– Куда опять! – встрепенулась бдительная спутница и схватила меня за рукав.
– Так сапог же, – сказал я. – Куда я без сапога денусь?
– На дно пивной бочки свалишься, – проворчала девушка. – Там сапоги не нужны.
– А так что мне там сделается? Не утону же я в самом деле. А если и утону, так оживу потом.
– Это, кстати, странно, – заметила Бранка. – Чего ты всё время оживаешь?
– А что, не должен?
– Не припомню такой способности за старым Бонифасом, – сказала пигалица.
– Лапонька, а ты долго за ним следила? – поинтересовался я. – Может, он тайком откидывался, а утром уже огурец!
– Он не такой как ты, – огрызнулась Бранка. – Он… он настоящий! А ты так, подделка!
– Ну так и толку тогда с меня, как молока с казлючанина, – фыркнул я. – Может, разбежимся по-хорошему? Я тебе не подхожу, ты мне ммм… Ну, может, на пару ночек и подошла бы.
Тут боевой цыпленок перехватила лопату поудобнее. Я уже почти прошмыгнул мимо железного аргумента, которым меня собирались охаживать, как вдруг что-то очень странно брякнуло.
Звук ну вот точь-в-точь такой, как если бы кто ножом в полотно лопатное швырнул. И что характерно, при этом полотно это самое было примерно в пяди от моего прекрасного во всех отношениях лица. Так что, не окажись лопата на пути брякнувшего предмета – попасть бы ему прямо мне в глаз.
– Что это? – спросила Бранка одними губами.
Мы почти одновременно опустили глаза и убедились в том, что да, на земле лежит метательный нож.
– А время-то к вечеру, – задумчиво сказала Бранка. – Самое время-то поужинать…
– И выпить пива! – вторил я.
И мы дружно припустили к корчме, приветливо белевшей за негустым плетнем, на котором по-деревенски просто сохли кринки.
– Аййй, – вскрикнула на бегу девушка и как-то очень уж странно вильнула в сторону.
На сером дорожном платье сзади, аккурат над её круглой достопримечательностью, появился разрез. Кабы не корсет, подумалось мне, нож бы воткнулся моему цыплёнку в поясницу. А я, между прочим, еще сам там не похозяйничал! Не люблю вот, когда кто-то меня опережает. Мне и самому есть что повтыкать в Бранку, нечего тут ножами бросаться!
С этой простой и понятной каждому мужчине мыслью я мужественно схватил Бранку поперек тела и закинул на плечо – чтобы швыряльщик ножей обомлел от вида ее прекрасного тыла и замер в восхищении.
В таком порядке мы и заскочили в корчму, где я свалил цыпленка с лопатой на пол и попытался отдышаться.
Только тут и понял, что ещё один из ножиков успел-таки попасть в мою спину, и там жуть как неудобно застрял. Помирать я в этот раз не собирался, поэтому решил немного поистекать кровью нарочно для того, чтобы мне восполнили потерю жидкости пенным напитком.
– Ооо, – застонал я и сел на лавку.
Бранка подобралась с пола и плюхнулась рядом.
– Больно, – заметила она, потирая пострадавшую поясницу. – И корсет попортили.
– Дай погляжу, – подскочил какой-то ушлый мальчонка лет шестнадцати.
– Куда прёшь, сопляк, это моя невеста! – рявкнул я. – Сам погляжу! Лучше вытащи у меня из спины занозу!
– Кровь хлынет, – предупредил щенок, но ножик выдернул.
И приложил к ране грязное полотенце, которое вытащил из-за пояса.
– Ты тут прислуживаешь, отрок? – спросила Бранка невероятно вежливо.
– Агась, – ответил парнишка.
– Принеси нам пива, свиных котлет и лепёшек с сыром, – сказала девушка.
– Чего это? Деньги сперва покажите, – сказал ушлый трактирный мальчонка.
– Я тебе кой-чо покажу, чтоб знал, как приличных людей оскорблять, – рявкнул я. – А ну, тащи сюда, что сказано, и побольше! Пива четыре, котлет пять, лепёшек побольше, да чтоб сыра и масла не жмотили!
– Будьте так добры, – тут же добавила Бранка с милой улыбкой.
Всё, просьба озвучена, манеры проявлены. Теперь дело за малым: убедиться, что в этой забегаловке понимают законы трактирного перемирия и ножами швыряться не будут.
– У приличных людей сапоги-то всё же парами, платье не порвано, спины не проткнуты, – проворчал мальчонка, но заказ поплёлся выполнять.
Бранка прислонила лопату к столу и попыталась перевязать меня полотенцем. Не вышло, тряпка коротковата оказалась.
– Да заткни покрепче, и всё, – посоветовал я. – Лучше за входом приглядывай. Кто бы в нас ножами не кидался, небось заглянет сюда.
– Зачем? – удивилась девушка. – Ведь мы его тогда увидим.
– Так он наверняка думает, что мы убитые или хоть раненые. Да так и есть.
– У меня там, кажется, порез, – пожаловалась Бранка.
Я ощупал её поясницу в прорехе платья, и не удержался, проверил, что там пониже. Бранка заёрзала и захихикала, но тут же не сдержала тихого вскрика, когда мои пальцы коснулись небольшой ранки. Нож пропорол плотную ткань между косточками корсета, но серьёзно ничего не повредил – видимо, изначально он пришёлся именно на косточку этой адской конструкции, а потом уже, соскользнув, порезал нежное тело.
– Ничего страшного, – заверил я боевого цыплёнка, – жить будешь.
– А ты? – спросила Бранка.
– Пффф, а что мне сделается? Даже если помру – полежу, да опять побежу.
– Побегу, – поправила девушка серьезно. – Но лучше б, конечно, не бегать, а передохнуть. Что-то я устала немного.
Тут наконец-то притащился давешний мальчонка – хвала Праматери, а то я уж начал забывать, как он выглядит! Пиво было весьма пенным, котлеты вполне свиными, только шкурки не торчали наружу, а лепёшки прятались где-то под огромными слоями расплавленного сыра с чесноком. Хорошо хоть, уже не очень горячего, подумал я, подцепляя одну из лепёх. А то когда голодный – слишком горячая еда настоящее мучение!
– Королевский ужин, – провозгласил я, дурачась, и именно в этот момент за окном что-то подозрительно мелькнуло.
Я пригнулся, заодно пригибая и Бранку – её лицо встретилось с лепёшкой. Но зато наши головы не повстречались с ещё одним ножом, который, так и не встретившись с целью, воткнулся в столб неподалёку от нашего столика.
Выдернул его и осмотрел. На этот раз лезвие было не такое блестящее и, кажется, на нём виднелись следы чего-то маслянистого… Яда? Я слышал, что убийцы могут смазывать лезвия своих ножей и кинжалов ядами на масляной основе.
– Ого, да то же ж ведь ножи наёмного убийцы, – со знанием дела заметил подавальщик, рассматривая два ножа, которые я разложил на столе.
– Спасибо, что сообщил, – безрадостно ответил я. – Эй, лапонька, такое дело. Ты в ядах что-нибудь понимаешь?
Но Бранка как лежала лицом в лепёшку, так и не шевелилась. У меня аж сердце захолонуло, и я заорал:
– Лекаря, лекаря скорей!
– В соседнем доме лекарь, – икнул подавальщик.
– Ну так шевели булками! – вскинулся я. – Не видишь – мой работодатель загибается!
Эх, как бы не провалился мой сундук с золотом в могилку сырую! Я осторожно отлепил Бранку от лепёшки и щекой проверил, дышит ли. От девушки вкусно пахло сыром с чесноком. Я и пульс пощупал на шее. А! Говорят же, что надо корсет ослабить, чтобы дышалось легче. Повозившись с неудобным воротом, я разодрал платье на груди цыпленка, а затем вспорол шнуровку корсета. Ну, не такой уж она, оказывается, и цыпленок, грудка вполне как у средней курочки, подумалось мне, но тут Бранка слабо задышала и даже кашлянула. Я уложил её на скамью, не зная, что еще сделать для благополучия своего верного лопатоносца. Эх, она ж не знает, что ей еще и вилы тащить! Похлопал по щекам, попытался открыть девушке глаз. Меня и самого уже мутило, перехватывало дыхание, темнело в глазах – но помирать было немножко некогда. Поэтому я решил отложить собственную кончину вместе с пышными поминками на когда-нибудь потом, а сейчас дождаться лекаря.
А! Вот и он! Этакий щекастый лысый дядька, на священника похож. Сходство подчеркивала серая хламида с капюшоном.
– Здравствуйте-здраааавствуйте, – сказал он елейно. – А что это тут у нас?!
– Отравленным ножом порезалась, – я показал священнику, тьфу, то есть лекарю оба орудия покушения на Бранкину персону.
Лекарь осмотрел ножи, понюхал, а потом… лизнул.
Я аж дар речи потерял, но лысый дядька только ухмыльнулся.
– Похоже на масло. Сливочное, – сказал он. – Видать, кто-то столб с хлебушком перепутал, помазал слегка.
Выдохнул… но тут же повернулся к Бранке.
– А с нею что?
Лекарь склонился над лавкой. Прикрыл девушке грудь, которую я в рвении почти полностью оголил (ну ладно вам, у неё еще чуть-чуть осталось тайны, на полпяди недооткрыл), затем взял её за руку, принялся считать пульс, шлепая толстыми губами. Слегка похлопал Бранку по щекам. Все эти действия я и сам прекрасно только что проделал, поэтому с нетерпением сказал:
– Да приведите же её в чувство! Это же моя напарница!
– То сказал, что невеста, то, что работодательница, то теперь врешь, что напарница, – заметил ушлый подавальщик.
– Займись делом, – возмутился я. – Вообще-то, одно другому не мешает! Она еще и лопату мою таскает!
– Ты на мою лопату рот не разевай, – слабым голоском сказала моя лапонька. – Вот так вот в обморок свалиться не успеешь, а он уже мое имущество присвоил. Тоже мне, дракон, а такой мелочный.
– Вот и я говорю – обыкновенный обморок от переутомления и нервов, – обрадовался лекарь. – Ты, часом, не беременна, голубушка?
И сунул ей под нос какой-то флакон, нюхнув который, Бранка чихнула на всю корчму.
– Неа, – сказала она, – Праматерь миловала пока.
– Ну а что ж ты? Давно пора! Усиленное питание, много пить и много… хм… ну, раз есть жених, то срочно замуж, – подвёл итог лекарь. – Диагноз поставлен, пациентка пришла в себя, лечение назначено – с вас две серебрушки.
– Сколькооо? – взвыли мы с цыпленком на два голоса.
И лекарь тут же был переведен в категорию живодеров.
Бранка. Острый ужин
Я тронула пальцем ножи, разложенные на столе:
– Это же сколько денег на ветер выброшено!
Тимон снисходительно улыбнулся. Видимо, от стресса две кружки пива исчезли одна за другой и о выпивке теперь напоминал только въедливый запах и белые усы пены вокруг рта.
– Я бы на твоем месте, лапонька, переживал бы не за карман наемника, а за нас. Явно не дилетант работает. Вот скажи, душа моя, на мое золото, то есть на земли другие претенденты есть? Я страсть как не люблю конкурентов. С ними обычно столько мороки.
Неопределенно пожав плечами, я с ехидцей подумала, что вряд ли стала возиться с капризным драконом, если бы были еще варианты.
И тут в мою, несомненно, умненькую голову забрела шальная мысль:
– А давай его поймаем! – Тимон аж подавился. – И расспросим, – судя по тому, как натужно стал кашлять мой жених, эта идея ему показалась еще более кощунственной. – Да и за голову наемника денюжку хорошую должны дать, – решила я зайти с безотказной стороны жадности дракона. – У него своих монет должно быть прилично. Вон как ножами разбрасывается.
Веснушки на лице Тимона задумчиво замерли. Кажется, идея упала на благодатную почву.
– И как ты себе это представляешь? – он лениво потянулся. – Выйдем и будем кричать: «Эй, наемник иди сюда, мы тебя ловить будем!»? Или с сетями по кустам шоркаться?
– Зачем такие сложности? – я действительно испытывала гордость за свой план. – Ты побудешь приманкой, а я сзади подкрадусь и по голове лопатой его огрею.
– Кого? – удивленно моргнул медными ресницами дракон.
Вот же наградила Праматерь стервеца глазами красоты неописуемой!
– Наемника, кого ж еще, – я отщипнула от лепешки кусок.
Лежать на ней было определенно удобней, чем жевать. Дайте мне гвоздь, я легко ей заколочу оный прямо в совесть трактирщика.
– Наемника? – дракон приподнял обе брови. – Лапонька, а ты думаешь, он с транспарантом ходит али табличку на спине, горящую огнем, имеет? Как ты его отыскать успеешь, пока он из меня ежика делать будет?
– Так ты же неубиваемый, – разъяснила ему прописную истину. – А я наблюдательная и быстрая.
– И с лопатой, – поставил дракон жирную точку в обсуждении. – Нет, я, конечно, деньги люблю, особенно дармовые, но так напрягаться ради сомнительного заработка не готов. А вдруг он по ошибке не в меня, а в тебя начнет ножами кидаться? Крадущаяся по кустам девица с лопатой пугает больше, чем прогуливающийся на приволье парень! Поступим хитрее. Но сначала надо отдохнуть. Эй! – он пощелкал в воздухе, подзывая парнишку.
– Расплатиться желаете, приличные господа? – с издевкой поинтересовался наглец.
По лицу Тимона было понятно, что он желает отвесить щелбан помощнику трактирщика, но ушлый парнишка держался на расстоянии вытянутой руки (а возможно и ноги) от стола. Ученый!
– Нам бы переночевать, – решила я задушить начинающийся конфликт, чтобы потом не пришлось душить дракона. – Чтобы посторонний туда нос не сунул. Есть у вас такое местечко?
– Это только у ведовки за околицей, – задумчиво, со скрипом почесал затылок малец. – Туда ни один нормальный не сунется.
– Отлично! – непонятно чему обрадовался Тимон. – Нам нужна одежда.
– Могу спросить у хозяина, – пожал плечами парнишка. – Только жена у него во, – он изобразил очертания какой-то снежной бабы.
– Ты не понял, – коварно улыбнулся дракон. – Нам нужны мужские вещи на нее, – палец ткнулся в мой нос, – и женские для меня.
– О-о, – оживился помощник трактирщика, – а говорили, что приличные. Разбойничий люд, как есть. Ну или эти… которые переодеваться любят.
– А ты что, здесь за нравы отвечаешь? – ласковым тоном поинтересовался Тимон.
– Вот еще, – фыркнул парнишка. – По мне, вот хоть кровь пейте, лишь бы платили! – и выразительно потер подушечку указательного пальца о большой.
Мой жених выжидающе уставился на меня. А еще говорит, будто не дракон. Монетку везде почует!
Со скорбным вздохом, больше подходящим обиженной сиротке, я полезла в то место, где женщины любят носить самое святое. И дракон, и парнишка жадно подались вперед.
Спустя полчаса из трактира через черный ход вышла странная парочка: очень фигуристый малец с заступом и рослая, но изящная дамочка в платке. Сменная одежда лежала в торбе дамочки, болтавшейся на её худом плече.
– Брось лопату, – шипел на меня сквозь зубы Тимон. – Она нашу маскировку гробит.
– Ну уж нет, – я сильнее сжала рукоятку. Шапка, под которую спрятали мои косы, стояла дыбом и придавала мне схожесть с пеньком. Хорошо, что стемнело, а то мы бы и слепого не обманули. – К ведовке без аргумента страшно соваться.
Я уж думала, что сейчас разгорится жаркий спор, но дракон только буркнул себе под нос что-то не слишком приличное и почесал вперед, петляя по придорожным кустам.
«За околицей» оказалось на самом краю леса. Неприметная темная избушка была обнесена хлипеньким забором. Тимон легко толкнул покосившуюся калитку, за что и поплатился.
– Вот ты ж холера! – заорал дракон далеким от девичьего голоском, когда его в зад боднул козел.
– А нечего без стука на ночь глядя являться, – произнесла темнота за углом избушки. – Прохор у меня нервный. Зато никаких сторожей с ним не надо.
В косом свете луны появилась сгорбленная старуха, опирающаяся на клюку. Козел громко заблеял на Тимона и гордой поступью устремился к хозяйке.
– И зачем вы ко мне пожаловали, люди добрые или недобрые? – она потрепала животное между рогов. – К ведовке на огонек просто так не заглядывают.
– Нам бы переночевать, уважаемая, – робко сказала я, прижимая к груди лопату.
Старуха бросила на меня удивленный взгляд:
– Чудны дела твои Праматерь: парень молвит как девчонка, женщина орет как мужик. Ну заходите, я как раз мухоморчики свежие пожарила.
– Так сапог же, – сказал я. – Куда я без сапога денусь?
– На дно пивной бочки свалишься, – проворчала девушка. – Там сапоги не нужны.
– А так что мне там сделается? Не утону же я в самом деле. А если и утону, так оживу потом.
– Это, кстати, странно, – заметила Бранка. – Чего ты всё время оживаешь?
– А что, не должен?
– Не припомню такой способности за старым Бонифасом, – сказала пигалица.
– Лапонька, а ты долго за ним следила? – поинтересовался я. – Может, он тайком откидывался, а утром уже огурец!
– Он не такой как ты, – огрызнулась Бранка. – Он… он настоящий! А ты так, подделка!
– Ну так и толку тогда с меня, как молока с казлючанина, – фыркнул я. – Может, разбежимся по-хорошему? Я тебе не подхожу, ты мне ммм… Ну, может, на пару ночек и подошла бы.
Тут боевой цыпленок перехватила лопату поудобнее. Я уже почти прошмыгнул мимо железного аргумента, которым меня собирались охаживать, как вдруг что-то очень странно брякнуло.
Звук ну вот точь-в-точь такой, как если бы кто ножом в полотно лопатное швырнул. И что характерно, при этом полотно это самое было примерно в пяди от моего прекрасного во всех отношениях лица. Так что, не окажись лопата на пути брякнувшего предмета – попасть бы ему прямо мне в глаз.
– Что это? – спросила Бранка одними губами.
Мы почти одновременно опустили глаза и убедились в том, что да, на земле лежит метательный нож.
– А время-то к вечеру, – задумчиво сказала Бранка. – Самое время-то поужинать…
– И выпить пива! – вторил я.
И мы дружно припустили к корчме, приветливо белевшей за негустым плетнем, на котором по-деревенски просто сохли кринки.
– Аййй, – вскрикнула на бегу девушка и как-то очень уж странно вильнула в сторону.
На сером дорожном платье сзади, аккурат над её круглой достопримечательностью, появился разрез. Кабы не корсет, подумалось мне, нож бы воткнулся моему цыплёнку в поясницу. А я, между прочим, еще сам там не похозяйничал! Не люблю вот, когда кто-то меня опережает. Мне и самому есть что повтыкать в Бранку, нечего тут ножами бросаться!
С этой простой и понятной каждому мужчине мыслью я мужественно схватил Бранку поперек тела и закинул на плечо – чтобы швыряльщик ножей обомлел от вида ее прекрасного тыла и замер в восхищении.
В таком порядке мы и заскочили в корчму, где я свалил цыпленка с лопатой на пол и попытался отдышаться.
Только тут и понял, что ещё один из ножиков успел-таки попасть в мою спину, и там жуть как неудобно застрял. Помирать я в этот раз не собирался, поэтому решил немного поистекать кровью нарочно для того, чтобы мне восполнили потерю жидкости пенным напитком.
– Ооо, – застонал я и сел на лавку.
Бранка подобралась с пола и плюхнулась рядом.
– Больно, – заметила она, потирая пострадавшую поясницу. – И корсет попортили.
– Дай погляжу, – подскочил какой-то ушлый мальчонка лет шестнадцати.
– Куда прёшь, сопляк, это моя невеста! – рявкнул я. – Сам погляжу! Лучше вытащи у меня из спины занозу!
– Кровь хлынет, – предупредил щенок, но ножик выдернул.
И приложил к ране грязное полотенце, которое вытащил из-за пояса.
– Ты тут прислуживаешь, отрок? – спросила Бранка невероятно вежливо.
– Агась, – ответил парнишка.
– Принеси нам пива, свиных котлет и лепёшек с сыром, – сказала девушка.
– Чего это? Деньги сперва покажите, – сказал ушлый трактирный мальчонка.
– Я тебе кой-чо покажу, чтоб знал, как приличных людей оскорблять, – рявкнул я. – А ну, тащи сюда, что сказано, и побольше! Пива четыре, котлет пять, лепёшек побольше, да чтоб сыра и масла не жмотили!
– Будьте так добры, – тут же добавила Бранка с милой улыбкой.
Всё, просьба озвучена, манеры проявлены. Теперь дело за малым: убедиться, что в этой забегаловке понимают законы трактирного перемирия и ножами швыряться не будут.
– У приличных людей сапоги-то всё же парами, платье не порвано, спины не проткнуты, – проворчал мальчонка, но заказ поплёлся выполнять.
Бранка прислонила лопату к столу и попыталась перевязать меня полотенцем. Не вышло, тряпка коротковата оказалась.
– Да заткни покрепче, и всё, – посоветовал я. – Лучше за входом приглядывай. Кто бы в нас ножами не кидался, небось заглянет сюда.
– Зачем? – удивилась девушка. – Ведь мы его тогда увидим.
– Так он наверняка думает, что мы убитые или хоть раненые. Да так и есть.
– У меня там, кажется, порез, – пожаловалась Бранка.
Я ощупал её поясницу в прорехе платья, и не удержался, проверил, что там пониже. Бранка заёрзала и захихикала, но тут же не сдержала тихого вскрика, когда мои пальцы коснулись небольшой ранки. Нож пропорол плотную ткань между косточками корсета, но серьёзно ничего не повредил – видимо, изначально он пришёлся именно на косточку этой адской конструкции, а потом уже, соскользнув, порезал нежное тело.
– Ничего страшного, – заверил я боевого цыплёнка, – жить будешь.
– А ты? – спросила Бранка.
– Пффф, а что мне сделается? Даже если помру – полежу, да опять побежу.
– Побегу, – поправила девушка серьезно. – Но лучше б, конечно, не бегать, а передохнуть. Что-то я устала немного.
Тут наконец-то притащился давешний мальчонка – хвала Праматери, а то я уж начал забывать, как он выглядит! Пиво было весьма пенным, котлеты вполне свиными, только шкурки не торчали наружу, а лепёшки прятались где-то под огромными слоями расплавленного сыра с чесноком. Хорошо хоть, уже не очень горячего, подумал я, подцепляя одну из лепёх. А то когда голодный – слишком горячая еда настоящее мучение!
– Королевский ужин, – провозгласил я, дурачась, и именно в этот момент за окном что-то подозрительно мелькнуло.
Я пригнулся, заодно пригибая и Бранку – её лицо встретилось с лепёшкой. Но зато наши головы не повстречались с ещё одним ножом, который, так и не встретившись с целью, воткнулся в столб неподалёку от нашего столика.
Выдернул его и осмотрел. На этот раз лезвие было не такое блестящее и, кажется, на нём виднелись следы чего-то маслянистого… Яда? Я слышал, что убийцы могут смазывать лезвия своих ножей и кинжалов ядами на масляной основе.
– Ого, да то же ж ведь ножи наёмного убийцы, – со знанием дела заметил подавальщик, рассматривая два ножа, которые я разложил на столе.
– Спасибо, что сообщил, – безрадостно ответил я. – Эй, лапонька, такое дело. Ты в ядах что-нибудь понимаешь?
Но Бранка как лежала лицом в лепёшку, так и не шевелилась. У меня аж сердце захолонуло, и я заорал:
– Лекаря, лекаря скорей!
– В соседнем доме лекарь, – икнул подавальщик.
– Ну так шевели булками! – вскинулся я. – Не видишь – мой работодатель загибается!
Эх, как бы не провалился мой сундук с золотом в могилку сырую! Я осторожно отлепил Бранку от лепёшки и щекой проверил, дышит ли. От девушки вкусно пахло сыром с чесноком. Я и пульс пощупал на шее. А! Говорят же, что надо корсет ослабить, чтобы дышалось легче. Повозившись с неудобным воротом, я разодрал платье на груди цыпленка, а затем вспорол шнуровку корсета. Ну, не такой уж она, оказывается, и цыпленок, грудка вполне как у средней курочки, подумалось мне, но тут Бранка слабо задышала и даже кашлянула. Я уложил её на скамью, не зная, что еще сделать для благополучия своего верного лопатоносца. Эх, она ж не знает, что ей еще и вилы тащить! Похлопал по щекам, попытался открыть девушке глаз. Меня и самого уже мутило, перехватывало дыхание, темнело в глазах – но помирать было немножко некогда. Поэтому я решил отложить собственную кончину вместе с пышными поминками на когда-нибудь потом, а сейчас дождаться лекаря.
А! Вот и он! Этакий щекастый лысый дядька, на священника похож. Сходство подчеркивала серая хламида с капюшоном.
– Здравствуйте-здраааавствуйте, – сказал он елейно. – А что это тут у нас?!
– Отравленным ножом порезалась, – я показал священнику, тьфу, то есть лекарю оба орудия покушения на Бранкину персону.
Лекарь осмотрел ножи, понюхал, а потом… лизнул.
Я аж дар речи потерял, но лысый дядька только ухмыльнулся.
– Похоже на масло. Сливочное, – сказал он. – Видать, кто-то столб с хлебушком перепутал, помазал слегка.
Выдохнул… но тут же повернулся к Бранке.
– А с нею что?
Лекарь склонился над лавкой. Прикрыл девушке грудь, которую я в рвении почти полностью оголил (ну ладно вам, у неё еще чуть-чуть осталось тайны, на полпяди недооткрыл), затем взял её за руку, принялся считать пульс, шлепая толстыми губами. Слегка похлопал Бранку по щекам. Все эти действия я и сам прекрасно только что проделал, поэтому с нетерпением сказал:
– Да приведите же её в чувство! Это же моя напарница!
– То сказал, что невеста, то, что работодательница, то теперь врешь, что напарница, – заметил ушлый подавальщик.
– Займись делом, – возмутился я. – Вообще-то, одно другому не мешает! Она еще и лопату мою таскает!
– Ты на мою лопату рот не разевай, – слабым голоском сказала моя лапонька. – Вот так вот в обморок свалиться не успеешь, а он уже мое имущество присвоил. Тоже мне, дракон, а такой мелочный.
– Вот и я говорю – обыкновенный обморок от переутомления и нервов, – обрадовался лекарь. – Ты, часом, не беременна, голубушка?
И сунул ей под нос какой-то флакон, нюхнув который, Бранка чихнула на всю корчму.
– Неа, – сказала она, – Праматерь миловала пока.
– Ну а что ж ты? Давно пора! Усиленное питание, много пить и много… хм… ну, раз есть жених, то срочно замуж, – подвёл итог лекарь. – Диагноз поставлен, пациентка пришла в себя, лечение назначено – с вас две серебрушки.
– Сколькооо? – взвыли мы с цыпленком на два голоса.
И лекарь тут же был переведен в категорию живодеров.
Бранка. Острый ужин
Я тронула пальцем ножи, разложенные на столе:
– Это же сколько денег на ветер выброшено!
Тимон снисходительно улыбнулся. Видимо, от стресса две кружки пива исчезли одна за другой и о выпивке теперь напоминал только въедливый запах и белые усы пены вокруг рта.
– Я бы на твоем месте, лапонька, переживал бы не за карман наемника, а за нас. Явно не дилетант работает. Вот скажи, душа моя, на мое золото, то есть на земли другие претенденты есть? Я страсть как не люблю конкурентов. С ними обычно столько мороки.
Неопределенно пожав плечами, я с ехидцей подумала, что вряд ли стала возиться с капризным драконом, если бы были еще варианты.
И тут в мою, несомненно, умненькую голову забрела шальная мысль:
– А давай его поймаем! – Тимон аж подавился. – И расспросим, – судя по тому, как натужно стал кашлять мой жених, эта идея ему показалась еще более кощунственной. – Да и за голову наемника денюжку хорошую должны дать, – решила я зайти с безотказной стороны жадности дракона. – У него своих монет должно быть прилично. Вон как ножами разбрасывается.
Веснушки на лице Тимона задумчиво замерли. Кажется, идея упала на благодатную почву.
– И как ты себе это представляешь? – он лениво потянулся. – Выйдем и будем кричать: «Эй, наемник иди сюда, мы тебя ловить будем!»? Или с сетями по кустам шоркаться?
– Зачем такие сложности? – я действительно испытывала гордость за свой план. – Ты побудешь приманкой, а я сзади подкрадусь и по голове лопатой его огрею.
– Кого? – удивленно моргнул медными ресницами дракон.
Вот же наградила Праматерь стервеца глазами красоты неописуемой!
– Наемника, кого ж еще, – я отщипнула от лепешки кусок.
Лежать на ней было определенно удобней, чем жевать. Дайте мне гвоздь, я легко ей заколочу оный прямо в совесть трактирщика.
– Наемника? – дракон приподнял обе брови. – Лапонька, а ты думаешь, он с транспарантом ходит али табличку на спине, горящую огнем, имеет? Как ты его отыскать успеешь, пока он из меня ежика делать будет?
– Так ты же неубиваемый, – разъяснила ему прописную истину. – А я наблюдательная и быстрая.
– И с лопатой, – поставил дракон жирную точку в обсуждении. – Нет, я, конечно, деньги люблю, особенно дармовые, но так напрягаться ради сомнительного заработка не готов. А вдруг он по ошибке не в меня, а в тебя начнет ножами кидаться? Крадущаяся по кустам девица с лопатой пугает больше, чем прогуливающийся на приволье парень! Поступим хитрее. Но сначала надо отдохнуть. Эй! – он пощелкал в воздухе, подзывая парнишку.
– Расплатиться желаете, приличные господа? – с издевкой поинтересовался наглец.
По лицу Тимона было понятно, что он желает отвесить щелбан помощнику трактирщика, но ушлый парнишка держался на расстоянии вытянутой руки (а возможно и ноги) от стола. Ученый!
– Нам бы переночевать, – решила я задушить начинающийся конфликт, чтобы потом не пришлось душить дракона. – Чтобы посторонний туда нос не сунул. Есть у вас такое местечко?
– Это только у ведовки за околицей, – задумчиво, со скрипом почесал затылок малец. – Туда ни один нормальный не сунется.
– Отлично! – непонятно чему обрадовался Тимон. – Нам нужна одежда.
– Могу спросить у хозяина, – пожал плечами парнишка. – Только жена у него во, – он изобразил очертания какой-то снежной бабы.
– Ты не понял, – коварно улыбнулся дракон. – Нам нужны мужские вещи на нее, – палец ткнулся в мой нос, – и женские для меня.
– О-о, – оживился помощник трактирщика, – а говорили, что приличные. Разбойничий люд, как есть. Ну или эти… которые переодеваться любят.
– А ты что, здесь за нравы отвечаешь? – ласковым тоном поинтересовался Тимон.
– Вот еще, – фыркнул парнишка. – По мне, вот хоть кровь пейте, лишь бы платили! – и выразительно потер подушечку указательного пальца о большой.
Мой жених выжидающе уставился на меня. А еще говорит, будто не дракон. Монетку везде почует!
Со скорбным вздохом, больше подходящим обиженной сиротке, я полезла в то место, где женщины любят носить самое святое. И дракон, и парнишка жадно подались вперед.
Глава 11. Бранка. Ведовка
Спустя полчаса из трактира через черный ход вышла странная парочка: очень фигуристый малец с заступом и рослая, но изящная дамочка в платке. Сменная одежда лежала в торбе дамочки, болтавшейся на её худом плече.
– Брось лопату, – шипел на меня сквозь зубы Тимон. – Она нашу маскировку гробит.
– Ну уж нет, – я сильнее сжала рукоятку. Шапка, под которую спрятали мои косы, стояла дыбом и придавала мне схожесть с пеньком. Хорошо, что стемнело, а то мы бы и слепого не обманули. – К ведовке без аргумента страшно соваться.
Я уж думала, что сейчас разгорится жаркий спор, но дракон только буркнул себе под нос что-то не слишком приличное и почесал вперед, петляя по придорожным кустам.
«За околицей» оказалось на самом краю леса. Неприметная темная избушка была обнесена хлипеньким забором. Тимон легко толкнул покосившуюся калитку, за что и поплатился.
– Вот ты ж холера! – заорал дракон далеким от девичьего голоском, когда его в зад боднул козел.
– А нечего без стука на ночь глядя являться, – произнесла темнота за углом избушки. – Прохор у меня нервный. Зато никаких сторожей с ним не надо.
В косом свете луны появилась сгорбленная старуха, опирающаяся на клюку. Козел громко заблеял на Тимона и гордой поступью устремился к хозяйке.
– И зачем вы ко мне пожаловали, люди добрые или недобрые? – она потрепала животное между рогов. – К ведовке на огонек просто так не заглядывают.
– Нам бы переночевать, уважаемая, – робко сказала я, прижимая к груди лопату.
Старуха бросила на меня удивленный взгляд:
– Чудны дела твои Праматерь: парень молвит как девчонка, женщина орет как мужик. Ну заходите, я как раз мухоморчики свежие пожарила.
