Это и понятно, потому что славу и блеск Танской империи придавали три ее столицы Чанъань, Лоян и Тайюань. Лоян поразил ее роскошью, сказочной красотой императорских дворцов, храмов и пагод, но больше прудами и цветниками при домах знати.
Еще удивила развитая служба времени, что упорядочивала и налаживала городскую жизнь, не допуская в ней хаоса. Ворота в городских стенах непременно запирались на ночь, а специальные конные отряды, патрулируя улицы, следили за порядком. Всем, кроме чиновников высших рангов, ночью запрещалось выходить на улицу. Закон наказывал семьюдесятью палочными ударами каждого, кто в неположенное время осмеливался перебраться через городской вал или внутренние заграждения. Как и в деревне, в замкнутых кварталах горожане, живущие в пятидворках и десятидворках, были связаны взаимной ответственностью. Поэтому в столице царил порядок.
Восточная часть Лояна, куда Отборных ненароком занесло, ошеломляла великолепием императорских дворцов, домов знати и богачей. Здесь неторопливо прохаживались влиятельные сановники со свитой или, восседая в паланкинах. Сновали озабоченные чиновники со свитками подмышкой, военачальники вели строем солдат, торговались купцы, неспешно шествовали монахи.
Как рассказал Цзюнь Сяо, все это великолепие охраняли Левая и правая дружины срединных молодцев-командующих – чжуландзяны. Они же стояли постами на 12-ти главных улицах Лояна. Помогали им в надзоре «непреклонные смельчаки» по двое на каждого чжуландцзяна, коих набирали из окружных войск и занимались «непреклонные смельчаки» надзором и сыском в столице. На перекрёстках, границ кварталов и у ворот столицы, стояли посты городской стражи - ухоупу.
На заходе солнца били в барабаны 800 раз и закрывали ворота. Ночью одни воины на конях объезжали улицы и периодически перекликались, иные, наоборот, патрулировали затаившись.
Когда пришло время обеда, Отборные зашли в первый приглянувшийся ресторанчик. После в изящных чайных, попробовали здешнего вина. Ми Тэн рассказал, потягивая кисловатую, но легко пьющуюся бражку, что виноградную лозу в Лоян якобы доставил тюркский ябгу и тем, что они пьют сейчас, обязаны той самой лозе.
Неугомонный Я Цзян, глаза которого горели от переизбытка впечатлений, поморщившись, заметил, что предпочел бы вино из того винограда, что выращивают в согдийском селении близ Лобнора. Меланхоличный Чжу Лан скептически хмыкнул, снова наполняя свою чашу, по его мнению, вино, выделываемое в Лянчжу теми же согдийцами, ничуть не хуже лобнорского. На том и сошлись.
Ми Тэн поднялся и, поправив пояс, объявил, что бы возвращались в гостиницу без него, он должен навестить Лаожэнь (Дом призрения для престарелых ветеранов), чтобы передать на их нужды несколько слитков серебра.
Ю Ли рассеянно кивнула, она не столько пила кислятину которой восхищались Чжу Лан и Я Цзян, сколько щипала хукскую лепешку с приправами и специями, принюхиваясь к дыму от жаренного мяса. Его, прямо напротив открытого ресторанчика, под чьим тентом устроились Отборные, жарили на шпажках на открытом огне, в который каждый кусочек, шипя, ронял мясной сок, покрываясь аппетитной корочкой. Когда Ю Ли не выдержав аппетитных запахов, подошла к продавцу и спросила сколько стоит один шашлычок, продавец – юркий малый, бойко уточнил:
- Ежели желаете полакомиться мясом из пестрой коровы, то это совсем дешево выйдет. А ежели из дикого верблюда, то встанет вам дороже.
Отборные бросили пить, наблюдая за ней, готовые тут же вмешаться, если у Ю Ли возникнут затруднения. Ян даже с несвойственной ему грубостью отогнал разряженную уличную красотку, что назойливо вилась возле бравых молодцов, порываясь угодить им и подлить вина. Они не удержались от улыбок, увидев с каким лицом, их подопечная вернулась за их стол.
Поняв причину ее разочарования, парни развеселились и по пути в гостиницу, упорно предлагали ей изведать суп из верблюжьих копыт, очень популярный в Лояне. Столь экзотическое блюдо не вызывало у Ю Ли никакого желания пробовать его, кроме рвотных позывов.
Парни так увлеклись дразня Ю Ли, что едва успели отскочить, увернувшись в последний момент, от промчавшейся мимо кавалькады. Впереди по мере продвижения конной свиты, раздавались испуганные вскрики и визги переполошенных горожан. Немного отдышавшись, Отборные начали припоминать, что успели необычного приметить в промчавшихся всадниках. Судя по накидкам из белого войлока и высоким персидским шапкам, что были модны нынче в столице, то промчались придворные дамы.
Ю Ли же прислушивалась к ропоту, возбужденному гомону и возмущенной брани, еще не отошедшей от неожиданного наезда, толпы. У одних промчавшая кавалькада вызывала зависть, у других неприязнь, у третьих порицание, не должны ханьские девушки столь открыто и бесстыдно носиться по улицам верхом, как это делает Четвертая принцесса со своей разнузданной свитой, а надлежит им чинно ездить в экипажах с закрытыми лицами как благовоспитанным девицам.
Вернулись в гостиницу весьма вовремя. Там их уже поджидал Ми Тэн с необычным гостем. За столом в их комнате сидел малый с пытливой физиономией, одетый просто, если не бедно, но чисто и опрятно. Рядом, к столу были прислонены костыли, потому что гость не имел ноги. Но по его простой, добродушной физиономии не было заметно, что он придавлен своим увечьем и вел он себя с уверенностью бывалого солдата.
Ю Ли сев за стол напротив гостя с интересом присматривалась к нему. Никак не вязался этот довольно молодой человек с понятием ветеран. Ми Тэн односложно представил его, мол служил до того как потерять ногу сюнцюем в Медвежьих щитах. Лин Фэн привез его полуживого в столицу, где раненого выходили лучшие лекари, а после пристроил в Лаожэнь. Но этот одноногий молодец на удивление всем, имея небольшое пособие, что выплачивал ему генерал Северных границ, не имея ноги, умудрился еще и жениться. Звали его просто – Ло, так он назвался. Отборные встретили его с радостными воплями, шутливыми выговорами и заказали несколько кувшинов вина.
- Как узнал, что Четвертая ни за что обвинила нашего генерала в измене, так ждал, что вы приедете вызволять нашего господина. - Принялся без лишних предисловий рассказывать этот крепыш. - А ожидаючи, старался выведать как можно больше. И вот что скажу, принцесса зла, жестока и мстительна и, что отец-император, не в пример другим своим отпрыскам, благоволит ей. Все ее неприглядные дела утаиваются, покрывают скандалы, которые она устраивает. Все молчат, боясь пожаловаться на нее, потому что дело это бесполезное и самому жалобщику выйдет боком. А императорский сыск делает все, чтобы скрыть очередные прегрешение ее высочества.
- А в какого рода скандалах ее подозревают? – живо поинтересовался Лю Шуа.
Молодой ветеран призадумался.
- Так сразу и не скажешь, - пробормотал он, потирая лоб. - Да в разных вещах. В чайных одно время болтали, что принцесса любила играть со своими избранниками как кошка с мышью, то поманит, то оттолкнет, обвинив бог знает в чем, так что беднягу казнят или сам примет яд. Помнится, был один недалекий красавчик, хваставшийся в цветочных домах столицы, что ее высочество от него без ума и скоро сделает своим супругом.
- Это не тот ли болтун, которого оскопили, вырезали язык и отправили доживать свои дни в ссылку? –припомнил Цзюнь Сяо. Надо же, а по его грубой, простецкой физиономии и не скажешь, что он такой всезнайка. - Ну, для столицы это не в новинку.
- Я вот слышал от тестя своей сестрицы, что держит лавку тканей в Суяне, что Четвертая принимала одно время богатые дары от сановников за обещание повлиять на решение своего отца в политических вопросах в их пользу, - шепотом добавил Я Цзян. – Тогда как сама проматывала подаренное золото, оставляя дела просителей неразрешенными. И еще она торгует чиновничьими должностями, что парными пирожками.
- О том, что она с помощью интриг расправлялась с неугодными при дворе, знает каждый в столице, как и то, что император потворствует каждому ее капризу, - добавил в неудобоваримую кучу подвигов Фуян и Чжу Лан.
Вся Поднебесная знает об этом и хоть бы что!
- Неужели даже при дворе никто не способен приструнить эту золотую девочку? – возмутилась Ю Ли.
Молодой ветеран строго посмотрел на нее. Негоже мальцу встревать в разговоры старших, но видя, что никто из бывалых офицеров не одернул дерзкого, решил, что не его это дело воспитывать мальца и благодушно ответил:
- Как же… много тех, кто ею обижен, и опасаются ее влияния на отца-императора, да пребудут долгими его дни, - сложив ладони, он тряхнул ими в почтительном жесте. – Единственно кто может приструнить ее так это Советник И Лан. Все почитают его за честность и прямоту, но и с ним она перестала считаться, называя за глаза нудным ослом.
- Хорошо бы переговорить с этим Советником, - проговорил в никуда Ми Тэн.
- Было бы не плохо, - поддержал его Ло.
- Может, брат, посоветуешь нам верного, неболтливого человека, который мог бы свести нас с Советником И Лан.
- Может и смог бы, - кивнул молодой ветеран.
Цзюнь Сяо, смерил одноногого оценивающим взглядом.
- Само собой, братец, мы на благодарность не поскупимся.
- За кого вы меня принимаете? – взвился тот, аж покраснев от возмущения. – Что бы я выпрашивал благодарность за помощь у офицеров своего генерала? Поставили бы просто еще кувшинчик забористого вина и все.
Компания рассмеялась, всех разом словно отпустило.
- Так ты из-за этого жеманился, словно девчонка на сеновале? – смеялся Ми Тэн, а Я Цзян тут же метнулся вниз на кухню, что бы принести требуемое.
- Я не только знаю человека, который может свести вас с И Ланом, а напрямую поспособствую этому. Служит в дворовой охране советника один из бывших солдат нашего генерала, мой хороший знакомец и однополчанин. Вот через него и передам записку от вас с просьбой о встрече с Советником.
Порешив таким образом, ребята поболтали еще немного, пока не прикончили кувшин вина и пошли провожать ветерана Ло, беспокоясь, что пьяный на одной ноге он не доберется до дома. Намучились они с этим парнем. Мало, что тот своим костылем, отдавил им ноги, он еще умудрился ускакать от них, когда парни беспечно отвлеклись, проходя мимо веселого заведения. Ничего, отловили и развернули в нужную сторону.
А когда, умаявшиеся с бойким ветераном, офицеры Лин Фэна вернулись, ходившая из угла в угол, Ю Ли огорошила их вопросом:
- Почему меня не покидает уверенность, что гибель девушек в столице, напрямую имеет отношение к нам?
Беспокойство и неясная тревога не покидали ее, лишь услышала об этих убийствах от хозяина гостиницы.
- Не только у вас, госпожа, от этого недоброе чувство, - нахмурил густые брови Ми Тэн. - Но только думать мы должны о вызволении нашего генерала.
Долговязый Чжу Лан хмыкнув, сел у стола, готовый к предстоящему разговору.
- Настораживает, что начались эти убийства, сразу после резни в монастыре. Совпадение ли? – поддержал Ю Ли Цзюнь Сяо. - Боюсь, что нет. Четвертой принцессе не откажешь в логике.. Мертвое тело нашей госпожи она так и не увидела. Судя по тому, что погони за ней не было, ее люди не взяли в расчет, что наша госпожа способна спуститься с отвесной скалы. В небо улететь тоже не могла, а если и улетела, то только вниз.
- Принцесса в своих делах весьма дотошна, - согласился с ним Я Цзян. Все они уже расселись вокруг, прибранного стараниями Ю Ли, стола. – На случай, если вам, госпожа, по какой-либо случайности довелось выжить, то куда, по ее разумению, вы могли отправиться? Понятно, что в столицу к супругу.
- Вот то-то и оно, - вздохнул Ми Тэн, потирая массивный подбородок. - И вырезают тех бедняжек, что только прибыли в Лоян.
Мужчины замолчали. По их выразительным физиономиям угадывалось, что кроют они Четвертую принцессу грязными кабацкими выражениями за которые, произнеси они их вслух, даже в закрытой комнате, не сносить им головы.
- Сучища… - не выдержал Я Цзян, не справившись со своими эмоциями.
Ю Ли живо вскинула голову будто услышала, что-то до боли знакомое и все пятеро тут же уставились на нее в каком-то непонятном ожидании. Как будто она вот-вот признается в чем-то таком... или скажет что-то этакое… А Я Цзян, вообще, весь путь до столицы, странно посматривал на нее, вот как теперь.
Необычные ругательства офицеров, которые те любили, и правда находили в ней странный отклик узнавания, должно быть, они из ее той, «призрачной» жизни, которую она не могла вспомнить. Были эти ругательства намного витиеватее и по фантазии и по силе намного крепче, какого-нибудь: «Ты не лучше собачьего дерьма». Странные воспоминания, что порой пробивались в памяти, давали трещину в здешней обыденности, ставя под сомнение ее настоящее. Но думать об этих странностях было некогда, мужа надо было спасать.
И супруга генерала хмурясь, смотрела на стену перед собой, а, после, вздохнув, перевела взгляд на окно со спущенной на нем циновкой и выдала:
- С этим ведь надо что-то делать?
Парни молчали, но не возражали.
- Что вы имеете в виду, госпожа? – мягко спросил Ми Тэн.
Ю Ли озадачено оглядела их. Чего они ждут от нее?
- Я, имею ввиду, своего супруга, Лин Фэна, - отчеканила она.
Отборные задвигались на лавке и то ли выдохнули с облегчением, то вздохнули с досадой.
- Что бы освободить, нужно устранить причину, из-за которой он оказался в таком положении, - раздумчиво выдал Цзюнь Сяо, возвращаясь к насущному.
- Убрать горящие дрова из-под котла? - переглянулись офицеры, – но по силам ли нам это?
- Нам не ухватить Четвертую.
- Да ладно! Что, никаких влиятельных вельмож, что хотели бы отомстить этой беспредельщице, кроме советника И Лана? – не поверила Ю Ли
- Император держит всех недовольных угрозами их семьям.
- А, понятно, на защиту доченьки идет встречный компромат. Император делает им предложение от которого они не в силах отказаться, - безрадостно подытожила Ю Ли. – Нет, ну а если речь пойдет о государственной измене? Такое тоже сойдет принцесске с рук?
Офицеры переглянулись.
- Вы что-то придумали, госпожа? – с интересом спросил Ми Тэн.
- Устроим маленький майдан и… - она вдруг запнулась, недоуменно оглядев их, но Отборные смотрели выжидающе. - Кто-нибудь знает, что я только что сказала? – все дружно покачали головой с тем же необъяснимым выражением.
Ведь точно что-то знают, стервецы!
- А что это такое? – не вытерпел Я Цзян, чье мальчишеское лицо горело любопытством.
- Это, когда мы начнем действовать подло, нечестно, мошеннически, но не убиваем. Ни-ко-го. Иначе все это никогда не закончится. Убийства породит ответные преступления. Выкрадываем, шантажируем, придаем огласке все грязные секреты Четвертой, это разрешается. Можно потакать ревности свидетелей, тщеславию и страсти. Дальше они все сделают сами, - и пробормотала, удивляясь своему порыву. – Хотела что-то забыть, но сказала.
- Так ведь император знает, что его дочь замешана в неприглядных вещах, а потому вовремя перехватывает и гасит опасные слухи, не давая им распространиться. После каждого просочившегося слуха, кого-нибудь да казнят, обвиняя в клевете императорского дома, – покачал головой осторожный Чжу Лан.
- Ну, а если все случится наоборот и слух разрастется настолько, что император не сможет ничего с ним поделать? - спросила Ю Ли.
Еще удивила развитая служба времени, что упорядочивала и налаживала городскую жизнь, не допуская в ней хаоса. Ворота в городских стенах непременно запирались на ночь, а специальные конные отряды, патрулируя улицы, следили за порядком. Всем, кроме чиновников высших рангов, ночью запрещалось выходить на улицу. Закон наказывал семьюдесятью палочными ударами каждого, кто в неположенное время осмеливался перебраться через городской вал или внутренние заграждения. Как и в деревне, в замкнутых кварталах горожане, живущие в пятидворках и десятидворках, были связаны взаимной ответственностью. Поэтому в столице царил порядок.
Восточная часть Лояна, куда Отборных ненароком занесло, ошеломляла великолепием императорских дворцов, домов знати и богачей. Здесь неторопливо прохаживались влиятельные сановники со свитой или, восседая в паланкинах. Сновали озабоченные чиновники со свитками подмышкой, военачальники вели строем солдат, торговались купцы, неспешно шествовали монахи.
Как рассказал Цзюнь Сяо, все это великолепие охраняли Левая и правая дружины срединных молодцев-командующих – чжуландзяны. Они же стояли постами на 12-ти главных улицах Лояна. Помогали им в надзоре «непреклонные смельчаки» по двое на каждого чжуландцзяна, коих набирали из окружных войск и занимались «непреклонные смельчаки» надзором и сыском в столице. На перекрёстках, границ кварталов и у ворот столицы, стояли посты городской стражи - ухоупу.
На заходе солнца били в барабаны 800 раз и закрывали ворота. Ночью одни воины на конях объезжали улицы и периодически перекликались, иные, наоборот, патрулировали затаившись.
Когда пришло время обеда, Отборные зашли в первый приглянувшийся ресторанчик. После в изящных чайных, попробовали здешнего вина. Ми Тэн рассказал, потягивая кисловатую, но легко пьющуюся бражку, что виноградную лозу в Лоян якобы доставил тюркский ябгу и тем, что они пьют сейчас, обязаны той самой лозе.
Неугомонный Я Цзян, глаза которого горели от переизбытка впечатлений, поморщившись, заметил, что предпочел бы вино из того винограда, что выращивают в согдийском селении близ Лобнора. Меланхоличный Чжу Лан скептически хмыкнул, снова наполняя свою чашу, по его мнению, вино, выделываемое в Лянчжу теми же согдийцами, ничуть не хуже лобнорского. На том и сошлись.
Ми Тэн поднялся и, поправив пояс, объявил, что бы возвращались в гостиницу без него, он должен навестить Лаожэнь (Дом призрения для престарелых ветеранов), чтобы передать на их нужды несколько слитков серебра.
Ю Ли рассеянно кивнула, она не столько пила кислятину которой восхищались Чжу Лан и Я Цзян, сколько щипала хукскую лепешку с приправами и специями, принюхиваясь к дыму от жаренного мяса. Его, прямо напротив открытого ресторанчика, под чьим тентом устроились Отборные, жарили на шпажках на открытом огне, в который каждый кусочек, шипя, ронял мясной сок, покрываясь аппетитной корочкой. Когда Ю Ли не выдержав аппетитных запахов, подошла к продавцу и спросила сколько стоит один шашлычок, продавец – юркий малый, бойко уточнил:
- Ежели желаете полакомиться мясом из пестрой коровы, то это совсем дешево выйдет. А ежели из дикого верблюда, то встанет вам дороже.
Отборные бросили пить, наблюдая за ней, готовые тут же вмешаться, если у Ю Ли возникнут затруднения. Ян даже с несвойственной ему грубостью отогнал разряженную уличную красотку, что назойливо вилась возле бравых молодцов, порываясь угодить им и подлить вина. Они не удержались от улыбок, увидев с каким лицом, их подопечная вернулась за их стол.
Поняв причину ее разочарования, парни развеселились и по пути в гостиницу, упорно предлагали ей изведать суп из верблюжьих копыт, очень популярный в Лояне. Столь экзотическое блюдо не вызывало у Ю Ли никакого желания пробовать его, кроме рвотных позывов.
Парни так увлеклись дразня Ю Ли, что едва успели отскочить, увернувшись в последний момент, от промчавшейся мимо кавалькады. Впереди по мере продвижения конной свиты, раздавались испуганные вскрики и визги переполошенных горожан. Немного отдышавшись, Отборные начали припоминать, что успели необычного приметить в промчавшихся всадниках. Судя по накидкам из белого войлока и высоким персидским шапкам, что были модны нынче в столице, то промчались придворные дамы.
Ю Ли же прислушивалась к ропоту, возбужденному гомону и возмущенной брани, еще не отошедшей от неожиданного наезда, толпы. У одних промчавшая кавалькада вызывала зависть, у других неприязнь, у третьих порицание, не должны ханьские девушки столь открыто и бесстыдно носиться по улицам верхом, как это делает Четвертая принцесса со своей разнузданной свитой, а надлежит им чинно ездить в экипажах с закрытыми лицами как благовоспитанным девицам.
Вернулись в гостиницу весьма вовремя. Там их уже поджидал Ми Тэн с необычным гостем. За столом в их комнате сидел малый с пытливой физиономией, одетый просто, если не бедно, но чисто и опрятно. Рядом, к столу были прислонены костыли, потому что гость не имел ноги. Но по его простой, добродушной физиономии не было заметно, что он придавлен своим увечьем и вел он себя с уверенностью бывалого солдата.
Ю Ли сев за стол напротив гостя с интересом присматривалась к нему. Никак не вязался этот довольно молодой человек с понятием ветеран. Ми Тэн односложно представил его, мол служил до того как потерять ногу сюнцюем в Медвежьих щитах. Лин Фэн привез его полуживого в столицу, где раненого выходили лучшие лекари, а после пристроил в Лаожэнь. Но этот одноногий молодец на удивление всем, имея небольшое пособие, что выплачивал ему генерал Северных границ, не имея ноги, умудрился еще и жениться. Звали его просто – Ло, так он назвался. Отборные встретили его с радостными воплями, шутливыми выговорами и заказали несколько кувшинов вина.
- Как узнал, что Четвертая ни за что обвинила нашего генерала в измене, так ждал, что вы приедете вызволять нашего господина. - Принялся без лишних предисловий рассказывать этот крепыш. - А ожидаючи, старался выведать как можно больше. И вот что скажу, принцесса зла, жестока и мстительна и, что отец-император, не в пример другим своим отпрыскам, благоволит ей. Все ее неприглядные дела утаиваются, покрывают скандалы, которые она устраивает. Все молчат, боясь пожаловаться на нее, потому что дело это бесполезное и самому жалобщику выйдет боком. А императорский сыск делает все, чтобы скрыть очередные прегрешение ее высочества.
- А в какого рода скандалах ее подозревают? – живо поинтересовался Лю Шуа.
Молодой ветеран призадумался.
- Так сразу и не скажешь, - пробормотал он, потирая лоб. - Да в разных вещах. В чайных одно время болтали, что принцесса любила играть со своими избранниками как кошка с мышью, то поманит, то оттолкнет, обвинив бог знает в чем, так что беднягу казнят или сам примет яд. Помнится, был один недалекий красавчик, хваставшийся в цветочных домах столицы, что ее высочество от него без ума и скоро сделает своим супругом.
- Это не тот ли болтун, которого оскопили, вырезали язык и отправили доживать свои дни в ссылку? –припомнил Цзюнь Сяо. Надо же, а по его грубой, простецкой физиономии и не скажешь, что он такой всезнайка. - Ну, для столицы это не в новинку.
- Я вот слышал от тестя своей сестрицы, что держит лавку тканей в Суяне, что Четвертая принимала одно время богатые дары от сановников за обещание повлиять на решение своего отца в политических вопросах в их пользу, - шепотом добавил Я Цзян. – Тогда как сама проматывала подаренное золото, оставляя дела просителей неразрешенными. И еще она торгует чиновничьими должностями, что парными пирожками.
- О том, что она с помощью интриг расправлялась с неугодными при дворе, знает каждый в столице, как и то, что император потворствует каждому ее капризу, - добавил в неудобоваримую кучу подвигов Фуян и Чжу Лан.
Вся Поднебесная знает об этом и хоть бы что!
- Неужели даже при дворе никто не способен приструнить эту золотую девочку? – возмутилась Ю Ли.
Молодой ветеран строго посмотрел на нее. Негоже мальцу встревать в разговоры старших, но видя, что никто из бывалых офицеров не одернул дерзкого, решил, что не его это дело воспитывать мальца и благодушно ответил:
- Как же… много тех, кто ею обижен, и опасаются ее влияния на отца-императора, да пребудут долгими его дни, - сложив ладони, он тряхнул ими в почтительном жесте. – Единственно кто может приструнить ее так это Советник И Лан. Все почитают его за честность и прямоту, но и с ним она перестала считаться, называя за глаза нудным ослом.
- Хорошо бы переговорить с этим Советником, - проговорил в никуда Ми Тэн.
- Было бы не плохо, - поддержал его Ло.
- Может, брат, посоветуешь нам верного, неболтливого человека, который мог бы свести нас с Советником И Лан.
- Может и смог бы, - кивнул молодой ветеран.
Цзюнь Сяо, смерил одноногого оценивающим взглядом.
- Само собой, братец, мы на благодарность не поскупимся.
- За кого вы меня принимаете? – взвился тот, аж покраснев от возмущения. – Что бы я выпрашивал благодарность за помощь у офицеров своего генерала? Поставили бы просто еще кувшинчик забористого вина и все.
Компания рассмеялась, всех разом словно отпустило.
- Так ты из-за этого жеманился, словно девчонка на сеновале? – смеялся Ми Тэн, а Я Цзян тут же метнулся вниз на кухню, что бы принести требуемое.
- Я не только знаю человека, который может свести вас с И Ланом, а напрямую поспособствую этому. Служит в дворовой охране советника один из бывших солдат нашего генерала, мой хороший знакомец и однополчанин. Вот через него и передам записку от вас с просьбой о встрече с Советником.
Порешив таким образом, ребята поболтали еще немного, пока не прикончили кувшин вина и пошли провожать ветерана Ло, беспокоясь, что пьяный на одной ноге он не доберется до дома. Намучились они с этим парнем. Мало, что тот своим костылем, отдавил им ноги, он еще умудрился ускакать от них, когда парни беспечно отвлеклись, проходя мимо веселого заведения. Ничего, отловили и развернули в нужную сторону.
А когда, умаявшиеся с бойким ветераном, офицеры Лин Фэна вернулись, ходившая из угла в угол, Ю Ли огорошила их вопросом:
- Почему меня не покидает уверенность, что гибель девушек в столице, напрямую имеет отношение к нам?
Беспокойство и неясная тревога не покидали ее, лишь услышала об этих убийствах от хозяина гостиницы.
- Не только у вас, госпожа, от этого недоброе чувство, - нахмурил густые брови Ми Тэн. - Но только думать мы должны о вызволении нашего генерала.
Долговязый Чжу Лан хмыкнув, сел у стола, готовый к предстоящему разговору.
- Настораживает, что начались эти убийства, сразу после резни в монастыре. Совпадение ли? – поддержал Ю Ли Цзюнь Сяо. - Боюсь, что нет. Четвертой принцессе не откажешь в логике.. Мертвое тело нашей госпожи она так и не увидела. Судя по тому, что погони за ней не было, ее люди не взяли в расчет, что наша госпожа способна спуститься с отвесной скалы. В небо улететь тоже не могла, а если и улетела, то только вниз.
- Принцесса в своих делах весьма дотошна, - согласился с ним Я Цзян. Все они уже расселись вокруг, прибранного стараниями Ю Ли, стола. – На случай, если вам, госпожа, по какой-либо случайности довелось выжить, то куда, по ее разумению, вы могли отправиться? Понятно, что в столицу к супругу.
- Вот то-то и оно, - вздохнул Ми Тэн, потирая массивный подбородок. - И вырезают тех бедняжек, что только прибыли в Лоян.
Мужчины замолчали. По их выразительным физиономиям угадывалось, что кроют они Четвертую принцессу грязными кабацкими выражениями за которые, произнеси они их вслух, даже в закрытой комнате, не сносить им головы.
- Сучища… - не выдержал Я Цзян, не справившись со своими эмоциями.
Ю Ли живо вскинула голову будто услышала, что-то до боли знакомое и все пятеро тут же уставились на нее в каком-то непонятном ожидании. Как будто она вот-вот признается в чем-то таком... или скажет что-то этакое… А Я Цзян, вообще, весь путь до столицы, странно посматривал на нее, вот как теперь.
Необычные ругательства офицеров, которые те любили, и правда находили в ней странный отклик узнавания, должно быть, они из ее той, «призрачной» жизни, которую она не могла вспомнить. Были эти ругательства намного витиеватее и по фантазии и по силе намного крепче, какого-нибудь: «Ты не лучше собачьего дерьма». Странные воспоминания, что порой пробивались в памяти, давали трещину в здешней обыденности, ставя под сомнение ее настоящее. Но думать об этих странностях было некогда, мужа надо было спасать.
И супруга генерала хмурясь, смотрела на стену перед собой, а, после, вздохнув, перевела взгляд на окно со спущенной на нем циновкой и выдала:
- С этим ведь надо что-то делать?
Парни молчали, но не возражали.
- Что вы имеете в виду, госпожа? – мягко спросил Ми Тэн.
Ю Ли озадачено оглядела их. Чего они ждут от нее?
- Я, имею ввиду, своего супруга, Лин Фэна, - отчеканила она.
Отборные задвигались на лавке и то ли выдохнули с облегчением, то вздохнули с досадой.
- Что бы освободить, нужно устранить причину, из-за которой он оказался в таком положении, - раздумчиво выдал Цзюнь Сяо, возвращаясь к насущному.
- Убрать горящие дрова из-под котла? - переглянулись офицеры, – но по силам ли нам это?
- Нам не ухватить Четвертую.
- Да ладно! Что, никаких влиятельных вельмож, что хотели бы отомстить этой беспредельщице, кроме советника И Лана? – не поверила Ю Ли
- Император держит всех недовольных угрозами их семьям.
- А, понятно, на защиту доченьки идет встречный компромат. Император делает им предложение от которого они не в силах отказаться, - безрадостно подытожила Ю Ли. – Нет, ну а если речь пойдет о государственной измене? Такое тоже сойдет принцесске с рук?
Офицеры переглянулись.
- Вы что-то придумали, госпожа? – с интересом спросил Ми Тэн.
- Устроим маленький майдан и… - она вдруг запнулась, недоуменно оглядев их, но Отборные смотрели выжидающе. - Кто-нибудь знает, что я только что сказала? – все дружно покачали головой с тем же необъяснимым выражением.
Ведь точно что-то знают, стервецы!
- А что это такое? – не вытерпел Я Цзян, чье мальчишеское лицо горело любопытством.
- Это, когда мы начнем действовать подло, нечестно, мошеннически, но не убиваем. Ни-ко-го. Иначе все это никогда не закончится. Убийства породит ответные преступления. Выкрадываем, шантажируем, придаем огласке все грязные секреты Четвертой, это разрешается. Можно потакать ревности свидетелей, тщеславию и страсти. Дальше они все сделают сами, - и пробормотала, удивляясь своему порыву. – Хотела что-то забыть, но сказала.
- Так ведь император знает, что его дочь замешана в неприглядных вещах, а потому вовремя перехватывает и гасит опасные слухи, не давая им распространиться. После каждого просочившегося слуха, кого-нибудь да казнят, обвиняя в клевете императорского дома, – покачал головой осторожный Чжу Лан.
- Ну, а если все случится наоборот и слух разрастется настолько, что император не сможет ничего с ним поделать? - спросила Ю Ли.
