Но это уже не тот затюканный Уолтер, которого я знала. На переменах ни он, ни я никуда не выходили, оставались в классе. Он то жевал бутерброд, то читал. Я пыталась завязать беседу, но она не клеилась, и переходила в формальный обмен ничего не значащими фразами, который я терпеть не могла. А чтобы говорить по душам, как с Питом или Джейн — язык не поднимался, потому что мы с Уолтером на другом уровне общения. Мы всего лишь одноклассники, даже не друзья.
Когда окончился шестой урок, я на какое-то время осталась в школе. Поделала уроки, отдохнула, собралась с мыслями. И отправилась в Секцию Си.
Серое панельное здание, техногенная городская коробка, каких сотни тысяч в нашем городе. Я обошла его с торца и нашла вход в подвал. Дверь изрисована граффити и надписями непристойного содержания. Висела вывеска, грязная, плохо различимая: «Уроки борьбы». Осмотревшись, вошла, спустилась вниз по ступенькам, к ещё одной двери. Эта вторая дверь металлическая, проедена ржавчиной, с облупившейся краской. Я ожидала, что она наглухо закрыта, и придётся долго стучать, но она оказалась открытой, правда, очень тяжёлой.
За дверью — несколько переходящих друг в друга подвальных помещений, явно производственного или сантехнического назначения. Подземные комнаты с трубами, плесенью, сыростью, которые можно увидеть под любым многоквартирным домом. На стенах сплошняком граффити. Издали шёл приглушённый свет. Его источник висел прямо над дверью — то была довольно яркая для такого подвала голая лампочка, светившая мне в макушку.
Дверь закрыта, но я слышала, как оттуда доносятся отдалённые звуки эха. Воинственные выкрики, какими обычно пользуются в единоборствах. Дёрнула за ручку, но дверь так и не открылась. Зато через несколько секунд ручка вдруг стала поворачиваться — кто-то открыл дверь изнутри.
В глаза ударил свет, и я увидела стоящего в дверях долговязого лысого парня с диким синяком вокруг левого глаза. Со злорадного лица стекал пот. Парень обнажён по пояс, на ногах тренировочные штаны. Мне показалось, этого парня я видела с Уолтером. Моё появление мало выбило его из колеи. Вряд ли бы его выбило даже приземление летающей тарелки ему на голову. Он без тени интереса смотрел на меня, будто я была неживым предметом. Ничего не говорил и не спрашивал, поэтому я взяла инициативу в свои руки:
— С главным поговорить можно?
Парень посмотрел на меня как на пустое место:
— Ну, я главный, и что?
Явно врёт. Какой он главный? Селигатор здесь главный.
— Я решила ходить сюда заниматься. Это с вами можно обговорить?
— Мы больше никого не записываем. Группа набрана, до свиданья!
Он собрался закрыть дверь у меня перед носом. Я просунула ботинок в проём.
— Когда будет следующая запись в группы? Если у вас на двери висит объявление о том, что тут проходят уроки борьбы, это значит, что вы принимаете новых. Иначе какой смысл лепить объявление на стену? — наскочила я на грубияна.
Тут же я услышала, как его кто-то окликнул рявкающим голосом:
— Эй, Бех, ты что там встал, дверь закрой! Ты с кем там разговариваешь?
— Да тут какая-то… — презрительно сказал Бех и отошёл, пропуская вперёд массивного качка-увальня лет 20. Увидев меня, он опешил, даже назад пошатнулся. Но тут же напялил на лицо звероподобную мину:
— Девочка, чего тебе?
— Я хочу заниматься борьбой.
— А мы сюда девушек не принимаем! Тут табу на женскую группу. У нас тут секция настоящих мужчин, — с чувством гордости и собственного превосходства заметил тип.
Он умнее и прожжённее, чем Бех, и рассматривал меня с большим интересом.
— Что ж, жаль. А что же нужно, чтобы к вам попасть, кроме того, что быть парнем?
Более умный приятель Беха лукаво улыбнулся и заметил:
— А ты сначала пройди операцию по перемене пола, а там и поговорим, — он загоготал, Бех подхватил. — Ага, и давай канай отсюда!
Я поняла, что ничего полезного я сегодня сделать не смогу. Поэтому я спокойно восприняла отказ и то, что они хлопнули дверью почти мне по носу. Но я положила глаз на Секцию Си глаз. Нельзя сказать, что я ушла оттуда ни с чем. Всё же кой-какую информацию к размышлению получила. Просто людям с улицы вход туда закрыт. Жаль, не удалось рассмотреть помещение. Хотелось бы узнать о Секции досконально: как Селигатор к себе туда вербует, как проходят «занятия», что получается на выходе. И главное — как попал туда Уолтер Прайс.
В среду и четверг всё было тихо. Учителя вели уроки, задавали домашние задания, проверяли их. Уолтер эти дни не прогуливал. Мне же спокойнее — уж точно не подложит бомбу в чью-нибудь школу.
То тут, то там доносились слухи об участившихся случаях воровства. Периодически кто-то из младших или старших школьников жаловался, что его обокрали. Брали в основном деньги, кошельки, реже — ценные вещи. Воры действовали профессионально: следов не оставляли. Нагнеталась атмосфера всеобщей подозрительности и паники. Учеников теперь заботили не контрольные, а целы ли их кошельки и на месте ли украшения. Явно действовала группировка из нескольких лиц. Не мешает переговорить с Коганом по этой теме. Но в эти дни с ним состыковаться не удалось. Я видела его шайку редко, а его самого и вовсе, казалось, не было в школе.
В пятницу состоялось родительское собрание. Итог его — помимо призывов достигать небесных высот в учёбе, было решено собрать с каждого ученика сумму денег на разные расходные нужды, и эта сумма должна была храниться в так называемом фонде родительского комитета. Несколько лояльно настроенных родителей, в том числе моя мама, внесли деньги раньше назначенного срока, прямо на собрании, и таким образом начало фонду было положено.
Мне снился судебный процесс над Уолтером, и как будто суд проходил в школе. Зловещего вида прокурор, а во сне его черты лица сильно исказились и превратились во Фрэнка Скрэтчи, зачитал приговор. Уолтер обвиняется в самых тяжких преступлениях, и закон будет к нему беспощаден. Уолтер, абсолютно беззащитный, сидел на скамье подсудимых и дрожал. Он утверждал, что невиновен, и всё бубнил под нос про Селигатора. Я же сидела за стеклом, и это стекло полностью отделяло меня от судебного процесса. То есть я была бессильна помочь Уолтеру или дать свидетельские показания. Среди 12 присяжных, которые сидели в зале суда, я узнала Когана, его шайку, ещё там были Пит и Джейн, Серджион, Шебри, директриса Лия Вэзер, биологичка госпожа Робби и химичка госпожа Ракнеппус. Сон окончился ещё более нелепо: в зал суда вбежал белобрысый хулиган из 5-го класса, и громко провозгласил, что подложена бомба, после чего все стали спокойно выходить, а Уолтер остался. На этом я проснулась.
Я вспоминала, как мы с ним начали сидеть на первой парте, когда его только перевели из группы «В» после объединения классов. Он пришёл, такой тихий, черноволосый, очкастый мальчик, в аккуратном костюмчике, с кожаным портфелем, бережно достал тетрадки, ручки, принялся скрупулёзно и каллиграфическим почерком записывать тему урока. Как сейчас помню — тогда это было природоведение, 1 сентября, и мне было всего 10 лет. Он не сразу начал общаться со мной, был стеснительным, очень скованным. Лишь позже раскрылся, и я осознала, что на переменах мне лучшего собеседника и не сыскать. Бывали моменты, когда я понимала, что Уолтер — мой единственный верный друг в школе, и он мне ближе из всех одноклассников, даже ближе Терри, с которой мы дружим с первого класса.
Но мы с Уолтером дружили только в школе. За её пределами мы расходились каждый по личным пространствам, и друг друга в них мы не допускали. Да, только в школе мы чувствовали настоящее единение и родство душ. Вот почему глупые языки прозвали нас в спину «женихом» и «невестой». Как-то во время своих идиотских шуточек Сорык заметила: «Они оба темноволосые, оба ботаники и оба не ходят на дискотеки». Доля правды в её язвительных словечках всё же была: нас с Уолтером объединяло многое. Если мы похожи по некоторым увлечениям, если наш внутренний мир схож — должно быть и схоже мировосприятие. Поэтому я обязана понять, что подтолкнуло Уолтера к Секции Си. Этот закрытый клуб в подвале, где не место обычным молодым людям и девушкам, желающим получить навыки самообороны — рассадник зла. Да и эта Подполка в нашей школе нуждается в искоренении, и как можно скорее.
Подумав об этом, я решительно подошла к телефону и набрала номер.
— Агент Ривел слушает, — раздался весёлый голос друга спустя выжидательную конспиративную паузу.
— Пит, какие планы на день? — поинтересовалась я.
— Сейчас иду играть в футбол. Потом пообедаю и около трёх двину по делам, родаки послали прошвырнуться по магазинам. А к пяти буду абсолютно свободен. Планирую пойти на Базу.
— Спасибо за подробный отчёт, агент Ривел. Я с тобой на футбол пойду.
— Ого!?! — Пит так и подпрыгнул, даже свалил что-то от удивления, судя по грохоту в трубке. — Ух, Клот, я не сомневаюсь, что ты станешь грозой и женского, и в придачу мужского футбола нашего двора!
Конечно, в футбол я играть не собиралась. Мне нужно в те края — возможность повидать Когана или кого-то из его шайки в неформальной, обстановке оказалась для меня ценной. Через несколько минут мы с Питом направились на Фэрис.
— Как продвигается расследование бомбы у тебя в школе? Уже неделя прошла. Детектив Скрэтчи нашёл подозреваемых?
— Знаешь, Клот, меня уже совесть начинает свербеть, что мы ему не помогаем. Он звонит мне каждый день, дал партийное задание следить по-тихому за всеми и вся. Я как его личный агент под прикрытием. Если б бомбу подложил кто-то из наших, я бы уже раскрыл это не задумываясь. А мне приходится изворачиваться, чтобы правда не всплыла наружу, понимаешь?
— Ты хочешь рассказать Фрэнку о Уолтере?
— Нет, что ты. Я полностью лоялен нашей дружеской сборной, — усмехнулся Пит. — Фрэнк основательно взялся за мою школу, как ежовой рукавицей за глотку. Всю неделю он шерстил всех, кто отсутствовал в тот день. Потом всех — кто болел. Да, он был весьма дотошен, опрашивал свидетелей, требовал справки. У нескольких ребят из зоны риска спрашивал алиби. Ещё Фрэнк проверяет тех, кто не в ладах с учёбой. Вот тут-то он и может натолкнуться на ту прелестную девочку-звезду, о которой тебе говорил Коган. И она его приведёт к ниточке, указующей на твою эту Секцию Си.
Разумеется, мой друг в курсе всех моих телодвижений относительно Уолтера. Но он будет хранить тайну подобно древней могиле мумии.
— Охота, интересно, Фрэнку в детишках копаться?
— Клот, тут замешана политика. Задание правительства города, возможно, секретное. На примере моей школы решили найти виновных и устроить показательную экзекуцию — с репортёрами, журналистами. Я не преувеличиваю — это мне Фрэнк сам намекнул. А ещё он рассказал, что дела о преступлениях несовершеннолетних — его конёк. По образованию он юрист и защищал кандидатскую на тему подростковой преступности и банд. Психологию подростка он знает от и до. У него у самого, оказывается, двое детей нашего возраста — мальчик и девочка.
Выходило, что агент Скрэтчи стал невольным врагом Уолтера. Если он докопается до сути, огласки не избежать. Уолтер будет прилюдно опозорен как преступник, наверняка его посадят — опять же, в показательных и профилактических целях. Что же делать?
— Пит, вот тебе моё задание. Будешь двойным агентом. Продолжай общаться с Фрэнком, выясняй у него подробности, как продвигается расследование.
— Будет исполнено, сэр начальник! То есть мэм начальница, — улыбнулся Пит и театрально козырнул. — Если Фрэнк узнает, что в бомбе замешана эта пресловутая Подполка из твоей школы, он выйдет на Селигатора, Секцию Си и остальных. Устроят облаву, всех посадят, у тебя в школе перестанут воровать, и Уолтер будет в безопасности.
— Не будет, потому что его руками совершено преступление. Я боюсь, что не одно, когда он совершил этот телефонный звонок, — проговорила я.
— М-да. А я-то губы раскатал как рыба. В таком случае, про Уолтера надо молчать. Может, он и не виновен, может, его шантажировали.
Говорить больше на конспиративные темы мы не смогли, потому что приблизились к стадиону. Наступающая золотая осень обагрила листья, часть их облетела, и ветер весело их гнал по асфальту. Лазоревое небо не предвещало никакого дождя. Я отметила, что тут тусовочное место для всех окрестных школьников — за стадионом небольшой скверик, где были лавочки. Там собирались компашки из парней и девчонок. Кто-то курил, кто-то музыку слушал, кто-то качался на брусьях.
— Итчи! Ривел! Вот так сюрприз! Наконец-то воочию вижу вас вместе! — Коган спрыгнул с забора, огораживающего спортивную площадку, и вальяжной походкой направился к нам.
— А вот и наш король тузовой масти, — обозначил его Пит мне тихо.
Кто-то прокричал «Гол!!!», часть толпы, наблюдающая футбол, восторженно проорала, девчонки завизжали. Из-за шума Коган, подойдя к нам, был вынужден сдержать порыв слов, шуток и комплиментов, обращённых по нашему адресу.
— Колоритная у вас, надо сказать, пара! — насмешливо и как всегда хитро щурясь, заметил он. — Встретишь вас одних в тёмном переулке — и не знаешь, чего ожидать!
— Отчего ж не знать? Я непременно предложу тебе сыграть в шахматы, — пошутил Пит.
Мальчишки обменялись крепкими рукопожатиями. Я тоже протянула руку Когану, он весьма тепло и продолжительно ответил:
— Никак не привыкну, что дамам нынче приличествует сжимать ладони до хруста, нежели целовать, как в былые целомудренные времена! Особенно таким дамам, как великая и ужасная Клотильда Итчи!
— Коган, удивительно, что ты вспомнил, как меня зовут, — улыбнулась я польщённо и смущённо, поскольку привыкла, что Коган и его шайка кличут меня не иначе как только по фамилии.
— К понедельнику в школе обещаюсь забыть, — отшутился Коган.
Мне не резон соревноваться с ним в остроумии, и я перешла к делу:
— Коган, нужно поговорить.
— Ого! — присвистнул Коган. — А твой кавалер не возражает?
Но Пит, проявляя должный такт как следствие нашей слаженной работы, уже отошёл от нас, здороваясь с кем-то из знакомых ребят и начал с ними болтать, даже не оглядываясь на нас.
— О-па. Теперь я верю, что у вас с ним ничего нет, — непосредственно и откровенно заметил Коган. — Настоящий парень не отпускает свою бабу ни на шаг. А вы с ним смахиваете больше на шпионов. О чём ты хотела поговорить, я тебя внимательно слушаю!
— Может, отойдём? — предложила я, обведя змеиным взглядом уже начавшие на нас поглядывать глупые ухмыляющиеся рожи зевак. Видимо, эти ребятки привлечены чрезмерно развязными жестами Когана и его манерами, и решили посмотреть, чем дело встанет.
А дело взяло и встало к кустикам. Убедившись, что вокруг нет посторонних ушей и вшей, я обратилась к Когану:
— Мне нужно больше информации. Какие новости?
— Ничего экстраординарного не всплывает, во всяком случае из того, что касается Уолтера Прайса. Не надоел он тебе ещё?
— А что с ним вообще происходит? Можешь рассказать, как вы ведёте за ним наблюдение? И ещё такой вопрос — кто-то из твоих ребят или ты сам случайно не завербовался в Секцию Си? Я пробовала туда прийти, но меня не пустили якобы из-за того, что я женского пола.
— Ты ходила туда?! — Коган аж вскрикнул, неподдельно изумившись.
Когда окончился шестой урок, я на какое-то время осталась в школе. Поделала уроки, отдохнула, собралась с мыслями. И отправилась в Секцию Си.
Серое панельное здание, техногенная городская коробка, каких сотни тысяч в нашем городе. Я обошла его с торца и нашла вход в подвал. Дверь изрисована граффити и надписями непристойного содержания. Висела вывеска, грязная, плохо различимая: «Уроки борьбы». Осмотревшись, вошла, спустилась вниз по ступенькам, к ещё одной двери. Эта вторая дверь металлическая, проедена ржавчиной, с облупившейся краской. Я ожидала, что она наглухо закрыта, и придётся долго стучать, но она оказалась открытой, правда, очень тяжёлой.
За дверью — несколько переходящих друг в друга подвальных помещений, явно производственного или сантехнического назначения. Подземные комнаты с трубами, плесенью, сыростью, которые можно увидеть под любым многоквартирным домом. На стенах сплошняком граффити. Издали шёл приглушённый свет. Его источник висел прямо над дверью — то была довольно яркая для такого подвала голая лампочка, светившая мне в макушку.
Дверь закрыта, но я слышала, как оттуда доносятся отдалённые звуки эха. Воинственные выкрики, какими обычно пользуются в единоборствах. Дёрнула за ручку, но дверь так и не открылась. Зато через несколько секунд ручка вдруг стала поворачиваться — кто-то открыл дверь изнутри.
В глаза ударил свет, и я увидела стоящего в дверях долговязого лысого парня с диким синяком вокруг левого глаза. Со злорадного лица стекал пот. Парень обнажён по пояс, на ногах тренировочные штаны. Мне показалось, этого парня я видела с Уолтером. Моё появление мало выбило его из колеи. Вряд ли бы его выбило даже приземление летающей тарелки ему на голову. Он без тени интереса смотрел на меня, будто я была неживым предметом. Ничего не говорил и не спрашивал, поэтому я взяла инициативу в свои руки:
— С главным поговорить можно?
Парень посмотрел на меня как на пустое место:
— Ну, я главный, и что?
Явно врёт. Какой он главный? Селигатор здесь главный.
— Я решила ходить сюда заниматься. Это с вами можно обговорить?
— Мы больше никого не записываем. Группа набрана, до свиданья!
Он собрался закрыть дверь у меня перед носом. Я просунула ботинок в проём.
— Когда будет следующая запись в группы? Если у вас на двери висит объявление о том, что тут проходят уроки борьбы, это значит, что вы принимаете новых. Иначе какой смысл лепить объявление на стену? — наскочила я на грубияна.
Тут же я услышала, как его кто-то окликнул рявкающим голосом:
— Эй, Бех, ты что там встал, дверь закрой! Ты с кем там разговариваешь?
— Да тут какая-то… — презрительно сказал Бех и отошёл, пропуская вперёд массивного качка-увальня лет 20. Увидев меня, он опешил, даже назад пошатнулся. Но тут же напялил на лицо звероподобную мину:
— Девочка, чего тебе?
— Я хочу заниматься борьбой.
— А мы сюда девушек не принимаем! Тут табу на женскую группу. У нас тут секция настоящих мужчин, — с чувством гордости и собственного превосходства заметил тип.
Он умнее и прожжённее, чем Бех, и рассматривал меня с большим интересом.
— Что ж, жаль. А что же нужно, чтобы к вам попасть, кроме того, что быть парнем?
Более умный приятель Беха лукаво улыбнулся и заметил:
— А ты сначала пройди операцию по перемене пола, а там и поговорим, — он загоготал, Бех подхватил. — Ага, и давай канай отсюда!
Я поняла, что ничего полезного я сегодня сделать не смогу. Поэтому я спокойно восприняла отказ и то, что они хлопнули дверью почти мне по носу. Но я положила глаз на Секцию Си глаз. Нельзя сказать, что я ушла оттуда ни с чем. Всё же кой-какую информацию к размышлению получила. Просто людям с улицы вход туда закрыт. Жаль, не удалось рассмотреть помещение. Хотелось бы узнать о Секции досконально: как Селигатор к себе туда вербует, как проходят «занятия», что получается на выходе. И главное — как попал туда Уолтер Прайс.
В среду и четверг всё было тихо. Учителя вели уроки, задавали домашние задания, проверяли их. Уолтер эти дни не прогуливал. Мне же спокойнее — уж точно не подложит бомбу в чью-нибудь школу.
То тут, то там доносились слухи об участившихся случаях воровства. Периодически кто-то из младших или старших школьников жаловался, что его обокрали. Брали в основном деньги, кошельки, реже — ценные вещи. Воры действовали профессионально: следов не оставляли. Нагнеталась атмосфера всеобщей подозрительности и паники. Учеников теперь заботили не контрольные, а целы ли их кошельки и на месте ли украшения. Явно действовала группировка из нескольких лиц. Не мешает переговорить с Коганом по этой теме. Но в эти дни с ним состыковаться не удалось. Я видела его шайку редко, а его самого и вовсе, казалось, не было в школе.
В пятницу состоялось родительское собрание. Итог его — помимо призывов достигать небесных высот в учёбе, было решено собрать с каждого ученика сумму денег на разные расходные нужды, и эта сумма должна была храниться в так называемом фонде родительского комитета. Несколько лояльно настроенных родителей, в том числе моя мама, внесли деньги раньше назначенного срока, прямо на собрании, и таким образом начало фонду было положено.
Глава 13. Шайка Когана работает
Мне снился судебный процесс над Уолтером, и как будто суд проходил в школе. Зловещего вида прокурор, а во сне его черты лица сильно исказились и превратились во Фрэнка Скрэтчи, зачитал приговор. Уолтер обвиняется в самых тяжких преступлениях, и закон будет к нему беспощаден. Уолтер, абсолютно беззащитный, сидел на скамье подсудимых и дрожал. Он утверждал, что невиновен, и всё бубнил под нос про Селигатора. Я же сидела за стеклом, и это стекло полностью отделяло меня от судебного процесса. То есть я была бессильна помочь Уолтеру или дать свидетельские показания. Среди 12 присяжных, которые сидели в зале суда, я узнала Когана, его шайку, ещё там были Пит и Джейн, Серджион, Шебри, директриса Лия Вэзер, биологичка госпожа Робби и химичка госпожа Ракнеппус. Сон окончился ещё более нелепо: в зал суда вбежал белобрысый хулиган из 5-го класса, и громко провозгласил, что подложена бомба, после чего все стали спокойно выходить, а Уолтер остался. На этом я проснулась.
Я вспоминала, как мы с ним начали сидеть на первой парте, когда его только перевели из группы «В» после объединения классов. Он пришёл, такой тихий, черноволосый, очкастый мальчик, в аккуратном костюмчике, с кожаным портфелем, бережно достал тетрадки, ручки, принялся скрупулёзно и каллиграфическим почерком записывать тему урока. Как сейчас помню — тогда это было природоведение, 1 сентября, и мне было всего 10 лет. Он не сразу начал общаться со мной, был стеснительным, очень скованным. Лишь позже раскрылся, и я осознала, что на переменах мне лучшего собеседника и не сыскать. Бывали моменты, когда я понимала, что Уолтер — мой единственный верный друг в школе, и он мне ближе из всех одноклассников, даже ближе Терри, с которой мы дружим с первого класса.
Но мы с Уолтером дружили только в школе. За её пределами мы расходились каждый по личным пространствам, и друг друга в них мы не допускали. Да, только в школе мы чувствовали настоящее единение и родство душ. Вот почему глупые языки прозвали нас в спину «женихом» и «невестой». Как-то во время своих идиотских шуточек Сорык заметила: «Они оба темноволосые, оба ботаники и оба не ходят на дискотеки». Доля правды в её язвительных словечках всё же была: нас с Уолтером объединяло многое. Если мы похожи по некоторым увлечениям, если наш внутренний мир схож — должно быть и схоже мировосприятие. Поэтому я обязана понять, что подтолкнуло Уолтера к Секции Си. Этот закрытый клуб в подвале, где не место обычным молодым людям и девушкам, желающим получить навыки самообороны — рассадник зла. Да и эта Подполка в нашей школе нуждается в искоренении, и как можно скорее.
Подумав об этом, я решительно подошла к телефону и набрала номер.
— Агент Ривел слушает, — раздался весёлый голос друга спустя выжидательную конспиративную паузу.
— Пит, какие планы на день? — поинтересовалась я.
— Сейчас иду играть в футбол. Потом пообедаю и около трёх двину по делам, родаки послали прошвырнуться по магазинам. А к пяти буду абсолютно свободен. Планирую пойти на Базу.
— Спасибо за подробный отчёт, агент Ривел. Я с тобой на футбол пойду.
— Ого!?! — Пит так и подпрыгнул, даже свалил что-то от удивления, судя по грохоту в трубке. — Ух, Клот, я не сомневаюсь, что ты станешь грозой и женского, и в придачу мужского футбола нашего двора!
Конечно, в футбол я играть не собиралась. Мне нужно в те края — возможность повидать Когана или кого-то из его шайки в неформальной, обстановке оказалась для меня ценной. Через несколько минут мы с Питом направились на Фэрис.
— Как продвигается расследование бомбы у тебя в школе? Уже неделя прошла. Детектив Скрэтчи нашёл подозреваемых?
— Знаешь, Клот, меня уже совесть начинает свербеть, что мы ему не помогаем. Он звонит мне каждый день, дал партийное задание следить по-тихому за всеми и вся. Я как его личный агент под прикрытием. Если б бомбу подложил кто-то из наших, я бы уже раскрыл это не задумываясь. А мне приходится изворачиваться, чтобы правда не всплыла наружу, понимаешь?
— Ты хочешь рассказать Фрэнку о Уолтере?
— Нет, что ты. Я полностью лоялен нашей дружеской сборной, — усмехнулся Пит. — Фрэнк основательно взялся за мою школу, как ежовой рукавицей за глотку. Всю неделю он шерстил всех, кто отсутствовал в тот день. Потом всех — кто болел. Да, он был весьма дотошен, опрашивал свидетелей, требовал справки. У нескольких ребят из зоны риска спрашивал алиби. Ещё Фрэнк проверяет тех, кто не в ладах с учёбой. Вот тут-то он и может натолкнуться на ту прелестную девочку-звезду, о которой тебе говорил Коган. И она его приведёт к ниточке, указующей на твою эту Секцию Си.
Разумеется, мой друг в курсе всех моих телодвижений относительно Уолтера. Но он будет хранить тайну подобно древней могиле мумии.
— Охота, интересно, Фрэнку в детишках копаться?
— Клот, тут замешана политика. Задание правительства города, возможно, секретное. На примере моей школы решили найти виновных и устроить показательную экзекуцию — с репортёрами, журналистами. Я не преувеличиваю — это мне Фрэнк сам намекнул. А ещё он рассказал, что дела о преступлениях несовершеннолетних — его конёк. По образованию он юрист и защищал кандидатскую на тему подростковой преступности и банд. Психологию подростка он знает от и до. У него у самого, оказывается, двое детей нашего возраста — мальчик и девочка.
Выходило, что агент Скрэтчи стал невольным врагом Уолтера. Если он докопается до сути, огласки не избежать. Уолтер будет прилюдно опозорен как преступник, наверняка его посадят — опять же, в показательных и профилактических целях. Что же делать?
— Пит, вот тебе моё задание. Будешь двойным агентом. Продолжай общаться с Фрэнком, выясняй у него подробности, как продвигается расследование.
— Будет исполнено, сэр начальник! То есть мэм начальница, — улыбнулся Пит и театрально козырнул. — Если Фрэнк узнает, что в бомбе замешана эта пресловутая Подполка из твоей школы, он выйдет на Селигатора, Секцию Си и остальных. Устроят облаву, всех посадят, у тебя в школе перестанут воровать, и Уолтер будет в безопасности.
— Не будет, потому что его руками совершено преступление. Я боюсь, что не одно, когда он совершил этот телефонный звонок, — проговорила я.
— М-да. А я-то губы раскатал как рыба. В таком случае, про Уолтера надо молчать. Может, он и не виновен, может, его шантажировали.
Говорить больше на конспиративные темы мы не смогли, потому что приблизились к стадиону. Наступающая золотая осень обагрила листья, часть их облетела, и ветер весело их гнал по асфальту. Лазоревое небо не предвещало никакого дождя. Я отметила, что тут тусовочное место для всех окрестных школьников — за стадионом небольшой скверик, где были лавочки. Там собирались компашки из парней и девчонок. Кто-то курил, кто-то музыку слушал, кто-то качался на брусьях.
— Итчи! Ривел! Вот так сюрприз! Наконец-то воочию вижу вас вместе! — Коган спрыгнул с забора, огораживающего спортивную площадку, и вальяжной походкой направился к нам.
— А вот и наш король тузовой масти, — обозначил его Пит мне тихо.
Кто-то прокричал «Гол!!!», часть толпы, наблюдающая футбол, восторженно проорала, девчонки завизжали. Из-за шума Коган, подойдя к нам, был вынужден сдержать порыв слов, шуток и комплиментов, обращённых по нашему адресу.
— Колоритная у вас, надо сказать, пара! — насмешливо и как всегда хитро щурясь, заметил он. — Встретишь вас одних в тёмном переулке — и не знаешь, чего ожидать!
— Отчего ж не знать? Я непременно предложу тебе сыграть в шахматы, — пошутил Пит.
Мальчишки обменялись крепкими рукопожатиями. Я тоже протянула руку Когану, он весьма тепло и продолжительно ответил:
— Никак не привыкну, что дамам нынче приличествует сжимать ладони до хруста, нежели целовать, как в былые целомудренные времена! Особенно таким дамам, как великая и ужасная Клотильда Итчи!
— Коган, удивительно, что ты вспомнил, как меня зовут, — улыбнулась я польщённо и смущённо, поскольку привыкла, что Коган и его шайка кличут меня не иначе как только по фамилии.
— К понедельнику в школе обещаюсь забыть, — отшутился Коган.
Мне не резон соревноваться с ним в остроумии, и я перешла к делу:
— Коган, нужно поговорить.
— Ого! — присвистнул Коган. — А твой кавалер не возражает?
Но Пит, проявляя должный такт как следствие нашей слаженной работы, уже отошёл от нас, здороваясь с кем-то из знакомых ребят и начал с ними болтать, даже не оглядываясь на нас.
— О-па. Теперь я верю, что у вас с ним ничего нет, — непосредственно и откровенно заметил Коган. — Настоящий парень не отпускает свою бабу ни на шаг. А вы с ним смахиваете больше на шпионов. О чём ты хотела поговорить, я тебя внимательно слушаю!
— Может, отойдём? — предложила я, обведя змеиным взглядом уже начавшие на нас поглядывать глупые ухмыляющиеся рожи зевак. Видимо, эти ребятки привлечены чрезмерно развязными жестами Когана и его манерами, и решили посмотреть, чем дело встанет.
А дело взяло и встало к кустикам. Убедившись, что вокруг нет посторонних ушей и вшей, я обратилась к Когану:
— Мне нужно больше информации. Какие новости?
— Ничего экстраординарного не всплывает, во всяком случае из того, что касается Уолтера Прайса. Не надоел он тебе ещё?
— А что с ним вообще происходит? Можешь рассказать, как вы ведёте за ним наблюдение? И ещё такой вопрос — кто-то из твоих ребят или ты сам случайно не завербовался в Секцию Си? Я пробовала туда прийти, но меня не пустили якобы из-за того, что я женского пола.
— Ты ходила туда?! — Коган аж вскрикнул, неподдельно изумившись.
