- Кстати, я копии протоколов допросов Мамонтовых для вас сделала, - протянула она хозяйке канцелярскую папку со скоросшивателем. - Там всего три листа.
Вопросы для обоих были практически одинаковые:
- что известно об окружении старика, прежде всего, о его дружках по зоне и домработнице с сыном?
- как золотые дукаты попали к Мамонтову, почему хранились под холодильником, кому принадлежат?
- есть ли у сына и внука Мамонтова алиби на время убийства, кто его может подтвердить? Какие отношения были у них с жертвой?
Тут Галина опять заволновалась. Она вскочила, начала лихорадочно убирать со стола грязную посуду, приговаривая:
- Я ведь только это у них и спрашивала. Прямо по бумажке читала. Внук спокойно всё объяснил. Никаких претензий. А сынок к шефу жаловаться побежал! Хорошо, что тот на совещание в Главк уехал. Так он всё равно порывался жалобу написать, возмущался, что его подозревают в убийстве родителя.
Елена Анатольевна остановила беспорядочные движения девушки, взяла её за руку и увела в комнату.
Усадив Галку на диван, она объяснила:
- Все допрашиваемые в ходе следствия по-разному реагируют на стрессовую ситуацию. Основная часть защищается, нападая на следователя, угрожая жалобами. Это нормально. Гораздо подозрительнее выглядит невозмутимый и спокойный свидетель, потому что такое поведение является неестественным.
Увидев, что Галина успокоилась, она спросила:
- Что ты думаешь о внуке Мамонтова?
- Симпатичный голубоглазый высокий блондин, - начала свой рассказ Галка с внешности парня. Асиновская улыбнулась, но перебивать не стала, чтобы не нервировать девушку.
- Мамонтов Иван Сергеевич, двадцать два года, студент, организовал мелкий бизнес с одногруппниками по починке офисной техники. Мать не работает, получает пенсию по инвалидности после аварии, в которой погиб отец парня. Они после больницы как раз к деду ехали грудничка Ивана забирать. Такой ужас! - сочувственно вздохнула Галина.
- От отца осталась небольшая квартирка в центре Зеленограда. Жили небогато, старик очень помогал деньгами и продуктами. Кстати, у погибшего в квартире при обыске нашли ящики разных консервов и мешки с крупами, сахаром и солью. Внук сказал, что у старика был сдвиг в психике, как у Плюшкина. Это же у Гоголя, да? В «Мёртвых душах»? - с гордостью продемонстрировала Галина знание школьной программы.
Сын убитого пояснил, что старик много времени с внуком проводил, любил ему про прошлое рассказывать. Однако на допросе Иван это отрицал. С его слов, деду нравились занудные нравоучения. О себе и даже отце парня убитый рассказывал мало. Внук даже не знал, что дед в молодости отбывал срок в колонии. Про золото под холодильником Иван узнал от дяди после смерти деда. Кстати, внучок интересовался судьбой наследства: как скоро им деньги отдадут. Такой спокойный и невозмутимый. Деда он не любил, но был благодарен за материальную поддержку и поэтому его советы выслушивал и не спорил.
- По поводу алиби Иван тоже ничего интересного не сообщил, - поморщилась Галка, - сказал, что до обеда был на лекциях в институте. Нужно проверять.
- Хорошо, давай я копии протоколов допросов Владимира и Ивана Мамонтовых сама почитаю, подумаю и завтра все вопросы сброшу тебе в ватсап, - предложила Асиновская, видя, что Галина уже совершенно успокоилась и даже зевнула, испуганно прикрыв рот ладошкой.
Проводив гостью и закрыв за ней дверь, Елена Анатольевна убрала посуду и села за стол перечитывать документы.
Из протокола допроса Владимира Мамонтова Асиновская узнала, что убитый ещё в детстве рассказал старшему сыну в назидание, как в начале семидесятых годов связался с дворовой компанией и участвовал в грабеже пьяных прохожих. Однажды компания нарвалась на сопротивление ветерана войны, за которого заступились проходящие мимо люди, и все соучастники грабежа были осуждены на разные сроки. Отец получил три года лишения свободы. Вместе с подельником - Иваном Медведевым, с которым он или жил рядом, или учился в ФЗУ, - отбывали наказание в одной колонии. Этот человек потом бывал у них несколько раз, отец даже их знакомил. Он вроде бы живёт в Москве. Со слов допрашиваемого, отец боялся подельника. Медведев с дружками из колонии представлял какую-то опасность для старика, и тот избегал общения с ними. Накануне убийства отец жаловался, что Медведев настаивал на встрече, назначенной в тот день, когда произошло преступление.
На вопрос об алиби старший сын, согласно Галкиной записи в протоколе, отвечать отказался.
«Похоже, здесь конфликт и начался», - подумала Асиновская.
Показания внука Ивана соответствовали рассказу Галки, ничего нового она в них не обнаружила.
Понимая, что нужно многое узнать у следователя, Елена Анатольевна решила написать Галке с утра эсэмэс, чтобы та договорилась о встрече с Емелиным.
Она перебрала в уме недостающую информацию:
- нашёлся ли друг убитого Медведев?
- что удалось узнать Рыбину про монеты у специалистов-историков?
- что дали розыски подозреваемых в убийстве в МЖК по камерам на других подъездах и домах?
- нашли ли домработницу убитого и её сына-наркомана?
Записав для верности свои вопросы на шпаргалку, Асиновская решила, что честно заслужила свой отдых и отправилась спать.
На следующее утро следователь Емелин передал через Галину, что готов к встрече с Асиновской в любое время после полудня. Решив не откладывать, Елена Анатольевна постучалась в дверь его кабинета ровно в двенадцать.
Следователь помог ей снять пуховик, усадил за стол, угостил чаем. Сам сразу начал рассказывать о планах на день, предложив участвовать в любом мероприятии, которое её заинтересует.
Асиновская замялась, ошеломлённая неожиданными радушием и напором. Емелин, не замечая её смущения, радостно сообщил, что участковый Пронин обнаружил на привокзальном рынке домработницу убитого Мамонтова и везёт её сюда на допрос. Оказывается, женщина вместе с сыном ездила в подмосковную клинику, куда в очередной раз поместила парня на лечение. С её слов, произошло это накануне преступления. Про убийство Мамонтова ей по телефону сообщила подруга-соседка из МЖК.
- Хотите присутствовать при допросе? - спросил следователь. Асиновская радостно закивала.
- Тогда готовьте вопросы. Решим по обстановке, когда сможете их задать, - улыбнулся её энтузиазму Емелин.
- Наверное, скучно на пенсии, вы же в прокуратуре всю жизнь проработали, - сочувственно заметил он.
От необходимости отвечать Елену Анатольевну избавил заглянувший в кабинет Пронин.
- Разрешите войти? - обратился он к хозяину кабинета.
Получив согласие, развернулся и пропустил вперёд себя немолодую, аккуратно одетую женщину с багажной сумкой на колёсиках. Та поздоровалась и смущённо оглянулась, не понимая, куда деть сумку и одежду. Галина с Прониным быстро справились с проблемой, усадив гостью напротив следователя.
Асиновская находилась сбоку, в торце стола, и старалась не привлекать внимания.
Уточнив анкетные данные и проверив паспорт домработницы, Емелин передал его Галине и перешёл к вопросам.
Женщина отвечала довольно бойко, уверенно и правдиво. Было заметно, что утаивать она ничего не собирается. Рассказав про свои мучения с сыном, она привычно всплакнула, но в подробности посвящать не стала. Сразу перешла к алиби. Отдала следователю два билета на автобус до города Королёва, квитанцию об оплате проживания в стационаре, копию договора, какие-то рекламные буклеты и другие бумаги.
Получалось, что, пока в Зеленограде убивали её хозяина Мамонтова, домработница оформляла помещение сына на лечение в стационарное отделение наркологической клиники стоимостью четыре тысячи рублей в сутки.
Отложив бумаги, Емелин спросил свидетельницу:
- Каким человеком был убитый? Какие отношения сложились в семье Мамонтовых, а также между вами, вашим сыном и хозяином?
Тут женщина впервые замолчала и призадумалась.
- Гадом он был, прости господи, - быстро перекрестилась она. - Жадный, завистливый. Никогда мне денег не занимал, хотя знал про сына. Наоборот, ехидничал всё время, что лечение не помогает. Платил копейки, а придирался постоянно, что еда не вкусная, уборка плохая. Всё ущипнуть норовил – извращенец. По пятам ходил, чтобы я из его ящиков и мешков чего-нибудь не стащила.
Сына моего ни разу в дом не пустил. Заставлял в подъезде ждать. Всем не доверял, ключей от квартиры никому не давал. Пока гостя в глазок не рассмотрит, дверь ни за что не откроет.
Старший сын у него бывал примерно раз в месяц и всё время уходил со скандалом. Он обычно денег просил, а старик всегда отказывал, да ещё обзывал его никчёмным мужиком.
Внук бывал редко, чаще всего помогал деду тяжёлые покупки таскать. Мамонтов выучил его свою старую машину водить, но ключей от неё и гаража не давал. Только себя возить разрешал. Правда, денег внуку давал, но по мелочи, и часто у них дома гостил, чтобы мне не платить. Ел у них и ночевал по праздникам. Всё время повторял, что квартира-то, которая им от сына досталась, на его деньги куплена.
Женщина замолчала на минуту, и в кабинете наступила тишина. Слышно было только мягкое постукивание Галины по клавишам.
Тут Емелин вернулся к принесённым домработницей документам, спокойно сказав:
- Задавайте вопросы, Елена Анатольевна.
Асиновская заглянула в свою шпаргалку и спросила:
- А были в квартире вещи какие-нибудь дорогие? Техника бытовая или ноутбук, телефон сотовый. Может быть, антиквариат какой?
Домработница ответила не задумываясь:
- Часы были старинные с золотой отделкой, серебряные шкатулки на хозяйкином трюмо стояли. Мамонтов пил редко, потому что пьянел быстро, и болтал потом без удержу. Пьяненьким любил хвастаться, сколько это золото и серебро сейчас у коллекционеров стоит. Ещё портсигар у него в серванте лежал и хрусталь какой-то ценный, но дверцы у шкафа всегда были закрыты. Даже пыль протереть не давал.
- А гости к нему ходили? Друзья или другие родственники? - продолжила Асиновская расспросы.
- Нет. При мне никто не приходил. И разговоров об этом не было. Там же не квартира, а склад. Он мне даже под кроватями и в углах пол помыть и мусор убрать не давал. Я всё боялась, что там мыши где-нибудь под его мешками живут.
Емелин закончил рассматривать бумаги и отдал помощнице часть из них для копирования. Потом взглянул на Асиновскую вопросительно. Она покачала головой, давая понять, что вопросов больше нет.
Отпустив свидетельницу с участковым, который обещал посадить её с сумкой на автобус, следователь передал Елене Анатольевне протокол обыска квартиры Мамонтова.
- Держите, здесь перечень ценностей указан, о которых вы спрашивали. Хотите сказать, что убийца ничего не взял, хотя было чем поживиться? Я тоже обратил внимание, что для наркоманов поведение нетипичное. А теперь ещё и алиби у сына домработницы появилось. Похоже, одним подозреваемым у нас стало меньше.
Асиновская кивнула, но сказать ничего не успела. В кабинет быстрыми энергичными шагами вошёл начальник следственной части. Емелин встал, пожал руководителю руку и представил ему Асиновскую. Елена Анатольевна сразу вспомнила рассказ Макарова о шефе - бывшем однокурснике, который пересказывал сплетни о ней подчинённым.
- Добрый день, Елена Анатольевна! Продолжаете СКР помощь оказывать? Макаров в командировке, так вы решили общественным помощником у Емелина поработать? Странное пристрастие для пенсионерки, не находите? Или вы, как теперь модно, детективные романы решили писать? - захихикал он.
Не давая Асиновской ответить, он повернулся к Емелину и сказал: - Жду у себя через десять минут с докладом по делу. Некогда чаи гонять и с дамами любезничать! Меня в главке только ленивый про эти лобанчики не расспрашивал. Куратор из управления по связям со СМИ требует развёрнутое сообщение на сайте до вечера выставить, - ворчливо пробормотал он, быстро покидая кабинет.
После его ухода в помещении воцарилась неловкая тишина. Галка растерянно смотрела на Асиновскую. Елена Анатольевна усмехнулась и сказала, повернувшись к Емелину:
- Не хотелось вас подводить, еле сдержалась. Думаю, вам теперь запретят со мной работать. Да и в СКР на допросах теперь не смогу побывать. Вам пора к руководству, а мне - в музей к Соболевой. Анна Павловна обещала меня в Чёрную Грязь свозить и рассказать всё, что в архивах нашла про голландские дукаты русской чеканки.
Елена Анатольевна пошла к шкафу за одеждой. Следователь опередил её. Открыв дверцу шкафа, он помог надеть пуховик, подал сумочку и возразил:
- Не берите в голову. Досталось шефу от руководства - в главке его не любят. Совместно работать продолжим. Вы сумеете информацию от научного сотрудника на диктофон записать? Завтра могли бы у вас дома послушать, если не возражаете?
Получив согласие, Емелин проводил женщину до двери, дружески улыбнулся и пожал ей руку.
Выйдя из следственного отдела, Асиновская созвонилась с Анной Павловной, которая уже ждала в своей машине.
По дороге та сразу же приступила к рассказу.
- В отчётах Третьего отделения не упоминается никаких происшествий с этими золотыми дукатами, хотя про преступления фальшивомонетчиков информация есть. Значит, этой категорией дел сотрудники подразделения занимались.
На мой взгляд, возможны два варианта. Секретные архивы были, но уничтожены из соображений государственной безопасности. Ведь официально факт подделки голландских дукатов российским государством не признавался. Или - расследования не было. Пропажу как-то смогли скрыть. Хотя это маловероятно, конечно, - Соболева замолчала, затормозив на светофоре и показала головой вперёд,
- Там уже виден Путевой дворец. Я же говорила, что тут совсем близко от центра Зеленограда.
Здание почтовой станции было обнесено глухим забором, закрыто фанерными щитами, за которыми невозможно было разобрать памятник классицизма Екатерининской эпохи.
- Считается, что реставрация ведётся арендатором около десяти лет, но реальных работ не заметно, - пояснила Анна Павловна. - Здание разрушается. С конца шестидесятых годов девятнадцатого века в Путевом дворце располагалась Черногряжская земская больница. О сохранности памятника никто не заботился. А во время Великой Отечественной войны фашисты вообще бомбили госпиталь с самолётов. Одна авиабомба разорвалась на территории, обрушив часть здания. Под обломками погибли раненые и сотрудники госпиталя. Их похоронили прямо на территории больницы.
- Да, я читала об этом в отчётах краеведа и сотрудника Государственного Литературного музея Анциферова, - запыхавшись, пробормотала Асиновская, пытаясь не отставать от Анны Павловны.
Рассказывая всё это, Соболева продвигалась вдоль забора с явным намерением отыскать способ проникнуть на территорию стройки.
- Ага, нашла! - торжествующе воскликнула она, указав на лаз в заборе, и, не дожидаясь реакции Асиновской, с азартом первооткрывателя полезла в зазор между щитами.
Вопросы для обоих были практически одинаковые:
- что известно об окружении старика, прежде всего, о его дружках по зоне и домработнице с сыном?
- как золотые дукаты попали к Мамонтову, почему хранились под холодильником, кому принадлежат?
- есть ли у сына и внука Мамонтова алиби на время убийства, кто его может подтвердить? Какие отношения были у них с жертвой?
Тут Галина опять заволновалась. Она вскочила, начала лихорадочно убирать со стола грязную посуду, приговаривая:
- Я ведь только это у них и спрашивала. Прямо по бумажке читала. Внук спокойно всё объяснил. Никаких претензий. А сынок к шефу жаловаться побежал! Хорошо, что тот на совещание в Главк уехал. Так он всё равно порывался жалобу написать, возмущался, что его подозревают в убийстве родителя.
Елена Анатольевна остановила беспорядочные движения девушки, взяла её за руку и увела в комнату.
Усадив Галку на диван, она объяснила:
- Все допрашиваемые в ходе следствия по-разному реагируют на стрессовую ситуацию. Основная часть защищается, нападая на следователя, угрожая жалобами. Это нормально. Гораздо подозрительнее выглядит невозмутимый и спокойный свидетель, потому что такое поведение является неестественным.
Увидев, что Галина успокоилась, она спросила:
- Что ты думаешь о внуке Мамонтова?
- Симпатичный голубоглазый высокий блондин, - начала свой рассказ Галка с внешности парня. Асиновская улыбнулась, но перебивать не стала, чтобы не нервировать девушку.
- Мамонтов Иван Сергеевич, двадцать два года, студент, организовал мелкий бизнес с одногруппниками по починке офисной техники. Мать не работает, получает пенсию по инвалидности после аварии, в которой погиб отец парня. Они после больницы как раз к деду ехали грудничка Ивана забирать. Такой ужас! - сочувственно вздохнула Галина.
- От отца осталась небольшая квартирка в центре Зеленограда. Жили небогато, старик очень помогал деньгами и продуктами. Кстати, у погибшего в квартире при обыске нашли ящики разных консервов и мешки с крупами, сахаром и солью. Внук сказал, что у старика был сдвиг в психике, как у Плюшкина. Это же у Гоголя, да? В «Мёртвых душах»? - с гордостью продемонстрировала Галина знание школьной программы.
Сын убитого пояснил, что старик много времени с внуком проводил, любил ему про прошлое рассказывать. Однако на допросе Иван это отрицал. С его слов, деду нравились занудные нравоучения. О себе и даже отце парня убитый рассказывал мало. Внук даже не знал, что дед в молодости отбывал срок в колонии. Про золото под холодильником Иван узнал от дяди после смерти деда. Кстати, внучок интересовался судьбой наследства: как скоро им деньги отдадут. Такой спокойный и невозмутимый. Деда он не любил, но был благодарен за материальную поддержку и поэтому его советы выслушивал и не спорил.
- По поводу алиби Иван тоже ничего интересного не сообщил, - поморщилась Галка, - сказал, что до обеда был на лекциях в институте. Нужно проверять.
- Хорошо, давай я копии протоколов допросов Владимира и Ивана Мамонтовых сама почитаю, подумаю и завтра все вопросы сброшу тебе в ватсап, - предложила Асиновская, видя, что Галина уже совершенно успокоилась и даже зевнула, испуганно прикрыв рот ладошкой.
Проводив гостью и закрыв за ней дверь, Елена Анатольевна убрала посуду и села за стол перечитывать документы.
Из протокола допроса Владимира Мамонтова Асиновская узнала, что убитый ещё в детстве рассказал старшему сыну в назидание, как в начале семидесятых годов связался с дворовой компанией и участвовал в грабеже пьяных прохожих. Однажды компания нарвалась на сопротивление ветерана войны, за которого заступились проходящие мимо люди, и все соучастники грабежа были осуждены на разные сроки. Отец получил три года лишения свободы. Вместе с подельником - Иваном Медведевым, с которым он или жил рядом, или учился в ФЗУ, - отбывали наказание в одной колонии. Этот человек потом бывал у них несколько раз, отец даже их знакомил. Он вроде бы живёт в Москве. Со слов допрашиваемого, отец боялся подельника. Медведев с дружками из колонии представлял какую-то опасность для старика, и тот избегал общения с ними. Накануне убийства отец жаловался, что Медведев настаивал на встрече, назначенной в тот день, когда произошло преступление.
На вопрос об алиби старший сын, согласно Галкиной записи в протоколе, отвечать отказался.
«Похоже, здесь конфликт и начался», - подумала Асиновская.
Показания внука Ивана соответствовали рассказу Галки, ничего нового она в них не обнаружила.
Понимая, что нужно многое узнать у следователя, Елена Анатольевна решила написать Галке с утра эсэмэс, чтобы та договорилась о встрече с Емелиным.
Она перебрала в уме недостающую информацию:
- нашёлся ли друг убитого Медведев?
- что удалось узнать Рыбину про монеты у специалистов-историков?
- что дали розыски подозреваемых в убийстве в МЖК по камерам на других подъездах и домах?
- нашли ли домработницу убитого и её сына-наркомана?
Записав для верности свои вопросы на шпаргалку, Асиновская решила, что честно заслужила свой отдых и отправилась спать.
Прода от 08.08.2024, 00:06
Глава 6.
На следующее утро следователь Емелин передал через Галину, что готов к встрече с Асиновской в любое время после полудня. Решив не откладывать, Елена Анатольевна постучалась в дверь его кабинета ровно в двенадцать.
Следователь помог ей снять пуховик, усадил за стол, угостил чаем. Сам сразу начал рассказывать о планах на день, предложив участвовать в любом мероприятии, которое её заинтересует.
Асиновская замялась, ошеломлённая неожиданными радушием и напором. Емелин, не замечая её смущения, радостно сообщил, что участковый Пронин обнаружил на привокзальном рынке домработницу убитого Мамонтова и везёт её сюда на допрос. Оказывается, женщина вместе с сыном ездила в подмосковную клинику, куда в очередной раз поместила парня на лечение. С её слов, произошло это накануне преступления. Про убийство Мамонтова ей по телефону сообщила подруга-соседка из МЖК.
- Хотите присутствовать при допросе? - спросил следователь. Асиновская радостно закивала.
- Тогда готовьте вопросы. Решим по обстановке, когда сможете их задать, - улыбнулся её энтузиазму Емелин.
- Наверное, скучно на пенсии, вы же в прокуратуре всю жизнь проработали, - сочувственно заметил он.
От необходимости отвечать Елену Анатольевну избавил заглянувший в кабинет Пронин.
- Разрешите войти? - обратился он к хозяину кабинета.
Получив согласие, развернулся и пропустил вперёд себя немолодую, аккуратно одетую женщину с багажной сумкой на колёсиках. Та поздоровалась и смущённо оглянулась, не понимая, куда деть сумку и одежду. Галина с Прониным быстро справились с проблемой, усадив гостью напротив следователя.
Асиновская находилась сбоку, в торце стола, и старалась не привлекать внимания.
Уточнив анкетные данные и проверив паспорт домработницы, Емелин передал его Галине и перешёл к вопросам.
Женщина отвечала довольно бойко, уверенно и правдиво. Было заметно, что утаивать она ничего не собирается. Рассказав про свои мучения с сыном, она привычно всплакнула, но в подробности посвящать не стала. Сразу перешла к алиби. Отдала следователю два билета на автобус до города Королёва, квитанцию об оплате проживания в стационаре, копию договора, какие-то рекламные буклеты и другие бумаги.
Получалось, что, пока в Зеленограде убивали её хозяина Мамонтова, домработница оформляла помещение сына на лечение в стационарное отделение наркологической клиники стоимостью четыре тысячи рублей в сутки.
Отложив бумаги, Емелин спросил свидетельницу:
- Каким человеком был убитый? Какие отношения сложились в семье Мамонтовых, а также между вами, вашим сыном и хозяином?
Тут женщина впервые замолчала и призадумалась.
- Гадом он был, прости господи, - быстро перекрестилась она. - Жадный, завистливый. Никогда мне денег не занимал, хотя знал про сына. Наоборот, ехидничал всё время, что лечение не помогает. Платил копейки, а придирался постоянно, что еда не вкусная, уборка плохая. Всё ущипнуть норовил – извращенец. По пятам ходил, чтобы я из его ящиков и мешков чего-нибудь не стащила.
Сына моего ни разу в дом не пустил. Заставлял в подъезде ждать. Всем не доверял, ключей от квартиры никому не давал. Пока гостя в глазок не рассмотрит, дверь ни за что не откроет.
Старший сын у него бывал примерно раз в месяц и всё время уходил со скандалом. Он обычно денег просил, а старик всегда отказывал, да ещё обзывал его никчёмным мужиком.
Внук бывал редко, чаще всего помогал деду тяжёлые покупки таскать. Мамонтов выучил его свою старую машину водить, но ключей от неё и гаража не давал. Только себя возить разрешал. Правда, денег внуку давал, но по мелочи, и часто у них дома гостил, чтобы мне не платить. Ел у них и ночевал по праздникам. Всё время повторял, что квартира-то, которая им от сына досталась, на его деньги куплена.
Женщина замолчала на минуту, и в кабинете наступила тишина. Слышно было только мягкое постукивание Галины по клавишам.
Тут Емелин вернулся к принесённым домработницей документам, спокойно сказав:
- Задавайте вопросы, Елена Анатольевна.
Асиновская заглянула в свою шпаргалку и спросила:
- А были в квартире вещи какие-нибудь дорогие? Техника бытовая или ноутбук, телефон сотовый. Может быть, антиквариат какой?
Домработница ответила не задумываясь:
- Часы были старинные с золотой отделкой, серебряные шкатулки на хозяйкином трюмо стояли. Мамонтов пил редко, потому что пьянел быстро, и болтал потом без удержу. Пьяненьким любил хвастаться, сколько это золото и серебро сейчас у коллекционеров стоит. Ещё портсигар у него в серванте лежал и хрусталь какой-то ценный, но дверцы у шкафа всегда были закрыты. Даже пыль протереть не давал.
- А гости к нему ходили? Друзья или другие родственники? - продолжила Асиновская расспросы.
- Нет. При мне никто не приходил. И разговоров об этом не было. Там же не квартира, а склад. Он мне даже под кроватями и в углах пол помыть и мусор убрать не давал. Я всё боялась, что там мыши где-нибудь под его мешками живут.
Емелин закончил рассматривать бумаги и отдал помощнице часть из них для копирования. Потом взглянул на Асиновскую вопросительно. Она покачала головой, давая понять, что вопросов больше нет.
Отпустив свидетельницу с участковым, который обещал посадить её с сумкой на автобус, следователь передал Елене Анатольевне протокол обыска квартиры Мамонтова.
- Держите, здесь перечень ценностей указан, о которых вы спрашивали. Хотите сказать, что убийца ничего не взял, хотя было чем поживиться? Я тоже обратил внимание, что для наркоманов поведение нетипичное. А теперь ещё и алиби у сына домработницы появилось. Похоже, одним подозреваемым у нас стало меньше.
Асиновская кивнула, но сказать ничего не успела. В кабинет быстрыми энергичными шагами вошёл начальник следственной части. Емелин встал, пожал руководителю руку и представил ему Асиновскую. Елена Анатольевна сразу вспомнила рассказ Макарова о шефе - бывшем однокурснике, который пересказывал сплетни о ней подчинённым.
- Добрый день, Елена Анатольевна! Продолжаете СКР помощь оказывать? Макаров в командировке, так вы решили общественным помощником у Емелина поработать? Странное пристрастие для пенсионерки, не находите? Или вы, как теперь модно, детективные романы решили писать? - захихикал он.
Не давая Асиновской ответить, он повернулся к Емелину и сказал: - Жду у себя через десять минут с докладом по делу. Некогда чаи гонять и с дамами любезничать! Меня в главке только ленивый про эти лобанчики не расспрашивал. Куратор из управления по связям со СМИ требует развёрнутое сообщение на сайте до вечера выставить, - ворчливо пробормотал он, быстро покидая кабинет.
После его ухода в помещении воцарилась неловкая тишина. Галка растерянно смотрела на Асиновскую. Елена Анатольевна усмехнулась и сказала, повернувшись к Емелину:
- Не хотелось вас подводить, еле сдержалась. Думаю, вам теперь запретят со мной работать. Да и в СКР на допросах теперь не смогу побывать. Вам пора к руководству, а мне - в музей к Соболевой. Анна Павловна обещала меня в Чёрную Грязь свозить и рассказать всё, что в архивах нашла про голландские дукаты русской чеканки.
Елена Анатольевна пошла к шкафу за одеждой. Следователь опередил её. Открыв дверцу шкафа, он помог надеть пуховик, подал сумочку и возразил:
- Не берите в голову. Досталось шефу от руководства - в главке его не любят. Совместно работать продолжим. Вы сумеете информацию от научного сотрудника на диктофон записать? Завтра могли бы у вас дома послушать, если не возражаете?
Получив согласие, Емелин проводил женщину до двери, дружески улыбнулся и пожал ей руку.
Выйдя из следственного отдела, Асиновская созвонилась с Анной Павловной, которая уже ждала в своей машине.
По дороге та сразу же приступила к рассказу.
- В отчётах Третьего отделения не упоминается никаких происшествий с этими золотыми дукатами, хотя про преступления фальшивомонетчиков информация есть. Значит, этой категорией дел сотрудники подразделения занимались.
На мой взгляд, возможны два варианта. Секретные архивы были, но уничтожены из соображений государственной безопасности. Ведь официально факт подделки голландских дукатов российским государством не признавался. Или - расследования не было. Пропажу как-то смогли скрыть. Хотя это маловероятно, конечно, - Соболева замолчала, затормозив на светофоре и показала головой вперёд,
- Там уже виден Путевой дворец. Я же говорила, что тут совсем близко от центра Зеленограда.
Здание почтовой станции было обнесено глухим забором, закрыто фанерными щитами, за которыми невозможно было разобрать памятник классицизма Екатерининской эпохи.
- Считается, что реставрация ведётся арендатором около десяти лет, но реальных работ не заметно, - пояснила Анна Павловна. - Здание разрушается. С конца шестидесятых годов девятнадцатого века в Путевом дворце располагалась Черногряжская земская больница. О сохранности памятника никто не заботился. А во время Великой Отечественной войны фашисты вообще бомбили госпиталь с самолётов. Одна авиабомба разорвалась на территории, обрушив часть здания. Под обломками погибли раненые и сотрудники госпиталя. Их похоронили прямо на территории больницы.
- Да, я читала об этом в отчётах краеведа и сотрудника Государственного Литературного музея Анциферова, - запыхавшись, пробормотала Асиновская, пытаясь не отставать от Анны Павловны.
Рассказывая всё это, Соболева продвигалась вдоль забора с явным намерением отыскать способ проникнуть на территорию стройки.
- Ага, нашла! - торжествующе воскликнула она, указав на лаз в заборе, и, не дожидаясь реакции Асиновской, с азартом первооткрывателя полезла в зазор между щитами.
