Она вновь включила компьютер и попыталась выяснить этот вопрос. После долгих поисков и подсчётов у неё получилась сумма около шестидесяти миллионов рублей.
«Наверное, для ценителей старины сумма будет больше, - подумала женщина. - Веская причина для убийства. Как же монеты попали к старику? Кто знал о кладе, если собственный сын был потрясён находкой?»
Асиновская продолжала задавать себе вопросы, пока обвязывала сеть. Ответов не было.
Матрёшкина с Рыбиным приехали после шести часов вечера. Елена Анатольевна накормила их домашним пловом. За столом о деле не говорили. Обсуждали национальную узбекскую кухню. Гости хвалили ужин и благодарили хозяйку.
Вспомнили отсутствующего Макарова. Оказалось, что Слава тоже удивлён молчанием следователя. При этом, стараясь успокоить и себя и Елену Анатольевну, они дружно заверяли, что никаких плохих известий в Следственном комитете нет. Причина отсутствия звонков от Сергея Николаевича только в его чрезмерной загруженности.
Асиновская активно поддерживала гостей. Суеверно боясь «накаркать» неприятности, она не решалась рассказать им о тягостном предчувствии, преследующем её второй день.
Наконец с едой было покончено. Галке не терпелось рассказать про утреннее совещание и реакцию следователя Емелина на предложенные ею по совету Асиновской версии. Выяснилось, что переживала девушка напрасно. В отделе все знали, что она ученица и протеже Макарова, поэтому большая часть сотрудников относилась к ней благожелательно. Емелин сам несколько лет назад, придя в СКР после ВУЗа, стажировался у Сергея Николаевича, считал его наставником и часто советовался в сложных ситуациях. Он похвалил Галину за предложенные версии и поддержал мнение о том, что основные подозреваемые в убийстве - дружки жертвы по зоне и сын домработницы.
Оперуполномоченный Мыльников доложил, что запросил информацию о дружках из колонии, где убитый отбывал наказание за грабёж в начале семидесятых годов прошлого века.
Участковый инспектор с территории МЖК рассказал, что сына домработницы по месту жительства не видели уже несколько дней. Парень состоит в полиции на профилактическом учёте с несовершеннолетнего возраста из-за употребления наркотических веществ. Мать воспитывает и содержит его одна. Несколько раз помещала сына на лечение в клинику. В настоящее время она тоже отсутствует по месту жительства. Сейчас участковый совместно с подразделением по делам несовершеннолетних устанавливает родственные связи, разыскивает мать и сына.
Емелин попросил Галину подготовить отдельное поручение о розыске и задержании подозреваемого. Девушка выпалила информацию и на минуту замолчала, переводя дух. Воспользовавшись паузой, Асиновская повернулась к Вячеславу Рыбину.
- Что с экспертизами по убитому и монетам? - спросила она. - Причина смерти подтвердилась?
- Да. Смерть наступила вследствие рубленой раны головы - ответил криминалист. - Удар нанесён в затылочную часть сверху и справа. Убийца был выше жертвы ростом и удар наносил со спины.
- Значит, Мамонтов ему доверял, - задумчиво сказала Елена Анатольевна, - или пытался убежать. Хотя тело лежало в центре кухни, возле холодильника, и там некуда было бежать. Значит, доверял? - посмотрела она на криминалиста.
- Пока непонятно, - ответил Слава.
- А что с монетами? Есть на них или на коробке какие-нибудь отпечатки, микрочастицы? Можно что-то сказать об условиях хранения? - с любопытством спросила Асиновская.
- Я тут столько узнала про аферу царствующих Романовых с этими поддельными дукатами, - улыбнулась она.
Пересказав добытые в интернете сведения о «лобанчиках», она передала Галке распечатанную на бумаге информацию.
- А можно я завтра Емелину это всё покажу? - просительно протянула девушка.
Асиновская кивнула Галке и, глядя на Славу, нетерпеливо поторопила его: - Так что там с монетами, не тяни!
- Сплошные загадки - всё, как вы любите, - улыбнулся Слава. - Дукаты отмывали и чистили химическими реактивами, но немного кирпичной пыли и земли мы на них всё-таки нашли. Найдётся место хранения - будет с чем сравнить образцы.
- Голландские дукаты выпуска примерно середины девятнадцатого века, точнее скажут специалисты, - продолжил криминалист.
- Главная загадка: монеты не были в обороте, они не использовались, их изъяли сразу после чеканки. Я договорился с Историческим музеем, завтра еду на консультацию, а потом передадим монеты на хранение. Я спокойно спать не могу, пока они находятся у нас в лабораторном сейфе!
- Да, по самым скромным оценкам, это сокровище стоит шестьдесят миллионов рублей, - согласилась Асиновская. - Получается, что деньги изъяли по дороге от Монетного двора Петропавловки до Москвы. - Интересно, - попыталась вспомнить Елена Анатольевна: какую-то информацию она встречала о хищениях на Санкт-Петербургском шоссе.
Проводив Матрёшкину и Рыбина, Асиновская принялась просматривать вчерашние материалы в компьютере и быстро нашла, что искала.
«В 1820 году Петербургский тракт стал называться Санкт-Петербургским шоссе, на котором появились двенадцатиместные дилижансы, запряжённые четверкой лошадей. В деревне Чёрная Грязь располагалась ближайшая к Москве почтовая станция. В одном из писем жены А.И. Герцена, написанном в 1841 году, рассказывается, как недалеко от станции Черная грязь дилижанс опрокинулся, и ночью путники должны были идти до гостиницы пешком в ужасную стужу, темноту и грязь… Ночевали они в деревне. Позже выяснилось, что, как написала женщина: «На дилижансе у нас разрезали кожу и вынули многое, но не все... У Герцена украли сапоги, пришлось отложить ненадолго визиты. Говорят, что такое не редко случается на этой дороге».
Чтение прервал телефонный звонок. Елена Анатольевна вздрогнула, решив, что наконец-то услышит голос Сергея Николаевича.
Но на экране светилось лицо Соболевой.
- Анна Павловна, добрый вечер, рада вас слышать, - зачастила Асиновская, скрывая разочарование.
- Простите, что поздно, но только освободилась. Я ещё в музее. Нашла немного информации по вашему вопросу. Основное, что пока удалось узнать, расскажу в двух словах. Больше всего, свыше восемнадцати миллионов штук, «известной» монеты было отчеканено в царствование императора Николая I, которое продолжалось с 1825 по 1855 годы.
«Как раз в тот период, когда семью Герцена обворовали», - подумала Елена Анатольевна.
- Если монеты похитили в этот период, - продолжала Соболева, - нужно искать жандармские отчёты в архивах печально известного Третьего отделения генерала Бенкендорфа. Я завтра собираюсь уточнить, где сейчас хранятся архивы и получить к ним доступ. Сразу же позвоню, не сомневайтесь.
Соболева отключилась, а Елена Анатольевна ещё раз перечитала запись услышанного.
«Монеты могли похитить при перевозке из Монетного двора в Москву ямщики из деревни Чёрная Грязь, - подумала она. - Расследованием такого тяжкого преступления должны были заниматься агенты Третьего отделения и руководители жандармского корпуса, не меньше. Дело очень щекотливое, монеты ведь чеканились нелегально».
…Хозяином трактира в Путевом дворце Савелий Мамонтов стал недавно. Унаследовал дело три года назад, когда родитель преставился. Крепок был старик, на шестьдесят пятом году только помер. Мог бы ещё пожить, да шибко застудился, когда на морозе каких-то знатных господ в Санкт-Петербург провожал. Жадность сгубила - больших чаевых захотел, ехидно усмехнулся Савелий. Отца он не любил и смерти его давно ждал. Надоело на побегушках у батюшки бегать. Крутой нрав старика всей семье, да и многим деревенским жить не давал.
Почтовая станция, которую ямщики Путевым дворцом звали (а некоторые старожилы - ямом), была центром в Чёрной Грязи. Деревенская жизнь вокруг неё крутилась. Почти все мужики ямщиками работали или на конюшне. Сам дворец при Екатерине Великой построили. Станционный смотритель тогда деду Савелия этот трактир помог открыть. Станция-то казённая, и дворец, и флигели, конюшни, дом смотрителя, даже пруд с садом за дворцом на содержании у Ямской канцелярии, а мамонтовский трактир в боковой пристройке к левому флигелю устроили. Потом уже отцу за мзду немалую смежную комнату занять разрешили, чтобы постояльцам через двор не ходить.
Оставались проезжающие редко. Чёрная грязь - последняя станция перед Москвой: все торопились на ночлег в город добраться. Зато от проезжих, желающих поесть, обогреться, а то и загулять, в трактире отбою не было. Особенно много останавливалось провожающих из Москвы. Обычай такой у господ появился: всех, кто в Санкт-Петербург ехал или дальше к иноземцам в трактире провожать. Да по русскому обычаю - с водкой, шампанским и музыкой. Приедут с раннего утра и до обеда прощаются. А когда проводят, оставшиеся перед возвращением в Москву горе заливают…
Размышления сидевшего за стойкой Савелия прервал вбежавший в зал племянник. Он был взволнован и тяжело дышал, явно торопился что-то сказать. Савелий отложил серебряные вилки, которые только сам всегда пересчитывал и протирал в конце дня, не доверяя половым.
- Что стряслось-то, заполошный? Гонится кто? - быстро спросил он у парня. Сразу подумал, что заподозрили племянника во вчерашней краже вещей у ездоков дилижанса, которым он управлял.
Вдвоём с Митрофаном - сыном Савелия - они наловчились недалеко от деревни дилижанс переворачивать, а, пока пассажиры пешком до Яма добираются, вещички их, что поприличнее, через прорезь в багаже утягивать. Уже год почти так промышляли. Кое-что из добытого Савелий себе прибирал, остальное племянник через родню в Москве на Хитровке сбывал. Пока не попадались, проносило. Церкви он регулярно жертвовал.
- На станции в Пешках, - тихо проговорил родственник, оглядываясь, - три мужика в экипаже застряли из-за поломки. Я им помог из-под сиденья большой кованый сундук вытащить, чтобы легче было колесо починить. Сундук тяжеленный, с большим замком, сургучом облепленным! Втроём вытягивали. Мужики на служивых похожи, одеты вроде по-простому. Скоро здесь будут. Им в Москву срочно надо. Но жутко в лесу, да и волки воют близко. Я позвал их в трактире самую темень пересидеть и по свету, спозаранку дальше ехать. Я вот думаю, что у них в сундуке этом что-то сильно дорогое.
Мамонтов посмотрел в пустой зал. Два пьяных постояльца уходили в гостиницу, шатаясь. Один приблудный под столом уснул.
- Митрофан, - подозвал он сына, - подготовь большой кабинет, гостей ждём!
Кивнул на племянника: «Он расскажет». Сам быстро пошёл на кухню. Там у Савелия зелье сонное было припрятано для особых случаев, когда одиноких богатых гостей они с сыном упаивали и прямо в трактире обирали. Оторвав от настенного календаря листок с надписью «7 сентября 1841 года», трактирщик свернул его в кулёк, отсыпал порошка из банки и сунул в карман.
К тому часу как Савелий вернулся в зал, приезжие уже стояли у стойки. Сундук был с ними.
«Прав племянничек, берегут сокровище мужички», - подумал трактирщик.
- Что стоите-то, господа хорошие! Прошу в кабинет, чтобы не мешал вам никто. И сундук свой под лавку в угол засунете, - говоря это, Савелий уже шёл к кабинету, показывая дорогу.
Приезжие рассаживались, потирая замерзшие руки, уши, носы и щёки. Сын принёс закуску, а Савелий - графинчик с водкой, куда порошок из кулька высыпал. Разлил водку по рюмкам. Приняв заказ, трактирщик с сыном ушли. Пока Митрофан на кухне борщ грел, Савелий племянника за инструментом послал. Были у него отмычки специальные - оставил в залог загулявший душегуб. Сам трактирщик в это время в графине с водкой остатки зелья развёл и пошёл гостям по второй наливать…
Дальше всё на удивление просто прошло. Гости с мороза захмелели быстро, а потом и сонная отрава сработала. Часа три мужики как мёртвые были. За это время они с Митрофаном и племянником управились. В сундуке новенькие золотые «лобанчики» в кожаных мешках лежали. От такого фарта у лиходеев дыхание захватило. Мужики-то, видать, точно служивые, да зачем-то переодетые. Перевозили, знать, монеты тайно.
Савелий только четыре мешка сверху взял, чтобы не сразу заметили. По двести пятьдесят монет в каждом насчитали. Хотели камней доложить, да решили, что тогда сразу на них подумают. А так охранники будут друг друга подозревать. И начальство им не поверит. Мешки с монетами они тут же в подвале в потайном углу в стенку дворца замуровали. Решили, что, пока розыски идти будут, даже между собой про золото не вспоминать.
- Каторга пожизненная всех ждёт, если узнают. Кто рот раззявит - убью, не посмотрю, что родня, - грозно глянул Савелий на сына с племянником. - Такой фарт раз в жизни выпадает!
Видно, хорошо напугал парней Мамонтов. Месяц их в жандармском корпусе в столице мытарили. Агенты Третьего отделения по деревне шныряли, трактир и дворец облазили, а не дознались…
Тяжело просыпалась Елена Анатольевна в это утро. Умывшись, выпив две чашки кофе и пересказав свой сон заехавшей в гости дочери, женщина окончательно пришла в себя.
Первой мыслью было позвонить Макарову. Про «вещие» сны знал только он и дочка. Не понимая природы этого явления, Елена Анатольевна никого не хотела в него посвящать. Стеснялась и опасалась непредсказуемой реакции.
Воспоминание о следователе настроение не улучшило.
«Почему он молчит, всё ли в порядке?» - опять заволновалась женщина.
От неприятных мыслей отвлёк звонок Галки. Девушка рассказала, что сейчас собирается допросить сына убитого Мамонтова, а после обеда - внука. Она переживала - первые самостоятельные допросы. Попросилась в гости вечером, чтобы обсудить результаты. Асиновская с удовольствием согласилась.
Чтобы отвлечься, женщина переключилась на ветеранские и волонтёрские дела. Потом заботливая дочь привезла ей любимых внучек, и Асиновская так увлеклась, что забыла и про свой сон, и про встречу с Галкой.
Услышав в домофоне голос Матрёшкиной, Елена Анатольевна порадовалась, что дети уже уехали и никто не помещает соседке делиться впечатлениями в свойственной ей экзальтированной манере.
Галка, действительно, была перевозбуждена и чуть не плакала. Она считала, что провалила допросы, не узнав от сына и внука убитого ничего важного.
- Успокойся. Вымой руки и помоги мне накрыть на стол, - резко сказала Асиновская. - Пока не выпьешь чай и не съешь десерт, не буду слушать!
Вид, вкус и запах припасённого для неё хозяйкой тортика ожидаемо отвлекли и успокоили девушку. Поев, она устало откинулась на стул и приступила к рассказу.
- Во-первых, - сказала Галина, - вам поклон от Емелина. Оказывается, Макаров ему рассказывал про ваше участие в деле об убийстве в антикварном магазине. Когда я призналась, что материалы про нелегальные дукаты в интернете раскопали вы, он только обрадовался. Просил договориться о личной встрече, чтобы обсудить информацию по делу. Во-вторых, следователь просмотрел мои вопросники к допросам сына и внука убитого, подправил их и велел вечером доложить результаты.
«Наверное, для ценителей старины сумма будет больше, - подумала женщина. - Веская причина для убийства. Как же монеты попали к старику? Кто знал о кладе, если собственный сын был потрясён находкой?»
Асиновская продолжала задавать себе вопросы, пока обвязывала сеть. Ответов не было.
Глава 3
Матрёшкина с Рыбиным приехали после шести часов вечера. Елена Анатольевна накормила их домашним пловом. За столом о деле не говорили. Обсуждали национальную узбекскую кухню. Гости хвалили ужин и благодарили хозяйку.
Вспомнили отсутствующего Макарова. Оказалось, что Слава тоже удивлён молчанием следователя. При этом, стараясь успокоить и себя и Елену Анатольевну, они дружно заверяли, что никаких плохих известий в Следственном комитете нет. Причина отсутствия звонков от Сергея Николаевича только в его чрезмерной загруженности.
Асиновская активно поддерживала гостей. Суеверно боясь «накаркать» неприятности, она не решалась рассказать им о тягостном предчувствии, преследующем её второй день.
Наконец с едой было покончено. Галке не терпелось рассказать про утреннее совещание и реакцию следователя Емелина на предложенные ею по совету Асиновской версии. Выяснилось, что переживала девушка напрасно. В отделе все знали, что она ученица и протеже Макарова, поэтому большая часть сотрудников относилась к ней благожелательно. Емелин сам несколько лет назад, придя в СКР после ВУЗа, стажировался у Сергея Николаевича, считал его наставником и часто советовался в сложных ситуациях. Он похвалил Галину за предложенные версии и поддержал мнение о том, что основные подозреваемые в убийстве - дружки жертвы по зоне и сын домработницы.
Оперуполномоченный Мыльников доложил, что запросил информацию о дружках из колонии, где убитый отбывал наказание за грабёж в начале семидесятых годов прошлого века.
Участковый инспектор с территории МЖК рассказал, что сына домработницы по месту жительства не видели уже несколько дней. Парень состоит в полиции на профилактическом учёте с несовершеннолетнего возраста из-за употребления наркотических веществ. Мать воспитывает и содержит его одна. Несколько раз помещала сына на лечение в клинику. В настоящее время она тоже отсутствует по месту жительства. Сейчас участковый совместно с подразделением по делам несовершеннолетних устанавливает родственные связи, разыскивает мать и сына.
Емелин попросил Галину подготовить отдельное поручение о розыске и задержании подозреваемого. Девушка выпалила информацию и на минуту замолчала, переводя дух. Воспользовавшись паузой, Асиновская повернулась к Вячеславу Рыбину.
- Что с экспертизами по убитому и монетам? - спросила она. - Причина смерти подтвердилась?
- Да. Смерть наступила вследствие рубленой раны головы - ответил криминалист. - Удар нанесён в затылочную часть сверху и справа. Убийца был выше жертвы ростом и удар наносил со спины.
- Значит, Мамонтов ему доверял, - задумчиво сказала Елена Анатольевна, - или пытался убежать. Хотя тело лежало в центре кухни, возле холодильника, и там некуда было бежать. Значит, доверял? - посмотрела она на криминалиста.
- Пока непонятно, - ответил Слава.
- А что с монетами? Есть на них или на коробке какие-нибудь отпечатки, микрочастицы? Можно что-то сказать об условиях хранения? - с любопытством спросила Асиновская.
- Я тут столько узнала про аферу царствующих Романовых с этими поддельными дукатами, - улыбнулась она.
Пересказав добытые в интернете сведения о «лобанчиках», она передала Галке распечатанную на бумаге информацию.
- А можно я завтра Емелину это всё покажу? - просительно протянула девушка.
Асиновская кивнула Галке и, глядя на Славу, нетерпеливо поторопила его: - Так что там с монетами, не тяни!
- Сплошные загадки - всё, как вы любите, - улыбнулся Слава. - Дукаты отмывали и чистили химическими реактивами, но немного кирпичной пыли и земли мы на них всё-таки нашли. Найдётся место хранения - будет с чем сравнить образцы.
- Голландские дукаты выпуска примерно середины девятнадцатого века, точнее скажут специалисты, - продолжил криминалист.
- Главная загадка: монеты не были в обороте, они не использовались, их изъяли сразу после чеканки. Я договорился с Историческим музеем, завтра еду на консультацию, а потом передадим монеты на хранение. Я спокойно спать не могу, пока они находятся у нас в лабораторном сейфе!
- Да, по самым скромным оценкам, это сокровище стоит шестьдесят миллионов рублей, - согласилась Асиновская. - Получается, что деньги изъяли по дороге от Монетного двора Петропавловки до Москвы. - Интересно, - попыталась вспомнить Елена Анатольевна: какую-то информацию она встречала о хищениях на Санкт-Петербургском шоссе.
Проводив Матрёшкину и Рыбина, Асиновская принялась просматривать вчерашние материалы в компьютере и быстро нашла, что искала.
«В 1820 году Петербургский тракт стал называться Санкт-Петербургским шоссе, на котором появились двенадцатиместные дилижансы, запряжённые четверкой лошадей. В деревне Чёрная Грязь располагалась ближайшая к Москве почтовая станция. В одном из писем жены А.И. Герцена, написанном в 1841 году, рассказывается, как недалеко от станции Черная грязь дилижанс опрокинулся, и ночью путники должны были идти до гостиницы пешком в ужасную стужу, темноту и грязь… Ночевали они в деревне. Позже выяснилось, что, как написала женщина: «На дилижансе у нас разрезали кожу и вынули многое, но не все... У Герцена украли сапоги, пришлось отложить ненадолго визиты. Говорят, что такое не редко случается на этой дороге».
Чтение прервал телефонный звонок. Елена Анатольевна вздрогнула, решив, что наконец-то услышит голос Сергея Николаевича.
Но на экране светилось лицо Соболевой.
- Анна Павловна, добрый вечер, рада вас слышать, - зачастила Асиновская, скрывая разочарование.
- Простите, что поздно, но только освободилась. Я ещё в музее. Нашла немного информации по вашему вопросу. Основное, что пока удалось узнать, расскажу в двух словах. Больше всего, свыше восемнадцати миллионов штук, «известной» монеты было отчеканено в царствование императора Николая I, которое продолжалось с 1825 по 1855 годы.
«Как раз в тот период, когда семью Герцена обворовали», - подумала Елена Анатольевна.
- Если монеты похитили в этот период, - продолжала Соболева, - нужно искать жандармские отчёты в архивах печально известного Третьего отделения генерала Бенкендорфа. Я завтра собираюсь уточнить, где сейчас хранятся архивы и получить к ним доступ. Сразу же позвоню, не сомневайтесь.
Соболева отключилась, а Елена Анатольевна ещё раз перечитала запись услышанного.
«Монеты могли похитить при перевозке из Монетного двора в Москву ямщики из деревни Чёрная Грязь, - подумала она. - Расследованием такого тяжкого преступления должны были заниматься агенты Третьего отделения и руководители жандармского корпуса, не меньше. Дело очень щекотливое, монеты ведь чеканились нелегально».
Прода от 05.08.2024, 12:24
Глава 4
…Хозяином трактира в Путевом дворце Савелий Мамонтов стал недавно. Унаследовал дело три года назад, когда родитель преставился. Крепок был старик, на шестьдесят пятом году только помер. Мог бы ещё пожить, да шибко застудился, когда на морозе каких-то знатных господ в Санкт-Петербург провожал. Жадность сгубила - больших чаевых захотел, ехидно усмехнулся Савелий. Отца он не любил и смерти его давно ждал. Надоело на побегушках у батюшки бегать. Крутой нрав старика всей семье, да и многим деревенским жить не давал.
Почтовая станция, которую ямщики Путевым дворцом звали (а некоторые старожилы - ямом), была центром в Чёрной Грязи. Деревенская жизнь вокруг неё крутилась. Почти все мужики ямщиками работали или на конюшне. Сам дворец при Екатерине Великой построили. Станционный смотритель тогда деду Савелия этот трактир помог открыть. Станция-то казённая, и дворец, и флигели, конюшни, дом смотрителя, даже пруд с садом за дворцом на содержании у Ямской канцелярии, а мамонтовский трактир в боковой пристройке к левому флигелю устроили. Потом уже отцу за мзду немалую смежную комнату занять разрешили, чтобы постояльцам через двор не ходить.
Оставались проезжающие редко. Чёрная грязь - последняя станция перед Москвой: все торопились на ночлег в город добраться. Зато от проезжих, желающих поесть, обогреться, а то и загулять, в трактире отбою не было. Особенно много останавливалось провожающих из Москвы. Обычай такой у господ появился: всех, кто в Санкт-Петербург ехал или дальше к иноземцам в трактире провожать. Да по русскому обычаю - с водкой, шампанским и музыкой. Приедут с раннего утра и до обеда прощаются. А когда проводят, оставшиеся перед возвращением в Москву горе заливают…
Размышления сидевшего за стойкой Савелия прервал вбежавший в зал племянник. Он был взволнован и тяжело дышал, явно торопился что-то сказать. Савелий отложил серебряные вилки, которые только сам всегда пересчитывал и протирал в конце дня, не доверяя половым.
- Что стряслось-то, заполошный? Гонится кто? - быстро спросил он у парня. Сразу подумал, что заподозрили племянника во вчерашней краже вещей у ездоков дилижанса, которым он управлял.
Вдвоём с Митрофаном - сыном Савелия - они наловчились недалеко от деревни дилижанс переворачивать, а, пока пассажиры пешком до Яма добираются, вещички их, что поприличнее, через прорезь в багаже утягивать. Уже год почти так промышляли. Кое-что из добытого Савелий себе прибирал, остальное племянник через родню в Москве на Хитровке сбывал. Пока не попадались, проносило. Церкви он регулярно жертвовал.
- На станции в Пешках, - тихо проговорил родственник, оглядываясь, - три мужика в экипаже застряли из-за поломки. Я им помог из-под сиденья большой кованый сундук вытащить, чтобы легче было колесо починить. Сундук тяжеленный, с большим замком, сургучом облепленным! Втроём вытягивали. Мужики на служивых похожи, одеты вроде по-простому. Скоро здесь будут. Им в Москву срочно надо. Но жутко в лесу, да и волки воют близко. Я позвал их в трактире самую темень пересидеть и по свету, спозаранку дальше ехать. Я вот думаю, что у них в сундуке этом что-то сильно дорогое.
Мамонтов посмотрел в пустой зал. Два пьяных постояльца уходили в гостиницу, шатаясь. Один приблудный под столом уснул.
- Митрофан, - подозвал он сына, - подготовь большой кабинет, гостей ждём!
Кивнул на племянника: «Он расскажет». Сам быстро пошёл на кухню. Там у Савелия зелье сонное было припрятано для особых случаев, когда одиноких богатых гостей они с сыном упаивали и прямо в трактире обирали. Оторвав от настенного календаря листок с надписью «7 сентября 1841 года», трактирщик свернул его в кулёк, отсыпал порошка из банки и сунул в карман.
К тому часу как Савелий вернулся в зал, приезжие уже стояли у стойки. Сундук был с ними.
«Прав племянничек, берегут сокровище мужички», - подумал трактирщик.
- Что стоите-то, господа хорошие! Прошу в кабинет, чтобы не мешал вам никто. И сундук свой под лавку в угол засунете, - говоря это, Савелий уже шёл к кабинету, показывая дорогу.
Приезжие рассаживались, потирая замерзшие руки, уши, носы и щёки. Сын принёс закуску, а Савелий - графинчик с водкой, куда порошок из кулька высыпал. Разлил водку по рюмкам. Приняв заказ, трактирщик с сыном ушли. Пока Митрофан на кухне борщ грел, Савелий племянника за инструментом послал. Были у него отмычки специальные - оставил в залог загулявший душегуб. Сам трактирщик в это время в графине с водкой остатки зелья развёл и пошёл гостям по второй наливать…
Дальше всё на удивление просто прошло. Гости с мороза захмелели быстро, а потом и сонная отрава сработала. Часа три мужики как мёртвые были. За это время они с Митрофаном и племянником управились. В сундуке новенькие золотые «лобанчики» в кожаных мешках лежали. От такого фарта у лиходеев дыхание захватило. Мужики-то, видать, точно служивые, да зачем-то переодетые. Перевозили, знать, монеты тайно.
Савелий только четыре мешка сверху взял, чтобы не сразу заметили. По двести пятьдесят монет в каждом насчитали. Хотели камней доложить, да решили, что тогда сразу на них подумают. А так охранники будут друг друга подозревать. И начальство им не поверит. Мешки с монетами они тут же в подвале в потайном углу в стенку дворца замуровали. Решили, что, пока розыски идти будут, даже между собой про золото не вспоминать.
- Каторга пожизненная всех ждёт, если узнают. Кто рот раззявит - убью, не посмотрю, что родня, - грозно глянул Савелий на сына с племянником. - Такой фарт раз в жизни выпадает!
Видно, хорошо напугал парней Мамонтов. Месяц их в жандармском корпусе в столице мытарили. Агенты Третьего отделения по деревне шныряли, трактир и дворец облазили, а не дознались…
Глава 5.
Тяжело просыпалась Елена Анатольевна в это утро. Умывшись, выпив две чашки кофе и пересказав свой сон заехавшей в гости дочери, женщина окончательно пришла в себя.
Первой мыслью было позвонить Макарову. Про «вещие» сны знал только он и дочка. Не понимая природы этого явления, Елена Анатольевна никого не хотела в него посвящать. Стеснялась и опасалась непредсказуемой реакции.
Воспоминание о следователе настроение не улучшило.
«Почему он молчит, всё ли в порядке?» - опять заволновалась женщина.
От неприятных мыслей отвлёк звонок Галки. Девушка рассказала, что сейчас собирается допросить сына убитого Мамонтова, а после обеда - внука. Она переживала - первые самостоятельные допросы. Попросилась в гости вечером, чтобы обсудить результаты. Асиновская с удовольствием согласилась.
Чтобы отвлечься, женщина переключилась на ветеранские и волонтёрские дела. Потом заботливая дочь привезла ей любимых внучек, и Асиновская так увлеклась, что забыла и про свой сон, и про встречу с Галкой.
Услышав в домофоне голос Матрёшкиной, Елена Анатольевна порадовалась, что дети уже уехали и никто не помещает соседке делиться впечатлениями в свойственной ей экзальтированной манере.
Галка, действительно, была перевозбуждена и чуть не плакала. Она считала, что провалила допросы, не узнав от сына и внука убитого ничего важного.
- Успокойся. Вымой руки и помоги мне накрыть на стол, - резко сказала Асиновская. - Пока не выпьешь чай и не съешь десерт, не буду слушать!
Вид, вкус и запах припасённого для неё хозяйкой тортика ожидаемо отвлекли и успокоили девушку. Поев, она устало откинулась на стул и приступила к рассказу.
- Во-первых, - сказала Галина, - вам поклон от Емелина. Оказывается, Макаров ему рассказывал про ваше участие в деле об убийстве в антикварном магазине. Когда я призналась, что материалы про нелегальные дукаты в интернете раскопали вы, он только обрадовался. Просил договориться о личной встрече, чтобы обсудить информацию по делу. Во-вторых, следователь просмотрел мои вопросники к допросам сына и внука убитого, подправил их и велел вечером доложить результаты.
