Ника пожала плечами:
- Все равно, мне не понятно, почему твоя сестра сбежала из этого мира в мой. Из этого пророчества я этого так и не поняла. Какое оно вообще имеет к ней отношение? И что со мной должно случиться завтра?
- Завтра? Завтра тебе предстоит встретиться с самой Ллос, - с гаденько улыбочкой, ласково сказал Громф. - Тебя ждет одна из двух участей: либо ты получишь неограниченную власть, либо соединишься с Паучьей королевой навечно.
- Что значит "соединюсь навечно"?
- Это значит, что Ллос пожрет тебя.
- Ты меня пугаешь, да?
Маг, усмехаясь, с холодным интересом смотрел на нее, и Ника невольно поежилась под его взглядом.
- М-да, от такой милости, кто хочешь, сбежит, - пробормотала она и решительно добавила: - Завтра я откроюсь Ллос и расскажу все без утайки.
- Думаешь, это спасет тебя? – хихикнул маг. - Паучиха все равно пожрет тебя, хотя бы за то, что ты человек и за то, что Фиселла сбежала, так и не исполнив данного ей обета.
- А я здесь причем?
- Нипричем, - согласился Громф. - Более того, ты - лицо случайное. Я вообще не думал, что Фиселла всерьез возьмется за такое, но, как видишь, у нее все прошло на удивление все хорошо, клянусь Камнем Летучей мыши. По-моему, она сама не подозревала, насколько удачно рискнула. Человек живет очень мало. Отпущенный срок его жизни сгорает так же быстро, как кусок пергамента в огне, а потому он дорожит каждым мигом своей никчемной жизни, изо всех сил цепляясь за нее. Только из-за того, что человек будет бороться за себя до конца, Фиселла сделала правильный выбор, поменявшись с тобой телами.
- В борьбе за жизнь порой приходиться стоять насмерть, - кивнула Ника. - А из-за чего Паучья королева должна сожрать или наградить Фиселлу?
- Обет, - и Гормф, подчеркивая значение сказанного, поднял палец с длинным ногтем. - За право стать Первой Матерью Первого Дома Мензоберранзана, за неограниченную власть, Фиселла дала богине некий обет, что бы та поддержала мою среднюю сестрицу в ее притязаниях. Ллос свое обещание сдержала - Фиселла получила все. А вот Фиселла так и не смогла выполнить данного ею обета и сбежала.
- А что за обет?
- То ведомо только Фиселле и самой Ллос.
- Ты хочешь сказать, что она с тобой не говорила об этом?
- Она ни с кем не говорила об этом.
- Почему?
- Потому что боялась, что его поторопятся исполнить другие Матери.
- Но ты ведь...
- Ко мне приходила Тирелла с вопросом, который сейчас задаешь ты. Видимо, Фиселле это стало известно.
- И ты даже не догадываешься, в чем состоит этот самый обет?
- Что изменит мой ответ?
- Многое. Я улажу дело с Ллос и ты поменяешь нас с Фиселлой телами.
- Ты воображаешь, что сможешь за один день что-то изменить? - хмыкнул он.
- Постараюсь. Ты же сам только, что здесь расписывал, на что способен человек ради того, чтобы сохранить свою жизнь.
Громф недоверчиво покачал головой.
- Ты мне пришлась по нраву, но, прости, у тебя просто ничего не выйдет. Если тебе удастся выжить, я буду рад иметь такую сестру.
- Ничего себе! Ведь это ты перекинул Фиселлу из Мензоберранзана в наш мир. Так давай перекидывай домой и меня.
- О, нет! - рассмеялся Громф. - Мне льстит, что ты считаешь меня столь могущественным магом, но моя заслуга лишь в том, что я рассказал Фиселле о некоем пророчестве и это ее заинтересовало. Я думал, что дело ограничится простым любопытством, но у нее, во имя Летучей Мыши, как-то все получилось... Но как?! Не каждый великий маг возьмется за подобное. Как это могло получиться у нее? Ничего не понимаю.
- Тогда, возможно, Великая Жрица знает об обете
- Если и знает, то ничего не скажет, когда узнает, что ты смертная. Эта карга тут же возложит тебя на жертвенный алтарь. Что ж, прощай. Я тебя уже больше никогда не увижу.
Ника неслась на своем диске к маленькому, неприметному дому в квартале ремесленников. Громф лгал, Тирелла знала об обете, что было явно из ее слов, которые она бросила Нике, во время их последнего разговора. Выхода не было. Времени не было. Оставалось одно - открыться Ллос, поведав ей всю правду.
Мензоберранзан. День третий
- Пора подниматься, госпожа, - раздался над ней голос Вифеллы. - Подходит час трапезы.
- Я его пропущу, - сонно пробормотала Ника, укрываясь одеялом с головой.
- Это невозможно, госпожа, - настаивала младшая сестра.
С третьей попытки оторвав голову от подушки, Ника поднялась и, все еще пребывая в дремотном состоянии, повиновалась ловким рукам Вифеллы, что одевали, украшали и расчесывали ее.
Вернувшись ночью от Громфа, Ника вновь извлекла свиток с предсказанием и заставила Клопси прочитать его еще раз. Предсказание было изложено в такой иносказательной форме и таким витиеватым слогом, что если бы не рассказ Громфа то, они, по-прежнему, так ничего и не поняли, но и прочитанное не добавляло ничего к тому, что рассказал маг. Расхаживая взад вперед из угла в угол под отяжелевшим взглядом засыпающего Клопси, Ника раздумывала, каким боком это предсказание могло касаться Фиселлы. Что в нем такого, что могло заинтересовать Паучиху? Что стало причиной их сговора? Что соблазнило в нем саму Ллос? Что увидела в нем Фиселла?
Храп солдата, спавшего на стуле глубоким сном, отвлекал и мешал, но Ника не могла позвать ни сестер, ни стражу. Все домочадцы должны пребывать в полной уверенности, что Ника "развлекается" с ним.
Что для Паучихи было важно настолько, что она одарила, нарушив тем закон дроу, среднюю сестру властью в обход старшей? Может, дело в ребенке, о котором говорил Громф, который родиться от двух знатных Домов и покорит для Ллос Поверхностный мир? Может, Фиселла и есть этот ребенок? Но тогда почему не Тирелла? Она такой же потомок знатного рода и больше подходит для роли безжалостной завоевательницы, чем Фиселла с ее замашками застеночного палача.
Солдат вывел носом немыслимой сложности руладу, и Клопси, уснувший на туалетном столике между хрустальным флаконом с ароматной водой и бриллиантовой диадемой, тревожно заворочался. Ника осторожно подняла кроху и переложила его в шкатулку, укрыв шелковым платком.
Да потому что, - ответила она сама себе,- именно Фиселла, а не старшая и не младшая сестра является потомком древнего рода. Ведь, судя по рассказу этого солдата, что своим храпом уже достал ее, эльфийки не имеют постоянного сексуального партнера.
Может, потому, Фиселла и пытала Доргана, что он, единственный чего-то стоящий полководец, отказывался повиноваться, посылая солдат в гибельную для них, экспедицию на Поверхность. Не отсюда ли желание Верховной Жрицы казнить собственного сына, обвинив его перед Паучихой в том, что завоевание Поверхности не началось лишь по его вине и тем оправдаться перед богиней. Ну, не желает Дорган завоевывать для Фиселлы Поверхностный мир, терпя еще и пытку безжалостным солнцем.
Солдат тяжко и надрывно всхрапнул, и Ника, приложив палочку ко лбу, послала приказ перенести его в казармы. Солдат тут же исчез, как будто его и не было.
Выходит, что бы сохранить свою жизнь, она должна за одну ночь завоевать Поверхностные королевства? От этого ей хотелось провалиться под землю, но она уже была под нею или тогда, как Фиселла, исчезнуть куда-нибудь. Ника ходила по покою, совершенно не представляя, что делать, не видя выхода из ситуации, куда ее загнал злой рок и страшное ее невезение. Вот завтра Паучиха спросит с нее, Ники, почему она не выполнила обет и не завоевала Поверхность? Ведь ей, Фиселле, была дана для этого неограниченная власть и поддержка самой богини, при помощи которых она должна была объединить все силы Подземья под предводительством строптивого Доргана и преподнести Паучихе покоренные Поверхностные земли на блюдечке с золотой каемочкой. Что Ника ответит на это? И Ника в возбуждении взмахнула палочкой. Страшно хотелось курить. Так! Не отвлекаться! Сверкающим алмазом на конце палочки, Ника озадаченно почесала переносицу.
А почему она думает о Паучихе, как о реальном существе? Кто-нибудь видел эту Ллос воочию? Может быть Паучья королева - это некая отвлеченная идея, объясняющая дроу сотворение и устройство их Подземного мира. Их философия. Тогда за этим образом кто-то стоит. Скорей всего, сама Верховная Жрица, которая, якобы, является посредником между реальностью и неким абстрактным понятием называемым Ллос. Значит Великая Жрица. Но она сама побаивалась завтрашнего дня. Тогда что, или кто, стоит за именем Ллос, и кого боится Тирелла, Фиселла и Верховная Жрица? С кем Нике завтра придется объясняться и договариваться. Но с кем бы ни пришлось встретиться, ей оставалось рассказать правду. Откуда-то издалека донесся звук гонга.
- Госпожа, прошу проследовать в трапезную, - прозвучал над ее ухом голос Вифеллы и Ника очнулась.
Из зеркала над туалетным столиком на нее смотрело прекрасное темное лицо, обрамленное копной светлых волос, уложенных в сложную прическу. Разделенные пряди были переплетены золотыми нитями и собраны вверх. Сначала она не поняла, кто это - она все еще думала о себе, как о прежней Нике, девчонке с короткими окрашенными прядками волос с дерзко вздернутым носиком, любившей потертые джинсы и свободные футболки и никак не могла связать себя с этой величественной красавицей.
За ее спиной Вифелла, опустив глаза, ожидала молчаливого одобрения или истерики с которой Фиселла обычно небрежно разрушала кропотливый труд своей младшей сестры. Ника скорчила рожицу, показав отражению язык. Красавица в зеркале, сбросив свою спесь сразу стала похожа на человека и Ника, примирившись со своим теперешним обликом, улыбнулась, встретившись в зеркале взглядом с Вифеллой.
- Ну, что, пойдем, сестричка, - поднялась она со стула.
Уютно свернувшегося и посапывающего в своей шкатулке Клопси она решила не будить.
В трапезной ее церемонно приветствовала свита Дома де Наль. Поднявшись на свое место и раскланявшись с ними, она привычным жестом пригласила их садиться и начинать трапезу. Ника чувствовала тревогу и озадаченность присутствующих, потому что это был "последний день королевы". Ее ожидали увидеть злой испуганной, на грани истерики. Ее любезность пугала и не могла обмануть никого из присутствующих, все знали, что за этим последуют казни. Это было так естественно: неужели Мать уйдет в вечность одна. А то, что Фиселла де Наль обречена, знал каждый в Мензоберранзане.
И домочадцы, сидя за общим столом, гадали, кого из них она изберет, чтобы перед своей смертью насладиться его мучительной кончиной. Косясь по сторонам, каждый из них молил богиню, чтобы это оказался его сосед и прикидывал, успеет ли, принести клятву верности Тирелле, новой Матери Дома. Сделать это прямо сейчас? Или подождать, когда им объявят, что Фиселла де Наль навечно воссоединилась с Ллос? И переживал, что сосед опередит его, оказавшись, расторопнее.
Если бы только они могли предположить, что сейчас, на самом деле, занимало Мать Первого Дома. А она была озадачена тем, что пыталась определить, из чего приготовлено желтоватая, похожая на клейстер масса, что скудным шлепком лежала на щедро усыпанном изумрудами и сапфирами блюде. Все эти два дня ее пребывания в Мензоберранзане, ей все время хотелось есть. Интересно, как тут обстоят дела с последним желанием осужденного на смерть? Она бы потребовала горячего супа и котлету с салатом, кофе и булочку... Нет, лучше пирожок с капустой... Ника расстроилась и, не дожидаясь слуги, налила себе вина.
Ей не хватало Клопси. Еще она заметила, что место Доргана за столом снова пустует. Но больше всего тревожило отсутствие Тиреллы. Было не по себе от мысли, что, быть может, сейчас Тирелла убеждает Доргана переметнуться к ней, пока не поздно, и, быть может, они уже что-то предпринимают против нее. То, что Тирелла психует из-за Доргана, не увидеть было не возможно. Вчерашний ее поступок был поступком разъяренной ревнивой женщины. Наверное, раньше они были парой, пока их отношения не сломала Фиселла, сделав Доргана своим мужем. Кажется, у нее уже начинает, развивается паранойя и подозрительность, как у всех, кто, находясь на вершине власти, страшно боится ее потерять. Ладно. Сегодня все закончится и ей вообще все станет фиолетово.
Посереди полутемной залы, освещенной лиловым светом подсвеченных колонн, что дрожащими бликами, отражались в зеркально гладких плитах пола, возникла непроницаемо черная сфера. Рассеявшаяся в ней чернота, явила Верховную Жрицу. Парящая в прозрачности сферы она торжественно скрипучим голосом произнесла:
- Фиселла де Наль, Мать Первого Дома, Великая Ллос ждет тебя в храме Священных Пещер, когда Нарбондель поднимется до середины своей высоты. Помни это!
Образ Верховной Жрицы потускнел, покрылся пеленой, погрузился во мрак и шар растаял. Ника, ответившая на слова Верховной Жрицы утвердительным кивком, вздохнула, отчего-то пожелав себе приятного аппетита. Терпеливо дожидаясь конца трапезы, она наблюдала за дроу поглощающих свою отвратительную пищу, которым не было никакого дела до нее, Фиселлы. Не она первая и не она последняя канет в небытие Великой Бездны, и так ясно, что трон Дома де Наль займет Тирелла. Нике стало жаль себя.
В конце концов, это не ее мир, не ее жизнь. Не может такого быть, что бы она погибла здесь. В это не верилось. Но и надеяться было не на что. Но может обстоятельства вдруг сложатся так, что все изменится, или миры как-то так повернутся, что она, Ника, вернется домой, а Фиселла в свой Мензоберранзан, где и будет сама отдуваться перед Паучихой. Для человека собственная смерть - понятие очень отдаленное и нереальное, а в чужом мире и вовсе отказываешься верить в нее.
Трапеза закончилась, и Вифелла успела шепнуть поднявшейся было Нике, что бы она оставалась на месте. Каждый, кто находился в трапезной, считал своим долгом подойти к ней и выказать свое восхищение тем, что ей оказана столь высокая честь предстать перед самой божественной Ллос, ибо она Фиселла, избранница Великой Богини. Дамы церемонно кланялись. Мужчины преклоняли перед ней колени, почтительно опуская взоры. На их лицемерие Ника отвечала вежливой улыбкой, угадывая в их лицах некое разочарование. Что она опять делает не так?
Ника покосилась на Вифеллу, стоящую у подножия ее кресла с таким выражением лица, которое прежде она за ней не замечала - младшая сестра была сама холодность и надменность. И только три мага, подошедшие к ней после всех, не говоря ни слова, поклонились, глянув на Нику вроде бы с сочувствием. Она улыбнулась им, едва удержавшись, чтобы не подмигнуть. "Где наша не пропадала? Наша пропадала везде", - говаривал ди-джей радиостанции, которую Ника часто слушала.
- Следуй за мной, госпожа, - повернулась к ней Вифелла.
Ника охотно подчинилась, мечтая, как вернувшись в свои покои, тут же отошлет ее и ляжет досыпать в мягкую постель, и пропади пропадом все Паучихи Подземья. Но только в покои они не вернулись. Не доходя до них, Вифелла завернула за угол и, отдернув тяжелый гобелен, вошла в глубокую нишу с низенькой полукруглой дверью. Толкнув ее, она отступила, пропуская Нику вперед. Когда низко нагнувшись Ника вошла, ей в лицо ударили упругие влажные пары горячего воздуха.
- Все равно, мне не понятно, почему твоя сестра сбежала из этого мира в мой. Из этого пророчества я этого так и не поняла. Какое оно вообще имеет к ней отношение? И что со мной должно случиться завтра?
- Завтра? Завтра тебе предстоит встретиться с самой Ллос, - с гаденько улыбочкой, ласково сказал Громф. - Тебя ждет одна из двух участей: либо ты получишь неограниченную власть, либо соединишься с Паучьей королевой навечно.
- Что значит "соединюсь навечно"?
- Это значит, что Ллос пожрет тебя.
- Ты меня пугаешь, да?
Маг, усмехаясь, с холодным интересом смотрел на нее, и Ника невольно поежилась под его взглядом.
- М-да, от такой милости, кто хочешь, сбежит, - пробормотала она и решительно добавила: - Завтра я откроюсь Ллос и расскажу все без утайки.
- Думаешь, это спасет тебя? – хихикнул маг. - Паучиха все равно пожрет тебя, хотя бы за то, что ты человек и за то, что Фиселла сбежала, так и не исполнив данного ей обета.
- А я здесь причем?
- Нипричем, - согласился Громф. - Более того, ты - лицо случайное. Я вообще не думал, что Фиселла всерьез возьмется за такое, но, как видишь, у нее все прошло на удивление все хорошо, клянусь Камнем Летучей мыши. По-моему, она сама не подозревала, насколько удачно рискнула. Человек живет очень мало. Отпущенный срок его жизни сгорает так же быстро, как кусок пергамента в огне, а потому он дорожит каждым мигом своей никчемной жизни, изо всех сил цепляясь за нее. Только из-за того, что человек будет бороться за себя до конца, Фиселла сделала правильный выбор, поменявшись с тобой телами.
- В борьбе за жизнь порой приходиться стоять насмерть, - кивнула Ника. - А из-за чего Паучья королева должна сожрать или наградить Фиселлу?
- Обет, - и Гормф, подчеркивая значение сказанного, поднял палец с длинным ногтем. - За право стать Первой Матерью Первого Дома Мензоберранзана, за неограниченную власть, Фиселла дала богине некий обет, что бы та поддержала мою среднюю сестрицу в ее притязаниях. Ллос свое обещание сдержала - Фиселла получила все. А вот Фиселла так и не смогла выполнить данного ею обета и сбежала.
- А что за обет?
- То ведомо только Фиселле и самой Ллос.
- Ты хочешь сказать, что она с тобой не говорила об этом?
- Она ни с кем не говорила об этом.
- Почему?
- Потому что боялась, что его поторопятся исполнить другие Матери.
- Но ты ведь...
- Ко мне приходила Тирелла с вопросом, который сейчас задаешь ты. Видимо, Фиселле это стало известно.
- И ты даже не догадываешься, в чем состоит этот самый обет?
- Что изменит мой ответ?
- Многое. Я улажу дело с Ллос и ты поменяешь нас с Фиселлой телами.
- Ты воображаешь, что сможешь за один день что-то изменить? - хмыкнул он.
- Постараюсь. Ты же сам только, что здесь расписывал, на что способен человек ради того, чтобы сохранить свою жизнь.
Громф недоверчиво покачал головой.
- Ты мне пришлась по нраву, но, прости, у тебя просто ничего не выйдет. Если тебе удастся выжить, я буду рад иметь такую сестру.
- Ничего себе! Ведь это ты перекинул Фиселлу из Мензоберранзана в наш мир. Так давай перекидывай домой и меня.
- О, нет! - рассмеялся Громф. - Мне льстит, что ты считаешь меня столь могущественным магом, но моя заслуга лишь в том, что я рассказал Фиселле о некоем пророчестве и это ее заинтересовало. Я думал, что дело ограничится простым любопытством, но у нее, во имя Летучей Мыши, как-то все получилось... Но как?! Не каждый великий маг возьмется за подобное. Как это могло получиться у нее? Ничего не понимаю.
- Тогда, возможно, Великая Жрица знает об обете
- Если и знает, то ничего не скажет, когда узнает, что ты смертная. Эта карга тут же возложит тебя на жертвенный алтарь. Что ж, прощай. Я тебя уже больше никогда не увижу.
Ника неслась на своем диске к маленькому, неприметному дому в квартале ремесленников. Громф лгал, Тирелла знала об обете, что было явно из ее слов, которые она бросила Нике, во время их последнего разговора. Выхода не было. Времени не было. Оставалось одно - открыться Ллос, поведав ей всю правду.
Мензоберранзан. День третий
- Пора подниматься, госпожа, - раздался над ней голос Вифеллы. - Подходит час трапезы.
- Я его пропущу, - сонно пробормотала Ника, укрываясь одеялом с головой.
- Это невозможно, госпожа, - настаивала младшая сестра.
С третьей попытки оторвав голову от подушки, Ника поднялась и, все еще пребывая в дремотном состоянии, повиновалась ловким рукам Вифеллы, что одевали, украшали и расчесывали ее.
Вернувшись ночью от Громфа, Ника вновь извлекла свиток с предсказанием и заставила Клопси прочитать его еще раз. Предсказание было изложено в такой иносказательной форме и таким витиеватым слогом, что если бы не рассказ Громфа то, они, по-прежнему, так ничего и не поняли, но и прочитанное не добавляло ничего к тому, что рассказал маг. Расхаживая взад вперед из угла в угол под отяжелевшим взглядом засыпающего Клопси, Ника раздумывала, каким боком это предсказание могло касаться Фиселлы. Что в нем такого, что могло заинтересовать Паучиху? Что стало причиной их сговора? Что соблазнило в нем саму Ллос? Что увидела в нем Фиселла?
Храп солдата, спавшего на стуле глубоким сном, отвлекал и мешал, но Ника не могла позвать ни сестер, ни стражу. Все домочадцы должны пребывать в полной уверенности, что Ника "развлекается" с ним.
Что для Паучихи было важно настолько, что она одарила, нарушив тем закон дроу, среднюю сестру властью в обход старшей? Может, дело в ребенке, о котором говорил Громф, который родиться от двух знатных Домов и покорит для Ллос Поверхностный мир? Может, Фиселла и есть этот ребенок? Но тогда почему не Тирелла? Она такой же потомок знатного рода и больше подходит для роли безжалостной завоевательницы, чем Фиселла с ее замашками застеночного палача.
Солдат вывел носом немыслимой сложности руладу, и Клопси, уснувший на туалетном столике между хрустальным флаконом с ароматной водой и бриллиантовой диадемой, тревожно заворочался. Ника осторожно подняла кроху и переложила его в шкатулку, укрыв шелковым платком.
Да потому что, - ответила она сама себе,- именно Фиселла, а не старшая и не младшая сестра является потомком древнего рода. Ведь, судя по рассказу этого солдата, что своим храпом уже достал ее, эльфийки не имеют постоянного сексуального партнера.
Может, потому, Фиселла и пытала Доргана, что он, единственный чего-то стоящий полководец, отказывался повиноваться, посылая солдат в гибельную для них, экспедицию на Поверхность. Не отсюда ли желание Верховной Жрицы казнить собственного сына, обвинив его перед Паучихой в том, что завоевание Поверхности не началось лишь по его вине и тем оправдаться перед богиней. Ну, не желает Дорган завоевывать для Фиселлы Поверхностный мир, терпя еще и пытку безжалостным солнцем.
Солдат тяжко и надрывно всхрапнул, и Ника, приложив палочку ко лбу, послала приказ перенести его в казармы. Солдат тут же исчез, как будто его и не было.
Выходит, что бы сохранить свою жизнь, она должна за одну ночь завоевать Поверхностные королевства? От этого ей хотелось провалиться под землю, но она уже была под нею или тогда, как Фиселла, исчезнуть куда-нибудь. Ника ходила по покою, совершенно не представляя, что делать, не видя выхода из ситуации, куда ее загнал злой рок и страшное ее невезение. Вот завтра Паучиха спросит с нее, Ники, почему она не выполнила обет и не завоевала Поверхность? Ведь ей, Фиселле, была дана для этого неограниченная власть и поддержка самой богини, при помощи которых она должна была объединить все силы Подземья под предводительством строптивого Доргана и преподнести Паучихе покоренные Поверхностные земли на блюдечке с золотой каемочкой. Что Ника ответит на это? И Ника в возбуждении взмахнула палочкой. Страшно хотелось курить. Так! Не отвлекаться! Сверкающим алмазом на конце палочки, Ника озадаченно почесала переносицу.
А почему она думает о Паучихе, как о реальном существе? Кто-нибудь видел эту Ллос воочию? Может быть Паучья королева - это некая отвлеченная идея, объясняющая дроу сотворение и устройство их Подземного мира. Их философия. Тогда за этим образом кто-то стоит. Скорей всего, сама Верховная Жрица, которая, якобы, является посредником между реальностью и неким абстрактным понятием называемым Ллос. Значит Великая Жрица. Но она сама побаивалась завтрашнего дня. Тогда что, или кто, стоит за именем Ллос, и кого боится Тирелла, Фиселла и Верховная Жрица? С кем Нике завтра придется объясняться и договариваться. Но с кем бы ни пришлось встретиться, ей оставалось рассказать правду. Откуда-то издалека донесся звук гонга.
- Госпожа, прошу проследовать в трапезную, - прозвучал над ее ухом голос Вифеллы и Ника очнулась.
Из зеркала над туалетным столиком на нее смотрело прекрасное темное лицо, обрамленное копной светлых волос, уложенных в сложную прическу. Разделенные пряди были переплетены золотыми нитями и собраны вверх. Сначала она не поняла, кто это - она все еще думала о себе, как о прежней Нике, девчонке с короткими окрашенными прядками волос с дерзко вздернутым носиком, любившей потертые джинсы и свободные футболки и никак не могла связать себя с этой величественной красавицей.
За ее спиной Вифелла, опустив глаза, ожидала молчаливого одобрения или истерики с которой Фиселла обычно небрежно разрушала кропотливый труд своей младшей сестры. Ника скорчила рожицу, показав отражению язык. Красавица в зеркале, сбросив свою спесь сразу стала похожа на человека и Ника, примирившись со своим теперешним обликом, улыбнулась, встретившись в зеркале взглядом с Вифеллой.
- Ну, что, пойдем, сестричка, - поднялась она со стула.
Уютно свернувшегося и посапывающего в своей шкатулке Клопси она решила не будить.
В трапезной ее церемонно приветствовала свита Дома де Наль. Поднявшись на свое место и раскланявшись с ними, она привычным жестом пригласила их садиться и начинать трапезу. Ника чувствовала тревогу и озадаченность присутствующих, потому что это был "последний день королевы". Ее ожидали увидеть злой испуганной, на грани истерики. Ее любезность пугала и не могла обмануть никого из присутствующих, все знали, что за этим последуют казни. Это было так естественно: неужели Мать уйдет в вечность одна. А то, что Фиселла де Наль обречена, знал каждый в Мензоберранзане.
И домочадцы, сидя за общим столом, гадали, кого из них она изберет, чтобы перед своей смертью насладиться его мучительной кончиной. Косясь по сторонам, каждый из них молил богиню, чтобы это оказался его сосед и прикидывал, успеет ли, принести клятву верности Тирелле, новой Матери Дома. Сделать это прямо сейчас? Или подождать, когда им объявят, что Фиселла де Наль навечно воссоединилась с Ллос? И переживал, что сосед опередит его, оказавшись, расторопнее.
Если бы только они могли предположить, что сейчас, на самом деле, занимало Мать Первого Дома. А она была озадачена тем, что пыталась определить, из чего приготовлено желтоватая, похожая на клейстер масса, что скудным шлепком лежала на щедро усыпанном изумрудами и сапфирами блюде. Все эти два дня ее пребывания в Мензоберранзане, ей все время хотелось есть. Интересно, как тут обстоят дела с последним желанием осужденного на смерть? Она бы потребовала горячего супа и котлету с салатом, кофе и булочку... Нет, лучше пирожок с капустой... Ника расстроилась и, не дожидаясь слуги, налила себе вина.
Ей не хватало Клопси. Еще она заметила, что место Доргана за столом снова пустует. Но больше всего тревожило отсутствие Тиреллы. Было не по себе от мысли, что, быть может, сейчас Тирелла убеждает Доргана переметнуться к ней, пока не поздно, и, быть может, они уже что-то предпринимают против нее. То, что Тирелла психует из-за Доргана, не увидеть было не возможно. Вчерашний ее поступок был поступком разъяренной ревнивой женщины. Наверное, раньше они были парой, пока их отношения не сломала Фиселла, сделав Доргана своим мужем. Кажется, у нее уже начинает, развивается паранойя и подозрительность, как у всех, кто, находясь на вершине власти, страшно боится ее потерять. Ладно. Сегодня все закончится и ей вообще все станет фиолетово.
Посереди полутемной залы, освещенной лиловым светом подсвеченных колонн, что дрожащими бликами, отражались в зеркально гладких плитах пола, возникла непроницаемо черная сфера. Рассеявшаяся в ней чернота, явила Верховную Жрицу. Парящая в прозрачности сферы она торжественно скрипучим голосом произнесла:
- Фиселла де Наль, Мать Первого Дома, Великая Ллос ждет тебя в храме Священных Пещер, когда Нарбондель поднимется до середины своей высоты. Помни это!
Образ Верховной Жрицы потускнел, покрылся пеленой, погрузился во мрак и шар растаял. Ника, ответившая на слова Верховной Жрицы утвердительным кивком, вздохнула, отчего-то пожелав себе приятного аппетита. Терпеливо дожидаясь конца трапезы, она наблюдала за дроу поглощающих свою отвратительную пищу, которым не было никакого дела до нее, Фиселлы. Не она первая и не она последняя канет в небытие Великой Бездны, и так ясно, что трон Дома де Наль займет Тирелла. Нике стало жаль себя.
В конце концов, это не ее мир, не ее жизнь. Не может такого быть, что бы она погибла здесь. В это не верилось. Но и надеяться было не на что. Но может обстоятельства вдруг сложатся так, что все изменится, или миры как-то так повернутся, что она, Ника, вернется домой, а Фиселла в свой Мензоберранзан, где и будет сама отдуваться перед Паучихой. Для человека собственная смерть - понятие очень отдаленное и нереальное, а в чужом мире и вовсе отказываешься верить в нее.
Трапеза закончилась, и Вифелла успела шепнуть поднявшейся было Нике, что бы она оставалась на месте. Каждый, кто находился в трапезной, считал своим долгом подойти к ней и выказать свое восхищение тем, что ей оказана столь высокая честь предстать перед самой божественной Ллос, ибо она Фиселла, избранница Великой Богини. Дамы церемонно кланялись. Мужчины преклоняли перед ней колени, почтительно опуская взоры. На их лицемерие Ника отвечала вежливой улыбкой, угадывая в их лицах некое разочарование. Что она опять делает не так?
Ника покосилась на Вифеллу, стоящую у подножия ее кресла с таким выражением лица, которое прежде она за ней не замечала - младшая сестра была сама холодность и надменность. И только три мага, подошедшие к ней после всех, не говоря ни слова, поклонились, глянув на Нику вроде бы с сочувствием. Она улыбнулась им, едва удержавшись, чтобы не подмигнуть. "Где наша не пропадала? Наша пропадала везде", - говаривал ди-джей радиостанции, которую Ника часто слушала.
- Следуй за мной, госпожа, - повернулась к ней Вифелла.
Ника охотно подчинилась, мечтая, как вернувшись в свои покои, тут же отошлет ее и ляжет досыпать в мягкую постель, и пропади пропадом все Паучихи Подземья. Но только в покои они не вернулись. Не доходя до них, Вифелла завернула за угол и, отдернув тяжелый гобелен, вошла в глубокую нишу с низенькой полукруглой дверью. Толкнув ее, она отступила, пропуская Нику вперед. Когда низко нагнувшись Ника вошла, ей в лицо ударили упругие влажные пары горячего воздуха.
