортепьяно. Мир, запечатлевший легенду о Повелительнице Морей в книгах о женщинах-пиратах, так и не узнал гениального классического композитора и автора песен. И никогда не узнает. Как и о сокровищах Мышиного Короля, спрятанных глубоко в подземельях усадьбы Лесное Сердце.
Я так и не узнала, получился ли спиритический сеанс, удалось ли вызвать Марию, удалось ли Анне и Жаку поговорить с ней. Я так и не узнала, как и куда ушли Анна и Жак. Возможно, обрели покой или стали ангелами. А может, демонами — в перипетиях реинкарнаций и перерождений трудно разобраться, как и в замысле Рока. А возможно, они просто отправились в долгожданный "отпуск" прочь, как можно дальше от Усадьбы, где жили в заточении все эти триста лет. Захотели мир посмотреть, как Мелькор и Астр. Анна, возможно, отправилась навестить родной дом, который остался на другом континенте. Сейчас на месте её дома наверняка большой город, кишат машины, потоки людей.
Наверняка Анна там всё равно найдёт, чем заняться. Проникнет весёлым лихим привидением в какую-нибудь консерваторию и будет по ночам наяривать на рояле. А у Жака теперь не будет недостатка в винах — все погреба и винодельни перед ним открыты. И если у нас получилось позвать Марию, которая умерла от чумы в тюрьме за много сот или тысяч километров отсюда — значит, они втроём здорово повеселятся. Имеют на это право — они же пираты. Весёлый пират — мёртвый пират. Так сказал бы Мелькор.
Позднее утро застало меня спящей в уютном большом кресле у давным-давно не разжигаемого камина. Царила прохлада, но не такой кромешный холод, как тот, что тут был перед рассветом. В голове лёгкий туман и ощущалась небольшая дезориентация во времени и пространстве. Сквозь тёмные шторы падал дневной свет. Я пошевелилась, пришлось посидеть немного, чтобы кровоток в руках и шее восстановился.
В этом кресле любил сидеть Шакс. Он здесь дремал, то есть погружался в транс и проникал в сновидения, насылал кошмары, страдания, а также радость и заботу. Последнему он научился не так давно, но использовал умения на всю катушку — у него получилось стать отличным другом и полностью искупить свои грехи. Ничего не знала и знать не хотела, каким жестоким палачом и злым духом он был. Когда я познакомилась с Шаксом, он был получше многих теперешних живых людей. Взгрустнулось. Он так и не обрёл покой. Он исчез, навсегда, его вычеркнуло, стёрло ластиком. Ужасная участь, Шакс такого не заслуживает.
Внезапно меня кольнуло подозрение, что мне всё привиделось. Сколько я здесь нахожусь? Четыре дня? Может быть, уединение, одиночество, мистические картины Икабода Неверри и обилие чтения книг заставили моё воображение разыграться не на шутку? Я читала о таких случаях, когда человек, находясь в изоляции или в деривационной ванне, начинал видеть галлюцинации, грёзить наяву, конструировать неведомые миры. Что, если никакого Шакса не существовало, равно как и Мелькора, Астра, Анны, Жака?
В комнату аккуратно постучались. Моё сердце вздрогнуло и забилось чаще — мне показалось, что это Шакс, и он сейчас войдёт. Но нет, стук другой. Я хотела спросить, кто там, но закашлялась. Дверь приоткрылась, и ко мне осторожно зашли двое людей. Я их знала, много слышала о них, много изучила подробностей по их вещам, книгам, картинам. Икабод и Элеонора Неверри, дядя и тётя Милены.
В первые секунды я растерянно уставилась на них. Я не знала, что им сказать, как объяснить, кто я и что с ними произошло. Я была не готова к этому. Но Икабод избавил меня от таких хлопот. К моему великому изумлению, он произнёс, обращаясь к супруге:
— Так и есть, это она. Дорогая моя, Нора, это та самая девушка!
На его лице запечатлелась небывалая радость и благодарность. Он весь просветлел, словно помолодел. И Элеонора — тоже. Она почти что упала передо мной на колени, схватившись за сердце, но супруг поддержал её:
— Боже мой, да, я узнаю! Спасибо вам за всё! За всё, что вы сделали для нас! Я понятия не имею, как вас отблагодарить! Всё, что захотите.
— Я... не понимаю. Мы... вы... не знакомы... то есть я... я знаю Милену, её подруга Айра... познакомила нас, Милена отправила меня сюда... она беспокоится...
— Это долго объяснять, это странно. Мне проще это нарисовать, — проговорил Икабод, едва не задыхаясь от наплыва чувств.
— Икабод, милый, не надо ничего рисовать! Твои картины... от них оторопь берёт.
— Но я не могу не рисовать! Тёмный Человек... я зря плохо думал про него. Он помог разобраться. Он показал всё, разъяснил. Когда нас с Норой забрали, мы ничего не могли поделать. Мы спали — не могли проснуться. Но в какой-то момент я услышал Тёмного Человека, и он объяснил... Он показал, что с нами, где мы находимся...
