– Из простых? Ты же говорил, что музыкальную школу посещает лишь элита.
– Это не совсем так, – в темноте кареты его взгляд казался хищным. – Есть несколько девочек из бедных семей, обучающихся по грантам. Старина Даймон сам отбирает одаренных и красивых будущих учениц и платит за них.
– Что-то мне подсказывает, будто дело вовсе не в благотворительности, – блеснула я умением понимать теневой бизнес. Хотя чего там понимать? Важны лишь деньги, все остальное – способы их заработать.
– Правильно мыслишь, – довольно мурлыкнул детектив. – Когда они становятся выпускницами, то подписывают соглашение со Стариной Даймоном, по которому обязуются вернуть деньги, потраченные на их обучение. Не всю сумму, конечно.
– Грубо говоря, он их покупает, – кивнула я. – Только зачем?
– Все просто. Они красавицы. Если их представить нужным людям, то можно с этого поиметь выгоду. Нет, в жены их, конечно, не возьмут, но любовницы из них получаются весьма престижные. Но, насколько мне известно, все происходит на добровольных началах. Есть варианты «приличного» отрабатывания долга. Например, красивую элегантную девушку охотнее позовут для музыкального сопровождения званого вечера. Или для домашнего обучения юного дарования пиликанью на скрипочке. Это всего лишь фасад. Из таких девушек получаются отличные шпионки. На них хоть и обращают внимание, однако всерьез не воспринимают. И тут мы приходим ко второй «специализации» Старины Даймона – продажа информации.
– Шантаж? – я удивленно похлопала ресницами. Вроде я только уверовала, что среди местных Старин есть кто-то с легальным бизнесом.
– Нет, – покачал головой Кевин. – Именно продажа информации. Шантаж – это вымогательство. А тут он просто предлагает купить. Если покупатель отказывается, то он легко найдет того, кто захочет заплатить. И вот Морган была как раз из таких девушек. Кажется, она год не доучилась до выпуска. Поэтому, по сути, ее смерть никому, кроме самого Старины Даймона, вреда не принесла. Пусть и выгоды тоже.
– А как она погибла? – я от нетерпения принялась ерзать по сиденью.
– Была застрелена, – равнодушно бросил Кевин. – Или сама застрелилась. Ее нашли в малом концертном зале утром. Пистолет был в руке. Вроде как она влюбилась в преподавателя сольфеджио, а он ей взаимностью не отвечал, ведь в школе с этим строго. Там учителям даже любимчиков заводить нельзя. Ну она и застрелилась от безысходности, понимая, что ждет ее после выпуска.
– Грустно, конечно, – задумчиво принялась я разглаживать ткань юбки на коленях, – но версия самоубийства явно была проплачена.
– Само собой, – в широкой улыбке расплылся Кевин. Он каждый раз такой самодовольный, когда мои догадки оказываются правильными. И непонятно, что его радует, удачный выбор помощницы или сообразительность невесты. – Старина Даймон тогда быстренько приказал свернуть дело и не копаться в нем дальше. Следователь получил премиальные и плюсик в списке раскрытых преступлений.
– Понятно, что раз девочка была из бедных, никто особую шумиху поднимать не стал. У меня есть вопрос, – я хитро прищурилась, пародируя детектива, – откуда у обычной ученицы музыкальной школы пистолет?
– Хороший вопрос, – щелкнул пальцами Кевин. – А ответа на него так никто и не дал. А связано ли новое убийство скрипачки с Морган? Правду мы узнаем исключительно на месте. Кстати, от законного расследования Старине Моргану отвертеться не удалось. С нами будет следователь. Пообещали, что мешать не станет.
Я со злорадной улыбкой потерла ладони:
– Как повезло Роджеру. Как раз вчера Лиззи жаловалась, что давно его не видела.
– Жалко, – весело протянул Кевин. – Как же жалко, что нам выдали не Флойда. Начальство посчитало, якобы у него и так высокий процент раскрываемости и нужно помочь другим заработать на премию. А то нечестно, что к нам лишь Флойд может примазываться.
Отношения детектива и следователя меня умиляют. Каждый из них искренне радуется неприятностям другого. Правда, совсем беззлобно. Настоящая мужская дружба, которую эта парочка старательно отрицает.
Вот сейчас Кевин с удовольствием наблюдает за попытками Лиззи прижать к стенке Роджера, и за его отчаянными попытками увильнуть от более тесного знакомства.
– Это точно музыкальная школа? – я с сомнением смотрела на высокий каменный забор. – А почему так гостеприимно?
– Элитное же, – Кевин с деловым видом одернул рукава пиджака. – Безопасность тут на уровне.
– Ага, – мрачно проворчала я. – Скажи это трупам.
У ворот с несчастной физиономией подпирал фонарный столб Роджер. Заметив нас, он откровенно скривился.
– Можно подумать, мы в восторге от тебя, Флойд, – в ответ послал раздраженный взгляд детектив. – Нам обещали кого-то незаметного и послушного. Кто не будет мешаться под ногами.
– Чтобы не ехать сюда, я хотел сломать себе ногу. Ваши рожи, простите, лица мне еще в качестве соседей надоели, – скорбным тоном признался следователь, опасливо косясь на ажурные ворота. – Как представлю, так вздрогну. Фокс умудрился простыть. А кидаться соплями в девушек из благородных семей не принято. Остальные и так носятся в мыле, пытаясь закрыть хотя бы мелкие дела. Зато в эти дни можно совершенно не переживать за свой кошелек – воришки сидят по норам и носа не кажут.
– Да ты знаешь, я за свой кошелек и в обычные дни не переживаю, – высокомерно хмыкнул Кевин. – А у простых людей праздник – следователи стали работать как должны. Хоть и пару дней в месяц. Такими темпами, глядишь, и в базарный день женщины перестанут сумки к груди прижимать.
Обмен теплыми приветствиями прервало явление делегации. Нас вышло встречать аж сразу пять человек. Низкий и сухой пожилой мужчина, важно вышагивал впереди. Вокруг него, фактически задыхаясь, носился пухлый лысый мужчина в очках. Чуть позади смешно семенила весьма строгого вида дамочка в облегающей узкой юбке и в туфлях на высоких каблуках. Затем следовала женщина с забавными кудельками на голове. Они весело подпрыгивали в такт ее шагам. И завершал процессию угрюмого вида мужчина.
– Надо же, здесь сам Старина Даймон, – тихо проговорил Кевин, терпеливо дожидаясь встречающих на месте.
– Это последний? – осторожно спросила я.
– Нет, первый, – удивил детектив. Да старик даже меньше меня и в росте, и в комплекции. Какой из него грозный преступник? Хотя… если вспомнить сферу его деятельности, то такой образ вполне подходит.
Не доходя до нас шагов десять, делегация остановилась. Точнее остановился Старина Даймон. Пухляш, не ожидающий подвоха, чуть не врезался в дамочку на каблуках. Но та испуганно отшатнулась. Туфли и узкая юбка маневра не оценили. Она взмахнула руками, в которых держала папку. Ноша оказалась коварной, и из нее посыпались листы бумаги. Женщина с кудельками позади охнула и бросилась собирать документы. Один мужчина со страшным взглядом остался непричастным к общей суете.
– Кевин, – коротко поприветствовал детектива Старина Даймон. – А эта твоя невеста? – неопределенно указал он подбородком на нас с Роджером. – Некромант которая?
Я почувствовала себя польщенной. Лишь отчасти. С одной стороны, хорошо, что меня знают люди, занимающие высокое положение в обществе, с другой – это же и плохо.
– Если вы о девушке, то – да, – с намеком на веселье ответил Кевин. – Если о следователе, то вот уже нет.
– Мальчишка, – фыркнул старик. – В общем, дело такое. Там возле личных шкафчиков учениц лежит преподавательница игры на скрипке Аманда Андерсон, с пробитой головой. Мне надо, чтобы ты нашел, кто это сделал. У тебя есть три дня.
Пухляш удивленно хлопал глазами, переводя взгляд с начальника на детектива.
– Мне спросить, почему именно такой срок, или не стоит? – прищурился Кевин.
Роджер за его плечом напряженно сопел, тем не менее влезать в беседу не спешил.
– С самим убийством срок не связан, – сухо отрезал Старина Даймон, и детектив на это просто кивнул.
Я терпеливо топталась на месте. Раз Кевин что-то понял из ответа, значит, потом мне объяснит. Все же в хитросплетениях преступного мира я пока плаваю.
– По всем вопросам обращайтесь к директору, – он указал на толстяка. – Харрис даст вам любую необходимую информацию, и доступ во все места в школе.
Тот тут же принял важный вид и одернул пиджак, который не сходился на животе.
– Джефри Харрис, – величествено представился он и кивнул сразу тремя подбородками.
– Остальные? – детектив был краток, сдержан и ответной любезности не оказал.
– Секретарь школы, – Старина Даймон указал на строгую дамочку, – Памела Дунн. К ней мы можете обратиться по поводу личных дел учениц и педагогов. Да вообще по любым документам. Заместитель директора по воспитательным вопросам, Тереза Гомес, – кудельки активно затряслись, подтверждая слова. – И Карл Варлаш. Безопасник, – мужчина никак не отреагировал на свое имя, только прошелся взглядом по Кевину.
– Эми Найт, моя помощница, – тоном строгого работодателя представил меня, в свою очередь, детектив. Если никто и не обратил внимания, но я-то уловила проскользнувшую нотку гордости. И куда более неохотно кивнул на следователя: – И Роджер Флойд, представитель закона.
Старина Даймон снисходительно посмотрел на Роджера. Мол, поиграйся, мальчик, в нашей песочнице, а под ногами не путайся.
– Итак, у вас три дня, – вынес старик вердикт. – Чек я уже подписал, и возиться с возвратом его в банк совершенно не хочу.
На этой пафосной ноте с намеком на угрозу он сел в поджидающий неприметный экипаж. Я посмотрела, как директор суетливо сначала опустил ступеньку, затем закрыл дверь и почувствовала некую степень омерзения, что ли. Интересно, а если Старина Даймон скажет ему вылизать ботинки, пухляш это сделает? Не люблю я таких лизоблюдных личностей.
Стоило экипажу тронуться, безопасник подошел к нам и негромко сказал:
– Пройдемте. Я покажу вам комнату, где проживала скрипачка.
– Подождите, – моментально вклинилась секретарь, – надо сначала…
– Не лезьте, куда не просят, – неожиданно зло рявкнул на нее безопасник. – Вы явно не знакомы с процедурой следствия.
– Не ругайтесь, – миролюбиво предложила куделька. – Главное, что у нас теперь есть некромант, она обязательно все узнает у трупа.
Безопасник скривился, только ничего сказать не успел. Кевин нетерпеливо взмахнул рукой, призывая его молчать.
– Дамы, скажите мне, зачем нас позвали, если вы все сами знаете? – холодным замораживающим тоном произнес детектив. – Я хоть и понимал, что еду в музыкальную школу для девочек, и все же полагал, проблемы будут от учениц. А не от педагогов. – Затем повернулся к Карлу Варлашу: – Ведите.
Школа занимала немаленькую территорию. Помимо здания с классами, особняком стояло общежитие, где обитали педагоги и ученицы, у которых не было жилья в нашем городе, а у привилегированных девиц имелась персональная комната для отдыха между занятиями. Еще также на территории располагался небольшой сад с прудом. Администрация тоже шиковала в отдельном здании.
Комната преподавателя игры на скрипке была очень чистой. Я бы даже сказала – показательно аккуратной.
– Какой кошмар, – еле слышно крякнул Роджер. – Это же музей.
– По мне, так больше похоже на порядок в казарме, – не согласился безопасник, взглядом лаская идеально заправленную кровать.
Хоть в комнату мужчина не заходил и остался стоять в дверях, вид по-прежнему имел внушительно-угрожающий. Я даже сначала не поняла, в чем подвох, но армейскую выправку видно сразу. Да и если вспомнить, как он чеканил шаг, то вывод напрашивается сам собой.
И заметила я это не одна. Кевин бросил быстрый взгляд на стража в дверях и как бы между делом поинтересовался:
– Регулярные войска?
– Специальное подразделение, – ровным тоном ответил Карл Варлаш. – Три года как уволился.
– Скорее, переманили, – детектив присел на корточки возле прикроватной тумбочки. Вытащив носовой платок, он обернул ручку ящика, прежде чем открыть его. – Странно, что на должность охранника музыкальной школы. Или не только?
Мужчина чуть заметно поморщился. Отвечать на вопросы посторонних людей он явно не любил.
– Не только, – нехотя признался Варлаш. – Безопасность всех предприятий и мероприятий Старины Даймона находится в зоне моей ответственности.
Роджер, внимательно изучающий небольшое зеркало в строгой прямоугольной раме, на это лишь фыркнул, за что и заработал пристальный холодный взгляд. Кажется, у закона к Карлу Варлашу имеется пара претензий. Кевин тоже недовольно уставился на затылок Роджера. В маленькой комнатке и так было тесно, а сейчас еще и душно от выплеска тестостерона.
– Как-то не похожа комната на жилую, – попыталась я вернуться к расследованию. Вот знать не хочу, что эти двое могли не поделить. – Убитая действительно была настолько… педантичной?
Варлаш, не мигая, уставился на меня и принялся рапортовать:
– Аманда Андерсон занимала должность преподавателя игры на скрипке в этой музыкальной школе для девочек уже четыре года. Незамужем. Постоянного партнера тоже не имеет. Характер уравновешенный, голос никогда ни на коллег, ни на учеников не повышала. Родители живут на севере. Младший брат служит на военном корабле моряком. Других родственников нет. Образование классическое. До поступления сюда два года играла в оркестре. Нареканий со стороны руководства не имела. Ученицы иногда жаловались на ее строгость и дотошность, пусть всерьез детские капризы никто, естественно, не рассматривал. Зато все, кто выбирал ее специальность, достигал хороших результатов. У ее учениц больше всех наград за участия в конкурсах и показательных выступлениях. Замкнутая особа, дружбу ни с кем из персонала школы не заводила. От общения не отказывалась, но держала дистанцию. Была очень дисциплинированной. Опоздание на ее уроки приравнивались к прогулам. Пределы территории школы покидала редко. Не транжира, практически всю зарплату клала на счет. Из всего этого я могу предположить, что она действительно педантична в обиходе.
Я скептически поджала губы. В начищенной до блеска оконной ручке отображалось мое недоверчивое выражение лица. Тут явно не педантичность, а нечто больше. Например, меня тоже раздражает беспорядок, и тем не менее вылизывать каждый сантиметр дома я не буду. Особенно, если в нем живут Кевин и Оди. Одна любит сбрасывать все со столов, второй кидает вещи, как попало.
– У нее была мизофобия? – рискнула предположить я.
– В личном деле никакой информации не указано, – уклонился от ответа безопасник. – И другие учителя ничего такого не упоминали.
Кевин вытащил из ящика перламутровый футляр с губной помадой ужасного ярко-красного цвета.
– Это не мизофобия, – покачал детектив головой. – Это уже целое помешательство. Коллеги не могли такое пропустить. Посмотрите, во всем помещении нет ни одного отпечатка. Все поверхности тщательно протертые. Даже это, – он качнул футляром. – Подозреваю, что в комнате был обыск. Кто-то что-то искал, а затем уничтожил все следы своего пребывания.
– Нам нужна зацепка, – я сердито посмотрела на каждого из мужчин. – О чем говорить с трупом?
К моей глубокой скорби нельзя взять и спросить призванного духа напрямую. Как только он осознает, что умер – все, начнутся истерики, нападения и прочая буйная деятельность.
– Тут блокнот, – Роджер указал на неприметную записную книжку, выглядывающую из-под подушки.
– Это не совсем так, – в темноте кареты его взгляд казался хищным. – Есть несколько девочек из бедных семей, обучающихся по грантам. Старина Даймон сам отбирает одаренных и красивых будущих учениц и платит за них.
– Что-то мне подсказывает, будто дело вовсе не в благотворительности, – блеснула я умением понимать теневой бизнес. Хотя чего там понимать? Важны лишь деньги, все остальное – способы их заработать.
– Правильно мыслишь, – довольно мурлыкнул детектив. – Когда они становятся выпускницами, то подписывают соглашение со Стариной Даймоном, по которому обязуются вернуть деньги, потраченные на их обучение. Не всю сумму, конечно.
– Грубо говоря, он их покупает, – кивнула я. – Только зачем?
– Все просто. Они красавицы. Если их представить нужным людям, то можно с этого поиметь выгоду. Нет, в жены их, конечно, не возьмут, но любовницы из них получаются весьма престижные. Но, насколько мне известно, все происходит на добровольных началах. Есть варианты «приличного» отрабатывания долга. Например, красивую элегантную девушку охотнее позовут для музыкального сопровождения званого вечера. Или для домашнего обучения юного дарования пиликанью на скрипочке. Это всего лишь фасад. Из таких девушек получаются отличные шпионки. На них хоть и обращают внимание, однако всерьез не воспринимают. И тут мы приходим ко второй «специализации» Старины Даймона – продажа информации.
– Шантаж? – я удивленно похлопала ресницами. Вроде я только уверовала, что среди местных Старин есть кто-то с легальным бизнесом.
– Нет, – покачал головой Кевин. – Именно продажа информации. Шантаж – это вымогательство. А тут он просто предлагает купить. Если покупатель отказывается, то он легко найдет того, кто захочет заплатить. И вот Морган была как раз из таких девушек. Кажется, она год не доучилась до выпуска. Поэтому, по сути, ее смерть никому, кроме самого Старины Даймона, вреда не принесла. Пусть и выгоды тоже.
– А как она погибла? – я от нетерпения принялась ерзать по сиденью.
– Была застрелена, – равнодушно бросил Кевин. – Или сама застрелилась. Ее нашли в малом концертном зале утром. Пистолет был в руке. Вроде как она влюбилась в преподавателя сольфеджио, а он ей взаимностью не отвечал, ведь в школе с этим строго. Там учителям даже любимчиков заводить нельзя. Ну она и застрелилась от безысходности, понимая, что ждет ее после выпуска.
– Грустно, конечно, – задумчиво принялась я разглаживать ткань юбки на коленях, – но версия самоубийства явно была проплачена.
– Само собой, – в широкой улыбке расплылся Кевин. Он каждый раз такой самодовольный, когда мои догадки оказываются правильными. И непонятно, что его радует, удачный выбор помощницы или сообразительность невесты. – Старина Даймон тогда быстренько приказал свернуть дело и не копаться в нем дальше. Следователь получил премиальные и плюсик в списке раскрытых преступлений.
– Понятно, что раз девочка была из бедных, никто особую шумиху поднимать не стал. У меня есть вопрос, – я хитро прищурилась, пародируя детектива, – откуда у обычной ученицы музыкальной школы пистолет?
– Хороший вопрос, – щелкнул пальцами Кевин. – А ответа на него так никто и не дал. А связано ли новое убийство скрипачки с Морган? Правду мы узнаем исключительно на месте. Кстати, от законного расследования Старине Моргану отвертеться не удалось. С нами будет следователь. Пообещали, что мешать не станет.
Я со злорадной улыбкой потерла ладони:
– Как повезло Роджеру. Как раз вчера Лиззи жаловалась, что давно его не видела.
– Жалко, – весело протянул Кевин. – Как же жалко, что нам выдали не Флойда. Начальство посчитало, якобы у него и так высокий процент раскрываемости и нужно помочь другим заработать на премию. А то нечестно, что к нам лишь Флойд может примазываться.
Отношения детектива и следователя меня умиляют. Каждый из них искренне радуется неприятностям другого. Правда, совсем беззлобно. Настоящая мужская дружба, которую эта парочка старательно отрицает.
Вот сейчас Кевин с удовольствием наблюдает за попытками Лиззи прижать к стенке Роджера, и за его отчаянными попытками увильнуть от более тесного знакомства.
– Это точно музыкальная школа? – я с сомнением смотрела на высокий каменный забор. – А почему так гостеприимно?
– Элитное же, – Кевин с деловым видом одернул рукава пиджака. – Безопасность тут на уровне.
– Ага, – мрачно проворчала я. – Скажи это трупам.
У ворот с несчастной физиономией подпирал фонарный столб Роджер. Заметив нас, он откровенно скривился.
– Можно подумать, мы в восторге от тебя, Флойд, – в ответ послал раздраженный взгляд детектив. – Нам обещали кого-то незаметного и послушного. Кто не будет мешаться под ногами.
– Чтобы не ехать сюда, я хотел сломать себе ногу. Ваши рожи, простите, лица мне еще в качестве соседей надоели, – скорбным тоном признался следователь, опасливо косясь на ажурные ворота. – Как представлю, так вздрогну. Фокс умудрился простыть. А кидаться соплями в девушек из благородных семей не принято. Остальные и так носятся в мыле, пытаясь закрыть хотя бы мелкие дела. Зато в эти дни можно совершенно не переживать за свой кошелек – воришки сидят по норам и носа не кажут.
– Да ты знаешь, я за свой кошелек и в обычные дни не переживаю, – высокомерно хмыкнул Кевин. – А у простых людей праздник – следователи стали работать как должны. Хоть и пару дней в месяц. Такими темпами, глядишь, и в базарный день женщины перестанут сумки к груди прижимать.
Обмен теплыми приветствиями прервало явление делегации. Нас вышло встречать аж сразу пять человек. Низкий и сухой пожилой мужчина, важно вышагивал впереди. Вокруг него, фактически задыхаясь, носился пухлый лысый мужчина в очках. Чуть позади смешно семенила весьма строгого вида дамочка в облегающей узкой юбке и в туфлях на высоких каблуках. Затем следовала женщина с забавными кудельками на голове. Они весело подпрыгивали в такт ее шагам. И завершал процессию угрюмого вида мужчина.
– Надо же, здесь сам Старина Даймон, – тихо проговорил Кевин, терпеливо дожидаясь встречающих на месте.
– Это последний? – осторожно спросила я.
– Нет, первый, – удивил детектив. Да старик даже меньше меня и в росте, и в комплекции. Какой из него грозный преступник? Хотя… если вспомнить сферу его деятельности, то такой образ вполне подходит.
Не доходя до нас шагов десять, делегация остановилась. Точнее остановился Старина Даймон. Пухляш, не ожидающий подвоха, чуть не врезался в дамочку на каблуках. Но та испуганно отшатнулась. Туфли и узкая юбка маневра не оценили. Она взмахнула руками, в которых держала папку. Ноша оказалась коварной, и из нее посыпались листы бумаги. Женщина с кудельками позади охнула и бросилась собирать документы. Один мужчина со страшным взглядом остался непричастным к общей суете.
– Кевин, – коротко поприветствовал детектива Старина Даймон. – А эта твоя невеста? – неопределенно указал он подбородком на нас с Роджером. – Некромант которая?
Я почувствовала себя польщенной. Лишь отчасти. С одной стороны, хорошо, что меня знают люди, занимающие высокое положение в обществе, с другой – это же и плохо.
– Если вы о девушке, то – да, – с намеком на веселье ответил Кевин. – Если о следователе, то вот уже нет.
– Мальчишка, – фыркнул старик. – В общем, дело такое. Там возле личных шкафчиков учениц лежит преподавательница игры на скрипке Аманда Андерсон, с пробитой головой. Мне надо, чтобы ты нашел, кто это сделал. У тебя есть три дня.
Пухляш удивленно хлопал глазами, переводя взгляд с начальника на детектива.
– Мне спросить, почему именно такой срок, или не стоит? – прищурился Кевин.
Роджер за его плечом напряженно сопел, тем не менее влезать в беседу не спешил.
– С самим убийством срок не связан, – сухо отрезал Старина Даймон, и детектив на это просто кивнул.
Я терпеливо топталась на месте. Раз Кевин что-то понял из ответа, значит, потом мне объяснит. Все же в хитросплетениях преступного мира я пока плаваю.
– По всем вопросам обращайтесь к директору, – он указал на толстяка. – Харрис даст вам любую необходимую информацию, и доступ во все места в школе.
Тот тут же принял важный вид и одернул пиджак, который не сходился на животе.
– Джефри Харрис, – величествено представился он и кивнул сразу тремя подбородками.
– Остальные? – детектив был краток, сдержан и ответной любезности не оказал.
– Секретарь школы, – Старина Даймон указал на строгую дамочку, – Памела Дунн. К ней мы можете обратиться по поводу личных дел учениц и педагогов. Да вообще по любым документам. Заместитель директора по воспитательным вопросам, Тереза Гомес, – кудельки активно затряслись, подтверждая слова. – И Карл Варлаш. Безопасник, – мужчина никак не отреагировал на свое имя, только прошелся взглядом по Кевину.
– Эми Найт, моя помощница, – тоном строгого работодателя представил меня, в свою очередь, детектив. Если никто и не обратил внимания, но я-то уловила проскользнувшую нотку гордости. И куда более неохотно кивнул на следователя: – И Роджер Флойд, представитель закона.
Старина Даймон снисходительно посмотрел на Роджера. Мол, поиграйся, мальчик, в нашей песочнице, а под ногами не путайся.
– Итак, у вас три дня, – вынес старик вердикт. – Чек я уже подписал, и возиться с возвратом его в банк совершенно не хочу.
На этой пафосной ноте с намеком на угрозу он сел в поджидающий неприметный экипаж. Я посмотрела, как директор суетливо сначала опустил ступеньку, затем закрыл дверь и почувствовала некую степень омерзения, что ли. Интересно, а если Старина Даймон скажет ему вылизать ботинки, пухляш это сделает? Не люблю я таких лизоблюдных личностей.
Стоило экипажу тронуться, безопасник подошел к нам и негромко сказал:
– Пройдемте. Я покажу вам комнату, где проживала скрипачка.
– Подождите, – моментально вклинилась секретарь, – надо сначала…
– Не лезьте, куда не просят, – неожиданно зло рявкнул на нее безопасник. – Вы явно не знакомы с процедурой следствия.
– Не ругайтесь, – миролюбиво предложила куделька. – Главное, что у нас теперь есть некромант, она обязательно все узнает у трупа.
Безопасник скривился, только ничего сказать не успел. Кевин нетерпеливо взмахнул рукой, призывая его молчать.
– Дамы, скажите мне, зачем нас позвали, если вы все сами знаете? – холодным замораживающим тоном произнес детектив. – Я хоть и понимал, что еду в музыкальную школу для девочек, и все же полагал, проблемы будут от учениц. А не от педагогов. – Затем повернулся к Карлу Варлашу: – Ведите.
Школа занимала немаленькую территорию. Помимо здания с классами, особняком стояло общежитие, где обитали педагоги и ученицы, у которых не было жилья в нашем городе, а у привилегированных девиц имелась персональная комната для отдыха между занятиями. Еще также на территории располагался небольшой сад с прудом. Администрация тоже шиковала в отдельном здании.
Комната преподавателя игры на скрипке была очень чистой. Я бы даже сказала – показательно аккуратной.
– Какой кошмар, – еле слышно крякнул Роджер. – Это же музей.
– По мне, так больше похоже на порядок в казарме, – не согласился безопасник, взглядом лаская идеально заправленную кровать.
Хоть в комнату мужчина не заходил и остался стоять в дверях, вид по-прежнему имел внушительно-угрожающий. Я даже сначала не поняла, в чем подвох, но армейскую выправку видно сразу. Да и если вспомнить, как он чеканил шаг, то вывод напрашивается сам собой.
И заметила я это не одна. Кевин бросил быстрый взгляд на стража в дверях и как бы между делом поинтересовался:
– Регулярные войска?
– Специальное подразделение, – ровным тоном ответил Карл Варлаш. – Три года как уволился.
– Скорее, переманили, – детектив присел на корточки возле прикроватной тумбочки. Вытащив носовой платок, он обернул ручку ящика, прежде чем открыть его. – Странно, что на должность охранника музыкальной школы. Или не только?
Мужчина чуть заметно поморщился. Отвечать на вопросы посторонних людей он явно не любил.
– Не только, – нехотя признался Варлаш. – Безопасность всех предприятий и мероприятий Старины Даймона находится в зоне моей ответственности.
Роджер, внимательно изучающий небольшое зеркало в строгой прямоугольной раме, на это лишь фыркнул, за что и заработал пристальный холодный взгляд. Кажется, у закона к Карлу Варлашу имеется пара претензий. Кевин тоже недовольно уставился на затылок Роджера. В маленькой комнатке и так было тесно, а сейчас еще и душно от выплеска тестостерона.
– Как-то не похожа комната на жилую, – попыталась я вернуться к расследованию. Вот знать не хочу, что эти двое могли не поделить. – Убитая действительно была настолько… педантичной?
Варлаш, не мигая, уставился на меня и принялся рапортовать:
– Аманда Андерсон занимала должность преподавателя игры на скрипке в этой музыкальной школе для девочек уже четыре года. Незамужем. Постоянного партнера тоже не имеет. Характер уравновешенный, голос никогда ни на коллег, ни на учеников не повышала. Родители живут на севере. Младший брат служит на военном корабле моряком. Других родственников нет. Образование классическое. До поступления сюда два года играла в оркестре. Нареканий со стороны руководства не имела. Ученицы иногда жаловались на ее строгость и дотошность, пусть всерьез детские капризы никто, естественно, не рассматривал. Зато все, кто выбирал ее специальность, достигал хороших результатов. У ее учениц больше всех наград за участия в конкурсах и показательных выступлениях. Замкнутая особа, дружбу ни с кем из персонала школы не заводила. От общения не отказывалась, но держала дистанцию. Была очень дисциплинированной. Опоздание на ее уроки приравнивались к прогулам. Пределы территории школы покидала редко. Не транжира, практически всю зарплату клала на счет. Из всего этого я могу предположить, что она действительно педантична в обиходе.
Я скептически поджала губы. В начищенной до блеска оконной ручке отображалось мое недоверчивое выражение лица. Тут явно не педантичность, а нечто больше. Например, меня тоже раздражает беспорядок, и тем не менее вылизывать каждый сантиметр дома я не буду. Особенно, если в нем живут Кевин и Оди. Одна любит сбрасывать все со столов, второй кидает вещи, как попало.
– У нее была мизофобия? – рискнула предположить я.
– В личном деле никакой информации не указано, – уклонился от ответа безопасник. – И другие учителя ничего такого не упоминали.
Кевин вытащил из ящика перламутровый футляр с губной помадой ужасного ярко-красного цвета.
– Это не мизофобия, – покачал детектив головой. – Это уже целое помешательство. Коллеги не могли такое пропустить. Посмотрите, во всем помещении нет ни одного отпечатка. Все поверхности тщательно протертые. Даже это, – он качнул футляром. – Подозреваю, что в комнате был обыск. Кто-то что-то искал, а затем уничтожил все следы своего пребывания.
– Нам нужна зацепка, – я сердито посмотрела на каждого из мужчин. – О чем говорить с трупом?
К моей глубокой скорби нельзя взять и спросить призванного духа напрямую. Как только он осознает, что умер – все, начнутся истерики, нападения и прочая буйная деятельность.
– Тут блокнот, – Роджер указал на неприметную записную книжку, выглядывающую из-под подушки.
