- Небу угодно спасти вас, только Небу в этом нужно помочь, - покладисто отвечала Ли Мин, подхватывая его под руки и выводя из дома вместе с младшими. - Подумайте о своих внуках. Будут ли они почитать своего деда, который не захотел ничем поступиться ради них.
После того, как патриарх семейства Ши был помещен в импровизированный лазарет, туда потянулись остальные семьи, приводя своих заболевших домочадцев, которых принимала и устраивала Чи Нянь.
- Ничего не понимаю, - бормотала расстроенная Ли Мин, через три дня. У нее уже сдавали нервы, что бы они с лекарем Бином ни делали, какие меры не принимали, как будто колотились о глухую стену. - Мы окурили полынью и смолами каждый уголок в деревне и обеззаразили в ней все, что только можно. Приучили всех кипятить воду и вещи. Больные изолированы. Деревню разбили на три участка, разместив отдельно здоровых и больных. Перепробовали все лекарства, что были нам доступны. Не помогло ни одно. А зараза все набирает силу и ничем ее не остановить.
Сложив на груди руки лекарь Бин лишь мрачно кивал ее словам, ибо это был неутешительный итог их, увы, бесполезного врачевания.
В эти нелегкие дни и бессонные ночи, Ли Мин научилась с ходу определять нужные точки на теле, которые, по мнению лекаря Бина локализовали болезнь, но вводить иглы побаивалась, хотя лекарь, вовсю используя иглоукалывание, как никогда нуждался в лишних руках.
- Тренируйся, - настаивал он, наблюдая за тем, как она собирается ткнуть иглой в свою руку.
- Да на ком? - малодушно отвела иглу в сторону Ли Мин.
Хмыкнув, лекарь тряхнул рукавами и, заложив руки за спину, отошел к очагу, где кипели отвары. Некоторые из них пришло время снимать, остужать и давать пациентам.
- А можно потренироваться на вас, учитель? Учи-итель... - взывала вслед поспешно удаляющемуся с отварами лекарю несносная девчонка.
Пришлось Ли Мин бежать с иглами к своим подружками Фан Юэ и Чи Нянь. Фан Юэ дома не было, Лай с недавнего времени работала помощницей прачки в Поместье, упрямо идя к своей заветной цели — вознестись до наложницы Главы. На просьбы Ли Мин стать ее практическим пособием согласилась лишь покладистая Чи Нянь. И когда, сидя на крылечке «лазарета», горе-лекарь принялась неловко вводить иглу в ее руку, та лишь морщилась да тихо ойкала.
- Вот зачем терпишь раз больно? - сердилась Ли Мин, потея от страха и напряжения.
- И хорошо, что больно, - выдохнула подружка, подбодрив свою мучительницу дрожащей улыбкой. - Это облегчит мои сердечные страдания.
- У тебя болит сердце? - перепугалась резко выпрямившаяся Ли Мин, уронив иглу на колени.
- Я не заболела, вовсе нет, - поторопилась успокоить ее Чи Нянь, печально улыбнувшись. - Не о такой сердечной боли я говорю.
- Что же тогда? - тревожно оглядела ее Ли Мин.
- Не могу забыть его, - вздохнула Чи Нянь и Ли Мин поняла, что речь идет о старшем сыне кузнеца. - Но он выбрал не меня, а Фан Юэ. Вот и мучаюсь, не в силах позабыть его и всеми силами сдерживаю досаду на дорогую подружку. Как я могу испытывать ненависть к ней? Но чувство ревности так черно, что поневоле завладевает мной и недозволенные мысли осаждают упрямо. Сердце разрывается, когда вижу их вместе, даже слезы не помогают. Что мне делать, Ли Мин? Что же делать? Имеется ли у тебя такое лекарство, что успокоит любовный недуг? Когда родные сговорили меня за вдовца-горшечника Гу, я противилась этому браку как могла, а вчера вот согласилась. Будущий муж обещает увезти меня в город, у него там лавка, где он продает свои горшки. Уехать из Снежных Листопадов единственное спасение для меня, правда? Только Небо решило до конца испытать меня. Из-за мора мы вряд ли сможем уехать в город и я буду видеть их... его... Так, что смело, не боясь и не сдерживаясь, втыкай в меня свои иглы... Боль причиняемая ими ничто по сравнению с мукой неразделенной любви.
- Чи Нянь, ты такая сильная, - погладила ее по руке потрясенная Ли Мин, неуверенно взяв с колен иглу. - У тебя хватило мужества не оправдывать себя, отойти в сторону, бороться с собой и со своей любовью, чтобы не мешать подруге Фан. Небо вознаградит тебя за это...
- Ой... - вздрогнула девушка, когда игла Ли Мин неудачно ткнулась ей в предплечье.
Но после очередного «тыка» иглы Чи Нянь вдруг обездвижела и Ли Мин в ужасе помчалась к лекарю. Тот сразу поспешил к пострадавшей, кляня на чем свет свою непутевую, криворукую ученицу.
- Боги Небесные, дайте мне терпения! - потрясал он кулаками. - Уйди с глаз моих долой!
И Ли Мин, чтобы не искушать судьбу, быстренько сбежала от разгневанного учителя. Самое время увидеться со счастливицей Фан Юэ, а потому направилась к кузнице.
Кузнец мастерил что-то под навесом и поднял на подошедшую ученицу лекаря вопросительный взгляд. Тогда она попросила его вырезать «вот такую вещицу» из дерева, которую показала нарисованную на бумаге, сказав, что кроме него выточить вычурный предмет непонятного назначения некому - плотник Шуан вот уже как три дня умер. Выслушав ее, кузнец кивнул, взял у нее помятую бумажку, какое-то время внимательно изучал рисунок, а потом, молча, принялся за дело, выполняя странный заказ.
Отвечая на вопрос Ли Мин не у них ли Фан Юэ, кузнец кивнул в сторону дома, куда та поспешила. Сам он остался во дворе под навесом, перебирая деревянные бруски, неприязненно поглядывая на младшего сынка-недоумка, что возился за бамбуковой изгородью хлева с тремя свинюшками. Этому бугаю нипочем была никакая зараза, мор его будто стороной обходил. Покачав головой кузнец, приземистый и крепкий словно дуб, что пережил на своем веку не одну бурю, но так и не согнулся, старался не смотреть на двери дома. Он хватался за любую работу, чтобы подольше оставаться во дворе, боясь входить в собственный дом. Его старший сын слег от непонятного мора и теперь возле него, пренебрегая своим здоровьем и жизнью, сидела не только его матушка, но и Фан Юэ недавно ставшая его невестой. И напрасно матушка угасавшего на глазах юноши с тихими слезами увещевала девушку не подвергать себя риску быть зараженной, уйти домой и поберечься, та не слушала ее уговоров, боясь хоть на миг оставить возлюбленного. Девушка, сидела возле постели умирающего, глядела перед собой пустыми глазами полными слез, не отпуская руки своего жениха. Она ничего не ела, просто сидела возле него неподвижным, скорбным изваянием.
- Фан, - обняла ее за плечи Ли Мин, садясь рядом. - Фан, пойдем со мной, он уже не переживет этой ночи. А тебе нужно отдохнуть, чтобы иметь силы принять неизбежное, да и поостеречься тоже... Пойдем со мной.
Но Фан, все так же глядя в одну точку, отрешенно отвела от себя руки Ли Мин. Со двора позвали ученицу лекаря и она вынуждена была уйти. А утром возле умершего жениха нашли Фан Юэ с ножом в груди.
Что за несчастья обрушились на Снежные Листопады?! Гибель влюбленных деревня пережила особо болезненно. После похорон, оглушенная смертью молодой пары Ли Мин долго не могла успокоиться. И хоть лекарь Бин призывал ее побыстрее прийти в себя и собраться, по нему самому было заметно, что гибель влюбленных потрясла его. Ли Мин смотрела на осунувшееся лицо Бина, его впалые щеки, на выбившиеся из пучка на макушке поседевшие волосы, понимая, что ему сильно достается. Такое напряжение и ответственность не каждый сможет выдержать и не сломаться.
Смерть молодых людей переживалась всеми глубоко, что уж говорить о Чи Нянь.
- Я не хотела такого... - исступленно шептала она в слезах, стоя у их могилы вместе Ли Мин. - Правда... я не желала им подобного. Ты мне веришь?
Наблюдая, как сжигают тела подруги и ее возлюбленного, - а с началом мора умерших начали предавать огню, - зареванная Ли Мин гундосо проговорила:
- Вершить людские судьбы по силам лишь Небу, но никак не тебе, - и обе зашмыгали носом, оплакивая безвременно ушедшую подругу и ее жениха.
После похорон обе сидели на пороге дома Чи Нань, поминая несчастную Фан Юэ.
- Как там поживает Лай? - Вздохнула Чи Нань, допивая второй кувшинчик вина со странным названием «Аромат соломы». Но тут уж ничего не поделаешь - отец Чи отличался редким остроумием. Делал он вино из перебродивших слив с добавлением, якобы, соломы. Как бы то ни было, но получалось оно крепким, с привкусом луговой травы. Секрет вкусного вина никто так и не смог выведать у достойного Чи, державшего его в строжайшей тайне.
- Думаю, Лай неплохо устроилась, - вздохнула опустошенная слезами Ли Мин, глядя на звезды, что уже перестали расплываться перед ее глазами. - Похоже до Поместья мор не добрался, так что с ней все хорошо. А ты теперь оставишь горшечника Гу? У тебя ведь уже нет необходимости выходить за него замуж и уезжать в город.
- Невозможно, - покачала головой Чи Нянь, опустив кувшинчик с «Ароматом соломы», так и не допив его. - Я уже слово дала и не могу взять его обратно.
Вернулась Ли Мин с похорон к лекарю в хорошем подпитии, хотя Чи Нянь уговаривала ее остаться. Но где там? Ли Мин непременно должна была предстать перед учителем и убедиться, что с ним все в порядке.
- Посмотрите на это, - вынула она из-за пазухи какую-то вещицу, положив ее на колени старику.
Лекарь Бин рассматривал странную палочку полую внутри с раструбами на обеих концах - с одной стороны побольше, с другой поменьше.
- Что за чудная вещица такая? - вертел он ее в руках.
- Это одно из изобретений будущего - стетоскоп. Им прослушивается грудная клетка больного: его легкие и сердце.
Скептически настроенный лекарь ради интереса раза-два попользовался чудным прибором, а после вынес вердикт:
- Биение сердца и глубина дыхания и впрямь прослушивается превосходно. Только зачем попусту тревожить больного лишними прикосновениями, если можно все определить по пульсации. Или вы там... без этого прибора не можете устанавливать диагноз?
- Но с помощью него можно ставить его более точно и полно, - возразила Ли Мин, пытаясь заставить лекаря рассердиться, накричать на нее, хоть как-то его расшевелить.
- Бесполезная вещица, как и ты тоже, - вяло махнул он рукой, чтобы не докучала ему и взявшись за тяжелый пестик, принялся с отрешенной методичностью, растирать в каменной ступке семена льна.
В то время как Ли Мин и лекарь Бин совсем пали духом, Глава перед троном императора на Сияющем Совете отстаивал само существование Снежных Листопадов.
А дело было так:
- Ваше величество, заразную деревню как и Поместье клана Северного Ветра необходимо сжечь, чтобы обезопасить столицу от распространения свирепого мора, - веско, напористо и с каким-то гипнотическим убеждением увещевал Царедворец, стоя перед императорским троном. Сам он был дороден и тяжеловесен, его властная речь, как и пристальный не отпускающий взгляд маленьких с хитроватым прищуром глаз, не давали и шанса на возражение, лишь понимание, что попадаешь в ловушку невольного подчинения. - Все мы знаем, что мор распространяется быстрее лютого пожара. Посему необходимо действовать без промедления, быстро и жестоко. Глава Северного Ветра либо не способен на твердые меры, либо намеренно бездействует. Его нерешительность таит опасность для Поднебесной и трона. Я ни в чем не стремлюсь обвинить Главу, дабы не прослыть предвзятым, но... если не исключать того, что он всячески противится попыткам остановить мор, то его намерения сомнительны и весьма подозрительны.
Со стороны министра Левого Крыла выступил Глава Северного Ветра в официальных одеждах придворного чиновника и встав перед императорским троном, низко поклонился.
- Ваше величество, - проговорил он ровно. – Мне понятно волнение почтенного Царедворца, как и его переживание за здоровье империи, которое грозит подорвать болезнь людей из глухой деревни. Спешу успокоить страхи и беспокойства уважаемого вельможи, - отдал он церемонный поклон в сторону Царедворца. - Снежные Листопады надежно окружены кордонами Поместья. Никому не позволено ни покидать ее, ни входить в саму деревню до той поры пока ее жители, все до единого, не очистятся от заразы. Правдивость моих слов подтверждает то, что в Сяофэне до сих пор нет ни одного заболевшего сим злостным поветрием.
- Будет ли Глава иронизировать и насмешничать над нашим беспокойством, когда не только в Сяофэне, но и в столице вдруг появятся зараженные? - едко поинтересовался Царедворец. - Не проще ли обезопасить себя наверняка, да так, что бы сия опасность больше не угрожала никому в Поднебесной.
- Смею заверить, - снова учтивый поклон в сторону Царедворца, - что в Снежных Листопадах больных пользует умудренный опытом и весьма сведущий в медицине лекарь.
- Вы имеете в виду такого неудачника, как лекарь Лю Бин? - хмыкнул Царедворец.
- Мне отрадно, что вы, господин, настолько осведомлены о делах и людях моего клана, - вежливо заметил ему Глава.
По дворцовой зале прошел шепоток, ведь Царедворец даже не скрывал, что имеет в Северном Ветре тайного осведомителя. Гневно дрогнул ноздри Царедворца, когда понял, что увлекшись перепалкой с этим щенком, ненароком проговорился. Глава тем временем продолжал:
- Ваше величество, клан Северного Ветра как никто понимает опасность возникшего мора, тем более опасного, что неизвестно чем заболевают люди. Это не оспа, не лихорадка, не чума и не холера. Тем более требуется определить что это за болезнь, чтобы суметь справиться с недугом в будущем при первых же его признаках.
- Считаю это вполне разумным, - выступил вперед министр Внутреннего двора. Его тут же поддержал министр Палаты врачевания.
Император одобрительно кивнул и сразу же вперед выступил гневный Царедворец, не стерпевший молчаливого одобрения владыки.
- Не странно ли, что Небо наслало непонятное поветрие именно на клан Северного Ветра. Как известно, боги так карают за грехи и скрытые преступления, - подняв нефритовую табличку, что держал в руках, веско проговорил он. - Ваше величество, верно ли подвергать риску жизни ваших поданных ради того, чтобы удовлетворить чье-то досужее любопытство? Разумно ли неосмотрительно потакать столь неосторожному, не разумному решению неопытного Главы клана в его неосмотрительном решении?
- И потому вы предлагаете позабавиться сжиганием целой деревни? - невозмутимо вернул ему колкость Глава, тут же поинтересовавшись: - И разве жители Снежных Листопадов не верноподданные его величества?
- Поскольку Царедворец и Глава Северного Ветра оба убедительны в своем решении опасного бедствия, - поднялся император. - Повелеваю дать клану Северного Ветра семь дней, чтобы разузнать, что за хворь одолевает жителей его деревни.
- Но... - порывисто подался к трону Царедворец.
Император поднял руку. Евнухи по обе стороны золотого трона тотчас склонили головы в высоких шапках из черной кисеи, напоминая о молчаливом смирении и полном повиновении императорской воле, которой Царедворец, стиснув зубы, вынужден был подчиниться.
- Но ежели, - продолжал император, - по истечению сего времени изыскания лекаря клана ни к чему не приведут, деревня будет сожжена.
- Ничтожный смиренно напоминает, вашему величеству, что лекарю Бину приходится одному справляться со смертельным мором, - поклонившись, тихо проговорил Глава. - Позвольте отсчитывать роковую седьмицу не с сего дня, а со дня моего возвращения в Поместье.
- Наглость! - рявкнул возмущенный Царедворец, раздраженный императорской поблажкой сопернику.
После того, как патриарх семейства Ши был помещен в импровизированный лазарет, туда потянулись остальные семьи, приводя своих заболевших домочадцев, которых принимала и устраивала Чи Нянь.
- Ничего не понимаю, - бормотала расстроенная Ли Мин, через три дня. У нее уже сдавали нервы, что бы они с лекарем Бином ни делали, какие меры не принимали, как будто колотились о глухую стену. - Мы окурили полынью и смолами каждый уголок в деревне и обеззаразили в ней все, что только можно. Приучили всех кипятить воду и вещи. Больные изолированы. Деревню разбили на три участка, разместив отдельно здоровых и больных. Перепробовали все лекарства, что были нам доступны. Не помогло ни одно. А зараза все набирает силу и ничем ее не остановить.
Сложив на груди руки лекарь Бин лишь мрачно кивал ее словам, ибо это был неутешительный итог их, увы, бесполезного врачевания.
В эти нелегкие дни и бессонные ночи, Ли Мин научилась с ходу определять нужные точки на теле, которые, по мнению лекаря Бина локализовали болезнь, но вводить иглы побаивалась, хотя лекарь, вовсю используя иглоукалывание, как никогда нуждался в лишних руках.
- Тренируйся, - настаивал он, наблюдая за тем, как она собирается ткнуть иглой в свою руку.
- Да на ком? - малодушно отвела иглу в сторону Ли Мин.
Хмыкнув, лекарь тряхнул рукавами и, заложив руки за спину, отошел к очагу, где кипели отвары. Некоторые из них пришло время снимать, остужать и давать пациентам.
- А можно потренироваться на вас, учитель? Учи-итель... - взывала вслед поспешно удаляющемуся с отварами лекарю несносная девчонка.
Пришлось Ли Мин бежать с иглами к своим подружками Фан Юэ и Чи Нянь. Фан Юэ дома не было, Лай с недавнего времени работала помощницей прачки в Поместье, упрямо идя к своей заветной цели — вознестись до наложницы Главы. На просьбы Ли Мин стать ее практическим пособием согласилась лишь покладистая Чи Нянь. И когда, сидя на крылечке «лазарета», горе-лекарь принялась неловко вводить иглу в ее руку, та лишь морщилась да тихо ойкала.
- Вот зачем терпишь раз больно? - сердилась Ли Мин, потея от страха и напряжения.
- И хорошо, что больно, - выдохнула подружка, подбодрив свою мучительницу дрожащей улыбкой. - Это облегчит мои сердечные страдания.
- У тебя болит сердце? - перепугалась резко выпрямившаяся Ли Мин, уронив иглу на колени.
- Я не заболела, вовсе нет, - поторопилась успокоить ее Чи Нянь, печально улыбнувшись. - Не о такой сердечной боли я говорю.
- Что же тогда? - тревожно оглядела ее Ли Мин.
- Не могу забыть его, - вздохнула Чи Нянь и Ли Мин поняла, что речь идет о старшем сыне кузнеца. - Но он выбрал не меня, а Фан Юэ. Вот и мучаюсь, не в силах позабыть его и всеми силами сдерживаю досаду на дорогую подружку. Как я могу испытывать ненависть к ней? Но чувство ревности так черно, что поневоле завладевает мной и недозволенные мысли осаждают упрямо. Сердце разрывается, когда вижу их вместе, даже слезы не помогают. Что мне делать, Ли Мин? Что же делать? Имеется ли у тебя такое лекарство, что успокоит любовный недуг? Когда родные сговорили меня за вдовца-горшечника Гу, я противилась этому браку как могла, а вчера вот согласилась. Будущий муж обещает увезти меня в город, у него там лавка, где он продает свои горшки. Уехать из Снежных Листопадов единственное спасение для меня, правда? Только Небо решило до конца испытать меня. Из-за мора мы вряд ли сможем уехать в город и я буду видеть их... его... Так, что смело, не боясь и не сдерживаясь, втыкай в меня свои иглы... Боль причиняемая ими ничто по сравнению с мукой неразделенной любви.
- Чи Нянь, ты такая сильная, - погладила ее по руке потрясенная Ли Мин, неуверенно взяв с колен иглу. - У тебя хватило мужества не оправдывать себя, отойти в сторону, бороться с собой и со своей любовью, чтобы не мешать подруге Фан. Небо вознаградит тебя за это...
- Ой... - вздрогнула девушка, когда игла Ли Мин неудачно ткнулась ей в предплечье.
Но после очередного «тыка» иглы Чи Нянь вдруг обездвижела и Ли Мин в ужасе помчалась к лекарю. Тот сразу поспешил к пострадавшей, кляня на чем свет свою непутевую, криворукую ученицу.
- Боги Небесные, дайте мне терпения! - потрясал он кулаками. - Уйди с глаз моих долой!
И Ли Мин, чтобы не искушать судьбу, быстренько сбежала от разгневанного учителя. Самое время увидеться со счастливицей Фан Юэ, а потому направилась к кузнице.
Кузнец мастерил что-то под навесом и поднял на подошедшую ученицу лекаря вопросительный взгляд. Тогда она попросила его вырезать «вот такую вещицу» из дерева, которую показала нарисованную на бумаге, сказав, что кроме него выточить вычурный предмет непонятного назначения некому - плотник Шуан вот уже как три дня умер. Выслушав ее, кузнец кивнул, взял у нее помятую бумажку, какое-то время внимательно изучал рисунок, а потом, молча, принялся за дело, выполняя странный заказ.
Отвечая на вопрос Ли Мин не у них ли Фан Юэ, кузнец кивнул в сторону дома, куда та поспешила. Сам он остался во дворе под навесом, перебирая деревянные бруски, неприязненно поглядывая на младшего сынка-недоумка, что возился за бамбуковой изгородью хлева с тремя свинюшками. Этому бугаю нипочем была никакая зараза, мор его будто стороной обходил. Покачав головой кузнец, приземистый и крепкий словно дуб, что пережил на своем веку не одну бурю, но так и не согнулся, старался не смотреть на двери дома. Он хватался за любую работу, чтобы подольше оставаться во дворе, боясь входить в собственный дом. Его старший сын слег от непонятного мора и теперь возле него, пренебрегая своим здоровьем и жизнью, сидела не только его матушка, но и Фан Юэ недавно ставшая его невестой. И напрасно матушка угасавшего на глазах юноши с тихими слезами увещевала девушку не подвергать себя риску быть зараженной, уйти домой и поберечься, та не слушала ее уговоров, боясь хоть на миг оставить возлюбленного. Девушка, сидела возле постели умирающего, глядела перед собой пустыми глазами полными слез, не отпуская руки своего жениха. Она ничего не ела, просто сидела возле него неподвижным, скорбным изваянием.
- Фан, - обняла ее за плечи Ли Мин, садясь рядом. - Фан, пойдем со мной, он уже не переживет этой ночи. А тебе нужно отдохнуть, чтобы иметь силы принять неизбежное, да и поостеречься тоже... Пойдем со мной.
Но Фан, все так же глядя в одну точку, отрешенно отвела от себя руки Ли Мин. Со двора позвали ученицу лекаря и она вынуждена была уйти. А утром возле умершего жениха нашли Фан Юэ с ножом в груди.
Что за несчастья обрушились на Снежные Листопады?! Гибель влюбленных деревня пережила особо болезненно. После похорон, оглушенная смертью молодой пары Ли Мин долго не могла успокоиться. И хоть лекарь Бин призывал ее побыстрее прийти в себя и собраться, по нему самому было заметно, что гибель влюбленных потрясла его. Ли Мин смотрела на осунувшееся лицо Бина, его впалые щеки, на выбившиеся из пучка на макушке поседевшие волосы, понимая, что ему сильно достается. Такое напряжение и ответственность не каждый сможет выдержать и не сломаться.
Смерть молодых людей переживалась всеми глубоко, что уж говорить о Чи Нянь.
- Я не хотела такого... - исступленно шептала она в слезах, стоя у их могилы вместе Ли Мин. - Правда... я не желала им подобного. Ты мне веришь?
Наблюдая, как сжигают тела подруги и ее возлюбленного, - а с началом мора умерших начали предавать огню, - зареванная Ли Мин гундосо проговорила:
- Вершить людские судьбы по силам лишь Небу, но никак не тебе, - и обе зашмыгали носом, оплакивая безвременно ушедшую подругу и ее жениха.
После похорон обе сидели на пороге дома Чи Нань, поминая несчастную Фан Юэ.
- Как там поживает Лай? - Вздохнула Чи Нань, допивая второй кувшинчик вина со странным названием «Аромат соломы». Но тут уж ничего не поделаешь - отец Чи отличался редким остроумием. Делал он вино из перебродивших слив с добавлением, якобы, соломы. Как бы то ни было, но получалось оно крепким, с привкусом луговой травы. Секрет вкусного вина никто так и не смог выведать у достойного Чи, державшего его в строжайшей тайне.
- Думаю, Лай неплохо устроилась, - вздохнула опустошенная слезами Ли Мин, глядя на звезды, что уже перестали расплываться перед ее глазами. - Похоже до Поместья мор не добрался, так что с ней все хорошо. А ты теперь оставишь горшечника Гу? У тебя ведь уже нет необходимости выходить за него замуж и уезжать в город.
- Невозможно, - покачала головой Чи Нянь, опустив кувшинчик с «Ароматом соломы», так и не допив его. - Я уже слово дала и не могу взять его обратно.
Вернулась Ли Мин с похорон к лекарю в хорошем подпитии, хотя Чи Нянь уговаривала ее остаться. Но где там? Ли Мин непременно должна была предстать перед учителем и убедиться, что с ним все в порядке.
- Посмотрите на это, - вынула она из-за пазухи какую-то вещицу, положив ее на колени старику.
Лекарь Бин рассматривал странную палочку полую внутри с раструбами на обеих концах - с одной стороны побольше, с другой поменьше.
- Что за чудная вещица такая? - вертел он ее в руках.
- Это одно из изобретений будущего - стетоскоп. Им прослушивается грудная клетка больного: его легкие и сердце.
Скептически настроенный лекарь ради интереса раза-два попользовался чудным прибором, а после вынес вердикт:
- Биение сердца и глубина дыхания и впрямь прослушивается превосходно. Только зачем попусту тревожить больного лишними прикосновениями, если можно все определить по пульсации. Или вы там... без этого прибора не можете устанавливать диагноз?
- Но с помощью него можно ставить его более точно и полно, - возразила Ли Мин, пытаясь заставить лекаря рассердиться, накричать на нее, хоть как-то его расшевелить.
- Бесполезная вещица, как и ты тоже, - вяло махнул он рукой, чтобы не докучала ему и взявшись за тяжелый пестик, принялся с отрешенной методичностью, растирать в каменной ступке семена льна.
В то время как Ли Мин и лекарь Бин совсем пали духом, Глава перед троном императора на Сияющем Совете отстаивал само существование Снежных Листопадов.
А дело было так:
- Ваше величество, заразную деревню как и Поместье клана Северного Ветра необходимо сжечь, чтобы обезопасить столицу от распространения свирепого мора, - веско, напористо и с каким-то гипнотическим убеждением увещевал Царедворец, стоя перед императорским троном. Сам он был дороден и тяжеловесен, его властная речь, как и пристальный не отпускающий взгляд маленьких с хитроватым прищуром глаз, не давали и шанса на возражение, лишь понимание, что попадаешь в ловушку невольного подчинения. - Все мы знаем, что мор распространяется быстрее лютого пожара. Посему необходимо действовать без промедления, быстро и жестоко. Глава Северного Ветра либо не способен на твердые меры, либо намеренно бездействует. Его нерешительность таит опасность для Поднебесной и трона. Я ни в чем не стремлюсь обвинить Главу, дабы не прослыть предвзятым, но... если не исключать того, что он всячески противится попыткам остановить мор, то его намерения сомнительны и весьма подозрительны.
Со стороны министра Левого Крыла выступил Глава Северного Ветра в официальных одеждах придворного чиновника и встав перед императорским троном, низко поклонился.
- Ваше величество, - проговорил он ровно. – Мне понятно волнение почтенного Царедворца, как и его переживание за здоровье империи, которое грозит подорвать болезнь людей из глухой деревни. Спешу успокоить страхи и беспокойства уважаемого вельможи, - отдал он церемонный поклон в сторону Царедворца. - Снежные Листопады надежно окружены кордонами Поместья. Никому не позволено ни покидать ее, ни входить в саму деревню до той поры пока ее жители, все до единого, не очистятся от заразы. Правдивость моих слов подтверждает то, что в Сяофэне до сих пор нет ни одного заболевшего сим злостным поветрием.
- Будет ли Глава иронизировать и насмешничать над нашим беспокойством, когда не только в Сяофэне, но и в столице вдруг появятся зараженные? - едко поинтересовался Царедворец. - Не проще ли обезопасить себя наверняка, да так, что бы сия опасность больше не угрожала никому в Поднебесной.
- Смею заверить, - снова учтивый поклон в сторону Царедворца, - что в Снежных Листопадах больных пользует умудренный опытом и весьма сведущий в медицине лекарь.
- Вы имеете в виду такого неудачника, как лекарь Лю Бин? - хмыкнул Царедворец.
- Мне отрадно, что вы, господин, настолько осведомлены о делах и людях моего клана, - вежливо заметил ему Глава.
По дворцовой зале прошел шепоток, ведь Царедворец даже не скрывал, что имеет в Северном Ветре тайного осведомителя. Гневно дрогнул ноздри Царедворца, когда понял, что увлекшись перепалкой с этим щенком, ненароком проговорился. Глава тем временем продолжал:
- Ваше величество, клан Северного Ветра как никто понимает опасность возникшего мора, тем более опасного, что неизвестно чем заболевают люди. Это не оспа, не лихорадка, не чума и не холера. Тем более требуется определить что это за болезнь, чтобы суметь справиться с недугом в будущем при первых же его признаках.
- Считаю это вполне разумным, - выступил вперед министр Внутреннего двора. Его тут же поддержал министр Палаты врачевания.
Император одобрительно кивнул и сразу же вперед выступил гневный Царедворец, не стерпевший молчаливого одобрения владыки.
- Не странно ли, что Небо наслало непонятное поветрие именно на клан Северного Ветра. Как известно, боги так карают за грехи и скрытые преступления, - подняв нефритовую табличку, что держал в руках, веско проговорил он. - Ваше величество, верно ли подвергать риску жизни ваших поданных ради того, чтобы удовлетворить чье-то досужее любопытство? Разумно ли неосмотрительно потакать столь неосторожному, не разумному решению неопытного Главы клана в его неосмотрительном решении?
- И потому вы предлагаете позабавиться сжиганием целой деревни? - невозмутимо вернул ему колкость Глава, тут же поинтересовавшись: - И разве жители Снежных Листопадов не верноподданные его величества?
- Поскольку Царедворец и Глава Северного Ветра оба убедительны в своем решении опасного бедствия, - поднялся император. - Повелеваю дать клану Северного Ветра семь дней, чтобы разузнать, что за хворь одолевает жителей его деревни.
- Но... - порывисто подался к трону Царедворец.
Император поднял руку. Евнухи по обе стороны золотого трона тотчас склонили головы в высоких шапках из черной кисеи, напоминая о молчаливом смирении и полном повиновении императорской воле, которой Царедворец, стиснув зубы, вынужден был подчиниться.
- Но ежели, - продолжал император, - по истечению сего времени изыскания лекаря клана ни к чему не приведут, деревня будет сожжена.
- Ничтожный смиренно напоминает, вашему величеству, что лекарю Бину приходится одному справляться со смертельным мором, - поклонившись, тихо проговорил Глава. - Позвольте отсчитывать роковую седьмицу не с сего дня, а со дня моего возвращения в Поместье.
- Наглость! - рявкнул возмущенный Царедворец, раздраженный императорской поблажкой сопернику.
