– Кто же, позвольте узнать? – зеленые глаза блеснули озорством. Не церемонясь, он подцепил ногой стул возле соседнего стола, и, подтащив, уселся, не спрашивая разрешения. – Преступники?
То, что меня в открытую пытаются задеть, было слишком очевидно. Даже трактирщик, не стесняясь, похихикивал в кулак. Маленькой девочке решили указать на место? Так это вы, господин следователь, еще с моим братом не общались.
Я беспечно пожала плечами.
– Если только вы таковыми считаете господина Вакса и Эмми. Кстати, у нас тут небольшой спор как раз по вашей части.
Мужчина все так же сидел в расхлябанной позе, нахально улыбаясь, но взгляд его изменился до неузнаваемости. Цепкий. Въедливый. Холодный.
– Буду рад помочь. – Даже веселье в голосе стало отдавать морозной свежестью.
– Я хочу открыть чайную в этом городе, – затараторила я. – Но не обычную. Ингредиенты для чая будут настаиваться в зельях…
– Вашу лицензию, – резко перебил следователь.
– Лицензии нет, но есть справка. – Лист бумаги с академической печатью лег на стол, но господин Эдин даже не бросил и взгляда на него. Зато трактирщик сигнализировал своим видом: «Что я тебе говорил?».
– Госпожа Храунт, вы же понимаете…, – тоном доброго дядюшки начал он.
– Закон об изготовлении, продаже и дарении зелий. Статья двадцать семь подпункт три. – Я решительно взглянула прямо в глаза следователя. Образ наивной дурочки бесспорно хорош, но нужно учиться отстаивать свои права.
Теперь моей справке было уделено больше внимания. Ее разве что на зуб не попробовали. Просматривали на свет. Скребли печать ногтем. Но к документу подкопаться не удалось.
Господин Эдин задумчиво прищурился, прикусывая край нижней губы.
– Справка действительная, но…
– Разъяснение того года, – закончила за него мысль и выложила свой табель с оценками. Разрешить-то разрешили, но потом внесли ограничения: только отчисленный за неуспеваемость не может заниматься зельеварением.
Брови следователя медленно позли вверх, когда он скользил взглядом по моим «отл.».
– С такими оценками вы, госпожа Храунт, не доучились всего год? – Рассказывать о причинах отчисления, особенно ему, я не собиралась. – То есть, чай с галлюцинациями вы подавать не собирались? Или с эффектом эйфории?
Трактирщик наморщил лоб, о чем-то задумался, бросил на меня странный взгляд и засиял, как солнышко. Не удержавшись, я покрутила пальцем у виска. Пускай даже не рассчитывает, что я подпишусь на такое. За наркотические зелья казнят без суда и следствия.
Следователь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Еще раз внимательно осмотрев меня, спросил:
– Храунт? Дочь Уильяма Храунта, владельца сети «Чайный рай»?
– Приемная, – почему-то захотелось это уточнить. Чтобы всякие наглые господа не думали, будто я избалованная девочка.
– Что ж. Сразу так я разрешение вам выписать не могу. Приходите завтра часам к двенадцати в управление. На пропускном скажите, что ко мне – я предупрежу. Там и поговорим подробнее. А вот документы я заберу на проверку, если вы не возражаете. – Спорить о чем-либо было поздно. Бумажки уже осели во внутреннем кармане пиджака господина Эдина. – А теперь мне пора бежать, преступников на учет ставить.
И пока я судорожно думала, что бы такого ответить и не обругать следователя, тот стремительным шагом покинул нас.
Передо мной на стол опустилась большая кружка пенного напитка. Трактирщик весело улыбнулся. Видимо считает, что разрешение уже лежит в моем кармане.
Меня подробно расспросили, знаю ли я об аспектах бизнеса, нужна ли бухгалтерская помощь, присмотрела ли я место, каким капиталом располагаю. Как ни странно, услышав про распродажу зелий, господин Вакс посоветовал не спешить. Бургомистр мужик толковый, и начинающему бизнесу готов выделить ссуду под разумные проценты, если его впечатлит презентация. Даже пообещал, что меня примут в обход очереди через три дня. Связи – наше все!
В назначенный час я стояла перед дубовой дверью с позолоченной табличкой «Следователь магического порядка Ж. Эдин». Вчерашнее пиво не пошло мне на пользу. Порадовав с утра зеркало одутловатым лицом, я выругалась как братец, когда ему на голову свалился наш садовник, подрезающий верхушки деревьев. А нечего было отрабатывать уход от атаки рядом со стремянкой. Красивый кувырок чуть не стоил садовнику шеи.
Быть красивой легко. А вот стать красавицей сложнее. Контрастный душ, маски, ванночки, маникюр, косметика, укладка увы, чуда не совершили. В зеркале отражалась все та же посредственная мордашка.
Выписывая пропуск, вахтер окинул меня таким взглядом поверх очков, что захотелось одернуть и без того строгое платье. С ехидной улыбочкой он посоветовал поторопиться, а то у господина следователя сегодня аншлаг.
Я подняла руку, чтобы постучать, но судьба снова вспомнила обо мне. Не успела удивиться, как мой лоб приветствовал резко распахнутую дверь. Бум! В глазах потемнело. Я только ощутила, что лечу спиной на встречу с полом. Посадка мягкой не была. В довершение я еще и затылком со всего маха приложилась. Организм решил, что тут ему не рады, и спрятал сознание в темноте.
В мозг иглой впивался чей-то мягкий голос:
– Госпожа Храунт, приходите в себя. Госпожа Храунт.
– А то разрешение не получите, – влез ехидный следователь.
– Не имеете права, – сквозь зубы прошипела я. – Вы мне, между прочим, травмы нанесли. Будьте любезны возместить. Разрешение гоните.
И, не раскрывая глаз, протянула руку.
– Ой! – воскликнул кто-то. – Госпожа Храунт, вы зачем мне в лицо тычете? Господин следователь сидит левее. Откройте глаза, сами посмотрите.
Утверждение весьма спорное. Совсем не обязательно, что я смогу видеть нечто приятное. А вдруг я ослепла! Нет, лучше уж так полежу.
Под сомкнутые веки проник лучик света. От шишек на лбу и затылке побежали приятные молнии прохлады. Ага, третий с нами – целитель. Вот сейчас как документально травмы зафиксирую, и пусть потом следователь попробует не выдать мне разрешение на использование зелий!
Идея не открывать глаза была хороша. Когда мир прекратил вращаться в бешеном темпе, я с трудом подавила тошноту.
Надо мной склонились две головы. Следовательская лишь усиливала спазмы желудка. А вторая принадлежала действительно целителю, только военному. Его эмблему Объединения Целителей на воротничке окантовывал майорский орнамент.
– А чего у нее один глаз дергается, а другой в сторону косит? Это нормально вообще? – озадачился Эдин.
Целитель с непробиваемым равнодушием ощупал мою шею и голову.
– Если до встречи с дверью было также, то да.
Этот нехороший ехидный следователь демонстративно задумался.
– Не помню. Вчера вроде такого не заметил. Хотя с госпожой мы виделись в обед…
Откровенного хамства я не стерпела. На что смеет намекать этот наглый индивид! Резко сев, схватила следователя за отворот жилетки, и, потянув на себя, прошипела в лицо.
– Разрешение, живо! А то к физическим травмам и моральную добавлю. Будете мне из своего кармана ущерб выплачивать.
Меня окинули странным взглядам, как новую диковинную зверушку.
– Госпожа Храунт собрались предъявлять претензии к двери?
– Нет, – в тон ответила я, – тому, кто ее открыл.
– Ну и чудненько, – следователь широко улыбнулся, а в глазах заплясали смешинки. – Поскольку это не я, разрешения вам не видать.
– Что?! – взревела я, вскакивая. В положении стоя я доставала ему только до подбородка, но это не мешало схватить за грудки и начать трясти. – Как не вы?! Что значит не видать?! Какое вы имеете право?! Я на вас жаловаться буду в Управление… бургомистру… королю… все равно кому!!!
– К-хм, – влез в мой эмоциональный монолог целитель. – Жорж, как видишь, госпожа в порядке. Все последствия я убрал, даже синяка не останется. Мне пора, скоро гвардейцы с учений вернутся. Если что срочное – свисти.
И ушел. В портал.
– Стойте! – запоздало крикнула я в пустоту. – А как же зафиксировать?
Следователь, подозрительно посинев, вцепился в мои пальцы, все еще сжимающие отвороты жилетки. Сдавленно хрюкнув, он попытался отцепить меня. Но не тут-то было. Братец хорошо натренировал, отнимая дамские романы, чтобы потом с нашим конюхом ржать над трепетными мужчинами и обморочными девушками.
– Госпожа Храунт, шейный платок… – прохрипел он, потерпев поражение в борьбе со слабой мной.
– Ой, простите, – я спешно выпустила удавку. – Так что с моим разрешением, господин Эдин?
Следователь недобро покосился на меня.
– Сейчас о нем и поговорим. Если будете держать себя в руках.
Его тон не оставлял и шанс спорить. Я выдавила слабую улыбку. Послушно проследовала к массивному столу и присела на краешек галантно отодвинутого стула. Господин Эдин моей благовоспитанности не обрадовался. Лоб прорезала глубокая складка, а глаза подозрительно сощурились, но от комментариев он воздержался.
– Итак. Для начала хотелось бы уточнить: вас, госпожа Храунт, исключили из академии за вред студенту. По какой же причине вы заставили своего жениха выпить экспериментальное зелье, да таким варварским способом? Ладно бы еще приворотное.
Вот ведь… наглый следак. Наверняка все сам уже разнюхал.
– Бывшего жениха, – поправила его. – Причины, а зачем они вам? Я от сделанного не отказываюсь. Даже признаю. Если вы сомневаетесь в моей адекватности, то согласна пройти освидетельствование у целителя-психиатра.
– Не расскажете, – задумчиво протянул следователь. – Хорошо. Тогда следующий нюанс: вы же понимаете, что все сваренные вами зелья должны быть на строгом учете. Каждый день придется приходить и проверять вашу отчетность по их расходу. Это муторно, госпожа Храунт. У меня нет свободного времени, чтобы заниматься только вами. – Я внутренне похолодела. Сейчас мне откажут. – Но выход есть всегда, не так ли? – Кивнула лишь для приличия, ясно, к чему ведется разговор. Практика «ты мне – я тебе» широко распространена в столичном бизнесе. – Знаете ли, у меня есть племянник. Ему четырнадцать. Мальчик созрел для самостоятельности. Вот вы и возьмете его себе в помощники.
Хм. Я-то совсем не собиралась нанимать персонал, неизвестно еще, как дело пойдет. Ему же придется зарплату платить, неясно из какой прибыли. Да и незаконного ничего не сваришь со шпионом под боком. Понятно, почему парня дядя только шантажом пытается трудоустроить. Тем более, он может оказаться неуклюжим неумехой. Нет ничего ужаснее при работе с зельями, чем дырявые руки. А подавальщик, проливающий на посетителей чай – вообще страшный сон предпринимателя.
Я тяжело вздохнула. Выбора-то нет.
Перед комиссией я предстала слегка контуженной и с нервно дергающимся глазом. И дело вовсе не в ультиматуме господина Эдина. Три дня я носилась по городу, как прихваченная блохой за попу. Началось все с чайной лавки. Найти бы того шутника, который три вида черного чая назвал шикарным ассортиментом. Всего три! И различаются они отнюдь не местом сбора! Торговец, лениво пожевывающий листья растения кат с наркотическим эффектом, даже не знал, продает он элитный сорт, или же выращенный на свалке. Нет, они различались только видом: крупнолистовой брокен (он же ломаный) и какая-то пыль в пакетиках для разовой заварки прямо в кружке. И как подобная лавка не обанкротилась? Продавец мне неоднозначно намекнул на теневую сторону торговли теми же листьями ката.
Я, конечно, могла связаться с поставщиками отчима, но времени до аудиенции у бургомистра оставалось катастрофически мало. Покопавшись в огромном холщовом мешке, небрежно брошенном на прилавок, я расстроилась окончательно. За товаром откровенно не следили, и хранили как попало. Мне с трудом удалось наскрести сто грамм приличного чайного листа.
Заведения отчима славятся своими элитными сортами чая, которые подаются в изящных чашках из белоснежного фарфора. Густой насыщенный цвет, пьянящий аромат сам завлекает посетителей, стоит только открыть дверь. У меня ничего этого нет.
Прикупив у лоточника пару свежих булок, я присела на ближайшую скамейку. Идея с зельями в качестве заманихи недурна, но если нет хорошей основы - моя чайная быстро накроется. Вот если бы придумать что-то необычное…
В нос коварно забрался запах свежей сдобы и корицы, приятно щекоча. Мое любимое сочетание ароматов. Можно еще добавить нотку ванили и…
Стоп! А это идея! Зельевар я, в конце концов, или просто неуч со справкой?
Ноги сами понесли меня в сторону лавки травницы. Да так спешили, что не заметили небольшой камушек прямо посреди тротуара. Мне очень повезло, старушка, жалея свои ноги, не стала делать порог перед дверью. Да то, что сама дверь открывалась вовнутрь, спасло от шишки на лбу.
В лавку я влетела на манер пьяного гвардейца, головой вперед и изрядно вихляя. В тщетной попытке удержаться на ногах, я вцепилась во что-то мягкое. Объект моей незапланированной страсти зашатался и выдал набор экспрессивных фраз, но от падения все-таки спас, удержав, как котенка за шкирку.
– Ох, простите, – я откинула с лица упавшие волосы, – я нечаянно споткнулась… – конец извинений застрял в горле, ибо на меня взирал следователь отдела магического порядка города Фанкер-на-Исте.
– Госпожа Храунт, какая, прямо скажем, неожиданно травмоопасная встреча!
И тут мой взгляд упал на девушку, откровенно цепляющуюся за рукав пиджака следователя. Миниатюрная, с кукольным личиком и копной золотистых волос. Я не мужчина, но оторваться от ее нескромного декольте, в котором видны даже ребра, сразу не получилось.
– Жоржик! – противно взвизгнула она. – Как это понимать?!
Губы сами помимо воли растянулись в улыбке. Жоржик. Какая гадость.
– А это, Фло, девушка, которую ты так неосторожно приласкала дверью моего кабинета. – Моя ухмылка не осталась незамеченной. – Теперь госпожа Храунт не может ходить прямо, и боится дверей. Видишь, от страху она влетела в лавку.
Думает, его шутки задевают меня? Да он не представляет, как студенты разыгрывают друг друга. Кувшин с помоями, оставленный над дверью – самый безобидный в арсенале будущих зельеваров.
– Ага! – я радостно потерла руки. – Помнится, господин Эдин, вы говорили, якобы не имеете отношение к инциденту. И что я вижу? Ай-ай-ай. Как нехорошо врать. Неужели ваша люб… ой, простите, подруга, так искореняет возможных конкуренток? Но, помилуйте, вы хоть ей объясните – бросаться на всех не стоит. Ну, или прививку от бешенства сделайте.
Я честно рассчитывала, что следователь примется защищать свою даму, которую окрестила любовницей. Но вместо положенной проповеди, мне досталось лишь веселое:
– Ух ты, дерзим!
Кукольное лицо девушки поплыло, а щеки заполыхали злым румянцем. Опровержение ее статуса так и не последовало.
– Да как можно, господин Эдин, – на всякий случай я отступила подальше от шипящей дамочки, – всего лишь выражаю обеспокоенность, как любая законопослушная гражданка. Я не виновата, что в этом чудном городе нравы чуть проще, чем в столице. Вешаться на свободных мужчин – верх распущенности.
– Фло, – следователь повернулся к спутнице, – слушай госпожу Храунт. Она благовоспитанная девица. Научит тебя, как нужно травить женихов.
– Научит, – с серьёзным видом согласилась я. – Вот появится хоть один подопытный, пускай сразу обращается.
Лицо девушки уже переливалось пурпуром. Она судорожно хватала ртом воздух, но звук никак не шел. Переводя ненавидящий взгляд с меня на следователя, она наконец-то отпустила рукав.
То, что меня в открытую пытаются задеть, было слишком очевидно. Даже трактирщик, не стесняясь, похихикивал в кулак. Маленькой девочке решили указать на место? Так это вы, господин следователь, еще с моим братом не общались.
Я беспечно пожала плечами.
– Если только вы таковыми считаете господина Вакса и Эмми. Кстати, у нас тут небольшой спор как раз по вашей части.
Мужчина все так же сидел в расхлябанной позе, нахально улыбаясь, но взгляд его изменился до неузнаваемости. Цепкий. Въедливый. Холодный.
– Буду рад помочь. – Даже веселье в голосе стало отдавать морозной свежестью.
– Я хочу открыть чайную в этом городе, – затараторила я. – Но не обычную. Ингредиенты для чая будут настаиваться в зельях…
– Вашу лицензию, – резко перебил следователь.
– Лицензии нет, но есть справка. – Лист бумаги с академической печатью лег на стол, но господин Эдин даже не бросил и взгляда на него. Зато трактирщик сигнализировал своим видом: «Что я тебе говорил?».
– Госпожа Храунт, вы же понимаете…, – тоном доброго дядюшки начал он.
– Закон об изготовлении, продаже и дарении зелий. Статья двадцать семь подпункт три. – Я решительно взглянула прямо в глаза следователя. Образ наивной дурочки бесспорно хорош, но нужно учиться отстаивать свои права.
Теперь моей справке было уделено больше внимания. Ее разве что на зуб не попробовали. Просматривали на свет. Скребли печать ногтем. Но к документу подкопаться не удалось.
Господин Эдин задумчиво прищурился, прикусывая край нижней губы.
– Справка действительная, но…
– Разъяснение того года, – закончила за него мысль и выложила свой табель с оценками. Разрешить-то разрешили, но потом внесли ограничения: только отчисленный за неуспеваемость не может заниматься зельеварением.
Брови следователя медленно позли вверх, когда он скользил взглядом по моим «отл.».
– С такими оценками вы, госпожа Храунт, не доучились всего год? – Рассказывать о причинах отчисления, особенно ему, я не собиралась. – То есть, чай с галлюцинациями вы подавать не собирались? Или с эффектом эйфории?
Трактирщик наморщил лоб, о чем-то задумался, бросил на меня странный взгляд и засиял, как солнышко. Не удержавшись, я покрутила пальцем у виска. Пускай даже не рассчитывает, что я подпишусь на такое. За наркотические зелья казнят без суда и следствия.
Следователь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Еще раз внимательно осмотрев меня, спросил:
– Храунт? Дочь Уильяма Храунта, владельца сети «Чайный рай»?
– Приемная, – почему-то захотелось это уточнить. Чтобы всякие наглые господа не думали, будто я избалованная девочка.
– Что ж. Сразу так я разрешение вам выписать не могу. Приходите завтра часам к двенадцати в управление. На пропускном скажите, что ко мне – я предупрежу. Там и поговорим подробнее. А вот документы я заберу на проверку, если вы не возражаете. – Спорить о чем-либо было поздно. Бумажки уже осели во внутреннем кармане пиджака господина Эдина. – А теперь мне пора бежать, преступников на учет ставить.
И пока я судорожно думала, что бы такого ответить и не обругать следователя, тот стремительным шагом покинул нас.
Передо мной на стол опустилась большая кружка пенного напитка. Трактирщик весело улыбнулся. Видимо считает, что разрешение уже лежит в моем кармане.
Меня подробно расспросили, знаю ли я об аспектах бизнеса, нужна ли бухгалтерская помощь, присмотрела ли я место, каким капиталом располагаю. Как ни странно, услышав про распродажу зелий, господин Вакс посоветовал не спешить. Бургомистр мужик толковый, и начинающему бизнесу готов выделить ссуду под разумные проценты, если его впечатлит презентация. Даже пообещал, что меня примут в обход очереди через три дня. Связи – наше все!
В назначенный час я стояла перед дубовой дверью с позолоченной табличкой «Следователь магического порядка Ж. Эдин». Вчерашнее пиво не пошло мне на пользу. Порадовав с утра зеркало одутловатым лицом, я выругалась как братец, когда ему на голову свалился наш садовник, подрезающий верхушки деревьев. А нечего было отрабатывать уход от атаки рядом со стремянкой. Красивый кувырок чуть не стоил садовнику шеи.
Быть красивой легко. А вот стать красавицей сложнее. Контрастный душ, маски, ванночки, маникюр, косметика, укладка увы, чуда не совершили. В зеркале отражалась все та же посредственная мордашка.
Выписывая пропуск, вахтер окинул меня таким взглядом поверх очков, что захотелось одернуть и без того строгое платье. С ехидной улыбочкой он посоветовал поторопиться, а то у господина следователя сегодня аншлаг.
Я подняла руку, чтобы постучать, но судьба снова вспомнила обо мне. Не успела удивиться, как мой лоб приветствовал резко распахнутую дверь. Бум! В глазах потемнело. Я только ощутила, что лечу спиной на встречу с полом. Посадка мягкой не была. В довершение я еще и затылком со всего маха приложилась. Организм решил, что тут ему не рады, и спрятал сознание в темноте.
В мозг иглой впивался чей-то мягкий голос:
– Госпожа Храунт, приходите в себя. Госпожа Храунт.
– А то разрешение не получите, – влез ехидный следователь.
– Не имеете права, – сквозь зубы прошипела я. – Вы мне, между прочим, травмы нанесли. Будьте любезны возместить. Разрешение гоните.
И, не раскрывая глаз, протянула руку.
– Ой! – воскликнул кто-то. – Госпожа Храунт, вы зачем мне в лицо тычете? Господин следователь сидит левее. Откройте глаза, сами посмотрите.
Утверждение весьма спорное. Совсем не обязательно, что я смогу видеть нечто приятное. А вдруг я ослепла! Нет, лучше уж так полежу.
Под сомкнутые веки проник лучик света. От шишек на лбу и затылке побежали приятные молнии прохлады. Ага, третий с нами – целитель. Вот сейчас как документально травмы зафиксирую, и пусть потом следователь попробует не выдать мне разрешение на использование зелий!
Идея не открывать глаза была хороша. Когда мир прекратил вращаться в бешеном темпе, я с трудом подавила тошноту.
Надо мной склонились две головы. Следовательская лишь усиливала спазмы желудка. А вторая принадлежала действительно целителю, только военному. Его эмблему Объединения Целителей на воротничке окантовывал майорский орнамент.
– А чего у нее один глаз дергается, а другой в сторону косит? Это нормально вообще? – озадачился Эдин.
Целитель с непробиваемым равнодушием ощупал мою шею и голову.
– Если до встречи с дверью было также, то да.
Этот нехороший ехидный следователь демонстративно задумался.
– Не помню. Вчера вроде такого не заметил. Хотя с госпожой мы виделись в обед…
Откровенного хамства я не стерпела. На что смеет намекать этот наглый индивид! Резко сев, схватила следователя за отворот жилетки, и, потянув на себя, прошипела в лицо.
– Разрешение, живо! А то к физическим травмам и моральную добавлю. Будете мне из своего кармана ущерб выплачивать.
Меня окинули странным взглядам, как новую диковинную зверушку.
– Госпожа Храунт собрались предъявлять претензии к двери?
– Нет, – в тон ответила я, – тому, кто ее открыл.
– Ну и чудненько, – следователь широко улыбнулся, а в глазах заплясали смешинки. – Поскольку это не я, разрешения вам не видать.
– Что?! – взревела я, вскакивая. В положении стоя я доставала ему только до подбородка, но это не мешало схватить за грудки и начать трясти. – Как не вы?! Что значит не видать?! Какое вы имеете право?! Я на вас жаловаться буду в Управление… бургомистру… королю… все равно кому!!!
– К-хм, – влез в мой эмоциональный монолог целитель. – Жорж, как видишь, госпожа в порядке. Все последствия я убрал, даже синяка не останется. Мне пора, скоро гвардейцы с учений вернутся. Если что срочное – свисти.
И ушел. В портал.
– Стойте! – запоздало крикнула я в пустоту. – А как же зафиксировать?
Следователь, подозрительно посинев, вцепился в мои пальцы, все еще сжимающие отвороты жилетки. Сдавленно хрюкнув, он попытался отцепить меня. Но не тут-то было. Братец хорошо натренировал, отнимая дамские романы, чтобы потом с нашим конюхом ржать над трепетными мужчинами и обморочными девушками.
– Госпожа Храунт, шейный платок… – прохрипел он, потерпев поражение в борьбе со слабой мной.
– Ой, простите, – я спешно выпустила удавку. – Так что с моим разрешением, господин Эдин?
Следователь недобро покосился на меня.
– Сейчас о нем и поговорим. Если будете держать себя в руках.
Его тон не оставлял и шанс спорить. Я выдавила слабую улыбку. Послушно проследовала к массивному столу и присела на краешек галантно отодвинутого стула. Господин Эдин моей благовоспитанности не обрадовался. Лоб прорезала глубокая складка, а глаза подозрительно сощурились, но от комментариев он воздержался.
– Итак. Для начала хотелось бы уточнить: вас, госпожа Храунт, исключили из академии за вред студенту. По какой же причине вы заставили своего жениха выпить экспериментальное зелье, да таким варварским способом? Ладно бы еще приворотное.
Вот ведь… наглый следак. Наверняка все сам уже разнюхал.
– Бывшего жениха, – поправила его. – Причины, а зачем они вам? Я от сделанного не отказываюсь. Даже признаю. Если вы сомневаетесь в моей адекватности, то согласна пройти освидетельствование у целителя-психиатра.
– Не расскажете, – задумчиво протянул следователь. – Хорошо. Тогда следующий нюанс: вы же понимаете, что все сваренные вами зелья должны быть на строгом учете. Каждый день придется приходить и проверять вашу отчетность по их расходу. Это муторно, госпожа Храунт. У меня нет свободного времени, чтобы заниматься только вами. – Я внутренне похолодела. Сейчас мне откажут. – Но выход есть всегда, не так ли? – Кивнула лишь для приличия, ясно, к чему ведется разговор. Практика «ты мне – я тебе» широко распространена в столичном бизнесе. – Знаете ли, у меня есть племянник. Ему четырнадцать. Мальчик созрел для самостоятельности. Вот вы и возьмете его себе в помощники.
Хм. Я-то совсем не собиралась нанимать персонал, неизвестно еще, как дело пойдет. Ему же придется зарплату платить, неясно из какой прибыли. Да и незаконного ничего не сваришь со шпионом под боком. Понятно, почему парня дядя только шантажом пытается трудоустроить. Тем более, он может оказаться неуклюжим неумехой. Нет ничего ужаснее при работе с зельями, чем дырявые руки. А подавальщик, проливающий на посетителей чай – вообще страшный сон предпринимателя.
Я тяжело вздохнула. Выбора-то нет.
ГЛАВА 3
Перед комиссией я предстала слегка контуженной и с нервно дергающимся глазом. И дело вовсе не в ультиматуме господина Эдина. Три дня я носилась по городу, как прихваченная блохой за попу. Началось все с чайной лавки. Найти бы того шутника, который три вида черного чая назвал шикарным ассортиментом. Всего три! И различаются они отнюдь не местом сбора! Торговец, лениво пожевывающий листья растения кат с наркотическим эффектом, даже не знал, продает он элитный сорт, или же выращенный на свалке. Нет, они различались только видом: крупнолистовой брокен (он же ломаный) и какая-то пыль в пакетиках для разовой заварки прямо в кружке. И как подобная лавка не обанкротилась? Продавец мне неоднозначно намекнул на теневую сторону торговли теми же листьями ката.
Я, конечно, могла связаться с поставщиками отчима, но времени до аудиенции у бургомистра оставалось катастрофически мало. Покопавшись в огромном холщовом мешке, небрежно брошенном на прилавок, я расстроилась окончательно. За товаром откровенно не следили, и хранили как попало. Мне с трудом удалось наскрести сто грамм приличного чайного листа.
Заведения отчима славятся своими элитными сортами чая, которые подаются в изящных чашках из белоснежного фарфора. Густой насыщенный цвет, пьянящий аромат сам завлекает посетителей, стоит только открыть дверь. У меня ничего этого нет.
Прикупив у лоточника пару свежих булок, я присела на ближайшую скамейку. Идея с зельями в качестве заманихи недурна, но если нет хорошей основы - моя чайная быстро накроется. Вот если бы придумать что-то необычное…
В нос коварно забрался запах свежей сдобы и корицы, приятно щекоча. Мое любимое сочетание ароматов. Можно еще добавить нотку ванили и…
Стоп! А это идея! Зельевар я, в конце концов, или просто неуч со справкой?
Ноги сами понесли меня в сторону лавки травницы. Да так спешили, что не заметили небольшой камушек прямо посреди тротуара. Мне очень повезло, старушка, жалея свои ноги, не стала делать порог перед дверью. Да то, что сама дверь открывалась вовнутрь, спасло от шишки на лбу.
В лавку я влетела на манер пьяного гвардейца, головой вперед и изрядно вихляя. В тщетной попытке удержаться на ногах, я вцепилась во что-то мягкое. Объект моей незапланированной страсти зашатался и выдал набор экспрессивных фраз, но от падения все-таки спас, удержав, как котенка за шкирку.
– Ох, простите, – я откинула с лица упавшие волосы, – я нечаянно споткнулась… – конец извинений застрял в горле, ибо на меня взирал следователь отдела магического порядка города Фанкер-на-Исте.
– Госпожа Храунт, какая, прямо скажем, неожиданно травмоопасная встреча!
И тут мой взгляд упал на девушку, откровенно цепляющуюся за рукав пиджака следователя. Миниатюрная, с кукольным личиком и копной золотистых волос. Я не мужчина, но оторваться от ее нескромного декольте, в котором видны даже ребра, сразу не получилось.
– Жоржик! – противно взвизгнула она. – Как это понимать?!
Губы сами помимо воли растянулись в улыбке. Жоржик. Какая гадость.
– А это, Фло, девушка, которую ты так неосторожно приласкала дверью моего кабинета. – Моя ухмылка не осталась незамеченной. – Теперь госпожа Храунт не может ходить прямо, и боится дверей. Видишь, от страху она влетела в лавку.
Думает, его шутки задевают меня? Да он не представляет, как студенты разыгрывают друг друга. Кувшин с помоями, оставленный над дверью – самый безобидный в арсенале будущих зельеваров.
– Ага! – я радостно потерла руки. – Помнится, господин Эдин, вы говорили, якобы не имеете отношение к инциденту. И что я вижу? Ай-ай-ай. Как нехорошо врать. Неужели ваша люб… ой, простите, подруга, так искореняет возможных конкуренток? Но, помилуйте, вы хоть ей объясните – бросаться на всех не стоит. Ну, или прививку от бешенства сделайте.
Я честно рассчитывала, что следователь примется защищать свою даму, которую окрестила любовницей. Но вместо положенной проповеди, мне досталось лишь веселое:
– Ух ты, дерзим!
Кукольное лицо девушки поплыло, а щеки заполыхали злым румянцем. Опровержение ее статуса так и не последовало.
– Да как можно, господин Эдин, – на всякий случай я отступила подальше от шипящей дамочки, – всего лишь выражаю обеспокоенность, как любая законопослушная гражданка. Я не виновата, что в этом чудном городе нравы чуть проще, чем в столице. Вешаться на свободных мужчин – верх распущенности.
– Фло, – следователь повернулся к спутнице, – слушай госпожу Храунт. Она благовоспитанная девица. Научит тебя, как нужно травить женихов.
– Научит, – с серьёзным видом согласилась я. – Вот появится хоть один подопытный, пускай сразу обращается.
Лицо девушки уже переливалось пурпуром. Она судорожно хватала ртом воздух, но звук никак не шел. Переводя ненавидящий взгляд с меня на следователя, она наконец-то отпустила рукав.
