к Мите в дом? Хотя Митя и говорил Инне, что переболел той любовью и не вспоминает Алину – «было и прошло», но вряд ли ему будет приятно встретить бывшую невесту, нанёсшую год назад глубокую обиду.
– Давай лучше где-нибудь встретимся.
– Не знаешь номер дома, расскажи, как доехать. Я найду.
Инна подумала, что Митя наверняка допоздна просидит с Антоном в пивбаре, и они с сестрой успеют спокойно поговорить. Наверное, Алина боится, что снова с ней случится истерика и не хочет общаться на людях, поэтому и решила встретиться в квартире. Инне стало стыдно: она не хочет пустить в дом сестру, которая получила такой жестокий удар от родной матери.
– Пиши адрес, сейчас объясню, как найти.
Алина приехала через полчаса. К удивлению Инны, она заволокла в комнату огромную дорожную сумку.
– У Митьки квартира лакшери! – Алина с любопытством обошла все комнаты, заглянула в ванную, открыла холодильник, повертела в руках банку с маринованной спаржей:
– Как вкусно Митьку мамка с папкой кормят.
– Митя сам себя кормит. Он у отца в компании работает, и даже когда диплом писал, на работу каждый день ездил.
– Ну-ну, «у отца в компании работает». Ключевое слово – у отца. Ты бы ещё сказала: «тяжело работает», – Алина вновь полезла в холодильник. – Инн, дай поесть, я голодная, как бездомная собака. Кстати, я бездомная.
Инна любовалась сестрой. Алина выглядела прекрасно: легкий макияж, волосы красиво уложены, свежий маникюр.
– Ты, похоже, в себя пришла, – констатировала Инна, накрывая на стол. – Что дома?
– Трэш полный. Отец с матерью разводятся. Квартиру будут продавать. Мать у отца бизнес отжимает, орет, что на него двадцать лет впахивала, без неё он бы сайты за две копейки оформлял, ну, а отец ей, соответственно, что она без него счетоводом в сельской столовой работала бы… Словом, оба в своем репертуаре. Какие у тебя голубцы вкусные!
– А с Климом ты виделась? – Инна спросила и сразу покраснела от своей бестактности: сестре, должно быть, неприятно говорить на эту тему.
– Виделась, поговорили, – Алина с аппетитом доедала голубец. – Объявил, что любит Лидию Алексеевну и собирается на ней жениться. Я ему посоветовала глаза разуть: я его на одиннадцать лет моложе, а мать на восемь лет старше.
– А он что? – Инна подвинула к сестре салат из огурцов.
– А он, – Алина резко бросила вилку на стол, – сказал, что возраст ничего не значит, а встречаются мужчина и женщина, и никакого значения не имеет, кому сколько лет, – губы у Алины задрожали. – И он рад, что всё разъяснилось, потому что не знал, как от меня отделаться.
– Дурак он. Давай считать, что ничего не было, – Инна ругала себя, что спросила про Клима.
– Как не было? Всё было. Я из-за него со свадьбы убежала, – Алина отодвинула тарелку, встала, подошла к окну. – Вид у вас здесь красивый. Река, парк. А мне квартиру мать покупает, – голос у Алины перестал дрожать. – Ты бы тоже подсуетилась. Пусть и тебе отдельное жильё купят, а то с отцом в какой-нибудь малогаборитке окажешься.
– В смысле?
– В прямом. Они сейчас разъезжаются, квартиру нашу продают, мать со своей доли себе квартиру делает и мне отдельную. Конечно, ей раскошелиться придётся, но, пока она страдает от комплекса вины перед дочерью, добавит, сколько нужно. И тебе советую с отцом поговорить. Пока они на эмоциях, пусть купят четыре отдельных квартиры, чтобы каждому жильё. А до той поры, как вся эта возня с жильём пройдёт, я у тебя поживу.
– Так я же у Мити живу, – растерялась Инна.
– Я заметила, – Алина включила чайник.
– Но ему может быть неприятно. Алина, он же после тебя в депрессии был, он заикался, его в Германии лечили.
– Однако ведь вылечили. А мне с матерью под одной крышей жить, думаешь, просто? Смотреть на неё и думать, что она, наверно, час назад под Климом в постели лежала. Возможно, я тоже заикаться начну, как твой Митя.
– Но Митя может быть против, чтобы ты здесь жила, – виновато оправдывалась Инна.
– Успокойся, пожалуйста. Ты меня уже за полную стерву держишь. Я пока к тебе ехала, Митьке позвонила. Спросила, не будет ли он возражать, если я с вами немножко поживу. Он согласился.
– Ты Мите звонила? – изумилась Инна.
– Звонила. И он в отличие от тебя проблемы из моего присутствия не создавал. Мало ли кто на ком жениться собирался! Инка, хватить оглядываться, вперед надо смотреть. Я вот себе сказала: забей и живи дальше. И живу. Хотя очень тяжело. Я ночью просыпаюсь и думаю: это был страшный сон, а потом понимаю, что не сон, что это всё наяву со мною было, – Алина всхлипнула.
Инна обняла сестру, и они долго сидели на белоснежном кожаном диване, говорили, плакали, смеялись, делились всем, что лежало на душе, как было заведено у них с детства.
Алина поселилась в Митиной квартире. Ей была выделена гостиная с домашним кинотеатром во всю стену и огромным, под потолок, аквариумом, отделяющим комнату от прихожей.
– Неуютно здесь как-то, – вздохнула Алина, – но, надеюсь, я месяц у вас погощу, не больше.
Инна боялась реакции Мити на переезд её сестры, но любимый успокоил:
– Пингвинёнок, всё это уже в прошлом. У меня к Алине ни обиды, ни злости, ни, тем более, нежных чувств. Мне она совершенно чужой человек. У меня ты есть, и больше мне никто не нужен. Мне с тобой очень хорошо.
Инна прижималась к Мите и была совершенно счастлива.
На третий день Алининого проживания на Коломенской Мите позвонила Анастасия. Они обсуждали предстоящее празднование Дня рождения отца, когда на кухню зашла Алина и попыталась включить кофемашину.
– Ты капучино собралась варить? – Митя прервал разговор с матерью. – Тогда молоко холодное сразу не наливай.
Митя вернулся к разговору, но через секунду вновь отвлёкся:
– Инн, покажи Алине, как капучино сварить, а то она или напиток, или кофемашину угробит.
– У вас Алина в гостях? – встревожилась Анастасия.
– Она у нас поселилась, – Митя подмигнул сёстрам. – Короче, мам, я всё понял по Дню рождения. Пока!
Через минуту зазвонил мобильник у Инны.
– Что у вас там происходит? – звенел в трубке взволнованный голос Анастасии. – Почему Алина с вами? Митя мне сейчас сказал, что она у вас поселилась.
– Тётя Настя, тут такая история. Родители квартиру меняют, и Алина пока у нас поживёт, – Инна старалась говорить тихо, боясь быть услышанной Митей и сестрой.
– Ничего не понимаю. Сейчас уже поздно ехать. Завтра утром приезжай, всё обсудим.
– Мне утром надо на кафедре быть, там препараты привезут, а я староста научного кружка…
– Как освободишься, сразу приезжай, – перебила Инну Анастасия.
На следующий день, решив все учебные вопросы, Инна отправилась к Нестеренко.
– Почему Алина оказалась у вас? Ты забыла, с каким трудом Митю пришлось восстанавливать после её демарша! – Анастасия с порога набросилась на Инну.
Пришлось выложить всю подноготную этой истории. Рассказ про роман Лидии с любовником дочери и предстоящий развод Рождественских произвел на Анастасию яркое впечатление.
– То, что Лида твоего отца обдерёт как липку, сомнений нет, – резюмировала Анастасия, – но Алину давай выставляй за дверь от греха подальше. Не надо, чтобы она рядом с Митей жила.
– Митя сказал, что она его не интересует. Он говорит: «Было и прошло».
– Инна, ты умный человек, но иногда такую глупость от тебя услышишь, что страшно становится. Пусть сестра твоя переезжает в гостиницу, я оплачу. Пускай хоть люкс берёт, но чтобы сегодня вечером её у вас в квартире не было!
– Алина сегодня поздно вернётся. Она экзамен будет пересдавать, а преподаватель, который принимать будет, на вечернем отделении читает…
– Инн, не морочь мне голову. В гостиницы круглосуточно заселяются.
Уже в дверях Анастасия вздохнула:
– Отца твоего жаль, хотя, наверное, он всё видел, просто его это устраивало. Я понимаю, что ему сейчас не до чего, поэтому напомни ему, что завтра мы его ждём, хоть с супругой, хоть одного.
Поцеловав Инну и повторив: «Чтобы сегодня же Алина в гостиницу переехала», Анастасия закрыла дверь, сделала замечание домработнице, высказала по телефону недовольство массажистке, которая опаздывала из-за автомобильных пробок, но на душе становилось всё неспокойнее. Хотелось поехать к Мите, выставить нахалку за дверь или даже спустить её с лестницы. Но нельзя, сын терпеть не может такие вмешательства, а нервничать ему не надо. После прошлогоднего срыва Мити Анастасия внимательно следила за его настроением, звонила вечерами, чутко улавливая состояние своего взрослого ребёнка. С Инной Митя окончательно пришёл в себя, немного успокоилась и Анастасия. И вот, пожалуйста, привет из прошлого лета – красавица Алина. Вечером ещё раз надо позвонить Инне, узнать, что Алины в квартире сына больше нет.
На душе у Инны тоже было неспокойно: предстоит сказать Алине, чтобы съезжала в гостиницу, но как это сделать, чтобы не обидеть сестру недоверием. Мити дома нет, он вернётся поздно (сказал, у него вечером бизнес-тренинг), получается, что Инна, как какая-то злобная ревнивица, в отсутствие хозяина выгоняет сестру из дома.
Инна зашла в квартиру, повесила сумку на вешалку и услышала странные звуки, доносящиеся из гостиной. В доме, вроде бы, никого не должно быть. Может, Алина вернулась раньше и смотрит телевизор, по стонам было похоже, что сестра включила порнуху. Инна подошла к аквариуму и услышала Митин прерывающейся голос: «Счастье моё! Единственная моя! Как я скучал по тебе!». Эти слова поразили её больше, чем увиденная картина – сцена из порнофильма демонстрировалась на ковре посреди гостиной. Два нагих тела сплелись в любовном экстазе, раздавались сладострастные вскрики и стоны. Инна оперлась плечом на аквариум, она не могла пошевелиться, ноги стали ватными. Двое на ковре не заметили её прихода, для них не существовало ничего вокруг, были только он и она, наслаждающиеся своей близостью.
Инна не помнила, как смогла оторвать плечо от аквариума, как сняла с вешалки сумку и тихо закрыла за собой дверь квартиры. Пришла в себя уже в автобусе – куда она едет и зачем? Бездумно села на привычный маршрут, которым ездила каждое утро на занятия, но сейчас уже вечер, надо ехать… Куда ехать? Домой? Там и без неё негатива хватает. Инна достала из сумки телефон:
– Рит, привет! Можно к тебе приеду переночевать?
– Приезжай, только я сегодня дежурю. Заезжай в больницу, я тебе ключи отдам.
– Спасибо!
– А чего у тебя с голосом? Говори громче.
– Не могу, – Инна почувствовала, что голос куда-то исчезает.
– Ладно, приедешь поговорим. Заодно, если ко мне едешь, зайди в аптеку, купи прокладок. У меня что-то неожиданно полило.
– Хорошо.
– Что ты там бормочешь! Разобрать нельзя. Нормал плюс мне возьми.
Автобус довез Инну до метро. Войдя в вестибюль станции, вспомнила про поручение Риты, вновь поднялась на улицу и побрела к аптеке. Как-то надо сосредоточиться на текущих делах, но перед глазами стоял ритмично движущийся голый торс Мити и звучало «Счастье моё! Единственная моя!». Никогда: ни в минуты близости, ни в задушевных разговорах – не обращался к ней Митя с такими словами. Инна попыталась взять себя в руки. Стоп! Куда она идёт? В аптеку, у Риты критические дни. А когда у неё должны быть эти дни? У неё задержка, но это связано с волнениями на экзаменах, такое у неё случалось не раз. Другой причины нет. Митя очень аккуратен в постели… И снова мысли завертелись вокруг голых тел на полу гостиной.
В аптеке Инна, с трудом произнося слова, попросила прокладки и, сама себе удивляясь, тест на беременность. Достала кошелёк, похвалив себя, что пусть на автомате, взяла с собой сумку, могла и без неё уйти.
В отделении травматологии стоял привычный запах больницы, на банкетках сидели пациенты, общаясь с посетителями, незнакомая медсестра торопилась по коридору… От обстановки больницы внутри у Инны что-то щёлкнуло – перестало стучать в висках, даже голос стал чуть громче. Хотя и не работает она в этом отделении, но сознание потребовало дисциплины и ясности.
– Ты чего такая зелёная? – Рита появилась неожиданно, откуда-то со стороны чёрного хода. – Посиди здесь, я сейчас ключи принесу.
– Я вот тебе купила, – Инна вынула из сумки аптечный пакет.
– Ну и голос у тебя! Болеешь что ли?
Инна в ответ только виновато улыбнулась.
Рита, подхватив пакет, умчалась в глубь отделения, а Инна стала искать в сумке тест. Не то, что он был ей срочно нужен, просто это занятие не давало думать о том, что сейчас происходит в Митиной квартире. Поиск не приносил успехов, пришлось вынимать и складывать рядом на сидение косметичку, кошелёк, телефон, вдруг рука почувствовала гладкую поверхность камня – сердоликовое сердечко. Инна достала свой талисман, наверное, отец передал его ей, когда они пошли открывать дверь Алине, а Инна, не задумываясь, сунула в сумку, поскольку всё внимание было поглощено истерикой сестры. Инна держала на ладони оранжевый камушек – теперь всё будет хорошо, что может быть хорошо после того, как она застала Митю с Алиной, Инна не знала, но верила: теперь всё наладится.
Вернулась Рита, протянула ключи:
– На, держи. Этот от нижнего замка, верхний я не закрываю. Да, вот ещё, – подруга вынула из кармана тест на беременность, – в пакете с прокладками лежало.
Инна хотела поблагодарить, но из глаз предательски потекли слёзы.
– Давай рассказывай, чего у тебя случилось. Про беременность я поняла, – Рита кивнула на тест. – Ещё что?
– Это я на всякий случай купила. Думаю, я не беременна.
– А тут не надо думать. Встала и быстро пошла в туалет, – распорядилась Рита. – Стаканчик для анализов знаешь где взять.
Инна послушно поднялась. Бояться нечего – сердоликовое сердечко опять с ней.
– Ну, как прошло тестирование? – весело поинтересовалась Рита у вернувшейся Инны.
– Две полоски.
– Красота! Теперь твой мажор с тобой распишется. Ты говорила он трепетный.
– Он любит Алину, – прошептала Инна.
– Мало ли кто, кого любит, – начала рассуждение Рита, но её прервал звонок Инниного телефона.
Звонила Анастасия:
– Как у вас дела? Отправила Алину в гостиницу?
– Всё в порядке, тётя Настя, – едва слышно выговорила Инна.
– Что ты там шепчешь? Я ничего не понимаю. Тебе неудобно сейчас говорить?
– Да. Неудобно.
– Понятно. Позвони, когда твоей сестры рядом не будет. За гостиницу сколько перевести?
– Нисколько не надо.
– Ладно, потом обсудим. Завтра на Дне рождения обо всём пошепчемся.
Инна нажала отбой. Ни на какой День рождения Митиного отца она, разумеется, не пойдёт. Ей, вообще, ни к кому не хочется идти, ни с кем разговаривать. Сейчас выйдет из больницы и пойдёт по набережной вдоль Яузы, куда глаза глядят. А может быть, ей стоит утопиться? В ушах не будет звучать «Счастье моё! Единственная моя! Как я скучал по тебе!», перед глазами не будут стоять подчинённые единому ритму два обнажённых тела.
Инна молча поднялась, сделала шаг и потеряла сознание.
День рождения Виктора Нестеренко отмечался ежегодно, когда на даче с шашлыками и песнями под гитару, когда в ресторане в присутствии важных гостей. Но никогда не случалось, чтобы эту традицию нарушили, – так повелось, что День рождения отца был любимым семейным праздником. Анастасия с сыном к этому дню тщательно готовились: выпускалась разрисованная яркими фломастерами стенная газета, покупался подарок «со смыслом».
– Давай лучше где-нибудь встретимся.
– Не знаешь номер дома, расскажи, как доехать. Я найду.
Инна подумала, что Митя наверняка допоздна просидит с Антоном в пивбаре, и они с сестрой успеют спокойно поговорить. Наверное, Алина боится, что снова с ней случится истерика и не хочет общаться на людях, поэтому и решила встретиться в квартире. Инне стало стыдно: она не хочет пустить в дом сестру, которая получила такой жестокий удар от родной матери.
– Пиши адрес, сейчас объясню, как найти.
Алина приехала через полчаса. К удивлению Инны, она заволокла в комнату огромную дорожную сумку.
– У Митьки квартира лакшери! – Алина с любопытством обошла все комнаты, заглянула в ванную, открыла холодильник, повертела в руках банку с маринованной спаржей:
– Как вкусно Митьку мамка с папкой кормят.
– Митя сам себя кормит. Он у отца в компании работает, и даже когда диплом писал, на работу каждый день ездил.
– Ну-ну, «у отца в компании работает». Ключевое слово – у отца. Ты бы ещё сказала: «тяжело работает», – Алина вновь полезла в холодильник. – Инн, дай поесть, я голодная, как бездомная собака. Кстати, я бездомная.
Инна любовалась сестрой. Алина выглядела прекрасно: легкий макияж, волосы красиво уложены, свежий маникюр.
– Ты, похоже, в себя пришла, – констатировала Инна, накрывая на стол. – Что дома?
– Трэш полный. Отец с матерью разводятся. Квартиру будут продавать. Мать у отца бизнес отжимает, орет, что на него двадцать лет впахивала, без неё он бы сайты за две копейки оформлял, ну, а отец ей, соответственно, что она без него счетоводом в сельской столовой работала бы… Словом, оба в своем репертуаре. Какие у тебя голубцы вкусные!
– А с Климом ты виделась? – Инна спросила и сразу покраснела от своей бестактности: сестре, должно быть, неприятно говорить на эту тему.
– Виделась, поговорили, – Алина с аппетитом доедала голубец. – Объявил, что любит Лидию Алексеевну и собирается на ней жениться. Я ему посоветовала глаза разуть: я его на одиннадцать лет моложе, а мать на восемь лет старше.
– А он что? – Инна подвинула к сестре салат из огурцов.
– А он, – Алина резко бросила вилку на стол, – сказал, что возраст ничего не значит, а встречаются мужчина и женщина, и никакого значения не имеет, кому сколько лет, – губы у Алины задрожали. – И он рад, что всё разъяснилось, потому что не знал, как от меня отделаться.
– Дурак он. Давай считать, что ничего не было, – Инна ругала себя, что спросила про Клима.
– Как не было? Всё было. Я из-за него со свадьбы убежала, – Алина отодвинула тарелку, встала, подошла к окну. – Вид у вас здесь красивый. Река, парк. А мне квартиру мать покупает, – голос у Алины перестал дрожать. – Ты бы тоже подсуетилась. Пусть и тебе отдельное жильё купят, а то с отцом в какой-нибудь малогаборитке окажешься.
– В смысле?
– В прямом. Они сейчас разъезжаются, квартиру нашу продают, мать со своей доли себе квартиру делает и мне отдельную. Конечно, ей раскошелиться придётся, но, пока она страдает от комплекса вины перед дочерью, добавит, сколько нужно. И тебе советую с отцом поговорить. Пока они на эмоциях, пусть купят четыре отдельных квартиры, чтобы каждому жильё. А до той поры, как вся эта возня с жильём пройдёт, я у тебя поживу.
– Так я же у Мити живу, – растерялась Инна.
– Я заметила, – Алина включила чайник.
– Но ему может быть неприятно. Алина, он же после тебя в депрессии был, он заикался, его в Германии лечили.
– Однако ведь вылечили. А мне с матерью под одной крышей жить, думаешь, просто? Смотреть на неё и думать, что она, наверно, час назад под Климом в постели лежала. Возможно, я тоже заикаться начну, как твой Митя.
– Но Митя может быть против, чтобы ты здесь жила, – виновато оправдывалась Инна.
– Успокойся, пожалуйста. Ты меня уже за полную стерву держишь. Я пока к тебе ехала, Митьке позвонила. Спросила, не будет ли он возражать, если я с вами немножко поживу. Он согласился.
– Ты Мите звонила? – изумилась Инна.
– Звонила. И он в отличие от тебя проблемы из моего присутствия не создавал. Мало ли кто на ком жениться собирался! Инка, хватить оглядываться, вперед надо смотреть. Я вот себе сказала: забей и живи дальше. И живу. Хотя очень тяжело. Я ночью просыпаюсь и думаю: это был страшный сон, а потом понимаю, что не сон, что это всё наяву со мною было, – Алина всхлипнула.
Инна обняла сестру, и они долго сидели на белоснежном кожаном диване, говорили, плакали, смеялись, делились всем, что лежало на душе, как было заведено у них с детства.
***
Алина поселилась в Митиной квартире. Ей была выделена гостиная с домашним кинотеатром во всю стену и огромным, под потолок, аквариумом, отделяющим комнату от прихожей.
– Неуютно здесь как-то, – вздохнула Алина, – но, надеюсь, я месяц у вас погощу, не больше.
Инна боялась реакции Мити на переезд её сестры, но любимый успокоил:
– Пингвинёнок, всё это уже в прошлом. У меня к Алине ни обиды, ни злости, ни, тем более, нежных чувств. Мне она совершенно чужой человек. У меня ты есть, и больше мне никто не нужен. Мне с тобой очень хорошо.
Инна прижималась к Мите и была совершенно счастлива.
На третий день Алининого проживания на Коломенской Мите позвонила Анастасия. Они обсуждали предстоящее празднование Дня рождения отца, когда на кухню зашла Алина и попыталась включить кофемашину.
– Ты капучино собралась варить? – Митя прервал разговор с матерью. – Тогда молоко холодное сразу не наливай.
Митя вернулся к разговору, но через секунду вновь отвлёкся:
– Инн, покажи Алине, как капучино сварить, а то она или напиток, или кофемашину угробит.
– У вас Алина в гостях? – встревожилась Анастасия.
– Она у нас поселилась, – Митя подмигнул сёстрам. – Короче, мам, я всё понял по Дню рождения. Пока!
Через минуту зазвонил мобильник у Инны.
– Что у вас там происходит? – звенел в трубке взволнованный голос Анастасии. – Почему Алина с вами? Митя мне сейчас сказал, что она у вас поселилась.
– Тётя Настя, тут такая история. Родители квартиру меняют, и Алина пока у нас поживёт, – Инна старалась говорить тихо, боясь быть услышанной Митей и сестрой.
– Ничего не понимаю. Сейчас уже поздно ехать. Завтра утром приезжай, всё обсудим.
– Мне утром надо на кафедре быть, там препараты привезут, а я староста научного кружка…
– Как освободишься, сразу приезжай, – перебила Инну Анастасия.
На следующий день, решив все учебные вопросы, Инна отправилась к Нестеренко.
– Почему Алина оказалась у вас? Ты забыла, с каким трудом Митю пришлось восстанавливать после её демарша! – Анастасия с порога набросилась на Инну.
Пришлось выложить всю подноготную этой истории. Рассказ про роман Лидии с любовником дочери и предстоящий развод Рождественских произвел на Анастасию яркое впечатление.
– То, что Лида твоего отца обдерёт как липку, сомнений нет, – резюмировала Анастасия, – но Алину давай выставляй за дверь от греха подальше. Не надо, чтобы она рядом с Митей жила.
– Митя сказал, что она его не интересует. Он говорит: «Было и прошло».
– Инна, ты умный человек, но иногда такую глупость от тебя услышишь, что страшно становится. Пусть сестра твоя переезжает в гостиницу, я оплачу. Пускай хоть люкс берёт, но чтобы сегодня вечером её у вас в квартире не было!
– Алина сегодня поздно вернётся. Она экзамен будет пересдавать, а преподаватель, который принимать будет, на вечернем отделении читает…
– Инн, не морочь мне голову. В гостиницы круглосуточно заселяются.
Уже в дверях Анастасия вздохнула:
– Отца твоего жаль, хотя, наверное, он всё видел, просто его это устраивало. Я понимаю, что ему сейчас не до чего, поэтому напомни ему, что завтра мы его ждём, хоть с супругой, хоть одного.
Поцеловав Инну и повторив: «Чтобы сегодня же Алина в гостиницу переехала», Анастасия закрыла дверь, сделала замечание домработнице, высказала по телефону недовольство массажистке, которая опаздывала из-за автомобильных пробок, но на душе становилось всё неспокойнее. Хотелось поехать к Мите, выставить нахалку за дверь или даже спустить её с лестницы. Но нельзя, сын терпеть не может такие вмешательства, а нервничать ему не надо. После прошлогоднего срыва Мити Анастасия внимательно следила за его настроением, звонила вечерами, чутко улавливая состояние своего взрослого ребёнка. С Инной Митя окончательно пришёл в себя, немного успокоилась и Анастасия. И вот, пожалуйста, привет из прошлого лета – красавица Алина. Вечером ещё раз надо позвонить Инне, узнать, что Алины в квартире сына больше нет.
На душе у Инны тоже было неспокойно: предстоит сказать Алине, чтобы съезжала в гостиницу, но как это сделать, чтобы не обидеть сестру недоверием. Мити дома нет, он вернётся поздно (сказал, у него вечером бизнес-тренинг), получается, что Инна, как какая-то злобная ревнивица, в отсутствие хозяина выгоняет сестру из дома.
Инна зашла в квартиру, повесила сумку на вешалку и услышала странные звуки, доносящиеся из гостиной. В доме, вроде бы, никого не должно быть. Может, Алина вернулась раньше и смотрит телевизор, по стонам было похоже, что сестра включила порнуху. Инна подошла к аквариуму и услышала Митин прерывающейся голос: «Счастье моё! Единственная моя! Как я скучал по тебе!». Эти слова поразили её больше, чем увиденная картина – сцена из порнофильма демонстрировалась на ковре посреди гостиной. Два нагих тела сплелись в любовном экстазе, раздавались сладострастные вскрики и стоны. Инна оперлась плечом на аквариум, она не могла пошевелиться, ноги стали ватными. Двое на ковре не заметили её прихода, для них не существовало ничего вокруг, были только он и она, наслаждающиеся своей близостью.
Инна не помнила, как смогла оторвать плечо от аквариума, как сняла с вешалки сумку и тихо закрыла за собой дверь квартиры. Пришла в себя уже в автобусе – куда она едет и зачем? Бездумно села на привычный маршрут, которым ездила каждое утро на занятия, но сейчас уже вечер, надо ехать… Куда ехать? Домой? Там и без неё негатива хватает. Инна достала из сумки телефон:
– Рит, привет! Можно к тебе приеду переночевать?
– Приезжай, только я сегодня дежурю. Заезжай в больницу, я тебе ключи отдам.
– Спасибо!
– А чего у тебя с голосом? Говори громче.
– Не могу, – Инна почувствовала, что голос куда-то исчезает.
– Ладно, приедешь поговорим. Заодно, если ко мне едешь, зайди в аптеку, купи прокладок. У меня что-то неожиданно полило.
– Хорошо.
– Что ты там бормочешь! Разобрать нельзя. Нормал плюс мне возьми.
Автобус довез Инну до метро. Войдя в вестибюль станции, вспомнила про поручение Риты, вновь поднялась на улицу и побрела к аптеке. Как-то надо сосредоточиться на текущих делах, но перед глазами стоял ритмично движущийся голый торс Мити и звучало «Счастье моё! Единственная моя!». Никогда: ни в минуты близости, ни в задушевных разговорах – не обращался к ней Митя с такими словами. Инна попыталась взять себя в руки. Стоп! Куда она идёт? В аптеку, у Риты критические дни. А когда у неё должны быть эти дни? У неё задержка, но это связано с волнениями на экзаменах, такое у неё случалось не раз. Другой причины нет. Митя очень аккуратен в постели… И снова мысли завертелись вокруг голых тел на полу гостиной.
В аптеке Инна, с трудом произнося слова, попросила прокладки и, сама себе удивляясь, тест на беременность. Достала кошелёк, похвалив себя, что пусть на автомате, взяла с собой сумку, могла и без неё уйти.
В отделении травматологии стоял привычный запах больницы, на банкетках сидели пациенты, общаясь с посетителями, незнакомая медсестра торопилась по коридору… От обстановки больницы внутри у Инны что-то щёлкнуло – перестало стучать в висках, даже голос стал чуть громче. Хотя и не работает она в этом отделении, но сознание потребовало дисциплины и ясности.
– Ты чего такая зелёная? – Рита появилась неожиданно, откуда-то со стороны чёрного хода. – Посиди здесь, я сейчас ключи принесу.
– Я вот тебе купила, – Инна вынула из сумки аптечный пакет.
– Ну и голос у тебя! Болеешь что ли?
Инна в ответ только виновато улыбнулась.
Рита, подхватив пакет, умчалась в глубь отделения, а Инна стала искать в сумке тест. Не то, что он был ей срочно нужен, просто это занятие не давало думать о том, что сейчас происходит в Митиной квартире. Поиск не приносил успехов, пришлось вынимать и складывать рядом на сидение косметичку, кошелёк, телефон, вдруг рука почувствовала гладкую поверхность камня – сердоликовое сердечко. Инна достала свой талисман, наверное, отец передал его ей, когда они пошли открывать дверь Алине, а Инна, не задумываясь, сунула в сумку, поскольку всё внимание было поглощено истерикой сестры. Инна держала на ладони оранжевый камушек – теперь всё будет хорошо, что может быть хорошо после того, как она застала Митю с Алиной, Инна не знала, но верила: теперь всё наладится.
Вернулась Рита, протянула ключи:
– На, держи. Этот от нижнего замка, верхний я не закрываю. Да, вот ещё, – подруга вынула из кармана тест на беременность, – в пакете с прокладками лежало.
Инна хотела поблагодарить, но из глаз предательски потекли слёзы.
– Давай рассказывай, чего у тебя случилось. Про беременность я поняла, – Рита кивнула на тест. – Ещё что?
– Это я на всякий случай купила. Думаю, я не беременна.
– А тут не надо думать. Встала и быстро пошла в туалет, – распорядилась Рита. – Стаканчик для анализов знаешь где взять.
Инна послушно поднялась. Бояться нечего – сердоликовое сердечко опять с ней.
– Ну, как прошло тестирование? – весело поинтересовалась Рита у вернувшейся Инны.
– Две полоски.
– Красота! Теперь твой мажор с тобой распишется. Ты говорила он трепетный.
– Он любит Алину, – прошептала Инна.
– Мало ли кто, кого любит, – начала рассуждение Рита, но её прервал звонок Инниного телефона.
Звонила Анастасия:
– Как у вас дела? Отправила Алину в гостиницу?
– Всё в порядке, тётя Настя, – едва слышно выговорила Инна.
– Что ты там шепчешь? Я ничего не понимаю. Тебе неудобно сейчас говорить?
– Да. Неудобно.
– Понятно. Позвони, когда твоей сестры рядом не будет. За гостиницу сколько перевести?
– Нисколько не надо.
– Ладно, потом обсудим. Завтра на Дне рождения обо всём пошепчемся.
Инна нажала отбой. Ни на какой День рождения Митиного отца она, разумеется, не пойдёт. Ей, вообще, ни к кому не хочется идти, ни с кем разговаривать. Сейчас выйдет из больницы и пойдёт по набережной вдоль Яузы, куда глаза глядят. А может быть, ей стоит утопиться? В ушах не будет звучать «Счастье моё! Единственная моя! Как я скучал по тебе!», перед глазами не будут стоять подчинённые единому ритму два обнажённых тела.
Инна молча поднялась, сделала шаг и потеряла сознание.
ГЛАВА 15
День рождения Виктора Нестеренко отмечался ежегодно, когда на даче с шашлыками и песнями под гитару, когда в ресторане в присутствии важных гостей. Но никогда не случалось, чтобы эту традицию нарушили, – так повелось, что День рождения отца был любимым семейным праздником. Анастасия с сыном к этому дню тщательно готовились: выпускалась разрисованная яркими фломастерами стенная газета, покупался подарок «со смыслом».
