Следом потащились двое слуг с пожитками и тщедушный, но важный старикашка, судя по въедливому постному лицу и потертой чиновничьей шапочке, да по перестуку костяшек счетной доски, что нес подмышкой, личный счетовод.
Обеденная зала трактира осветилась стараниями, еще не улегшегося спать хозяина заведения. Забегали половые, накрывая стол, пока владелец зажигал свечи. Стало шумно от крикливых гостей. Но после долгого пути должны же и они угомониться и разойтись отдыхать.
Ю Ли поднялась, что бы идти к своему возку, - тихое умиротворение вечера было уже нарушено, - как ее грубо облапали чьи-то потные руки и окутал сивушный запах с вонью гнилого рта.
- Куда это ты? – хрюкнули ей в ухо, прижимая к объемному животу. – Время как следует поработать, малышка. Я хорошо заплачу… если постараешься. Тебе разве деньги не нужны?
- Пусти… я не шлюха…
- Тогда будешь ею… я так хочу…
- Че ты несешь… - дернулась Ю Ли, отвесив сластолюбцу пощечину.
- Мерзавка! Собачье отродье! - заверещал пьяный торговец с силой столкнув ее со ступенек. – Такое ничтожество как ты должна почитать за счастье прислуживать мне, потому только, что я бросил взгляд на подобную как ты.
Упав, Ю Ли ободрала ладони и расшибла коленки. Не успела она опомниться от ошеломившего ее падения, как ей вцепились в волосы.
- На коленях будешь ползать у моей постели, - визжал как резаный толстяк, распаляясь все больше. Здесь, в этой задрипаной деревне, ему никто не был указ.
На крыльцо выбежал хозяин заведения. Испуганно кланяясь, он просил гостя унять свой гнев, не безобразничать и вести себя пристойно. Его слуг, что выбежали на помощь хозяину, обозные охранники пинками загнали в сарай и там закрыли.
- Ты! – взвизгнул пьяный жирдяй, показывая толстым пальцем на растерянного перепуганного хозяина деревенской гостиницы. – Если посмеешь еще возражать мне, сожгу твою хибару. Все равно это больше похоже на хлев, твои блюда – помои, а девки строптивы и непокорны! Давай! Несите факелы! - сорвавшись на фальцет, крикнул он своим людям. – Сейчас все здесь спалим ко всем демонам!
- Чего разошелся?! Протрезвей уже! – спокойно посоветовала Ю Ли, хотя кипела от гнева. – И отпусти мои волосы, урод!
- Кто разрешил тебе открывать рот?! – дернул ее за волосы толстяк. – Это я-то урод?!
Обозные охранники уже где-то живо раздобыли факелы, радуясь нечаянной потехе. Двое из них уже развлекались тем, что избивали несчастного хозяина.
- Эй, сдай назад! Вы, что, вообще, творите?! – увещевала пьяницу и его шайку Ю Ли. – Вы кто? Разбойники?! Давно в ямыне не сидели?!
- Угрожаешь мне? – пухлые щеки торговца побагровели. Поросячье глазки блестели пьяным безумием. – Так знай, что никто никогда не узнает, как я здесь позабавился. Я буду учить тебя послушанию всю ночь, что б ты надолго запомнила, как перечить своему хозяину!
- Вообще берега попутал? – выкрикнула в бешенстве Ю Ли, сморгнув слезы. Было такое чувство, что толстяк сдерет с нее скальп.
- Что за шум? Почему столько огня? Мы горим? – вышел потягиваясь на крыльцо, командир Отборных.
- Почтенный хозяин, что это… Вас побили? – выйдя за ним, полюбопытствовал младший Я Цзян, увидел лежащего у ног обозников полуживого старика.
- А вы кто такие? – уставилась на них обозная охрана.
- А вы кто? – отрезал офицер Отборных, оглядев обозных молодцов с ног до головы.
- С вами-то что, госпожа? Эй, почему вы на коленях? –перепугался Я Цзян, бросившись к ней. - Да отойди ты… - буркнул он, оттолкнув по пути, заступившего ему дорогу, наглого обозника нагло.
- Как посмел? – взвизгнул толстяк. – Это моя подстилка на ночь… ой! – сдавленно пискнул он, получив от Я Цзяна не слабый удар в брюхо и надсадно захрипел. – Ох-рана… дармо-еды…
Один из разошедшихся охранников, бросил пинать, скорчившегося на земле хозяина постоялого двора, в недоумении смотря на хозяина.
Толстяк стонал, пыхтел и отдувался, схватившись за брюхо.
- Ты бессмертный что ли? – удивился Ми Тэн, подходя к корчившемуся хозяину обоза. – Какие-то проблемы?
- Ты хоть ведаешь перед кем стоишь, а? – жалобно пискнул толстяк.
- Да плевать по ветру кто ты такой, - пнул его в голень Я Цзян, бережно поддерживая Ю Ли.
- Я пожалуюсь самому начальнику городской стражи! – сипел толстяк, заваливаясь на бок. – Всех вас побьют в ямыне палками и казнят! Вы ответите за свое бесчинство и самоуправство-о!
- Да неужели? А мне пополам! – иронично отозвался, склонившийся к нему Ми Тэн. – Аж ладони вспотели, а теперь слушай внимательно. - Ты посмел коснуться супруги важного чина императорской армии, а мы - ее сопровождение вольны за такое вырезать сейчас всех твоих людей до единого.
Видя, как легко солдаты армии сладили и поставили на колени его обозную охрану, толстяк, с трудом опустился на колени и принялся биться лбом о землю.
- Я виноват… я виноват… я не знал, и мне нет прощения, - ныл он. – Готов возместить ущерб… если бы госпожа сказала… разве я посмел бы?
Отборные, вовремя появившиеся вслед за своим старшим и младшим, окружили обозников, а освобожденные трактирные слуги, поспешно отобрали у них факелы, гася их в бочке с водой.
- А может закопать тебя живьем в землю? Как вы считаете, госпожа? – с добродушностью людоеда обратился Ми Тэн к Ю Ли, испрашивая ее дозволения.
Ю Ли осторожно приглаживала волосы, словно проверяя на месте ли они. Боль потихоньку отступала.
- Этот гад меня чуть не скальпировал, чтоб ему пальцы повыворачивало, - пожаловалась она. – Разве у тебя нет жены и наложниц, раз кидаешься на первую встречную? – недоумевала она, с отвращением глядя на своего обидчика, скулившего у ее ног.
- Я не прав… не прав… пощадите, госпожа!
- Твою ж жизнь! Тебя не об этом спросили, скотина. Мы и так знаем, что ты не прав, - с тихой угрозой заметил Ми Тэн.
- Да… я слышал… У меня жена и две наложницы, - всхлипнул торговец.
- Дети?
- Четыре сына.
- Значит потомством ты обеспечен, - кивнула Ю Ли. – И не будет большой беды, если оскопить тебя. Тогда-то уж точно, ты станешь поспокойнее.
Толстяк взвыл.
- Это и будет твоей компенсацией за то, что мне пришлось стерпеть от тебя.
- Сходи-ка на здешнюю кухню и принеси мясницкий нож, - повернулся Ми Тэн к Я Цзян.
- Тот что ржавый? – уточнил, отпуская локоть Ю Ли, Я Цзян.
- Вот его и неси.
- Госпожа! – сорвался на визг толстяк с багровым зареванным лицом. – Берите… берите все мои товары… Все забирайте! Но пощадите, прошу. Я больше ни на кого не взгляну! Никогда!
- Он хоть и не понял, но догадался… - хмыкнул Цзюнь Сяо.
- Не… - покачал головой Лю Шуа. Этот не поймет от чего помрет.
- Поднимайся! – приказал любвеобильному толстяку Ми Тэн.
- Нет, нет… я не смею… не хочу… Не делайте этого… Помогите! – шустро отползал этот тучный боров от Лю Шуа и Цзюнь Сяо, подошедших, чтобы поднять его.
Но те, схватив и, поднатужившись, подняли мигом протрезвевшего торговца на ноги.
С неожиданной силой, точно и умело Ю Ли заехала кулаком в зубы любвеобильному сладострастнику и пока тот отплевывался кровью, невнятно мыча, спросила:
- Из какой ты семьи, как твое родовое имя? Где живешь, чем торгуешь?
Только, похоже, спрашивать его было уже бесполезно: мало того, что у него распух язык, так он еще обмочил штаны.
- Перестань трястись и послушай меня внимательно. От того запомнишь ты мои слова или пропустишь мимо ушей, зависит твоя жизнь. Если до меня дойдет слух, пусть даже не подтвержденный, что ты даже случайно посмотрел в сторону девушки, помимо своей наложницы или жены, тебя оскопят. Пора начинать учиться усмирять свои желания. Благодарить за урок не надо. Достаточно телеги твоего товара.
- И моли всех своих предков, - тихо добавил, проходя мимо толстяка, Лю Шуа, – чтобы наша госпожа не пожаловалась мужу. Тогда пострадаешь не только ты, вырежут всю твою семью.
Торговец имел плачевный, растерзанный вид.
- А вы крутая, - с тихим восхищением шепнул Я Цзян. – Даже мне, признаться, стало не по себе.
- Я поступила не благоразумно? –зло поинтересовалась Ю Ли, заметив обломки деревянной шпильки, втоптанной в грязь.
- Вы поступили правильно. Он всего на всего торговец, чтобы так обращаться с вами.
- Мне без разницы, какой у него статус. Я уступчива с теми, кто понимает, что можно делать, а что нельзя. Этот купчик не знает меры, просто удержу не знает! Если его не проучить до какого предела низости или даже преступления он бы дошел?
- Надо было его убить.
- Убить проще всего, а вот навсегда научить уму разуму…
- Понимаю, какой урок вы ему сейчас преподали. Для торговца убыток – трагедия, потому вы увели у него телегу с товаром?
- Я не права?
- Конечно! Надо было забрать все три, - ворчливо вставил Лю Шуа. – А то слишком легко отделался, пузырь. Не, ну если он нарвется в будущем.
- Именно. А где вы так ругаться то научились? – вдруг поинтересовалась Ю Ли.
- Так ведь, - хмыкнул Цзюнь Сяо, переглянувшись с товарищами, - были хорошие учителя.
И сказал он это на языке, на котором изредка разговаривал с ней в монастыре, погибший Цзи Дувэй.
- А знаешь, даже избитый и измученный, ты неотразимо притягателен, - плотоядно промурлыкала Фуян, когда в очередной раз спустилась в тюремное подземелье.
Лин Фэн не пошевелился. Он лежал неподвижно так, как его бросили на пол тюремные служки после очередной экзекуции. Тюремная кофта превратилась в лохмотья от бичеваний, присохли к ранам и заскорузли настолько, что уже были не в состоянии впитывать кровь.
Он закрыл глаза, надеясь, что она уйдет и по-прежнему молчал. Ее высочество, брезгливо потолкав его загнутым носком расшитой туфли, ушла прочь. Как мантру, снова и снова, узник повторял про себя, что ему необходимо продержаться до возвращения императора. Фуян была упорна в своем желании, если не покорить, то сломить. Когда поймет, что это не удастся – убьет и оговорит строптивого генерала перед троном. Плохо, что он не имел доказательств преступлений самой Фуян и его обвинения будут смотреться голословно, а то и попросту смехотворной попыткой оправдаться.
Отдышавшись, возблагодарил Небо. Раз истязают с таким усердием, значит, Фуян не заполучила печать армии. Если бы Ю Ли действительно погибла, печать нашли бы на ее теле. Судя по всему, она все же под защитой Отборных, раз до сих пор не угодила в руки Фуян. Будь так, принцесса немедленно похвалилась бы перед ним, а что до побоев, то ему не привыкать к ранам.
Что угнетало его больше, это то что он понятия не имел, что на самом деле происходило за пределами темницы. Он опасался хоть что-то предпринять и не имел способов маневрировать. Был связан по рукам и ногам полным не знанием происходящего, лишь выстаивал день ото дня, призывая всю свою выносливость и упрямство, чтобы дотянуть до момента возвращения императора в дворцовый город.
Все же он что-то мог угадывать по настроению, посещавшей его Фуян. Пока оно у нее было ядовито торжествующим и говорила она с ним с высокомерным превосходством и значит все шло по ее задумке. Но чтобы она ни говорила, опутывая его ложью, он молчал в твердой уверенности, что сумеет выжить и вскроет измену Четвертой принцессы. В конце концов, она не заполучила армейской печати, иначе давно казнила бы его и не приходила к нему в тщетных попытках склонить на свою сторону.
Днем ранее небольшой отряд из приграничья въехал в Восточные ворота столицы, и утомленные долгой дорогой путники, которую преодолели настолько стремительно, насколько могли, остановились на первом же постоялом дворе средней руки. Усталые они были не привередливы и не придирчивы, не до этого.
Хозяин радушно приветил новых постояльцев, мигом предоставив им комнату и ужин.
- Вы держите путь издалека, воины? По всему видать из Приграничья? – спросил хозяин, взявшийся сам прислуживать вновь прибывшим.
Гости переглянулись. Не очень-то хорошо, что по ним так явно, что они воинского сословия.
- С чего вы так решили, почтенный? – недовольно поинтересовался старший небольшого отряда, что рассаживался сейчас вокруг стола.
- Я всю жизнь на этом постоялом дворе и принимаю путешествующих отовсюду, - с готовностью объяснил хозяин. – Глаз у меня наметан. Воинскую стать и точность движений не скроешь. Одеты вы бедновато, хоть и добротно, видать прибыли из провинции, где несете службу. Желаете наняться стражниками или охранниками в торговые караваны? Служба в Приграничье не слишком прибыльна, верно? Да и паренек, что с вами должно быть из варваров?
- В наблюдательности тебе не откажешь, почтенный. Все как есть, про нас рассказал, - хмыкнул один из мужчин с видом суровым и неприветливым. – Потому, не подскажешь ли, кому из здешних господ нужны надежные, умелые стражи? А мы не поскупимся и щедро отблагодарим тебя.
- Отчего же не подсказать. А паренька вашего лучше не выпускать за ворота по темному времени.
- Отчего же так, хозяин?
- Да уж больно он миловиден и пригож словно девушка, - с хитрецой глянул хозяин на скромно сидящего между двух плечистых молодцов, паренька. - В нашем городе и окрестностях лютует злодей, безжалостно душит молоденьких женщин и невинных девиц, что голодный волк овечек. Ямынь и императорский розыск ищет пагубника без устали. Стражники и сыщики день и ночь обходят улицы дозором, но злодей по-прежнему неуловим.
- Когда, ты говоришь, это началось? – переглянулись, сидящие за столом.
- Так семь дней назад, как бы, не соврать, все и началось. Пять девушек уже приняли смерть, видано ли дело. Как Небеса не обрушились от гнева на такое злодеяние. Двух девушек нашли в городе, а троих на дороге возле городских ворот и все задушены. Столица потрясена этим, хоть бедняжки и были пришлыми. Болтают жених одной из них, повесился после похорон своей нареченной. Ох, беда…
Быстро поев в полном молчании, - хозяин таки сумел испортить настроение печальной новостью, - приезжие поднялись в отведенную для них комнату. Хозяин, мучимый любопытством, поднялся за ними и прокрался к плотно закрытым дверям, прильнув к створкам. Он уже предвкушал хороший куш, что получит в ямыне за свой донос.
Очень уж подозрительными и занятными были вновь прибывшие постояльцы. Взять хотя бы паренька из степняков, что сопровождает их и, по всему, должен бы прислуживать отпетым воякам. А тут выходило наоборот, каждый из них то и дело опекал его, да присматривал, как будто за каким-нибудь знатным господином. И поистине нужно быть слепцом, чтобы не признать в пареньке девушку. Опытный и осторожный, как все жители столицы, хозяин, привыкший из всего извлекать выгоду, сообразил, что лучше придержать этот секрет до поры до времени. Пока же делать вид, что ни о чем таком не догадывается, и ведать не ведает.
Но лишь приложил ухо, чтобы подслушать разговор заинтересовавших его гостей, как был тяжко разочарован. Все они заговорили на незнакомой ему тарабарщине, должно быть, на языке варварского племени, которых в степи, что прожорливой саранчи на тучных полях. И паренек, что был с ними, тоже ввязался в разговор. И вот не сказали бы хозяину, что это мальчонка, то сейчас бы Небом поклялся, что голос-то у того девчоночий.
На следующий день шестеро постояльцев, быстренько позавтракав, ушли в город. Ничего удивительного в том не было, каждый кто прибывал издалека, днями и ночами пропадали на городских улицах, стремясь изведать все предлагаемые столицей соблазны.
Обеденная зала трактира осветилась стараниями, еще не улегшегося спать хозяина заведения. Забегали половые, накрывая стол, пока владелец зажигал свечи. Стало шумно от крикливых гостей. Но после долгого пути должны же и они угомониться и разойтись отдыхать.
Ю Ли поднялась, что бы идти к своему возку, - тихое умиротворение вечера было уже нарушено, - как ее грубо облапали чьи-то потные руки и окутал сивушный запах с вонью гнилого рта.
- Куда это ты? – хрюкнули ей в ухо, прижимая к объемному животу. – Время как следует поработать, малышка. Я хорошо заплачу… если постараешься. Тебе разве деньги не нужны?
- Пусти… я не шлюха…
- Тогда будешь ею… я так хочу…
- Че ты несешь… - дернулась Ю Ли, отвесив сластолюбцу пощечину.
- Мерзавка! Собачье отродье! - заверещал пьяный торговец с силой столкнув ее со ступенек. – Такое ничтожество как ты должна почитать за счастье прислуживать мне, потому только, что я бросил взгляд на подобную как ты.
Упав, Ю Ли ободрала ладони и расшибла коленки. Не успела она опомниться от ошеломившего ее падения, как ей вцепились в волосы.
- На коленях будешь ползать у моей постели, - визжал как резаный толстяк, распаляясь все больше. Здесь, в этой задрипаной деревне, ему никто не был указ.
На крыльцо выбежал хозяин заведения. Испуганно кланяясь, он просил гостя унять свой гнев, не безобразничать и вести себя пристойно. Его слуг, что выбежали на помощь хозяину, обозные охранники пинками загнали в сарай и там закрыли.
- Ты! – взвизгнул пьяный жирдяй, показывая толстым пальцем на растерянного перепуганного хозяина деревенской гостиницы. – Если посмеешь еще возражать мне, сожгу твою хибару. Все равно это больше похоже на хлев, твои блюда – помои, а девки строптивы и непокорны! Давай! Несите факелы! - сорвавшись на фальцет, крикнул он своим людям. – Сейчас все здесь спалим ко всем демонам!
- Чего разошелся?! Протрезвей уже! – спокойно посоветовала Ю Ли, хотя кипела от гнева. – И отпусти мои волосы, урод!
- Кто разрешил тебе открывать рот?! – дернул ее за волосы толстяк. – Это я-то урод?!
Обозные охранники уже где-то живо раздобыли факелы, радуясь нечаянной потехе. Двое из них уже развлекались тем, что избивали несчастного хозяина.
- Эй, сдай назад! Вы, что, вообще, творите?! – увещевала пьяницу и его шайку Ю Ли. – Вы кто? Разбойники?! Давно в ямыне не сидели?!
- Угрожаешь мне? – пухлые щеки торговца побагровели. Поросячье глазки блестели пьяным безумием. – Так знай, что никто никогда не узнает, как я здесь позабавился. Я буду учить тебя послушанию всю ночь, что б ты надолго запомнила, как перечить своему хозяину!
- Вообще берега попутал? – выкрикнула в бешенстве Ю Ли, сморгнув слезы. Было такое чувство, что толстяк сдерет с нее скальп.
- Что за шум? Почему столько огня? Мы горим? – вышел потягиваясь на крыльцо, командир Отборных.
- Почтенный хозяин, что это… Вас побили? – выйдя за ним, полюбопытствовал младший Я Цзян, увидел лежащего у ног обозников полуживого старика.
- А вы кто такие? – уставилась на них обозная охрана.
- А вы кто? – отрезал офицер Отборных, оглядев обозных молодцов с ног до головы.
- С вами-то что, госпожа? Эй, почему вы на коленях? –перепугался Я Цзян, бросившись к ней. - Да отойди ты… - буркнул он, оттолкнув по пути, заступившего ему дорогу, наглого обозника нагло.
- Как посмел? – взвизгнул толстяк. – Это моя подстилка на ночь… ой! – сдавленно пискнул он, получив от Я Цзяна не слабый удар в брюхо и надсадно захрипел. – Ох-рана… дармо-еды…
Один из разошедшихся охранников, бросил пинать, скорчившегося на земле хозяина постоялого двора, в недоумении смотря на хозяина.
Толстяк стонал, пыхтел и отдувался, схватившись за брюхо.
- Ты бессмертный что ли? – удивился Ми Тэн, подходя к корчившемуся хозяину обоза. – Какие-то проблемы?
- Ты хоть ведаешь перед кем стоишь, а? – жалобно пискнул толстяк.
- Да плевать по ветру кто ты такой, - пнул его в голень Я Цзян, бережно поддерживая Ю Ли.
- Я пожалуюсь самому начальнику городской стражи! – сипел толстяк, заваливаясь на бок. – Всех вас побьют в ямыне палками и казнят! Вы ответите за свое бесчинство и самоуправство-о!
- Да неужели? А мне пополам! – иронично отозвался, склонившийся к нему Ми Тэн. – Аж ладони вспотели, а теперь слушай внимательно. - Ты посмел коснуться супруги важного чина императорской армии, а мы - ее сопровождение вольны за такое вырезать сейчас всех твоих людей до единого.
Видя, как легко солдаты армии сладили и поставили на колени его обозную охрану, толстяк, с трудом опустился на колени и принялся биться лбом о землю.
- Я виноват… я виноват… я не знал, и мне нет прощения, - ныл он. – Готов возместить ущерб… если бы госпожа сказала… разве я посмел бы?
Отборные, вовремя появившиеся вслед за своим старшим и младшим, окружили обозников, а освобожденные трактирные слуги, поспешно отобрали у них факелы, гася их в бочке с водой.
- А может закопать тебя живьем в землю? Как вы считаете, госпожа? – с добродушностью людоеда обратился Ми Тэн к Ю Ли, испрашивая ее дозволения.
Ю Ли осторожно приглаживала волосы, словно проверяя на месте ли они. Боль потихоньку отступала.
- Этот гад меня чуть не скальпировал, чтоб ему пальцы повыворачивало, - пожаловалась она. – Разве у тебя нет жены и наложниц, раз кидаешься на первую встречную? – недоумевала она, с отвращением глядя на своего обидчика, скулившего у ее ног.
- Я не прав… не прав… пощадите, госпожа!
- Твою ж жизнь! Тебя не об этом спросили, скотина. Мы и так знаем, что ты не прав, - с тихой угрозой заметил Ми Тэн.
- Да… я слышал… У меня жена и две наложницы, - всхлипнул торговец.
- Дети?
- Четыре сына.
- Значит потомством ты обеспечен, - кивнула Ю Ли. – И не будет большой беды, если оскопить тебя. Тогда-то уж точно, ты станешь поспокойнее.
Толстяк взвыл.
- Это и будет твоей компенсацией за то, что мне пришлось стерпеть от тебя.
- Сходи-ка на здешнюю кухню и принеси мясницкий нож, - повернулся Ми Тэн к Я Цзян.
- Тот что ржавый? – уточнил, отпуская локоть Ю Ли, Я Цзян.
- Вот его и неси.
- Госпожа! – сорвался на визг толстяк с багровым зареванным лицом. – Берите… берите все мои товары… Все забирайте! Но пощадите, прошу. Я больше ни на кого не взгляну! Никогда!
- Он хоть и не понял, но догадался… - хмыкнул Цзюнь Сяо.
- Не… - покачал головой Лю Шуа. Этот не поймет от чего помрет.
- Поднимайся! – приказал любвеобильному толстяку Ми Тэн.
- Нет, нет… я не смею… не хочу… Не делайте этого… Помогите! – шустро отползал этот тучный боров от Лю Шуа и Цзюнь Сяо, подошедших, чтобы поднять его.
Но те, схватив и, поднатужившись, подняли мигом протрезвевшего торговца на ноги.
С неожиданной силой, точно и умело Ю Ли заехала кулаком в зубы любвеобильному сладострастнику и пока тот отплевывался кровью, невнятно мыча, спросила:
- Из какой ты семьи, как твое родовое имя? Где живешь, чем торгуешь?
Только, похоже, спрашивать его было уже бесполезно: мало того, что у него распух язык, так он еще обмочил штаны.
- Перестань трястись и послушай меня внимательно. От того запомнишь ты мои слова или пропустишь мимо ушей, зависит твоя жизнь. Если до меня дойдет слух, пусть даже не подтвержденный, что ты даже случайно посмотрел в сторону девушки, помимо своей наложницы или жены, тебя оскопят. Пора начинать учиться усмирять свои желания. Благодарить за урок не надо. Достаточно телеги твоего товара.
- И моли всех своих предков, - тихо добавил, проходя мимо толстяка, Лю Шуа, – чтобы наша госпожа не пожаловалась мужу. Тогда пострадаешь не только ты, вырежут всю твою семью.
Торговец имел плачевный, растерзанный вид.
- А вы крутая, - с тихим восхищением шепнул Я Цзян. – Даже мне, признаться, стало не по себе.
- Я поступила не благоразумно? –зло поинтересовалась Ю Ли, заметив обломки деревянной шпильки, втоптанной в грязь.
- Вы поступили правильно. Он всего на всего торговец, чтобы так обращаться с вами.
- Мне без разницы, какой у него статус. Я уступчива с теми, кто понимает, что можно делать, а что нельзя. Этот купчик не знает меры, просто удержу не знает! Если его не проучить до какого предела низости или даже преступления он бы дошел?
- Надо было его убить.
- Убить проще всего, а вот навсегда научить уму разуму…
- Понимаю, какой урок вы ему сейчас преподали. Для торговца убыток – трагедия, потому вы увели у него телегу с товаром?
- Я не права?
- Конечно! Надо было забрать все три, - ворчливо вставил Лю Шуа. – А то слишком легко отделался, пузырь. Не, ну если он нарвется в будущем.
- Именно. А где вы так ругаться то научились? – вдруг поинтересовалась Ю Ли.
- Так ведь, - хмыкнул Цзюнь Сяо, переглянувшись с товарищами, - были хорошие учителя.
И сказал он это на языке, на котором изредка разговаривал с ней в монастыре, погибший Цзи Дувэй.
Глава 13. Советник И Лан и Непонятное слово «майдан».
- А знаешь, даже избитый и измученный, ты неотразимо притягателен, - плотоядно промурлыкала Фуян, когда в очередной раз спустилась в тюремное подземелье.
Лин Фэн не пошевелился. Он лежал неподвижно так, как его бросили на пол тюремные служки после очередной экзекуции. Тюремная кофта превратилась в лохмотья от бичеваний, присохли к ранам и заскорузли настолько, что уже были не в состоянии впитывать кровь.
Он закрыл глаза, надеясь, что она уйдет и по-прежнему молчал. Ее высочество, брезгливо потолкав его загнутым носком расшитой туфли, ушла прочь. Как мантру, снова и снова, узник повторял про себя, что ему необходимо продержаться до возвращения императора. Фуян была упорна в своем желании, если не покорить, то сломить. Когда поймет, что это не удастся – убьет и оговорит строптивого генерала перед троном. Плохо, что он не имел доказательств преступлений самой Фуян и его обвинения будут смотреться голословно, а то и попросту смехотворной попыткой оправдаться.
Отдышавшись, возблагодарил Небо. Раз истязают с таким усердием, значит, Фуян не заполучила печать армии. Если бы Ю Ли действительно погибла, печать нашли бы на ее теле. Судя по всему, она все же под защитой Отборных, раз до сих пор не угодила в руки Фуян. Будь так, принцесса немедленно похвалилась бы перед ним, а что до побоев, то ему не привыкать к ранам.
Что угнетало его больше, это то что он понятия не имел, что на самом деле происходило за пределами темницы. Он опасался хоть что-то предпринять и не имел способов маневрировать. Был связан по рукам и ногам полным не знанием происходящего, лишь выстаивал день ото дня, призывая всю свою выносливость и упрямство, чтобы дотянуть до момента возвращения императора в дворцовый город.
Все же он что-то мог угадывать по настроению, посещавшей его Фуян. Пока оно у нее было ядовито торжествующим и говорила она с ним с высокомерным превосходством и значит все шло по ее задумке. Но чтобы она ни говорила, опутывая его ложью, он молчал в твердой уверенности, что сумеет выжить и вскроет измену Четвертой принцессы. В конце концов, она не заполучила армейской печати, иначе давно казнила бы его и не приходила к нему в тщетных попытках склонить на свою сторону.
Днем ранее небольшой отряд из приграничья въехал в Восточные ворота столицы, и утомленные долгой дорогой путники, которую преодолели настолько стремительно, насколько могли, остановились на первом же постоялом дворе средней руки. Усталые они были не привередливы и не придирчивы, не до этого.
Хозяин радушно приветил новых постояльцев, мигом предоставив им комнату и ужин.
- Вы держите путь издалека, воины? По всему видать из Приграничья? – спросил хозяин, взявшийся сам прислуживать вновь прибывшим.
Гости переглянулись. Не очень-то хорошо, что по ним так явно, что они воинского сословия.
- С чего вы так решили, почтенный? – недовольно поинтересовался старший небольшого отряда, что рассаживался сейчас вокруг стола.
- Я всю жизнь на этом постоялом дворе и принимаю путешествующих отовсюду, - с готовностью объяснил хозяин. – Глаз у меня наметан. Воинскую стать и точность движений не скроешь. Одеты вы бедновато, хоть и добротно, видать прибыли из провинции, где несете службу. Желаете наняться стражниками или охранниками в торговые караваны? Служба в Приграничье не слишком прибыльна, верно? Да и паренек, что с вами должно быть из варваров?
- В наблюдательности тебе не откажешь, почтенный. Все как есть, про нас рассказал, - хмыкнул один из мужчин с видом суровым и неприветливым. – Потому, не подскажешь ли, кому из здешних господ нужны надежные, умелые стражи? А мы не поскупимся и щедро отблагодарим тебя.
- Отчего же не подсказать. А паренька вашего лучше не выпускать за ворота по темному времени.
- Отчего же так, хозяин?
- Да уж больно он миловиден и пригож словно девушка, - с хитрецой глянул хозяин на скромно сидящего между двух плечистых молодцов, паренька. - В нашем городе и окрестностях лютует злодей, безжалостно душит молоденьких женщин и невинных девиц, что голодный волк овечек. Ямынь и императорский розыск ищет пагубника без устали. Стражники и сыщики день и ночь обходят улицы дозором, но злодей по-прежнему неуловим.
- Когда, ты говоришь, это началось? – переглянулись, сидящие за столом.
- Так семь дней назад, как бы, не соврать, все и началось. Пять девушек уже приняли смерть, видано ли дело. Как Небеса не обрушились от гнева на такое злодеяние. Двух девушек нашли в городе, а троих на дороге возле городских ворот и все задушены. Столица потрясена этим, хоть бедняжки и были пришлыми. Болтают жених одной из них, повесился после похорон своей нареченной. Ох, беда…
Быстро поев в полном молчании, - хозяин таки сумел испортить настроение печальной новостью, - приезжие поднялись в отведенную для них комнату. Хозяин, мучимый любопытством, поднялся за ними и прокрался к плотно закрытым дверям, прильнув к створкам. Он уже предвкушал хороший куш, что получит в ямыне за свой донос.
Очень уж подозрительными и занятными были вновь прибывшие постояльцы. Взять хотя бы паренька из степняков, что сопровождает их и, по всему, должен бы прислуживать отпетым воякам. А тут выходило наоборот, каждый из них то и дело опекал его, да присматривал, как будто за каким-нибудь знатным господином. И поистине нужно быть слепцом, чтобы не признать в пареньке девушку. Опытный и осторожный, как все жители столицы, хозяин, привыкший из всего извлекать выгоду, сообразил, что лучше придержать этот секрет до поры до времени. Пока же делать вид, что ни о чем таком не догадывается, и ведать не ведает.
Но лишь приложил ухо, чтобы подслушать разговор заинтересовавших его гостей, как был тяжко разочарован. Все они заговорили на незнакомой ему тарабарщине, должно быть, на языке варварского племени, которых в степи, что прожорливой саранчи на тучных полях. И паренек, что был с ними, тоже ввязался в разговор. И вот не сказали бы хозяину, что это мальчонка, то сейчас бы Небом поклялся, что голос-то у того девчоночий.
На следующий день шестеро постояльцев, быстренько позавтракав, ушли в город. Ничего удивительного в том не было, каждый кто прибывал издалека, днями и ночами пропадали на городских улицах, стремясь изведать все предлагаемые столицей соблазны.
