– И Хелли ведь тоже в курсе? – с улыбкой поинтересовалась Роззи.
– С прошлой недели, – шепотом сказала покрасневшая Лисси.
– Да ладно! – махнула рукой Роззи. – Скоро весь город узнает. Это было секретом в большей степени именно от Мэгги. И мы хотели играть, пока она будет в Вайтбурге. Но она поехала в столицу раньше. Из-за участия во втором туре поэтического конкурса.
– И что?
– А то, что нам уже пора найти место для спектакля. И сделать объявление о премьере в городе. Мы пошли на прошлой неделе к директору школы, чтобы договориться с ним об использовании актового зала школы. Директор согласился. А буквально на следующий день к нам прибежала Мэгги.
– Резко оставила затворничество?
– Естественно! И потребовала, чтобы мы ее включили в труппу и дали ей главную роль.
– А вы?
– А что мы? Все роли уже давно распределены. Артисты с лета учат стихи и репетируют. Но мы решили дать ей роль, – на лице Роззи появилась мстительная улыбка. – Без слов. Служанки, которая посуду подает. Этой роли, правду сказать, не было в сюжете, но ради Мэгги мы готовы были пойти на небывалое преступление: на кощунственное вторжение в сюжет гениального драматурга…
Лисси хрюкнула. Сай криво усмехнулся.
– А вы не слушайте нас, Сай, – строго заметила Роззи. – А то узнаете такое о женском коварстве, что не захотите никогда жениться.
– Этим вы меня не испугаете. У меня есть перед глазами лучшие образчики женского пола, – мягко заметил Сай и чуть покосился в сторону Лисси.
Лисси покраснела, но сделала вид, что не поняла.
– Вы имеете в виду, наверное, вашу уважаемую тетушку? – нашла выход из неловкой ситуации Роззи. – Ее сиятельство действительно необыкновенно тактична, благородна и может вызвать лишь любовь и безграничное восхищение.
– Так что Мэгги? – вернула Лисси сестру к теме обсуждения.
– А что Мэгги? Пообещала нам устроить веселую жизнь и убежала, топая ногами. А вчера директор школы прислал мне записку, что с великим сожалением отказывается предоставить нам зал, потому что там будут весь месяц заниматься танцами младшие классы. С утра до поздней ночи.
– Ох уж эта Мэгги! – возмущенно встряхнула головой Лисси. Рыжие кудряшки выбилась из-под колпака и запрыгали по щекам, на которых с приходом зимы поубавилось веснушек. – Да я бы ее… Да я ее…
– Угомонись! – поморщилась Роззи. – И, ради бога, не ввязывайся. Мы найдем другое место для нашего спектакля. Школьный зал не единственное в Груембьерре место, где можно расположить подмостки и скамьи для зрителей.
Дверь кухни открылась, и показалась Хелли.
– Там нисс Хьюберт накрыл на стол. Пойдемте пить чай! – позвала она друзей, и Лисси, прикрыв свежесваренный крем крышкой, стала снимать фартук.
Друзья вышли из кухни в магазин, где перед прилавком стояло несколько посетителей, не побоявшихся выйти в метель на улицу, чтобы приобрести Лиссины эклеры и корзиночки.
Надо ли упоминать о том, что кондитерская Лисси процветала? Причем процветала в хорошем смысле этого слова. Казалось бы, разве подобный глагол мог иметь плохой смысл? Но в Проклятом доме, который с июля стал штаб-квартирой юной кондитерши, на первый взгляд даже самые обычные – казалось бы! – слова и предметы порой приобретали поразительную способность превращаться во что-то ну совсем уж непотребное. После октябрьских событий, на месяц парализовавших нормальную жизнь Груембьерра, после всех тех странностей, которые цвели махровым… нет, просто наимахровейшим цветом, все слова с ботаническим уклоном, например, «растение», «цветок» и их эквиваленты, оказались в кондитерской под запретом, а Хелли в ультимативном порядке потребовала убрать из Проклятого дома все горшки с геранью, фикусами и другими представителями флоры, внеся в черный список даже кактусы.
Лиссин помощник Дик, питавший нежную привязанность ко всем зеленым жильцам Проклятого дома, было расстроился, но Лисси шепнула мальчику, что на время отнесет цветы в расположенную поблизости гостиницу ниссимы Сайрены, где они и пробудут, пока Хелли не успокоится.
Так и случилось. Позлившись на Мэгги, нечестным образом укравшую у нее победу на первом туре всесоларского поэтического конкурса, высказав все, что она думает о штучках Проклятого дома и конкретно о Лисси, из-за которой Хелли в очередной раз затянуло в неприятности, поэтесса съездила с Роззи в столицу, где провела приятное время, и приехала назад умиротворенная и в хорошем расположении духа. Девушка без нытья заняла свое обычное место за прилавком кондитерского магазина и только сердито пофыркивала, косясь на горшки с цветами, тайно и по одному вползающие назад в Проклятый дом и постепенно занимающие свои прежние места.
Раскланявшись с посетителями и бросив ласковый взгляд на заворачивающего пирожные Дика, который не хуже своих хозяек научился обслуживать клиентов, Лисси повела за собой Роззи и Сая в кафе, наконец распахнувшее свои двери для жителей города.
Кафе было устроено в бывшей большой гостиной Проклятого дома, полностью отремонтированной и обставленной в соответствии с задумкой Лисси. Получилось изящно и уютно – лучше и не придумаешь! По периметру большого зала, свет в который проникал через многочисленные высокие окна, были расположены уютные эркерные закутки, обрамленные шелковыми голубыми гардинами с пышными золотыми кисточками. На стенах, покрытых нежно-бежевыми обоями в полосочку, висели овальные зеркала в золотых витых рамах. Дробясь и умножаясь в зеркалах, зал казался шире и просторней, вводя в заблуждение вошедшего в него гостя количеством пространства. В середине зала стоял большой стол, накрытый расшитой цветами скатертью. Увы, эта скатерть, заказанная Лисси у ниссимы Ниттель, была дошита уже ее преемницей, выкупившей мастерскую-ателье у внезапно покинувшей город хозяйки. Об отъезде последней ходили разные слухи, вплоть до того, что уехавшая женщина была норландской шпионкой, но объяснить, что разведывала шпионка в далеком от столицы городке, не мог никто, что не мешало слухам ползти и множиться.
Центральный стол был накрыт на пятнадцать персон. В центре, среди пышно цветущих, несмотря на зиму, фиалок в изящных бежевых кашпо стояли фарфоровые фигурки масок комедии дель арте и бронзовые подсвечники со свечами. Но стол использовался пока редко, разве что по понедельникам, когда в закрытой кондитерской тайком от других собирался театральный клуб Роззи. Посетители же предпочитали рассаживаться в уютных эркерных закутках, где, отгороженные от других, они могли уединиться, сидя на мягких диванчиках. В глубине зала были высокие стеклянные двери, через которые открывался чудесный вид на заснеженный сад Проклятого дома, но с приходом осенней непогоды двери были заперты и хорошенько проклеены лично Лисси, дабы не допустить проникновения холода в дом. Сейчас в кафе было занято четыре столика, которые обслуживал степенно прохаживающийся между столиками метрдотель во фраке.
Если сразу после открытия кондитерской в начале осени Лисси и Хелли страдали от недостатка кадров, то теперь эта проблема была полностью решена.
Первым ценным приобретением была ниссима Феонила, нанятая по рекомендации служанки из Лиссиного дома.
Пожилая женщина в добротной крестьянской одежде появилась на пороге кондитерской в середине ноября вместе с первым снегом, который прокрался в Груембьерр под прикрытием серых туч и внезапно обрушился на испуганно притихшие крыши. Женщина деловито стряхнула снег со шляпки, кивнула вежливо поклонившемуся ей Дику, поставила в угол магазина тяжелый узел с вещами и без спроса прошла в кухню. Когда Лисси вернулась из погреба, нагруженная банками с яблочным повидлом, незнакомка уже домывала стоящие в раковине кастрюли. Ее большие красные руки так проворно мелькали среди мыльных пузырей, так ловко залезали в каждую выемку, оставляя за собой сверкающий след, что Лисси залюбовалась. О цене они сговорились быстро. Вначале ниссима Феонила с недоверием относилась к юной пигалице, которая удумала управлять аж целой кондитерской, но Лисси умела поставить на своем, и после нескольких дней выяснения, кто на кухне главный, а кто не учит, как правильно печь пирожки с коржиками, между женщинами установились мир и субординация.
– Она добрая, но строгая, – шепнула Лисси Саю, когда молодой человек, придя на следующий день с обычным визитом, был отруган за то, что притащил в дом грязь с улицы, и оттеснен к окну, где стал скромно и чуть нервно дожидаться прихода Лисси под ворчание новой работницы о том, что приносит нелегкая не пойми кого непонятно зачем, а потом ложек не досчитаешься. Лисси пришла, представила своей новой помощнице Сая и настояла на неограниченном праве молодого человека врываться в кухню через черный вход в любое удобное для него время. Даже несмотря на риск недосчитаться ложек, кружек и любой другой утвари. Феонила быстро смирилась со странным завсегдатаем, хоть порой и косилась на гостя с подозрением, испытывая недоумение, переходящее в когнитивный диссонанс. В представлении крестьянки племянник графа никак не мог сидеть на кухне, а тем более брать в руки кухонные инструменты. На вопрос о том, а что полагается делать соларскому аристократу, она не смогла ответить. Возможно, в ее представлении оный должен был сидеть на диване как пришитый. Потратив на обдумывание этой дилеммы некоторое время и поворчав чисто из упрямства и для своего удовольствия, Феонила успокоилась и стала относиться к Саю покровительственно-уважительно.
Вторым, не менее ценным приобретением стал нисс Хьюберт.
Лисси не знала, из-за чего разгорелся острый конфликт между шеф-поваром ресторана «Утка в яблоках» ниссье Троксом и главным метрдотелем. Сам нисс Хьюберт предпочел обойти в разговоре с ней этот щекотливый момент. Жители Улицы Гнутой подковы стали свидетелями лишь окончания жаркого конфликта, вылившегося – в прямом смысле – на улицу.
Сначала в открытую дверь полетела струя какого-то горячего варева, за ней, стараясь не утратить выправки, из ресторана вышел нисс Хьюберт. А следом на ступеньки выкатился сам бессменный начальник кухни.
– Вьон из мой рьесторьян! – кричал ниссье Трокс, коверкая соларские слова пуще обыкновенного и потрясая половником, из которого в стороны разлетались капли то ли соуса мутард, то ли соуса беарнэз. – И чтобы твой ньог не ступайт на мой поройг!
Нисс Хьюберт с презрительным достоинством оглядел с пят до макушки бывшего патрона, демонстративно вытер ноги о коврик при входе, отрясая и фигурально, и буквально ресторанный прах со своих ног, и прошествовал… Прямо скажем, недалеко. Не изменяя своей обычной неторопливости, нисс Хьюберт пересек Каштановый бульвар, прошел мимо гостиницы ниссимы Сайрены и постучал в дверь Проклятого дома, то есть «Кондитерской Фелиции Меззерли».
– Я видел объявление, ниссы, что вам требуется официант в открытое на днях кафе, – глухим голосом произнес он. – Эта вакансия еще свободна?
Узнав, что свободнее и не бывает, что к работе нисс Хьюберт может приступать прямо хоть сейчас и что на жалованье Лисси не поскупится, мужчина степенно поклонился новой хозяйке и медленно разоблачился.
Вот так и произошло, что штат Лиссиной кондитерской и кафе был окончательно и бесповоротно укомплектован. Работники его были, прямо скажем, разношерстной публикой, каждый был полон своеобразия, но Лисси смело закрыла на это глаза, с облегчением посвятив себя любимому занятию – выпечке пирожных и придумыванию новых необычных сладостей.
– Я накрыл вам столик у окна, нисса Меззерли, – степенно заметил метрдотель и указал на правый эркерный закуток, где на столике стояла табличка «зарезервировано».
– Спасибо, нисс Хьюберт, – благодарно улыбнулась ему Лисси. – С минуты на минуту должна подойти ниссима Сайрена. Проводите ее к нам, будьте любезны.
Лисси раскланялась с посетителями кафе и прошла к уютному диванчику и накрытому на пятерых столику.
– Какой чай изволите, ниссы? – поинтересовался метрдотель, подавая меню.
– Сай, вам же, кажется, нравится «Полдень в тропиках»? – уточнила у Сая Лисси. – С цветами илай-лая, розовым перцем и травой чху-чхи?
– Мне нравятся все виды чая, которые у вас подают, – сказал Сай. – Давайте вы закажете мне то же, что и себе.
Губы Хелли чуть дрогнули в улыбке, и она покосилась на подругу и молодого человека, но комментировать ничего не стала.
– Хорошо, – сказала чуть порозовевшая Лисси. – Когда на улице метет метель, – все посмотрели за окно, где снег кружил танец вокруг поникших кустов и деревьев сада, – мне лично хочется чего-то уютного и волшебного. Нисс Хьюберт, нам с Саем заварите, пожалуйста, чайничек «Зимней сказки» с апельсиновой цедрой, ягодами драконьего глаза и бутонами розового чая.
– А мне «Сон в летнюю ночь». С ванилью, – решительно заявила Роззи. – Он мне больше всего понравился, когда мы дегустировали чай в октябре. Хелли, а ты что будешь? Может, один чайничек со мной на двоих?
– Нет, – задумчиво отказалась Хелли. – Я «Сиреневые грезы весны» буду. Вместе с ниссимой Сайреной. Этот чай ей навевает романтическое настроение.
– Да, у нее самая пора для грез и романтики, – улыбнулась Роззи. – Ты уже придумала, Лисси, какой десерт будешь делать на свадьбу детективу и ниссиме Сайрене?
– Торт! – решительно сказала Лисси. – С карамельно-заварным кремом и орешками. А сверху я сделаю из шоколада маленькие домики, как в Груембьерре. С деревьями. И посыплю сахарной пудрой. Как будто снег идет.
– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Роззи. – Уже хочу его увидеть.
– Увидишь, – улыбнулась Лисси. – Тебя же позвали на свадьбу. Ой, вот и ниссима Сайрена! Вы ей про торт не рассказывайте! Я хочу сюрприз сделать.
– Девочки! Сай! – радостно заулыбалась хозяйка гостиницы, подходя к компании и усаживаясь на стул. – Извините, что опоздала! Ко мне в последний момент пришла ниссима Альбрада. Такая милая! Представляете: сама принесла мне для примерки мою свадебную шляпку.
– То есть флердоранжа и фаты не будет? – улыбнулась Роззи.
– Ну какой мне флердоранж? – смутилась Сайрена и попыталась закатать десертную вилку в салфетку. – Я вообще хотела скромный семейный обед, но Ференц… то есть детектив Слоувей ведь публичный человек. Пришлось позвать и начальника полиции, и мэра города, и еще других гостей. Ну и я не могу не позвать своих милых девочек…
Роззи, Хелли и Лисси растроганно заулыбались.
– Так какая шляпка будет? – с любопытством спросила Роззи.
– Увидите. А пока мы шляпку мерили, совсем заболтались. Ниссима Альбрада рассказывала, что в этом году в селах неспокойно. Дикие звери на домашний скот стали нападать. Волки, что ли, пару жеребят из загона утащили.
– Да какие в Груембьерре волки! – фыркнула Лисси. – У нас их сто лет не было. Может, воры утащили?
– Вот и я так сказала. Да у нас в самые голодные годы и то лесные хищники на домашний скот не нападали. А ниссима Альбрада говорит, что именно волк. По следам, мол, поняли. Но это все слухи. Сами знаете, как бывает. Ну да бог с ними! Давайте о другом поговорим.
– Давайте! – согласилась Хелли. – Ниссима Сайрена, я заказала нам с вами на двоих чай «Сиреневые грезы весны». Вы же его любите.
– С прошлой недели, – шепотом сказала покрасневшая Лисси.
– Да ладно! – махнула рукой Роззи. – Скоро весь город узнает. Это было секретом в большей степени именно от Мэгги. И мы хотели играть, пока она будет в Вайтбурге. Но она поехала в столицу раньше. Из-за участия во втором туре поэтического конкурса.
– И что?
– А то, что нам уже пора найти место для спектакля. И сделать объявление о премьере в городе. Мы пошли на прошлой неделе к директору школы, чтобы договориться с ним об использовании актового зала школы. Директор согласился. А буквально на следующий день к нам прибежала Мэгги.
– Резко оставила затворничество?
– Естественно! И потребовала, чтобы мы ее включили в труппу и дали ей главную роль.
– А вы?
– А что мы? Все роли уже давно распределены. Артисты с лета учат стихи и репетируют. Но мы решили дать ей роль, – на лице Роззи появилась мстительная улыбка. – Без слов. Служанки, которая посуду подает. Этой роли, правду сказать, не было в сюжете, но ради Мэгги мы готовы были пойти на небывалое преступление: на кощунственное вторжение в сюжет гениального драматурга…
Лисси хрюкнула. Сай криво усмехнулся.
– А вы не слушайте нас, Сай, – строго заметила Роззи. – А то узнаете такое о женском коварстве, что не захотите никогда жениться.
– Этим вы меня не испугаете. У меня есть перед глазами лучшие образчики женского пола, – мягко заметил Сай и чуть покосился в сторону Лисси.
Лисси покраснела, но сделала вид, что не поняла.
– Вы имеете в виду, наверное, вашу уважаемую тетушку? – нашла выход из неловкой ситуации Роззи. – Ее сиятельство действительно необыкновенно тактична, благородна и может вызвать лишь любовь и безграничное восхищение.
– Так что Мэгги? – вернула Лисси сестру к теме обсуждения.
– А что Мэгги? Пообещала нам устроить веселую жизнь и убежала, топая ногами. А вчера директор школы прислал мне записку, что с великим сожалением отказывается предоставить нам зал, потому что там будут весь месяц заниматься танцами младшие классы. С утра до поздней ночи.
– Ох уж эта Мэгги! – возмущенно встряхнула головой Лисси. Рыжие кудряшки выбилась из-под колпака и запрыгали по щекам, на которых с приходом зимы поубавилось веснушек. – Да я бы ее… Да я ее…
– Угомонись! – поморщилась Роззи. – И, ради бога, не ввязывайся. Мы найдем другое место для нашего спектакля. Школьный зал не единственное в Груембьерре место, где можно расположить подмостки и скамьи для зрителей.
Дверь кухни открылась, и показалась Хелли.
– Там нисс Хьюберт накрыл на стол. Пойдемте пить чай! – позвала она друзей, и Лисси, прикрыв свежесваренный крем крышкой, стала снимать фартук.
ГЛАВА 2, в которой мы знакомимся с работниками кондитерской
Друзья вышли из кухни в магазин, где перед прилавком стояло несколько посетителей, не побоявшихся выйти в метель на улицу, чтобы приобрести Лиссины эклеры и корзиночки.
Надо ли упоминать о том, что кондитерская Лисси процветала? Причем процветала в хорошем смысле этого слова. Казалось бы, разве подобный глагол мог иметь плохой смысл? Но в Проклятом доме, который с июля стал штаб-квартирой юной кондитерши, на первый взгляд даже самые обычные – казалось бы! – слова и предметы порой приобретали поразительную способность превращаться во что-то ну совсем уж непотребное. После октябрьских событий, на месяц парализовавших нормальную жизнь Груембьерра, после всех тех странностей, которые цвели махровым… нет, просто наимахровейшим цветом, все слова с ботаническим уклоном, например, «растение», «цветок» и их эквиваленты, оказались в кондитерской под запретом, а Хелли в ультимативном порядке потребовала убрать из Проклятого дома все горшки с геранью, фикусами и другими представителями флоры, внеся в черный список даже кактусы.
Лиссин помощник Дик, питавший нежную привязанность ко всем зеленым жильцам Проклятого дома, было расстроился, но Лисси шепнула мальчику, что на время отнесет цветы в расположенную поблизости гостиницу ниссимы Сайрены, где они и пробудут, пока Хелли не успокоится.
Так и случилось. Позлившись на Мэгги, нечестным образом укравшую у нее победу на первом туре всесоларского поэтического конкурса, высказав все, что она думает о штучках Проклятого дома и конкретно о Лисси, из-за которой Хелли в очередной раз затянуло в неприятности, поэтесса съездила с Роззи в столицу, где провела приятное время, и приехала назад умиротворенная и в хорошем расположении духа. Девушка без нытья заняла свое обычное место за прилавком кондитерского магазина и только сердито пофыркивала, косясь на горшки с цветами, тайно и по одному вползающие назад в Проклятый дом и постепенно занимающие свои прежние места.
Раскланявшись с посетителями и бросив ласковый взгляд на заворачивающего пирожные Дика, который не хуже своих хозяек научился обслуживать клиентов, Лисси повела за собой Роззи и Сая в кафе, наконец распахнувшее свои двери для жителей города.
Кафе было устроено в бывшей большой гостиной Проклятого дома, полностью отремонтированной и обставленной в соответствии с задумкой Лисси. Получилось изящно и уютно – лучше и не придумаешь! По периметру большого зала, свет в который проникал через многочисленные высокие окна, были расположены уютные эркерные закутки, обрамленные шелковыми голубыми гардинами с пышными золотыми кисточками. На стенах, покрытых нежно-бежевыми обоями в полосочку, висели овальные зеркала в золотых витых рамах. Дробясь и умножаясь в зеркалах, зал казался шире и просторней, вводя в заблуждение вошедшего в него гостя количеством пространства. В середине зала стоял большой стол, накрытый расшитой цветами скатертью. Увы, эта скатерть, заказанная Лисси у ниссимы Ниттель, была дошита уже ее преемницей, выкупившей мастерскую-ателье у внезапно покинувшей город хозяйки. Об отъезде последней ходили разные слухи, вплоть до того, что уехавшая женщина была норландской шпионкой, но объяснить, что разведывала шпионка в далеком от столицы городке, не мог никто, что не мешало слухам ползти и множиться.
Центральный стол был накрыт на пятнадцать персон. В центре, среди пышно цветущих, несмотря на зиму, фиалок в изящных бежевых кашпо стояли фарфоровые фигурки масок комедии дель арте и бронзовые подсвечники со свечами. Но стол использовался пока редко, разве что по понедельникам, когда в закрытой кондитерской тайком от других собирался театральный клуб Роззи. Посетители же предпочитали рассаживаться в уютных эркерных закутках, где, отгороженные от других, они могли уединиться, сидя на мягких диванчиках. В глубине зала были высокие стеклянные двери, через которые открывался чудесный вид на заснеженный сад Проклятого дома, но с приходом осенней непогоды двери были заперты и хорошенько проклеены лично Лисси, дабы не допустить проникновения холода в дом. Сейчас в кафе было занято четыре столика, которые обслуживал степенно прохаживающийся между столиками метрдотель во фраке.
Если сразу после открытия кондитерской в начале осени Лисси и Хелли страдали от недостатка кадров, то теперь эта проблема была полностью решена.
Первым ценным приобретением была ниссима Феонила, нанятая по рекомендации служанки из Лиссиного дома.
Пожилая женщина в добротной крестьянской одежде появилась на пороге кондитерской в середине ноября вместе с первым снегом, который прокрался в Груембьерр под прикрытием серых туч и внезапно обрушился на испуганно притихшие крыши. Женщина деловито стряхнула снег со шляпки, кивнула вежливо поклонившемуся ей Дику, поставила в угол магазина тяжелый узел с вещами и без спроса прошла в кухню. Когда Лисси вернулась из погреба, нагруженная банками с яблочным повидлом, незнакомка уже домывала стоящие в раковине кастрюли. Ее большие красные руки так проворно мелькали среди мыльных пузырей, так ловко залезали в каждую выемку, оставляя за собой сверкающий след, что Лисси залюбовалась. О цене они сговорились быстро. Вначале ниссима Феонила с недоверием относилась к юной пигалице, которая удумала управлять аж целой кондитерской, но Лисси умела поставить на своем, и после нескольких дней выяснения, кто на кухне главный, а кто не учит, как правильно печь пирожки с коржиками, между женщинами установились мир и субординация.
– Она добрая, но строгая, – шепнула Лисси Саю, когда молодой человек, придя на следующий день с обычным визитом, был отруган за то, что притащил в дом грязь с улицы, и оттеснен к окну, где стал скромно и чуть нервно дожидаться прихода Лисси под ворчание новой работницы о том, что приносит нелегкая не пойми кого непонятно зачем, а потом ложек не досчитаешься. Лисси пришла, представила своей новой помощнице Сая и настояла на неограниченном праве молодого человека врываться в кухню через черный вход в любое удобное для него время. Даже несмотря на риск недосчитаться ложек, кружек и любой другой утвари. Феонила быстро смирилась со странным завсегдатаем, хоть порой и косилась на гостя с подозрением, испытывая недоумение, переходящее в когнитивный диссонанс. В представлении крестьянки племянник графа никак не мог сидеть на кухне, а тем более брать в руки кухонные инструменты. На вопрос о том, а что полагается делать соларскому аристократу, она не смогла ответить. Возможно, в ее представлении оный должен был сидеть на диване как пришитый. Потратив на обдумывание этой дилеммы некоторое время и поворчав чисто из упрямства и для своего удовольствия, Феонила успокоилась и стала относиться к Саю покровительственно-уважительно.
Вторым, не менее ценным приобретением стал нисс Хьюберт.
Лисси не знала, из-за чего разгорелся острый конфликт между шеф-поваром ресторана «Утка в яблоках» ниссье Троксом и главным метрдотелем. Сам нисс Хьюберт предпочел обойти в разговоре с ней этот щекотливый момент. Жители Улицы Гнутой подковы стали свидетелями лишь окончания жаркого конфликта, вылившегося – в прямом смысле – на улицу.
Сначала в открытую дверь полетела струя какого-то горячего варева, за ней, стараясь не утратить выправки, из ресторана вышел нисс Хьюберт. А следом на ступеньки выкатился сам бессменный начальник кухни.
– Вьон из мой рьесторьян! – кричал ниссье Трокс, коверкая соларские слова пуще обыкновенного и потрясая половником, из которого в стороны разлетались капли то ли соуса мутард, то ли соуса беарнэз. – И чтобы твой ньог не ступайт на мой поройг!
Нисс Хьюберт с презрительным достоинством оглядел с пят до макушки бывшего патрона, демонстративно вытер ноги о коврик при входе, отрясая и фигурально, и буквально ресторанный прах со своих ног, и прошествовал… Прямо скажем, недалеко. Не изменяя своей обычной неторопливости, нисс Хьюберт пересек Каштановый бульвар, прошел мимо гостиницы ниссимы Сайрены и постучал в дверь Проклятого дома, то есть «Кондитерской Фелиции Меззерли».
– Я видел объявление, ниссы, что вам требуется официант в открытое на днях кафе, – глухим голосом произнес он. – Эта вакансия еще свободна?
Узнав, что свободнее и не бывает, что к работе нисс Хьюберт может приступать прямо хоть сейчас и что на жалованье Лисси не поскупится, мужчина степенно поклонился новой хозяйке и медленно разоблачился.
Вот так и произошло, что штат Лиссиной кондитерской и кафе был окончательно и бесповоротно укомплектован. Работники его были, прямо скажем, разношерстной публикой, каждый был полон своеобразия, но Лисси смело закрыла на это глаза, с облегчением посвятив себя любимому занятию – выпечке пирожных и придумыванию новых необычных сладостей.
ГЛАВА 3, в которой выясняется, как трудно толковать пророчество
– Я накрыл вам столик у окна, нисса Меззерли, – степенно заметил метрдотель и указал на правый эркерный закуток, где на столике стояла табличка «зарезервировано».
– Спасибо, нисс Хьюберт, – благодарно улыбнулась ему Лисси. – С минуты на минуту должна подойти ниссима Сайрена. Проводите ее к нам, будьте любезны.
Лисси раскланялась с посетителями кафе и прошла к уютному диванчику и накрытому на пятерых столику.
– Какой чай изволите, ниссы? – поинтересовался метрдотель, подавая меню.
– Сай, вам же, кажется, нравится «Полдень в тропиках»? – уточнила у Сая Лисси. – С цветами илай-лая, розовым перцем и травой чху-чхи?
– Мне нравятся все виды чая, которые у вас подают, – сказал Сай. – Давайте вы закажете мне то же, что и себе.
Губы Хелли чуть дрогнули в улыбке, и она покосилась на подругу и молодого человека, но комментировать ничего не стала.
– Хорошо, – сказала чуть порозовевшая Лисси. – Когда на улице метет метель, – все посмотрели за окно, где снег кружил танец вокруг поникших кустов и деревьев сада, – мне лично хочется чего-то уютного и волшебного. Нисс Хьюберт, нам с Саем заварите, пожалуйста, чайничек «Зимней сказки» с апельсиновой цедрой, ягодами драконьего глаза и бутонами розового чая.
– А мне «Сон в летнюю ночь». С ванилью, – решительно заявила Роззи. – Он мне больше всего понравился, когда мы дегустировали чай в октябре. Хелли, а ты что будешь? Может, один чайничек со мной на двоих?
– Нет, – задумчиво отказалась Хелли. – Я «Сиреневые грезы весны» буду. Вместе с ниссимой Сайреной. Этот чай ей навевает романтическое настроение.
– Да, у нее самая пора для грез и романтики, – улыбнулась Роззи. – Ты уже придумала, Лисси, какой десерт будешь делать на свадьбу детективу и ниссиме Сайрене?
– Торт! – решительно сказала Лисси. – С карамельно-заварным кремом и орешками. А сверху я сделаю из шоколада маленькие домики, как в Груембьерре. С деревьями. И посыплю сахарной пудрой. Как будто снег идет.
– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Роззи. – Уже хочу его увидеть.
– Увидишь, – улыбнулась Лисси. – Тебя же позвали на свадьбу. Ой, вот и ниссима Сайрена! Вы ей про торт не рассказывайте! Я хочу сюрприз сделать.
– Девочки! Сай! – радостно заулыбалась хозяйка гостиницы, подходя к компании и усаживаясь на стул. – Извините, что опоздала! Ко мне в последний момент пришла ниссима Альбрада. Такая милая! Представляете: сама принесла мне для примерки мою свадебную шляпку.
– То есть флердоранжа и фаты не будет? – улыбнулась Роззи.
– Ну какой мне флердоранж? – смутилась Сайрена и попыталась закатать десертную вилку в салфетку. – Я вообще хотела скромный семейный обед, но Ференц… то есть детектив Слоувей ведь публичный человек. Пришлось позвать и начальника полиции, и мэра города, и еще других гостей. Ну и я не могу не позвать своих милых девочек…
Роззи, Хелли и Лисси растроганно заулыбались.
– Так какая шляпка будет? – с любопытством спросила Роззи.
– Увидите. А пока мы шляпку мерили, совсем заболтались. Ниссима Альбрада рассказывала, что в этом году в селах неспокойно. Дикие звери на домашний скот стали нападать. Волки, что ли, пару жеребят из загона утащили.
– Да какие в Груембьерре волки! – фыркнула Лисси. – У нас их сто лет не было. Может, воры утащили?
– Вот и я так сказала. Да у нас в самые голодные годы и то лесные хищники на домашний скот не нападали. А ниссима Альбрада говорит, что именно волк. По следам, мол, поняли. Но это все слухи. Сами знаете, как бывает. Ну да бог с ними! Давайте о другом поговорим.
– Давайте! – согласилась Хелли. – Ниссима Сайрена, я заказала нам с вами на двоих чай «Сиреневые грезы весны». Вы же его любите.
