– А где жить будут? В Москве, в Питере? – тихо спросила Ангелина, она ощутила, как спазм перехватил горло.
– Ты чего шепчешь? Это же не секрет. Светка в этом году универ заканчивает. Получит диплом и в Москву к мужу переедет. Будем с ней в гости друг к другу ходить, – заулыбалась Маришка. – Хотя они могут и в Питере остаться. Тёти Лены муж, Светкин отец, высокую должность в Законодательном собрании занимает, так что его зятю все двери Санкт-Петербурга открыты.
Как-то сразу потускнело воскресное утро, откуда-то с подуло холодом, Ангелина поёжилась не то от ветра, не то от своих мыслей и попрощалась с Маришей. Рассказывать о встрече с Белогорским расхотелось, расхотелось вообще о чём-либо говорить.
В родительской квартире Ангелине тоже почему-то было холодно.
– Ты не заболела? – забеспокоилась мать.
– Всё нормально. Вчера поздно вернулась, не выспалась.
– Ну, а свадьба как? Весело было?
– Нормальная свадьба. Антон с камерой скакал. Он теперь на свадьбах подрабатывает.
– Ты поэтому такая грустная? Плюнь ты на него. Не думай, что он очень счастлив, просто вчера перед тобой хорохорился.
– Он не хорохорился, а на семейную жизнь жаловался.
– И что ты про это думаешь?
– Про это я не думаю ничего. Ма, я домой пойду, у меня ещё дел полно.
– Подожди, куда ты пойдешь? У меня только тесто подошло.
– Ну, вот и жарь пирожки, а я пошла.
Дома Ангелина легла на диван и закуталась в плед. Не потому, что хотела спать, а потому, что было очень грустно. Как Мариша сказала? «Константин, значит, постоянный». Ну да, константа – постоянная величина в ряду изменяющихся. Вот вчера женился постоянный Константин, свадьба была, потом брачная ночь. Он ласково целовал свою Светлану, ведь у него такие нежные губы! Может быть, именно сейчас она обнимает его, тесно прижимаясь к сильному торсу, их тела сплетаются. От этих мыслей Ангелину опять стало знобить, но как она ни старалась не думать про чужие объятия, воображение вновь рисовало, как бережно целует Костя свою невесту или как, задыхаясь от страсти, шепчет слова любви.
Вечером пришло сообщение Константина: «Ангел мой…», Геля не стала читать, а сразу написала ответ: «Поздравляю! Желаю тебе и Светлане счастливой семейной жизни. Совет да любовь!». Нажала «отправить», и почти сразу раздался звонок. Геля, насколько могла равнодушно-спокойно постаралась произнести: «Алло», пускай Костя услышит, что она ни капли не страдает. Но из трубки донёсся голос Ксюши:
– Ты дома?
– Дома.
– Тогда я сейчас к тебе приеду.
Ангелина посмотрела на часы: двадцать минут одиннадцатого. Даже для живущей по свободному графику Ксюхи поздновато ездить в гости. Ксения появилась ровно через полчаса, причем, с двумя большими спортивными сумками, и с порога объявила:
– Я у тебя пока поживу.
– Что-то случилось? – растерялась Ангелина. Она была рада помочь подруге, но как-то уж очень неожиданно та решила переехать.
– Нет, блин, просто так, от нефиг делать, по ночам с вещами по Москве катаюсь, – проворчала Ксюша. – Конечно, случилось. Ко мне в квартиру маньяк стал залезать. Открывает замок и заходит.
– Ты его видела? – у Гели от ужаса расширились зрачки.
– Пока нет, и надеюсь не увидеть.
– А как ты узнала, что он заходил?
– На прошлой неделе я в Дубай летала, возвращаюсь, в аэропорту мне сообщение: «Дорогая, я скучаю! Не улетай так надолго! И почему в квартире такой беспорядок! Но я тебя прощаю на этот раз, даже оставляю тебе подарок в верхнем ящике твоего стола». Захожу в квартиру: стулья перевернуты и в коридоре валяются, мои вещи из шкафа по полу разбросаны, а в верхнем ящике мерзкая картинка в рамочке – какой-то групповой садо-мазо трах.
–Ужас какой! Надо в полицию заявить.
– Заявила, но они не озаботились. Пропасть – ничего не пропало, ничего не испорчено. Замки целы. Посоветовали вспомнить, где и кому давала ключи.
– Вспомнила?
– А то! Всем ключи давала. Они у муженька моего бывшего остались, Володьке давала, чтобы он мне вытяжку на кухне повесил, у Вадика ключи были, пока мы с ним не разругались, у тебя, кстати, тоже мой запасной комплект есть… Короче, я новые замки поставила. Сегодня к матери ездила, а этот мне пишет: «Совсем запустила хозяйство! В холодильнике никакой еды, только сыр и йогурты! И в комнате опять беспорядок!» Захожу в квартиру: все бумаги со стола, все эскизы мои на полу, холодильник открыт, а на столе пустые упаковки от йогуртов и полголовки сыра надкусанные. Смотрю на эту инсталляцию и думаю: ещё один такой визит, и мне надо будет седину закрашивать. В общем, я подхватилась и бегом к тебе, – Ксения, яркая, рыжеволосая хохотушка, бесшабашная, рисковая, всегда полная адреналина, говорила тихо, а на румяном круглом лице вместо привычной самоуверенности проступала растерянность.
– А ты кому-нибудь новые ключи давала?
– Геля, я что, так на идиотку похожа, что ты мне идиотские вопросы задаешь? Только у матери на всякий случай запасные ключи оставила, больше никому.
Происходящее в квартире у подруги было так страшно и так необычно, что Ангелина даже перестала думать про объятия Константина и Светы.
Ночью Геле снился маньяк, который забрался к ней в квартиру и, вальяжно расположившись за кухонным столом, громко чавкая, уничтожал содержимое холодильника. Без десяти минут семь будильник прервал этот странный сон – вставать, как всегда, не хотелось.
– Выруби эту дурацкую музыку, -– Ксюха недовольно выглянула из-под одеяла. Она давно была на фрилансе и ранние подъемы рассматривала исключительно как странную прихоть «людей-жаворонков».
Ангелина выключила будильник и, стараясь не шуметь, стала собираться на работу. Почему-то волнуясь, включила мобильник, но на экране не высветилось никаких сообщений – Константин так ничего не ответил на её поздравление, не перезвонил. И вновь воображение стало рисовать Костю в спальне с молодой женой.
– Ты только никому не говори, что я у тебя, – сонный голос Ксении вернул Гелю в реальность, – даже своему нежному.
– Не скажу. Он в субботу женился на Маришкиной сестре.
– Жаль, что я не доросла до твоего чувства юмора.
– Это не юмор, а констатация факта, – уже из коридора, закрывая дверь, ответила Геля.
Придя на работу, Ангелина увидела спешащую по коридору Алёну, новобрачная, кивнув Геле, на ходу озабоченно перебирала какие-то бумаги.
– Ты чего на работе? – удивилась Ангелина. – Тебе же несколько дней за свой счёт в связи с бракосочетанием полагается.
– Мне много чего полагается, но Михалыч лично попросил. Сейчас нормативная проверка идёт, а потом обещал отпустить, даже с сохранением. А вот ты чего такая невесёлая, глаза красные? Плакала что ли?
– Да я нормальная.
– Ты не темни. На перерыве в столовку спустимся, и всё расскажешь. Давай, до обеда!
Ангелина, придя в отдел, попыталась сосредоточиться на работе, но это у неё плохо получалось: мысли замерли в ожидании, что Костя напишет или даже позвонит и как-то объяснится. Написала Ксюша: «У тебя в доме есть кофе? А если есть, то где?», мама прислала сообщение: «Доброе утро! Как себя чувствуешь?», из банка пришло предложение взять кредит… Константин молчал. Слёзы сами собой наворачивались на глаза.
В обеденный перерыв Алёна зашла за Ангелиной:
– Пошли, страдание ходячее, расскажешь, чего зарёванная такая сидишь.
Они спустились на первый этаж в кафе, и Геля неожиданно для самой себя выложила всё, что с ней произошло.
– Я с человеком четыре года встречалась, а он в командировку поехал, с другой познакомился и через месяц на ней женился. Со мной четыре года тянул, а её через месяц знакомства в ЗАГС повёл! А сейчас опять – всё прекрасно было: такой любящий, такой хороший, такие слова говорил. Я счастливая была, не ходила, а летала, и подругам рассказала, как у нас всё хорошо, а он меня тоже бросил. Он со мной встречался, о любви говорил, а сам на сестре моей школьной подруги женился. Так стыдно, что меня все бросают.
– Чего стыдно-то? – фыркнула Алёна. – Юльку, мою сестру видела? Так она за одноклассника Лёшку Рыжкова замуж вышла, они года не прожили, как в его машину грузовик въехал. Муженёк её на обочине стоял, а дальнобойщик уснул и в него врезался. Так Рыжкова из машины спасатели извлекали, его к боковой стойке прижало. А он без штанов и с бабой. А у нас посёлок, все друг друга знают. Вот это было стыдно. Юлька на улицу выходить не хотела.
У Ангелины заиграл телефон, она судорожно схватила трубку, но – снова не Константин.
– Мне только что маньяк написал! – взволнованно сообщила Ксюша. – Я телефон отключаю, чтоб местоположение моё не определялось. Кто его знает, с помощью чего он за мной следит.
– А что написал?
– Что зря я от него бегаю, что буду его, и прочий бред. Купи молока, чтобы кофе нормально попить. Я из квартиры на всякий случай выходить не буду.
– А он мог за тобой проследить, когда ты ко мне поехала? – Ангелине передалось возбуждение подруги.
– Геля, ну, откуда я знаю! Молоко не забудь купить. Пока!
Алёна с интересом слушала разговор и, только Ангелина нажала отбой, поинтересовалась:
– Это что там у вас за слежка?
– У меня сейчас подруга живёт, её маньяк преследует, – пояснила Ангелина.
– Ну и подружки у тебя, – Алёна скривила губы. – У одной сестра парня твоего уводит, вторая маньяка где-то подцепила.
– Я с сестрой подруги не знакома была. Просто случайно фото со свадьбы увидела, – зачем-то принялась оправдываться Ангелина, – а с маньяком вообще загадочная история...
– Тебе надо к бабке сходить, – перебила Алёна.
– К какой бабке? – не поняла Ангелина.
– Обычной. Пусть пошепчет, чтобы мужики от тебя не уходили.
– Я в это не верю, – пожала плечами Геля.
– А зря. У нас в Старом Залучье бабка есть. К ней издалека ездят. Помогает. Мне вот помогла.
– В смысле?
– Я к ней из-за Юльки ездила. Сеструха после своего замужества ходила как замороженная, а от мужиков вовсе шарахалась. Вот я весной в отпуске и поехала к бабке Шуре в Старое Залучье. Помогите, говорю сестре, чтобы в себя пришла и чтобы хорошего человека встретила. Бабка мне для Юльки воды и мёду дала, объяснила, как пить, чего говорить. Ну, сестрица моя отказалась: мол, ничего ей не надо, хотела воду заговорённую вылить, ну, тогда я сама её воду с мёдом пить стала – не пропадать же добру. А как в Москву из отпуска вернулась, так сразу со Стасиком познакомилась. В очереди на кассу в Перекрёстке стояли.
Ангелина невнимательно слушала Алёну, но из вежливости кивала головой в такт рассказу и даже заметила:
– В июле пойду в отпуск и тогда съезжу к твоей бабке.
– А чего июля ждать? Можешь на новогодних праздниках съездить. Да я бы и до Нового года не ждала, возьми несколько дней за свой счёт и поезжай. Это меня Михалыч с брачного ложа выдернул, а твоя аналитика сейчас нафиг никому не упала. Пиши заявление и поезжай. Чем себя понапрасну изводить, надо жизнь налаживать.
Ангелина вернулась в отдел, села за компьютер, а мысли возвращались всё к тому же: почему Константин не пишет и не звонит. Она себе объяснила, что, конечно, Костя по каким-то причинам вынужден был жениться на дочке высокопоставленного питерского чиновника, но любит он её, Гелю. Ведь так бережно он за ней ухаживал, так нежно с ней обращался и, разумеется, не просто так он называл её своим ангелом…
Вечером, придя домой, Ангелина рассказала Ксюше о своём разговоре с Алёной:
– Глупость, конечно, но я подумала, что, может, действительно мне к этой бабке-ворожке съездить. А то я столько лет один и тот же сюжет прокручиваю. За мной ещё в институте парень ухаживал, стихи мне читал, о любви своей рассказывал, а параллельно от него наша одногруппница залетела, и они расписались. Правда, развелись ещё до диплома. Про Белогорского, ты знаешь: четыре года мариновал, а потом женился на белокурой фее, которая оказалась фурией и теперь его изводит. Теперь вот ещё Константин. «Люблю! Ты мой ангел!», а у самого свадьба в Питере.
– А что Белогорского жена гнобит, откуда известно?
– Я его в субботу встретила. Он теперь свадьбы снимает, художник высокого уровня. Жаловался, что его жене, кроме денег, ничего не нужно, что скандалит всё время, ко мне подкатывал: помню ли, как на море ездили.
– Вот с этого места поподробнее.
– Я хотела тебе в воскресенье подробно рассказать. Меня прям разбирало, пока мне Маришка фотки со свадьбы сестры не показала. Думаю, мне стоит в Старое Залучье съездить. Узнаю у Алёны, как туда добраться, и съезжу летом.
– Нечего лета дожидаться, завтра надо ехать, крайний срок – послезавтра, – тряхнула Ксения рыжими кудрями.
– Считаешь, что мне это надо? – удивилась Ангелина.
– Это мне надо! – уверенно заявила Ксюша. – Если полиция ничего не хочет о моем маньяке знать, пусть бабка твоя посмотрит и какой-нибудь отворот сделает мне от маньяка или маньяку от меня.
Ангелина удивленно посмотрела на подругу: Ксения всегда отличалась рациональностью, умением принимать обдуманные решения, и вдруг – обращение к деревенским суевериям.
– Ты считаешь, что эта бабка сможет определить, кто тебя преследует?
– Вот и узнаю: сможет или нет.
Утром Ангелина пошла к руководству отпрашиваться «по семейным обстоятельствам», получила у Алёны подробную инструкцию, как добраться на автобусе до её родной Михеевки, а оттуда на попутке доехать до Старого Залучья и найти там бабу Шуру. И вечером Геля с Ксюшей были уже на Ярославском вокзале.
– Мам, ну, чего ты переживаешь? Как доеду, сразу позвоню. Целую, –Ангелина убрала телефон в сумку и пояснила: – Я маме сказала, что меня на три дня в командировку отправили.
– А я матери не стала говорить, куда уезжаю. Без подробностей и деталей. А то вопросы начнутся: почему да зачем? Не хочу понапрасну волновать, – Ксения ничего родным про странного преследователя не рассказывала. – Сказала, что на пару недель исчезну, пока заказов нет, отдохну в Абу-Даби, звонить не буду: роуминг дорогой. И вообще, я свой мобильный отключила: меня не будет на радарах. Пусть теперь не я, а маньяк понервничает.
Поездки по железной дороге всегда Ангелину убаюкивали, но той ночью ей не спалось. Лежа на верхней полке, она наблюдала, как мелькают за окном вагона чёрные деревья, покрытые снегом поля, телеграфные столбы… И от этого неуютного пейзажа лезли в голову мысли, путаные, тяжёлые: «Зачем я, как какая-то дремучая дура, прусь к чёрту на рога к непонятной бабке? По-хорошему мне к психологу надо походить, разобраться с ним в причинах любовных неурядиц, понять почему я таких персонажей выбираю и пускаю в свою жизнь». Время от времени Ангелина смотрела на телефон: вдруг появится сообщение «Ангел мой…», но тёмный экран ничего не показывал.
Ранним утром Ангелина с Ксюшей вышли на заснеженную платформу. Было темно и холодно. Им предстояло пойти на автостанцию, чтобы доехать до Мехеевки, зайти к родным Алёны и от них уже отправиться в деревню к бабке.
– Алёна говорила, что автовокзал где-то совсем рядом с железнодорожным. Пошли, сейчас найдём.
На привокзальной площади кружила метель, порывы ветра кидали в лицо колючие пригоршни снега, холод залезал под капюшон, ледяными пальцами касался кожи щёк, пробирался сквозь одежду. Прохожий указал девушкам, где останавливаются автобусы, но Ксюша предложила:
– Давай хоть кофейку попьём, вон какой-то общепит работает.
– Ты чего шепчешь? Это же не секрет. Светка в этом году универ заканчивает. Получит диплом и в Москву к мужу переедет. Будем с ней в гости друг к другу ходить, – заулыбалась Маришка. – Хотя они могут и в Питере остаться. Тёти Лены муж, Светкин отец, высокую должность в Законодательном собрании занимает, так что его зятю все двери Санкт-Петербурга открыты.
Как-то сразу потускнело воскресное утро, откуда-то с подуло холодом, Ангелина поёжилась не то от ветра, не то от своих мыслей и попрощалась с Маришей. Рассказывать о встрече с Белогорским расхотелось, расхотелось вообще о чём-либо говорить.
В родительской квартире Ангелине тоже почему-то было холодно.
– Ты не заболела? – забеспокоилась мать.
– Всё нормально. Вчера поздно вернулась, не выспалась.
– Ну, а свадьба как? Весело было?
– Нормальная свадьба. Антон с камерой скакал. Он теперь на свадьбах подрабатывает.
– Ты поэтому такая грустная? Плюнь ты на него. Не думай, что он очень счастлив, просто вчера перед тобой хорохорился.
– Он не хорохорился, а на семейную жизнь жаловался.
– И что ты про это думаешь?
– Про это я не думаю ничего. Ма, я домой пойду, у меня ещё дел полно.
– Подожди, куда ты пойдешь? У меня только тесто подошло.
– Ну, вот и жарь пирожки, а я пошла.
Дома Ангелина легла на диван и закуталась в плед. Не потому, что хотела спать, а потому, что было очень грустно. Как Мариша сказала? «Константин, значит, постоянный». Ну да, константа – постоянная величина в ряду изменяющихся. Вот вчера женился постоянный Константин, свадьба была, потом брачная ночь. Он ласково целовал свою Светлану, ведь у него такие нежные губы! Может быть, именно сейчас она обнимает его, тесно прижимаясь к сильному торсу, их тела сплетаются. От этих мыслей Ангелину опять стало знобить, но как она ни старалась не думать про чужие объятия, воображение вновь рисовало, как бережно целует Костя свою невесту или как, задыхаясь от страсти, шепчет слова любви.
Вечером пришло сообщение Константина: «Ангел мой…», Геля не стала читать, а сразу написала ответ: «Поздравляю! Желаю тебе и Светлане счастливой семейной жизни. Совет да любовь!». Нажала «отправить», и почти сразу раздался звонок. Геля, насколько могла равнодушно-спокойно постаралась произнести: «Алло», пускай Костя услышит, что она ни капли не страдает. Но из трубки донёсся голос Ксюши:
– Ты дома?
– Дома.
– Тогда я сейчас к тебе приеду.
Ангелина посмотрела на часы: двадцать минут одиннадцатого. Даже для живущей по свободному графику Ксюхи поздновато ездить в гости. Ксения появилась ровно через полчаса, причем, с двумя большими спортивными сумками, и с порога объявила:
– Я у тебя пока поживу.
– Что-то случилось? – растерялась Ангелина. Она была рада помочь подруге, но как-то уж очень неожиданно та решила переехать.
– Нет, блин, просто так, от нефиг делать, по ночам с вещами по Москве катаюсь, – проворчала Ксюша. – Конечно, случилось. Ко мне в квартиру маньяк стал залезать. Открывает замок и заходит.
– Ты его видела? – у Гели от ужаса расширились зрачки.
– Пока нет, и надеюсь не увидеть.
– А как ты узнала, что он заходил?
– На прошлой неделе я в Дубай летала, возвращаюсь, в аэропорту мне сообщение: «Дорогая, я скучаю! Не улетай так надолго! И почему в квартире такой беспорядок! Но я тебя прощаю на этот раз, даже оставляю тебе подарок в верхнем ящике твоего стола». Захожу в квартиру: стулья перевернуты и в коридоре валяются, мои вещи из шкафа по полу разбросаны, а в верхнем ящике мерзкая картинка в рамочке – какой-то групповой садо-мазо трах.
–Ужас какой! Надо в полицию заявить.
– Заявила, но они не озаботились. Пропасть – ничего не пропало, ничего не испорчено. Замки целы. Посоветовали вспомнить, где и кому давала ключи.
– Вспомнила?
– А то! Всем ключи давала. Они у муженька моего бывшего остались, Володьке давала, чтобы он мне вытяжку на кухне повесил, у Вадика ключи были, пока мы с ним не разругались, у тебя, кстати, тоже мой запасной комплект есть… Короче, я новые замки поставила. Сегодня к матери ездила, а этот мне пишет: «Совсем запустила хозяйство! В холодильнике никакой еды, только сыр и йогурты! И в комнате опять беспорядок!» Захожу в квартиру: все бумаги со стола, все эскизы мои на полу, холодильник открыт, а на столе пустые упаковки от йогуртов и полголовки сыра надкусанные. Смотрю на эту инсталляцию и думаю: ещё один такой визит, и мне надо будет седину закрашивать. В общем, я подхватилась и бегом к тебе, – Ксения, яркая, рыжеволосая хохотушка, бесшабашная, рисковая, всегда полная адреналина, говорила тихо, а на румяном круглом лице вместо привычной самоуверенности проступала растерянность.
– А ты кому-нибудь новые ключи давала?
– Геля, я что, так на идиотку похожа, что ты мне идиотские вопросы задаешь? Только у матери на всякий случай запасные ключи оставила, больше никому.
Происходящее в квартире у подруги было так страшно и так необычно, что Ангелина даже перестала думать про объятия Константина и Светы.
Ночью Геле снился маньяк, который забрался к ней в квартиру и, вальяжно расположившись за кухонным столом, громко чавкая, уничтожал содержимое холодильника. Без десяти минут семь будильник прервал этот странный сон – вставать, как всегда, не хотелось.
– Выруби эту дурацкую музыку, -– Ксюха недовольно выглянула из-под одеяла. Она давно была на фрилансе и ранние подъемы рассматривала исключительно как странную прихоть «людей-жаворонков».
Ангелина выключила будильник и, стараясь не шуметь, стала собираться на работу. Почему-то волнуясь, включила мобильник, но на экране не высветилось никаких сообщений – Константин так ничего не ответил на её поздравление, не перезвонил. И вновь воображение стало рисовать Костю в спальне с молодой женой.
– Ты только никому не говори, что я у тебя, – сонный голос Ксении вернул Гелю в реальность, – даже своему нежному.
– Не скажу. Он в субботу женился на Маришкиной сестре.
– Жаль, что я не доросла до твоего чувства юмора.
– Это не юмор, а констатация факта, – уже из коридора, закрывая дверь, ответила Геля.
Глава 5
Придя на работу, Ангелина увидела спешащую по коридору Алёну, новобрачная, кивнув Геле, на ходу озабоченно перебирала какие-то бумаги.
– Ты чего на работе? – удивилась Ангелина. – Тебе же несколько дней за свой счёт в связи с бракосочетанием полагается.
– Мне много чего полагается, но Михалыч лично попросил. Сейчас нормативная проверка идёт, а потом обещал отпустить, даже с сохранением. А вот ты чего такая невесёлая, глаза красные? Плакала что ли?
– Да я нормальная.
– Ты не темни. На перерыве в столовку спустимся, и всё расскажешь. Давай, до обеда!
Ангелина, придя в отдел, попыталась сосредоточиться на работе, но это у неё плохо получалось: мысли замерли в ожидании, что Костя напишет или даже позвонит и как-то объяснится. Написала Ксюша: «У тебя в доме есть кофе? А если есть, то где?», мама прислала сообщение: «Доброе утро! Как себя чувствуешь?», из банка пришло предложение взять кредит… Константин молчал. Слёзы сами собой наворачивались на глаза.
В обеденный перерыв Алёна зашла за Ангелиной:
– Пошли, страдание ходячее, расскажешь, чего зарёванная такая сидишь.
Они спустились на первый этаж в кафе, и Геля неожиданно для самой себя выложила всё, что с ней произошло.
– Я с человеком четыре года встречалась, а он в командировку поехал, с другой познакомился и через месяц на ней женился. Со мной четыре года тянул, а её через месяц знакомства в ЗАГС повёл! А сейчас опять – всё прекрасно было: такой любящий, такой хороший, такие слова говорил. Я счастливая была, не ходила, а летала, и подругам рассказала, как у нас всё хорошо, а он меня тоже бросил. Он со мной встречался, о любви говорил, а сам на сестре моей школьной подруги женился. Так стыдно, что меня все бросают.
– Чего стыдно-то? – фыркнула Алёна. – Юльку, мою сестру видела? Так она за одноклассника Лёшку Рыжкова замуж вышла, они года не прожили, как в его машину грузовик въехал. Муженёк её на обочине стоял, а дальнобойщик уснул и в него врезался. Так Рыжкова из машины спасатели извлекали, его к боковой стойке прижало. А он без штанов и с бабой. А у нас посёлок, все друг друга знают. Вот это было стыдно. Юлька на улицу выходить не хотела.
У Ангелины заиграл телефон, она судорожно схватила трубку, но – снова не Константин.
– Мне только что маньяк написал! – взволнованно сообщила Ксюша. – Я телефон отключаю, чтоб местоположение моё не определялось. Кто его знает, с помощью чего он за мной следит.
– А что написал?
– Что зря я от него бегаю, что буду его, и прочий бред. Купи молока, чтобы кофе нормально попить. Я из квартиры на всякий случай выходить не буду.
– А он мог за тобой проследить, когда ты ко мне поехала? – Ангелине передалось возбуждение подруги.
– Геля, ну, откуда я знаю! Молоко не забудь купить. Пока!
Алёна с интересом слушала разговор и, только Ангелина нажала отбой, поинтересовалась:
– Это что там у вас за слежка?
– У меня сейчас подруга живёт, её маньяк преследует, – пояснила Ангелина.
– Ну и подружки у тебя, – Алёна скривила губы. – У одной сестра парня твоего уводит, вторая маньяка где-то подцепила.
– Я с сестрой подруги не знакома была. Просто случайно фото со свадьбы увидела, – зачем-то принялась оправдываться Ангелина, – а с маньяком вообще загадочная история...
– Тебе надо к бабке сходить, – перебила Алёна.
– К какой бабке? – не поняла Ангелина.
– Обычной. Пусть пошепчет, чтобы мужики от тебя не уходили.
– Я в это не верю, – пожала плечами Геля.
– А зря. У нас в Старом Залучье бабка есть. К ней издалека ездят. Помогает. Мне вот помогла.
– В смысле?
– Я к ней из-за Юльки ездила. Сеструха после своего замужества ходила как замороженная, а от мужиков вовсе шарахалась. Вот я весной в отпуске и поехала к бабке Шуре в Старое Залучье. Помогите, говорю сестре, чтобы в себя пришла и чтобы хорошего человека встретила. Бабка мне для Юльки воды и мёду дала, объяснила, как пить, чего говорить. Ну, сестрица моя отказалась: мол, ничего ей не надо, хотела воду заговорённую вылить, ну, тогда я сама её воду с мёдом пить стала – не пропадать же добру. А как в Москву из отпуска вернулась, так сразу со Стасиком познакомилась. В очереди на кассу в Перекрёстке стояли.
Ангелина невнимательно слушала Алёну, но из вежливости кивала головой в такт рассказу и даже заметила:
– В июле пойду в отпуск и тогда съезжу к твоей бабке.
– А чего июля ждать? Можешь на новогодних праздниках съездить. Да я бы и до Нового года не ждала, возьми несколько дней за свой счёт и поезжай. Это меня Михалыч с брачного ложа выдернул, а твоя аналитика сейчас нафиг никому не упала. Пиши заявление и поезжай. Чем себя понапрасну изводить, надо жизнь налаживать.
Ангелина вернулась в отдел, села за компьютер, а мысли возвращались всё к тому же: почему Константин не пишет и не звонит. Она себе объяснила, что, конечно, Костя по каким-то причинам вынужден был жениться на дочке высокопоставленного питерского чиновника, но любит он её, Гелю. Ведь так бережно он за ней ухаживал, так нежно с ней обращался и, разумеется, не просто так он называл её своим ангелом…
Вечером, придя домой, Ангелина рассказала Ксюше о своём разговоре с Алёной:
– Глупость, конечно, но я подумала, что, может, действительно мне к этой бабке-ворожке съездить. А то я столько лет один и тот же сюжет прокручиваю. За мной ещё в институте парень ухаживал, стихи мне читал, о любви своей рассказывал, а параллельно от него наша одногруппница залетела, и они расписались. Правда, развелись ещё до диплома. Про Белогорского, ты знаешь: четыре года мариновал, а потом женился на белокурой фее, которая оказалась фурией и теперь его изводит. Теперь вот ещё Константин. «Люблю! Ты мой ангел!», а у самого свадьба в Питере.
– А что Белогорского жена гнобит, откуда известно?
– Я его в субботу встретила. Он теперь свадьбы снимает, художник высокого уровня. Жаловался, что его жене, кроме денег, ничего не нужно, что скандалит всё время, ко мне подкатывал: помню ли, как на море ездили.
– Вот с этого места поподробнее.
– Я хотела тебе в воскресенье подробно рассказать. Меня прям разбирало, пока мне Маришка фотки со свадьбы сестры не показала. Думаю, мне стоит в Старое Залучье съездить. Узнаю у Алёны, как туда добраться, и съезжу летом.
– Нечего лета дожидаться, завтра надо ехать, крайний срок – послезавтра, – тряхнула Ксения рыжими кудрями.
– Считаешь, что мне это надо? – удивилась Ангелина.
– Это мне надо! – уверенно заявила Ксюша. – Если полиция ничего не хочет о моем маньяке знать, пусть бабка твоя посмотрит и какой-нибудь отворот сделает мне от маньяка или маньяку от меня.
Ангелина удивленно посмотрела на подругу: Ксения всегда отличалась рациональностью, умением принимать обдуманные решения, и вдруг – обращение к деревенским суевериям.
– Ты считаешь, что эта бабка сможет определить, кто тебя преследует?
– Вот и узнаю: сможет или нет.
Утром Ангелина пошла к руководству отпрашиваться «по семейным обстоятельствам», получила у Алёны подробную инструкцию, как добраться на автобусе до её родной Михеевки, а оттуда на попутке доехать до Старого Залучья и найти там бабу Шуру. И вечером Геля с Ксюшей были уже на Ярославском вокзале.
– Мам, ну, чего ты переживаешь? Как доеду, сразу позвоню. Целую, –Ангелина убрала телефон в сумку и пояснила: – Я маме сказала, что меня на три дня в командировку отправили.
– А я матери не стала говорить, куда уезжаю. Без подробностей и деталей. А то вопросы начнутся: почему да зачем? Не хочу понапрасну волновать, – Ксения ничего родным про странного преследователя не рассказывала. – Сказала, что на пару недель исчезну, пока заказов нет, отдохну в Абу-Даби, звонить не буду: роуминг дорогой. И вообще, я свой мобильный отключила: меня не будет на радарах. Пусть теперь не я, а маньяк понервничает.
Поездки по железной дороге всегда Ангелину убаюкивали, но той ночью ей не спалось. Лежа на верхней полке, она наблюдала, как мелькают за окном вагона чёрные деревья, покрытые снегом поля, телеграфные столбы… И от этого неуютного пейзажа лезли в голову мысли, путаные, тяжёлые: «Зачем я, как какая-то дремучая дура, прусь к чёрту на рога к непонятной бабке? По-хорошему мне к психологу надо походить, разобраться с ним в причинах любовных неурядиц, понять почему я таких персонажей выбираю и пускаю в свою жизнь». Время от времени Ангелина смотрела на телефон: вдруг появится сообщение «Ангел мой…», но тёмный экран ничего не показывал.
Ранним утром Ангелина с Ксюшей вышли на заснеженную платформу. Было темно и холодно. Им предстояло пойти на автостанцию, чтобы доехать до Мехеевки, зайти к родным Алёны и от них уже отправиться в деревню к бабке.
– Алёна говорила, что автовокзал где-то совсем рядом с железнодорожным. Пошли, сейчас найдём.
На привокзальной площади кружила метель, порывы ветра кидали в лицо колючие пригоршни снега, холод залезал под капюшон, ледяными пальцами касался кожи щёк, пробирался сквозь одежду. Прохожий указал девушкам, где останавливаются автобусы, но Ксюша предложила:
– Давай хоть кофейку попьём, вон какой-то общепит работает.
