Мелодии для поломанной скрипки.
Мелодия первая – София 9 лет.
- Завтра ты сама пойдешь в музыкальную школу, мне некогда, я работаю, - холодно говорит мама, глядя на меня, я киваю в знак согласия, спорить бесполезно, родительница не терпит неповиновения, а отказов не слышит.
Лучше согласиться, а то будет злиться и молчать неделю. Я давно поняла, мама меня не любит, но за что не догадываюсь, а объяснять она не хочет. Я не хотела учиться в музыкальной школе и, тем более, играть на скрипке, но мама решила - я должна чем-то заниматься, чтобы никаких дурных мыслей в голове не возникало. Она совсем меня не знает - у меня дурных мыслей никогда не было, я никогда не прогуливаю и не опаздываю в школу, учусь на отлично, четверки бывают редко. С подругами общаюсь только в школе, а вечерами делаю уроки и сижу дома, даже телевизор почти не смотрю, люблю читать, часто готовлю ужины, ну и уборка на мне. И с чего вдруг родительнице думать, что у меня могут возникнуть дурные мысли?
Отца я совсем не помню, единственные воспоминания детства - громкая ругань родителей, они даже двери не закрывали, кричали так, что соседи в стенку стучали, а на следующий день наша соседка бабушка Анюта, встречала меня после школы, гладила по голове, протягивала конфету и почему-то тихо называла сиротинушкой. А потом отец громко хлопнул дверью, и в квартире стало тихо, только мама иногда на меня кричала. Жили, как все, особых обновок ни у меня, ни у родительницы не было, но в лохмотьях не ходили, учебники и другие пособия у меня были всегда, родительница считала, что учеба - это главное, а вот на кино и другие развлечения деньги я получала редко, хотя и просила редко. Родительница всегда была недовольная, ни улыбки от неё, ни доброго слова не дождешься, придет с работы, зыркнет на меня и часто за вечер даже слова не скажет, сначала это обижало, а сейчас уже нет, привыкла.
В музыкальную школу она отвела меня два дня назад. Милая пожилая женщина попросила пропеть несколько строчек из любой песни, потом пела сама, а я повторяла, потом села за рояль нажимала на клавиши и мы тянули звук, и в итоге заключила, что слух у меня есть, пальцы длинные и тонкие, и нужно только выбрать музыкальный инструмент. Почему родительница назвала скрипку, не знаю, я попробовала протестовать, но она строго посмотрела на меня и я закивала в знак согласия. Первое время скрипку мне выдадут в школе, ну а через пару месяцев, если я покажу себя, придется покупать свой инструмент. Я надеялась, что не подойду к этому инструменту или он ко мне, уж очень не хотелось ходить в музыкальную школу.
Как позже выяснилось, я подошла к скрипке, а потом мне понравилось и инструмент купили.
Мелодия вторая – София 13 лет.
Вбегаю в больничную палату, мама лежит под одеялом, худая, бледная, глаза закрыты, две её соседки осторожно встают и выходят в коридор, чтобы не мешать.
- Чего пришла? – Холодно спрашивает мама и открывает глаза, - деньги кончились, так у меня их нет и в больнице взять их негде. Думай сама, как будешь выкручиваться, на меня не рассчитывай, с работы уволили, твой папаша переехал, да и толку от него никогда не было, а других родственников у тебя нет.
- Я пришла справиться о здоровье, - тихо говорю я, подходя к её кровати.
- Не верю я тебе, ты вся в своего папашу, уходи видеть тебя не хочу, - родительница закрывает глаза, я разворачиваюсь и выбегаю из палаты.
Вечером следующего дня, я впервые играла на улице, спасибо моей доброй учительнице музыки Андриане Матвеевне, она позвонила бывшему ученику, который подрабатывал на улице и он взял меня в свой небольшой оркестр. Есть на свете добрые люди! Родителям не нужна, а чужие помогают.
Мелодия третья – София 14 лет.
Они появились неожиданно, семь высоких бритых парней в кожаных куртках, черных штанах и китайских кроссовках. Я не успела спрятать инструмент в футляр, его выхватил один из нападавших и со всего маху ударил о землю, скрипка разлетелась на куски, я закричала и попыталась прикрыться рукой, мою руку сжали до хруста, а потом был удар в голову, я упала на асфальт, темнота.
Очнулась я в обшарпанной палате. Из облупившихся окон сквозило, под тонкой простыней голое тело покрылось мурашками, даже зубы застучали, на руке гипс. Не быть мне известным скрипачом, после травмы рука не сможет сохранить былую гибкость. И с чего вдруг я об этом думаю, никогда не питала иллюзий по этому поводу, да и скрипки нет и купить не смогу. Покушать бы вдоволь, давно хочется наесться досыта. Музыканты меня не обманывали, деньги делились поровну, но это были копейки, еле скапливала на оплату квартиры, экономила на еде, забыла, когда последний раз мясо ела, про фрукты и не говорю, картошка, хлеб, капуста, по праздникам сметана, вкус сливочного масла давно забыт, а пирожные ем только во сне.
- Очнулась? – В палату вошел пожилой мужчина, халат у него не белый, серый с желтыми пятнами, - у тебя не было документов и поэтому поместили в палату для бомжей и других асоциальных элементов. Обезболивающие слабые, действовать будут недолго, и на сегодня твой лекарственный лимит исчерпан, так что терпи до завтра. Но это все мелочи, у тебя черепно-мозговая травма, мы думали, что не очнешься, а ты молодая, крепкая, но с годами она ещё не раз напомнит о себе.
- А если бы я не очнулась?
- Похоронили, как неустановленное лицо, - спокойно ответил доктор.
- Спасибо за откровенность.
- А что скрывать и юлить, ты должна знать, что если живешь на улице, как асоциальный элемент, то никто тебе ничего не должен, ты вне социума и никому не интересна.
- Это я поняла ещё год назад, доктор, но слышать такую горькую правду от врача больно и обидно.
- Я не психолог, я хирург и поэтому говорю в лоб, пусть психолог твои нервы бережет.
- Я поняла доктор, когда мне можно будет покинуть эту койку?
- Пару дней полежи, а потом можешь не прощаться, - доктор вышел, а я начала ощупывать повязку на голове, хорошо, что не вижу бинты, уверена они такого же цвета, как халат доктора.
Больницу я покидала в сумерках. Мне принесли залитые кровью вещи, не хотелось показываться на улице в таком виде, лицо у меня все ещё опухшее, серого цвета, волосы около раны выстригли, и сейчас они уродливыми прядями торчали из-под повязки, но самое главное головная боль, она накатывала волнами всегда неожиданно и не вовремя.
- Не стирай куртку и не снимай повязку, - тихо произнесла женщина, которую привезли в палату прошлой ночью, - в таком виде тебе будут хорошо подавать.
- Спасибо за совет.
- Приходи завтра вечером к больнице, я покажу, где можно безопасно работать.
- С чего вдруг такая щедрость, - за год на улице я поняла, что друзей там нет, а партнеров имеют только мошенники и редко воры.
- Я часто слушала, как вы играете, - ответила женщина, - я же когда-то в театре работала, а потом все профукала, влюбилась, голову потеряла, а он этим удачно воспользовался.
- Актрисой?
- Нет, я костюмер, иногда помогала декораторам и вот уже пять лет попрошайничаю, так тоже жить можно, зимой только холодно, но можно на юга податься, соберусь и поеду, а тебе передам все свои места.
- Почему мне?
- А почему нет, какая разница кому, ты молодец, другая бы на панель пошла, там за молодых много дают.
- Живут они недолго, либо любовник прибьет, либо сутенер, либо бандиты будут пользовать так, что сама смерти запросишь, видела я таких, лучше уж милостыню просить или бутылки с банками собирать, да хоть по помойкам жить. Они тоже на помойке, только она внутри.
- Приходи София, скрипку твою жаль, но жить-то как-то нужно.
- Как-то нужно, - ответила я, - отдыхайте Алина, я приду в сумерках.
Мелодия четвертая – София 16 лет.
Бегу по коридору больницы, больные и медперсонал, видя меня, шарахаются в стороны, кто-то прижимается к стене и смотрит огромными глазами. А они как хотели? Чистеньким и причесанным не подают. Я не только одета в лохмотья, но и намазана гримом для покойников, так, что на меня страшно смотреть, зато подают хорошо и бандиты не трогают, боятся подходить, думают, что заразная. Этот грим я получила в подарок год назад от патологоанатома, когда приволокла к моргу тело Алины. Не удалось ей уехать на юг, погреться на солнышке, сердце не выдержало, все, что я могла сделать, это отнести её тело в морг, пусть похоронят, пусть как неизвестную, но в землю же закопают, а не выбросят на помойку, на корм воронам и диким собакам.
В палате матери стоял пожилой мужчина, на плечи небрежно накинут халат, родительница же смотрела на него холодно, поджимая губы, она за эти годы сильно исхудала, кожа имеет желтоватый оттенок, под глазами синяки, но взгляд все такой же злой. За три года так и не было ремиссии только из одного центра в другой переводили, менялись палаты, койки, одеяла подушки, но из больницы она так и не вышла.
- Выглядишь, как больная попрошайка! – Восклицает она, глядя на меня.
- А я и есть попрошайка, или ты предпочла, чтобы я деньги телом зарабатывала?
- Уж лучше так, - зло говорит она.
- А я не хочу, как лучше тебе?
- Почему ты не попросила помощи у отца? – Восклицает мужчина, поворачиваясь ко мне.
- А он в этом городе? – Удивляюсь я.
Перерыв все бумаги в нашей квартире, я не нашла ни одного упоминания об отце, ни одной фотографии, а в моем свидетельстве о рождении стоит прочерк, я даже не знаю, как его зовут, родительница никогда не называла имени.
- Он в городе и никогда не уезжал и я никогда не выезжал из города, - возмутился мужчина.
Перевожу взгляд на родительницу, она хмурится.
- За что ты так со мной? – Давно хотела задать вопрос, почему же она меня не любила, зачем тогда рожала?
- Он уговорил меня родить, а сам убежал через пять лет, а тебе полезно жизнь понюхать. Я страдала, и тебе бы это не помешало, - холодно отвечает она.
- А ты пробовала ноги не раздвигать, чтобы потом не винить всех в своих проблемах.
- София! – Восклицает мужчина, - твоя мать больная женщина, она не понимает, что говорит.
- Она прекрасно понимает, что говорит и что делает, решила наказать меня за свою дурость, радуйся родительница, я понюхала жизнь, невкусно пахнет и как бы тяжело ни было, это жизненный опыт, жестокий, злой, но закаляет. Если выжил на улице, значит, нигде не пропадешь. Так что, пожалуй, я спасибо тебе скажу и прощай, - выскочив из палаты, я побежала к лестнице, хватит бегать к ней, она ненавидела меня с рождения, мстила за свою ошибку, пусть радуется - месть удалась.
Через два дня меня нашел отец и привез к себе домой, меня ждала новая школа, новая одежда и даже новая скрипка.
Мелодия пятая – полгода спустя.
Молодая супруга папаши опять визжала как полоумная, денег ей мало, родитель даже отвечать не стал, заперся у себя в спальне. Когда громко хлопнула дверь, молодуха прекратила завывать и отправилась на кухню за очередной порцией коньяка. Пьет как сапожник, каждый день по бутылке коньяка выпивает, не готовит, не стирает, про уборку я и не говорю, все делает приходящая женщина, эта же только пьет и ездит по магазинам, причем садится за руль пьяная и ей наплевать, что могут пострадать люди. Значит, завтра придет её младший братец и будет утешать сестрицу, подливая ей коньяка, а потом уложит спать, опустошит холодильник и уйдет. Папаша же рано утром уедет на работу и вернется к полуночи, у них разные спальни и они никогда спокойно не говорят друг с другом, только на повышенных тонах. И всегда молодая жена, чего-то требует, а папаша отказывает или молчит, или посылает по матушке. Я быстро разобралась, что к чему, спасибо моему уличному опыту, жалости к папаше у меня нет, сам виноват. Он открыл бизнес сразу после развода с матерью, хотя официально они никогда не были мужем и женой, поэтому у меня в свидетельстве о рождении в графе отец стоит прочерк, я незаконнорожденная дочь. Бизнес у родителя шел ни шатко, ни валко, пока на горизонте не появился ушлый партнер. Вдвоем они быстро раскрутились, ну а чтобы папаша не сбежал, он впихнул ему свою непутевую дочь, которая к тому времени уже часто прикладывалась к бутылке. Но молодая же, симпатичная, папаша запал, вот только быстро у него этот «запал» прошел, молодая жена оказалась не только алкоголичкой, но и истеричкой, любила тратить деньги, спать до обеда, тусоваться с подругами по ночным клубам, откуда и привозили её в невменяемом состоянии. Две спальни с индивидуальными ванными появились уже через три месяца после свадьбы, на двери каждой спальни по добротному замку. Развестись нельзя - партнер может бизнес отобрать, вот и терпит папаша и жену истеричку и алкоголичку, а так же ушлого партнера и его младшего сынка, похожего на классического бандита, в случае же развода, папаша пойдет за подаянием, так его обложили. Спасает родителя от разорения только трудолюбие и мозги, партнер это ценит, мозгами пользуется, дочку пристроил, так что папаша пока нужен.
Родительница умерла через две недели после нашего прощания. Где похоронена, не знаю, я попрощалась, и совесть меня не гложет, она видимо хотела, чтобы я так относилась к ней, сделала все возможное. Через месяц после её смерти ушлый родитель продал её квартиру и сейчас я бомж, меня никто не усыновлял, фамилия другая, так что живу на птичьих правах, никем не признанная незаконнорожденная дочь. Но жаловаться не на что, учусь в новой школе не в престижной, такую я бы не потянула, пока попрошайничала, много пропустила, хотя в школу ходила, пытаюсь наверстать упущенное сама, но понимаю, что мне не наверстать и даже техникум не грозит, может только заочно. А ещё у меня есть скрипка, и я самостоятельно изучаю музыкальные произведения, папашиной жене моя музыка не мешает, она под винными парами спит крепко, а родитель домой приходит поздно и уставший, его пушкой не разбудишь. Мне же после улицы так спокойно, что я совсем не думаю, что будет дальше.
Выхожу на кухню вечером и сталкиваюсь с братом папашиной жены, она спит крепким сном, а этот не ушел и что ему нужно?
- Покушать захотелось? – Ехидно спрашивает он, я киваю головой и обхожу его, меня с ним никто не знакомил, да и я не стремилась к этому, старалась не выходить из комнаты, пока он сестру коньяком накачивал, уж больно вид у него страшный.
- Так что раньше не вышла? – Спрашивает он, я пожимаю плечами, он пьян, запахом перегара и стойкого одеколона провоняла вся кухня и прихожая, быстро попить воды - и в комнату. Есть не буду, потерплю до утра.
Когда я выходила из кухни, парень сидел в гостиной и щелкал пультом от телевизора, может, заснет, он нечасто ночует, но случается, папаша на гостя никак не реагирует, он же вроде как родственник, да и его жену успокаивает быстро, хоть какая-то польза.
Мелодия шестая – ночь того же дня.
Дверь моей комнаты сорвали с петель одним ударом, я подскочила на кровати и уставилась на парня.
Аннотация: история реальная и тяжелая, произошла в конце 90-х начале 2000 годов, уже не дикий капитализм, но ещё и не цивилизованный, и бизнесмены еще той бандитской закалки, к ним прилагаются разнокалиберные бандиты, мошенники и воры всех мастей, в общем, полный набор, а ещё люди, озлобленные, равнодушные и жестокие.
Глава 1
Мелодия первая – София 9 лет.
- Завтра ты сама пойдешь в музыкальную школу, мне некогда, я работаю, - холодно говорит мама, глядя на меня, я киваю в знак согласия, спорить бесполезно, родительница не терпит неповиновения, а отказов не слышит.
Лучше согласиться, а то будет злиться и молчать неделю. Я давно поняла, мама меня не любит, но за что не догадываюсь, а объяснять она не хочет. Я не хотела учиться в музыкальной школе и, тем более, играть на скрипке, но мама решила - я должна чем-то заниматься, чтобы никаких дурных мыслей в голове не возникало. Она совсем меня не знает - у меня дурных мыслей никогда не было, я никогда не прогуливаю и не опаздываю в школу, учусь на отлично, четверки бывают редко. С подругами общаюсь только в школе, а вечерами делаю уроки и сижу дома, даже телевизор почти не смотрю, люблю читать, часто готовлю ужины, ну и уборка на мне. И с чего вдруг родительнице думать, что у меня могут возникнуть дурные мысли?
Отца я совсем не помню, единственные воспоминания детства - громкая ругань родителей, они даже двери не закрывали, кричали так, что соседи в стенку стучали, а на следующий день наша соседка бабушка Анюта, встречала меня после школы, гладила по голове, протягивала конфету и почему-то тихо называла сиротинушкой. А потом отец громко хлопнул дверью, и в квартире стало тихо, только мама иногда на меня кричала. Жили, как все, особых обновок ни у меня, ни у родительницы не было, но в лохмотьях не ходили, учебники и другие пособия у меня были всегда, родительница считала, что учеба - это главное, а вот на кино и другие развлечения деньги я получала редко, хотя и просила редко. Родительница всегда была недовольная, ни улыбки от неё, ни доброго слова не дождешься, придет с работы, зыркнет на меня и часто за вечер даже слова не скажет, сначала это обижало, а сейчас уже нет, привыкла.
В музыкальную школу она отвела меня два дня назад. Милая пожилая женщина попросила пропеть несколько строчек из любой песни, потом пела сама, а я повторяла, потом села за рояль нажимала на клавиши и мы тянули звук, и в итоге заключила, что слух у меня есть, пальцы длинные и тонкие, и нужно только выбрать музыкальный инструмент. Почему родительница назвала скрипку, не знаю, я попробовала протестовать, но она строго посмотрела на меня и я закивала в знак согласия. Первое время скрипку мне выдадут в школе, ну а через пару месяцев, если я покажу себя, придется покупать свой инструмент. Я надеялась, что не подойду к этому инструменту или он ко мне, уж очень не хотелось ходить в музыкальную школу.
***
Как позже выяснилось, я подошла к скрипке, а потом мне понравилось и инструмент купили.
Мелодия вторая – София 13 лет.
Вбегаю в больничную палату, мама лежит под одеялом, худая, бледная, глаза закрыты, две её соседки осторожно встают и выходят в коридор, чтобы не мешать.
- Чего пришла? – Холодно спрашивает мама и открывает глаза, - деньги кончились, так у меня их нет и в больнице взять их негде. Думай сама, как будешь выкручиваться, на меня не рассчитывай, с работы уволили, твой папаша переехал, да и толку от него никогда не было, а других родственников у тебя нет.
- Я пришла справиться о здоровье, - тихо говорю я, подходя к её кровати.
- Не верю я тебе, ты вся в своего папашу, уходи видеть тебя не хочу, - родительница закрывает глаза, я разворачиваюсь и выбегаю из палаты.
***
Вечером следующего дня, я впервые играла на улице, спасибо моей доброй учительнице музыки Андриане Матвеевне, она позвонила бывшему ученику, который подрабатывал на улице и он взял меня в свой небольшой оркестр. Есть на свете добрые люди! Родителям не нужна, а чужие помогают.
Мелодия третья – София 14 лет.
Они появились неожиданно, семь высоких бритых парней в кожаных куртках, черных штанах и китайских кроссовках. Я не успела спрятать инструмент в футляр, его выхватил один из нападавших и со всего маху ударил о землю, скрипка разлетелась на куски, я закричала и попыталась прикрыться рукой, мою руку сжали до хруста, а потом был удар в голову, я упала на асфальт, темнота.
***
Очнулась я в обшарпанной палате. Из облупившихся окон сквозило, под тонкой простыней голое тело покрылось мурашками, даже зубы застучали, на руке гипс. Не быть мне известным скрипачом, после травмы рука не сможет сохранить былую гибкость. И с чего вдруг я об этом думаю, никогда не питала иллюзий по этому поводу, да и скрипки нет и купить не смогу. Покушать бы вдоволь, давно хочется наесться досыта. Музыканты меня не обманывали, деньги делились поровну, но это были копейки, еле скапливала на оплату квартиры, экономила на еде, забыла, когда последний раз мясо ела, про фрукты и не говорю, картошка, хлеб, капуста, по праздникам сметана, вкус сливочного масла давно забыт, а пирожные ем только во сне.
- Очнулась? – В палату вошел пожилой мужчина, халат у него не белый, серый с желтыми пятнами, - у тебя не было документов и поэтому поместили в палату для бомжей и других асоциальных элементов. Обезболивающие слабые, действовать будут недолго, и на сегодня твой лекарственный лимит исчерпан, так что терпи до завтра. Но это все мелочи, у тебя черепно-мозговая травма, мы думали, что не очнешься, а ты молодая, крепкая, но с годами она ещё не раз напомнит о себе.
- А если бы я не очнулась?
- Похоронили, как неустановленное лицо, - спокойно ответил доктор.
- Спасибо за откровенность.
- А что скрывать и юлить, ты должна знать, что если живешь на улице, как асоциальный элемент, то никто тебе ничего не должен, ты вне социума и никому не интересна.
- Это я поняла ещё год назад, доктор, но слышать такую горькую правду от врача больно и обидно.
- Я не психолог, я хирург и поэтому говорю в лоб, пусть психолог твои нервы бережет.
- Я поняла доктор, когда мне можно будет покинуть эту койку?
- Пару дней полежи, а потом можешь не прощаться, - доктор вышел, а я начала ощупывать повязку на голове, хорошо, что не вижу бинты, уверена они такого же цвета, как халат доктора.
***
Больницу я покидала в сумерках. Мне принесли залитые кровью вещи, не хотелось показываться на улице в таком виде, лицо у меня все ещё опухшее, серого цвета, волосы около раны выстригли, и сейчас они уродливыми прядями торчали из-под повязки, но самое главное головная боль, она накатывала волнами всегда неожиданно и не вовремя.
- Не стирай куртку и не снимай повязку, - тихо произнесла женщина, которую привезли в палату прошлой ночью, - в таком виде тебе будут хорошо подавать.
- Спасибо за совет.
- Приходи завтра вечером к больнице, я покажу, где можно безопасно работать.
- С чего вдруг такая щедрость, - за год на улице я поняла, что друзей там нет, а партнеров имеют только мошенники и редко воры.
- Я часто слушала, как вы играете, - ответила женщина, - я же когда-то в театре работала, а потом все профукала, влюбилась, голову потеряла, а он этим удачно воспользовался.
- Актрисой?
- Нет, я костюмер, иногда помогала декораторам и вот уже пять лет попрошайничаю, так тоже жить можно, зимой только холодно, но можно на юга податься, соберусь и поеду, а тебе передам все свои места.
- Почему мне?
- А почему нет, какая разница кому, ты молодец, другая бы на панель пошла, там за молодых много дают.
- Живут они недолго, либо любовник прибьет, либо сутенер, либо бандиты будут пользовать так, что сама смерти запросишь, видела я таких, лучше уж милостыню просить или бутылки с банками собирать, да хоть по помойкам жить. Они тоже на помойке, только она внутри.
- Приходи София, скрипку твою жаль, но жить-то как-то нужно.
- Как-то нужно, - ответила я, - отдыхайте Алина, я приду в сумерках.
Глава 2
Мелодия четвертая – София 16 лет.
Бегу по коридору больницы, больные и медперсонал, видя меня, шарахаются в стороны, кто-то прижимается к стене и смотрит огромными глазами. А они как хотели? Чистеньким и причесанным не подают. Я не только одета в лохмотья, но и намазана гримом для покойников, так, что на меня страшно смотреть, зато подают хорошо и бандиты не трогают, боятся подходить, думают, что заразная. Этот грим я получила в подарок год назад от патологоанатома, когда приволокла к моргу тело Алины. Не удалось ей уехать на юг, погреться на солнышке, сердце не выдержало, все, что я могла сделать, это отнести её тело в морг, пусть похоронят, пусть как неизвестную, но в землю же закопают, а не выбросят на помойку, на корм воронам и диким собакам.
В палате матери стоял пожилой мужчина, на плечи небрежно накинут халат, родительница же смотрела на него холодно, поджимая губы, она за эти годы сильно исхудала, кожа имеет желтоватый оттенок, под глазами синяки, но взгляд все такой же злой. За три года так и не было ремиссии только из одного центра в другой переводили, менялись палаты, койки, одеяла подушки, но из больницы она так и не вышла.
- Выглядишь, как больная попрошайка! – Восклицает она, глядя на меня.
- А я и есть попрошайка, или ты предпочла, чтобы я деньги телом зарабатывала?
- Уж лучше так, - зло говорит она.
- А я не хочу, как лучше тебе?
- Почему ты не попросила помощи у отца? – Восклицает мужчина, поворачиваясь ко мне.
- А он в этом городе? – Удивляюсь я.
Перерыв все бумаги в нашей квартире, я не нашла ни одного упоминания об отце, ни одной фотографии, а в моем свидетельстве о рождении стоит прочерк, я даже не знаю, как его зовут, родительница никогда не называла имени.
- Он в городе и никогда не уезжал и я никогда не выезжал из города, - возмутился мужчина.
Перевожу взгляд на родительницу, она хмурится.
- За что ты так со мной? – Давно хотела задать вопрос, почему же она меня не любила, зачем тогда рожала?
- Он уговорил меня родить, а сам убежал через пять лет, а тебе полезно жизнь понюхать. Я страдала, и тебе бы это не помешало, - холодно отвечает она.
- А ты пробовала ноги не раздвигать, чтобы потом не винить всех в своих проблемах.
- София! – Восклицает мужчина, - твоя мать больная женщина, она не понимает, что говорит.
- Она прекрасно понимает, что говорит и что делает, решила наказать меня за свою дурость, радуйся родительница, я понюхала жизнь, невкусно пахнет и как бы тяжело ни было, это жизненный опыт, жестокий, злой, но закаляет. Если выжил на улице, значит, нигде не пропадешь. Так что, пожалуй, я спасибо тебе скажу и прощай, - выскочив из палаты, я побежала к лестнице, хватит бегать к ней, она ненавидела меня с рождения, мстила за свою ошибку, пусть радуется - месть удалась.
***
Через два дня меня нашел отец и привез к себе домой, меня ждала новая школа, новая одежда и даже новая скрипка.
Мелодия пятая – полгода спустя.
Молодая супруга папаши опять визжала как полоумная, денег ей мало, родитель даже отвечать не стал, заперся у себя в спальне. Когда громко хлопнула дверь, молодуха прекратила завывать и отправилась на кухню за очередной порцией коньяка. Пьет как сапожник, каждый день по бутылке коньяка выпивает, не готовит, не стирает, про уборку я и не говорю, все делает приходящая женщина, эта же только пьет и ездит по магазинам, причем садится за руль пьяная и ей наплевать, что могут пострадать люди. Значит, завтра придет её младший братец и будет утешать сестрицу, подливая ей коньяка, а потом уложит спать, опустошит холодильник и уйдет. Папаша же рано утром уедет на работу и вернется к полуночи, у них разные спальни и они никогда спокойно не говорят друг с другом, только на повышенных тонах. И всегда молодая жена, чего-то требует, а папаша отказывает или молчит, или посылает по матушке. Я быстро разобралась, что к чему, спасибо моему уличному опыту, жалости к папаше у меня нет, сам виноват. Он открыл бизнес сразу после развода с матерью, хотя официально они никогда не были мужем и женой, поэтому у меня в свидетельстве о рождении в графе отец стоит прочерк, я незаконнорожденная дочь. Бизнес у родителя шел ни шатко, ни валко, пока на горизонте не появился ушлый партнер. Вдвоем они быстро раскрутились, ну а чтобы папаша не сбежал, он впихнул ему свою непутевую дочь, которая к тому времени уже часто прикладывалась к бутылке. Но молодая же, симпатичная, папаша запал, вот только быстро у него этот «запал» прошел, молодая жена оказалась не только алкоголичкой, но и истеричкой, любила тратить деньги, спать до обеда, тусоваться с подругами по ночным клубам, откуда и привозили её в невменяемом состоянии. Две спальни с индивидуальными ванными появились уже через три месяца после свадьбы, на двери каждой спальни по добротному замку. Развестись нельзя - партнер может бизнес отобрать, вот и терпит папаша и жену истеричку и алкоголичку, а так же ушлого партнера и его младшего сынка, похожего на классического бандита, в случае же развода, папаша пойдет за подаянием, так его обложили. Спасает родителя от разорения только трудолюбие и мозги, партнер это ценит, мозгами пользуется, дочку пристроил, так что папаша пока нужен.
Родительница умерла через две недели после нашего прощания. Где похоронена, не знаю, я попрощалась, и совесть меня не гложет, она видимо хотела, чтобы я так относилась к ней, сделала все возможное. Через месяц после её смерти ушлый родитель продал её квартиру и сейчас я бомж, меня никто не усыновлял, фамилия другая, так что живу на птичьих правах, никем не признанная незаконнорожденная дочь. Но жаловаться не на что, учусь в новой школе не в престижной, такую я бы не потянула, пока попрошайничала, много пропустила, хотя в школу ходила, пытаюсь наверстать упущенное сама, но понимаю, что мне не наверстать и даже техникум не грозит, может только заочно. А ещё у меня есть скрипка, и я самостоятельно изучаю музыкальные произведения, папашиной жене моя музыка не мешает, она под винными парами спит крепко, а родитель домой приходит поздно и уставший, его пушкой не разбудишь. Мне же после улицы так спокойно, что я совсем не думаю, что будет дальше.
***
Выхожу на кухню вечером и сталкиваюсь с братом папашиной жены, она спит крепким сном, а этот не ушел и что ему нужно?
- Покушать захотелось? – Ехидно спрашивает он, я киваю головой и обхожу его, меня с ним никто не знакомил, да и я не стремилась к этому, старалась не выходить из комнаты, пока он сестру коньяком накачивал, уж больно вид у него страшный.
- Так что раньше не вышла? – Спрашивает он, я пожимаю плечами, он пьян, запахом перегара и стойкого одеколона провоняла вся кухня и прихожая, быстро попить воды - и в комнату. Есть не буду, потерплю до утра.
Когда я выходила из кухни, парень сидел в гостиной и щелкал пультом от телевизора, может, заснет, он нечасто ночует, но случается, папаша на гостя никак не реагирует, он же вроде как родственник, да и его жену успокаивает быстро, хоть какая-то польза.
Глава 3
Мелодия шестая – ночь того же дня.
Дверь моей комнаты сорвали с петель одним ударом, я подскочила на кровати и уставилась на парня.
