– А при чём уважение, если говорим о любви?
– Мы говорим об отношениях. А если уважаешь человека, то не сможешь его унизить, обмануть. Любовь без уважения – это что-то животное.
Ангелина вспомнила постоянные поездки Константина в Петербург, он лгал ей, а она теперь пытается его оправдать. А надо ли ей это делать?
– Так, всё-таки зачем ты в такую даль к колдунье приехала? – повторил вопрос Ярослав.
«Чтобы встретить тебя», – неожиданно мелькнуло в голове, но этого Геля, конечно, не сказала, а произнесла неопределённое:
– Я сейчас из отношений выхожу. Тяжело выхожу.
– Это твоё решение – прекратить отношения?
– Пока не разобралась. Сейчас вот подумала, что в этих снегах застряла неслучайно: мне дано время подумать.
– Это точно. Старое Залучье для размышлений – лучшее место, на себе проверил. Ты не торопись. Завтра снегопад прекратиться должен, и будет, как у Пушкина, «мороз и солнце, день чудесный». Ты когда-нибудь на санях зимой каталась?
– Нет, ни разу. А это интересно?
– Ещё как! Радость, адреналин, скорость! На машине таких эмоций не получишь. У нас здесь один фермер лошадей держит, вот у него завтра сани и коня позаимствую.
– Уже сегодня, – Ангелина указала глазами на часы.
– Значит, сегодня, – Ярослав улыбнулся. – Утром трактора должны погнать, чтоб дороги расчистить. Я пораньше кое-какими делами займусь, а потом по расчищенной дороге кататься поедем.
– И Ксюшу возьмём.
– Разумеется, – почему-то смутился Ярослав, – она тоже наверняка по зимней дороге в санях ни разу не каталась.
Ничего, казалось, не произошло, просто душевно проговорили, сидя у камина. Однако, вернувшись в комнату, Ангелина впервые за неделю равнодушно посмотрела на выключенный телефон без всякого желания узнать: звонил или нет Константин. Как сказал Ярослав, «мы были чужие люди, которые прошли рядом отрезок пути, так и не поняв друг друга».
Проговорив полночи с Ярославом, Ангелина спала долго. Уже проехала снегоуборочная техника, расчистив дорогу, гостеприимные хозяева разошлись по делам, через занавески «гостевой» пробивались лучи холодного зимнего солнца, а Геля всё никак не могла побороть утреннюю дрёму.
– Давай просыпайся! За тобой твой шкаф с глазами приехал! – распахнув дверь, с порога объявила Ксения.
– Какой шкаф? Ты о чём? – удивлённо распахнула глаза Ангелина.
– О Белогорском твоем. Приехал за тобой. Сейчас он нас в Москву отвезёт, пока снова дороги снегом не завалило.
Геля вспомнила, что Антона, отличавшегося крупным, мощным телосложением, подруга называла шкафом с глазами. Но каким образом и зачем он мог оказаться в Старом Залучье?
– А инопланетяне случайно не прилетели? – вылезать из-под одеяла Ангелине не хотелось.
– Хватит тянуться! Давай вставай! – торопила Ксюша. – Серьёзно тебе говорю: твой Белогорский прикатил. Сейчас во дворе с камерой скачет, ёлку с разных ракурсов фоткает.
Геля встала, отодвинула занавеску и увидела мощную фигуру Антона, снимающего заснеженное дерево, растущее перед домом.
– Во, что я тебе говорила. Он уже и лёжа снимал, и сидя – луч солнца ловит. Художник, блин! – проворчала Ксюша.
В снимках Антона всегда было настроение, но, чтобы строгие ценители фотоискусства сказали: «У Белогорского нужно учиться работе с цветным кадром и захвату момента», необходимо было сделать сотню кадров и выбрать из них один единственный, живой и настоящий.
Всё еще не в силах поверить в происходящее Геля оделась и вышла на крыльцо.
– Привет! Ты откуда здесь взялся?
– К тебе приехал, – Антон, расправив широкие плечи, направился к Ангелине. – Мы тогда на свадьбе с тобой не договорили. Я звонил – дозвониться не смог, вот и приехал.
– А как ты меня нашёл? – всё ещё не могла прийти в себя от удивления Геля.
– Ну, мы же на свадьбе последний раз виделись. У меня телефоны молодых были, чтобы снимки отдать. Вот я невесте и позвонил, а она мне объяснила, как её свидетельницу найти. Ну, здесь уже сразу указали, где москвички остановились.
– Откуда здесь знают, где мы остановились? – недоумевала Ангелина.
– Деревня… – хмыкнула Ксения.
Во двор вошла бабушка Ярослава, посмотрела с любопытством на приезжего.
– Знакомьтесь, Надежда Владимировна, это Антон, наш друг из Москвы, приехал за нами, – представила Белогорского Ксения.
– Заходите в дом, чего на улице стоять, – пожилая женщина поднялась на крыльцо.
– Девчонки, вы собирайтесь, а я пока поснимаю. Натура – зашибись: настоящая русская зима!
Ангелина видела, что всё сложилось на редкость удачно – неожиданно появившийся Белогорский сейчас отвезёт их с Ксюшей в Москву, завтра днём они будут дома, в воскресенье можно будет привести себя в порядок и понедельник беспроблемно выйти на работу. Но, несмотря на все преимущества скорого отъезда, покидать Старое Залучье Геле не хотелось.
– Мёд свой волшебный не забудь, – Ксения указала на стоящую в углу подоконника баночку.
– Мы с Ярославом договорились сегодня на санях покататься, – Геля машинально убрала цветочный мёд в дорожную сумку.
– А придётся с Антоном на внедорожнике прокатиться. Как в рекламе, «А сбылось это», – Ксюша внимательно посмотрела на подругу: – Или у вас ночью с Яриком что-то было?
– Ты чего? Просто сидели у камина, разговаривали, – Ангелина почувствовала, что краснеет, хотя не лгала: действительно, просто говорили, но почему-то её волновали воспоминания об их ночном разговоре.
– Тогда поехали. Будешь по дороге вспоминать случайную встречу у камина.
Подгоняемая Ксюхой, Геля подхватила сумку, подруги поблагодарили Надежду Владимировну за гостеприимство и заспешили к машине Белогорского. Женщина из окна наблюдала, как уверенно, по-хозяйски, приобнял приезжий Ангелину за талию и приподнял, помогая пройти по глубокому снегу к машине, потом подал руку Ксении. Да и по тому, как смотрел этот фотограф на Гелю, Надежда Владимировна, поняла, что приехал он именно к этой приятной девушке, которая так понравилась её внуку.
Внедорожник Антона уже миновал Михеевку, когда Ярослав, лихо подъехав к дому, соскочил с облучка саней, краем глаза наблюдая за окнами: не смотрит ли случайно Геля в окно. Вместо Ангелины в окне он увидел бабушку.
– Ты чего это лошадь у Федотова взял? – этим вопросом встретила внука Надежда Владимировна.
– Девчат обещал покатать, – Ярослав стряхивал снег с подошв.
– Так они уехали. Просили тебе благодарность передавать.
– В смысле, уехали?
– За Гелей жених, или не знаю кто он ей, приехал и увёз их. Быстро подхватись и уехали. Часа два уже прошло.
Ярослав обескураженно посмотрел на распахнутую дверь гостевой и, ничего больше не спрашивая, вышел из дома возвращать коня и сани хозяину. Действительно, чего он себе навоображал? Ну, посидели ночью у камина, поговорили, и всё! Тонкая ниточка завязывающихся отношения порвалась. А была ли эта ниточка? Геля сказала: «Я сейчас из отношений выхожу». «Выхожу», а не сказала: «вышла». А выходить из отношений всю жизнь можно.
А в это время машина Белогорского ехала по снежной дороге. Геля сидела рядом с Ксенией на заднем сидении, и девушки слушали подробную историю несчастной семейной жизни их водителя. Антона нисколько не смущало присутствие Ксюши, он даже обращался преимущественно к ней, вероятно, видя Гелино равнодушие, решил сделать Ксению своей союзницей:
– Ксюха, ты представляешь, я всегда виноват: айфон не тот подарил, цветы не те принёс, приехал невовремя, ушёл не так, зашёл не так… Я говорю: «Настя, ну, нельзя же всё время ругаться», а она мне заявляет...
Ангелине надоело слушать жалобы Антона: он её два года назад, как соплю, с пальца стряхнул, а теперь сострадания от неё же ждёт. Нет в Геле никакого сострадания, ресурс на сопереживание Антону давно исчерпан, но и злорадства тоже нет – обычная история, Белогорский не первый и не последний, кто в избраннице ошибся. Ангелина не слушала обиженного женой рассказчика, а смотрела на зимний лес за окнами автомобиля и думала, что могла бы сейчас ехать в санях по белоснежной дороге, Ярослав, погоняя коня, задорно улыбался, шутил, оборачиваясь к ней, а потом они сидели бы у камина, смотрели на веселое пламя и говорили бы, говорили…
Пока Ангелина то ли мечтала о возможной встрече с Ярославом, то ли вспоминала их последнюю и единственную, Ксения, казалось, с сочувствием внимала рассказу о несчастиях Белогорского, даже периодически сокрушенно качая головой: «Ой! Чё деется? Чё деется!». Однако Антон напрасно искал сострадания: Ксюшу его семейные перипетии не особо волновали: «не то смешно, что жена мужа бьёт, а то смешно, что муж плачется», – говорила её бабушка. Дождавшись паузы, Ксения ласково попросила:
– Антош, когда в Москву приедем, ты ко мне домой не съездишь цветы полить? У меня там фикус Бенджамина вторую неделю тоскует, а это подарок бывшей, но пока единственной моей свекрови. Ну, и фиалки на кухне тоже полить бы надо.
– Ксюха, а тебе самой цветы полить не по силам? – Антон удивлённо посмотрел в салонное зеркало, словно убеждаясь, что с Ксенией всё в порядке.
– Тут, понимаешь, такое дело. Я сейчас у Гели живу, а в моей квартире какая-то хрень творится. Короче, Антош, съезди, о цветах позаботься, заодно квартиру поснимай – что там и как. Можешь не профессиональной камерой, а просто на телефон. И мне скинешь.
– А чего ты у Гели живешь? Чего у себя дома не живётся? Ремонт что ли затеяла?
– Ну, типа того.
– Тогда тем более сама поезжай. Надо не по фото качество работ смотреть, а вживую на месте. Заодно и свои цветы польёшь.
– Ладно, мы к этому вопросу ещё вернёмся, – беспечно заявила Ксюша.
Заиграла музыка в телефоне водителя.
–– Привет! Да, отснимал достаточно, но надо ещё будет поработать, – непривычно мягким голосом заговорил Антон. – Извини, котёнок, я за рулем: не могу разговаривать. Попозже позвоню.
– Это твоя светлоокая тебя контролирует? – наконец вступила в разговор Ангелина.
– Ну, да, – неохотно пробурчал Белогорский.
– Ты оказывается лицемерить научился, – съехидничала Геля. – Нам жалуешься, с ней мурлычешь.
– А что я, по-твоему, собачиться с ней должен?
– Нет, конечно. Ты должен искать отходные пути так, чтобы жена не догадалась, что ты к запасному аэродрому выруливаешь, – Ангелина презрительно скривила губы.
– А чего раньше времени кипешь поднимать, – пробормотал Антон и дальше повёл машину молча.
Ангелину всегда удивляло, как Белогорский, умевший тонко передать малейшие оттенки настроения на своих фотографиях, был совершенно толстокож в реальной жизни. Только что ругал перед ними свою жену, и тут же, при них, ласково с ней разговаривает, и при этом ни капли не смущается. Впервые за день вспомнился Константин, называвший её своим ангелом и одновременно готовившийся к свадьбе с другой. Обещал быть самым добрым, самым любящим и нежным. И Геля верила ему. Но ведь нельзя жить никому не веря! «Неужели, – подумала Ангелина, – Ярослав тоже может за глаза говорить одно, в глаза – другое?». Ей сказал, что серьёзных отношений у него нет, а у сам параллельно кому-нибудь обещания любви и верности раздаёт. От этих мыслей стало очень грустно, но потом вспомнила их короткое знакомство, и уже стало грустно оттого, что она уехала из Старого Залучья и, наверное, никогда уже встретится с Ярославом.
За окнами машины сгущался декабрьский сумрак, превращаясь в ночную тьму. Впереди ждал родной город, привычная жизнь, работа, подруги, и с каждой минутой становилась прошлым странная поездка, из которой она везла баночку цветочного мёда и воспоминания о хорошем, добром парне.
Рано утром Белогорский подвёз девушек к Гелиному дому.
– Антош, значит, договорились: польёшь цветы, зафоткаешь квартиру и сразу мне фоты скинешь. А если я буду вне доступа, то Гельке отправь. Ключи вечером завезёшь, – объясняла Ксюша, вылезая из машины.
– Я всё-таки так и не понял, почему ты сама не хочешь поехать, – в который раз за поездку пытался выяснить Антон.
– А фиалкам воду не в горшок, а в поддоны наливай, – не обращая внимания на вопросы Белогорского, продолжала Ксения, – иначе корни зальёшь, и мои фиалки погибнут. Фиалки те, что на кухне, а фикус в комнате. Фикус в горшок поливай.
Зайдя в квартиру, подруги, утомлённые дорогой, сразу повалились на кровать и проспали до обеда. Проснувшись, Ангелина позвонила родителям, сообщила, что вернулась, но зайти не сможет, поскольку выходные посвятит приведению себя в порядок после поездки. Геля не стала объяснять, что в порядок хочет привести, в первую очередь, свои мысли. Как сказала ей бабка, «женихов у тебя, красавица, в избытке». Глупость, конечно, полная всё, что эта старуха ей наговорила – где они, её женихи? Может, стоило задержаться в Старом Залучье ещё на день, ну, вернулась бы позже, с вокзала на работу поехала, зато могла бы с Ярославом ещё раз встретиться. А так получилось, что убежала, не попрощавшись. Хотя, что изменилось бы, останься она на день? Ярослав в Старом Залучье занят своими лесопилками, она – в Москве. И надо прекращать про это думать – ничего особенного с ней не произошло, просто познакомилась с хорошим человеком, но сколько подобных встреч постоянно происходит в нашей жизни...
Геля вздохнула, включила чайник, заглянула в холодильник: полпачки масла, кусочек сыра, несколько яиц – надо одеться и сходить в магазин. На кухню вошла Ксюша, потянулась:
– Доброе утро!
– Уже добрый день, – Ангелина указала взглядом на настенные часы,
– Утро бывает добрым только в воскресенье после обеда, – назидательно произнесла Ксения. – Посмотри, тебе Антошка не звонил. Как там мои цветы? Маньяк их не скурил?
– Да Антон тоже, наверняка, отсыпается. Всё-таки ночь за рулём. А почему ты ему не сказала про маньяка? Должен он понимать, что или кого может обнаружить в твоей квартире.
– Ага. Всё думала: кому бы открыться? А тут Антошка подвернулся. Только он решит, что у меня паранойя. Или не решит, но никуда не поедет, не захочет ввязываться.
– А вдруг он войдёт и обнаружит маньяка в твоей квартире? Антон должен оценить степень опасности.
– Главное, чтобы маньяк оценил опасность, когда этот шкаф с глазами ввалится в дом. Тем более, что Белогорского испугать – задача невыполнимая.
– Как же, невыполнимая! Вспомни, каким елейным голоском заговорил, когда его супруга позвонила.
– Я тоже эти чудеса дрессировки заметила. Наверно, она из династии Запашных, – Ксения обвела взглядом кухню. – Кстати, тебе в квартире неплохо было бы ремонт начать. Я тебе индивидуальный дизайн-проект сделаю.
– Пока подожди с проектом. Я второй год на ремонт коплю.
– Сделаем бюджетно, но очень круто. Вот на кухне надо освещение поменять. Не магнитные трековые системы используем, а накладные споты по периметру, и в качестве акцента повесим интерьерную люстру. Ты сколько уже на ремонт собрала?
Геля ничего не ответила – она уставилась в окно: перед подъездом остановилась машина Константина, может быть, это был не его серебристый мерседес, но сердце тревожно забилось.
– Чего ты там увидела? – Ксюша, размешивая сахар в кофе, встала рядом с Гелей.
– Машина такая же, как у Кости, – Ангелина кивнула на припаркованный напротив подъезда мерседес.
– Ну, не зря мы к бабке съездили. Вот волшебный мёд и заработал. Теперь все к тебе, как пчёлы, слетятся, – усмехнулась Ксения. – Антончик уже порхает, крылышками машет, жужжит, а теперь ещё Костик прилетел на нехилой тачке.
– Мы говорим об отношениях. А если уважаешь человека, то не сможешь его унизить, обмануть. Любовь без уважения – это что-то животное.
Ангелина вспомнила постоянные поездки Константина в Петербург, он лгал ей, а она теперь пытается его оправдать. А надо ли ей это делать?
– Так, всё-таки зачем ты в такую даль к колдунье приехала? – повторил вопрос Ярослав.
«Чтобы встретить тебя», – неожиданно мелькнуло в голове, но этого Геля, конечно, не сказала, а произнесла неопределённое:
– Я сейчас из отношений выхожу. Тяжело выхожу.
– Это твоё решение – прекратить отношения?
– Пока не разобралась. Сейчас вот подумала, что в этих снегах застряла неслучайно: мне дано время подумать.
– Это точно. Старое Залучье для размышлений – лучшее место, на себе проверил. Ты не торопись. Завтра снегопад прекратиться должен, и будет, как у Пушкина, «мороз и солнце, день чудесный». Ты когда-нибудь на санях зимой каталась?
– Нет, ни разу. А это интересно?
– Ещё как! Радость, адреналин, скорость! На машине таких эмоций не получишь. У нас здесь один фермер лошадей держит, вот у него завтра сани и коня позаимствую.
– Уже сегодня, – Ангелина указала глазами на часы.
– Значит, сегодня, – Ярослав улыбнулся. – Утром трактора должны погнать, чтоб дороги расчистить. Я пораньше кое-какими делами займусь, а потом по расчищенной дороге кататься поедем.
– И Ксюшу возьмём.
– Разумеется, – почему-то смутился Ярослав, – она тоже наверняка по зимней дороге в санях ни разу не каталась.
Ничего, казалось, не произошло, просто душевно проговорили, сидя у камина. Однако, вернувшись в комнату, Ангелина впервые за неделю равнодушно посмотрела на выключенный телефон без всякого желания узнать: звонил или нет Константин. Как сказал Ярослав, «мы были чужие люди, которые прошли рядом отрезок пути, так и не поняв друг друга».
Глава 9
Проговорив полночи с Ярославом, Ангелина спала долго. Уже проехала снегоуборочная техника, расчистив дорогу, гостеприимные хозяева разошлись по делам, через занавески «гостевой» пробивались лучи холодного зимнего солнца, а Геля всё никак не могла побороть утреннюю дрёму.
– Давай просыпайся! За тобой твой шкаф с глазами приехал! – распахнув дверь, с порога объявила Ксения.
– Какой шкаф? Ты о чём? – удивлённо распахнула глаза Ангелина.
– О Белогорском твоем. Приехал за тобой. Сейчас он нас в Москву отвезёт, пока снова дороги снегом не завалило.
Геля вспомнила, что Антона, отличавшегося крупным, мощным телосложением, подруга называла шкафом с глазами. Но каким образом и зачем он мог оказаться в Старом Залучье?
– А инопланетяне случайно не прилетели? – вылезать из-под одеяла Ангелине не хотелось.
– Хватит тянуться! Давай вставай! – торопила Ксюша. – Серьёзно тебе говорю: твой Белогорский прикатил. Сейчас во дворе с камерой скачет, ёлку с разных ракурсов фоткает.
Геля встала, отодвинула занавеску и увидела мощную фигуру Антона, снимающего заснеженное дерево, растущее перед домом.
– Во, что я тебе говорила. Он уже и лёжа снимал, и сидя – луч солнца ловит. Художник, блин! – проворчала Ксюша.
В снимках Антона всегда было настроение, но, чтобы строгие ценители фотоискусства сказали: «У Белогорского нужно учиться работе с цветным кадром и захвату момента», необходимо было сделать сотню кадров и выбрать из них один единственный, живой и настоящий.
Всё еще не в силах поверить в происходящее Геля оделась и вышла на крыльцо.
– Привет! Ты откуда здесь взялся?
– К тебе приехал, – Антон, расправив широкие плечи, направился к Ангелине. – Мы тогда на свадьбе с тобой не договорили. Я звонил – дозвониться не смог, вот и приехал.
– А как ты меня нашёл? – всё ещё не могла прийти в себя от удивления Геля.
– Ну, мы же на свадьбе последний раз виделись. У меня телефоны молодых были, чтобы снимки отдать. Вот я невесте и позвонил, а она мне объяснила, как её свидетельницу найти. Ну, здесь уже сразу указали, где москвички остановились.
– Откуда здесь знают, где мы остановились? – недоумевала Ангелина.
– Деревня… – хмыкнула Ксения.
Во двор вошла бабушка Ярослава, посмотрела с любопытством на приезжего.
– Знакомьтесь, Надежда Владимировна, это Антон, наш друг из Москвы, приехал за нами, – представила Белогорского Ксения.
– Заходите в дом, чего на улице стоять, – пожилая женщина поднялась на крыльцо.
– Девчонки, вы собирайтесь, а я пока поснимаю. Натура – зашибись: настоящая русская зима!
Ангелина видела, что всё сложилось на редкость удачно – неожиданно появившийся Белогорский сейчас отвезёт их с Ксюшей в Москву, завтра днём они будут дома, в воскресенье можно будет привести себя в порядок и понедельник беспроблемно выйти на работу. Но, несмотря на все преимущества скорого отъезда, покидать Старое Залучье Геле не хотелось.
– Мёд свой волшебный не забудь, – Ксения указала на стоящую в углу подоконника баночку.
– Мы с Ярославом договорились сегодня на санях покататься, – Геля машинально убрала цветочный мёд в дорожную сумку.
– А придётся с Антоном на внедорожнике прокатиться. Как в рекламе, «А сбылось это», – Ксюша внимательно посмотрела на подругу: – Или у вас ночью с Яриком что-то было?
– Ты чего? Просто сидели у камина, разговаривали, – Ангелина почувствовала, что краснеет, хотя не лгала: действительно, просто говорили, но почему-то её волновали воспоминания об их ночном разговоре.
– Тогда поехали. Будешь по дороге вспоминать случайную встречу у камина.
Подгоняемая Ксюхой, Геля подхватила сумку, подруги поблагодарили Надежду Владимировну за гостеприимство и заспешили к машине Белогорского. Женщина из окна наблюдала, как уверенно, по-хозяйски, приобнял приезжий Ангелину за талию и приподнял, помогая пройти по глубокому снегу к машине, потом подал руку Ксении. Да и по тому, как смотрел этот фотограф на Гелю, Надежда Владимировна, поняла, что приехал он именно к этой приятной девушке, которая так понравилась её внуку.
Внедорожник Антона уже миновал Михеевку, когда Ярослав, лихо подъехав к дому, соскочил с облучка саней, краем глаза наблюдая за окнами: не смотрит ли случайно Геля в окно. Вместо Ангелины в окне он увидел бабушку.
– Ты чего это лошадь у Федотова взял? – этим вопросом встретила внука Надежда Владимировна.
– Девчат обещал покатать, – Ярослав стряхивал снег с подошв.
– Так они уехали. Просили тебе благодарность передавать.
– В смысле, уехали?
– За Гелей жених, или не знаю кто он ей, приехал и увёз их. Быстро подхватись и уехали. Часа два уже прошло.
Ярослав обескураженно посмотрел на распахнутую дверь гостевой и, ничего больше не спрашивая, вышел из дома возвращать коня и сани хозяину. Действительно, чего он себе навоображал? Ну, посидели ночью у камина, поговорили, и всё! Тонкая ниточка завязывающихся отношения порвалась. А была ли эта ниточка? Геля сказала: «Я сейчас из отношений выхожу». «Выхожу», а не сказала: «вышла». А выходить из отношений всю жизнь можно.
А в это время машина Белогорского ехала по снежной дороге. Геля сидела рядом с Ксенией на заднем сидении, и девушки слушали подробную историю несчастной семейной жизни их водителя. Антона нисколько не смущало присутствие Ксюши, он даже обращался преимущественно к ней, вероятно, видя Гелино равнодушие, решил сделать Ксению своей союзницей:
– Ксюха, ты представляешь, я всегда виноват: айфон не тот подарил, цветы не те принёс, приехал невовремя, ушёл не так, зашёл не так… Я говорю: «Настя, ну, нельзя же всё время ругаться», а она мне заявляет...
Ангелине надоело слушать жалобы Антона: он её два года назад, как соплю, с пальца стряхнул, а теперь сострадания от неё же ждёт. Нет в Геле никакого сострадания, ресурс на сопереживание Антону давно исчерпан, но и злорадства тоже нет – обычная история, Белогорский не первый и не последний, кто в избраннице ошибся. Ангелина не слушала обиженного женой рассказчика, а смотрела на зимний лес за окнами автомобиля и думала, что могла бы сейчас ехать в санях по белоснежной дороге, Ярослав, погоняя коня, задорно улыбался, шутил, оборачиваясь к ней, а потом они сидели бы у камина, смотрели на веселое пламя и говорили бы, говорили…
Пока Ангелина то ли мечтала о возможной встрече с Ярославом, то ли вспоминала их последнюю и единственную, Ксения, казалось, с сочувствием внимала рассказу о несчастиях Белогорского, даже периодически сокрушенно качая головой: «Ой! Чё деется? Чё деется!». Однако Антон напрасно искал сострадания: Ксюшу его семейные перипетии не особо волновали: «не то смешно, что жена мужа бьёт, а то смешно, что муж плачется», – говорила её бабушка. Дождавшись паузы, Ксения ласково попросила:
– Антош, когда в Москву приедем, ты ко мне домой не съездишь цветы полить? У меня там фикус Бенджамина вторую неделю тоскует, а это подарок бывшей, но пока единственной моей свекрови. Ну, и фиалки на кухне тоже полить бы надо.
– Ксюха, а тебе самой цветы полить не по силам? – Антон удивлённо посмотрел в салонное зеркало, словно убеждаясь, что с Ксенией всё в порядке.
– Тут, понимаешь, такое дело. Я сейчас у Гели живу, а в моей квартире какая-то хрень творится. Короче, Антош, съезди, о цветах позаботься, заодно квартиру поснимай – что там и как. Можешь не профессиональной камерой, а просто на телефон. И мне скинешь.
– А чего ты у Гели живешь? Чего у себя дома не живётся? Ремонт что ли затеяла?
– Ну, типа того.
– Тогда тем более сама поезжай. Надо не по фото качество работ смотреть, а вживую на месте. Заодно и свои цветы польёшь.
– Ладно, мы к этому вопросу ещё вернёмся, – беспечно заявила Ксюша.
Заиграла музыка в телефоне водителя.
–– Привет! Да, отснимал достаточно, но надо ещё будет поработать, – непривычно мягким голосом заговорил Антон. – Извини, котёнок, я за рулем: не могу разговаривать. Попозже позвоню.
– Это твоя светлоокая тебя контролирует? – наконец вступила в разговор Ангелина.
– Ну, да, – неохотно пробурчал Белогорский.
– Ты оказывается лицемерить научился, – съехидничала Геля. – Нам жалуешься, с ней мурлычешь.
– А что я, по-твоему, собачиться с ней должен?
– Нет, конечно. Ты должен искать отходные пути так, чтобы жена не догадалась, что ты к запасному аэродрому выруливаешь, – Ангелина презрительно скривила губы.
– А чего раньше времени кипешь поднимать, – пробормотал Антон и дальше повёл машину молча.
Ангелину всегда удивляло, как Белогорский, умевший тонко передать малейшие оттенки настроения на своих фотографиях, был совершенно толстокож в реальной жизни. Только что ругал перед ними свою жену, и тут же, при них, ласково с ней разговаривает, и при этом ни капли не смущается. Впервые за день вспомнился Константин, называвший её своим ангелом и одновременно готовившийся к свадьбе с другой. Обещал быть самым добрым, самым любящим и нежным. И Геля верила ему. Но ведь нельзя жить никому не веря! «Неужели, – подумала Ангелина, – Ярослав тоже может за глаза говорить одно, в глаза – другое?». Ей сказал, что серьёзных отношений у него нет, а у сам параллельно кому-нибудь обещания любви и верности раздаёт. От этих мыслей стало очень грустно, но потом вспомнила их короткое знакомство, и уже стало грустно оттого, что она уехала из Старого Залучья и, наверное, никогда уже встретится с Ярославом.
За окнами машины сгущался декабрьский сумрак, превращаясь в ночную тьму. Впереди ждал родной город, привычная жизнь, работа, подруги, и с каждой минутой становилась прошлым странная поездка, из которой она везла баночку цветочного мёда и воспоминания о хорошем, добром парне.
Глава 10
Рано утром Белогорский подвёз девушек к Гелиному дому.
– Антош, значит, договорились: польёшь цветы, зафоткаешь квартиру и сразу мне фоты скинешь. А если я буду вне доступа, то Гельке отправь. Ключи вечером завезёшь, – объясняла Ксюша, вылезая из машины.
– Я всё-таки так и не понял, почему ты сама не хочешь поехать, – в который раз за поездку пытался выяснить Антон.
– А фиалкам воду не в горшок, а в поддоны наливай, – не обращая внимания на вопросы Белогорского, продолжала Ксения, – иначе корни зальёшь, и мои фиалки погибнут. Фиалки те, что на кухне, а фикус в комнате. Фикус в горшок поливай.
Зайдя в квартиру, подруги, утомлённые дорогой, сразу повалились на кровать и проспали до обеда. Проснувшись, Ангелина позвонила родителям, сообщила, что вернулась, но зайти не сможет, поскольку выходные посвятит приведению себя в порядок после поездки. Геля не стала объяснять, что в порядок хочет привести, в первую очередь, свои мысли. Как сказала ей бабка, «женихов у тебя, красавица, в избытке». Глупость, конечно, полная всё, что эта старуха ей наговорила – где они, её женихи? Может, стоило задержаться в Старом Залучье ещё на день, ну, вернулась бы позже, с вокзала на работу поехала, зато могла бы с Ярославом ещё раз встретиться. А так получилось, что убежала, не попрощавшись. Хотя, что изменилось бы, останься она на день? Ярослав в Старом Залучье занят своими лесопилками, она – в Москве. И надо прекращать про это думать – ничего особенного с ней не произошло, просто познакомилась с хорошим человеком, но сколько подобных встреч постоянно происходит в нашей жизни...
Геля вздохнула, включила чайник, заглянула в холодильник: полпачки масла, кусочек сыра, несколько яиц – надо одеться и сходить в магазин. На кухню вошла Ксюша, потянулась:
– Доброе утро!
– Уже добрый день, – Ангелина указала взглядом на настенные часы,
– Утро бывает добрым только в воскресенье после обеда, – назидательно произнесла Ксения. – Посмотри, тебе Антошка не звонил. Как там мои цветы? Маньяк их не скурил?
– Да Антон тоже, наверняка, отсыпается. Всё-таки ночь за рулём. А почему ты ему не сказала про маньяка? Должен он понимать, что или кого может обнаружить в твоей квартире.
– Ага. Всё думала: кому бы открыться? А тут Антошка подвернулся. Только он решит, что у меня паранойя. Или не решит, но никуда не поедет, не захочет ввязываться.
– А вдруг он войдёт и обнаружит маньяка в твоей квартире? Антон должен оценить степень опасности.
– Главное, чтобы маньяк оценил опасность, когда этот шкаф с глазами ввалится в дом. Тем более, что Белогорского испугать – задача невыполнимая.
– Как же, невыполнимая! Вспомни, каким елейным голоском заговорил, когда его супруга позвонила.
– Я тоже эти чудеса дрессировки заметила. Наверно, она из династии Запашных, – Ксения обвела взглядом кухню. – Кстати, тебе в квартире неплохо было бы ремонт начать. Я тебе индивидуальный дизайн-проект сделаю.
– Пока подожди с проектом. Я второй год на ремонт коплю.
– Сделаем бюджетно, но очень круто. Вот на кухне надо освещение поменять. Не магнитные трековые системы используем, а накладные споты по периметру, и в качестве акцента повесим интерьерную люстру. Ты сколько уже на ремонт собрала?
Геля ничего не ответила – она уставилась в окно: перед подъездом остановилась машина Константина, может быть, это был не его серебристый мерседес, но сердце тревожно забилось.
– Чего ты там увидела? – Ксюша, размешивая сахар в кофе, встала рядом с Гелей.
– Машина такая же, как у Кости, – Ангелина кивнула на припаркованный напротив подъезда мерседес.
– Ну, не зря мы к бабке съездили. Вот волшебный мёд и заработал. Теперь все к тебе, как пчёлы, слетятся, – усмехнулась Ксения. – Антончик уже порхает, крылышками машет, жужжит, а теперь ещё Костик прилетел на нехилой тачке.
