– Очень! И название такое красивое. Все названия чудесные! Не иначе как ты, Хелли, их придумала.
– А кто же еще! – подтвердила Лисси. – В кондитерской есть штатная поэтесса, вот ей и приходится отдуваться. Вы пирожные заказывайте! А то нисс Хьюберт ожидает.
Метрдотель с улыбкой покачал головой, как бы говоря, что никуда не спешит, но Лиссины гости вняли просьбе хозяйки кондитерской и дружно завалили его заказом разных сладостей. Нисс Хьюберт собрал меню и удалился.
Через десять минут стол был уставлен пирожными и дымящимися чайничками.
– Как все помнят, – сказала Роззи, откусывая от песочной корзиночки со взбитыми сливками, – сегодня мы собрались не просто так. Просим прощения у ниссимы Сайрены, которая занята подготовкой к свадьбе…
– Да какая подготовка! – махнула рукой Сайрена, наконец нашедшая свою десертную вилку. – Обсуждение Лиссиного проклятия важнее. Надо было раньше собраться для мозгового штурма. Но всем не до того было: то комиссии Проклятый дом с чердака до подвала изучали, то Хелли с Роззи отсутствовали, то Лисси пахала как проклятая... Потом кафе открыли…
– Да, хлопот полон рот, – согласилась Роззи. – И хорошо, что нам наконец удалось собраться вместе.
– Только Шака не хватает, – заметила Хелли. – А ведь он тоже руку приложил.
– Может, еще и заявится, – сказал Сай. – Нежданным гостем. Он это умеет.
– Итак, – обведя всех строгим взглядом, начала Роззи. – Благодаря Шаку и его волшебной добавке нам удалось вспомнить все детали того, как Лисси прокляли. И хоть проклятье (возможно, но неточно) было спонтанным, по мнению ниссимы Фэвор…
– Уж мнению одной из самых сильных проклятийниц Соларии можно доверять, – вклинилась Лисси. – Шак за нее просто горой стоит.
– Что ж, – улыбнулся Сай. – Сложно не уважать мнение человека, который тебя проклял.
– Ой, да его проклятие уже рассеивается, – махнула рукой Хелли. – Когда я была в Вайтбурге, Шак пару раз мне соврал и даже глазом не моргнул. Магиструм Фэвор сказала, что наложила на него самозатухающее слабое проклятие.
– Жаль, – заметила Лисси. – Мне так нравилось наблюдать за Шаком, когда он пытался соврать, у него не получалось и он жутко от этого мучился.
– Так! – вернула всех к теме разговора Роззи. – Я продолжаю. По мнению ниссимы Агнесс, в самом проклятии всегда заложен ключ к его снятию. Надо лишь понять какой. В нашей ситуации это пророчество. Тот картавый актер сказал, что Лисси не сможет сделать ни одно доброе дело, не сделав гадости, иначе ее близкие пострадают. И это будет длиться до тех пор, пока не исполнится пророчество принца Лонгуса. Я нашла это пророчество. Сейчас вам его напомню…
Роззи взяла бумажку и продекламировала:
– Пленник случайный отпущен на волю,
Стрелки часов не торопятся боле.
Пес-сирота вновь посажен на привязь.
Сын возвратится, отцу не противясь.
– Я думала над этими стихами, – развела руками Лисси. – Но ни до чего не додумалась. Принц Лонгус в драме освободил из тюрьмы преданного ему министра. Мне что, тоже надо кому-то из каталажки побег устроить?
– За это детектив тебя по головке не погладит, – заметила Хелли. – И посадит вместо убежавшего арестанта. И кто тогда пирожные выпекать будет?
– Никакого криминала! – строго сказала Сайрена. – Даже думать об этом не смейте!
– Постойте! – вмешался Сай. – Мне кажется, мы не совсем правильно трактуем слова пророчества.
– В смысле? – удивилась Хелли.
– В пророчестве не сказано, что все должна делать Лисси. Это мы все сами додумали. «Пленник будет отпущен». Понимаете: кто-то его отпустит. Это не значит, что Лисси должна его отпускать лично. Причем не обязательно это должен быть арестант груембьеррской тюрьмы. Просто какой-то «случайный», то есть ни в чем не виноватый человек по ошибке окажется где-то пленником.
– Слишком расплывчатое определение, – поморщилась Хелли. – И его можно трактовать как угодно. Ведь можно быть «пленником обстоятельств». Или «пленником страсти».
– Случайным, – фыркнула Лисси.
– Короче, первая строка нам ничего не дает, – грустно резюмировала Роззи. – Что за пленник? Кто его освободит и откуда? Полная неясность. Тогда вторая строка.
– Вообще бред, – пожала плечами Хелли. – «Стрелки часов не торопятся боле». То есть часы больше не спешат. О чем речь? Какие часы…
– А может… – неуверенно предположил Сай.
– … надо починить? – закончила Хелли. – Простите, Сай, что вас перебила. Что вы хотели сказать?
– Да возникла какая-то мысль, – задумчиво сказал Сай, – но тут же выскользнула. Ладно, еще подумаю.
– Вторая строка тоже мимо, – грустно покачала головой Роззи. – Третья про пса.
– Я должна какого-то пса на привязь посадить? – предположила Лисси.
– Лисси! – ахнула Хелли. – А ты не думаешь, что речь идет про Подлизу? «Пес-сирота»! То есть бродячий пес!
– Это которого Лисси в тигра перекрасила и заставила словесника от страха два дня дрожать, боясь выйти из дома? – уточнила Роззи.
– Во-первых, недоказуемо, – смутилась Лисси. – Во-вторых, я Подлизу на привязь не сажала. Он по саду свободно бегал. Иначе какой смысл? Тигр на привязи?
– Его потом детектив выловил, – заметила Хелли. – Может, про это речь и идет?
– Да какая привязь! – махнула рукой Лисси. – Я Подлизу только вчера видела на рынке. Как обычно, бегает среди палаток и угощение выпрашивает. Дети его обожают. Как такого на привязь сажать?
– Про четвертую строку я даже спрашивать не буду, – разочарованно сказала Роззи, складывая листок. – Какой угодно сын может вернуться к отцу. Кстати, как ваш сын, ниссима Сайрена? Будет на свадьбе?
– К сожалению, нет, деточка, – грустно покачала головой Сайрена. – Хельмута только что взяли на работу. В очень хорошую фирму. Он только на выходные и смог вырваться в Груембьерр. Чтобы познакомиться с Ференцем. Подарки нам привез. Но на свадьбу приехать не сможет. Увы. Зато пригласил нас приехать к нему в Вайтбург после свадьбы. Так мы и сделаем. Должен же Ференц хоть неделю отдохнуть от работы.
– Медовая неделя, – мечтательно произнесла Хелли.
– Если ты Хельмута к пророчеству хотела приплести, Роззи, то неудачно, – заметила Лисси. – Тут сын должен к отцу вернуться. А не к матери.
– Я, увы, для пророчества тоже не подхожу, – криво усмехнулся Сай. – В моей ситуации скорее отец должен к сыну вернуться, а не наоборот.
– Везде тупик, – поджала губы Хелли. – Хоть бы один намек. Хоть бы одно предсказание сбылось.
– Я полагаю, – заметил Сай, поправляя очки, – что эти предсказания должны сбываться именно в том порядке, в котором они перечислены в стихах. И если мы, например, поймем, что сбылось третье, то, значит, и два предыдущих исполнились.
– А как понять? – растерянно вопросила Лисси и обвела всех сидящих за столом. Но ее друзья лишь грустно отвели глаза.
– А может… – неуверенно предположила Хелли. – А может, все это уже исполнилось? За десять-то лет. А ты и не поняла. Может, тебе попробовать перестать делать гадости, и тогда…
– Ни за что! – воскликнула Лисси. – Вспомни, что случилось в октябре, когда Роззи едва не… – Лисси отчаянно затрясла головой. – Да я до конца жизни готова продолжать эту игру. Я не допущу даже малейшего риска, чтобы с моими близкими что-нибудь случилось.
– Да, полная безнадега, – согласилась Хелли. – Замкнутый круг. Мы не поймем, что пророчества исполнились, потому что они слишком туманны. Чтобы проверить, что проклятие снято, Лисси надо сделать больше добрых дел, чем гадостей. А она опасается это сделать, чтобы не навредить близким.
Все вздохнули и продолжили пить чай в молчании. Но даже вкусные трубочки с кремом, шоколадные эклеры и корзиночки со взбитыми сливками и пьяными вишнями не смогли поднять упавший дух друзей. А снег за окном продолжал падать, скрывая под собой прошлое: и голую землю, и скелеты давно утративших краски листьев, и обнаженные ветки, и последние воспоминания о безвозвратно канувшей в прошлое осени.
Утро было сказочным! Хрустким, волшебным, бодрящим! Весь город за ночь укутался пушистым белым покрывалом. Еще вчера деревья сиротливо и жалко тянули к серым тучам голые сучья, а сегодня, убравшись инеем, вовсю кокетничали с лазурным небосводом, который от смущения трогательно розовел горизонтом. Стоило ступить за порог, и последние осколки сонливости со звоном осыпались вниз.
Хелли прониклась сказочной атмосферой ожидания чуда и праздника где-то на втором десятке шагов. Трудно сказать, что послужило толчком к тому, что настроение проделало стремительный путь от угрюмого недовольства к беззаботной легкости. То ли мелодично поскрипывающий под башмаками чистый, только что выпавший, еще никем не топтанный холодный снег, то ли теплый бархат внутри новенькой отороченной мехом муфты. Хелли, до той поры носившая исключительно серые, чуть колкие, связанные матерью перчатки, наслаждалась нежной тканью и насыщенным цветом покупки, на которую она пустила свой первый гонорар.
Гонорар! Еще пару месяцев назад, скажи Хелли кто-нибудь, что ее стихи будут печатать в крупнейших вайтбургских газетах, да еще и выплатят ей за это гонорар, она заподозрила бы в словах этого человека издевку. Но это случилось! И печатают, и гонорары выплачивают, пусть не слишком большие, но на модный аксессуар хватило. Более того – ведутся робкие разговоры о том, что, может быть, в следующем году – это еще не точно, но вполне вероятно – выпустят сборник. Сборник стихов. Ее стихов! Хелли раскинула руки и закружилась. Пальцы, выпростанные из муфты, задели низко склоненную над дорожкой обындевелую ветку, которая тотчас же сыпанула горсть снега в смеющееся лицо девушки.
Хелли отфыркалась и побежала в кондитерскую. Приподнятое настроение не оставляло ее всю дорогу. В голове кружились неожиданные рифмы и строчки новых стихов, таких же легких и сверкающих, как и все вокруг. Хелли впорхнула в теплое, пропахшее сдобой и сладостями помещение, переоделась, радостно повязала кружевной передник и устроилась за прилавком, подперев щеку рукой. Она строила планы и складывала новое стихотворение, вдыхая ароматы, долетающие из кухни, краем уха слушая бурчание ниссимы Феонилы, разглядывая морозные узоры на окнах кондитерской. Она так погрузилась в стихотворчество, что не сразу поняла, что смотрит уже не на завитки инея на стеклах, а в чуть покрасневшие глаза мэра, мнущегося на пороге и душераздирающе хлюпающего распухшим носом.
– Нисс Дрэггонс?! – встрепенулась девушка, поправляя чуть покосившуюся наколку на волосах. – Чего желаете? Булочки к завтраку? Еще горячие! Только что из печи!
– Я? Желаю? Булочки? – удивился мэр и растерянно осмотрел магазинчик. На лице его не было ни тени понимания того, как он сюда попал, а главное, зачем он сюда попал.
Взгляд нисса Дрэггонса остановился на прилавке, заполненном вчерашними пирожными и свежей выпечкой. Плаксиво-обиженное выражение лица мэра сменилось на радостно-предвкушающее, поникшие плечи расправились, натянув на округлом брюшке мех шубы.
– Да! Я желаю булочку, – уверенно заявил градоначальник. – Нет! Две булочки с корицей, трубочку с карамелью и три корзиночки с пьяными вишнями!
– Разумеется, – тепло улыбнулась Хелли и уточнила: – Пирожные положить в тот же пакет, что и булочки? Или лучше упаковать в коробку, чтобы не помялись?
– Пакет? Коробку? – вновь сник мэр. – А может, я съем их прямо здесь? На улице морозно. У ниссы Меззерли, я слышал, недавно открылось кафе…
– Кафе есть, – растерянно подтвердила Хелли, не смея напомнить ниссу Дрэггонсу, что его дом, как и его место работы, находится буквально в двух шагах от кондитерской, – но оно начинает работу чуть позже. Ближе к полудню. Нисса Хьюберта еще нет…
Мэр вновь сник и душераздирающе шмыгнул носом.
– Но, разумеется, ради вас мы сделаем исключение! Прошу!
Она радушным жестом пригласила посетителя следовать за ней. По пути успела изловить Дика и шепнуть ему несколько слов. Спустя пару минут мэр сидел в нише за небольшим столиком, держал в озябших руках исходящую паром чашку чая и плотоядно посматривал на выложенные на блюдо сладости. Рядом с ним, по обе руки от него, стояли Хелли и выдернутая с кухни Лисси. Девушки мило улыбались и хором желали градоначальнику приятного аппетита. Звякнувший на входной двери колокольчик заставил Хелли извиниться и помчаться в зал, за прилавок, навстречу новым посетителям.
Гостеприимства в ее улыбке и душе значительно поубавилось, как только она увидела, кто стоит у двери кондитерской.
– Где он?! – вместо приветствия взвизгнула нисса Дрэггонс с порога.
– Доброе утро, Мэгдала, – сухо поздоровалась Хелли и уточнила: – Ты кого-то потеряла?
Мэгги молча похлопала зажатой в кулачке свернутой в трубочку газетой по ладони другой руки. В сочетании со слегка потекшим макияжем выглядел этот жест жутковато.
– Где?! Мой?! Отец?!! – наконец выдала причину своего визита посетительница, выдержав перед этим такую паузу, что сделала бы честь маститому актеру. – Где вы его прячете?!
В душе Хелли поднялась волна жалости по отношению к мэру: на его месте любой предпочел бы завтракать вне дома, подальше от такой компании.
– Ты считаешь, что мы прячем твоего отца? – вскинула брови Хелли. – Советую внимательнейшим образом присмотреться к себе, осознать, насколько впечатляющее зрелище ты собой представляешь, и принять тот факт, что любой человек, вынужденный общаться с тобой длительный период времени, периодически чувствует потребность хоть ненадолго скрыться от твоего пристального внимания.
– Что? Ты! Имеешь в виду? – бледнея от ярости, уточнила Мэгги.
– Я? Всего лишь то, что никто не прячет твоего отца. Он сам… – ехидно начала Хелли, но дверь кондитерской звякнула в очередной раз, и на пороге появилась румяная ниссима Мальди. Она остановилась и принялась энергично топать, стряхивая налипший на башмаки снег.
– Доброе утро, – поздоровалась она с замершими друг напротив друга девушками и, не дожидаясь ответа, громогласно затараторила: – Морозно! Свежая выпечка уже готова? Хочу побаловать сегодня себя и Герта сладким завтраком. Знаю, что это страшно вредно, но таким волшебным зимним утром можно немного отступить от принципов здорового питания и сделать шаг в сторону питания вкусного.
– Здравствуйте! – вклинилась в ее монолог Хелли и подтвердила: – Таким волшебным зимним утром отступать от подобных принципов не только можно, но и нужно! – Хелли порхнула за прилавок и с милой улыбкой сообщила Мэгдале: – Нисс Дрэггонс в кафе, инспектирует.
– Инспектирует? – переспросила Мэгги и закашлялась, поперхнувшись набранным в процессе возмущения воздухом.
– Инспектирует, – с самым серьезным видом подтвердила Хелли. – Осуществляет проверку. Выполняет надзорные функции. Следит за надлежащим содержанием этого заведения и качеством выпускаемой в нем продукции. Использует метод дегустации.
Ниссима Мальди навострила уши и, судя по ее слегка затуманившемуся взору, пыталась решить, стоит ли и ей ожидать в одно прекрасное утро внезапно нагрянувшую проверку, или сие бедствие угрожает исключительно точкам общественного питания и ее парфюмерной лавке излишнее внимание со стороны властей предержащих не грозит.
– Дегус-с-стац-ц-ции? – Мэгги начала шипеть едва ли не по-змеиному. – Ну ч-ч-чтош-ш-ш… Когда он отдегус-с-стирует тут вс-с-се как с-с-следует и разорит это заведеньиц-ц-це непомерными штрафами, пус-с-сть потрудитс-с-ся объяс-с-снить мне вот это!
– А кто же еще! – подтвердила Лисси. – В кондитерской есть штатная поэтесса, вот ей и приходится отдуваться. Вы пирожные заказывайте! А то нисс Хьюберт ожидает.
Метрдотель с улыбкой покачал головой, как бы говоря, что никуда не спешит, но Лиссины гости вняли просьбе хозяйки кондитерской и дружно завалили его заказом разных сладостей. Нисс Хьюберт собрал меню и удалился.
Через десять минут стол был уставлен пирожными и дымящимися чайничками.
– Как все помнят, – сказала Роззи, откусывая от песочной корзиночки со взбитыми сливками, – сегодня мы собрались не просто так. Просим прощения у ниссимы Сайрены, которая занята подготовкой к свадьбе…
– Да какая подготовка! – махнула рукой Сайрена, наконец нашедшая свою десертную вилку. – Обсуждение Лиссиного проклятия важнее. Надо было раньше собраться для мозгового штурма. Но всем не до того было: то комиссии Проклятый дом с чердака до подвала изучали, то Хелли с Роззи отсутствовали, то Лисси пахала как проклятая... Потом кафе открыли…
– Да, хлопот полон рот, – согласилась Роззи. – И хорошо, что нам наконец удалось собраться вместе.
– Только Шака не хватает, – заметила Хелли. – А ведь он тоже руку приложил.
– Может, еще и заявится, – сказал Сай. – Нежданным гостем. Он это умеет.
– Итак, – обведя всех строгим взглядом, начала Роззи. – Благодаря Шаку и его волшебной добавке нам удалось вспомнить все детали того, как Лисси прокляли. И хоть проклятье (возможно, но неточно) было спонтанным, по мнению ниссимы Фэвор…
– Уж мнению одной из самых сильных проклятийниц Соларии можно доверять, – вклинилась Лисси. – Шак за нее просто горой стоит.
– Что ж, – улыбнулся Сай. – Сложно не уважать мнение человека, который тебя проклял.
– Ой, да его проклятие уже рассеивается, – махнула рукой Хелли. – Когда я была в Вайтбурге, Шак пару раз мне соврал и даже глазом не моргнул. Магиструм Фэвор сказала, что наложила на него самозатухающее слабое проклятие.
– Жаль, – заметила Лисси. – Мне так нравилось наблюдать за Шаком, когда он пытался соврать, у него не получалось и он жутко от этого мучился.
– Так! – вернула всех к теме разговора Роззи. – Я продолжаю. По мнению ниссимы Агнесс, в самом проклятии всегда заложен ключ к его снятию. Надо лишь понять какой. В нашей ситуации это пророчество. Тот картавый актер сказал, что Лисси не сможет сделать ни одно доброе дело, не сделав гадости, иначе ее близкие пострадают. И это будет длиться до тех пор, пока не исполнится пророчество принца Лонгуса. Я нашла это пророчество. Сейчас вам его напомню…
Роззи взяла бумажку и продекламировала:
– Пленник случайный отпущен на волю,
Стрелки часов не торопятся боле.
Пес-сирота вновь посажен на привязь.
Сын возвратится, отцу не противясь.
– Я думала над этими стихами, – развела руками Лисси. – Но ни до чего не додумалась. Принц Лонгус в драме освободил из тюрьмы преданного ему министра. Мне что, тоже надо кому-то из каталажки побег устроить?
– За это детектив тебя по головке не погладит, – заметила Хелли. – И посадит вместо убежавшего арестанта. И кто тогда пирожные выпекать будет?
– Никакого криминала! – строго сказала Сайрена. – Даже думать об этом не смейте!
– Постойте! – вмешался Сай. – Мне кажется, мы не совсем правильно трактуем слова пророчества.
– В смысле? – удивилась Хелли.
– В пророчестве не сказано, что все должна делать Лисси. Это мы все сами додумали. «Пленник будет отпущен». Понимаете: кто-то его отпустит. Это не значит, что Лисси должна его отпускать лично. Причем не обязательно это должен быть арестант груембьеррской тюрьмы. Просто какой-то «случайный», то есть ни в чем не виноватый человек по ошибке окажется где-то пленником.
– Слишком расплывчатое определение, – поморщилась Хелли. – И его можно трактовать как угодно. Ведь можно быть «пленником обстоятельств». Или «пленником страсти».
– Случайным, – фыркнула Лисси.
– Короче, первая строка нам ничего не дает, – грустно резюмировала Роззи. – Что за пленник? Кто его освободит и откуда? Полная неясность. Тогда вторая строка.
– Вообще бред, – пожала плечами Хелли. – «Стрелки часов не торопятся боле». То есть часы больше не спешат. О чем речь? Какие часы…
– А может… – неуверенно предположил Сай.
– … надо починить? – закончила Хелли. – Простите, Сай, что вас перебила. Что вы хотели сказать?
– Да возникла какая-то мысль, – задумчиво сказал Сай, – но тут же выскользнула. Ладно, еще подумаю.
– Вторая строка тоже мимо, – грустно покачала головой Роззи. – Третья про пса.
– Я должна какого-то пса на привязь посадить? – предположила Лисси.
– Лисси! – ахнула Хелли. – А ты не думаешь, что речь идет про Подлизу? «Пес-сирота»! То есть бродячий пес!
– Это которого Лисси в тигра перекрасила и заставила словесника от страха два дня дрожать, боясь выйти из дома? – уточнила Роззи.
– Во-первых, недоказуемо, – смутилась Лисси. – Во-вторых, я Подлизу на привязь не сажала. Он по саду свободно бегал. Иначе какой смысл? Тигр на привязи?
– Его потом детектив выловил, – заметила Хелли. – Может, про это речь и идет?
– Да какая привязь! – махнула рукой Лисси. – Я Подлизу только вчера видела на рынке. Как обычно, бегает среди палаток и угощение выпрашивает. Дети его обожают. Как такого на привязь сажать?
– Про четвертую строку я даже спрашивать не буду, – разочарованно сказала Роззи, складывая листок. – Какой угодно сын может вернуться к отцу. Кстати, как ваш сын, ниссима Сайрена? Будет на свадьбе?
– К сожалению, нет, деточка, – грустно покачала головой Сайрена. – Хельмута только что взяли на работу. В очень хорошую фирму. Он только на выходные и смог вырваться в Груембьерр. Чтобы познакомиться с Ференцем. Подарки нам привез. Но на свадьбу приехать не сможет. Увы. Зато пригласил нас приехать к нему в Вайтбург после свадьбы. Так мы и сделаем. Должен же Ференц хоть неделю отдохнуть от работы.
– Медовая неделя, – мечтательно произнесла Хелли.
– Если ты Хельмута к пророчеству хотела приплести, Роззи, то неудачно, – заметила Лисси. – Тут сын должен к отцу вернуться. А не к матери.
– Я, увы, для пророчества тоже не подхожу, – криво усмехнулся Сай. – В моей ситуации скорее отец должен к сыну вернуться, а не наоборот.
– Везде тупик, – поджала губы Хелли. – Хоть бы один намек. Хоть бы одно предсказание сбылось.
– Я полагаю, – заметил Сай, поправляя очки, – что эти предсказания должны сбываться именно в том порядке, в котором они перечислены в стихах. И если мы, например, поймем, что сбылось третье, то, значит, и два предыдущих исполнились.
– А как понять? – растерянно вопросила Лисси и обвела всех сидящих за столом. Но ее друзья лишь грустно отвели глаза.
– А может… – неуверенно предположила Хелли. – А может, все это уже исполнилось? За десять-то лет. А ты и не поняла. Может, тебе попробовать перестать делать гадости, и тогда…
– Ни за что! – воскликнула Лисси. – Вспомни, что случилось в октябре, когда Роззи едва не… – Лисси отчаянно затрясла головой. – Да я до конца жизни готова продолжать эту игру. Я не допущу даже малейшего риска, чтобы с моими близкими что-нибудь случилось.
– Да, полная безнадега, – согласилась Хелли. – Замкнутый круг. Мы не поймем, что пророчества исполнились, потому что они слишком туманны. Чтобы проверить, что проклятие снято, Лисси надо сделать больше добрых дел, чем гадостей. А она опасается это сделать, чтобы не навредить близким.
Все вздохнули и продолжили пить чай в молчании. Но даже вкусные трубочки с кремом, шоколадные эклеры и корзиночки со взбитыми сливками и пьяными вишнями не смогли поднять упавший дух друзей. А снег за окном продолжал падать, скрывая под собой прошлое: и голую землю, и скелеты давно утративших краски листьев, и обнаженные ветки, и последние воспоминания о безвозвратно канувшей в прошлое осени.
ГЛАВА 4, в которой кондитерская подвергается инспекции
Утро было сказочным! Хрустким, волшебным, бодрящим! Весь город за ночь укутался пушистым белым покрывалом. Еще вчера деревья сиротливо и жалко тянули к серым тучам голые сучья, а сегодня, убравшись инеем, вовсю кокетничали с лазурным небосводом, который от смущения трогательно розовел горизонтом. Стоило ступить за порог, и последние осколки сонливости со звоном осыпались вниз.
Хелли прониклась сказочной атмосферой ожидания чуда и праздника где-то на втором десятке шагов. Трудно сказать, что послужило толчком к тому, что настроение проделало стремительный путь от угрюмого недовольства к беззаботной легкости. То ли мелодично поскрипывающий под башмаками чистый, только что выпавший, еще никем не топтанный холодный снег, то ли теплый бархат внутри новенькой отороченной мехом муфты. Хелли, до той поры носившая исключительно серые, чуть колкие, связанные матерью перчатки, наслаждалась нежной тканью и насыщенным цветом покупки, на которую она пустила свой первый гонорар.
Гонорар! Еще пару месяцев назад, скажи Хелли кто-нибудь, что ее стихи будут печатать в крупнейших вайтбургских газетах, да еще и выплатят ей за это гонорар, она заподозрила бы в словах этого человека издевку. Но это случилось! И печатают, и гонорары выплачивают, пусть не слишком большие, но на модный аксессуар хватило. Более того – ведутся робкие разговоры о том, что, может быть, в следующем году – это еще не точно, но вполне вероятно – выпустят сборник. Сборник стихов. Ее стихов! Хелли раскинула руки и закружилась. Пальцы, выпростанные из муфты, задели низко склоненную над дорожкой обындевелую ветку, которая тотчас же сыпанула горсть снега в смеющееся лицо девушки.
Хелли отфыркалась и побежала в кондитерскую. Приподнятое настроение не оставляло ее всю дорогу. В голове кружились неожиданные рифмы и строчки новых стихов, таких же легких и сверкающих, как и все вокруг. Хелли впорхнула в теплое, пропахшее сдобой и сладостями помещение, переоделась, радостно повязала кружевной передник и устроилась за прилавком, подперев щеку рукой. Она строила планы и складывала новое стихотворение, вдыхая ароматы, долетающие из кухни, краем уха слушая бурчание ниссимы Феонилы, разглядывая морозные узоры на окнах кондитерской. Она так погрузилась в стихотворчество, что не сразу поняла, что смотрит уже не на завитки инея на стеклах, а в чуть покрасневшие глаза мэра, мнущегося на пороге и душераздирающе хлюпающего распухшим носом.
– Нисс Дрэггонс?! – встрепенулась девушка, поправляя чуть покосившуюся наколку на волосах. – Чего желаете? Булочки к завтраку? Еще горячие! Только что из печи!
– Я? Желаю? Булочки? – удивился мэр и растерянно осмотрел магазинчик. На лице его не было ни тени понимания того, как он сюда попал, а главное, зачем он сюда попал.
Взгляд нисса Дрэггонса остановился на прилавке, заполненном вчерашними пирожными и свежей выпечкой. Плаксиво-обиженное выражение лица мэра сменилось на радостно-предвкушающее, поникшие плечи расправились, натянув на округлом брюшке мех шубы.
– Да! Я желаю булочку, – уверенно заявил градоначальник. – Нет! Две булочки с корицей, трубочку с карамелью и три корзиночки с пьяными вишнями!
– Разумеется, – тепло улыбнулась Хелли и уточнила: – Пирожные положить в тот же пакет, что и булочки? Или лучше упаковать в коробку, чтобы не помялись?
– Пакет? Коробку? – вновь сник мэр. – А может, я съем их прямо здесь? На улице морозно. У ниссы Меззерли, я слышал, недавно открылось кафе…
– Кафе есть, – растерянно подтвердила Хелли, не смея напомнить ниссу Дрэггонсу, что его дом, как и его место работы, находится буквально в двух шагах от кондитерской, – но оно начинает работу чуть позже. Ближе к полудню. Нисса Хьюберта еще нет…
Мэр вновь сник и душераздирающе шмыгнул носом.
– Но, разумеется, ради вас мы сделаем исключение! Прошу!
Она радушным жестом пригласила посетителя следовать за ней. По пути успела изловить Дика и шепнуть ему несколько слов. Спустя пару минут мэр сидел в нише за небольшим столиком, держал в озябших руках исходящую паром чашку чая и плотоядно посматривал на выложенные на блюдо сладости. Рядом с ним, по обе руки от него, стояли Хелли и выдернутая с кухни Лисси. Девушки мило улыбались и хором желали градоначальнику приятного аппетита. Звякнувший на входной двери колокольчик заставил Хелли извиниться и помчаться в зал, за прилавок, навстречу новым посетителям.
Гостеприимства в ее улыбке и душе значительно поубавилось, как только она увидела, кто стоит у двери кондитерской.
– Где он?! – вместо приветствия взвизгнула нисса Дрэггонс с порога.
– Доброе утро, Мэгдала, – сухо поздоровалась Хелли и уточнила: – Ты кого-то потеряла?
Мэгги молча похлопала зажатой в кулачке свернутой в трубочку газетой по ладони другой руки. В сочетании со слегка потекшим макияжем выглядел этот жест жутковато.
– Где?! Мой?! Отец?!! – наконец выдала причину своего визита посетительница, выдержав перед этим такую паузу, что сделала бы честь маститому актеру. – Где вы его прячете?!
В душе Хелли поднялась волна жалости по отношению к мэру: на его месте любой предпочел бы завтракать вне дома, подальше от такой компании.
– Ты считаешь, что мы прячем твоего отца? – вскинула брови Хелли. – Советую внимательнейшим образом присмотреться к себе, осознать, насколько впечатляющее зрелище ты собой представляешь, и принять тот факт, что любой человек, вынужденный общаться с тобой длительный период времени, периодически чувствует потребность хоть ненадолго скрыться от твоего пристального внимания.
– Что? Ты! Имеешь в виду? – бледнея от ярости, уточнила Мэгги.
– Я? Всего лишь то, что никто не прячет твоего отца. Он сам… – ехидно начала Хелли, но дверь кондитерской звякнула в очередной раз, и на пороге появилась румяная ниссима Мальди. Она остановилась и принялась энергично топать, стряхивая налипший на башмаки снег.
– Доброе утро, – поздоровалась она с замершими друг напротив друга девушками и, не дожидаясь ответа, громогласно затараторила: – Морозно! Свежая выпечка уже готова? Хочу побаловать сегодня себя и Герта сладким завтраком. Знаю, что это страшно вредно, но таким волшебным зимним утром можно немного отступить от принципов здорового питания и сделать шаг в сторону питания вкусного.
– Здравствуйте! – вклинилась в ее монолог Хелли и подтвердила: – Таким волшебным зимним утром отступать от подобных принципов не только можно, но и нужно! – Хелли порхнула за прилавок и с милой улыбкой сообщила Мэгдале: – Нисс Дрэггонс в кафе, инспектирует.
– Инспектирует? – переспросила Мэгги и закашлялась, поперхнувшись набранным в процессе возмущения воздухом.
– Инспектирует, – с самым серьезным видом подтвердила Хелли. – Осуществляет проверку. Выполняет надзорные функции. Следит за надлежащим содержанием этого заведения и качеством выпускаемой в нем продукции. Использует метод дегустации.
Ниссима Мальди навострила уши и, судя по ее слегка затуманившемуся взору, пыталась решить, стоит ли и ей ожидать в одно прекрасное утро внезапно нагрянувшую проверку, или сие бедствие угрожает исключительно точкам общественного питания и ее парфюмерной лавке излишнее внимание со стороны властей предержащих не грозит.
– Дегус-с-стац-ц-ции? – Мэгги начала шипеть едва ли не по-змеиному. – Ну ч-ч-чтош-ш-ш… Когда он отдегус-с-стирует тут вс-с-се как с-с-следует и разорит это заведеньиц-ц-це непомерными штрафами, пус-с-сть потрудитс-с-ся объяс-с-снить мне вот это!
