Она шлепнула изжульканную газету на прилавок и, задрав нос, зашагала к выходу.
– Ой, совсем забыла, – встрепенувшись, вышла из состояния задумчивости ниссима Мальди. – Все хотела тебя расспросить, да не получалось. Как твои успехи в Вайтбурге, Мэгдала? Как конкурс? Какие ароматы сейчас в моде у столичного общества?
– Те, что позволяют оставаться в здравом уме и трезвой памяти! – рявкнула ей в ответ Мэгдала и, бурча под нос что-то про обидчиков, мамочку и защиту, хлопнув дверью, вылетела на улицу.
– Нда… – покачала головой ниссима Мальди. – Материнской руки ей действительно не хватает. Кто знает, не простудись ниссима Дрэггонс как раз под Зимний Коловорот дюжину лет назад, может, и выросла бы из Мэгдалы добрая, воспитанная нисса.
Хелли, до той поры провожавшая грубиянку злорадно-победным взглядом, при этих словах растеряла половину своего задора и даже сочувственно поджала губы, споро рассчитала ниссиму Мальди, накупившую два полных пакета сладостей, и вернулась в кафе.
– Вот, – протянула она мэру оставленную Мэгги газету, – ваша дочь была чем-то очень расстроена. Чем-то, что связано с этим выпуском.
Нисс Дрэггонс тяжело вздохнул, ссутулился и ткнул пухлым пальчиком в объявление, напечатанное мелким шрифтом на последней странице. «…настоящим сообщаем, что премьера Груембьеррской театральной труппы переносится из здания школы в здание городского вокзала. Дата и время спектакля остаются неизменными…»
– Вы бы, нисса Меззерли, передали сестре, что вокзал не место для подобных мероприятий… – отводя глаза, залепетал он.
– Но!.. – возмущенно начала Лисси, видимо собираясь напомнить, что здание вокзала в качестве места проведения театрального представления было согласовано с ним лично.
– Техника безопасности, знаете ли… – протараторил нисс Дрэггонс, высыпал на столик горсть монет и скрылся из кондитерской, бормоча на ходу, что выпечка была восхитительной, как и чай.
Хелли и Лисси побуравили его удаляющуюся спину осуждающими взглядами, затем слаженно вздохнули и в один голос произнесли:
– Бедняжка Роззи!
Сайрена стояла у окна и наблюдала за снежными хлопьями, что величаво кружились за окном.
– Любуешься? – тихо спросил незаметно подошедший Ференц и обнял ее за плечи.
Сайрена ответила ему счастливой улыбкой и молча пристроила голову на груди жениха. Он прижался щекой к ее макушке, окончательно растрепав и без того не слишком тщательно уложенные седые прядки.
– Тебе не кажется, что мы совершаем глупость? Ну какая в нашем возрасте любовь? Какая свадьба? – зажмурившись, задала мучившие ее вопросы Сайрена, не зная, чего опасается больше: того, что детектив посмеется над ее тревогами, или того, что разделит их.
– М-м-м, мне многое кажется, но вот в том, что в нашем возрасте величайшей глупостью было бы от этой свадьбы отказаться, я уверен, – со вздохом проворчал ей в волосы Слоувей.
Сайрена чуть расслабилась и стала с преувеличенным вниманием разглядывать заснеженную площадь, постового, что обычно стоял возле мэрии, а теперь охранял огромную ель, лежащую у чаши выключенного на зиму фонтана. Перетянутое веревками дерево засыпало снегом, и больше всего оно напоминало обычный сугроб. Мальчишки сбивались в стайки и то и дело затевали игру в спящего пса. Тот, кому выпадала роль пса, залезал на самый верх снежной кучи и «засыпал», а остальные пытались его «разбудить» – скинуть вниз, и тот, кому это удавалось, сам становился «псом». Сайрена покачала головой, думая про себя, насколько глубоко, как незаметно и в сколь причудливых формах старинные легенды проникают в современную жизнь.
Клеменс, а именно он сегодня дежурил на площади, мальчишек от елки гонял, те ненадолго отступали, перегруппировывались и вновь шли на покорение снежных вершин.
– Надеюсь, что к тому моменту, как начнется установка ели, от нее хоть что-то останется, – задумчиво пробурчал Ференц, тоже оценивший ребячьи маневры. – Не хотелось бы все праздники любоваться из окна облезлой палкой с обломанными ветками.
– Ну, насчет этого можешь не беспокоиться, – с тихим смехом успокоила его Сайрена. – Такие игрища происходят каждый год, и пока еще ни одна елка не пострадала… Более того, у меня есть подозрение, что нисс Дрэггонс, зная все опасности, что подстерегают главное украшение площади, а поверь мне, их немало, и мальчишки – не самая большая из них, дождись начала установки, и ты поймешь о чем я… Так вот, нисс Дрэггонс, зная все опасности, покупает не просто ель, а магически обработанную ель, которая долго стоит, не осыпается и которую практически невозможно сломать, по крайней мере до конца праздников.
– Ну что ж, ты меня успокоила, – усмехаясь в усы, признал Ференц и вновь перевел взгляд на площадь.
Внезапно Сайрена почувствовала, как напрягся детектив, как задеревенели обнимающие ее руки. Она покосилась на жениха, проследила за направлением его заметно потяжелевшего и похолодевшего взгляда и едва не сплюнула от досады.
По улице шустро ковыляла старушка, на голове которой красовался пуховой платок поверх фетровой шляпы. Старушка с такой силой ударяла зажатой в руке тростью по обледенелой брусчатке, что оставалось только удивляться отсутствию искр.
Сайрена затаив дыхание наблюдала за перемещением пожилой ниссимы. До последнего у хозяйки гостиницы теплилась надежда, что конечной целью путницы является кондитерская, но когда ниссима Лакмер – а это была именно она – задрав нос, прошлепала мимо витрин с пирожными, хрупкая лодочка чаяний разбилась о риф реальности – старушка направлялась к гостинице.
– Может, она мимо пройдет? – высказал робкую надежду детектив. – Там дальше много интересных мест: ресторан, цветочная лавка…
Но мелодично звякнувший на входной двери колокольчик ясно показал несостоятельность его предположений.
– Какое все-таки счастье, что та милая девочка демонтировала нетеряемый и неломаемый артефакт, – нашла в себе силы хоть чему-то порадоваться Сайрена.
– Ты единственная во всей Соларии, кто искренне считает баронессу Фэвор милой девочкой, – крякнул Слоувей. – Но то, что она убрала тот жуткий колокольчик, – это действительно счастье.
– Видишь, дорогой, в этой жизни все происходит полосами: полоса черная, полоса белая… Комиссия, что приезжала к нам летом, выписала кучу штрафов городу, а мне в подарок досталось то чудовищное изобретение, а осенняя комиссия и премией тебя наградила, и магический колокольчик у меня забрала, и Ужас Соларии увезла… Милейшие люди!
Детектив начал ворчать что-то по поводу надежды на то, что уж зиму-то Груембьерр как-нибудь проживет без комиссий из столицы, а то, если следовать озвученной невестой логике, вероятный цвет следующей жизненной полосы настораживает, но развить эту тему в полной мере он не успел, поскольку по всей гостинице разнесся могучий старческий голос:
– Есть кто живой?! – Затем тот же голос чуть тише добавил: – По-подохли вы здесь все, что ли? – и, снова увеличив громкость, провыл: – Ниссима Сайре-е-ена-а-а! Нисс детекти-и-ив! Где-е-е вы?
– Как же не хочется встречаться с этой… особой, – прошептал Слоувей. – Заболтает со своей ерундой, и весь рабочий день – коту под хвост.
– Э-э-эй! Детектив, я знаю, что вы здесь! Я уже была в участке! Толстяк у входа мне все рассказал!
Слоувей чертыхнулся и пообещал устроить Дирги ярко-черную жизненную полосу.
– Я ее отвлеку! – мужественно предложила Сайрена. – А ты бери пальто и уходи через сад!
– Ты мое спасение! – детектив не стал соревноваться с невестой в героизме, а чмокнул ее в нос и выскользнул из комнаты.
Сайрена улыбнулась ему вслед и, набрав побольше воздуха в грудь, как можно громче пропела:
– Иду-у-у! Ниссима Лакмер, я уже иду-у-у!
Дверной колокольчик мелодично звякнул, и Хелли увидела на пороге кондитерской целое семейство: нисса, ниссиму и прячущуюся за их спинами взрослую дочь.
– Ох, вот снегу-то навалило! – восхищенно воскликнул глава семейства, сметая целые сугробы с плеч и шапки.
Феонила, которая утром еще пробовала ворчать на посетителей, напоминая, что стряхивать снег следует на крыльце, до того, как они открыли дверь магазина, к полудню уже смирилась с тем, что в нынешних реалиях это попросту невозможно. Снег валил густо и безостановочно. Стоило задержаться на крыльце лишь на мгновение, и сугроб на тебе оказывался раза в три больше, чем ты успевал стряхнуть. По этой причине служанка лишь вздыхала и сноровисто орудовала шваброй, убирая лужи талой воды.
– Зато это будет настоящий Зимний Коловорот! Снежный и искристый! Ну в самом деле, дорогой, что за праздник без снега? – смеясь, спрашивала вошедшая стройная ниссима, потрясая заснеженной муфтой.
– Ну, до Зимнего Коловорота пара недель. Может, еще пойдет дождь и все растает! – подначивал ее супруг.
– Не-е-ет! Ну ты что! Какой дождь? Декабрь на дворе! Снег кругом!
– У нас в Соларии и не такое бывало. Вспомни, лет пятнадцать назад. Начало декабря – снег. Ближе к середине – дождь. Ну а на Зимний Коловорот природа с успехом доказала, что эти природные явления далеко не взаимоисключающие, а вполне себе сочетающиеся.
– Брр! Предпочитаю считать, что это было то ли ошибкой природы, то ли издевкой. В любом случае – исключением. Ты только представь: все растает, и мы получим вместо катка лужу грязи, дети будут лепить грязевиков, а про санки можно будет вообще забыть! Ужас! Лучше снегопад! Непрерывный снегопад!
– Милая, а какое тебе дело до грязеви… хм снеговиков и санок? Мы-то уже давно вышли из того возраста, когда могли во всем этом участвовать… Да что там! Даже наша Анни считает себя слишком взрослой для такого.
Супруги как-то сразу погрустнели и оглянулись на жмущуюся к их спинам дочь.
– Да, мы не участвуем, – кивнула ниссима, – но никто не отменял чисто эстетическое удовольствие, что я получаю, глядя на то, как в этом участвуют другие.
Ниссима тряхнула головой и обратила ласковый взор круглых чуть навыкате голубых глаз на Хелли. Послала ей приветливую улыбку и призналась:
– Я и от пирожных по большей части эстетическое удовольствие получаю. Сладкого-то мне нельзя. Здравствуй, Хелли. Как дела?
– Здравствуйте, ниссима Хостус, – пропела Хелли. – Дела отлично. От покупателей нет отбоя. Настоятельно советую вам обратить свой взор на эти пирожные. Во-первых, эстетическое удовольствие от них – гарантировано и абсолютно бесплатно, а во-вторых, они необычайно легкие, в них куча фруктов и очень мало сахара, так что перед вами открывается потрясающая возможность получить еще и гастрономическое удовольствие.
– О! Как заманчиво! Что скажешь, дорогой?
– Скажу: заверните нам парочку этих фруктовых пирожных, а вместе с ними еще шесть трубочек с карамелью и три корзиночки с пьяными вишнями, – расплылся в широкой улыбке нисс, на целую голову возвышаясь над супругой. – Нам-то с Анни сладкое еще как можно!
– Я не притронусь ни к чему из этой лавочки, – прошелестело у него за спиной.
– Анни, – ниссима Хостус бросила на дочь взгляд, полный нежной укоризны. – Очень трудный возраст, – с грустью сообщила она Хелли, игнорируя тот факт, что разговаривает с одногодкой дочери.
Хелли понимающе поцокала языком и бросила в сторону Анни чуть насмешливый взгляд.
– О да! Очень трудный и именно возраст, – поддержала она ниссиму Хостус. – Полный противоречий и непостоянства. Но при желании всегда можно найти выход. Мэгдала вот нашла. Она категорически не хочет есть пирожные из рук Лисси, по этой причине эти же пирожные она ест из рук служанки, которая покупает их для нее.
За спиной нисса Хостуса раздался возмущенный полувздох-полуписк.
– И кримкейков парочку добавьте, – сурово подвел итог отец Анни. – Сладкое нам с дочерью не только можно, но и нужно. Для восстановления душевного равновесия и бодрости духа. Когда не высыпаешься, сохранять предпраздничное настроение становится все труднее.
– И кулек печенья еще возьмем, – поддержала его супруга, затем вздохнула и пояснила Хелли: – Собаки воют. По всей улице. Две ночи уже. Выспаться нет никакой возможности!
Она душераздирающе зевнула, прикрыв рот ладонью.
Дверной колокольчик испуганно икнул. Все обернулись и вздрогнули. Посетителей в кондитерской прибавилось.
– Вот безобразие на улице творится! Форменное безобразие! – с порога заголосила ввалившаяся внутрь ниссима Лакмер. – Отвратительно муниципальные службы работают. Отвратительно! Ни одной дорожки не почищено! Ни единой тропинки! Дармоеды!
Она погрозила тростью кому-то, оставшемуся снаружи.
Семейство Хостусов переглянулось, мать молча отсчитала названную Хелли сумму, отец с дочерью схватили пакеты с покупками, и все дружно, стараясь не привлекать излишнего внимания старушки, выскользнули в снежную круговерть.
Ниссима Лакмер прошествовала к прилавку, даже не сделав попытки отряхнуться у входа, а величественно разнося сугробы по всему торговому залу.
– Вытрешь, не переломисся! – буркнула она в ответ на неодобрительный взгляд Феонилы.
Та вдохнула побольше воздуха для возмущенной тирады, но увидела предупреждающий взгляд Хелли, только поджала губы, махнула пару раз шваброй и вышла из зала, осуждающе гремя ведром.
– Чего тут сегодня со скидкой у вас имеется? – грозно спросила Лакмер у Хелли.
– Ничего, – развела руками та.
– Как – ничего?! – возмутилась старушка и так жахнула тростью по полу, что блюдца в витрине боязливо задребезжали. – Это столько всего много, а скидки нету?! Ни на единый пирожок? Ни на одну пироженку? – ниссима Лакмер растерянно моргнула, затем прибавила громкости и заголосила: – Да вы посмотрите на них, люди добрые! Крохоборки! Вы как к клиентам относитесь? Да от вас с таким подходом разбегутся все! Цены ломите! Качество – отвратное! Да я дома лучше сделаю, да и дешевле! Вы мне еще и приплачивать должны, что я к вам захаживаю!
Она посмотрела по сторонам, увидела, что, кроме Хелли, оценить ее вокальные потуги некому, сбавила тон и предложила:
– А может, вы мне скидку постоянного покупателя оформите? Я у вас уже три раза была.
– Уставом нашего заведения подобное не предусмотрено! – Хелли решительно пресекла все попытки сбить цену.
Ниссима Лакмер поныла еще с четверть часа, затем купила пару рогаликов и выплыла из кондитерской, причитая на ходу о том, что мир катится в пропасть, вокруг одни разбойники и лентяи, что весь Груембьерр в сговоре против бедной вдовы, а детектив, вместо того чтобы приструнить преступников, их покрывает, а от нее, обиженной всеми несчастной сироты, скрывается. Но ничего! Она найдет управу. Будет и на ее улице праздник. Под Зимний Коловорот и не такие чудеса случаются!
Лисси, выглянувшая на крики из кухни, с тревогой посмотрела ей вслед.
– Как думаешь, не сделает ли она нам какой гадости? – спросила она у Хелли, дождавшись, когда за посетительницей закроется дверь.
– Хм, это, знаешь ли, пугает, когда гроза города сама начинает бояться чьей-то гадости, – с кривоватой усмешкой сообщила ей Хелли.
– Что здесь было? – потребовал ответа кубарем вкатившийся в кондитерскую Дик.
Снег облепил его одежду так плотно, что было решительно непонятно, что именно на нем надето и какого оно цвета. Шапка съехала на одно ухо. Щеки алели румянцем, а глаза возбуждением. Он шмыгнул, утер нос рукавом и уточнил:
– Ой, совсем забыла, – встрепенувшись, вышла из состояния задумчивости ниссима Мальди. – Все хотела тебя расспросить, да не получалось. Как твои успехи в Вайтбурге, Мэгдала? Как конкурс? Какие ароматы сейчас в моде у столичного общества?
– Те, что позволяют оставаться в здравом уме и трезвой памяти! – рявкнула ей в ответ Мэгдала и, бурча под нос что-то про обидчиков, мамочку и защиту, хлопнув дверью, вылетела на улицу.
– Нда… – покачала головой ниссима Мальди. – Материнской руки ей действительно не хватает. Кто знает, не простудись ниссима Дрэггонс как раз под Зимний Коловорот дюжину лет назад, может, и выросла бы из Мэгдалы добрая, воспитанная нисса.
Хелли, до той поры провожавшая грубиянку злорадно-победным взглядом, при этих словах растеряла половину своего задора и даже сочувственно поджала губы, споро рассчитала ниссиму Мальди, накупившую два полных пакета сладостей, и вернулась в кафе.
– Вот, – протянула она мэру оставленную Мэгги газету, – ваша дочь была чем-то очень расстроена. Чем-то, что связано с этим выпуском.
Нисс Дрэггонс тяжело вздохнул, ссутулился и ткнул пухлым пальчиком в объявление, напечатанное мелким шрифтом на последней странице. «…настоящим сообщаем, что премьера Груембьеррской театральной труппы переносится из здания школы в здание городского вокзала. Дата и время спектакля остаются неизменными…»
– Вы бы, нисса Меззерли, передали сестре, что вокзал не место для подобных мероприятий… – отводя глаза, залепетал он.
– Но!.. – возмущенно начала Лисси, видимо собираясь напомнить, что здание вокзала в качестве места проведения театрального представления было согласовано с ним лично.
– Техника безопасности, знаете ли… – протараторил нисс Дрэггонс, высыпал на столик горсть монет и скрылся из кондитерской, бормоча на ходу, что выпечка была восхитительной, как и чай.
Хелли и Лисси побуравили его удаляющуюся спину осуждающими взглядами, затем слаженно вздохнули и в один голос произнесли:
– Бедняжка Роззи!
ГЛАВА 5, в которой герои размышляют о цвете жизненных полос
Сайрена стояла у окна и наблюдала за снежными хлопьями, что величаво кружились за окном.
– Любуешься? – тихо спросил незаметно подошедший Ференц и обнял ее за плечи.
Сайрена ответила ему счастливой улыбкой и молча пристроила голову на груди жениха. Он прижался щекой к ее макушке, окончательно растрепав и без того не слишком тщательно уложенные седые прядки.
– Тебе не кажется, что мы совершаем глупость? Ну какая в нашем возрасте любовь? Какая свадьба? – зажмурившись, задала мучившие ее вопросы Сайрена, не зная, чего опасается больше: того, что детектив посмеется над ее тревогами, или того, что разделит их.
– М-м-м, мне многое кажется, но вот в том, что в нашем возрасте величайшей глупостью было бы от этой свадьбы отказаться, я уверен, – со вздохом проворчал ей в волосы Слоувей.
Сайрена чуть расслабилась и стала с преувеличенным вниманием разглядывать заснеженную площадь, постового, что обычно стоял возле мэрии, а теперь охранял огромную ель, лежащую у чаши выключенного на зиму фонтана. Перетянутое веревками дерево засыпало снегом, и больше всего оно напоминало обычный сугроб. Мальчишки сбивались в стайки и то и дело затевали игру в спящего пса. Тот, кому выпадала роль пса, залезал на самый верх снежной кучи и «засыпал», а остальные пытались его «разбудить» – скинуть вниз, и тот, кому это удавалось, сам становился «псом». Сайрена покачала головой, думая про себя, насколько глубоко, как незаметно и в сколь причудливых формах старинные легенды проникают в современную жизнь.
Клеменс, а именно он сегодня дежурил на площади, мальчишек от елки гонял, те ненадолго отступали, перегруппировывались и вновь шли на покорение снежных вершин.
– Надеюсь, что к тому моменту, как начнется установка ели, от нее хоть что-то останется, – задумчиво пробурчал Ференц, тоже оценивший ребячьи маневры. – Не хотелось бы все праздники любоваться из окна облезлой палкой с обломанными ветками.
– Ну, насчет этого можешь не беспокоиться, – с тихим смехом успокоила его Сайрена. – Такие игрища происходят каждый год, и пока еще ни одна елка не пострадала… Более того, у меня есть подозрение, что нисс Дрэггонс, зная все опасности, что подстерегают главное украшение площади, а поверь мне, их немало, и мальчишки – не самая большая из них, дождись начала установки, и ты поймешь о чем я… Так вот, нисс Дрэггонс, зная все опасности, покупает не просто ель, а магически обработанную ель, которая долго стоит, не осыпается и которую практически невозможно сломать, по крайней мере до конца праздников.
– Ну что ж, ты меня успокоила, – усмехаясь в усы, признал Ференц и вновь перевел взгляд на площадь.
Внезапно Сайрена почувствовала, как напрягся детектив, как задеревенели обнимающие ее руки. Она покосилась на жениха, проследила за направлением его заметно потяжелевшего и похолодевшего взгляда и едва не сплюнула от досады.
По улице шустро ковыляла старушка, на голове которой красовался пуховой платок поверх фетровой шляпы. Старушка с такой силой ударяла зажатой в руке тростью по обледенелой брусчатке, что оставалось только удивляться отсутствию искр.
Сайрена затаив дыхание наблюдала за перемещением пожилой ниссимы. До последнего у хозяйки гостиницы теплилась надежда, что конечной целью путницы является кондитерская, но когда ниссима Лакмер – а это была именно она – задрав нос, прошлепала мимо витрин с пирожными, хрупкая лодочка чаяний разбилась о риф реальности – старушка направлялась к гостинице.
– Может, она мимо пройдет? – высказал робкую надежду детектив. – Там дальше много интересных мест: ресторан, цветочная лавка…
Но мелодично звякнувший на входной двери колокольчик ясно показал несостоятельность его предположений.
– Какое все-таки счастье, что та милая девочка демонтировала нетеряемый и неломаемый артефакт, – нашла в себе силы хоть чему-то порадоваться Сайрена.
– Ты единственная во всей Соларии, кто искренне считает баронессу Фэвор милой девочкой, – крякнул Слоувей. – Но то, что она убрала тот жуткий колокольчик, – это действительно счастье.
– Видишь, дорогой, в этой жизни все происходит полосами: полоса черная, полоса белая… Комиссия, что приезжала к нам летом, выписала кучу штрафов городу, а мне в подарок досталось то чудовищное изобретение, а осенняя комиссия и премией тебя наградила, и магический колокольчик у меня забрала, и Ужас Соларии увезла… Милейшие люди!
Детектив начал ворчать что-то по поводу надежды на то, что уж зиму-то Груембьерр как-нибудь проживет без комиссий из столицы, а то, если следовать озвученной невестой логике, вероятный цвет следующей жизненной полосы настораживает, но развить эту тему в полной мере он не успел, поскольку по всей гостинице разнесся могучий старческий голос:
– Есть кто живой?! – Затем тот же голос чуть тише добавил: – По-подохли вы здесь все, что ли? – и, снова увеличив громкость, провыл: – Ниссима Сайре-е-ена-а-а! Нисс детекти-и-ив! Где-е-е вы?
– Как же не хочется встречаться с этой… особой, – прошептал Слоувей. – Заболтает со своей ерундой, и весь рабочий день – коту под хвост.
– Э-э-эй! Детектив, я знаю, что вы здесь! Я уже была в участке! Толстяк у входа мне все рассказал!
Слоувей чертыхнулся и пообещал устроить Дирги ярко-черную жизненную полосу.
– Я ее отвлеку! – мужественно предложила Сайрена. – А ты бери пальто и уходи через сад!
– Ты мое спасение! – детектив не стал соревноваться с невестой в героизме, а чмокнул ее в нос и выскользнул из комнаты.
Сайрена улыбнулась ему вслед и, набрав побольше воздуха в грудь, как можно громче пропела:
– Иду-у-у! Ниссима Лакмер, я уже иду-у-у!
ГЛАВА 6, в которой мелькают разные лики зла
Дверной колокольчик мелодично звякнул, и Хелли увидела на пороге кондитерской целое семейство: нисса, ниссиму и прячущуюся за их спинами взрослую дочь.
– Ох, вот снегу-то навалило! – восхищенно воскликнул глава семейства, сметая целые сугробы с плеч и шапки.
Феонила, которая утром еще пробовала ворчать на посетителей, напоминая, что стряхивать снег следует на крыльце, до того, как они открыли дверь магазина, к полудню уже смирилась с тем, что в нынешних реалиях это попросту невозможно. Снег валил густо и безостановочно. Стоило задержаться на крыльце лишь на мгновение, и сугроб на тебе оказывался раза в три больше, чем ты успевал стряхнуть. По этой причине служанка лишь вздыхала и сноровисто орудовала шваброй, убирая лужи талой воды.
– Зато это будет настоящий Зимний Коловорот! Снежный и искристый! Ну в самом деле, дорогой, что за праздник без снега? – смеясь, спрашивала вошедшая стройная ниссима, потрясая заснеженной муфтой.
– Ну, до Зимнего Коловорота пара недель. Может, еще пойдет дождь и все растает! – подначивал ее супруг.
– Не-е-ет! Ну ты что! Какой дождь? Декабрь на дворе! Снег кругом!
– У нас в Соларии и не такое бывало. Вспомни, лет пятнадцать назад. Начало декабря – снег. Ближе к середине – дождь. Ну а на Зимний Коловорот природа с успехом доказала, что эти природные явления далеко не взаимоисключающие, а вполне себе сочетающиеся.
– Брр! Предпочитаю считать, что это было то ли ошибкой природы, то ли издевкой. В любом случае – исключением. Ты только представь: все растает, и мы получим вместо катка лужу грязи, дети будут лепить грязевиков, а про санки можно будет вообще забыть! Ужас! Лучше снегопад! Непрерывный снегопад!
– Милая, а какое тебе дело до грязеви… хм снеговиков и санок? Мы-то уже давно вышли из того возраста, когда могли во всем этом участвовать… Да что там! Даже наша Анни считает себя слишком взрослой для такого.
Супруги как-то сразу погрустнели и оглянулись на жмущуюся к их спинам дочь.
– Да, мы не участвуем, – кивнула ниссима, – но никто не отменял чисто эстетическое удовольствие, что я получаю, глядя на то, как в этом участвуют другие.
Ниссима тряхнула головой и обратила ласковый взор круглых чуть навыкате голубых глаз на Хелли. Послала ей приветливую улыбку и призналась:
– Я и от пирожных по большей части эстетическое удовольствие получаю. Сладкого-то мне нельзя. Здравствуй, Хелли. Как дела?
– Здравствуйте, ниссима Хостус, – пропела Хелли. – Дела отлично. От покупателей нет отбоя. Настоятельно советую вам обратить свой взор на эти пирожные. Во-первых, эстетическое удовольствие от них – гарантировано и абсолютно бесплатно, а во-вторых, они необычайно легкие, в них куча фруктов и очень мало сахара, так что перед вами открывается потрясающая возможность получить еще и гастрономическое удовольствие.
– О! Как заманчиво! Что скажешь, дорогой?
– Скажу: заверните нам парочку этих фруктовых пирожных, а вместе с ними еще шесть трубочек с карамелью и три корзиночки с пьяными вишнями, – расплылся в широкой улыбке нисс, на целую голову возвышаясь над супругой. – Нам-то с Анни сладкое еще как можно!
– Я не притронусь ни к чему из этой лавочки, – прошелестело у него за спиной.
– Анни, – ниссима Хостус бросила на дочь взгляд, полный нежной укоризны. – Очень трудный возраст, – с грустью сообщила она Хелли, игнорируя тот факт, что разговаривает с одногодкой дочери.
Хелли понимающе поцокала языком и бросила в сторону Анни чуть насмешливый взгляд.
– О да! Очень трудный и именно возраст, – поддержала она ниссиму Хостус. – Полный противоречий и непостоянства. Но при желании всегда можно найти выход. Мэгдала вот нашла. Она категорически не хочет есть пирожные из рук Лисси, по этой причине эти же пирожные она ест из рук служанки, которая покупает их для нее.
За спиной нисса Хостуса раздался возмущенный полувздох-полуписк.
– И кримкейков парочку добавьте, – сурово подвел итог отец Анни. – Сладкое нам с дочерью не только можно, но и нужно. Для восстановления душевного равновесия и бодрости духа. Когда не высыпаешься, сохранять предпраздничное настроение становится все труднее.
– И кулек печенья еще возьмем, – поддержала его супруга, затем вздохнула и пояснила Хелли: – Собаки воют. По всей улице. Две ночи уже. Выспаться нет никакой возможности!
Она душераздирающе зевнула, прикрыв рот ладонью.
Дверной колокольчик испуганно икнул. Все обернулись и вздрогнули. Посетителей в кондитерской прибавилось.
– Вот безобразие на улице творится! Форменное безобразие! – с порога заголосила ввалившаяся внутрь ниссима Лакмер. – Отвратительно муниципальные службы работают. Отвратительно! Ни одной дорожки не почищено! Ни единой тропинки! Дармоеды!
Она погрозила тростью кому-то, оставшемуся снаружи.
Семейство Хостусов переглянулось, мать молча отсчитала названную Хелли сумму, отец с дочерью схватили пакеты с покупками, и все дружно, стараясь не привлекать излишнего внимания старушки, выскользнули в снежную круговерть.
Ниссима Лакмер прошествовала к прилавку, даже не сделав попытки отряхнуться у входа, а величественно разнося сугробы по всему торговому залу.
– Вытрешь, не переломисся! – буркнула она в ответ на неодобрительный взгляд Феонилы.
Та вдохнула побольше воздуха для возмущенной тирады, но увидела предупреждающий взгляд Хелли, только поджала губы, махнула пару раз шваброй и вышла из зала, осуждающе гремя ведром.
– Чего тут сегодня со скидкой у вас имеется? – грозно спросила Лакмер у Хелли.
– Ничего, – развела руками та.
– Как – ничего?! – возмутилась старушка и так жахнула тростью по полу, что блюдца в витрине боязливо задребезжали. – Это столько всего много, а скидки нету?! Ни на единый пирожок? Ни на одну пироженку? – ниссима Лакмер растерянно моргнула, затем прибавила громкости и заголосила: – Да вы посмотрите на них, люди добрые! Крохоборки! Вы как к клиентам относитесь? Да от вас с таким подходом разбегутся все! Цены ломите! Качество – отвратное! Да я дома лучше сделаю, да и дешевле! Вы мне еще и приплачивать должны, что я к вам захаживаю!
Она посмотрела по сторонам, увидела, что, кроме Хелли, оценить ее вокальные потуги некому, сбавила тон и предложила:
– А может, вы мне скидку постоянного покупателя оформите? Я у вас уже три раза была.
– Уставом нашего заведения подобное не предусмотрено! – Хелли решительно пресекла все попытки сбить цену.
Ниссима Лакмер поныла еще с четверть часа, затем купила пару рогаликов и выплыла из кондитерской, причитая на ходу о том, что мир катится в пропасть, вокруг одни разбойники и лентяи, что весь Груембьерр в сговоре против бедной вдовы, а детектив, вместо того чтобы приструнить преступников, их покрывает, а от нее, обиженной всеми несчастной сироты, скрывается. Но ничего! Она найдет управу. Будет и на ее улице праздник. Под Зимний Коловорот и не такие чудеса случаются!
Лисси, выглянувшая на крики из кухни, с тревогой посмотрела ей вслед.
– Как думаешь, не сделает ли она нам какой гадости? – спросила она у Хелли, дождавшись, когда за посетительницей закроется дверь.
– Хм, это, знаешь ли, пугает, когда гроза города сама начинает бояться чьей-то гадости, – с кривоватой усмешкой сообщила ей Хелли.
– Что здесь было? – потребовал ответа кубарем вкатившийся в кондитерскую Дик.
Снег облепил его одежду так плотно, что было решительно непонятно, что именно на нем надето и какого оно цвета. Шапка съехала на одно ухо. Щеки алели румянцем, а глаза возбуждением. Он шмыгнул, утер нос рукавом и уточнил:
