Но не прямо сейчас — после обеда. Либо вовсе завтра. Новое утро нового дня — как же это прекрасно! Мы пошевелились, неохотно выпустили друг друга из объятий, потянулись и встали. Мы обладали удивительной способностью понимать друг друга без слов.
— Это была волшебная ночь, — высказал с чувством Удав. — Ночь правды.
Он встал, я тоже.
— Скажу честно, я даже не мечтала, — призналась я. — Мы здорово придумали, сбежав оттуда! Наверное, они до сих пор там тусуются.
— Да, только мне до них нет никакого дела. За тобой должок, Сорвиголова. Ты должна, ты просто обязана ещё раз приехать в Танрес! Чтобы мы повторили ещё раз ночь правды.
Я улыбнулась:
— Надеюсь, меня пошлют в Танрес, и я... Эй, Удав, ты же говорил, что ты сдаёшь билеты! — напустилась я.
— Я передумал. Ты поймёшь. Я нужен в Танресе, так же как ты нужна здесь, в Укосмо. Каждый на своём месте, — он положил мне руки на плечи и серьёзно посмотрел на меня. — Мы же вчера, то есть сегодня ночью шутили, дурачились. Но ты сама знаешь, с каким бы удовольствием я принял бы твоё предложение.
— Нам не суждено быть вместе, — озвучила я то, что он пытался сказать. И тоже посмотрела на него, серьёзно, грустно и продолжительно.
А потом мы обнялись. Крепко. Мы ведь шутили, дразнили друг друга, звали в гости, звали остаться. Сегодня не просто ночь правды. А ночь прощания. Не навсегда, конечно. Удав — это такой друг, который где-то есть, появляется редко, но метко. И от этого такая дружба ещё более ценная и замечательная. Мы оба остро в тот момент чувствовали, что если не "отлипнем" друг от друга — наши отношения пересекут некую границу, точку невозврата. Мы уже должны будем называться "парой". Нам этого не хотелось. Удав слишком свободолюбив и независим. Я тоже. Тем более, мы коллеги. Мы никак не можем быть парой.
В тот миг я подумала, что наши с ним отношения всё больше напоминают отношения Пола и Эллен. Они вроде пара, но так как они коллеги — они не позволяют себе пересекать границы. Для каждого из нас будет лучше, если мы отпустим друг друга, спокойно разъедемся-разойдёмся по своим местам. И будем вот так иногда встречаться. На миссиях и только на них.
Я с грустью осознала, что возможно это наша последняя с Удавом ночь правды.
— Я никогда не забуду эту ночь, — он озвучил мои мысли вперёд меня.
— Не обольщайся, что мы не повторим, — я озвучила свою зыбкую надежду.
Возможно, я вырасту через несколько месяцев, изменюсь, и мне уже это будет не нужно. Или изменится Удав. И когда мы в следующий раз встретимся — мы будем совсем иными по отношению друг к другу. Но так ещё рано и нелепо загадывать наперёд!
Напоследок мы сжали друг друга особенно крепко. Или не напоследок?
— Пойдём пить кофе, — предложила я.
Мы пили горячий ароматный кофе в гостиной, где вчера пили чай. Спешить нам было некуда. Мы хотели продлить агонию расставания, и это было прикольно. Решили выдвинуться после обеда. В тот миг ни одного из нас нисколько не волновало, что у нас нет никаких раций и способов связи с нашими коллегами.
Мы обсуждали нашу миссию, говорили о враге, которого победили Скорпион и Чёрный Кот.
— Мы победили одного из них. У них там целая планета. И они всё ещё хотят к нам пробраться. Война не закончена. Победа в этой битве — всего лишь маленький шаг. Я говорила со Скорпионом. Он конечно же не считает эту победу чем-то выдающимся.
— Скорпион — Охотник. Каждая его добыча — это то, что он мог бы назвать шагом. Фитгус для него — очередной враг. А я настаиваю, что наша победа — то, чем мы должны гордится! — возражал Удав.
— Не мы. А Чёрный Кот. Основную работу проделал он. Дошёл до конца, не отступился, не обезумел, не сломался. В самый последний момент поступил благоразумно — отправил нам координаты.
— Тебе, а не нам. Он поверил тебе, — Удав вовсю меня поддерживал.
Было по-прежнему холодно, мы сидели очень близко, он обнимал меня за плечи, а свободной рукой грел мои озябшие пальцы. Это было мило. Я поняла, что сидеть тут в холоде долго не получится, ещё минут двадцать-тридцать — и придётся ехать в Укосмо. Нечего тянуть время.
— Он бы не стал связываться с нами, если бы не Синтия. Когда её похитили, он понял, что, если пойдёт туда совсем один и с ним что случится — она останется одна и беззащитна. Так и произошло. Меня заботит другое. В этом деле много незавершенного. Мы так и не узнали, кто сотрудничал с Фитгусом из наших врагов, кроме оборотней-контролёров. Возможно, это знает Кот-В-Сапогах, а возможно не знает, либо не скажет. У него там были клоны, которых мы убили — значит, он сотрудничает с кем-то, кто ему поставлял тех клонов. И не понятно, что это за громадная змея, это что, какая-то форма экспериментального биологического оружия?
Мои вопросы были риторическими. Я просто мыслила вслух.
— Мы победили, да, но чем я больше думаю про Люци и про всё это дело, тем больше мне кажется, что мы проиграли.
— Ты не должна так думать! Мы не сдохли — значит, точно победили, — логика профессионального вора выше всех похвал.
— Мы там что-то упустили, — мрачно проговорила я.
— Эй, не нагнетай пургу! — Удав слегка встряхнул меня. — Наоборот, мы чисто сработали. Больше всего хочу увидеть сейчас Шпынделя! Он должен рассказать, как прикрыл там лавочку в Колокольчиках. А всё-таки круто они с этой бомбой бомбанули!
Удав восторжен и весел. Я же обеспокоена. Чем-то неуловимым. И то, что Удав весел — меня тоже напрягло. Обычно он так весел, когда его тоже что-то беспокоит. Оказалось — у нас отлично работала интуиция, профессиональная чуйка. У Удава это чуйка вора, у меня чуйка секретного агента.
Тревожный, громкий и настойчивый стук в дверь напугал нас и заставил подскочить.
— Что там, пожар что ли? И кто это такой может так стучать?!
Мы двинулись к двери, переглянулись, я громко спросила:
— Кто?
— Открывайте! Это дядя Мэйсон, — услышали мы приглушённый голос. Его тон нам показался не то встревоженным, не то раздражённым.
Мы открыли. На пороге стояли дядя Мэйсон и Сэм. Дядя Мэйсон долго смотрел на нас, хмурился, оглядывал с ног до головы. Сэм смотрел на нас растерянно, даже слишком. Я тоже изрядно растерялась, совсем забыла о гостеприимстве, следовало пригласить их, напоить кофе! И конечно же следовало дядю Мэйсона поблагодарить за отличный картофельный пирог! Удав стоял чуть позади меня, я не видела его лица, но он тоже, наверное, растерялся. Дядя Мэйсон и Сэм явно не в гости пришли.
Только я хотела открыть рот и предложить коллегам войти, как дядя Мэйсон проговорил жёстко, отрывисто и деловито:
— Вы двое сейчас же собираетесь, даю вам две минуты. И идёте в мою машину. Садитесь на заднее сиденье оба.
— Э... — издала я звук.
Дядя Мэйсон упредительно поднял руку:
— Без разговоров. Сэм, конвоируй их, проводи, — бросил он Картографу. — Я тут осмотрю всё. Пока к вам один только вопрос, — отставной сыщик и бывший военный пристально, цепко посмотрел снова на меня и Удава: — Кто-то из вас отлучался отсюда ночью?
— Э... ох, карамба... в санузел... — пробормотала я испуганно и растерянно.
Удав сообразил быстрее. Он настороженно посмотрел на дядю Мэйсона, упредительно — на меня, ответил:
— Сразу после того, как мы побывали у вас — Сорвиголова привела нас сюда. Я не знаю этой местности, оставался рядом с Сорвиголовой всю ночь. Если это, конечно, не компрометирует её... — проговорил Удав, вдруг разом смешавшись и растерявшись.
Я вздохнула:
— Он хочет сказать, что мы провели всю ночь на глазах друг у друга. И мы спали. А в чём, собственно, дело?
— Я ничего не могу вам сказать, — строго отрезал дядя Мэйсон и повторил: — Сэм, веди их в мою машину.
Сам старый сыщик остался в штабе Нуль. Что он там собрался делать — не понятно. Искать наркотики, спиртное? Ситуация нас напугала и озадачила. Даже Удав, всегда наглый и готовый к эпатажному поведению, притих.
Сэм сконфужен и растерян не меньше, чем мы.
— Пойдёмте в гараж к дяде Мэйсону, — глухо проговорил он и пошёл впереди, опустив плечи и голову.
Мы догнали его, поравнялись:
— Картограф, что за буча?
— Я ничего не знаю, извините. Дядя Мэйсон запретил с вами пока говорить...
— Карамба! Как это так?! — ахнула я.
— Ты скажешь, — голос Удава прозвучал угрожающе и с нажимом. Он перехватил взгляд Картографа и надавил ещё больше, а ещё надавил рукой тому на плечо. — Мы же друзья.
— Да, Сэм, мы друзья, — напомнила я.
Сэм вздохнул и посмотрел на нас затравленно. Мы дошли уже до дома дяди Мэйсона, Сэм открыл гараж.
— Утром я поздно встал. Перекусил. Поболтал по телефону с Каролиной, Лебом. Потом я занимался картой, я делаю одну карту... в общем, отвлёкся я, музыку ещё врубил. Тут вбегает дядя Мэйсон, как оголтелый, начинает меня спрашивать про вас. Мол, когда я вас последний раз видел. Он думал почему-то, что вы домой поехали. Я объяснил, что вы в "Нуле" вроде бы собирались заныкаться... Ну, он и говорит — "Если придём в Нуль и они там — ничего им не говори, веди, сажай в мою машину". Остальное вы знаете.
— Странно всё это, — проговорил Удав.
— Мы всю ночь и всё утро были в "Нуле". Я не смотрела на часы, но я могу точно сказать, что мы с Удавом делали и о чём говорили. Мы сначала вскрыли там замки, выпили чай, потом болтали, потом спали, потом снова болтали и пили кофе и опять болтали. Остальное вы знаете.
— Ничего никто не знает, — вздохнул Сэм.
Мы уселись в машину. Сэм сел на переднее сиденье, мы с Удавом назад. Мы не говорили, потому что были взбудоражены. Нам троим не терпелось выяснить, что случилось. Я могла только предполагать — мы зачем-то понадобились дяде Джерри, и... Карамба! Ни у меня, ни у Удава не было при себе раций! Мы уехали из Дома на набережной, можно сказать, тайком. Никому ничего не сказали. Возможно, нас просто потеряли! Может быть, Джейн, Ром или Пит подняли тревогу, что мы исчезли, нас стали усиленно разыскивать.
Я тут же отогнала от себя мысль, что нас могли искать. Во-первых, эта вечеринка в Доме на набережной — не миссия. Мы там все были предоставлены сами себе. Мы не обязаны были никому отчитываться о своих перемещениях. Во-вторых, если бы кому-то потребовалось вызвать нас на миссию — нас могли дождаться. И даже если бы нас нашли, чтоб вызвать на миссию, через дядю Мэйсона — он бы не был таким встревоженным.
Значит, что-то случилось. Что-то невероятное, из ряда вон выходящее. Что-то не очень приятное. Удав соображал быстрее всех. Он деликатно спросил:
— Картограф, тебе твои ребята ничего не говорили, когда ты с ними говорил?
Сэм пожал плечами. Тут же в гараж вошёл дядя Мэйсон. Деловитый, собранный. Он открыл переднюю водительскую дверцу, сел, включил мотор, начал прогревать автомобиль. Никто из нас так и ничего не говорил, но мы чувствовали нарастающее напряжение. Дядя Мэйсон наконец произнёс, рассматривая нас пристально в зеркало заднего обзора:
— Значит так. Пока мы будем ехать — вы ничего не должны спрашивать, а должны только отвечать на мои вопросы. Всё понятно?
— Есть, — ответила я, едва ли не козырнув. К нам обращались по-военному — ни много ни мало.
— Для вас есть хорошие новости. Я проверил дом, вы точно были там не меньше восьми часов.
— Как вы... — начала я удивляться, дядя Мэйсон упредительно зыркнул глазами:
— Я же сказал — с вашей стороны никаких вопросов. Но ладно уж, на будущее скажу для общего развития. Я снял отпечатки пальцев, проверил их на портативном приборе, проверил также счетчики электричества и проверил охранные счетчики посетителей.
— Счетчики посетителей? У нас не было ключа, мы взломали дверь... — испуганно проговорила я.
— Это не имеет значения. Счётчики показали мне, что без пятнадцати два ночи в дом вошло два человека. И что они не выходили, во всяком случае через входную дверь. Я проверил ваши отпечатки на окнах, на двери чёрного хода — их там не было. Но вы могли их предусмотрительно скрыть.
— Что это всё значит? — беспомощно спросила я.
— Никаких вопросов. Ты будешь говорить со своим начальством, — обрубил снова дядя Мэйсон. Когда надо, он мог быть жёстким ворчливым типом.
— Эта вся буча от того, что мы не взяли рации? — спросил Удав нарочито спокойно-безмятежным тоном.
Дядя Мэйсон ничего не ответил. Он пронзительно посмотрел на того через зеркало заднего обзора. И принялся выезжать. Потом закрыл гараж специальным пультом дистанционного управления, закрыл также ворота. Мы поехали по дороге сначала медленно, потом, когда доехали до сторожки, дядя Мэйсон, ни говоря ни слова, остановил машину, вышел, пошёл к сторожу, с которым мы с Удавом вчера здоровались. Через минуту он вернулся, сел, хлопнул дверью, мы снова поехали.
— Сорвиголова, тебя ищут.
— Кто? — мой вопрос, в общем-то, глупый. Прекрасно понятно, что раз я не взяла телефон и рацию — меня мог искать кто угодно.
— Все, — так же ответил дядя Мэйсон. — Но я уже отправил сообщение, что ты нашлась.
— Меня тоже ищут? — спросил Удав, теперь серьёзно и насторожено.
Дядя Мэйсон снова не ответил. А как-то горько усмехнулся. Будто Удав спрашивал про человека, который внезапно умер. Дядя Мэйсон вёз нас в сторону Укосмо, а мы втроём — я, Удав и Картограф — словно в его плену. Тревога и недоговорки нагнетались.
Внезапно дядя Мэйсон сказал:
— Я проработал в ГБРиБ много лет. С Особым Отделом знаком хорошо. С вашей организацией ТДВГ — тоже. Я ваш союзник. И кое-что знаю из таких вещей, в какие поверить сразу сложно. Сегодня ночью произошла одна из таких вещей, как вы уже поняли. Между тремя и четырьмя часами ночи сегодня было совершено убийство. По иронии судьбы случилось так, что убийца оказался в двух местах одновременно.
— Э... То есть это было двойное убийство? Серийное убийство? — я хотела засыпать дядю Мэйсона вопросами, но сдержалась.
— Сорвиголова, я не хочу тебя пугать, но тебе придётся пройти допрос возможно не только у твоего непосредственного начальства, а у вышестоящих органов тоже.
— Кого убили?.. — выдохнула я охрипшим голосом. Стало совсем страшно, в горле пересохло. Я даже не заметила, как Удав сжал мою руку. Похоже, он тоже напуган.
— Все вопросы и ответы — на вашей центральной Базе.
— Я там тоже нужен? — робко спросил Картограф.
— Ты свидетель. Ты в последний раз видел их. Показаниям приборов, счётчиков и отпечаткам пальцев могут не поверить. Да, есть ещё сторож, который тоже их видел.
— В последний раз я их видел... ничего не понимаю... мы сидели, болтали, ели пирог с картошкой... — пробормотал озадаченно Сэм.
— Все вопросы — потом. Я и так зашёл слишком далеко. Я не уполномоченное лицо, сыщик в отставке, на пенсии. Общаясь с вами, я злоупотребляю своими полномочиями. Я сделаю всё, чтобы вам помочь, ребята, но для этого я вынужден соблюдать формальные правила, — голос дяди Мэйсона потеплел. Он смотрел на нас с сожалением.
Мы с Удавом тоже ничего не понимали. Но в меня стало закрадываться страшное подозрение.
Что, если убили кого-то из наших друзей? Но почему к нам такое отношение? Почему дядя Мэйсон говорит что-то о допросах?!
Хотелось, чтобы всё было только сном. Хотелось, чтобы это всё прекратилось. Я закрыла глаза. Хотелось снова быть в "Нуле", с Удавом, обсуждать наши миссии, планы, крепко обнимать друг друга... Но кошмар этого дня только начинался.
Нас быстро привезли на Базу, дядя Мэйсон завёз машину в гараж особняка Лонды Эрелсон — тёти Антонио.
— Это была волшебная ночь, — высказал с чувством Удав. — Ночь правды.
Он встал, я тоже.
— Скажу честно, я даже не мечтала, — призналась я. — Мы здорово придумали, сбежав оттуда! Наверное, они до сих пор там тусуются.
— Да, только мне до них нет никакого дела. За тобой должок, Сорвиголова. Ты должна, ты просто обязана ещё раз приехать в Танрес! Чтобы мы повторили ещё раз ночь правды.
Я улыбнулась:
— Надеюсь, меня пошлют в Танрес, и я... Эй, Удав, ты же говорил, что ты сдаёшь билеты! — напустилась я.
— Я передумал. Ты поймёшь. Я нужен в Танресе, так же как ты нужна здесь, в Укосмо. Каждый на своём месте, — он положил мне руки на плечи и серьёзно посмотрел на меня. — Мы же вчера, то есть сегодня ночью шутили, дурачились. Но ты сама знаешь, с каким бы удовольствием я принял бы твоё предложение.
— Нам не суждено быть вместе, — озвучила я то, что он пытался сказать. И тоже посмотрела на него, серьёзно, грустно и продолжительно.
А потом мы обнялись. Крепко. Мы ведь шутили, дразнили друг друга, звали в гости, звали остаться. Сегодня не просто ночь правды. А ночь прощания. Не навсегда, конечно. Удав — это такой друг, который где-то есть, появляется редко, но метко. И от этого такая дружба ещё более ценная и замечательная. Мы оба остро в тот момент чувствовали, что если не "отлипнем" друг от друга — наши отношения пересекут некую границу, точку невозврата. Мы уже должны будем называться "парой". Нам этого не хотелось. Удав слишком свободолюбив и независим. Я тоже. Тем более, мы коллеги. Мы никак не можем быть парой.
В тот миг я подумала, что наши с ним отношения всё больше напоминают отношения Пола и Эллен. Они вроде пара, но так как они коллеги — они не позволяют себе пересекать границы. Для каждого из нас будет лучше, если мы отпустим друг друга, спокойно разъедемся-разойдёмся по своим местам. И будем вот так иногда встречаться. На миссиях и только на них.
Я с грустью осознала, что возможно это наша последняя с Удавом ночь правды.
— Я никогда не забуду эту ночь, — он озвучил мои мысли вперёд меня.
— Не обольщайся, что мы не повторим, — я озвучила свою зыбкую надежду.
Возможно, я вырасту через несколько месяцев, изменюсь, и мне уже это будет не нужно. Или изменится Удав. И когда мы в следующий раз встретимся — мы будем совсем иными по отношению друг к другу. Но так ещё рано и нелепо загадывать наперёд!
Напоследок мы сжали друг друга особенно крепко. Или не напоследок?
— Пойдём пить кофе, — предложила я.
Мы пили горячий ароматный кофе в гостиной, где вчера пили чай. Спешить нам было некуда. Мы хотели продлить агонию расставания, и это было прикольно. Решили выдвинуться после обеда. В тот миг ни одного из нас нисколько не волновало, что у нас нет никаких раций и способов связи с нашими коллегами.
Мы обсуждали нашу миссию, говорили о враге, которого победили Скорпион и Чёрный Кот.
— Мы победили одного из них. У них там целая планета. И они всё ещё хотят к нам пробраться. Война не закончена. Победа в этой битве — всего лишь маленький шаг. Я говорила со Скорпионом. Он конечно же не считает эту победу чем-то выдающимся.
— Скорпион — Охотник. Каждая его добыча — это то, что он мог бы назвать шагом. Фитгус для него — очередной враг. А я настаиваю, что наша победа — то, чем мы должны гордится! — возражал Удав.
— Не мы. А Чёрный Кот. Основную работу проделал он. Дошёл до конца, не отступился, не обезумел, не сломался. В самый последний момент поступил благоразумно — отправил нам координаты.
— Тебе, а не нам. Он поверил тебе, — Удав вовсю меня поддерживал.
Было по-прежнему холодно, мы сидели очень близко, он обнимал меня за плечи, а свободной рукой грел мои озябшие пальцы. Это было мило. Я поняла, что сидеть тут в холоде долго не получится, ещё минут двадцать-тридцать — и придётся ехать в Укосмо. Нечего тянуть время.
— Он бы не стал связываться с нами, если бы не Синтия. Когда её похитили, он понял, что, если пойдёт туда совсем один и с ним что случится — она останется одна и беззащитна. Так и произошло. Меня заботит другое. В этом деле много незавершенного. Мы так и не узнали, кто сотрудничал с Фитгусом из наших врагов, кроме оборотней-контролёров. Возможно, это знает Кот-В-Сапогах, а возможно не знает, либо не скажет. У него там были клоны, которых мы убили — значит, он сотрудничает с кем-то, кто ему поставлял тех клонов. И не понятно, что это за громадная змея, это что, какая-то форма экспериментального биологического оружия?
Мои вопросы были риторическими. Я просто мыслила вслух.
— Мы победили, да, но чем я больше думаю про Люци и про всё это дело, тем больше мне кажется, что мы проиграли.
— Ты не должна так думать! Мы не сдохли — значит, точно победили, — логика профессионального вора выше всех похвал.
— Мы там что-то упустили, — мрачно проговорила я.
— Эй, не нагнетай пургу! — Удав слегка встряхнул меня. — Наоборот, мы чисто сработали. Больше всего хочу увидеть сейчас Шпынделя! Он должен рассказать, как прикрыл там лавочку в Колокольчиках. А всё-таки круто они с этой бомбой бомбанули!
Удав восторжен и весел. Я же обеспокоена. Чем-то неуловимым. И то, что Удав весел — меня тоже напрягло. Обычно он так весел, когда его тоже что-то беспокоит. Оказалось — у нас отлично работала интуиция, профессиональная чуйка. У Удава это чуйка вора, у меня чуйка секретного агента.
Тревожный, громкий и настойчивый стук в дверь напугал нас и заставил подскочить.
— Что там, пожар что ли? И кто это такой может так стучать?!
Мы двинулись к двери, переглянулись, я громко спросила:
— Кто?
— Открывайте! Это дядя Мэйсон, — услышали мы приглушённый голос. Его тон нам показался не то встревоженным, не то раздражённым.
Мы открыли. На пороге стояли дядя Мэйсон и Сэм. Дядя Мэйсон долго смотрел на нас, хмурился, оглядывал с ног до головы. Сэм смотрел на нас растерянно, даже слишком. Я тоже изрядно растерялась, совсем забыла о гостеприимстве, следовало пригласить их, напоить кофе! И конечно же следовало дядю Мэйсона поблагодарить за отличный картофельный пирог! Удав стоял чуть позади меня, я не видела его лица, но он тоже, наверное, растерялся. Дядя Мэйсон и Сэм явно не в гости пришли.
Только я хотела открыть рот и предложить коллегам войти, как дядя Мэйсон проговорил жёстко, отрывисто и деловито:
— Вы двое сейчас же собираетесь, даю вам две минуты. И идёте в мою машину. Садитесь на заднее сиденье оба.
— Э... — издала я звук.
Дядя Мэйсон упредительно поднял руку:
— Без разговоров. Сэм, конвоируй их, проводи, — бросил он Картографу. — Я тут осмотрю всё. Пока к вам один только вопрос, — отставной сыщик и бывший военный пристально, цепко посмотрел снова на меня и Удава: — Кто-то из вас отлучался отсюда ночью?
— Э... ох, карамба... в санузел... — пробормотала я испуганно и растерянно.
Удав сообразил быстрее. Он настороженно посмотрел на дядю Мэйсона, упредительно — на меня, ответил:
— Сразу после того, как мы побывали у вас — Сорвиголова привела нас сюда. Я не знаю этой местности, оставался рядом с Сорвиголовой всю ночь. Если это, конечно, не компрометирует её... — проговорил Удав, вдруг разом смешавшись и растерявшись.
Я вздохнула:
— Он хочет сказать, что мы провели всю ночь на глазах друг у друга. И мы спали. А в чём, собственно, дело?
— Я ничего не могу вам сказать, — строго отрезал дядя Мэйсон и повторил: — Сэм, веди их в мою машину.
Сам старый сыщик остался в штабе Нуль. Что он там собрался делать — не понятно. Искать наркотики, спиртное? Ситуация нас напугала и озадачила. Даже Удав, всегда наглый и готовый к эпатажному поведению, притих.
Сэм сконфужен и растерян не меньше, чем мы.
— Пойдёмте в гараж к дяде Мэйсону, — глухо проговорил он и пошёл впереди, опустив плечи и голову.
Мы догнали его, поравнялись:
— Картограф, что за буча?
— Я ничего не знаю, извините. Дядя Мэйсон запретил с вами пока говорить...
— Карамба! Как это так?! — ахнула я.
— Ты скажешь, — голос Удава прозвучал угрожающе и с нажимом. Он перехватил взгляд Картографа и надавил ещё больше, а ещё надавил рукой тому на плечо. — Мы же друзья.
— Да, Сэм, мы друзья, — напомнила я.
Сэм вздохнул и посмотрел на нас затравленно. Мы дошли уже до дома дяди Мэйсона, Сэм открыл гараж.
— Утром я поздно встал. Перекусил. Поболтал по телефону с Каролиной, Лебом. Потом я занимался картой, я делаю одну карту... в общем, отвлёкся я, музыку ещё врубил. Тут вбегает дядя Мэйсон, как оголтелый, начинает меня спрашивать про вас. Мол, когда я вас последний раз видел. Он думал почему-то, что вы домой поехали. Я объяснил, что вы в "Нуле" вроде бы собирались заныкаться... Ну, он и говорит — "Если придём в Нуль и они там — ничего им не говори, веди, сажай в мою машину". Остальное вы знаете.
— Странно всё это, — проговорил Удав.
— Мы всю ночь и всё утро были в "Нуле". Я не смотрела на часы, но я могу точно сказать, что мы с Удавом делали и о чём говорили. Мы сначала вскрыли там замки, выпили чай, потом болтали, потом спали, потом снова болтали и пили кофе и опять болтали. Остальное вы знаете.
— Ничего никто не знает, — вздохнул Сэм.
Мы уселись в машину. Сэм сел на переднее сиденье, мы с Удавом назад. Мы не говорили, потому что были взбудоражены. Нам троим не терпелось выяснить, что случилось. Я могла только предполагать — мы зачем-то понадобились дяде Джерри, и... Карамба! Ни у меня, ни у Удава не было при себе раций! Мы уехали из Дома на набережной, можно сказать, тайком. Никому ничего не сказали. Возможно, нас просто потеряли! Может быть, Джейн, Ром или Пит подняли тревогу, что мы исчезли, нас стали усиленно разыскивать.
Я тут же отогнала от себя мысль, что нас могли искать. Во-первых, эта вечеринка в Доме на набережной — не миссия. Мы там все были предоставлены сами себе. Мы не обязаны были никому отчитываться о своих перемещениях. Во-вторых, если бы кому-то потребовалось вызвать нас на миссию — нас могли дождаться. И даже если бы нас нашли, чтоб вызвать на миссию, через дядю Мэйсона — он бы не был таким встревоженным.
Значит, что-то случилось. Что-то невероятное, из ряда вон выходящее. Что-то не очень приятное. Удав соображал быстрее всех. Он деликатно спросил:
— Картограф, тебе твои ребята ничего не говорили, когда ты с ними говорил?
Сэм пожал плечами. Тут же в гараж вошёл дядя Мэйсон. Деловитый, собранный. Он открыл переднюю водительскую дверцу, сел, включил мотор, начал прогревать автомобиль. Никто из нас так и ничего не говорил, но мы чувствовали нарастающее напряжение. Дядя Мэйсон наконец произнёс, рассматривая нас пристально в зеркало заднего обзора:
— Значит так. Пока мы будем ехать — вы ничего не должны спрашивать, а должны только отвечать на мои вопросы. Всё понятно?
— Есть, — ответила я, едва ли не козырнув. К нам обращались по-военному — ни много ни мало.
— Для вас есть хорошие новости. Я проверил дом, вы точно были там не меньше восьми часов.
— Как вы... — начала я удивляться, дядя Мэйсон упредительно зыркнул глазами:
— Я же сказал — с вашей стороны никаких вопросов. Но ладно уж, на будущее скажу для общего развития. Я снял отпечатки пальцев, проверил их на портативном приборе, проверил также счетчики электричества и проверил охранные счетчики посетителей.
— Счетчики посетителей? У нас не было ключа, мы взломали дверь... — испуганно проговорила я.
— Это не имеет значения. Счётчики показали мне, что без пятнадцати два ночи в дом вошло два человека. И что они не выходили, во всяком случае через входную дверь. Я проверил ваши отпечатки на окнах, на двери чёрного хода — их там не было. Но вы могли их предусмотрительно скрыть.
— Что это всё значит? — беспомощно спросила я.
— Никаких вопросов. Ты будешь говорить со своим начальством, — обрубил снова дядя Мэйсон. Когда надо, он мог быть жёстким ворчливым типом.
— Эта вся буча от того, что мы не взяли рации? — спросил Удав нарочито спокойно-безмятежным тоном.
Дядя Мэйсон ничего не ответил. Он пронзительно посмотрел на того через зеркало заднего обзора. И принялся выезжать. Потом закрыл гараж специальным пультом дистанционного управления, закрыл также ворота. Мы поехали по дороге сначала медленно, потом, когда доехали до сторожки, дядя Мэйсон, ни говоря ни слова, остановил машину, вышел, пошёл к сторожу, с которым мы с Удавом вчера здоровались. Через минуту он вернулся, сел, хлопнул дверью, мы снова поехали.
— Сорвиголова, тебя ищут.
— Кто? — мой вопрос, в общем-то, глупый. Прекрасно понятно, что раз я не взяла телефон и рацию — меня мог искать кто угодно.
— Все, — так же ответил дядя Мэйсон. — Но я уже отправил сообщение, что ты нашлась.
— Меня тоже ищут? — спросил Удав, теперь серьёзно и насторожено.
Дядя Мэйсон снова не ответил. А как-то горько усмехнулся. Будто Удав спрашивал про человека, который внезапно умер. Дядя Мэйсон вёз нас в сторону Укосмо, а мы втроём — я, Удав и Картограф — словно в его плену. Тревога и недоговорки нагнетались.
Внезапно дядя Мэйсон сказал:
— Я проработал в ГБРиБ много лет. С Особым Отделом знаком хорошо. С вашей организацией ТДВГ — тоже. Я ваш союзник. И кое-что знаю из таких вещей, в какие поверить сразу сложно. Сегодня ночью произошла одна из таких вещей, как вы уже поняли. Между тремя и четырьмя часами ночи сегодня было совершено убийство. По иронии судьбы случилось так, что убийца оказался в двух местах одновременно.
— Э... То есть это было двойное убийство? Серийное убийство? — я хотела засыпать дядю Мэйсона вопросами, но сдержалась.
— Сорвиголова, я не хочу тебя пугать, но тебе придётся пройти допрос возможно не только у твоего непосредственного начальства, а у вышестоящих органов тоже.
— Кого убили?.. — выдохнула я охрипшим голосом. Стало совсем страшно, в горле пересохло. Я даже не заметила, как Удав сжал мою руку. Похоже, он тоже напуган.
— Все вопросы и ответы — на вашей центральной Базе.
— Я там тоже нужен? — робко спросил Картограф.
— Ты свидетель. Ты в последний раз видел их. Показаниям приборов, счётчиков и отпечаткам пальцев могут не поверить. Да, есть ещё сторож, который тоже их видел.
— В последний раз я их видел... ничего не понимаю... мы сидели, болтали, ели пирог с картошкой... — пробормотал озадаченно Сэм.
— Все вопросы — потом. Я и так зашёл слишком далеко. Я не уполномоченное лицо, сыщик в отставке, на пенсии. Общаясь с вами, я злоупотребляю своими полномочиями. Я сделаю всё, чтобы вам помочь, ребята, но для этого я вынужден соблюдать формальные правила, — голос дяди Мэйсона потеплел. Он смотрел на нас с сожалением.
Мы с Удавом тоже ничего не понимали. Но в меня стало закрадываться страшное подозрение.
Что, если убили кого-то из наших друзей? Но почему к нам такое отношение? Почему дядя Мэйсон говорит что-то о допросах?!
Хотелось, чтобы всё было только сном. Хотелось, чтобы это всё прекратилось. Я закрыла глаза. Хотелось снова быть в "Нуле", с Удавом, обсуждать наши миссии, планы, крепко обнимать друг друга... Но кошмар этого дня только начинался.
Нас быстро привезли на Базу, дядя Мэйсон завёз машину в гараж особняка Лонды Эрелсон — тёти Антонио.
