Он отшатнулся, не удержавшись, больше, конечно, сыграл эффект неожиданности. Пока он падал, стараясь удержаться, я извернулась ужом в объятиях того, кто меня держал, заломив ему попутно руку и сделав подножку. Он взвизгнул от боли, произнося ругательство явно не для ушей кисейной барышни. Поскольку я не была кисейной барышней, то спокойно ответила ему:
— Сам такой! — и ещё раз вдарила.
Тем временем первый очнулся окончательно.
— Ах ты, стерва! Изрежу на мелкие кусочки! — с горящим блеском маньяка-садиста в глазах тот кинулся на меня, совершая немыслимые пируэты ножом, зажатым в ладони.
Мне пришлось отступать. Я на миг упустила второго, и этот миг мог мне стоить жизни: он поднялся, ловко подполз, вскочил и со всей силы стал падать на меня, толкать, чтобы подмять под себя. В самый последний момент я обнаружила его, ловко извернулась, и тот попал под нож первому. Раздался крик боли, ругательство. Теперь они в ярости. Оба вскочили, один истекал кровью.
— Ну всё, соплячка! Готовься к смерти! — они побежали на меня вдвоём скопом.
Сзади удачно росло дерево с весьма низким суком, я схватилась за этот сук, подпрыгнула, и со всей силы вдарила по ним обеими ногами. Мои кроссовки удачно попали им между ног. Тот, что был ранен ножом, упал, визжа как резаная свинья, а второй побежал за мной с ножом. Я скрылась за дерево, кувыркнулась и оказалась в кустах. Поскольку вокруг темно, шумно из-за суматохи, главарь и тот «колобок» орали и матерились, Уолтер тоже кричал сквозь зажатый кляп, меня посетила мысль, что сейчас удачно улизнуть, убежать со всех ног…
Нет. Я Уолтера не оставлю! Раз уж я его решила спасти, значит, я это сделаю.
— Где она!? Я зарежу её! — орал тот, что с ножом.
— Мерзкий, оставь её! Не понятно, что за баба, ты идиот что ли? Сейчас тут копы будут! — верещал колобок.
— Заткнись, Шустрый! Вон она, — крикнул главарь, завидев меня.
Я вылезла из кустов и встала напротив них всех. Двое из противников выглядели жалко. Один полностью выведен из строя, он корчился, держась за то, что между ног, и истекал кровью. Второй тоже сам не свой, стоял с ножом.
— Я угроблю тебя! — он был готов побежать на меня. Но главарь остановил его:
— Стоять, Мерзкий! Я кому сказал, стоять!!! — проорал главарь, потому что тот не послушался команды.
Он ринулся на меня. Уолтер заорал что было мочи, но поскольку рот его был крепко зажат, он лишь замычал и застонал от ужаса.
— Заткнись, придушу! — прошипел главарь.
Тому, кто на меня бежал с ножом, не повезло. Я свалила его с ног. Он упал, я быстро наступила со всей силы на его руку и выбила нож. Потом ударила его ногой по голове.
Как меня учила Мунда. Уличный бой жесток. Там лишь одно правило: сохранить себе жизнь. Пусть даже ценой чужих жизней. Уличный бой — это война, и там не место сантиментам и чувству человеколюбия. Как с тобой, так и ты. Подонок по кличке Мерзкий перестал подавать признаки дееспособности. Я отбросила нож ногой далеко в кусты и обратилась к тем двоим, кто держал Уолтера:
— Ну, кто следующий? Или отпустите моего одноклассника?
— Шустрый, разберись с ней! — распорядился главарь.
Глупый! Я б на его месте убралась подобру-поздорову, пока не поздно. Шустрый, явно трусоватый и подлый, стал медленно ко мне приближаться.
— Ну, сучка, давай! — крикнул он и с порывом смелости ринулся на меня, намереваясь победить весовой категорией.
Но Мунда и с такими меня учила справляться. Я поднырнула под него, и через мгновенье он перелетел через мою голову. Обрушила на него сильный удар в то же место, куда поразила предыдущих двух соперников. А пока он корчился, снова ударила, по рёбрам. Потом ещё, ещё и ещё. И повернулась к главарю.
Тот внезапно изменился в лице. На его морде проскользнуло нечто похожее на страх. Он отпустил Уолтера, и тот, весь в слезах, ослабший, раненый, осел на землю. Главный оттолкнул Уолтера и сказал мне:
— Ты покойница! Мои ребята очухаются и тебя найдут, из-под земли достанут! Война — так война, Клотильда Итчи!
Ага, знают, как меня зовут. Это плохо. Шустрый и тот, кто был ранен ножом, кое-как встали, ковыляя, стали уходить. А Главарь утащил Мерзкого. Они очень быстро ушли.
Я услышала подбегающие шаги. И испугалась. Мне не хотелось, чтобы тут были какие-то люди. Я сама предпочитала оказать Уолтеру помощь.
— Итчи! — услышала я знакомый голос.
Оглянувшись, я к своему удивлению увидела подбегающего к нам Кларенса Локуста, члена шайки Когана по кличке Саранча.
— Локуст? — потрясённо спросила я.
— Итчи, ты в порядке? — весь бледный и взлохмаченный, проговорил тот.
— А что мне будет? — невозмутимо пожала я плечами.
— Клотильда… — простонал Уолтер, медленно поднимаясь. Он рыдал и держался за голову.
— Ты живой, Прайс? Скорую вызвать? — озабоченно подскочил к нему Локуст.
— Нет, я в порядке… — проговорил Уолтер и посмотрел на меня. — Клотильда, я… прости…
— За что?.. — ничего не поняла я.
И Уолтер сел на землю и стал горько рыдать.
— Я пропал… — услышали мы.
— Тихо! Крепись, успокойся, будь как мужчина! Не пристало тебе нюни распускать в обществе такой женщины! — похлопал его Саранча по плечу.
— Я… должен идти домой… Я… Клотильда, я тебя провожу, — пролепетал бедный Уолтер.
Шок его настолько силён, что сейчас вылился в сильнейший стресс и истерику.
— Я провожу её, — твёрдо сказал Локуст. — Тебе лучше правда пойти домой. Успокойся. Прими валерьянки.
— Один он не пойдёт, — твёрдо сказала я. — Локуст, мы проводим его! — заявила я тоном, не допускающим возражений.
Мы пошли провожать Уолтера. Я в полном смятении.
— Итчи, ты точно нормально? — спросил Саранча.
— Я в полном порядке! — отрезала я. И прошептала, глядя на шатающегося на полшага впереди нас Уолтера: — Я за него боюсь.
Всю дорогу мы не разговаривали. Уолтера, видимо, ударили не так сильно, как я думала. Либо сыграло то, что он качал некоторое время пресс, и поэтому в месте удара мышцы были укреплены. Больше, конечно, было ран от стресса. Ещё бы — он предлагает пойти девушке в парк, на них нападают, огромная опасность грозит девушке, а он ничего поделать не может!
Мы довели Уолтера до дома, проследили, чтобы он зашёл в подъезд. Он зашёл туда шатаясь, словно зомби.
— Надеюсь, он ничего с собой не сделает, — пробормотала я, вздыхая. — Да, влип наш Прайс по самую макушку. Эти гаврики выследили его и хотели устроить подлянку.
— Итчи, ты… — пытался что-то высказать Локуст. Но слов у него не находилось, даже междометий — одни размахивания руками. Локуст покраснел весь как помидор, его обычно аккуратно причёсанные и прилизанные волосы сейчас взъерошились как у дикобраза. — Я всё видел! Я увидел вас, увязался за вами, ещё думал — догоню. Но тут смотрю — за вами пошли те четверо. Я такой сначала ничего не понял, а как увидел, что они на вас напали, хотел позвать помощь. Но решил, что пока помощь буду звать, вас могли увести. Вас и хотели увести! Туда, в Секцию Си, в тот подвал! Я решил остаться, смотреть, куда вас поведут или повезут, а потом вызвать копов. Но то, что ты сделала — это невообразимо! Я тебе говорю, Итчи, ты всю их малину на уши поставила только что! Берегись, они могут собраться всем скопом и уделать тебя.
— Значит, я уделаю их ещё раньше, — проговорила я хладнокровно.
— Ты вызываешь у Секции Си повышенный интерес! Наверно, они с тобой поговорить хотели. Или шантажировать Прайса. А то, что ты их уделала, они не ожидали. Теперь представляю, какие о тебе слухи пойдут. Что ты из конкурирующей банды. Тебя могут поймать, удерживать неизвестно где и пытать! Тебе нужно срочно под охрану, заявить в полицию! Итчи, скажи мне честно, ты из банды правда что ли? — на полном серьёзе спросил Саранча, от возбуждения он ошарашено взял меня за плечи, остановив посреди дороги, и пытливо заглянув в глаза.
Я мягко отстранила его и продолжила путь домой.
Да, из банды под названием Только Для Ваших Глаз, мой милый Саранча.
— Не из какой я не из банды, у меня хороший частный тренер по борьбе.
— Итчи, должен тебе сказать, это было великолепно! Отменно! Даже парни так не дерутся! А какая выдержка, какая хладнокровная сталь! Итчи, ты просто железо!
— Прекрати, а то решу, что ты в меня втюрился, — оборвала я его. Лишние поклонники мне ни к чему. Хватало Уолтера Прайса.
Ещё не понятно, что с ним делать. Мне нужно хорошенько всё обдумать, на свежую голову. Потому что сейчас у меня голова начала сильно болеть, а во всём теле чувствовалось нечеловеческое напряжение. Вчерашний экзамен явно пошёл впрок. Возможно, он мне спас сегодня жизнь. И не только мне. Ведь неясны цели этих подонков. Они могли и убить нас, потом бы вся школа оплакивала наши тела. Если бы они, конечно, не пропали без вести, растворённые в том самом Царском растворе, о котором говорила Ракнеппус.
— Итчи, неужели тебе не было страшно, когда они напали на тебя?
— За лето на меня нападали типы покруче, успела привыкнуть.
— Ого! Ну ты даёшь, Итчи! Чем ты вообще занимаешься в свободное время?
— Уроками, Локуст. Читаю книжечки, классику, хожу в музеи и библиотеки и бесконечно зубрю школьную программу за все классы сразу, — с сарказмом ответила я. Вдали показался поворот на квартал Хороший Путь. — Дальше я сама дойду.
Мне не хотелось, чтобы он меня провожал. Локуст всё понял и пошёл домой. Живёт он далековато от Хорошего Пути, пусть хотя бы дойдёт домой до часа ночи.
Я направилась прямиком на Базу. Там я оставила отчёт о том, что на нас напали в парке. Описала нападавших, их клички, предполагаемое место, куда они хотели везти меня и другого пленника — моего одноклассника Уолтера Прайса. И вкратце упомянула, что их главарь угрожал мне. Этот отчёт переслала по электронной почте Фрэнку Скрэтчи с особой пометкой срочности.
Во втором часу я вернулась домой, мои родители глубоко спали. Они были очень беспечны по отношению к моему отсутствию. Я взяла себе это на заметку. В следующий раз, когда пойду на спецзадание, упомяну, что иду на свидание с молодым человеком, и никакого беспокойства со стороны мамы и папы не будет. Главное — чтобы к утру вернулась живая. Ну и желательно без… потомства.
Утром я размышляла, что случилось вчера. Меня удивил факт отсутствия прохожих в том конце парка и полная уверенность в безнаказанности этих подонков. Они выслеживали меня и Уолтера, напали с целью куда-то увезти. Вероятно, обманом выманили Уолтера, может, даже подсунули эти билеты. Обманом ли? А может, Уолтер всё знал заранее? Или подозревал? Почему он свернул именно в парк и ускорил шаг? Хотел привести меня к беде или отвести от неё, надеялся убежать раньше времени, поскольку знал, что его могут преследовать? И вот что меня озадачило. Уолтер знает борьбу. Но он не посмел сопротивляться, наоборот, покорно снёс, когда его ударили, и лишь кричал и умолял, чтобы не трогали меня. Панический страх сковал его? Или же он надеялся уговорить своих «корешей» разойтись по мирному?
И присутствие Локуста мне показалось странным. Случайно ли, что он оказался в том же кинотеатре, в то же время? А может, Локуст тоже в банде Селигатора, один из подонков? И работает на два лагеря? А может, и не на два? Я-то о Когане тоже не слишком много знаю!
Уолтер был в плохом состоянии. Он будто сам себя бичевал. «Я пропал» — сколько было скорби, отчаяния, мольбы в этой фразе! Когда мы с Локустом провожали его домой, у меня для него даже слов не нашлось! Я не знала, куда девать себя. Вдобавок эффект шока от нападения.
В четверг первый урок — география. Жизнь вокруг показалась такой безмятежной, легкомысленной, скучной. Вот они что-то обсуждают, мелют языком, устраивают дуэли на швабрах, кидаются бумажками, панически списывают на проверочной. А между тем вокруг существует зло, преступность, горе, жестокость и боль.
Уолтер не пришёл на первый урок. Не пришёл он и на второй, и на третий. После четвёртого стало понятно, что он сегодня вообще не придёт. Это меня встревожило. Может, вчера его тяжело ранили, а мы не заметили? Или самое страшное — кто-то из банды добрался до него, и сейчас он лежит в том подвале, связанный по рукам и ногам, и даже его мать об этом не знает, потому что уехала утром на работу, думая, что сын в школе?!
Перед шестым уроком я обнаружила в кармане сумки сунутую туда наспех смятую записку. Потёкшими чернилами значилось: «316 каб после 7-го». И кто и когда мне успел это подбросить?
Шестой урок прошёл быстро, седьмой — тоже. Это был урок иностранного языка, на котором мы писали диктант. Я написала его на «пять», несмотря на то, что сильно нервничала. Едва прозвенел звонок, весь класс гурьбой побежал в раздевалку, чтобы побежать по домам, а я побежала в другую сторону. Мне нужно было пробежать большой длинный коридор, и я чуть не сшибла выходящую из кабинета госпожу Шебри, которая удивлённо на меня посмотрела.
— Извините пожалуйста, — попросила я прощенья за то, что её напугала.
— Ничего, Клотильда. У тебя всё в порядке? — озабоченно спросила учительница.
— Всё в полном порядке! — заверила я.
— Осторожней так бегай, не дай Бог упадёшь! Клотильда, ты случайно не знаешь, что с Уолтером? Он тебе ничего не говорил? Он не звонил? Сегодня его не было в школе, и никого из учителей он не предупреждал.
— Нет, я думаю, что если он и заболел, то скоро выздоровеет! Ему очень нравиться ходить в школу, он настоящий трудоголик!
— Да? Неужели! — скептически посмотрела на меня Шебри поверх очков. — По моему предмету он не очень усердствует, хотя мог бы. И перестань давать ему списывать домашние задания. Я узнаю их по твоим же типичным ошибкам, — лукаво подмигнула мне Шебри. — До завтра, Клотильда.
Шебри ушла, я продолжила путь в 316-й кабинет. Тут у группы «Б» проводился предмет по основам безопасности. Едва я туда зашла, тут же за мной закрыли изнутри дверь на засов, и меня окружили пять фигур. Банда Когана в полном сборе.
— Локуст нам уже поведал с лихвой о твоих геройских похождениях, Итчи. Что делать намерена? — спросил Коган, присаживаясь на учительский стул и откидываясь на нём.
Сол Мэрмот, уже зная свою роль, подскочил к двери и принялся стоять на стрёме, поглядывая в замочную скважину. Полная конспирация, никто не должен знать, что мы тут заняли этот кабинет. Вайл и Джиллс маячили у доски, спрятав руки в карманы. А Локуст восседал верхом на стуле аки на коне, напротив Когана. Оценив нашу диспозицию, я ответила:
— Продолжать правое дело.
— Итчи, а зачем ты вообще пошла с ним, могу я полюбопытствовать? Ты ведь должна была знать, чем всё могло кончиться!
— Ручаюсь, что сам Прайс не подозревал.
— Итчи, Прайс тебя повёл к ним в руки. Всё было подстроено, — заговорил Коган вкрадчиво. — Как ты этого не можешь понять! Прайс — пропащий человек, по нему решётка плачет. А насчёт тебя теперь сложно сказать, что будет. Они от тебя не отстанут. Знаешь, чем это чревато? Тебя в любой момент могут вызвать поговорить! И это будет явно не в закрытом школьном классе в интеллигентной компании джентльменов в пиджаках!
Похоже, Коган упивался собственным красноречием и остроумием. Он так строил фразы, словно выступал дебютом в театре.
— Это уже моё дело. Для чего вызывали?
— Сам такой! — и ещё раз вдарила.
Тем временем первый очнулся окончательно.
— Ах ты, стерва! Изрежу на мелкие кусочки! — с горящим блеском маньяка-садиста в глазах тот кинулся на меня, совершая немыслимые пируэты ножом, зажатым в ладони.
Мне пришлось отступать. Я на миг упустила второго, и этот миг мог мне стоить жизни: он поднялся, ловко подполз, вскочил и со всей силы стал падать на меня, толкать, чтобы подмять под себя. В самый последний момент я обнаружила его, ловко извернулась, и тот попал под нож первому. Раздался крик боли, ругательство. Теперь они в ярости. Оба вскочили, один истекал кровью.
— Ну всё, соплячка! Готовься к смерти! — они побежали на меня вдвоём скопом.
Сзади удачно росло дерево с весьма низким суком, я схватилась за этот сук, подпрыгнула, и со всей силы вдарила по ним обеими ногами. Мои кроссовки удачно попали им между ног. Тот, что был ранен ножом, упал, визжа как резаная свинья, а второй побежал за мной с ножом. Я скрылась за дерево, кувыркнулась и оказалась в кустах. Поскольку вокруг темно, шумно из-за суматохи, главарь и тот «колобок» орали и матерились, Уолтер тоже кричал сквозь зажатый кляп, меня посетила мысль, что сейчас удачно улизнуть, убежать со всех ног…
Нет. Я Уолтера не оставлю! Раз уж я его решила спасти, значит, я это сделаю.
— Где она!? Я зарежу её! — орал тот, что с ножом.
— Мерзкий, оставь её! Не понятно, что за баба, ты идиот что ли? Сейчас тут копы будут! — верещал колобок.
— Заткнись, Шустрый! Вон она, — крикнул главарь, завидев меня.
Я вылезла из кустов и встала напротив них всех. Двое из противников выглядели жалко. Один полностью выведен из строя, он корчился, держась за то, что между ног, и истекал кровью. Второй тоже сам не свой, стоял с ножом.
— Я угроблю тебя! — он был готов побежать на меня. Но главарь остановил его:
— Стоять, Мерзкий! Я кому сказал, стоять!!! — проорал главарь, потому что тот не послушался команды.
Он ринулся на меня. Уолтер заорал что было мочи, но поскольку рот его был крепко зажат, он лишь замычал и застонал от ужаса.
— Заткнись, придушу! — прошипел главарь.
Тому, кто на меня бежал с ножом, не повезло. Я свалила его с ног. Он упал, я быстро наступила со всей силы на его руку и выбила нож. Потом ударила его ногой по голове.
Как меня учила Мунда. Уличный бой жесток. Там лишь одно правило: сохранить себе жизнь. Пусть даже ценой чужих жизней. Уличный бой — это война, и там не место сантиментам и чувству человеколюбия. Как с тобой, так и ты. Подонок по кличке Мерзкий перестал подавать признаки дееспособности. Я отбросила нож ногой далеко в кусты и обратилась к тем двоим, кто держал Уолтера:
— Ну, кто следующий? Или отпустите моего одноклассника?
— Шустрый, разберись с ней! — распорядился главарь.
Глупый! Я б на его месте убралась подобру-поздорову, пока не поздно. Шустрый, явно трусоватый и подлый, стал медленно ко мне приближаться.
— Ну, сучка, давай! — крикнул он и с порывом смелости ринулся на меня, намереваясь победить весовой категорией.
Но Мунда и с такими меня учила справляться. Я поднырнула под него, и через мгновенье он перелетел через мою голову. Обрушила на него сильный удар в то же место, куда поразила предыдущих двух соперников. А пока он корчился, снова ударила, по рёбрам. Потом ещё, ещё и ещё. И повернулась к главарю.
Тот внезапно изменился в лице. На его морде проскользнуло нечто похожее на страх. Он отпустил Уолтера, и тот, весь в слезах, ослабший, раненый, осел на землю. Главный оттолкнул Уолтера и сказал мне:
— Ты покойница! Мои ребята очухаются и тебя найдут, из-под земли достанут! Война — так война, Клотильда Итчи!
Ага, знают, как меня зовут. Это плохо. Шустрый и тот, кто был ранен ножом, кое-как встали, ковыляя, стали уходить. А Главарь утащил Мерзкого. Они очень быстро ушли.
Я услышала подбегающие шаги. И испугалась. Мне не хотелось, чтобы тут были какие-то люди. Я сама предпочитала оказать Уолтеру помощь.
— Итчи! — услышала я знакомый голос.
Оглянувшись, я к своему удивлению увидела подбегающего к нам Кларенса Локуста, члена шайки Когана по кличке Саранча.
— Локуст? — потрясённо спросила я.
— Итчи, ты в порядке? — весь бледный и взлохмаченный, проговорил тот.
— А что мне будет? — невозмутимо пожала я плечами.
— Клотильда… — простонал Уолтер, медленно поднимаясь. Он рыдал и держался за голову.
— Ты живой, Прайс? Скорую вызвать? — озабоченно подскочил к нему Локуст.
— Нет, я в порядке… — проговорил Уолтер и посмотрел на меня. — Клотильда, я… прости…
— За что?.. — ничего не поняла я.
И Уолтер сел на землю и стал горько рыдать.
— Я пропал… — услышали мы.
— Тихо! Крепись, успокойся, будь как мужчина! Не пристало тебе нюни распускать в обществе такой женщины! — похлопал его Саранча по плечу.
— Я… должен идти домой… Я… Клотильда, я тебя провожу, — пролепетал бедный Уолтер.
Шок его настолько силён, что сейчас вылился в сильнейший стресс и истерику.
— Я провожу её, — твёрдо сказал Локуст. — Тебе лучше правда пойти домой. Успокойся. Прими валерьянки.
— Один он не пойдёт, — твёрдо сказала я. — Локуст, мы проводим его! — заявила я тоном, не допускающим возражений.
Мы пошли провожать Уолтера. Я в полном смятении.
— Итчи, ты точно нормально? — спросил Саранча.
— Я в полном порядке! — отрезала я. И прошептала, глядя на шатающегося на полшага впереди нас Уолтера: — Я за него боюсь.
Всю дорогу мы не разговаривали. Уолтера, видимо, ударили не так сильно, как я думала. Либо сыграло то, что он качал некоторое время пресс, и поэтому в месте удара мышцы были укреплены. Больше, конечно, было ран от стресса. Ещё бы — он предлагает пойти девушке в парк, на них нападают, огромная опасность грозит девушке, а он ничего поделать не может!
Мы довели Уолтера до дома, проследили, чтобы он зашёл в подъезд. Он зашёл туда шатаясь, словно зомби.
— Надеюсь, он ничего с собой не сделает, — пробормотала я, вздыхая. — Да, влип наш Прайс по самую макушку. Эти гаврики выследили его и хотели устроить подлянку.
— Итчи, ты… — пытался что-то высказать Локуст. Но слов у него не находилось, даже междометий — одни размахивания руками. Локуст покраснел весь как помидор, его обычно аккуратно причёсанные и прилизанные волосы сейчас взъерошились как у дикобраза. — Я всё видел! Я увидел вас, увязался за вами, ещё думал — догоню. Но тут смотрю — за вами пошли те четверо. Я такой сначала ничего не понял, а как увидел, что они на вас напали, хотел позвать помощь. Но решил, что пока помощь буду звать, вас могли увести. Вас и хотели увести! Туда, в Секцию Си, в тот подвал! Я решил остаться, смотреть, куда вас поведут или повезут, а потом вызвать копов. Но то, что ты сделала — это невообразимо! Я тебе говорю, Итчи, ты всю их малину на уши поставила только что! Берегись, они могут собраться всем скопом и уделать тебя.
— Значит, я уделаю их ещё раньше, — проговорила я хладнокровно.
— Ты вызываешь у Секции Си повышенный интерес! Наверно, они с тобой поговорить хотели. Или шантажировать Прайса. А то, что ты их уделала, они не ожидали. Теперь представляю, какие о тебе слухи пойдут. Что ты из конкурирующей банды. Тебя могут поймать, удерживать неизвестно где и пытать! Тебе нужно срочно под охрану, заявить в полицию! Итчи, скажи мне честно, ты из банды правда что ли? — на полном серьёзе спросил Саранча, от возбуждения он ошарашено взял меня за плечи, остановив посреди дороги, и пытливо заглянув в глаза.
Я мягко отстранила его и продолжила путь домой.
Да, из банды под названием Только Для Ваших Глаз, мой милый Саранча.
— Не из какой я не из банды, у меня хороший частный тренер по борьбе.
— Итчи, должен тебе сказать, это было великолепно! Отменно! Даже парни так не дерутся! А какая выдержка, какая хладнокровная сталь! Итчи, ты просто железо!
— Прекрати, а то решу, что ты в меня втюрился, — оборвала я его. Лишние поклонники мне ни к чему. Хватало Уолтера Прайса.
Ещё не понятно, что с ним делать. Мне нужно хорошенько всё обдумать, на свежую голову. Потому что сейчас у меня голова начала сильно болеть, а во всём теле чувствовалось нечеловеческое напряжение. Вчерашний экзамен явно пошёл впрок. Возможно, он мне спас сегодня жизнь. И не только мне. Ведь неясны цели этих подонков. Они могли и убить нас, потом бы вся школа оплакивала наши тела. Если бы они, конечно, не пропали без вести, растворённые в том самом Царском растворе, о котором говорила Ракнеппус.
— Итчи, неужели тебе не было страшно, когда они напали на тебя?
— За лето на меня нападали типы покруче, успела привыкнуть.
— Ого! Ну ты даёшь, Итчи! Чем ты вообще занимаешься в свободное время?
— Уроками, Локуст. Читаю книжечки, классику, хожу в музеи и библиотеки и бесконечно зубрю школьную программу за все классы сразу, — с сарказмом ответила я. Вдали показался поворот на квартал Хороший Путь. — Дальше я сама дойду.
Мне не хотелось, чтобы он меня провожал. Локуст всё понял и пошёл домой. Живёт он далековато от Хорошего Пути, пусть хотя бы дойдёт домой до часа ночи.
Я направилась прямиком на Базу. Там я оставила отчёт о том, что на нас напали в парке. Описала нападавших, их клички, предполагаемое место, куда они хотели везти меня и другого пленника — моего одноклассника Уолтера Прайса. И вкратце упомянула, что их главарь угрожал мне. Этот отчёт переслала по электронной почте Фрэнку Скрэтчи с особой пометкой срочности.
Во втором часу я вернулась домой, мои родители глубоко спали. Они были очень беспечны по отношению к моему отсутствию. Я взяла себе это на заметку. В следующий раз, когда пойду на спецзадание, упомяну, что иду на свидание с молодым человеком, и никакого беспокойства со стороны мамы и папы не будет. Главное — чтобы к утру вернулась живая. Ну и желательно без… потомства.
Глава 19. Нависшая угроза
Утром я размышляла, что случилось вчера. Меня удивил факт отсутствия прохожих в том конце парка и полная уверенность в безнаказанности этих подонков. Они выслеживали меня и Уолтера, напали с целью куда-то увезти. Вероятно, обманом выманили Уолтера, может, даже подсунули эти билеты. Обманом ли? А может, Уолтер всё знал заранее? Или подозревал? Почему он свернул именно в парк и ускорил шаг? Хотел привести меня к беде или отвести от неё, надеялся убежать раньше времени, поскольку знал, что его могут преследовать? И вот что меня озадачило. Уолтер знает борьбу. Но он не посмел сопротивляться, наоборот, покорно снёс, когда его ударили, и лишь кричал и умолял, чтобы не трогали меня. Панический страх сковал его? Или же он надеялся уговорить своих «корешей» разойтись по мирному?
И присутствие Локуста мне показалось странным. Случайно ли, что он оказался в том же кинотеатре, в то же время? А может, Локуст тоже в банде Селигатора, один из подонков? И работает на два лагеря? А может, и не на два? Я-то о Когане тоже не слишком много знаю!
Уолтер был в плохом состоянии. Он будто сам себя бичевал. «Я пропал» — сколько было скорби, отчаяния, мольбы в этой фразе! Когда мы с Локустом провожали его домой, у меня для него даже слов не нашлось! Я не знала, куда девать себя. Вдобавок эффект шока от нападения.
В четверг первый урок — география. Жизнь вокруг показалась такой безмятежной, легкомысленной, скучной. Вот они что-то обсуждают, мелют языком, устраивают дуэли на швабрах, кидаются бумажками, панически списывают на проверочной. А между тем вокруг существует зло, преступность, горе, жестокость и боль.
Уолтер не пришёл на первый урок. Не пришёл он и на второй, и на третий. После четвёртого стало понятно, что он сегодня вообще не придёт. Это меня встревожило. Может, вчера его тяжело ранили, а мы не заметили? Или самое страшное — кто-то из банды добрался до него, и сейчас он лежит в том подвале, связанный по рукам и ногам, и даже его мать об этом не знает, потому что уехала утром на работу, думая, что сын в школе?!
Перед шестым уроком я обнаружила в кармане сумки сунутую туда наспех смятую записку. Потёкшими чернилами значилось: «316 каб после 7-го». И кто и когда мне успел это подбросить?
Шестой урок прошёл быстро, седьмой — тоже. Это был урок иностранного языка, на котором мы писали диктант. Я написала его на «пять», несмотря на то, что сильно нервничала. Едва прозвенел звонок, весь класс гурьбой побежал в раздевалку, чтобы побежать по домам, а я побежала в другую сторону. Мне нужно было пробежать большой длинный коридор, и я чуть не сшибла выходящую из кабинета госпожу Шебри, которая удивлённо на меня посмотрела.
— Извините пожалуйста, — попросила я прощенья за то, что её напугала.
— Ничего, Клотильда. У тебя всё в порядке? — озабоченно спросила учительница.
— Всё в полном порядке! — заверила я.
— Осторожней так бегай, не дай Бог упадёшь! Клотильда, ты случайно не знаешь, что с Уолтером? Он тебе ничего не говорил? Он не звонил? Сегодня его не было в школе, и никого из учителей он не предупреждал.
— Нет, я думаю, что если он и заболел, то скоро выздоровеет! Ему очень нравиться ходить в школу, он настоящий трудоголик!
— Да? Неужели! — скептически посмотрела на меня Шебри поверх очков. — По моему предмету он не очень усердствует, хотя мог бы. И перестань давать ему списывать домашние задания. Я узнаю их по твоим же типичным ошибкам, — лукаво подмигнула мне Шебри. — До завтра, Клотильда.
Шебри ушла, я продолжила путь в 316-й кабинет. Тут у группы «Б» проводился предмет по основам безопасности. Едва я туда зашла, тут же за мной закрыли изнутри дверь на засов, и меня окружили пять фигур. Банда Когана в полном сборе.
— Локуст нам уже поведал с лихвой о твоих геройских похождениях, Итчи. Что делать намерена? — спросил Коган, присаживаясь на учительский стул и откидываясь на нём.
Сол Мэрмот, уже зная свою роль, подскочил к двери и принялся стоять на стрёме, поглядывая в замочную скважину. Полная конспирация, никто не должен знать, что мы тут заняли этот кабинет. Вайл и Джиллс маячили у доски, спрятав руки в карманы. А Локуст восседал верхом на стуле аки на коне, напротив Когана. Оценив нашу диспозицию, я ответила:
— Продолжать правое дело.
— Итчи, а зачем ты вообще пошла с ним, могу я полюбопытствовать? Ты ведь должна была знать, чем всё могло кончиться!
— Ручаюсь, что сам Прайс не подозревал.
— Итчи, Прайс тебя повёл к ним в руки. Всё было подстроено, — заговорил Коган вкрадчиво. — Как ты этого не можешь понять! Прайс — пропащий человек, по нему решётка плачет. А насчёт тебя теперь сложно сказать, что будет. Они от тебя не отстанут. Знаешь, чем это чревато? Тебя в любой момент могут вызвать поговорить! И это будет явно не в закрытом школьном классе в интеллигентной компании джентльменов в пиджаках!
Похоже, Коган упивался собственным красноречием и остроумием. Он так строил фразы, словно выступал дебютом в театре.
— Это уже моё дело. Для чего вызывали?
