Итак, все покинули подземные помещения, лаборатории и апартаменты Крампа под усадьбой Греты фон Грер в парке «Мельничный Бор». Но Червь знал, что Логон там. Он успел хорошо изучить повадки и мотивы своего бывшего наставника.
Логон никогда не участвовал в Балах Монстров. Он предпочитал отсиживаться в тихом месте и плести свои пакости. Логон особо не дружил и не сближался ни с кем из «своих», то есть из Чёрных. Червя первое время занимала мысль — почему Логон примкнул к Крампу? Потом до него дошло: Логон хочет использовать Крампа в чёрную. А Крамп хотел использовать в чёрную Логона. Вместе они два сапога пара. Сразу не понять, кто из них ушлее и опаснее, чья возьмёт. Устранив Логона, Червь фактически оказывал Крампу хорошую услугу, однако Крамп этого никогда не оценит.
Кончать с Чёрным Орденом. Выходить из рабства. За прошедшие годы Вермис Верте слишком многому научился в плане магии. Он теперь не мальчишка, которым легко управлять. А Логон, похоже, этого так и не понял. Что ж, тем лучше. Фактор неожиданности возьмёт своё.
Ламар Логон находился в гордом одиночестве в своих покоях, когда Зелёный Червь вошёл. Червь был абсолютно спокоен. Ещё одно очередное рядовое убийство. Скольких он убил за свою жизнь? Он не считал. Он просто убивал, потому что внушил себе, что ему это нравится. Раз он Чёрный — ему должно доставлять удовольствие сеять насилие и разрушение.
Логон что-то писал, сидя за столом. Его осанка ровная, аристократичная. Он совсем не дрогнул, когда Червь дошёл до середины комнаты и остановился. Верте имеет Кодекс Чести. Он не станет убивать в спину.
Логон медленно отложил ручку. Медленно повернулся и, подбоченившись, свысока глянул на Червя:
— Ты пришёл меня убивать, глупый мальчишка, — насмешливо проговорил он. — У тебя ничего не получится. Давай, убивай. Ты не сможешь. А если и сможешь — ничего не выиграешь. Проиграешь ещё больше. Знаешь, что с тобой произойдёт? Тебя будут судить. Ты, мой раб — убил своего господина. Ты — предатель Чёрного Ордена. Думаешь, убив меня, освободишься? Никогда. Сгинешь.
Червь пристально смотрел на Логона, спокойно, хладнокровно. А потом криво и угрожающе усмехнулся. В этой усмешке не было отчаяние — только расчёт и торжество:
— Да. Я убью тебя, но не потому что мне нужна свобода. Я уже не рассчитываю. Мне нечего терять. А что до «сгинешь» — я уже давно сгинул. Мне и не нужно выигрывать и проигрывать. Убью я тебя по очень простой причине. Потому что ты заслуживаешь. Всех, кто забрался слишком высоко, рано или поздно опускают на землю. Ты же полетишь прямо в огонь.
Зелёный Червь медленно поднял руку. Над ней застыло Чёрное Пламя. Мощное, налившееся самым концентрированным магическим током. Ламар Логон вдруг всё понял. Что для него запахло жаренным. Он напал первым, его глаза расширились в мимолётном осознании угрозы, из рук вышли чёрные молнии. Зелёный Червь блокировал их Чёрным Огнём, поглотил. Он поднял вторую руку, и там тоже возник Чёрный Огонь.
Вермис Верте сделал несколько медленных шагов на Логона. И выпустил Чёрное Пламя. Логон успел нырнуть на Теневую Сторону. Зелёный Червь нырнул за ним.
На Теневой Стороне Червь краем глаза уловил кого-то постороннего. Наблюдателя, который находился под Мантией Тени. Оказывается, Логон был не один: кто-то проник к нему за мгновения раньше Червя, но кто? Зелёный Червь отложил размышления об этом на край сознания. И ударил по Логону Чёрным Пламенем снова.
На Теневой Стороне у Логона всегда было преимущество, Червь это знал. Логон считался мастером магических боёв в Тени, он умел подчинять Теневую Сторону себе. Вокруг Зелёного Червя возникла преграда, которая заслонила всю видимость. Червь с остервенением разорвал её и снова кинул в Логона Чёрный Огонь. Теперь Логон снова увернулся и спрятался.
Зелёный Червь понял, что Логон пытается взять его измором, заставить растратить весь магический ток. В Зелёного Червя уже летели чёрные молнии Логона, многократно усиленные Теневой Стороной. Уворачиваться Червь не стал — он использовал то, чему ему обучал Логон. Он мигом сконцентрировался и принял эти молнии в себя.
Тело пронзила боль. Сильная. Червь согнулся, зажмурился. Логон что-то ему прокричал насмешливо, Червь не разобрал. Он увидел чью-то фигуру рядом с собой — того третьего, наблюдателя. Фигура протянула к нему руку. Дальше произошло нечто.
Логон начал что-то кричать возмущённо и даже вроде бы испуганно. Вермис Верте почувствовал руку чужака у себя на плече. И с удивлением понял, что это рука нежданного помощника.
— Убивай его, — сказал ему помощник.
Червь почувствовал прилив сил. Магический ток явно воздушной стихии. Воздух всегда так нужен Огню, чтобы Огонь мог разгореться! Червь выпрямился и выпустил из рук Чёрное Пламя, вместе с теми молниями Логона, которые только что принял в себя. Логон закричал истошно, с его губ сорвалась угроза о том, что он ещё вернётся.
«Во всех дешёвых кино так говорят», — подумал отрешённо и равнодушно Червь.
Он упал, потому что магического тока не оставалось.
Когда он очнулся, он обнаружил, что лежит на полу в разгромленном кабинете Логона. Рядом на стуле сидел Охотник Воздуха, чистил арбалет.
— Проснулся? Теперь вставай и иди, продолжать играть свою роль. Ночь ещё не закончилась. А на рассвете приходи к нам.
Охотник Воздуха был в длинном плаще, широкополой шляпе и имел холодный стальной взгляд. Вермис Верте долго в непонимании смотрел на него.
— Чего смотришь? Серый я. И ты теперь тоже Серый.
Вермис Верте закашлялся. Во всём теле слабость. Он еле встал и, пошатываясь, подошёл к Охотнику Воздуха:
— Ты кто такой?
— Грифон. А ты — тот, кто грохнул Логона.
— С твоей помощью, — выдохнул Верте. — Зачем ты мне помогаешь? Какая тебе выгода?
— Всё очень просто. Я — тоже тот, кто грохнул Логона. С твоей помощью, — кратко ответил Грифон.
Он встал. Оценивающе посмотрел на Червя, осмотрел с ног до головы. И проговорил тихо:
— Силой, данной мне в рамках полномочий Балансом, утверждаю разрыв Чёрного Контракта. Теперь пошёл отсюда! — прогнал Грифон.
— Что тебе надо? Я тебе что должен? — не понимал Зелёный Червь.
— Ты должен жить, красавчик. Первый раз за свою практику встречаю такую огневую мощь, как у тебя. Пока ты Серый — иди на все четыре стороны. Но советую доиграть тебе твою роль.
— А на рассвете к вам? К вам — это к кому?
— Ты волен не участвовать ни в чьих играх, — Грифон не ответил прямо на вопрос. — Выбор у тебя есть теперь. Остаёшься Серым, уходишь в закат. Но если хочешь к Тёмным, получить покровительство и защиту Тёмного Мага — добро пожаловать. Можешь, конечно, ещё к Белым или к Светлым податься, интереса спортивного ради.
— Многократный выбор, — выдохнул Червь. — Ты это... спасибо тебе.
Червь протянул руку, несмело улыбаясь краем рта. До него медленно доходило, что только что для него сделал этот Охотник.
— Ламар Логон — мощнейший двухстихийик. Земля плюс Вода. Или, иначе говоря, глина, грязь, трясина. Убить его можно было только совмещением Огня и Воздуха. Я пропустил через тебя Воздух, остальное ты доделал. Так что это вообще-то спасибо тебе, — Грифон крепко пожал руку Зелёному Червю.
Вермис Верте ушёл. Ему было хорошо и тепло на душе. Он больше не раб. Он никому ничего не должен. Охотник помог ему, Охотник теперь его друг. Охотник — первый, кто предложил ему дружбу, невзирая ни на то, кем был Верте раньше, ни на то, кто он сейчас.
Когда Зелёный Червь ушёл, Грифон медленно опустился в кресло, прикрыл глаза и запрокинул голову на спинку. Ему надо тоже скоро идти. Он хотел побыть здесь, в логове своего врага. Представить, как добирается до него.
Паук появился как всегда внезапно. И одновременно ожидаемо.
— А ты у нас тоже тот ещё красавчик, — аплодисменты Тёмного Мага заставили Грифона усмехнуться. — Не зря мы со Скорпионом загадали тебе загадку. Ты выбрал всё верно. И вашим, и нашим.
— Я много узнал о Вермисе Верте. Слишком многое, чтобы упустить возможность перевербовать его к нам.
— К нам. Ты говоришь — к нам. Быть того не может! Свершилось! Лёд тронулся, ветер подул! — Тёмный Маг сейчас откровенно смеялся. — Ты решился-таки стать Тёмным! Что же тебя подвигло?
— Ты сам прекрасно знаешь ответ. А я иду на Бал Монстров, — Грифон встал и, повернувшись к Тёмному Магу спиной, вышел прочь.
Тёмный Маг в ответ посмотрел насмешливо. Не на Грифона. А на стену. Несколько метров прочнейшего бетона, ведь здесь подземелья. В бетоне теперь навсегда был запечатан труп Ламара Логона.
— Не навсегда, — прошептал Тёмный Маг назидательным тоном, обращаясь к самому себе.
Корабль-призрак
Я открыла глаза. Это был трюм, где держали узников. Это я поняла, рассмотрев массивные стальные кандалы и цепи, торчащие из стен. Ого, кто-то прикован! Тусклый свет одной единственной свечи осветил мне полутёмную тюрьму и пленника: пленник дико храпел. Сверху доносились приглушённые голоса. Явно чувствовалась качка. Я очень обрадовалась, увидев рядом с собой Йэна.
Мы поднялись. Я тихо спросила:
— Где мы? То есть когда мы?
— Как я полагаю, в ночи с 15 на 16 марта 1703 года. Теперь точно надо держать ухо востро! — Йэн обнажил клинок, принялся цепко осматриваться и принюхиваться.
— Где Роджер и Онилия? — спросила я.
— Понятия не имею. Онилия зачем-то разжала руку.
— Ахмуд вырвался. Не такой уж он и страшный! — заметила я.
— Он страшный только сам для себя. Дряхлый старик, полуразвалина-полутруп, растратил впустую весь свой магический ток только на то, чтобы продлить свою никчёмную жизнь. Так, Клот, если он нас с тобой доставил сюда, то Роджер и Онилия, должно быть, телепортировались в другое место.
— Найдём их, — я была настроена решительно.
Внезапно узник зашевелился, разбуженный нашими голосами.
— Рому… — еле слышно потребовал он.
— Хватит тебе. Сегодня ты умрёшь, — сказал ему Йэн.
— Зачем? — удивилась я.
— Пусть знает. Успеет помолиться. Клот, будь осторожна. Не отходи от меня ни на шаг. Пьяные головорезы пострашнее Ахмуда.
— Ты тоже, Йэн. Я тебя прикрою, если что.
Мы вышли и оказались в небольшой каюте. На стене висело оружие. Я взяла оттуда одну саблю.
И тут только заметила, что в клетке спит попугай. Он услышал, что мы с Йэном ходим, проснулся и завопил:
— Гром и молния! Гром и молния! Оружие к бою! На абордаж!
— Я думала, таких птичек не существовало… — смутилась я от неожиданности.
— Да, и путешествий во времени тоже не существовало, — усмехнулся вервольф. — Пошли!
На столе лежали сухари. Я рискнула попробовать один. Хрустит! Надо же! Я ем сухарь 300-летней давности. Вкусно…
— Тсс! Там кто-то ходит, — Йэн приложил ухо к одной из дверей.
Мы замерли. Шаги то удалялись, то приближались. Когда они в очередной раз удалились, Йэн приоткрыл дверь, скользнул туда бесшумно и поманил меня за собой. Мы высунулись. Коридор. Пока никого. Вышли. Йэн жестом указал идти за ним. Мы дошли до лестницы, ведущей по стене вверх к открытому люку.
Услышали за собой те самые шаги. По лестнице лезть наверх было уже некогда, мы забежали за угол и быстро спрятались в тёмной нише в стене.
Мы почти не дышали. Шаги были всё ближе и ближе. Вот и он, вышел на свет, и мы его увидели.
Я обомлела. Это был никто иной, как Роджер Уильсон, наш вампир. Лицо его взволновано и чем-то сильно озадачено. Прежде чем я сообразила, Йэн предупредительно зажал мне рот рукой. Это же Роджер из 1703 года. Да. Лицо — не изменилось совсем. Только другая одежда. Впрочем… Бондана та же. Ему стоит только повернуть голову, чтобы нас увидеть. Но он этого не сделал каким-то чудом. Его мысли занимало нечто более важное, чем смотреть по сторонам. Он ушёл, постояв немного на одном месте. Мы услышали, как он поднимается по той лестнице.
— Вот кто нам нужен. Он нам бы очень помог ориентироваться во времени и пространстве, — сказал Йэн.
Мы быстро выбрались из своего убежища и тоже полезли наверх. Через люк мы вылезли на палубу. Стоял шум и говор. Мы осмотрелись. Первое, что мы заметили — на корабле царило явное оживление. Все куда-то ходили, кричали, но не наблюдалось никакой спешки и тем более паники. Кто-то храпел пьяным сном, кто-то начинал драться, а кто-то, напротив, хохотал с товарищами, непринуждённо беседуя. Море было совершенно неподвижным. Небо облачное, но спокойное. Два корабля, скреплённые абордажными верёвками, неподвижно стояли посреди моря. На дворе (то есть на воде) XVIII век.
— Эй, вы! — вдруг кто-то окликнул нас.
Мы оглянулись. Я вцепилась в свою саблю. Позади нас стоял толстяк в старой дырявой морской одежде. Один из его глаз был заменён повязкой. Я шепнула Йэну:
— Надеюсь, это не Одноглазый Уилл!
— Точно не он, — ответил мне вервольф и спросил: — Что тебе нужно?
— Я вас не припоминаю! Ну, мальчишку, я может, и видел, но тебя точно нет, долговязый!
— Начинается! — буркнул Йэн недовольно. — Прочисти мозги. Это же я, твой старый добрый друг! — и Йэн, изображая полное благодушие, раскрыл руки для объятий и двинулся на толстяка.
— Друг? Правда? — округлил тот глаз.
Йэн уже подошёл. Он в один момент проделал какую-то манипуляцию, и его «друг» без чувств свалился ничком.
— Он жив? — спросила я.
— Какая разница? Через несколько минут все умрут. Все люди. Не анхомы, надеюсь.
Мы пошли по палубе. Наше внимание привлекла кучка людей, обступившая кого-то. Йэн двинулся туда и растолкал их в стороны, протискиваясь. Мы увидели Онилию. Она спокойно стояла у края борта и была вся мокрая.
— Привет! — улыбнулась нам княгиня, как ни в чём не бывало. — Я сместилась и оказалась за бортом. Вы, как я полагаю, приземлились насухо?
Чей-то насмешливый голос не дал нам ответить:
— Посмотрите, какая красотка! Мы сделаем её наложницей нашего капитана! Ух, как он будет доволен тебе, русалочка!
— Наложница? — Онилия возмутилась и встала, уперев руки в боки. — Мне 561 год!
Йэн усмехнулся:
— Не забывай, какое сейчас время: ты на 300 лет моложе!
— Я тебе! — замахнулась на него Онилия, шутя.
Тут вдруг её схватила пара цепких рук. И очень зря. Онилия резко развернулась и смачно влепила тому типу в солнечное сплетение мастерским боевым приёмом. Он согнулся в три погибели, не сумев даже выругаться. Онилия подошла к нам.
— Неплохо бы найти моего племянника, — сказала она.
— Мы тоже так думаем, — кивнула я.
Мы пошли прочь. Услышали позади себя возмущённые вопли:
— Она меня ударила! Вон она, с мальчишкой и с этим верзилой в шляпе! Держите их!
За нами, вернее, на нас погналась целая ватага озверевших от штиля, рома и безделья пиратов. Мы успели увернуться и быстро вбежали в какую-то дверь, запершись в тёмной каюте. Онилия предупредила:
— Пока лучше никого не убивать. Можем нарушить временной ход. Подождём, пока они будут убивать сами себя. Я чувствую, уже скоро.
К нам в дверь, естественно, вовсю ломились. Я спросила:
— А что, если они сами напрашиваются на клинок?
— Лучше вырубай их. Надо найти Роджера, пока он не нашёл самого себя, — проговорила Онилия.
Мы спустились по тёмной лестнице. И очутились в большой просторной столовой. Здесь было грязно и душно. Это было поле после вакханалии. За столом оканчивало пировать ни по какому случаю около двух десятков пиратов. Между ними бегал карлик в белом колпаке. Кажется, его звали Арвин, и был он одним из приятелей Роджера, с кем он вместе попал на этот корабль.
Логон никогда не участвовал в Балах Монстров. Он предпочитал отсиживаться в тихом месте и плести свои пакости. Логон особо не дружил и не сближался ни с кем из «своих», то есть из Чёрных. Червя первое время занимала мысль — почему Логон примкнул к Крампу? Потом до него дошло: Логон хочет использовать Крампа в чёрную. А Крамп хотел использовать в чёрную Логона. Вместе они два сапога пара. Сразу не понять, кто из них ушлее и опаснее, чья возьмёт. Устранив Логона, Червь фактически оказывал Крампу хорошую услугу, однако Крамп этого никогда не оценит.
Кончать с Чёрным Орденом. Выходить из рабства. За прошедшие годы Вермис Верте слишком многому научился в плане магии. Он теперь не мальчишка, которым легко управлять. А Логон, похоже, этого так и не понял. Что ж, тем лучше. Фактор неожиданности возьмёт своё.
Ламар Логон находился в гордом одиночестве в своих покоях, когда Зелёный Червь вошёл. Червь был абсолютно спокоен. Ещё одно очередное рядовое убийство. Скольких он убил за свою жизнь? Он не считал. Он просто убивал, потому что внушил себе, что ему это нравится. Раз он Чёрный — ему должно доставлять удовольствие сеять насилие и разрушение.
Логон что-то писал, сидя за столом. Его осанка ровная, аристократичная. Он совсем не дрогнул, когда Червь дошёл до середины комнаты и остановился. Верте имеет Кодекс Чести. Он не станет убивать в спину.
Логон медленно отложил ручку. Медленно повернулся и, подбоченившись, свысока глянул на Червя:
— Ты пришёл меня убивать, глупый мальчишка, — насмешливо проговорил он. — У тебя ничего не получится. Давай, убивай. Ты не сможешь. А если и сможешь — ничего не выиграешь. Проиграешь ещё больше. Знаешь, что с тобой произойдёт? Тебя будут судить. Ты, мой раб — убил своего господина. Ты — предатель Чёрного Ордена. Думаешь, убив меня, освободишься? Никогда. Сгинешь.
Червь пристально смотрел на Логона, спокойно, хладнокровно. А потом криво и угрожающе усмехнулся. В этой усмешке не было отчаяние — только расчёт и торжество:
— Да. Я убью тебя, но не потому что мне нужна свобода. Я уже не рассчитываю. Мне нечего терять. А что до «сгинешь» — я уже давно сгинул. Мне и не нужно выигрывать и проигрывать. Убью я тебя по очень простой причине. Потому что ты заслуживаешь. Всех, кто забрался слишком высоко, рано или поздно опускают на землю. Ты же полетишь прямо в огонь.
Зелёный Червь медленно поднял руку. Над ней застыло Чёрное Пламя. Мощное, налившееся самым концентрированным магическим током. Ламар Логон вдруг всё понял. Что для него запахло жаренным. Он напал первым, его глаза расширились в мимолётном осознании угрозы, из рук вышли чёрные молнии. Зелёный Червь блокировал их Чёрным Огнём, поглотил. Он поднял вторую руку, и там тоже возник Чёрный Огонь.
Вермис Верте сделал несколько медленных шагов на Логона. И выпустил Чёрное Пламя. Логон успел нырнуть на Теневую Сторону. Зелёный Червь нырнул за ним.
На Теневой Стороне Червь краем глаза уловил кого-то постороннего. Наблюдателя, который находился под Мантией Тени. Оказывается, Логон был не один: кто-то проник к нему за мгновения раньше Червя, но кто? Зелёный Червь отложил размышления об этом на край сознания. И ударил по Логону Чёрным Пламенем снова.
На Теневой Стороне у Логона всегда было преимущество, Червь это знал. Логон считался мастером магических боёв в Тени, он умел подчинять Теневую Сторону себе. Вокруг Зелёного Червя возникла преграда, которая заслонила всю видимость. Червь с остервенением разорвал её и снова кинул в Логона Чёрный Огонь. Теперь Логон снова увернулся и спрятался.
Зелёный Червь понял, что Логон пытается взять его измором, заставить растратить весь магический ток. В Зелёного Червя уже летели чёрные молнии Логона, многократно усиленные Теневой Стороной. Уворачиваться Червь не стал — он использовал то, чему ему обучал Логон. Он мигом сконцентрировался и принял эти молнии в себя.
Тело пронзила боль. Сильная. Червь согнулся, зажмурился. Логон что-то ему прокричал насмешливо, Червь не разобрал. Он увидел чью-то фигуру рядом с собой — того третьего, наблюдателя. Фигура протянула к нему руку. Дальше произошло нечто.
Логон начал что-то кричать возмущённо и даже вроде бы испуганно. Вермис Верте почувствовал руку чужака у себя на плече. И с удивлением понял, что это рука нежданного помощника.
— Убивай его, — сказал ему помощник.
Червь почувствовал прилив сил. Магический ток явно воздушной стихии. Воздух всегда так нужен Огню, чтобы Огонь мог разгореться! Червь выпрямился и выпустил из рук Чёрное Пламя, вместе с теми молниями Логона, которые только что принял в себя. Логон закричал истошно, с его губ сорвалась угроза о том, что он ещё вернётся.
«Во всех дешёвых кино так говорят», — подумал отрешённо и равнодушно Червь.
Он упал, потому что магического тока не оставалось.
Когда он очнулся, он обнаружил, что лежит на полу в разгромленном кабинете Логона. Рядом на стуле сидел Охотник Воздуха, чистил арбалет.
— Проснулся? Теперь вставай и иди, продолжать играть свою роль. Ночь ещё не закончилась. А на рассвете приходи к нам.
Охотник Воздуха был в длинном плаще, широкополой шляпе и имел холодный стальной взгляд. Вермис Верте долго в непонимании смотрел на него.
— Чего смотришь? Серый я. И ты теперь тоже Серый.
Вермис Верте закашлялся. Во всём теле слабость. Он еле встал и, пошатываясь, подошёл к Охотнику Воздуха:
— Ты кто такой?
— Грифон. А ты — тот, кто грохнул Логона.
— С твоей помощью, — выдохнул Верте. — Зачем ты мне помогаешь? Какая тебе выгода?
— Всё очень просто. Я — тоже тот, кто грохнул Логона. С твоей помощью, — кратко ответил Грифон.
Он встал. Оценивающе посмотрел на Червя, осмотрел с ног до головы. И проговорил тихо:
— Силой, данной мне в рамках полномочий Балансом, утверждаю разрыв Чёрного Контракта. Теперь пошёл отсюда! — прогнал Грифон.
— Что тебе надо? Я тебе что должен? — не понимал Зелёный Червь.
— Ты должен жить, красавчик. Первый раз за свою практику встречаю такую огневую мощь, как у тебя. Пока ты Серый — иди на все четыре стороны. Но советую доиграть тебе твою роль.
— А на рассвете к вам? К вам — это к кому?
— Ты волен не участвовать ни в чьих играх, — Грифон не ответил прямо на вопрос. — Выбор у тебя есть теперь. Остаёшься Серым, уходишь в закат. Но если хочешь к Тёмным, получить покровительство и защиту Тёмного Мага — добро пожаловать. Можешь, конечно, ещё к Белым или к Светлым податься, интереса спортивного ради.
— Многократный выбор, — выдохнул Червь. — Ты это... спасибо тебе.
Червь протянул руку, несмело улыбаясь краем рта. До него медленно доходило, что только что для него сделал этот Охотник.
— Ламар Логон — мощнейший двухстихийик. Земля плюс Вода. Или, иначе говоря, глина, грязь, трясина. Убить его можно было только совмещением Огня и Воздуха. Я пропустил через тебя Воздух, остальное ты доделал. Так что это вообще-то спасибо тебе, — Грифон крепко пожал руку Зелёному Червю.
Вермис Верте ушёл. Ему было хорошо и тепло на душе. Он больше не раб. Он никому ничего не должен. Охотник помог ему, Охотник теперь его друг. Охотник — первый, кто предложил ему дружбу, невзирая ни на то, кем был Верте раньше, ни на то, кто он сейчас.
Когда Зелёный Червь ушёл, Грифон медленно опустился в кресло, прикрыл глаза и запрокинул голову на спинку. Ему надо тоже скоро идти. Он хотел побыть здесь, в логове своего врага. Представить, как добирается до него.
Паук появился как всегда внезапно. И одновременно ожидаемо.
— А ты у нас тоже тот ещё красавчик, — аплодисменты Тёмного Мага заставили Грифона усмехнуться. — Не зря мы со Скорпионом загадали тебе загадку. Ты выбрал всё верно. И вашим, и нашим.
— Я много узнал о Вермисе Верте. Слишком многое, чтобы упустить возможность перевербовать его к нам.
— К нам. Ты говоришь — к нам. Быть того не может! Свершилось! Лёд тронулся, ветер подул! — Тёмный Маг сейчас откровенно смеялся. — Ты решился-таки стать Тёмным! Что же тебя подвигло?
— Ты сам прекрасно знаешь ответ. А я иду на Бал Монстров, — Грифон встал и, повернувшись к Тёмному Магу спиной, вышел прочь.
Тёмный Маг в ответ посмотрел насмешливо. Не на Грифона. А на стену. Несколько метров прочнейшего бетона, ведь здесь подземелья. В бетоне теперь навсегда был запечатан труп Ламара Логона.
— Не навсегда, — прошептал Тёмный Маг назидательным тоном, обращаясь к самому себе.
Корабль-призрак
Я открыла глаза. Это был трюм, где держали узников. Это я поняла, рассмотрев массивные стальные кандалы и цепи, торчащие из стен. Ого, кто-то прикован! Тусклый свет одной единственной свечи осветил мне полутёмную тюрьму и пленника: пленник дико храпел. Сверху доносились приглушённые голоса. Явно чувствовалась качка. Я очень обрадовалась, увидев рядом с собой Йэна.
Мы поднялись. Я тихо спросила:
— Где мы? То есть когда мы?
— Как я полагаю, в ночи с 15 на 16 марта 1703 года. Теперь точно надо держать ухо востро! — Йэн обнажил клинок, принялся цепко осматриваться и принюхиваться.
— Где Роджер и Онилия? — спросила я.
— Понятия не имею. Онилия зачем-то разжала руку.
— Ахмуд вырвался. Не такой уж он и страшный! — заметила я.
— Он страшный только сам для себя. Дряхлый старик, полуразвалина-полутруп, растратил впустую весь свой магический ток только на то, чтобы продлить свою никчёмную жизнь. Так, Клот, если он нас с тобой доставил сюда, то Роджер и Онилия, должно быть, телепортировались в другое место.
— Найдём их, — я была настроена решительно.
Внезапно узник зашевелился, разбуженный нашими голосами.
— Рому… — еле слышно потребовал он.
— Хватит тебе. Сегодня ты умрёшь, — сказал ему Йэн.
— Зачем? — удивилась я.
— Пусть знает. Успеет помолиться. Клот, будь осторожна. Не отходи от меня ни на шаг. Пьяные головорезы пострашнее Ахмуда.
— Ты тоже, Йэн. Я тебя прикрою, если что.
Мы вышли и оказались в небольшой каюте. На стене висело оружие. Я взяла оттуда одну саблю.
И тут только заметила, что в клетке спит попугай. Он услышал, что мы с Йэном ходим, проснулся и завопил:
— Гром и молния! Гром и молния! Оружие к бою! На абордаж!
— Я думала, таких птичек не существовало… — смутилась я от неожиданности.
— Да, и путешествий во времени тоже не существовало, — усмехнулся вервольф. — Пошли!
На столе лежали сухари. Я рискнула попробовать один. Хрустит! Надо же! Я ем сухарь 300-летней давности. Вкусно…
— Тсс! Там кто-то ходит, — Йэн приложил ухо к одной из дверей.
Мы замерли. Шаги то удалялись, то приближались. Когда они в очередной раз удалились, Йэн приоткрыл дверь, скользнул туда бесшумно и поманил меня за собой. Мы высунулись. Коридор. Пока никого. Вышли. Йэн жестом указал идти за ним. Мы дошли до лестницы, ведущей по стене вверх к открытому люку.
Услышали за собой те самые шаги. По лестнице лезть наверх было уже некогда, мы забежали за угол и быстро спрятались в тёмной нише в стене.
Мы почти не дышали. Шаги были всё ближе и ближе. Вот и он, вышел на свет, и мы его увидели.
Я обомлела. Это был никто иной, как Роджер Уильсон, наш вампир. Лицо его взволновано и чем-то сильно озадачено. Прежде чем я сообразила, Йэн предупредительно зажал мне рот рукой. Это же Роджер из 1703 года. Да. Лицо — не изменилось совсем. Только другая одежда. Впрочем… Бондана та же. Ему стоит только повернуть голову, чтобы нас увидеть. Но он этого не сделал каким-то чудом. Его мысли занимало нечто более важное, чем смотреть по сторонам. Он ушёл, постояв немного на одном месте. Мы услышали, как он поднимается по той лестнице.
— Вот кто нам нужен. Он нам бы очень помог ориентироваться во времени и пространстве, — сказал Йэн.
Мы быстро выбрались из своего убежища и тоже полезли наверх. Через люк мы вылезли на палубу. Стоял шум и говор. Мы осмотрелись. Первое, что мы заметили — на корабле царило явное оживление. Все куда-то ходили, кричали, но не наблюдалось никакой спешки и тем более паники. Кто-то храпел пьяным сном, кто-то начинал драться, а кто-то, напротив, хохотал с товарищами, непринуждённо беседуя. Море было совершенно неподвижным. Небо облачное, но спокойное. Два корабля, скреплённые абордажными верёвками, неподвижно стояли посреди моря. На дворе (то есть на воде) XVIII век.
— Эй, вы! — вдруг кто-то окликнул нас.
Мы оглянулись. Я вцепилась в свою саблю. Позади нас стоял толстяк в старой дырявой морской одежде. Один из его глаз был заменён повязкой. Я шепнула Йэну:
— Надеюсь, это не Одноглазый Уилл!
— Точно не он, — ответил мне вервольф и спросил: — Что тебе нужно?
— Я вас не припоминаю! Ну, мальчишку, я может, и видел, но тебя точно нет, долговязый!
— Начинается! — буркнул Йэн недовольно. — Прочисти мозги. Это же я, твой старый добрый друг! — и Йэн, изображая полное благодушие, раскрыл руки для объятий и двинулся на толстяка.
— Друг? Правда? — округлил тот глаз.
Йэн уже подошёл. Он в один момент проделал какую-то манипуляцию, и его «друг» без чувств свалился ничком.
— Он жив? — спросила я.
— Какая разница? Через несколько минут все умрут. Все люди. Не анхомы, надеюсь.
Мы пошли по палубе. Наше внимание привлекла кучка людей, обступившая кого-то. Йэн двинулся туда и растолкал их в стороны, протискиваясь. Мы увидели Онилию. Она спокойно стояла у края борта и была вся мокрая.
— Привет! — улыбнулась нам княгиня, как ни в чём не бывало. — Я сместилась и оказалась за бортом. Вы, как я полагаю, приземлились насухо?
Чей-то насмешливый голос не дал нам ответить:
— Посмотрите, какая красотка! Мы сделаем её наложницей нашего капитана! Ух, как он будет доволен тебе, русалочка!
— Наложница? — Онилия возмутилась и встала, уперев руки в боки. — Мне 561 год!
Йэн усмехнулся:
— Не забывай, какое сейчас время: ты на 300 лет моложе!
— Я тебе! — замахнулась на него Онилия, шутя.
Тут вдруг её схватила пара цепких рук. И очень зря. Онилия резко развернулась и смачно влепила тому типу в солнечное сплетение мастерским боевым приёмом. Он согнулся в три погибели, не сумев даже выругаться. Онилия подошла к нам.
— Неплохо бы найти моего племянника, — сказала она.
— Мы тоже так думаем, — кивнула я.
Мы пошли прочь. Услышали позади себя возмущённые вопли:
— Она меня ударила! Вон она, с мальчишкой и с этим верзилой в шляпе! Держите их!
За нами, вернее, на нас погналась целая ватага озверевших от штиля, рома и безделья пиратов. Мы успели увернуться и быстро вбежали в какую-то дверь, запершись в тёмной каюте. Онилия предупредила:
— Пока лучше никого не убивать. Можем нарушить временной ход. Подождём, пока они будут убивать сами себя. Я чувствую, уже скоро.
К нам в дверь, естественно, вовсю ломились. Я спросила:
— А что, если они сами напрашиваются на клинок?
— Лучше вырубай их. Надо найти Роджера, пока он не нашёл самого себя, — проговорила Онилия.
Мы спустились по тёмной лестнице. И очутились в большой просторной столовой. Здесь было грязно и душно. Это было поле после вакханалии. За столом оканчивало пировать ни по какому случаю около двух десятков пиратов. Между ними бегал карлик в белом колпаке. Кажется, его звали Арвин, и был он одним из приятелей Роджера, с кем он вместе попал на этот корабль.
