Михал присел рядом. Помолчал, потеребил за ухо прикорнувшего рядом лиса и вдруг, не глядя на Локи, спросил:
— Кто ты?
Вопрос был неожиданен и ожидаем одновременно. Локи понимал, что кузнец вряд ли когда-нибудь забудет, как выглядит йотун, а потому ответил просто:
— Бог.
— Из предсказания?
— Допускаю, но утверждать не стану. Тем более, что сам не особо верю в это.
— Как же старуха оплошала…
— Да уж.
Разговор не клеился, но и оборвать его было сложно.
— Я — не лис. Благодаря действиям ведьмы, я мог быть волком. Лис же являлся хранителем моей магии, вернув её мне, когда появилась такая возможность. Да, я — маг. Да, ведьма смогла передать мне своё умение. Но как я могу повлиять на вашу жизнь и изменить будущее — я не представляю.
— Ты уже повлиял. Киру не удалось стать наследником ведьмы и получить власть над всеми нами. Дарин перестал пить и превратился в хозяйственного парня, на которого заглядываются многие девушки. Олга посерьёзнела и более не дразнит парней, выбрав наконец себе суженого. А я встретил Анику. Ты изменил жизнь нескольких семей, а стало быть, и наше будущее.
— Значит, пророчество сбылось?
— А ты сам как считаешь?
— Боюсь, что тогда это только начало. И пока старуха ещё не ушла, произойти может что угодно.
— Но ведь у нас есть ты! — Михал произнес эти слова с такой уверенностью во всесилии Локи, что тот не нашёл, что ответить, лишь усмехнулся и прошептал тихонько, вспомнив старый диалог:
— А у нас есть Халк!
Но кузнец его слов не расслышал. Увидев на улице Анику, он, пожелав на ходу покойной ночи колдуну, поспешил к любимой.
Проворочавшись беспокойно на ставшем вдруг неуютном ложе несколько часов, Локи всё же провалился в невнятный давящий сон.
…он кружил в лабиринте из зеркал и свечей и задыхался. Понимал, что это всего лишь сон, но никак не мог проснуться. Пытался бить зеркала, но они прогибались под его ударами и не спешили разлетаться на осколки. Пытался тушить свечи, но их фитили вспыхивали снова и снова, обжигая руки и грозясь опалить лицо…
Боль. Не от огня. Более острая и подозрительно знакомая, но сумевшая выдернуть Локи из чудовищного сна. Лис, рыжий негодник, и не думал стесняться того, что типнул хозяина за руку. Пушистой молнией он носился по горнице, наполненной сизым дымом, разъедающим глаза и вызывающим рвущий горло кашель.
«Горим!» — Локи рывком вскочил с постели и метнулся к окну, за которым уже бликовали красно-оранжевые всполохи. Чёрной молнией он бросился к двери, на ходу подхватив со стола берестяной короб и небольшой свёрток.
Поселение пылало. Надежда на защиту оврагами оказалась напрасной. Ветер, что вечерами становился всё крепче, сотворил-таки беду. Ему уже не составляло большого труда подхватить с земли тлеющие листья и ветки и перенести их на большое расстояние. Понадеявшись на то, что огонь не доберётся до них по земле, люди забыли про воздух.
Колодезной воды не хватало. Огонь, чувствуя бессилие селян, медленно, но уверенно хозяйничал, перекидываясь с одной крыши на другую. Но селяне упорствовали. В тушении пожаров участвовали даже дети. Вооружившись вениками для бань, они шустро сновали меж взрослых, пришлёпывая бегущие по земле язычки пламени и не позволяя им добраться до редких островков высохшей травы.
Что ж, вот и пришло время показать, какой ты колдун. И бог.
Необходимо было сосредоточиться. Ах, как сложно это сделать, не имея времени! Но не только отсутствие времени напрягало. С того момента, как Локи выскочил на крыльцо, он чувствовал какое-то сопротивление. Казалось, что его не хотят подпускать к пожару. Воздух стал не просто плотным, а каким-то вязким, обволакивающим тело и замедляющим движения.
Локи крутанулся вокруг своей оси, окинув внимательным взглядом поселение. Нет, не показалось. Невдалеке от одного из помеченных домов маячила фигура, от которой даже на расстоянии разило мерзким запахом и холодом, схожим с ветрами Йотунхейма.
Ведьма! Не имея ни малейшего шанса переступить порог нужного дома, она всё же могла уничтожить его и всех тех, кто в нём находился. Но именно её появление дало Локи подсказку. Пожар был устроен не ветром, торфяники тут не причём. А это значит, что от воды будет мало проку. Вот только старая, потеряв контроль над «наследником», не могла знать, какой силой он теперь владеет. Она даже не подозревала, что когда-то спасшее её озеро нынче выступает против.
Локи бросился к ближайшему дому с берестяной меткой. На бегу сунул в руки Софье свёрток, в котором без труда угадывалась его рукописная Книга:
— Сохрани!
Что крикнула ему в ответ Софья, Локи не слушал. Разговоры — потом.
Оттолкнул кого-то из мужчин, спешащим с полным ведром. Его заметили, расступились.
Чтобы расстегнуть ремень на крышке короба, не требуется много времени, как и растянуть петлю, стягивавшую мешочек.
Локи выхватил из мешочка горсть песка, на мгновение сжал его в кулаке, а потом широким махом бросил в сторону ближайшего дома. Магия озера, усиленная магией неземного бога, сработала. Огонь, злобно пожиравший дом, опал, а потом и вовсе позволил залить себя несколькими вёдрами воды. И одновременно с последним пшиком угасающего пламени раздался сдавленный старушечий вскрик. Но Локи не слушал ту, что даже умерев, желала всем смерти. Он знал, что делать. Не задерживаясь более у спасенного дома, он бросился к следующему…
Взмах — волна знакомого зеленоватого цвета окутывает горящий дом и в тот же миг огонь смиреет, не успев нанести какой-либо серьёзный урон постройке. Локи спешит дальше. Он понимает, что у него мало времени. Гораздо меньше, чем он рассчитывал. Жар и гарь душат сына ледяного великана. Если бы было больше воды, он бы попросил, чтобы облили и его. Но воды слишком мало, а потому приходится терпеть, стараясь не подавать вида, как ему плохо. Самое главное, чтобы его состояние не угадала ведьма. А песка в мешочке всё меньше и меньше…
К последнему дому — Софьи и Стефана — Локи подлетел одновременно со старухой. Волна злобы, исходившая от нежити была столь сильна, что питала огонь, делая пожар вдвойне опасным.
Оставшийся песок тут не поможет. Дать огню выжечь дом дотла и затушить остатки? Но пока огонь горит, велик риск, что вспыхнут соседние дома.
Почуяв его замешательство, ведьма захохотала:
— Твоя магия — ничто супротив старой магии голода. Этот огонь заговорён, его невозможно остановить, пока он голоден. Он должен насытиться. Насытиться кровью и душой, насытиться магией. Ему нужна еда. И едою этой станет Софья, внученька моя разлюбимая! Без неё огонь не уйдёт. Её душа и магия, которой она владеет, будет лакомым кусочком для голодного демона огня.
Душа и магия! Огню нужны душа и магия! О, Один, как всё, оказывается, просто! Локи, ты слепец!
— Душа и магия, говоришь?
Пришла очередь хохотать Локи. Ведьма сама подсказала выход.
Злокозненный взглядом отыскал в толпе Стефана:
— Стефан, я был глуп и слеп! Я думал, что огонь не хочет мне показывать будущее, потому что видел только пламя! А ведь это мне и надо было увидеть!
Вот оно, третье! Всё так просто!
Сдёрнув с себя рубаху — подарок Софьи и Аники, Локи отбросил её в сторону и крикнул ведьме, ликуя:
— Старая, готовься к путешествию в свой личный ад! Ты слишком загостилась здесь! Больше ты никому не сможешь навредить! Ты не сумеешь изменить пророчество и остановить бегущего лиса…
— Локи! Нет!
Когда-то я уже слышал это. Тогда эти два слова лишили сил и надежды, заставив разжать пальцы. Падение в Бездну оказалось неверным ходом. Сейчас они дают мне силу и уверенность, что я делаю всё правильно. А значит…
Оглянувшись на встревоженный девичий голос, трикстер ответил Софье шкодливой улыбкой, подмигнул и шагнул к дому. Пламя, словно почуяв жертву, метнулось в его сторону, моментально поглотив.
Последнее, что он услышал, был вой. То волки прощались со своим названным братом.
Свет… Какой же он раздражающе яркий! Даже когда его убавляют перед сном, он всё равно слепит настолько сильно, что закрывая глаза, видишь не черноту, а цветные пятна. Эйр уверяет меня, что свет не ярок и что когда я поправлюсь, то и сам это замечу. А пока мне лучше не раздражаться и копить силы.
Неизвестно, сколько ещё понадобится времени, чтобы силы восстановились. Лихорадка, вызванная заражением крови, чуть не убила меня. Меня, бога! От кандалов на запястьях остались безобразные шрамы. И, как я понял, шрамы есть и на лице, там, где к нему прижималась маска молчания. Мне не дают зеркало, щадят мои нервы, успокаивая, что всё это — дело времени и в конце-концов я поправлюсь. Да, времени у меня предостаточно…
Несмотря на странные провалы в памяти, Локи вспомнил судилище. Вспомнил, как Один, брызжа слюной, издевательски напомнил ему, кто он есть, добавив, что за все прегрешения отправляет смутьяна в темницу до конца дней. А вот что было потом? Эйр рассказала, что Локи стало плохо в зале. Сначала решили, что это всего лишь очередная выходка обманщика, но поскольку вода не привела его в сознание, решили обратиться в лекарям, перенеся принца в тюремный лазарет. А когда сняли кандалы, то даже не сведущим во врачевании стражникам стало понятно: это не ложь и не игра на публику.
Тор ли постарался или кто из «мстителей», но «браслеты» были затянуты так, что не болтались свободно на запястьях, а плотно прижимались к ним. Натёртые на руках кровавые ссадины от длительного соприкосновения с металлом воспалились, вызвав лихорадку.
Мне говорят про лихорадку, что я провалялся в жару и беспамятстве с бредом несколько дней… Могло быть и хуже, но выручил браслет, что Фригг якобы надела мне на руку в первые же часы болезни. Я этого не помню. А она — не приходит. Подручные Эйр объяснили, что это запрет Одина мне в наказание. Но ведь этим он наказывает и её. За что?
Я чувствую, что все они, и лекари, и стража не просто не договаривают что-то, а умышленно обманывают меня. Меня, бога обмана и лжи!
Болезнь настолько ослабила, что сил хватает лишь на создание простенькой иллюзии, которой я прикрываюсь, когда приходит Тор. Не желаю, чтобы он видел меня беспомощным от непонятной хвори.
Хуже появлений Тора — сны, в которых что-то происходит. Я просыпаюсь и не могу вспомнить, что в них было. Только иногда — какие-то лица, смутно знакомые и вызывающие непонятную тревогу.
Похоже, что что-то добавляют в еду или питьё, мне всё время хочется спать. На столике в углу — книги, которые как-то передала Фригг, но я так и не открыл ни одну из них. Лень читать. Лень думать о чём-либо. Но одна мысль, как заноза, не даёт мне покоя: что они от меня скрывают и почему? Чем таким я болен, если меня не хотят переводить в обычную камеру, продолжая держать в лазарете? Что за лекарства мне дают, если моё состояние не улучшается? Единственно, в чём я вижу изменения, так это в шрамах на руках. Мазь действует и натёртости медленно, но заживают.
О, братец опять заявился. Смотрит на меня как-то странно. Не знай я его, как облупленного, решил бы, что смотрит с сочувствием. Вот только Тору такая вещь, как сочувствие, не знакома. Тем более, по отношению ко мне. Ну вот и что тогда стоит? Что так смотрит?
Громовержец уже не первый раз попытался набраться смелости, чтобы заговорить с тем, кого он когда-то считал братом. Он чувствовал, что разговор необходим, но боялся реакции Локи. Брат и раньше отличался своими непредсказуемостью и неуравновешенностью, как он поведёт себя сейчас, после такой лихорадки и такого количества препаратов, что не только лечат, но и притупляют его сознание, блокируют возможность магичить?
Глядя, как Локи наблюдает за ним, пряча взгляд за полуприкрытыми веками, Тор понял, что задуманное невыполнимо. Во всяком случае, для него. Пусть разговор ведёт Один. Это его промах и его головная боль.
Тор даже не догадывался, что Один уже задумывался о необходимости разговора с Локи. Перебирал в голове варианты своих реплик, пытаясь угадать, что на них ответит сын, если вообще захочет отвечать. Игра в угадайку расстраивала, ведь после всего случившегося строптивец вряд ли будет расположен к доброй беседе. И не последнюю роль в этом сыграл он, Один.
Когда он совершил ошибку? Когда сказал «Нет, Локи!»? Когда решил утаить от Локи, что он — приёмный сын? Когда решил воспитывать Локи одинаково с Тором, внушив мальчикам мысли об их равноправии? Или же когда завернул в обрывки плаща младенца, найденного в развалинах йотунхеймского замка?
Впервые с момента падения Локи в Бездну, Один не стал гнать неудобные мысли. Принимая всю тяжесть создавшейся ситуации, он пытался найти выход из неё малой кровью. Впервые он признал, что даже таким, какой есть, Локи нужен Асгарду. Обладающий невероятной по мощи магической силой, младший принц, сам того не осознавая, был его серьёзной поддержкой. И эта сила особенно нужна сейчас…
Был момент, когда он думал, что потерял наглеца. Хеймдалль не сразу сознался, что Локи каким-то образом ускользнул от его взора. Последовавшая за этим новость ошарашила. Один, отправляя неугодного найденыша в Мидгард, и не предполагал, что тот столкнется с ведьмой, решившей сделать его наследником. Именно магия, что перешла после её смерти к Локи, удерживала его в Мидгарде. А потом эта сила начала ослабевать. Всевидящий вновь смог наблюдать за принцем. К его предупреждению, что Локи, наделённый магией мидгардской колдуньи может быть опасен, Один не стал прислушиваться. Больше всего его волновал вопрос: как вернуть Локи в Асгард, не тратя на это угасающие на глазах возможности Биврёста. Ежедневно выслушивая доклады Хеймдалля о состоянии Радужного Моста и о происходящих в Мидгарде событиях, Один боялся однажды услышать, что Биврёста больше нет или что Локи опять пропал из зоны видимости. Только эти ежедневные доклады и помогли не упустить момент, когда негодник, спасая мидгардское ничтожество, шагнул в огонь. Его успела выдернуть в последние секунды Фригг, которая, как оказалось, уже давно готовила нужное для возвращение сына заклинание. Одину стоило большого труда уговорить её поработать ещё и над памятью Локи, чтобы тот забыл события последних месяцев.
ВсеОтец медленно поднялся с трона и вышел на балкон. Ему не хватало воздуха. Он даже не заметил, что стоящий у трона стражник стремительно покинул зал. Впрочем, ненадолго. Вернулся не один, а с Главной целительницей. С почтительным поклоном передал ей небольшой кубок и отступил за колонну.
Погрузившись в мрачные мысли, Один вздрогнул, когда увидел прямо перед собой женскую руку, протягивающую кубок с каким-то напитком. На миг ему показалось, что это Фригг. Увы…
— Выпейте это!
Приказной тон Эйр не удивил Одина. Он молча повиновался, а возвращая кубок, задал вопрос, от ответа на который зависело очень многое:
— Как он? Ты всё ещё держишь его на успокоительном зелье?
— Без него нельзя. Принц сильно изменился. Я не знаю, что стало причиной изменений — магия мидгардки-колдуньи или что-то ещё, что Хеймдалль упустил, но в нём живёт чужая, практически неподвластная нам сила, готовая проявить себя в любой момент. Одна задержка подачи лекарств всего на час, и Локи ожил, а вопросы, которые он мне начал задавать, были опасны. Ему не хватило совсем немного, чтобы понять, что происходит.
— Кто ты?
Вопрос был неожиданен и ожидаем одновременно. Локи понимал, что кузнец вряд ли когда-нибудь забудет, как выглядит йотун, а потому ответил просто:
— Бог.
— Из предсказания?
— Допускаю, но утверждать не стану. Тем более, что сам не особо верю в это.
— Как же старуха оплошала…
— Да уж.
Прода от 10.11.2019, 09:42
Разговор не клеился, но и оборвать его было сложно.
— Я — не лис. Благодаря действиям ведьмы, я мог быть волком. Лис же являлся хранителем моей магии, вернув её мне, когда появилась такая возможность. Да, я — маг. Да, ведьма смогла передать мне своё умение. Но как я могу повлиять на вашу жизнь и изменить будущее — я не представляю.
— Ты уже повлиял. Киру не удалось стать наследником ведьмы и получить власть над всеми нами. Дарин перестал пить и превратился в хозяйственного парня, на которого заглядываются многие девушки. Олга посерьёзнела и более не дразнит парней, выбрав наконец себе суженого. А я встретил Анику. Ты изменил жизнь нескольких семей, а стало быть, и наше будущее.
— Значит, пророчество сбылось?
— А ты сам как считаешь?
— Боюсь, что тогда это только начало. И пока старуха ещё не ушла, произойти может что угодно.
— Но ведь у нас есть ты! — Михал произнес эти слова с такой уверенностью во всесилии Локи, что тот не нашёл, что ответить, лишь усмехнулся и прошептал тихонько, вспомнив старый диалог:
— А у нас есть Халк!
Но кузнец его слов не расслышал. Увидев на улице Анику, он, пожелав на ходу покойной ночи колдуну, поспешил к любимой.
***
Проворочавшись беспокойно на ставшем вдруг неуютном ложе несколько часов, Локи всё же провалился в невнятный давящий сон.
…он кружил в лабиринте из зеркал и свечей и задыхался. Понимал, что это всего лишь сон, но никак не мог проснуться. Пытался бить зеркала, но они прогибались под его ударами и не спешили разлетаться на осколки. Пытался тушить свечи, но их фитили вспыхивали снова и снова, обжигая руки и грозясь опалить лицо…
Боль. Не от огня. Более острая и подозрительно знакомая, но сумевшая выдернуть Локи из чудовищного сна. Лис, рыжий негодник, и не думал стесняться того, что типнул хозяина за руку. Пушистой молнией он носился по горнице, наполненной сизым дымом, разъедающим глаза и вызывающим рвущий горло кашель.
«Горим!» — Локи рывком вскочил с постели и метнулся к окну, за которым уже бликовали красно-оранжевые всполохи. Чёрной молнией он бросился к двери, на ходу подхватив со стола берестяной короб и небольшой свёрток.
Поселение пылало. Надежда на защиту оврагами оказалась напрасной. Ветер, что вечерами становился всё крепче, сотворил-таки беду. Ему уже не составляло большого труда подхватить с земли тлеющие листья и ветки и перенести их на большое расстояние. Понадеявшись на то, что огонь не доберётся до них по земле, люди забыли про воздух.
Колодезной воды не хватало. Огонь, чувствуя бессилие селян, медленно, но уверенно хозяйничал, перекидываясь с одной крыши на другую. Но селяне упорствовали. В тушении пожаров участвовали даже дети. Вооружившись вениками для бань, они шустро сновали меж взрослых, пришлёпывая бегущие по земле язычки пламени и не позволяя им добраться до редких островков высохшей травы.
Что ж, вот и пришло время показать, какой ты колдун. И бог.
Необходимо было сосредоточиться. Ах, как сложно это сделать, не имея времени! Но не только отсутствие времени напрягало. С того момента, как Локи выскочил на крыльцо, он чувствовал какое-то сопротивление. Казалось, что его не хотят подпускать к пожару. Воздух стал не просто плотным, а каким-то вязким, обволакивающим тело и замедляющим движения.
Локи крутанулся вокруг своей оси, окинув внимательным взглядом поселение. Нет, не показалось. Невдалеке от одного из помеченных домов маячила фигура, от которой даже на расстоянии разило мерзким запахом и холодом, схожим с ветрами Йотунхейма.
Прода от 10.11.2019, 18:29
Ведьма! Не имея ни малейшего шанса переступить порог нужного дома, она всё же могла уничтожить его и всех тех, кто в нём находился. Но именно её появление дало Локи подсказку. Пожар был устроен не ветром, торфяники тут не причём. А это значит, что от воды будет мало проку. Вот только старая, потеряв контроль над «наследником», не могла знать, какой силой он теперь владеет. Она даже не подозревала, что когда-то спасшее её озеро нынче выступает против.
Локи бросился к ближайшему дому с берестяной меткой. На бегу сунул в руки Софье свёрток, в котором без труда угадывалась его рукописная Книга:
— Сохрани!
Что крикнула ему в ответ Софья, Локи не слушал. Разговоры — потом.
Оттолкнул кого-то из мужчин, спешащим с полным ведром. Его заметили, расступились.
Чтобы расстегнуть ремень на крышке короба, не требуется много времени, как и растянуть петлю, стягивавшую мешочек.
Локи выхватил из мешочка горсть песка, на мгновение сжал его в кулаке, а потом широким махом бросил в сторону ближайшего дома. Магия озера, усиленная магией неземного бога, сработала. Огонь, злобно пожиравший дом, опал, а потом и вовсе позволил залить себя несколькими вёдрами воды. И одновременно с последним пшиком угасающего пламени раздался сдавленный старушечий вскрик. Но Локи не слушал ту, что даже умерев, желала всем смерти. Он знал, что делать. Не задерживаясь более у спасенного дома, он бросился к следующему…
Взмах — волна знакомого зеленоватого цвета окутывает горящий дом и в тот же миг огонь смиреет, не успев нанести какой-либо серьёзный урон постройке. Локи спешит дальше. Он понимает, что у него мало времени. Гораздо меньше, чем он рассчитывал. Жар и гарь душат сына ледяного великана. Если бы было больше воды, он бы попросил, чтобы облили и его. Но воды слишком мало, а потому приходится терпеть, стараясь не подавать вида, как ему плохо. Самое главное, чтобы его состояние не угадала ведьма. А песка в мешочке всё меньше и меньше…
К последнему дому — Софьи и Стефана — Локи подлетел одновременно со старухой. Волна злобы, исходившая от нежити была столь сильна, что питала огонь, делая пожар вдвойне опасным.
Оставшийся песок тут не поможет. Дать огню выжечь дом дотла и затушить остатки? Но пока огонь горит, велик риск, что вспыхнут соседние дома.
Почуяв его замешательство, ведьма захохотала:
— Твоя магия — ничто супротив старой магии голода. Этот огонь заговорён, его невозможно остановить, пока он голоден. Он должен насытиться. Насытиться кровью и душой, насытиться магией. Ему нужна еда. И едою этой станет Софья, внученька моя разлюбимая! Без неё огонь не уйдёт. Её душа и магия, которой она владеет, будет лакомым кусочком для голодного демона огня.
Душа и магия! Огню нужны душа и магия! О, Один, как всё, оказывается, просто! Локи, ты слепец!
— Душа и магия, говоришь?
Пришла очередь хохотать Локи. Ведьма сама подсказала выход.
Злокозненный взглядом отыскал в толпе Стефана:
— Стефан, я был глуп и слеп! Я думал, что огонь не хочет мне показывать будущее, потому что видел только пламя! А ведь это мне и надо было увидеть!
Вот оно, третье! Всё так просто!
Сдёрнув с себя рубаху — подарок Софьи и Аники, Локи отбросил её в сторону и крикнул ведьме, ликуя:
— Старая, готовься к путешествию в свой личный ад! Ты слишком загостилась здесь! Больше ты никому не сможешь навредить! Ты не сумеешь изменить пророчество и остановить бегущего лиса…
— Локи! Нет!
Когда-то я уже слышал это. Тогда эти два слова лишили сил и надежды, заставив разжать пальцы. Падение в Бездну оказалось неверным ходом. Сейчас они дают мне силу и уверенность, что я делаю всё правильно. А значит…
Оглянувшись на встревоженный девичий голос, трикстер ответил Софье шкодливой улыбкой, подмигнул и шагнул к дому. Пламя, словно почуяв жертву, метнулось в его сторону, моментально поглотив.
Последнее, что он услышал, был вой. То волки прощались со своим названным братом.
Прода от 19.11.2019, 15:38
Глава 34
Свет… Какой же он раздражающе яркий! Даже когда его убавляют перед сном, он всё равно слепит настолько сильно, что закрывая глаза, видишь не черноту, а цветные пятна. Эйр уверяет меня, что свет не ярок и что когда я поправлюсь, то и сам это замечу. А пока мне лучше не раздражаться и копить силы.
Неизвестно, сколько ещё понадобится времени, чтобы силы восстановились. Лихорадка, вызванная заражением крови, чуть не убила меня. Меня, бога! От кандалов на запястьях остались безобразные шрамы. И, как я понял, шрамы есть и на лице, там, где к нему прижималась маска молчания. Мне не дают зеркало, щадят мои нервы, успокаивая, что всё это — дело времени и в конце-концов я поправлюсь. Да, времени у меня предостаточно…
Несмотря на странные провалы в памяти, Локи вспомнил судилище. Вспомнил, как Один, брызжа слюной, издевательски напомнил ему, кто он есть, добавив, что за все прегрешения отправляет смутьяна в темницу до конца дней. А вот что было потом? Эйр рассказала, что Локи стало плохо в зале. Сначала решили, что это всего лишь очередная выходка обманщика, но поскольку вода не привела его в сознание, решили обратиться в лекарям, перенеся принца в тюремный лазарет. А когда сняли кандалы, то даже не сведущим во врачевании стражникам стало понятно: это не ложь и не игра на публику.
Тор ли постарался или кто из «мстителей», но «браслеты» были затянуты так, что не болтались свободно на запястьях, а плотно прижимались к ним. Натёртые на руках кровавые ссадины от длительного соприкосновения с металлом воспалились, вызвав лихорадку.
Мне говорят про лихорадку, что я провалялся в жару и беспамятстве с бредом несколько дней… Могло быть и хуже, но выручил браслет, что Фригг якобы надела мне на руку в первые же часы болезни. Я этого не помню. А она — не приходит. Подручные Эйр объяснили, что это запрет Одина мне в наказание. Но ведь этим он наказывает и её. За что?
Я чувствую, что все они, и лекари, и стража не просто не договаривают что-то, а умышленно обманывают меня. Меня, бога обмана и лжи!
Болезнь настолько ослабила, что сил хватает лишь на создание простенькой иллюзии, которой я прикрываюсь, когда приходит Тор. Не желаю, чтобы он видел меня беспомощным от непонятной хвори.
Хуже появлений Тора — сны, в которых что-то происходит. Я просыпаюсь и не могу вспомнить, что в них было. Только иногда — какие-то лица, смутно знакомые и вызывающие непонятную тревогу.
Похоже, что что-то добавляют в еду или питьё, мне всё время хочется спать. На столике в углу — книги, которые как-то передала Фригг, но я так и не открыл ни одну из них. Лень читать. Лень думать о чём-либо. Но одна мысль, как заноза, не даёт мне покоя: что они от меня скрывают и почему? Чем таким я болен, если меня не хотят переводить в обычную камеру, продолжая держать в лазарете? Что за лекарства мне дают, если моё состояние не улучшается? Единственно, в чём я вижу изменения, так это в шрамах на руках. Мазь действует и натёртости медленно, но заживают.
О, братец опять заявился. Смотрит на меня как-то странно. Не знай я его, как облупленного, решил бы, что смотрит с сочувствием. Вот только Тору такая вещь, как сочувствие, не знакома. Тем более, по отношению ко мне. Ну вот и что тогда стоит? Что так смотрит?
Громовержец уже не первый раз попытался набраться смелости, чтобы заговорить с тем, кого он когда-то считал братом. Он чувствовал, что разговор необходим, но боялся реакции Локи. Брат и раньше отличался своими непредсказуемостью и неуравновешенностью, как он поведёт себя сейчас, после такой лихорадки и такого количества препаратов, что не только лечат, но и притупляют его сознание, блокируют возможность магичить?
Глядя, как Локи наблюдает за ним, пряча взгляд за полуприкрытыми веками, Тор понял, что задуманное невыполнимо. Во всяком случае, для него. Пусть разговор ведёт Один. Это его промах и его головная боль.
Тор даже не догадывался, что Один уже задумывался о необходимости разговора с Локи. Перебирал в голове варианты своих реплик, пытаясь угадать, что на них ответит сын, если вообще захочет отвечать. Игра в угадайку расстраивала, ведь после всего случившегося строптивец вряд ли будет расположен к доброй беседе. И не последнюю роль в этом сыграл он, Один.
Когда он совершил ошибку? Когда сказал «Нет, Локи!»? Когда решил утаить от Локи, что он — приёмный сын? Когда решил воспитывать Локи одинаково с Тором, внушив мальчикам мысли об их равноправии? Или же когда завернул в обрывки плаща младенца, найденного в развалинах йотунхеймского замка?
Впервые с момента падения Локи в Бездну, Один не стал гнать неудобные мысли. Принимая всю тяжесть создавшейся ситуации, он пытался найти выход из неё малой кровью. Впервые он признал, что даже таким, какой есть, Локи нужен Асгарду. Обладающий невероятной по мощи магической силой, младший принц, сам того не осознавая, был его серьёзной поддержкой. И эта сила особенно нужна сейчас…
Был момент, когда он думал, что потерял наглеца. Хеймдалль не сразу сознался, что Локи каким-то образом ускользнул от его взора. Последовавшая за этим новость ошарашила. Один, отправляя неугодного найденыша в Мидгард, и не предполагал, что тот столкнется с ведьмой, решившей сделать его наследником. Именно магия, что перешла после её смерти к Локи, удерживала его в Мидгарде. А потом эта сила начала ослабевать. Всевидящий вновь смог наблюдать за принцем. К его предупреждению, что Локи, наделённый магией мидгардской колдуньи может быть опасен, Один не стал прислушиваться. Больше всего его волновал вопрос: как вернуть Локи в Асгард, не тратя на это угасающие на глазах возможности Биврёста. Ежедневно выслушивая доклады Хеймдалля о состоянии Радужного Моста и о происходящих в Мидгарде событиях, Один боялся однажды услышать, что Биврёста больше нет или что Локи опять пропал из зоны видимости. Только эти ежедневные доклады и помогли не упустить момент, когда негодник, спасая мидгардское ничтожество, шагнул в огонь. Его успела выдернуть в последние секунды Фригг, которая, как оказалось, уже давно готовила нужное для возвращение сына заклинание. Одину стоило большого труда уговорить её поработать ещё и над памятью Локи, чтобы тот забыл события последних месяцев.
ВсеОтец медленно поднялся с трона и вышел на балкон. Ему не хватало воздуха. Он даже не заметил, что стоящий у трона стражник стремительно покинул зал. Впрочем, ненадолго. Вернулся не один, а с Главной целительницей. С почтительным поклоном передал ей небольшой кубок и отступил за колонну.
Погрузившись в мрачные мысли, Один вздрогнул, когда увидел прямо перед собой женскую руку, протягивающую кубок с каким-то напитком. На миг ему показалось, что это Фригг. Увы…
— Выпейте это!
Приказной тон Эйр не удивил Одина. Он молча повиновался, а возвращая кубок, задал вопрос, от ответа на который зависело очень многое:
— Как он? Ты всё ещё держишь его на успокоительном зелье?
— Без него нельзя. Принц сильно изменился. Я не знаю, что стало причиной изменений — магия мидгардки-колдуньи или что-то ещё, что Хеймдалль упустил, но в нём живёт чужая, практически неподвластная нам сила, готовая проявить себя в любой момент. Одна задержка подачи лекарств всего на час, и Локи ожил, а вопросы, которые он мне начал задавать, были опасны. Ему не хватило совсем немного, чтобы понять, что происходит.
