За пареньком уже стояли все до одного китайские воины, сжимая рукояти своих мечей. Между вставшими друг против друга сторонами нарастало молчаливое напряжение. Викинги оскалились в предвкушении хорошей потасовки. Китайцы смотрели непримиримо и враждебно, в этот раз они не собирались уступать. Тишину нарушало тихое рыдание Юли. Обхватив себя руками, она, придерживая разодранную надвое футболку, сидела неподалеку от оглушенного Шавки. Бросившаяся к ней Светлана, поспешила увести ее. Русские, последними появившись на месте разгорающегося конфликта, не раздумывая, приняли сторону китайцев. Но те жестами попросили их отойти в сторону. Русские закивали, давая понять, что вмешиваться не будут, но и уходить не собирались. По мнению Игоря силы, были вполне равны: на двух викингов по четыре китайца в самый раз.
- Нет, - решительно поджал губы Нет Нетыч. – Необходимо как-то предотвратить бойню.
- Вот и я думаю, что гостеприимные хозяева не станут разбираться кто прав, кто виноват, а могут положить всех до единого порядка ради, - мрачно предрек Сергей.
- И что теперь! – стискивал кулаки Слава, едва сдерживаясь, его голос прерывался от ярости. – Опять спустить все этим похотливым свиньям, лишь бы не злить хозяев?! Я, знаете ли, сюда не рвался, и в гости не напрашивался, и мне по хрену их гостеприимство!
- Нет, сюда никто из нас не напрашивался и не рвался, - примиряющее проговорил Нет Нетыч. – Успокойтесь, Слава. Возьмем ледорубы и веревки. В драку не лезть, но быть наготове.
Ребята обступили Светлану утешающую Юлю, наблюдая за противостоянием невозмутимых китайцев и самоуверенных скандинавов, что хоть сейчас вдвоем готовы были ринуться в толпу этих насекомых, посмевших думать, что они бойцы, и показать им кто здесь настоящий воитель. Но вперед вышел один из китайцев, демонстративно отбросил меч в сторону, вызывая одного из северян на поединок. Переглянувшись, скандинавы разразились издевательским хохотом. И все же вызов китайца был снисходительно принят. К нему выступил Конунг-варвар всем своим видом говоривший: почему бы не поразмяться? Одним махом стащив через голову кожаную безрукавку, он обнаженный по пояс, поиграл буграми мышц, демонстрируя свою мощь. Китаец последовал его примеру, скинув кофту из домотканой холстины.
- Нет, ну это довольно разумное решение свести конфликт к поединку, - с одобрением если не с облегчением проговорил Нет Нетыч. – Китайцы тоже сообразили, что бойня ни к чему хорошему не приведет.
- К сожалению, это будет не поединок, а принесение жертвы, - стиснул зубы Сергей. – Разве его исход не очевиден? Варяг же излупит азиата до кровавых соплей.
Одна из скандинавок вдруг с воодушевлением принялась подбадривать Конунга, пока тот не рыкнул на нее. Женщина умолкла и повернулась к своей товарке, что задумчиво разглядывала безрассудного китайца, посмевшего выйти против их предводителя. Дернув ее за рукав, первая показала очнувшейся девице на валявшегося без сознания Шавку, и обе схватив его за руки потащили к своему углу. Напоследок девица все же оглянулась на китайца. Возраст храбреца приближался к среднему и был он заметно крупнее и выше своих собратьев, хотя сильно уступал кряжистому и массивному северянину.
- Да уж, парень питался не одной лишь чумизой, - разглядывая его, рассудил Игорь. – Явно не из простых, но по ходу ведет не только праздную жизнь, а вкалывает на военной службе.
По невозмутимому лицу китайца не было ясно, впечатлила ли его мощь противника. Но если тело Конунга украшенное затейливой татуировкой бугрилось мышцами и красовалось длинным рубцом шрама пересекавшим грудь, то тело китайца, не имеющего ни грамма жира, было похоже на скрученный стальной трос, покрытое многочисленными шрамами.
Конунг высокомерно начал, что-то насмешливо объяснять. Наклонившись, показал ладонью на вершок от пола, вдруг хлопнув по нему, будто прибил назойливую букашку, дразня противника и стараясь вывести его из себя. Но, вдруг перестав скалиться, с удивительной сноровкой и ловкостью, обрушился на китайца. Только того уже не было на месте. Поминая молот Тора и глаз Одина, Конунг крутанулся на месте. И если скандинав, наблюдавший за поединком, вел себя эмоционально и шумно, то китайцы оставались собранными и сосредоточенными. Удары Конунга отличались размашистостью, подобные ударам молота по наковальне. Удары китайца - скупы и точны, хотя Конунг их, казалось, даже не замечал. Пока кулак викинга, описывая широкую дугу, опускался на противника, тот успевал нанести ему серию коротких резких, похожих на тычки, ударов, никак не сказывавшихся на мощном северянине. И китайцу оставалось лишь уходить от прямого столкновения, да уклоняться от противника кулака, в надежде измотать викинга.
Неожиданно Конунг перестроился. Приучив китайца к своим прямым открытым замахам, он ударил сбоку наотмашь. Странно, что его кулак тотчас не свернул тому шею. Китаец отлетел метра на три, плашмя упав возле стены, словно тряпичная кукла. Скандинав, подняв руки и потрясая кулаками, завопил хвалу Одину и своему вождю. Он нисколько не сомневался в победе Конунга. Китайцы тревожно задвигались, смотря на поверженного поединщика. Выдержал ли их товарищ подобный удар? Жив ли он вообще или пора уносить его с места драки? Тем более Конунг великодушным жестом показал, что они могут это сделать. Только вдруг китаец шевельнулся и, пошатываясь, начал подниматься. Вот он встал на четвереньки, опираясь о пол ладонями, потом, тряхнув головой, приподнялся на одно колено. Волосы на его макушке развернулись в длинный хвост, что упал на опущенное мускулистое плечо и, соскользнув с него, коснулся пола. Пусть неуверенно, но он все же начал подниматься. Конунг недовольно пожевал губами, недоверчиво наблюдая за ним.
Едва встав на ноги, китаец неожиданно стремительными круговыми движениями рук, восстановил дыхание, окончательно придя в себя, и пошел на Конунга, чей сокрушительный кулак должен был вообще-то выбить из него весь дух. Так было всегда, никто не поднимался после знаменитого удара Конунга, который он оттачивал годами. Китаец же мягкой крадущейся походкой начал обходить соперника. Викинг, держа его взглядом, по-волчьи оскалившись, поворачивался за ним, давая понять, что не позволит тому напасть врасплох. Только вдруг пошатнувшись, Конунг оступился и, согнувшись в три погибели, рухнул на пол как подкошенный колосс, раскинув руки в стороны. Мрачно, с тяжелым разочарованием и недоумением смотрел оставшийся скандинав на своего поверженного, прежде непобедимого предводителя, павшего от руки какого-то… насекомого. Похоже, у него исчезла вся уверенность в том, что он пирует в Валгалле в обществе пусть задрипанных, но валькирий, а собравшиеся вокруг человекоподобные существа, служат им единственно для развлечения.
- Было бы замечательно, если бы китаец прибил его совсем, - высказал мстительную надежду Слава.
- Не все скоту масленица, - поддержал его довольный Игорь, горячо «болея» за китайца.
Митя же с восторгом смотрел на победителя. Все-таки удары китайского воина, бившего по определенным точкам тела, достигли цели и вырубили матерого викинга. Наконец-то он воочию увидел бой мастера кунг-фу! Это было реально круто!
- Нет, прибить его было бы в корне не верно, - поправил на переносице очки Нет Нетыч. – Нам несказанно повезло, что у китайской стороны оказался умный лидер.
Сергей кивнул, соглашаясь, а Слава едко поинтересовался:
- И с чего это он умный?
- Во-первых, - начал объяснять Сергей, - он сдерживает своих людей, когда их откровенно провоцируют, а значит в группе жесткая дисциплина. Во-вторых, ждал до последнего, чтобы поставить викингов на место. И выставил мастера боя, который не только смог выдержать сокрушительную атаку мощного противника, но победить и при этом не убить его. Неизвестно, что ждет нас впереди, и каждый человек будет не лишним. К тому же, кто еще сможет справиться с неуправляемой сворой викингов, кроме их конунга? Необходимо, чтобы кто-то держал эту вольницу на поводке.
- А почему он ждал до последнего? – живо поинтересовался нетерпеливый Митя, едва Сергей смолк. – Зачем было ждать? Сразу показал северянам их место и все дела?
- Нет, ну если бы он поддался обиде и начал выяснять отношения по пустякам, то запустил процесс обоюдной мести, - принялся объяснять теперь уже Нет Нетыч. – Обида – это чисто по-женски. Обижается слабак. В данном случае, китайцы вступились за своего, варяги за своего, каким бы мудаком он ни был. Лидер в этом отношении всегда поймет лидера.
Между тем скандинавки шумно возмущаясь, начали откровенно подбивать оставшегося викинга на подвиг. Но, оглядевшись, тот понял, что пребывает в полном одиночестве и в невыгодном положении с двумя бесчувственными туловищами, одно из которых таковым только притворялось. К тому же мелкие невзрачные людишки, которых они поначалу приняли за человекоподобных насекомых, что по какой-то прихотливой насмешке богов, напялили на себя воинские доспехи, оказались недоверчивыми и предусмотрительно окружили скандинавов, разойдясь по всему помещению. Это бы еще ладно! Скандинавы верили в свою несокрушимость и помощь богов. Да только ведь люди их расы, отчего-то приняли сторону недочеловечков, что и заставило викинга отступить и шикнуть на своих не к месту разошедшихся баб, не решаясь подойти к Конунгу, пребывавшему в глубокой отключке.
Стоящий над побежденным китаец, посмотрел на прятавшихся за спину викинга «валькирий», и склонился к побежденному, коснувшись его шеи. Викинг глухо зарычал, решив, что тот хочет завершить свое дело и перерезать Конунгу горло. Но китаец отошел к своим, и те тут же собрались вокруг него, выражая свой восторг глубочайшими поклонами. К Конунгу подошла уже переодетая в свитер Юля. Потрогав на шее пульс поверженного, приподняла его веко и осмотрев, кивнула, наблюдавшему за ней исподлобья скандинаву, после чего вернулась к Нет Нетычу и Сергею. Слава тут же приобнял ее за плечи.
- Как ты? – с беспокойством и тревогой спросил он девушку.
- Нормально. Конунг жив, но, похоже, что у него отбиты внутренности. Он здоров как бык, так что восстановится быстро. Но компрессы все же нужно наложить, - доложила она Нет Нетычу.
- Пусть этим занимаются их бабы, - раздраженно отрезал Слава. – Пойдем.
А единственный оставшийся на ногах викинг, препоручив заботу о Конунге женщинам, вплотную занялся Шавкой, из-за которого и случился весь сыр-бор. Метелил он его так, что казалось тот больше не жилец на этом свете. Но никто и не подумал останавливать жестокое избиение. Напротив, каждый понимал, что свершается справедливое и необходимое воздаяние подлому грязному поступку.
- Душевненько так, - хмыкнул Сергей, когда Шавка уже скулить перестал, и покосился в сторону китайцев.
Судя по всему, те тоже получали от происходящего моральное удовлетворение. Но вот растерявшиеся притихшие скандинавки, похоже, не представляли, что делать с бесчувственным Конунгом и только рыдали над ним, да взывали к Одину. А в это время Слава зло выговаривал Юле, искавшей в рюкзаке аптечку.
- Будешь лечить даже после того, как тебя только что чуть не изнасиловал один из них?
- Но не Конунг же на меня напал? – деловито ответила Юля, перебирая лекарства в походной аптечке.
- Ты что, не видишь? Они все одинаковы. Грязные свиньи! Дай мне все что нужно, я сам сделаю ему компресс.
- Юль, ну, правда, - поддержал Славу, волновавшийся за нее Митя. – Пусть Конунгом их бабищи занимаются.
- А толку-то, - мрачно заметил Сергей. – Они над ним вон уже полчаса голосят как над покойным.
Кончилось тем, что все же пошла Юля, молча собравшая все необходимое, пока ее товарищи возмущенно спорили. Слава увязался за ней. Юля работала участковым терапевтом и обладала бесконечным терпением. Не удивительно, что при такой красоте и покладистом характере, Слава уже год упорно добивался ее, не желая упускать.
К скандинавам они подошли одновременно с двумя китайцами, и Слава кивком выказал свое уважение тому, кто только что схватился с Конунгом. Китаец ответил вежливым поклоном и во все время процедуры, стоял рядом со своим солдатом, заложив руки за спину. Солдат держал глиняный пузырек, заткнутый промасленной тряпицей, и пока скандинавки всхлипывали и причитали, он накладывал из него пахучую мазь на живот очухавшегося Конунга. Юля же, принюхиваясь, пыталась определить ее состав.
Сергей, наблюдая за этим со своей территории, кивнув на китайца, сказал Мите с Игорем:
- Вы, молодняк, учитесь великодушию у древних, а то прям, злыднями какими-то растете!
- Нет, я думаю, китайцы поступают так, потому, что их лидер человек высоких принципов и благородного воспитания, - тактично поправил его Нет Нетыч.
- Это наша Юля высоких принципов, - ревниво возразил Митя. – Я бы скандинавам, после такого, даже уши от дохлого осла не дал, не то, что лечил.
А Слава, следя, как осторожно и щедро солдат накладывает на «пивной» живот Конунга лекарственную мазь, от которого уже лоснилась кожа, не удержался от банального замечания:
- Много пива пить вредно.
«Капитан очевидность», - поморщилась про себя Юля, но вслух сказала:
- Думаю, не стоит смешивать эту мазь с моим компрессом. Понаблюдаем пока за ее действием, - и поднялась, прихватив свою аптечку, не желая замечать викинга, стоявшего в ногах Конунга, благодарно глазеющего на нее.
Передав вату, йод и спиртовой настой женщинам, она указала им на избитого Шавку, валявшегося у стены, давая понять, что это для него. Одна из скандинавок нехотя взяла лекарства и брезгливо передала их викингу. Другая, не отвлекалась ни на что, сверлила невозмутимо стоящего китайца пылким взглядом. Викинг с лекарствами в руках, подойдя к Шавке, пинком заставил его сесть и, склонившись над ним, без лишних церемоний, принялся за дело, не обращая внимания на его скулеж и хныканье. Этот вечер выдался, пожалуй, самым тихим из всех, проведенных здесь вечеров.
На следующее утро, как условно определяли время суток русские, следуя режиму сна, были «взяты» по одному человеку от альпинистов и китайцев. Причем взяли того китайца, которого «телепортировали» вместе с так и не вернувшимся скандинавом. Через какое-то время обоих «вернули» волновавшимся товарищам. То, что рассказывал Сергей, а «взяли» в этот раз его, было невероятно, хоть и ожидаемо. Помещение, в которое попали пленники после «телепортации», ничем не отличалось от того в каком пребывали сейчас три группы, разве что небольшим размером. С ними не общались, но что-то похожее на шар-глаз облетело их, исследуя. Потом испытуемых, кажется, погрузили в сон, но, опять же, не понятно как. Не то, чтобы появился запах, но воздух как будто сгустился, отчего дышать было трудно, а потом стал разряженным, тогда Сергей понял, что теряет сознание. По его словам, китаец рядом держался молодцом. Когда оба очнулись, их тела оказались облеплены какими-то органически влажными нашлепками. Сергей рискнул тронуть одну на своем запястье, она шевельнулась, а попытался содрать, почувствовал слабое сопротивление. После этого голос спросил на русском, почему он сейчас не видел сны. Откуда говорил неподвижный без всяких интонаций голос, определить не представлялось возможным.
Тем временем у солдата рядом поинтересовались, почему он не вспоминает о своем детстве.
- Нет, - решительно поджал губы Нет Нетыч. – Необходимо как-то предотвратить бойню.
- Вот и я думаю, что гостеприимные хозяева не станут разбираться кто прав, кто виноват, а могут положить всех до единого порядка ради, - мрачно предрек Сергей.
- И что теперь! – стискивал кулаки Слава, едва сдерживаясь, его голос прерывался от ярости. – Опять спустить все этим похотливым свиньям, лишь бы не злить хозяев?! Я, знаете ли, сюда не рвался, и в гости не напрашивался, и мне по хрену их гостеприимство!
- Нет, сюда никто из нас не напрашивался и не рвался, - примиряющее проговорил Нет Нетыч. – Успокойтесь, Слава. Возьмем ледорубы и веревки. В драку не лезть, но быть наготове.
Ребята обступили Светлану утешающую Юлю, наблюдая за противостоянием невозмутимых китайцев и самоуверенных скандинавов, что хоть сейчас вдвоем готовы были ринуться в толпу этих насекомых, посмевших думать, что они бойцы, и показать им кто здесь настоящий воитель. Но вперед вышел один из китайцев, демонстративно отбросил меч в сторону, вызывая одного из северян на поединок. Переглянувшись, скандинавы разразились издевательским хохотом. И все же вызов китайца был снисходительно принят. К нему выступил Конунг-варвар всем своим видом говоривший: почему бы не поразмяться? Одним махом стащив через голову кожаную безрукавку, он обнаженный по пояс, поиграл буграми мышц, демонстрируя свою мощь. Китаец последовал его примеру, скинув кофту из домотканой холстины.
- Нет, ну это довольно разумное решение свести конфликт к поединку, - с одобрением если не с облегчением проговорил Нет Нетыч. – Китайцы тоже сообразили, что бойня ни к чему хорошему не приведет.
- К сожалению, это будет не поединок, а принесение жертвы, - стиснул зубы Сергей. – Разве его исход не очевиден? Варяг же излупит азиата до кровавых соплей.
Одна из скандинавок вдруг с воодушевлением принялась подбадривать Конунга, пока тот не рыкнул на нее. Женщина умолкла и повернулась к своей товарке, что задумчиво разглядывала безрассудного китайца, посмевшего выйти против их предводителя. Дернув ее за рукав, первая показала очнувшейся девице на валявшегося без сознания Шавку, и обе схватив его за руки потащили к своему углу. Напоследок девица все же оглянулась на китайца. Возраст храбреца приближался к среднему и был он заметно крупнее и выше своих собратьев, хотя сильно уступал кряжистому и массивному северянину.
- Да уж, парень питался не одной лишь чумизой, - разглядывая его, рассудил Игорь. – Явно не из простых, но по ходу ведет не только праздную жизнь, а вкалывает на военной службе.
По невозмутимому лицу китайца не было ясно, впечатлила ли его мощь противника. Но если тело Конунга украшенное затейливой татуировкой бугрилось мышцами и красовалось длинным рубцом шрама пересекавшим грудь, то тело китайца, не имеющего ни грамма жира, было похоже на скрученный стальной трос, покрытое многочисленными шрамами.
Конунг высокомерно начал, что-то насмешливо объяснять. Наклонившись, показал ладонью на вершок от пола, вдруг хлопнув по нему, будто прибил назойливую букашку, дразня противника и стараясь вывести его из себя. Но, вдруг перестав скалиться, с удивительной сноровкой и ловкостью, обрушился на китайца. Только того уже не было на месте. Поминая молот Тора и глаз Одина, Конунг крутанулся на месте. И если скандинав, наблюдавший за поединком, вел себя эмоционально и шумно, то китайцы оставались собранными и сосредоточенными. Удары Конунга отличались размашистостью, подобные ударам молота по наковальне. Удары китайца - скупы и точны, хотя Конунг их, казалось, даже не замечал. Пока кулак викинга, описывая широкую дугу, опускался на противника, тот успевал нанести ему серию коротких резких, похожих на тычки, ударов, никак не сказывавшихся на мощном северянине. И китайцу оставалось лишь уходить от прямого столкновения, да уклоняться от противника кулака, в надежде измотать викинга.
Неожиданно Конунг перестроился. Приучив китайца к своим прямым открытым замахам, он ударил сбоку наотмашь. Странно, что его кулак тотчас не свернул тому шею. Китаец отлетел метра на три, плашмя упав возле стены, словно тряпичная кукла. Скандинав, подняв руки и потрясая кулаками, завопил хвалу Одину и своему вождю. Он нисколько не сомневался в победе Конунга. Китайцы тревожно задвигались, смотря на поверженного поединщика. Выдержал ли их товарищ подобный удар? Жив ли он вообще или пора уносить его с места драки? Тем более Конунг великодушным жестом показал, что они могут это сделать. Только вдруг китаец шевельнулся и, пошатываясь, начал подниматься. Вот он встал на четвереньки, опираясь о пол ладонями, потом, тряхнув головой, приподнялся на одно колено. Волосы на его макушке развернулись в длинный хвост, что упал на опущенное мускулистое плечо и, соскользнув с него, коснулся пола. Пусть неуверенно, но он все же начал подниматься. Конунг недовольно пожевал губами, недоверчиво наблюдая за ним.
Едва встав на ноги, китаец неожиданно стремительными круговыми движениями рук, восстановил дыхание, окончательно придя в себя, и пошел на Конунга, чей сокрушительный кулак должен был вообще-то выбить из него весь дух. Так было всегда, никто не поднимался после знаменитого удара Конунга, который он оттачивал годами. Китаец же мягкой крадущейся походкой начал обходить соперника. Викинг, держа его взглядом, по-волчьи оскалившись, поворачивался за ним, давая понять, что не позволит тому напасть врасплох. Только вдруг пошатнувшись, Конунг оступился и, согнувшись в три погибели, рухнул на пол как подкошенный колосс, раскинув руки в стороны. Мрачно, с тяжелым разочарованием и недоумением смотрел оставшийся скандинав на своего поверженного, прежде непобедимого предводителя, павшего от руки какого-то… насекомого. Похоже, у него исчезла вся уверенность в том, что он пирует в Валгалле в обществе пусть задрипанных, но валькирий, а собравшиеся вокруг человекоподобные существа, служат им единственно для развлечения.
- Было бы замечательно, если бы китаец прибил его совсем, - высказал мстительную надежду Слава.
- Не все скоту масленица, - поддержал его довольный Игорь, горячо «болея» за китайца.
Митя же с восторгом смотрел на победителя. Все-таки удары китайского воина, бившего по определенным точкам тела, достигли цели и вырубили матерого викинга. Наконец-то он воочию увидел бой мастера кунг-фу! Это было реально круто!
- Нет, прибить его было бы в корне не верно, - поправил на переносице очки Нет Нетыч. – Нам несказанно повезло, что у китайской стороны оказался умный лидер.
Сергей кивнул, соглашаясь, а Слава едко поинтересовался:
- И с чего это он умный?
- Во-первых, - начал объяснять Сергей, - он сдерживает своих людей, когда их откровенно провоцируют, а значит в группе жесткая дисциплина. Во-вторых, ждал до последнего, чтобы поставить викингов на место. И выставил мастера боя, который не только смог выдержать сокрушительную атаку мощного противника, но победить и при этом не убить его. Неизвестно, что ждет нас впереди, и каждый человек будет не лишним. К тому же, кто еще сможет справиться с неуправляемой сворой викингов, кроме их конунга? Необходимо, чтобы кто-то держал эту вольницу на поводке.
- А почему он ждал до последнего? – живо поинтересовался нетерпеливый Митя, едва Сергей смолк. – Зачем было ждать? Сразу показал северянам их место и все дела?
- Нет, ну если бы он поддался обиде и начал выяснять отношения по пустякам, то запустил процесс обоюдной мести, - принялся объяснять теперь уже Нет Нетыч. – Обида – это чисто по-женски. Обижается слабак. В данном случае, китайцы вступились за своего, варяги за своего, каким бы мудаком он ни был. Лидер в этом отношении всегда поймет лидера.
Между тем скандинавки шумно возмущаясь, начали откровенно подбивать оставшегося викинга на подвиг. Но, оглядевшись, тот понял, что пребывает в полном одиночестве и в невыгодном положении с двумя бесчувственными туловищами, одно из которых таковым только притворялось. К тому же мелкие невзрачные людишки, которых они поначалу приняли за человекоподобных насекомых, что по какой-то прихотливой насмешке богов, напялили на себя воинские доспехи, оказались недоверчивыми и предусмотрительно окружили скандинавов, разойдясь по всему помещению. Это бы еще ладно! Скандинавы верили в свою несокрушимость и помощь богов. Да только ведь люди их расы, отчего-то приняли сторону недочеловечков, что и заставило викинга отступить и шикнуть на своих не к месту разошедшихся баб, не решаясь подойти к Конунгу, пребывавшему в глубокой отключке.
Стоящий над побежденным китаец, посмотрел на прятавшихся за спину викинга «валькирий», и склонился к побежденному, коснувшись его шеи. Викинг глухо зарычал, решив, что тот хочет завершить свое дело и перерезать Конунгу горло. Но китаец отошел к своим, и те тут же собрались вокруг него, выражая свой восторг глубочайшими поклонами. К Конунгу подошла уже переодетая в свитер Юля. Потрогав на шее пульс поверженного, приподняла его веко и осмотрев, кивнула, наблюдавшему за ней исподлобья скандинаву, после чего вернулась к Нет Нетычу и Сергею. Слава тут же приобнял ее за плечи.
- Как ты? – с беспокойством и тревогой спросил он девушку.
- Нормально. Конунг жив, но, похоже, что у него отбиты внутренности. Он здоров как бык, так что восстановится быстро. Но компрессы все же нужно наложить, - доложила она Нет Нетычу.
- Пусть этим занимаются их бабы, - раздраженно отрезал Слава. – Пойдем.
А единственный оставшийся на ногах викинг, препоручив заботу о Конунге женщинам, вплотную занялся Шавкой, из-за которого и случился весь сыр-бор. Метелил он его так, что казалось тот больше не жилец на этом свете. Но никто и не подумал останавливать жестокое избиение. Напротив, каждый понимал, что свершается справедливое и необходимое воздаяние подлому грязному поступку.
- Душевненько так, - хмыкнул Сергей, когда Шавка уже скулить перестал, и покосился в сторону китайцев.
Судя по всему, те тоже получали от происходящего моральное удовлетворение. Но вот растерявшиеся притихшие скандинавки, похоже, не представляли, что делать с бесчувственным Конунгом и только рыдали над ним, да взывали к Одину. А в это время Слава зло выговаривал Юле, искавшей в рюкзаке аптечку.
- Будешь лечить даже после того, как тебя только что чуть не изнасиловал один из них?
- Но не Конунг же на меня напал? – деловито ответила Юля, перебирая лекарства в походной аптечке.
- Ты что, не видишь? Они все одинаковы. Грязные свиньи! Дай мне все что нужно, я сам сделаю ему компресс.
- Юль, ну, правда, - поддержал Славу, волновавшийся за нее Митя. – Пусть Конунгом их бабищи занимаются.
- А толку-то, - мрачно заметил Сергей. – Они над ним вон уже полчаса голосят как над покойным.
Кончилось тем, что все же пошла Юля, молча собравшая все необходимое, пока ее товарищи возмущенно спорили. Слава увязался за ней. Юля работала участковым терапевтом и обладала бесконечным терпением. Не удивительно, что при такой красоте и покладистом характере, Слава уже год упорно добивался ее, не желая упускать.
К скандинавам они подошли одновременно с двумя китайцами, и Слава кивком выказал свое уважение тому, кто только что схватился с Конунгом. Китаец ответил вежливым поклоном и во все время процедуры, стоял рядом со своим солдатом, заложив руки за спину. Солдат держал глиняный пузырек, заткнутый промасленной тряпицей, и пока скандинавки всхлипывали и причитали, он накладывал из него пахучую мазь на живот очухавшегося Конунга. Юля же, принюхиваясь, пыталась определить ее состав.
Сергей, наблюдая за этим со своей территории, кивнув на китайца, сказал Мите с Игорем:
- Вы, молодняк, учитесь великодушию у древних, а то прям, злыднями какими-то растете!
- Нет, я думаю, китайцы поступают так, потому, что их лидер человек высоких принципов и благородного воспитания, - тактично поправил его Нет Нетыч.
- Это наша Юля высоких принципов, - ревниво возразил Митя. – Я бы скандинавам, после такого, даже уши от дохлого осла не дал, не то, что лечил.
А Слава, следя, как осторожно и щедро солдат накладывает на «пивной» живот Конунга лекарственную мазь, от которого уже лоснилась кожа, не удержался от банального замечания:
- Много пива пить вредно.
«Капитан очевидность», - поморщилась про себя Юля, но вслух сказала:
- Думаю, не стоит смешивать эту мазь с моим компрессом. Понаблюдаем пока за ее действием, - и поднялась, прихватив свою аптечку, не желая замечать викинга, стоявшего в ногах Конунга, благодарно глазеющего на нее.
Передав вату, йод и спиртовой настой женщинам, она указала им на избитого Шавку, валявшегося у стены, давая понять, что это для него. Одна из скандинавок нехотя взяла лекарства и брезгливо передала их викингу. Другая, не отвлекалась ни на что, сверлила невозмутимо стоящего китайца пылким взглядом. Викинг с лекарствами в руках, подойдя к Шавке, пинком заставил его сесть и, склонившись над ним, без лишних церемоний, принялся за дело, не обращая внимания на его скулеж и хныканье. Этот вечер выдался, пожалуй, самым тихим из всех, проведенных здесь вечеров.
На следующее утро, как условно определяли время суток русские, следуя режиму сна, были «взяты» по одному человеку от альпинистов и китайцев. Причем взяли того китайца, которого «телепортировали» вместе с так и не вернувшимся скандинавом. Через какое-то время обоих «вернули» волновавшимся товарищам. То, что рассказывал Сергей, а «взяли» в этот раз его, было невероятно, хоть и ожидаемо. Помещение, в которое попали пленники после «телепортации», ничем не отличалось от того в каком пребывали сейчас три группы, разве что небольшим размером. С ними не общались, но что-то похожее на шар-глаз облетело их, исследуя. Потом испытуемых, кажется, погрузили в сон, но, опять же, не понятно как. Не то, чтобы появился запах, но воздух как будто сгустился, отчего дышать было трудно, а потом стал разряженным, тогда Сергей понял, что теряет сознание. По его словам, китаец рядом держался молодцом. Когда оба очнулись, их тела оказались облеплены какими-то органически влажными нашлепками. Сергей рискнул тронуть одну на своем запястье, она шевельнулась, а попытался содрать, почувствовал слабое сопротивление. После этого голос спросил на русском, почему он сейчас не видел сны. Откуда говорил неподвижный без всяких интонаций голос, определить не представлялось возможным.
Тем временем у солдата рядом поинтересовались, почему он не вспоминает о своем детстве.
