Мой арест обязан состояться.
Леба (громко).
Я тоже верность сохраняю,
Поклонник Робеспьера:
Не скрываю.
Кутон.
Я - Робеспьера соратник и друг!
Сен-Жюст (спускается в зал).
Знакомство и смерть - замкнутый круг.
В зале царит радость. Робеспьеристы сдались. Все кричат, переговариваются друг с другом. Один Сен-Жюст хранит молчание.
Сцена 3.9
Улица. Жаркий день 10 термидора.
1 солдат.
Ты слышал, Робеспьер гуляет на свободе?
2 солдат (вытирая пот с лица).
Конечно…… Из тюрьмы освободили.
При такой погоде….
1 солдат.
Жара, конечно, страшная теперь,
Но в Ратуши они.
Их мэр прикрыл надёжно….
2 солдат.
Надеюсь,
Он от смерти их спасёт.
1 солдат.
Быть может, да.
Но Максимум и гнёт…..
Голоса в толпе.
Коммуна в бой зовёт народ!
Спасём Неподкупного:
Ну же, вперёд!
Солдаты присоединяются к повстанцам.
Сцена 3.10
Конвент. Колло д'Эрбуа с трибуны произносит речь.
Колло.
На постах остаётся своих умереть:
Возможно ли, граждане, это терпеть:
Анрио к бунту народ призывает
И диктатуру освобождает….
Они уже заняли один Комитет:
Есть храбрецы среди вас или нет?
Баррас.
Я тут как тут.
Депутат.
Будет прекрасный он комендант!
Колло.
Надеюсь. (Баррасу).
Нам нужен военный, не гуляка, не франт.
Баррас.
Служить я готов:
Военный исправный, не пустослов.
Колло.
Конвент в опасности -
Он должен находиться
В оцепленьи.
Баррас.
Распоряженье есть распоряженье.
Баррас уходит. Термидорианцы радостно потирают руки.
Сцена 3.11
Ночь. Hotel de Ville. Сен-Жюст, Максимилиан Робеспьер, Огюстен Робеспьер, Кутон, Леба и Флерио-Леско присутствуют на совещании Исполнительного совета.
Флерио-Леско (Робеспьеру).
Максимильен,
Вопросы с армией решили,
Быть может, нам издать уже декрет, чтоб вне
Закона
Заговорщики все были?
Робеспьер.
Не знаю даже, как тут быть.
От имени Коммуны или Комитета?
Флерио-Леско задумывается, пожимает плечами.
Сен-Жюст (язвительно;Робеспьеру).
Поставьте королевскую печать:
Не им, а нам придётся смерть встречать.
Робеспьер.
Мой друг, подумай,
Мы все вместе, есть надежда….
Сен-Жюст.
Надежда?
Это Анрио невежда?!
Кутон.
Я предлагаю так нам поступить…..
Шум снизу не даёт ему договорить. Это пришли люди Барраса и Бурдона.
Сен-Жюст (с пугающим хладнокровием).
Слышу топот солдат…..
Леба.
Как нам быть?
Огюстен Робеспьер (в панике; Максимилиану Робеспьеру).
Надо бежать поскорее, мой брат!
Пытается бежать из Ратуши через окно, но не сумев добраться до земли, лишь сильно ударяется.
Робеспьер (на бегу).
В этом во всём лишь я виноват!
Сцена 3.12
Они убегают в соседнее помещение. Там люди Барраса и Бурдона.
Жандарм Мерда (Робеспьеру).
Ненавистный тиран!
Властью устал наслаждаться?!
Но время пришло тебе с нею расстаться!
Стреляет в Робеспьера, но пуля лишь задевает его челюсть. Кровь сильно течёт. Сен-Жюст бросается оказывать помощь своему другу.
Сен-Жюст (ласково; Робеспьеру, к челюсти которого он поднёс свой носовой платок).
Тебе будет лучше,
Вот увидишь,
Узнаешь.
Баррас (подходит к Сен-Жюсту; в голосе звучит издевка).
Зачем кровь тирана
Ты вытираешь?
Сен-Жюст (холодно).
Вам он тиран,
Для меня же он друг.
Баррас (пытается отшутиться).
Не видел в жизни я нелепее услуг! (солдатам, стоящим рядом с ним).
Именем Республики!
Конец третьего действия.
«Я презираю прах, из которого я состою
и который говорит с вами. Его можно
преследовать, можно убить, но я утверждаю,что никому не вырвать у меня той жизни, которую
я создал для себя в веках и на небесах.»
Луи Антуан Сен-Жюст
Действие четвёртое
Сцена 4.1
Pavillon de Flore. Сен-Жюст сидит в оконной нише - ему осталось ждать только одного - казни. Его товарищи там же, судьба их будет такова.
Сен-Жюст (смотрит вдаль;кажется, перед ним проносится вся его жизнь).
Свет Солнца.
Так он мне знаком.
Когда-то радостно было при нём.
Когда-то от его лучей я получал такое наслажденье!
Сейчас же чувствую одно лишь жженье.
Лицо лучи нещадно обжигают,
Как будто умертвить меня заранее желают.
Огюстен Робеспьер (настойчиво; непонятно кому).
Ma faute?
Я не виновен.
Ты пойми.....
Робеспьер старший ловит каждое его слово, будто что-то понимает в словах своего брата.
Кутон (в отчаянии;Робеспьеру).
Мы все погибли,
Mon ami.
Сен-Жюст (смотрит на Декларацию прав человека, затем на Конституцию 1793 года).
И всё же это сделал я.
Мои дела уже живут
И будут жить.....
В веках,
Друзья.
Сцена 4.2
Сен-Жюст опять слышит чужие и злые голоса.
1 голос.
Теперь отправим их к Фукье на опознанье!
2 голос.
Он спросит:
«Ты - Сен-Жюст, а ты - Кутон?»
Вот мы получим их признанье.
Голоса замолкают; заключённые знают: час их пробил….. Их путь лежит в Консьержери, а потом - на гильотину.
Сцена 4.3
Повозки с приговоренными едут на площадь Революции. Горожане издеваются над своими бывшими кумирами.
Папаша Франсуа.
Тирану смерть!
Пусть он в мешок чихнет!
1 гражданин.
Да. Пусть.
Плоды своих усилий он пожнет.
2 гражданин (показывая пальцем на Сен-Жюста).
А этот!
Гляньте,
Тот ещё он франт!
Маркитанка (Сен-Жюсту).
Аристократ,
Ты нацепил бы бант!
Сен-Жюст стоит гордо в телеге. Он не обращает внимания на брань.
Сцена 4.4
Площадь Революции. Кутон и Огюстен уже принадлежат Вечности. Несколько секунд - и Сен-Жюст отправится туда же. Он выглядит несколько подавленным, однако всё таким же аккуратным - красная гвоздика красуется на его жилете.
Сен-Жюст.
К чему прошёл я жизни путь?
Есть ли на что теперь взглянуть?
(Неожиданно он начинает думать совершенно о другом).
Да.... На отца.
Нож гильотины,
Ветра дуновенье -
Я рядом с ним....
Через одно мгновенье.
Он несёт свою голову, как краеугольный камень Республики, когда поднимается на эшафот.
А потому о жизни я отныне не жалею.
Бессмертие!
Оно лишь после смерти, но
Оно всего милее.
И с открытыми глазами он бесстрашно делает шаг в бессмертие......
КОНЕЦ.
Примечания:
Эбертисты — («бешенные») - крайне левое общественно-политическое движение времён Великой французской революции, судьба которого тесно связана со становлением, деятельностью и падением якобинской республики, выражавшее интересы городских низов и мелкой буржуазии. Лидеры этой наиболее хорошо организованной санкюлотской группировки занимали прочные позиции в руководстве «Клуба кордельеров» и Парижской Коммуны, распространяя своё влияние на народные массы, в том числе и с помощью периодической печати (газета «Папаша Дюшен»). Члены этого движения назывались эбертистами и были приверженцами Жака-Рене Эбера.«Умеренные» - в период Великой французской революции правое крыло якобинцев, группировавшееся в 1793—1794 вокруг Ж. Ж. Дантона, который постепенно становился притягательным центром для «новых богачей», недовольных политикой революционной диктатуры.Битва при Флёрюсе - битва, произошедшая около бельгийского города Флерюс. После победы над антифранцузской коалицией надобность в Терроре отпала.Писистра?т, сын Гиппократа — афинский тиран в 560—527 до н. э.Максимум - закон от 20 марта 1794; предусматривал повышение цен почти вдвое при сохранении прежней таксы на заработную плату, что вызвало недовольство бедноты и рабочих.«Ah! ca ira» (также «Ca ira»; рус. Ах, дело пойдёт!» или Ах, пойдут дела на лад!»; название традиционно передаётся в транслитерации: «Ах, са-ира?!») — одна из самых знаменитых песен Великой французской революции; до появления «Марсельезы» — неофициальный гимн революционной Франции. Возникла летом 1790 года в дни подготовки к празднику, посвящённому годовщине взятия Бастилии.Термидорианцы - участники контрреволюционного Термидорианского переворота 27 июля 1794 года, после которого входили в так называемый термидорианский конвент, а затем играли значительную роль при Директории
9. Воспоминания
В Париже стояла лунная ночь. Было необычайно прохладно для летнего месяца,носившего когда-то гордое имя “мессидор”. На улице - ни души, только вдалеке виднелся силуэт женщины. Кто эта незнакомка, что куталась в шаль, поправляла свои каштановые волосы, которые уже тронула седина. Что говорить “уже”? Паутина морщин давно появилась на её лице, и женщина, должно быть, почувствовала, что лишь в воспоминаниях живы те времена, когда в чертах её лица присутствовал тот небольшой намёк на красоту, которой, быть может, никогда и не было. Её привлекательность, её статус, её братья.
Братья….У неё действительно были любимые братья. “Максимилиан, Огюстен! Я тоскую по вам!” - мысль эта обожгла её. Она вспомнила…..
Она вспомнила, как из провинциального Арраса вместе с двумя братьями, Максимилианом, старшим, будущим идолом Революции и Огюстеном, младшим, его верным другом и соратником, переехала в Париж. Уже Учредительное собрание заменили на Законодательное. Уже повсюду витал дух Революции. Слова Свобода, Равенство и Братство в унисон произносили парижане. Как могли её братья, такие ярые сторонники Республики, не прославиться?! Какой головокружительный успех познала она, когда имя Максимилиана прогремело, подобно Марсельезе. А имя Огюстена добавило мажорных нот в общую мелодию. Как почётна в те времена была фамилия “Робеспьер” - как почётно было общаться с её старшим братом, какой восторг, должно быть, испытывал тот, на кого он обращал своё внимание…. Шарлотта прекрасно знала это - она практически воевала с госпожой Дюпле, у которой он поселился, которая окружила его любовью и заботой. Величие Максимильена принадлежало только ей, его сестре….
Золотые дни закатились, подобно солнцу поздней осенью. Их сменил позорный Термидор. Термидор, навсегда лишивший её братьев и покоя. Однако она не видела ни той ужасающей сцены в ратуше, нистрашной казни своих бедных братьев, поскольку скрывалась у своей знакомой, надеясь избежать той участи, что постигла Люсиль Демулен после казни Камиля. Шарлотте не хотелось пасть ещё одной жертвой “святой гильотины” - не стоило ей тогда носить фамилию Робеспьер, лучше взять материнскую фамилию и зваться мадам Карро. Так будет безопаснее. Убежище и тактика казались хорошими, но глупо она думала, что так легко возможно спастись от преследований. Членам Комитета общей безопасности была известна чуть ли не вся Франция, а что говорить про улицу Фур-Оноре.
И вот - допрос….В чём обвиняли её эти бессердечные комиссары? В том, что она сестра “тирана” Максимилиана Робеспьера? В том, что революционер Огюстен был её братом? Шарлотта не была такой самоотверженной, как Элизабет Леба, которая не отреклась от Филиппа и долгие дни провела в тюрьме. Она боялась Консьержери, боялась холодного ножа гильотины и она отреклась…. Отреклась от своих братьев, которых когда-то боготворила. Признала себя жертвой их интриг. После допроса Шарлотта стала получать от термидорианцев пенсию. За что? За то, что предала….
От этих воспоминаний Шарлотта почувствовала боль. Такую жгучую, будто огонь прожигал её изнутри. Она совершила предательство. Воспоминания, о котором всегда будут жить. Жить внутри неё. А разве сейчас она не живёт своими воспоминаниями? Разве это не то единственное, что у неё осталось?
........ Оглядывая пустынную улицу, Шарлотта вдруг подумала, что сейчас не июнь 1833 года, а жаркий мессидор тысяча семьсот девяносто четвёртого. Воспоминания…. Их надо записать. Пережить в них те годы радости и страшный Термидор так, чтобы запомниться будущим поколениям образцовой сестрой и настоящей республиканкой….
Закутавшись в свою шаль, Шарлотта покинула это тихое, как её нынешняя жизнь, место. В своей небогатой квартире она обязательно примется писать Воспоминания, выскажет всё, что думает. Быть может, ей удастся заслужить прощение собственной совести……
10. Сон инкруябля
На Эранси было веселье:
Там расцветал порочный бал.
Знакомый наш, Мишель,
Без устали в том месте танцевал.
«Невероятный», новый модник,
И право - дамский он угодник домой вернулся.
Он так рад,
Как истинный аристократ он Робеспьеру
Отомстил:
Пустился на могиле в пляс,
Что оценил сам Поль Баррас.
Он «храбрецом» его назвал.
Заслуг Мишель не отрицал,
Но он устал,
Причудник, модник, любимец дамский, их угодник.
Зачем-то прошептал «послушай»,
Убрал свои «собачьи уши».
Снял неудобный длинный фрак.
Итог:
Халат, ночной колпак.
Уж ночь.....
Не спит причудник , модник, любимец дамский, их угодник.
Стихи бездарные слагает,
Себя он этим забавляет.
«Ты - народ,
Я - Робеспьер.
Хлеба мне,
Вам - жёстких мер!»
«Ещё хотя бы пару строк».
Но сочинить он их не смог.
Ночь мысли быстро изымает.
Мишель,казалось, засыпает....
Как тихо, страшно, света нет!
Он видит чей-то силуэт!
И силуэт незванного знаком.
Только зачем,
Зачем явился в дом?
Ком к горлу подступает -
Робеспьер.
Романтик он,
Любитель жёстких мер?
Приблизился.
Ещё страшнее стало.
Где голова?
А страха тут не мало.
А голову гость нес под мышкой -
Мишель вгляделся,
странно, жутко слишком.
Ах этот гость,
Одет он в редингот -
Костюм кокарда украшает....
"Эх, гражданин,
Тебе б спать не давали,
Тогда бы мы друг друга понимали!
Мишель испуган:
Это модник, любимец дамский, их угодник.
Дрожит,
То в жар, то в пот бросает,
А Робеспьер всё продолжает:
"И если взбумаешь там снова танцевать,
Покоя никогда не стоит тебе ждать!
Опять приду к тебе и вместе с братом!
.......Мишель проснулся
Новый модник?
Любимец дамский?
Их угодник?
- А где твои «собачьи уши»?
-Состриг,
Ведь Робеспьера я послушал.
Приятелю ответил он.
- Так умер Робеспьер!
Его могилу истоптал вчера как слон.
-Послушай,
Мне приснился страшный сон...
Приятель слушал с неохотой про кошмар.
«Схватил, мой друг, ты солнечный удар!
А я, Мишель, на Эранси отправлюсь в пляс,
Чтоб это оценил Баррас!»
Сейчас приятель удалится.
Ах, что же будет ему снится?
Какое ждёт его виденье?
На всё тут воля Провиденья.
Примечания:
Инкруябли - фрики эпохи Директории во Франции.
«Собачьи уши»- модная укладка, имитирующая причёску приговоренных к казни на гильотине.
Пол«Сон инкруябля»
На Эранси было веселье:
Там расцветал порочный бал.
Знакомый наш, Мишель,
Без устали в том месте танцевал.
«Невероятный», новый модник,
И право - дамский он угодник домой вернулся.
Он так рад,
Как истинный аристократ он Робеспьеру
