Зато, когда я вернулась, дар речи у него наконец-то пропал, а рожа вытянулась так, что в нашем соревновании по шокированию собеседника я могла считаться однозначной победительницей. В самом деле, не каждый день увидишь юную о-ками-сама в полном облачении и с огромным ломом в руках!
- Вот, держите, - я с трудом просунула свою добычу между прутьев. – На случай, если лиса разломает клетку.
Чучело с иронией обернулось через плечо, насмешливо сверкнув глазами-бусинками.
- Убить это ее не убьет, - вынужденно признала я, - но задержит. Она терпеть не может железо.
Лисица возмущенно фыркнула и отвернулась. Я почему-то почувствовала себя виноватой.
- Сказал бы мне кто месяц назад, чем я буду заниматься… - пробурчал себе под нос секретарь и уселся в центре клетки, положив лом себе на колени.
«Сказал бы мне кто лет пять назад», - мрачно подумала я, взяла нож и, прикусив губу, вырезала у себя на ладони арку. Лисица хищно принюхалась, но быстро потеряла интерес, стоило мне взять лист бумаги и отпечатать на нем тории собственной кровью.
- Мне нужно знать, где Чирикло, - отчетливо выговаривая слова, сообщила я, уселась на кушетку и принялась бинтовать порез.
Чем хорошо такое гадание – боль в ладони и простая механическая задача отлично занимают внимание и позволяют отвлечься.
Со стороны, должно быть, все выглядело донельзя безобидно. Чучело охотно спрыгнуло с пуфика, пробежалось до листа, улеглось точно по центру нарисованной арки и замерло. В абсолютной тишине я молча накладывала повязку. Кровь не долго останавливалась, и бинта пришлось намотать побольше – чтобы, случись что, ни в коем случае не испачкать капари.
- Так чего мне следует бояться? – уточнил Констант.
Он смотрел на меня прямо сквозь бестелесного одержимого, с хищным интересом кружащего у запертой клетки. Щелей было предостаточно, и человек внутри оставался беззащитен. Не хватало только жертвенной арки…
Одержимый с надеждой обернулся. Меня передернуло.
- Он не для тебя, - я покачала головой. – Найди Чирикло, и я тебя накормлю.
Констант, собравшийся было повторить свой вопрос, замолчал и слепо завертел головой. Одержимый покрутился рядом, глядя на него, как худеющая дама – на пирожное со сливочным кремом, печально загудел, взмыл под потолок – и нырнул в тории.
Я стиснула зубы, стараясь не смотреть его глазами, не чуять его носом и не чувствовать его телом. Та еще задачка, на самом деле.
Одержимый захлебывался восторгом. Его било крупной дрожью, будто в пике удовольствия, но это я дрожала и покрывалась гусиной кожей. Он чуял тысячи запахов, сладких, невероятных, волшебных – но я почти не могла дышать. Ему открывались сотни видов, десятки невозможно прекрасных картин, - а я зажмуривалась от ужаса. К нему прилетали сородичи, терлись бесплотными боками, делились новостями, завидовали – потому что он вернется – а меня передергивало от омерзения.
Слишком чуждо. Слишком дико. Слишком хищно и кроваво.
Мой страх и его эйфория сливались воедино, и я не могла себе представить, какое выражение застыло у меня на лице.
Не знаю, сколько это длилось. Чувство времени отказывало, пасовало и перед счастьем одержимого, и перед моим ужасом. Для него все закончилось быстро, слишком быстро, а для меня – тянулось мучительно, невыносимо долго.
Наконец одержимый появился над аркой – обновленный, знающий и восторженный – провыл победный клич и нырнул. Не в лисицу, в меня.
Я даже пискнуть не успела.
Тело поднялось с кушетки, остановилось на мгновение, чтобы выдернуть из прически впивающиеся в голову кандзаси, развязать слишком тугой верхний пояс и размотать нижний, - с наслаждением потянулось и направилось к клетке.
- Я знаю, где он, - похвастался одержимый моим голосом, замерев перед железной дверцей. – Пойдем?
Я беззвучно взвыла, пытаясь вытолкнуть его из своей головы. Безнадежно. Одержимый был сильнее – и при желании, в общем-то, мог вытолкнуть меня.
Констант с откровенным интересом заглянул в распахнувшийся без поясов капари, но потом все-таки сообразил посмотреть и мне за спину тоже.
Чучело лежало на листе бумаги в центре комнаты, недвижимое и холодное.
- Ну нет, - слабым голосом пробормотал секретарь. – Вот тебя я ломом гонять не стану!
- И не надо, - покладисто согласился одержимый и протянул руку к замку, но так и не прикоснулся. – Пойдем со мной.
«Черт подери, я обещала тебя накормить, но не им же!» - заорала бы я, будь у меня легкие и голосовые связки. Но их не было.
Констант неуверенно пошевелил пальцами, уронив пару серебристых искорок из-под ногтей, но ударить магией не решился.
- Если я выйду, ты передашь контроль над телом Хикари?
- Передам, - слишком легко согласился одержимый.
- Сразу? – догадался поинтересоваться секретарь.
«Не вздумай, идиот!»
- Нет, - осклабился одержимый и все-таки дернул замок.
На руке в одно мгновение вздулся и лопнул волдырь. Должно быть, пахло соответственно, потому что Констант позеленел и покрепче вцепился в лом.
Я ничего не почувствовала.
- Ну вот, - делано расстроился одержимый. – Она вернется, и ей будет больно. Выходи сам. Или я все-таки открою.
Ключ – равно как и единственный на весь Самадж лом – был у Константа, но тот почему-то ни на мгновение не усомнился.
- Хорошо, я выйду, - под мою беззвучную ругань согласился он и отложил лом в сторону. – Но разве нас двоих хватит, чтобы вытащить Чирикло?
Одержимый громко фыркнул.
- Даже одной Хикари хватит.
Констант замер.
- Только не вздумай идти за ним один!
- Пойдем со мной, - снова предложил одержимый и улыбнулся – мягко, нежно и зазывно.
Секретарь тяжело вздохнул и загремел замком. Я перебрала в уме запас ругательств, связанных с умственной неполноценностью, и с прискорбием пришла к выводу, что с такой степенью мне сталкиваться еще не доводилось.
Тело тем временем, не отрывая взгляда от Константа, разматывало свеженькую повязку. Нижний слой бинтов успел подсохнуть, и одержимый безжалостно его оторвал. Кровь выступила снова, но я по-прежнему ничего не чувствовала.
У Константа дрожали руки, и замок с грохотом упал на пол. Дверца клетки приоткрылась сама собой.
Одержимый радостно зашипел, сунул окровавленную руку внутрь и проворно сграбастал секретаря за запястье, отпечатывая на его коже тории. И тут же, без промедления, вынырнул из меня, щеря нематериальные зубы.
Я вдруг оказалась в клубке непередаваемых ощущений: облегчение в голове, восхитительно свободное дыхание, прохладный ветерок, мельтешение цветных пятен перед глазами, безумная боль в обеих руках – в каждой своя – и внезапно подгибающиеся ноги.
Падая, я еще успела увидеть, как одержимый целеустремленно летит к Константу.
И даже подумать, что капари мне все-таки испортили.
Рядом кто-то ходил.
Из одного угла комнаты – в другой, к двери, обратно. Шаги остановились возле меня, зашуршала одежда, и кто-то обреченно выругался по-ирейски касательно отсталого мира и дефицита антисептиков.
Потом меня взяли за руку и влажно прижались губами к кровоточащим порезам.
Я шарахнулась прежде, чем открыла глаза и начала соображать, что происходит, в слепой панике отползая прочь и оставляя на полу бурые следы – по счастью, смазанные.
Тело Константа осталось сидеть на месте, наглядно иллюстрируя бородатый пошлый анекдот: «Я кого-то убил. И съел!»
В руках он держал бинт.
- Спокойно, - сказал он вибрирующе низким голосом и отвел взгляд.
Я запоздало спохватилась и запахнула безнадежно испорченный капари. Прядка из распустившейся прически настойчиво лезла в рот, и я машинально попыталась ее сдуть, но сделала только хуже.
- А у меня есть причины для спокойствия?
- Смею надеяться, - отозвался он и кивком указал на клетку.
Лисица злобно ощерилась из-за решетки, вздыбив шерсть.
Я сначала уронила челюсть, а уж потом поняла, что сообразить можно было и раньше: полиглотом одержимый не казался, да и откуда ему знать про антисептики?
- Но как вы?..
- Магический щит, - белозубо улыбнулся Констант. – А потом, гм, лом.
Значит, он не просто рассыпал красивые искорки из-под ногтей… я бездумно коснулась центра лба, за которым уже несколько лет не было заполненного силой канала. Вместе с магией меня покинула всякая чувствительность к ней, но что не видела я – не видел и одержимый.
- Знаете, что интересно? – продолжил секретарь, предусмотрительно не двигаясь с места. – Одержимый не пытался меня сожрать, даже пока был уверен, что тории отпечатаны на мне, а не на щите. Он пытался вселиться, как я и предполагал. Выходит, желания истинного носителя для него важнее, чем его голод.
- Бесценная информация, - я не выдержала и скривилась. – И ради нее вы были готовы так подставиться?
- Выбирая между пушистой лисичкой и Рино, который всенепременно поинтересуется, проверил ли я свои сумасшедшие догадки? – слегка приподнял брови Констант. – Кроме того, я не смог придумать другой способ.
Я медленно выдохнула и откинулась назад, на пол, закрыв ладонями лицо. Сил ужасаться его сумасбродности (или тупости?) уже не было. Глухое, не прекращающееся ни на мгновение рычание лисы давило на уши.
- Лорд асессор просил передать вам, что принцессу убил не одержимый, - терпеливо продолжил секретарь. Похоже, ему от меня что-то позарез было нужно – ради чего он был готов переждать не один десяток демонстративных уходов от разговора. – Но печать, тем не менее, на ее теле была обнаружена. На запястье, под рукавом.
- Почему тогда ее не нашли сразу? – машинально уточнила я.
- Из-за пары неаппетитных подробностей, из-за которых платье пришлось разрезать, чтобы снять, - честно ответил Констант. – Похоже, печати имеют весьма близкое отношение к магии, которое исполнитель не учел. У Ее Высочества была на нее аллергия.
Я убрала руки от лица.
- Вы хотите сказать, что в нее тоже пытались вселиться?
Констант кивнул, не отводя от меня взгляда, и я с нехилым опозданием вспомнила, что хвататься кровоточащей рукой за лицо – чертовски плохая идея. Но идти умываться меня сейчас не сподвигли бы и сами боги.
- Пытались, но не успели. Аллергия была очень сильной, и в последние годы только прогрессировала, несмотря на все усилия целителей. Печать спровоцировала практически мгновенную реакцию. Принцесса не успела позвать на помощь.
- А ее телохранители, свита?
- Вот как раз ее телохранителями одержимый и пообедал, - мрачно сообщил секретарь и замолчал было, но в тишине стало отчетливо слышно, как бурчит в животе у лисицы. – А от свиты Ее Высочество весьма упорно отказывалась, хотя Третий… то есть, Его Высочество, супруг принцессы, настаивал. И был прав, как показало время… но суть не в этом.
- А в том, что кто-то так хотел оказаться рядом с – как вы сказали, Третьим? – что одержимый вдруг взял и отправился на другую планету, чтобы вселиться в принцессу Кейли и дать возможность своему носителю притвориться ею, - печально сообщила я потолку. – Либо кто-то мечтал о возможности влиять на решения ирейской верхушки, и принцессу одержимый выбрал как наименее защищенного члена семьи Ариэни.
- Либо это способ морально растоптать Третьего, - вздохнул Констант. – И никто не может сказать точно, кому из его врагов хватило решимости. Если в записке из сада допущена ошибка, то все эти варианты равнозначны, леди Хикари. Чтобы выбрать верный, мне нужен ваш варвар.
- Ваандарар, - автоматически поправила я.
Секретарь только сердито отмахнулся.
- Спросите у своей лисицы, где он? А то я, боюсь, ей несколько разонравился, - признался Констант, невольно покосившись на лом.
Я с сомнением оглядела комок воплощенной злости в клетке.
- Боюсь, не вы один, господин Эмбер. Я вынуждена просить вас покинуть Самадж. Одержимый не станет говорить, пока я не выполню обещание и не накормлю его, а для этого мне придется открыть клетку.
Волшебное слово «накормлю» заставило лисицу живенько спрятать звериный оскал и изобразить исстрадавшегося, голодного и несчастного зверька. Но Констант – о чудо! – вдруг взял и послушался.
Когда он вернулся – через полчаса вместо обещанного часа – лисица уже сыто дремала и в сторону коварного предателя даже щериться поленилась; только раздраженно фыркнула и повернулась спиной. Я же пребывала в состоянии ступора, поскольку не могла решить, чего хотелось больше: то ли смеяться, то ли злиться, то ли с опозданием бояться за шкуру безбашенного ваандарара.
Констант явно склонялся к первому варианту.
Чирикло поприветствовал его укоризненно-понимающим взглядом и продолжил обматывать вокруг меня нижний пояс.
- Я почему-то так и подумал, - отсмеявшись, признался секретарь, и первым протянул ему ладонь. – Констант.
Чирикло разбойно ухмыльнулся и протянутую ладонь пожал. Для этого ему пришлось выпустить конец пояса, и тот легко соскользнул на пол. Крайне несвоевременный порыв ветра довершил начатое, и я с усталым вздохом поймала развевающиеся полы капари, снова заворачиваясь в плотную ткань.
Даже не сомневаюсь: он это нарочно.
- Отличный способ отложить знакомство, Чирикло, снимаю шляпу, - ядовито пробурчала я и нагнулась за поясом.
Констант сглотнул и отвел взгляд.
Чирикло – нет. Его смутить было куда сложнее.
- Лучше что-нибудь другое сними, - бодро посоветовал ваандарар.
Я охотно сняла туфельку и размахнулась, но, как обычно, не попала.
- Он прятался в подвале, - наябедничала я. – В винном погребе. А Зора с ног сбилась, его разыскивая!
Чирикло резко посерьезнел – будто и не дурачился минуту назад.
- Домой не возвращаются с бедой на хвосте.
Я прикусила губу и отвернулась.
Прав, тысячу раз прав. Одержимый может вернуться за тем, кого считал своей добычей. Может быть, Чирикло и не знал всех тонкостей поведения этих тварей, но одно понимал точно: раз его однажды похитили, значит, смогут снова. А в таборе одержимым не место.
Хватит и одной меня.
Лисица все еще поглядывала с надеждой: может, если нельзя трогать Константа, я разрешу взять ваандарара?.. Кажется, моя непреклонность выбивала ее из колеи.
- Честно говоря, - резко взбодрился Чирикло, - в винном погребе совершенно нечем закусывать. Как насчет сходить на кухню, пока никого нет? Там и поговорим, - многообещающе предложил он и адресовал оценивающий взгляд разъехавшемуся вороту моего капари.
Я вдруг почувствовала себя так, будто под ним вообще ничего не было, и машинально запахнулась поплотнее. Чего там то нижнее платье – одно название, просвечивает насквозь…
- Поняла, - вздохнула я. – Идите. Я приведу себя в порядок и присоединюсь.
Констант разочарованно вздохнул, но Чирикло по-свойски хлопнул его по плечу, разворачивая в сторону выхода.
- Пойдем! Я сегодня утром слышал, как свинью забивали…
Я молча смотрела, как они выходят из комнаты – под непрерывную, бойкую болтовню – и делала вид, что мне вовсе не обидно, что Чирикло хочет, чтобы я держалась от расследования в стороне, и потому приложит все усилия, чтобы я не появилась на кухне раньше времени.
Раздувшийся от сытости живот тянул к полу, глаза слипались – но лисица упрямо кралась вдоль стены столовой, старательно развесив уши. Я в спальне выпускниц зарылась в чересседельную сумку в безнадежных поисках приличной одежды, но уши развесила с не меньшим тщанием.
- Вот, держите, - я с трудом просунула свою добычу между прутьев. – На случай, если лиса разломает клетку.
Чучело с иронией обернулось через плечо, насмешливо сверкнув глазами-бусинками.
- Убить это ее не убьет, - вынужденно признала я, - но задержит. Она терпеть не может железо.
Лисица возмущенно фыркнула и отвернулась. Я почему-то почувствовала себя виноватой.
- Сказал бы мне кто месяц назад, чем я буду заниматься… - пробурчал себе под нос секретарь и уселся в центре клетки, положив лом себе на колени.
«Сказал бы мне кто лет пять назад», - мрачно подумала я, взяла нож и, прикусив губу, вырезала у себя на ладони арку. Лисица хищно принюхалась, но быстро потеряла интерес, стоило мне взять лист бумаги и отпечатать на нем тории собственной кровью.
- Мне нужно знать, где Чирикло, - отчетливо выговаривая слова, сообщила я, уселась на кушетку и принялась бинтовать порез.
Чем хорошо такое гадание – боль в ладони и простая механическая задача отлично занимают внимание и позволяют отвлечься.
Со стороны, должно быть, все выглядело донельзя безобидно. Чучело охотно спрыгнуло с пуфика, пробежалось до листа, улеглось точно по центру нарисованной арки и замерло. В абсолютной тишине я молча накладывала повязку. Кровь не долго останавливалась, и бинта пришлось намотать побольше – чтобы, случись что, ни в коем случае не испачкать капари.
- Так чего мне следует бояться? – уточнил Констант.
Он смотрел на меня прямо сквозь бестелесного одержимого, с хищным интересом кружащего у запертой клетки. Щелей было предостаточно, и человек внутри оставался беззащитен. Не хватало только жертвенной арки…
Одержимый с надеждой обернулся. Меня передернуло.
- Он не для тебя, - я покачала головой. – Найди Чирикло, и я тебя накормлю.
Констант, собравшийся было повторить свой вопрос, замолчал и слепо завертел головой. Одержимый покрутился рядом, глядя на него, как худеющая дама – на пирожное со сливочным кремом, печально загудел, взмыл под потолок – и нырнул в тории.
Я стиснула зубы, стараясь не смотреть его глазами, не чуять его носом и не чувствовать его телом. Та еще задачка, на самом деле.
Одержимый захлебывался восторгом. Его било крупной дрожью, будто в пике удовольствия, но это я дрожала и покрывалась гусиной кожей. Он чуял тысячи запахов, сладких, невероятных, волшебных – но я почти не могла дышать. Ему открывались сотни видов, десятки невозможно прекрасных картин, - а я зажмуривалась от ужаса. К нему прилетали сородичи, терлись бесплотными боками, делились новостями, завидовали – потому что он вернется – а меня передергивало от омерзения.
Слишком чуждо. Слишком дико. Слишком хищно и кроваво.
Мой страх и его эйфория сливались воедино, и я не могла себе представить, какое выражение застыло у меня на лице.
Не знаю, сколько это длилось. Чувство времени отказывало, пасовало и перед счастьем одержимого, и перед моим ужасом. Для него все закончилось быстро, слишком быстро, а для меня – тянулось мучительно, невыносимо долго.
Наконец одержимый появился над аркой – обновленный, знающий и восторженный – провыл победный клич и нырнул. Не в лисицу, в меня.
Я даже пискнуть не успела.
Тело поднялось с кушетки, остановилось на мгновение, чтобы выдернуть из прически впивающиеся в голову кандзаси, развязать слишком тугой верхний пояс и размотать нижний, - с наслаждением потянулось и направилось к клетке.
- Я знаю, где он, - похвастался одержимый моим голосом, замерев перед железной дверцей. – Пойдем?
Я беззвучно взвыла, пытаясь вытолкнуть его из своей головы. Безнадежно. Одержимый был сильнее – и при желании, в общем-то, мог вытолкнуть меня.
Констант с откровенным интересом заглянул в распахнувшийся без поясов капари, но потом все-таки сообразил посмотреть и мне за спину тоже.
Чучело лежало на листе бумаги в центре комнаты, недвижимое и холодное.
- Ну нет, - слабым голосом пробормотал секретарь. – Вот тебя я ломом гонять не стану!
- И не надо, - покладисто согласился одержимый и протянул руку к замку, но так и не прикоснулся. – Пойдем со мной.
«Черт подери, я обещала тебя накормить, но не им же!» - заорала бы я, будь у меня легкие и голосовые связки. Но их не было.
Констант неуверенно пошевелил пальцами, уронив пару серебристых искорок из-под ногтей, но ударить магией не решился.
- Если я выйду, ты передашь контроль над телом Хикари?
- Передам, - слишком легко согласился одержимый.
- Сразу? – догадался поинтересоваться секретарь.
«Не вздумай, идиот!»
- Нет, - осклабился одержимый и все-таки дернул замок.
На руке в одно мгновение вздулся и лопнул волдырь. Должно быть, пахло соответственно, потому что Констант позеленел и покрепче вцепился в лом.
Я ничего не почувствовала.
- Ну вот, - делано расстроился одержимый. – Она вернется, и ей будет больно. Выходи сам. Или я все-таки открою.
Ключ – равно как и единственный на весь Самадж лом – был у Константа, но тот почему-то ни на мгновение не усомнился.
- Хорошо, я выйду, - под мою беззвучную ругань согласился он и отложил лом в сторону. – Но разве нас двоих хватит, чтобы вытащить Чирикло?
Одержимый громко фыркнул.
- Даже одной Хикари хватит.
Констант замер.
- Только не вздумай идти за ним один!
- Пойдем со мной, - снова предложил одержимый и улыбнулся – мягко, нежно и зазывно.
Секретарь тяжело вздохнул и загремел замком. Я перебрала в уме запас ругательств, связанных с умственной неполноценностью, и с прискорбием пришла к выводу, что с такой степенью мне сталкиваться еще не доводилось.
Тело тем временем, не отрывая взгляда от Константа, разматывало свеженькую повязку. Нижний слой бинтов успел подсохнуть, и одержимый безжалостно его оторвал. Кровь выступила снова, но я по-прежнему ничего не чувствовала.
У Константа дрожали руки, и замок с грохотом упал на пол. Дверца клетки приоткрылась сама собой.
Одержимый радостно зашипел, сунул окровавленную руку внутрь и проворно сграбастал секретаря за запястье, отпечатывая на его коже тории. И тут же, без промедления, вынырнул из меня, щеря нематериальные зубы.
Я вдруг оказалась в клубке непередаваемых ощущений: облегчение в голове, восхитительно свободное дыхание, прохладный ветерок, мельтешение цветных пятен перед глазами, безумная боль в обеих руках – в каждой своя – и внезапно подгибающиеся ноги.
Падая, я еще успела увидеть, как одержимый целеустремленно летит к Константу.
И даже подумать, что капари мне все-таки испортили.
Глава 18. Безбашенный
Рядом кто-то ходил.
Из одного угла комнаты – в другой, к двери, обратно. Шаги остановились возле меня, зашуршала одежда, и кто-то обреченно выругался по-ирейски касательно отсталого мира и дефицита антисептиков.
Потом меня взяли за руку и влажно прижались губами к кровоточащим порезам.
Я шарахнулась прежде, чем открыла глаза и начала соображать, что происходит, в слепой панике отползая прочь и оставляя на полу бурые следы – по счастью, смазанные.
Тело Константа осталось сидеть на месте, наглядно иллюстрируя бородатый пошлый анекдот: «Я кого-то убил. И съел!»
В руках он держал бинт.
- Спокойно, - сказал он вибрирующе низким голосом и отвел взгляд.
Я запоздало спохватилась и запахнула безнадежно испорченный капари. Прядка из распустившейся прически настойчиво лезла в рот, и я машинально попыталась ее сдуть, но сделала только хуже.
- А у меня есть причины для спокойствия?
- Смею надеяться, - отозвался он и кивком указал на клетку.
Лисица злобно ощерилась из-за решетки, вздыбив шерсть.
Я сначала уронила челюсть, а уж потом поняла, что сообразить можно было и раньше: полиглотом одержимый не казался, да и откуда ему знать про антисептики?
- Но как вы?..
- Магический щит, - белозубо улыбнулся Констант. – А потом, гм, лом.
Значит, он не просто рассыпал красивые искорки из-под ногтей… я бездумно коснулась центра лба, за которым уже несколько лет не было заполненного силой канала. Вместе с магией меня покинула всякая чувствительность к ней, но что не видела я – не видел и одержимый.
- Знаете, что интересно? – продолжил секретарь, предусмотрительно не двигаясь с места. – Одержимый не пытался меня сожрать, даже пока был уверен, что тории отпечатаны на мне, а не на щите. Он пытался вселиться, как я и предполагал. Выходит, желания истинного носителя для него важнее, чем его голод.
- Бесценная информация, - я не выдержала и скривилась. – И ради нее вы были готовы так подставиться?
- Выбирая между пушистой лисичкой и Рино, который всенепременно поинтересуется, проверил ли я свои сумасшедшие догадки? – слегка приподнял брови Констант. – Кроме того, я не смог придумать другой способ.
Я медленно выдохнула и откинулась назад, на пол, закрыв ладонями лицо. Сил ужасаться его сумасбродности (или тупости?) уже не было. Глухое, не прекращающееся ни на мгновение рычание лисы давило на уши.
- Лорд асессор просил передать вам, что принцессу убил не одержимый, - терпеливо продолжил секретарь. Похоже, ему от меня что-то позарез было нужно – ради чего он был готов переждать не один десяток демонстративных уходов от разговора. – Но печать, тем не менее, на ее теле была обнаружена. На запястье, под рукавом.
- Почему тогда ее не нашли сразу? – машинально уточнила я.
- Из-за пары неаппетитных подробностей, из-за которых платье пришлось разрезать, чтобы снять, - честно ответил Констант. – Похоже, печати имеют весьма близкое отношение к магии, которое исполнитель не учел. У Ее Высочества была на нее аллергия.
Я убрала руки от лица.
- Вы хотите сказать, что в нее тоже пытались вселиться?
Констант кивнул, не отводя от меня взгляда, и я с нехилым опозданием вспомнила, что хвататься кровоточащей рукой за лицо – чертовски плохая идея. Но идти умываться меня сейчас не сподвигли бы и сами боги.
- Пытались, но не успели. Аллергия была очень сильной, и в последние годы только прогрессировала, несмотря на все усилия целителей. Печать спровоцировала практически мгновенную реакцию. Принцесса не успела позвать на помощь.
- А ее телохранители, свита?
- Вот как раз ее телохранителями одержимый и пообедал, - мрачно сообщил секретарь и замолчал было, но в тишине стало отчетливо слышно, как бурчит в животе у лисицы. – А от свиты Ее Высочество весьма упорно отказывалась, хотя Третий… то есть, Его Высочество, супруг принцессы, настаивал. И был прав, как показало время… но суть не в этом.
- А в том, что кто-то так хотел оказаться рядом с – как вы сказали, Третьим? – что одержимый вдруг взял и отправился на другую планету, чтобы вселиться в принцессу Кейли и дать возможность своему носителю притвориться ею, - печально сообщила я потолку. – Либо кто-то мечтал о возможности влиять на решения ирейской верхушки, и принцессу одержимый выбрал как наименее защищенного члена семьи Ариэни.
- Либо это способ морально растоптать Третьего, - вздохнул Констант. – И никто не может сказать точно, кому из его врагов хватило решимости. Если в записке из сада допущена ошибка, то все эти варианты равнозначны, леди Хикари. Чтобы выбрать верный, мне нужен ваш варвар.
- Ваандарар, - автоматически поправила я.
Секретарь только сердито отмахнулся.
- Спросите у своей лисицы, где он? А то я, боюсь, ей несколько разонравился, - признался Констант, невольно покосившись на лом.
Я с сомнением оглядела комок воплощенной злости в клетке.
- Боюсь, не вы один, господин Эмбер. Я вынуждена просить вас покинуть Самадж. Одержимый не станет говорить, пока я не выполню обещание и не накормлю его, а для этого мне придется открыть клетку.
Волшебное слово «накормлю» заставило лисицу живенько спрятать звериный оскал и изобразить исстрадавшегося, голодного и несчастного зверька. Но Констант – о чудо! – вдруг взял и послушался.
Когда он вернулся – через полчаса вместо обещанного часа – лисица уже сыто дремала и в сторону коварного предателя даже щериться поленилась; только раздраженно фыркнула и повернулась спиной. Я же пребывала в состоянии ступора, поскольку не могла решить, чего хотелось больше: то ли смеяться, то ли злиться, то ли с опозданием бояться за шкуру безбашенного ваандарара.
Констант явно склонялся к первому варианту.
Чирикло поприветствовал его укоризненно-понимающим взглядом и продолжил обматывать вокруг меня нижний пояс.
- Я почему-то так и подумал, - отсмеявшись, признался секретарь, и первым протянул ему ладонь. – Констант.
Чирикло разбойно ухмыльнулся и протянутую ладонь пожал. Для этого ему пришлось выпустить конец пояса, и тот легко соскользнул на пол. Крайне несвоевременный порыв ветра довершил начатое, и я с усталым вздохом поймала развевающиеся полы капари, снова заворачиваясь в плотную ткань.
Даже не сомневаюсь: он это нарочно.
- Отличный способ отложить знакомство, Чирикло, снимаю шляпу, - ядовито пробурчала я и нагнулась за поясом.
Констант сглотнул и отвел взгляд.
Чирикло – нет. Его смутить было куда сложнее.
- Лучше что-нибудь другое сними, - бодро посоветовал ваандарар.
Я охотно сняла туфельку и размахнулась, но, как обычно, не попала.
- Он прятался в подвале, - наябедничала я. – В винном погребе. А Зора с ног сбилась, его разыскивая!
Чирикло резко посерьезнел – будто и не дурачился минуту назад.
- Домой не возвращаются с бедой на хвосте.
Я прикусила губу и отвернулась.
Прав, тысячу раз прав. Одержимый может вернуться за тем, кого считал своей добычей. Может быть, Чирикло и не знал всех тонкостей поведения этих тварей, но одно понимал точно: раз его однажды похитили, значит, смогут снова. А в таборе одержимым не место.
Хватит и одной меня.
Лисица все еще поглядывала с надеждой: может, если нельзя трогать Константа, я разрешу взять ваандарара?.. Кажется, моя непреклонность выбивала ее из колеи.
- Честно говоря, - резко взбодрился Чирикло, - в винном погребе совершенно нечем закусывать. Как насчет сходить на кухню, пока никого нет? Там и поговорим, - многообещающе предложил он и адресовал оценивающий взгляд разъехавшемуся вороту моего капари.
Я вдруг почувствовала себя так, будто под ним вообще ничего не было, и машинально запахнулась поплотнее. Чего там то нижнее платье – одно название, просвечивает насквозь…
- Поняла, - вздохнула я. – Идите. Я приведу себя в порядок и присоединюсь.
Констант разочарованно вздохнул, но Чирикло по-свойски хлопнул его по плечу, разворачивая в сторону выхода.
- Пойдем! Я сегодня утром слышал, как свинью забивали…
Я молча смотрела, как они выходят из комнаты – под непрерывную, бойкую болтовню – и делала вид, что мне вовсе не обидно, что Чирикло хочет, чтобы я держалась от расследования в стороне, и потому приложит все усилия, чтобы я не появилась на кухне раньше времени.
Глава 19. Старые друзья
Раздувшийся от сытости живот тянул к полу, глаза слипались – но лисица упрямо кралась вдоль стены столовой, старательно развесив уши. Я в спальне выпускниц зарылась в чересседельную сумку в безнадежных поисках приличной одежды, но уши развесила с не меньшим тщанием.
