— Малохольная! — "лестно" охарактеризовал меня мужчина, подхватывая в объятья, потому что, переваливаясь через бортик, я почти свалилась на пол. — Нэви, я же не железный!
— Ага!.. — По лицу расплылась улыбка, и я снова забралась в ванну, не отпуская руку лиса. Глубоко вдохнула березовый запах и вынесла вердикт. — Ты — деревянный!
— Хыр-ли шер! — эмоционально выразил свое отношение к ситуации кицунэ. Правда, почему-то на эльфийском... Недаром у этого народа самый богатый лексический запас! В том числе, и матерный. — Деревянный... Это бревно, что ли?!
— Почему так сразу? — полусонно пробормотала я. — Бревно — это уже когда того... А вы — вполне живы. Дерево... Ствол?
— Хырмля!
— Неприлично-то как...
— Сейчас станет еще неприличнее! — мрачно пообещали мне и на пол полетел белый камзол.
Я даже глаза открыла.
И едва не заорала! Лис был ушастый... Это значит, что самоконтроль уже все... Того! А еще лис был дико злой. И расстегивал рубашку, многообещающе глядя на меня.
А я... А мне было... Как это? О, по хыр-ли шеру! Потому что запах усилился, вообще отключая мозг. Поэтому я свернулась калачиком в замечательной водичке, все глубже погружаясь в радужную дымку энергии. Много... Ням-ням!.. Вкусная...
Я облизнула губы. Казалось, даже привкус березового сока на языке остался.
— О, Великий Лис, вот какого Лешего эта зараза именно сейчас вступила в полную силу, а?! Мавка болотная, чтоб ее... — Он обхватил меня за плечи, вынуждая сесть в ванной, и легонько потряс. — Невилика, посмотри на меня!
— А-а-а-а? — я приоткрыла осоловевшие глаза.
— Дорогая моя, ты нарываешься! — нарочито спокойно начал мужчина, присаживаясь на бортик ванной и, ни капли не заботясь о том, что намочит одежду. Одна его рука гладила меня по подбородку, заставляя запрокинуть голову, а вторая выразительно скользнула вниз, по почти голой спине, до талии и краешка трусиков с высокой посадкой.
А я… Я увидела уши вблизи!
— Ушки-ушки!.. — хихикнула я и потянулась ручонками, чтобы пощупать.
Мои руки перехватили и сжали, удерживая.
— Позволь мне попытаться тебе объяснить... Я, как уже говорил, не насильник! Но сейчас у нас такая ситуация: мужчина покусанный мавкой, находится с ней же наедине, притом у этой самой м-м-мавки, чтоб тебя, заключительный этап взросления наложился на стресс, и потому состояние — никакущее. То есть, она неадекватна, и пытается восполнить свои потери самым простым для себя способом: вызывая желание, которое и так всегда... На посту, скажем так!
— Та еще ненормальная!.. — согласилась я. — Как хорошо, что вы не насильник, правда? — Доверчиво улыбнувшись ему, я тихо проговорила: — Вы меня не тронете...
— Такое ощущение, что я с представительницей ясельной группы детского сада общаюсь! Хотя, о чем это я?! Вы же в период пробуждения, как обкуренные...
Меня посадили обратно в ванну, с самым мрачным лицом потрогали воду, потом открыли кран и добавили кипятка.
— Грейся!.. Упыреныш.
Алинро пристально посмотрел на меня и медленно опустился взглядом до груди. Я тоже посмотрела... Что-то из глубины сознания намекнуло, что полупрозрачное в воде белье, через которое отлично видны розовые вершинки — это нехорошо. Прикрылась ладошками, подтянула коленочки... И с хихиканьем откинулась назад.
Вода соответственно тоже откинулась, то есть выбросилась из ванной. Лис теперь был еще и в мокрых штанах... Ну, очень злобный взор черных глаз! Взял какой-то бутылечек, не глядя, выжал в ванную почти весь. Мигом поднялась густая, обильная пена, которую хвостатый одной ладонью начал отгонять в мою сторону.
— Пузы-ы-ырики! — обрадовалась я, и со смехом захлопала в ладоши. После посмотрела на лиса и расстроено спросила: — А ушки где?
— Я не педофил! — Малопонятно. Но крайне угрюмо! И, совсем уж тихо: — Надеюсь...
— Ушек не будет? — загрустила я.
— Будут!.. Но в другой раз! — ультимативно пообещал Нар-Харз. — И хвосты будут, все четыре!.. Никуда не денешься.
А я его опять не слушала. Я с хихиканьем тыкала пальцем в особо крупные пузыри и восторженно ойкала, когда они лопались. Правда тыкала почему-то средним пальцем... А почему?
Подняла руку, осмотрела со всех сторон. Показала лису, который почему-то не обрадовался и не разделил мой исследовательский интерес, а побледнел от гнева.
Я пожала плечами и продолжила развлекаться с пеной. Потом поплескала ладошкой и спросила:
— А утята есть?
— Какие?! — совсем уж обалдел от полета моей мысли лис.
— Желтенькие! У меня в детстве были...
Лис почему-то смотрел на мою прикрытую пенным кружевом грудь.
— Нету ... утят.
— Жаль!..
Дальше мы молчали. Я — радостно, так как развлечений и без болтовни хватало, а лис, судя по атмосфере и горьковатому привкусу у его эмоций, молчал трагически.
— Вода холодная стала... — спустя какое-то время вздохнула я и, оглянувшись, добавила: — И пены почти нет.
Алинро поднялся, достал из светлого зеркального шкафа большую махровую простыню, возвратился к ванной, отвернулся в сторону и скомандовал:
— Вылезай!
Меня вынули из воды, закутали в полотенце и неожиданно крепко обняли, плотно прижимая к себе.
— Мавка... Ты — сумасшедшая девчонка! Глупая, впавшая в детство, и, более того, ты — всего лишь мой инструмент для достижения цели. Всего лишь!..
Я захлопала глазами, не зная, как на это реагировать, хотя и подозревая, что стоило бы обидеться. Но он почти неслышно выдохнул:
— Тогда почему я дышать забываю, когда ты рядом?!
Наверное, я бы ляпнула какую-нибудь новую глупость, в стиле тех, что уже были... Или, если бы я была в здравом уме и трезвой памяти, то уже оцепенела бы от страха, от того, что он — настолько близко. От того, что я раздета, а глаза лиса — темнее бездны... Но, я молчала, растерянно глядя на хвостатого демона севера, пришедшего оттуда, где льды сверкают нестерпимо ярко, а выдох замерзает, едва сорвавшись с губ. Сейчас, рядом с ним, мне почему-то было жарко... И вовсе не от того, что я только вылезла из горячей воды!
Я открыла, было, рот, но палец лиса прижался к губам, и он лишь медленно покачал головой. Воздух стал тягучим... В нем почти ощутимо повисло напряжение, которое воспринималось почти материальным. Заставляло едва заметно вздрагивать, скользило по коже невидимыми электрическими разрядами, делая ее невероятно чувствительной к еще несбывшимся прикосновениям... Заставляло их желать!
Воздух был пьянящим. Туманил голову запахом березы, вереска, и я уже не разбирала, что из этого меня наиболее притягивает... Привлекает... Лишает разума, оставляя лишь чувства.
Алин медленно поднял руку и заправил за ухо влажную, а потому — волнистую темно-каштановую прядку, невесомо скользнул пальцами к подбородку. Вторая ладонь легла на шею, заставляя вздрогнуть от прохлады прикосновения кожи… и пикантной остроты когтей. Я неосознанно облизнула губы, и в глазах мужчины полыхнул такой голод, что даже на мгновение стало страшно!
Почему-то в эту секунду я разом осознала все. И свою уязвимость, и его близость, и то, что он меня желает. Но испугаться просто не успела. Он склонился, касаясь губ легким, едва ощутимым поцелуем, заслоняя собой комнату, мои страхи… Весь мир! Его губы были теплыми, ласковыми и ни капли не настойчивыми. Лис не требовал, не завоевывал, не подавлял, как тот, кто был до него! Он… Просто был. Сделал шаг, заявляя права тем, что не отстранился сразу, подарив следующий поцелуй покрасневшей щеке, тем как властно его рука лежала на моей шее, невесомо поглаживая чувствительную кожу. А еще… вблизи он пах молоком и медом. Неожиданно для мужчины, но очень притягательно! До такой степени, что мне захотелось попробовать его на вкус. А еще аромат березового сока стал многократно сильнее, и мавочная суть, почти мурлыча от удовольствия, впитывала его, насыщая тело энергией. А, как известно, при всяком переборе нас тянет в сон.
Я блаженно улыбнулась, приникая к кицунэ, который тут же спустился руками по спине, до талии и ниже, судя по всему, настроившись на продолжение банкета. Я же обняла его за шею, положила голову на очень удобное плечо и блаженно улыбнувшись, закрыла глазки.
Хор-р-рошо!
— Неви! Не спи!.. Рано еще.
— М-м-м-м? – сонно протянула я, не торопясь приподнимать буйную головушку, так удобно пристроенную на груди лиса.
— После ванны, нужно выпить молока с медом и маслом!.. Завершающий этап, так сказать. Чтобы ты не заболела.
Я мимолетно удивилась, что у него все это вообще есть.
Меня с тяжким вздохом подхватили на руки и куда-то понесли.
«Куда-то» находилось далеко. Ярко освещенная ванная комната сменилась сначала полумраком спальни, а потом — темной лестницей, по которой Нар-Харз легко сбежал вниз, прошел через залитую лунным светом гостиную и, наконец, достиг кухни. Меня хотели посадить на стул, но так как мавку было весьма проблематично отцепить от источника энергии, попытка не увенчалась успехом.
— Упыреныш очаровательный...
Алинро с поистине страдальческим вздохом поставил меня рядом с собой, обернув талию хвостом. Я с готовностью повисла на лисе и с восторгом смотрела на пушистый хвост, которым меня прижимали к себе.
— Мавка, вот какого же Лешего, я вообще на тебя внимание обратил, а? – риторически спросил Нар-Харз, открывая холодильную камеру и доставая оттуда кувшин молока, одновременно перемещая меня ближе к правому боку и перехватывая рукой.
— Угу... — невнятно сообщила я, не торопясь отлипать от шеи мужчины. Почему-то захотелось ее укусить… Цап — и все! Хитрая мавочная сущность была уверена, что тогда нам станет совсем радужно... Но остатки мозгов понимали: что для природы хорошо, то для них – смерть.
— «Угу»! — передразнил меня блондин и тяжко вздохнул. – Ей «угу», а как я теперь тебя вампиру подсовывать буду, ты подумала? Если меня от одной мысли об этом корежит? А ведь придется, Невилика! И не обольщайся: только это — причина того, что мы сейчас тут, а не в моей постели. Ты нужна мне невинной! Мавка-мавка… Одни беды от тебя!..
На этом с откровенностями было покончено, и меня перетащили поближе к кухонным шкафчикам, порывшись в которых лис выудил баночку с медом, судя по цвету – цветочным.
— Вку-у-усно!.. – Я оживилась, глядя на все это.
— О, да! — мрачно подтвердил кицунэ.
Дальше молоко было подогрето, с него сняли пленку, которую капризная я наотрез отказалась употреблять, а в белую жидкость была щедро бухнута пара чайных ложек тягучей янтарной вкуснятины.
– Пей!
С этим я правилась быстро, ведь уже почти спала на ходу, и лис мной явно воспринимался, как столб повышенной комфортности. Снабженный руками, чтобы я не падала, с подогревом и «погремушкой» в виде хвоста, который я все же отловила и сейчас обнималась с меховой игрушкой.
Кружку отобрали, погремушку тоже, а после подхватили на руки и снова куда-то понесли... Уснула я где-то по дороге.
Дом Алинро Нар-Харза на территории Академии
Северный лис легкой походкой поднимался по винтовой лестнице на второй этаж, бережно прижимая к себе мавку. Лицо у него было самое что ни на есть злобное... Увидав подобный лик, все, кто знал младшего Нар-Харза, предпочли бы свалить в голубые дали перед тем, как начнется тот самый загадочный хыр-ли шер в исполнении дипломированного интригана. Или тогда в эти самые дали их пошлют! Притом отнюдь не самым комфортным для самолюбия и самооценки маршрутом.
Кицунэ был нервным, взвинченным и зверски недовольным собой, обычно любимым и обожаемым... Да-да, себя Алинро Нар-Харз предпочитал любить и ценить, справедливо ожидая, что тогда и другие единомышленники подтянутся. Практика себя оправдывала...
Тех, кто не хотел следовать примеру большинства, сам Алин или его братец награждали, чем могли. В основном тем, что было под руками. Когда кастет, оставляющий на диво стойкие отпечатки на мордах непокорных товарищей, когда просто компромат… Короче, что подворачивалось, то и использовали. Надо ли говорить, что первое предпочитал старший близнец, а второе — младший? Драться Алин не любил, считая это слишком простым и лишенным изящества методом.
Ступени закончились, площадка наверху тоже бесконечной не была и, наконец, Алинро Нар-Харз достиг своей цели.
Дверь в спальню очень хотелось открыть с пинка! Но, посмотрев на свою мирно спящую ношу, лис с ужасом представил, как она просыпается от звука… И снова начинает на нем виснуть!
Нет, до недавнего времени он первый был готов возвести свой самоконтроль на пьедестал, и сам себе памятник за выдержку поставить. До того мига, пока его не цапнула незрелая мавка со слишком странными свойствами дара. Сегодня вечером он продержался только на упрямстве и на том, что буквально несколько часов назад у него была приватная встреча с одной из дам. Того сорта, что всегда неподалеку и время от времени помогают скрашивать досуг. В последние дни Алин даже злоупотреблял этим, чего за ним раньше не водилось! Но — не подействовало... Наваждение с влажными карими глазами, волосами цвета насыщенного каштана и совершенно невообразимым нравом не торопилось его покидать.
Мавка удивила... Пока она была дрожащей овечкой, к желанию примешивалось раздражение и непонимание. Теперь же добавился интерес и относительно приятные воспоминания! Все же при всей неоднозначности этого вечера мужчина ни секунды не жалел о том, как именно все получилось.
Девушка заворочалась у него на руках, и в комнату Алин влетел со всей возможной быстротой, стремясь поскорее положить ее на постель и отскочить подальше... Близость Невилики будоражила, а ее одеяние, вернее его отсутствие, так вообще спускало с цепи воображение и желание. А все это – застит ум! Ум же был сейчас нужен. Мавочке уже ничего не угрожает, а значит, нужно поразмышлять о том, что случилось.
На постель лис ее положил. Понаблюдал за тем, как она зябко заворачивается в махровую простынь и хмурится... И вспомнил о мокром белье. Резко сдернул с Нэви полотенце и наклонился, полный решимости сделать нужное дело и накрыть ее, наконец, одеялом!
Над головой раздался поистине мерзкий смешок и тихое:
— Доброй ночи, господин Нар-Харз! Как вижу, я таки помешал...
Алин вскинул голову и мрачно уставился на призрака.
— Ильсор… Вы-то что тут делаете?!
— За честь радею! – Дух гордо поклонился.
— Чью?! – совсем уж злобно отозвался Алинро.
— Мавкину! В данном случае она тут еще наличествует...
Ильсор приземлился с другой стороны постели, становясь более материальным, хоть через его тело все равно проглядывали очертания комнаты.
– Я уж, было, понадеялся, что вмешательство не потребуется! Уважаемый, что же вы … со спящей-то решили, а? Нет, я, конечно, понимаю, всякие отклонения бывают! Но все же?..
— Вынужден предупредить… Еще слово, и я вас по стенке размажу! – спокойно, даже как-то буднично пообещал лис.
— Не поможет... — Дух с сочувствием взглянул на него и тряхнул головой, от чего серебряные застежки в волосах едва слышно звякнули. – Я с другой стороны дома соберусь, и опять приду.
— Не буду вступать с вами в бессмысленную дискуссию! А вот что касается мавки… Глава Призрачной Ассамблеи, с чего это вдруг проявился такой, совершенно несвойственный вам альтруизм?
— Ага!.. — По лицу расплылась улыбка, и я снова забралась в ванну, не отпуская руку лиса. Глубоко вдохнула березовый запах и вынесла вердикт. — Ты — деревянный!
— Хыр-ли шер! — эмоционально выразил свое отношение к ситуации кицунэ. Правда, почему-то на эльфийском... Недаром у этого народа самый богатый лексический запас! В том числе, и матерный. — Деревянный... Это бревно, что ли?!
— Почему так сразу? — полусонно пробормотала я. — Бревно — это уже когда того... А вы — вполне живы. Дерево... Ствол?
— Хырмля!
— Неприлично-то как...
— Сейчас станет еще неприличнее! — мрачно пообещали мне и на пол полетел белый камзол.
Я даже глаза открыла.
И едва не заорала! Лис был ушастый... Это значит, что самоконтроль уже все... Того! А еще лис был дико злой. И расстегивал рубашку, многообещающе глядя на меня.
А я... А мне было... Как это? О, по хыр-ли шеру! Потому что запах усилился, вообще отключая мозг. Поэтому я свернулась калачиком в замечательной водичке, все глубже погружаясь в радужную дымку энергии. Много... Ням-ням!.. Вкусная...
Я облизнула губы. Казалось, даже привкус березового сока на языке остался.
— О, Великий Лис, вот какого Лешего эта зараза именно сейчас вступила в полную силу, а?! Мавка болотная, чтоб ее... — Он обхватил меня за плечи, вынуждая сесть в ванной, и легонько потряс. — Невилика, посмотри на меня!
— А-а-а-а? — я приоткрыла осоловевшие глаза.
— Дорогая моя, ты нарываешься! — нарочито спокойно начал мужчина, присаживаясь на бортик ванной и, ни капли не заботясь о том, что намочит одежду. Одна его рука гладила меня по подбородку, заставляя запрокинуть голову, а вторая выразительно скользнула вниз, по почти голой спине, до талии и краешка трусиков с высокой посадкой.
А я… Я увидела уши вблизи!
— Ушки-ушки!.. — хихикнула я и потянулась ручонками, чтобы пощупать.
Мои руки перехватили и сжали, удерживая.
— Позволь мне попытаться тебе объяснить... Я, как уже говорил, не насильник! Но сейчас у нас такая ситуация: мужчина покусанный мавкой, находится с ней же наедине, притом у этой самой м-м-мавки, чтоб тебя, заключительный этап взросления наложился на стресс, и потому состояние — никакущее. То есть, она неадекватна, и пытается восполнить свои потери самым простым для себя способом: вызывая желание, которое и так всегда... На посту, скажем так!
— Та еще ненормальная!.. — согласилась я. — Как хорошо, что вы не насильник, правда? — Доверчиво улыбнувшись ему, я тихо проговорила: — Вы меня не тронете...
— Такое ощущение, что я с представительницей ясельной группы детского сада общаюсь! Хотя, о чем это я?! Вы же в период пробуждения, как обкуренные...
Меня посадили обратно в ванну, с самым мрачным лицом потрогали воду, потом открыли кран и добавили кипятка.
— Грейся!.. Упыреныш.
Алинро пристально посмотрел на меня и медленно опустился взглядом до груди. Я тоже посмотрела... Что-то из глубины сознания намекнуло, что полупрозрачное в воде белье, через которое отлично видны розовые вершинки — это нехорошо. Прикрылась ладошками, подтянула коленочки... И с хихиканьем откинулась назад.
Вода соответственно тоже откинулась, то есть выбросилась из ванной. Лис теперь был еще и в мокрых штанах... Ну, очень злобный взор черных глаз! Взял какой-то бутылечек, не глядя, выжал в ванную почти весь. Мигом поднялась густая, обильная пена, которую хвостатый одной ладонью начал отгонять в мою сторону.
— Пузы-ы-ырики! — обрадовалась я, и со смехом захлопала в ладоши. После посмотрела на лиса и расстроено спросила: — А ушки где?
— Я не педофил! — Малопонятно. Но крайне угрюмо! И, совсем уж тихо: — Надеюсь...
— Ушек не будет? — загрустила я.
— Будут!.. Но в другой раз! — ультимативно пообещал Нар-Харз. — И хвосты будут, все четыре!.. Никуда не денешься.
А я его опять не слушала. Я с хихиканьем тыкала пальцем в особо крупные пузыри и восторженно ойкала, когда они лопались. Правда тыкала почему-то средним пальцем... А почему?
Подняла руку, осмотрела со всех сторон. Показала лису, который почему-то не обрадовался и не разделил мой исследовательский интерес, а побледнел от гнева.
Я пожала плечами и продолжила развлекаться с пеной. Потом поплескала ладошкой и спросила:
— А утята есть?
— Какие?! — совсем уж обалдел от полета моей мысли лис.
— Желтенькие! У меня в детстве были...
Лис почему-то смотрел на мою прикрытую пенным кружевом грудь.
— Нету ... утят.
— Жаль!..
Дальше мы молчали. Я — радостно, так как развлечений и без болтовни хватало, а лис, судя по атмосфере и горьковатому привкусу у его эмоций, молчал трагически.
— Вода холодная стала... — спустя какое-то время вздохнула я и, оглянувшись, добавила: — И пены почти нет.
Алинро поднялся, достал из светлого зеркального шкафа большую махровую простыню, возвратился к ванной, отвернулся в сторону и скомандовал:
— Вылезай!
Меня вынули из воды, закутали в полотенце и неожиданно крепко обняли, плотно прижимая к себе.
— Мавка... Ты — сумасшедшая девчонка! Глупая, впавшая в детство, и, более того, ты — всего лишь мой инструмент для достижения цели. Всего лишь!..
Я захлопала глазами, не зная, как на это реагировать, хотя и подозревая, что стоило бы обидеться. Но он почти неслышно выдохнул:
— Тогда почему я дышать забываю, когда ты рядом?!
Наверное, я бы ляпнула какую-нибудь новую глупость, в стиле тех, что уже были... Или, если бы я была в здравом уме и трезвой памяти, то уже оцепенела бы от страха, от того, что он — настолько близко. От того, что я раздета, а глаза лиса — темнее бездны... Но, я молчала, растерянно глядя на хвостатого демона севера, пришедшего оттуда, где льды сверкают нестерпимо ярко, а выдох замерзает, едва сорвавшись с губ. Сейчас, рядом с ним, мне почему-то было жарко... И вовсе не от того, что я только вылезла из горячей воды!
Я открыла, было, рот, но палец лиса прижался к губам, и он лишь медленно покачал головой. Воздух стал тягучим... В нем почти ощутимо повисло напряжение, которое воспринималось почти материальным. Заставляло едва заметно вздрагивать, скользило по коже невидимыми электрическими разрядами, делая ее невероятно чувствительной к еще несбывшимся прикосновениям... Заставляло их желать!
Воздух был пьянящим. Туманил голову запахом березы, вереска, и я уже не разбирала, что из этого меня наиболее притягивает... Привлекает... Лишает разума, оставляя лишь чувства.
Алин медленно поднял руку и заправил за ухо влажную, а потому — волнистую темно-каштановую прядку, невесомо скользнул пальцами к подбородку. Вторая ладонь легла на шею, заставляя вздрогнуть от прохлады прикосновения кожи… и пикантной остроты когтей. Я неосознанно облизнула губы, и в глазах мужчины полыхнул такой голод, что даже на мгновение стало страшно!
Почему-то в эту секунду я разом осознала все. И свою уязвимость, и его близость, и то, что он меня желает. Но испугаться просто не успела. Он склонился, касаясь губ легким, едва ощутимым поцелуем, заслоняя собой комнату, мои страхи… Весь мир! Его губы были теплыми, ласковыми и ни капли не настойчивыми. Лис не требовал, не завоевывал, не подавлял, как тот, кто был до него! Он… Просто был. Сделал шаг, заявляя права тем, что не отстранился сразу, подарив следующий поцелуй покрасневшей щеке, тем как властно его рука лежала на моей шее, невесомо поглаживая чувствительную кожу. А еще… вблизи он пах молоком и медом. Неожиданно для мужчины, но очень притягательно! До такой степени, что мне захотелось попробовать его на вкус. А еще аромат березового сока стал многократно сильнее, и мавочная суть, почти мурлыча от удовольствия, впитывала его, насыщая тело энергией. А, как известно, при всяком переборе нас тянет в сон.
Я блаженно улыбнулась, приникая к кицунэ, который тут же спустился руками по спине, до талии и ниже, судя по всему, настроившись на продолжение банкета. Я же обняла его за шею, положила голову на очень удобное плечо и блаженно улыбнувшись, закрыла глазки.
Хор-р-рошо!
— Неви! Не спи!.. Рано еще.
— М-м-м-м? – сонно протянула я, не торопясь приподнимать буйную головушку, так удобно пристроенную на груди лиса.
— После ванны, нужно выпить молока с медом и маслом!.. Завершающий этап, так сказать. Чтобы ты не заболела.
Я мимолетно удивилась, что у него все это вообще есть.
Меня с тяжким вздохом подхватили на руки и куда-то понесли.
«Куда-то» находилось далеко. Ярко освещенная ванная комната сменилась сначала полумраком спальни, а потом — темной лестницей, по которой Нар-Харз легко сбежал вниз, прошел через залитую лунным светом гостиную и, наконец, достиг кухни. Меня хотели посадить на стул, но так как мавку было весьма проблематично отцепить от источника энергии, попытка не увенчалась успехом.
— Упыреныш очаровательный...
Алинро с поистине страдальческим вздохом поставил меня рядом с собой, обернув талию хвостом. Я с готовностью повисла на лисе и с восторгом смотрела на пушистый хвост, которым меня прижимали к себе.
— Мавка, вот какого же Лешего, я вообще на тебя внимание обратил, а? – риторически спросил Нар-Харз, открывая холодильную камеру и доставая оттуда кувшин молока, одновременно перемещая меня ближе к правому боку и перехватывая рукой.
— Угу... — невнятно сообщила я, не торопясь отлипать от шеи мужчины. Почему-то захотелось ее укусить… Цап — и все! Хитрая мавочная сущность была уверена, что тогда нам станет совсем радужно... Но остатки мозгов понимали: что для природы хорошо, то для них – смерть.
— «Угу»! — передразнил меня блондин и тяжко вздохнул. – Ей «угу», а как я теперь тебя вампиру подсовывать буду, ты подумала? Если меня от одной мысли об этом корежит? А ведь придется, Невилика! И не обольщайся: только это — причина того, что мы сейчас тут, а не в моей постели. Ты нужна мне невинной! Мавка-мавка… Одни беды от тебя!..
На этом с откровенностями было покончено, и меня перетащили поближе к кухонным шкафчикам, порывшись в которых лис выудил баночку с медом, судя по цвету – цветочным.
— Вку-у-усно!.. – Я оживилась, глядя на все это.
— О, да! — мрачно подтвердил кицунэ.
Дальше молоко было подогрето, с него сняли пленку, которую капризная я наотрез отказалась употреблять, а в белую жидкость была щедро бухнута пара чайных ложек тягучей янтарной вкуснятины.
– Пей!
С этим я правилась быстро, ведь уже почти спала на ходу, и лис мной явно воспринимался, как столб повышенной комфортности. Снабженный руками, чтобы я не падала, с подогревом и «погремушкой» в виде хвоста, который я все же отловила и сейчас обнималась с меховой игрушкой.
Кружку отобрали, погремушку тоже, а после подхватили на руки и снова куда-то понесли... Уснула я где-то по дороге.
Дом Алинро Нар-Харза на территории Академии
Северный лис легкой походкой поднимался по винтовой лестнице на второй этаж, бережно прижимая к себе мавку. Лицо у него было самое что ни на есть злобное... Увидав подобный лик, все, кто знал младшего Нар-Харза, предпочли бы свалить в голубые дали перед тем, как начнется тот самый загадочный хыр-ли шер в исполнении дипломированного интригана. Или тогда в эти самые дали их пошлют! Притом отнюдь не самым комфортным для самолюбия и самооценки маршрутом.
Кицунэ был нервным, взвинченным и зверски недовольным собой, обычно любимым и обожаемым... Да-да, себя Алинро Нар-Харз предпочитал любить и ценить, справедливо ожидая, что тогда и другие единомышленники подтянутся. Практика себя оправдывала...
Тех, кто не хотел следовать примеру большинства, сам Алин или его братец награждали, чем могли. В основном тем, что было под руками. Когда кастет, оставляющий на диво стойкие отпечатки на мордах непокорных товарищей, когда просто компромат… Короче, что подворачивалось, то и использовали. Надо ли говорить, что первое предпочитал старший близнец, а второе — младший? Драться Алин не любил, считая это слишком простым и лишенным изящества методом.
Ступени закончились, площадка наверху тоже бесконечной не была и, наконец, Алинро Нар-Харз достиг своей цели.
Дверь в спальню очень хотелось открыть с пинка! Но, посмотрев на свою мирно спящую ношу, лис с ужасом представил, как она просыпается от звука… И снова начинает на нем виснуть!
Нет, до недавнего времени он первый был готов возвести свой самоконтроль на пьедестал, и сам себе памятник за выдержку поставить. До того мига, пока его не цапнула незрелая мавка со слишком странными свойствами дара. Сегодня вечером он продержался только на упрямстве и на том, что буквально несколько часов назад у него была приватная встреча с одной из дам. Того сорта, что всегда неподалеку и время от времени помогают скрашивать досуг. В последние дни Алин даже злоупотреблял этим, чего за ним раньше не водилось! Но — не подействовало... Наваждение с влажными карими глазами, волосами цвета насыщенного каштана и совершенно невообразимым нравом не торопилось его покидать.
Мавка удивила... Пока она была дрожащей овечкой, к желанию примешивалось раздражение и непонимание. Теперь же добавился интерес и относительно приятные воспоминания! Все же при всей неоднозначности этого вечера мужчина ни секунды не жалел о том, как именно все получилось.
Девушка заворочалась у него на руках, и в комнату Алин влетел со всей возможной быстротой, стремясь поскорее положить ее на постель и отскочить подальше... Близость Невилики будоражила, а ее одеяние, вернее его отсутствие, так вообще спускало с цепи воображение и желание. А все это – застит ум! Ум же был сейчас нужен. Мавочке уже ничего не угрожает, а значит, нужно поразмышлять о том, что случилось.
На постель лис ее положил. Понаблюдал за тем, как она зябко заворачивается в махровую простынь и хмурится... И вспомнил о мокром белье. Резко сдернул с Нэви полотенце и наклонился, полный решимости сделать нужное дело и накрыть ее, наконец, одеялом!
Над головой раздался поистине мерзкий смешок и тихое:
— Доброй ночи, господин Нар-Харз! Как вижу, я таки помешал...
Алин вскинул голову и мрачно уставился на призрака.
— Ильсор… Вы-то что тут делаете?!
— За честь радею! – Дух гордо поклонился.
— Чью?! – совсем уж злобно отозвался Алинро.
— Мавкину! В данном случае она тут еще наличествует...
Ильсор приземлился с другой стороны постели, становясь более материальным, хоть через его тело все равно проглядывали очертания комнаты.
– Я уж, было, понадеялся, что вмешательство не потребуется! Уважаемый, что же вы … со спящей-то решили, а? Нет, я, конечно, понимаю, всякие отклонения бывают! Но все же?..
— Вынужден предупредить… Еще слово, и я вас по стенке размажу! – спокойно, даже как-то буднично пообещал лис.
— Не поможет... — Дух с сочувствием взглянул на него и тряхнул головой, от чего серебряные застежки в волосах едва слышно звякнули. – Я с другой стороны дома соберусь, и опять приду.
— Не буду вступать с вами в бессмысленную дискуссию! А вот что касается мавки… Глава Призрачной Ассамблеи, с чего это вдруг проявился такой, совершенно несвойственный вам альтруизм?
