– Когда готовили обед, ты гуляла до Пыталова. Так что, в этом преступлении тебя смело можно исключать из списка подозреваемых.
– Только в этом? – я резко вскинула голову. Хорошо, что Ник у нас ученый и быстро убрал подбородок из зоны поражения моей макушки.
– По пропавшему Охту пока мотивы не ясны и состав преступления тоже, – тоном исполнительного и оттого равнодушного работника заметил ищейка.
– Это ты на что намекаешь? А, Ник? – подозрительно прищурилась я.
– Намекаю? – темная бровь удивленно приподнялась. – Никогда не замечал за собой такой привычки.
– Это да, – тут же захотелось вцепиться в его загорелую мордашку самым любимым женским оружием – десятью острыми ногтями. – Тактом тебя обделили.
– Кто бы говорил, – Ник наградил меня взглядом очень умного человека. Такому хочется врезать кулаком, лишь бы сбить спесь. – Знаешь, Ада, я тебя почти десять лет не видел. А еще говорят, будто люди меняются.
– Девять, – педантично уточнила я. – Ты тоже как был самовлюбленным, заносчивым…
Мою гневную тираду, которая копилась в душе все долгие годы, бессовестно прервали.
– Пфе! – выдала я в попытке избавиться от земли, попавшей в рот.
Нас с ищейкой буквально накрыло… нет, негодованием, а кусками дерна.
– Ой, – максимально развернуто объяснил сей конфуз лопоухий парень.
Вообще надо было ставить рядом с ним табличку «Осторожно! Работает неумеха!». Это сколько дурной силы нужно влить, чтобы так рвануло?
– Рэми, – даже не крикнул Ник, а выдохнул с усталой обреченностью.
– Извините, – пролепетал помощник и втянул голову в плечи.
– Что-нибудь успел узнать? – Николас без особой надежды осмотрел хорошую ямку правильной округлой формы.
– Это была кровь, – слабо пролепетал Рэми, зажмурившись.
– Вот! – я радостно подпрыгнула на месте. На нос с волос шлепнулся червяк. – А-а-а! Мерзость!
– Что «вот», Ада, – Ник терпеливо смахнул тонкое розовое тельце на землю. – Чья кровь, мы сказать не можем. А вдруг это кто-то из ваших поранился? Или вообще служащий санатория мимо проходил с разбитым носом. Или комар от жадности лопнул. Мы даже уже не определим, человеческая ли это кровь, да, Рэми?
Пока он отчитывал помощника, тот встряхивался, как огромная собака, разбрасывая землю с волос в стороны.
– Эй, – возмутилась я и уже собралась применить бытовую магию для очистки, как случилось странное.
– Прости, – ищейка стал аккуратно убирать с моей головы куски дерна. Я бы даже сказала, нежно, что особенно подозрительно.
– Ква! – напомнила о себе ревнивая дама.
– И как теперь босса искать? – сердито проворчала я, лишь бы отвлечься от непривычного Ника. Не надо будить то, что давно умерло. Я надеюсь, по крайне мере, а то придется лопатой добивать. Не настолько я дурная, чтобы снова уходить в забег по тому же полю с граблями. Очень хотелось бы в это верить.
– Думаю, в домике посмотреть, может, найдется что-то из вещей Охта, – каким-то обволакивающим голосом практически прошептал Николас.
Он мне мстит! Точно. А что это еще может быть?
Только у нашей беседы имелся свидетель.
– Реми! – успел пресечь трудовой порыв ищейка. – Стоять! Я сам посмотрю. А ты пройдись по территории, пообщайся с персоналом.
Глядя вслед ковыляющему парню, Ник пожаловался небесам:
– Когда же он наконец защитит звание ищейки? Так хочется отпустить Рэми в свободное плавание.
Сверху ответа не поступило. А мне пришлось прикусить язык, ведь ехидное «не дождешься» так и просилось наружу.
Пока я предавалась тихому удовольствию от проблем Ника, тот резво пошагал к домику, оставив меня наедине с детским желанием подленько захихикать. Не зря бабушка говорила, что когда злорадствуешь - не расслабляйся, а то пропустишь еще один повод.
Я, подтянув строгую серую юбку, бросилась следом.
– Ада! – Николас встал на защиту дверного проема и скрестил руки на груди. – Ты туда не войдешь.
– Почему это? – я удивленно похлопала ресницами.
- Потому что это – официальное расследование, – как маленькой объяснил ищейка. – И ты в числе подозреваемых.
– Где-где я? – от несправедливости обвинений захотелось вспомнить былое и побить одного самоуверенного типа. – Да я же подняла шум. Первая бросилась искать и привела тебя. Никто больше не захотел идти за ищейкой в Пыталово.
– Так и ведут себя многие преступники, – развел руками Николас. – Чтобы отвести подозрения.
– Да ты..., – у меня даже воздуха не хватило закончить гневную тираду.
– Поэтому ты в домик и не войдешь. Мне еще одного криворучки, который уничтожит все улики, совершенно не нужно, – недовольно проворчал ищейка.
На такое заявление можно было обидеться, но я же не глупая лишать себя шанса быть самой первой, кто узнает новости.
Но молча наблюдать со стороны долго не смогла. Я принялась командовать. Только Ник почему-то путал право и лево, а также верх и низ. Кажется, кто-то меня просто игнорирует. Но стоило мне занести ногу над порожком, как раздалось грозное:
– Аделаида!
– Ну я же хочу помочь!
– А давай, ты Рэми поможешь, – без особой надежды предложил ищейка.
– Почему-то сейчас кажется, что ты меня послал, – надулась я.
Все-таки странные эти места. Я как-то наивно полагала, что стала взрослой и адекватной женщиной, но тут снова проснулась Адочка-козявочка. Есть настроение влезть в чужой сад и сорвать зеленые сливы, чтобы потом полдня животом мучиться. Это, возможно, просто желание поесть хоть что-нибудь!
– Что ты! – сдавленно хохотнул Ник. – Я пока еще пожить хочу. Слушай, Ада, а ты не могла бы обнять этот столб? – он указал на опору, удерживающую небольшую крышу над крыльцом. – В качестве следственного эксперимента.
Очень здорово чувствовать себя нужной и полезной. Я с пылкостью, достойной страниц вульгарного романа, слилась в страстных объятиях с деревяшкой.
На моих запястьях сомкнулись твердые мужские пальцы. И пока я переходила из состояния «да что здесь, собственно, происходит?» в «да что он себе позволяет!», Ник удовлетворенно хмыкнул:
– Вот так будет гораздо спокойнее.
Этот гадкий ищейка приковал меня к столбу!
– Ш-ш-ш, – вырвалось из моего рта вместо прочувственного проклятия до седьмого колена. Я так-то хоть и чародейка, но потомственная колдунья.
– Не старайся, – с милой улыбкой сообщил Ник. – Это для задержания магов. Разбрасываться чарами не получится.
– Гад! – нашла я приемлемую формулировку. Проклинать нельзя, но ругаться-то можно!
– Мы это установили еще десять лет назад, – пожал он плечами.
– Девять! – сердито поправила я.
Меня окинули странным взглядом и чуть заметно усмехнулись:
– Надо было это сделать еще тогда. Обездвиженная ты просто неповторима. Сразу такой беззащитной кажешься. И если бы еще молчала… Думаю, как статуя, ты бы выглядела прекрасно.
За свой столь изысканный комплимент ищейка получил сапогом по голове. Ноги-то у меня были свободны, а желтое безобразие в бабочках еще и велико, поэтому слетело непринужденно от маха. Я честно пыталась просто пнуть предводителя прайда рогатых парнокопытных, но мироздание решило покарать его по всей строгости сапогом.
– Нападение на ищейку при работе карается по закону, – Ник рассеянно потер макушку. – Но так и быть, в счет наших теплых отношений в прошлом, я закрою на покушение глаза.
– В счет прошлого, тебя полагается вообще убить. Раз двадцать, причем, – недовольно проворчала я в ответ.
Но Николас лишь насмешливо фыркнул и снова ушел в домик. За происходящим внутри я могу теперь наблюдать только, вытянув шею. И то в зоне видимости остается лишь один угол с перекошенным шкафом.
– В общем так, – ищейка снова вышел ко мне, отрясая ладони. Его хмурое лицо намекало, что новости будут из разряда «все пропало!». – Вещей личных тут действительно нет. Но и погром этот… Если исключить твои, в домике следы только одного человека. Нет, парочка любопытных у вас тоже имелась, но дальше порога никто не заходил. Разве что один из них дошел до шкафа и обратно. То есть сделал несколько шагов, но не более. Так что, получается, разнести все внутри мог только Охт. Он вообще, как? Буйный?
– Он заклинатель душ, – мрачно ответила я. – Невменяемое состояние ему свойственно.
– Ну, тогда вы правильно выбрали место для отдыха, – ровным тоном заметил Ник. – И мне все же придется открыть дело, потому что оно выглядит очень скверно.
Сидя за пустым столом в зоне питания, я грустненько вздыхала. Наш коллектив, чуток оклемавшийся, нервно косил глазом в сторону кухни и радовал всех единым колером лиц. Из этого единодушия выделялась нормальная я и загорелый Ник.
– У меня для вас плохая новость, – со скорбью в голосе объявил ищейка.
– Куда уж хуже? – взвилась Марта.
И если даже штатная гадалка не могла предсказать очередную проблему, то мы все и подавно загрустили.
– Есть куда, – строго сказал Николас. – Вы сейчас являетесь подозреваемыми в убийстве Дамиана Охта.
– Но тела так и не нашли, – дотошно заметил Мэтью. Он больше всех в конторе привык общаться с представителями власти. Ну, или ему сейчас настолько плохо, что страдать одному не хочется.
– Именно потому, что не нашли, принимается в работу версия Аделаиды Рочман. Она видела убийство, и пока иное не доказано.
Просто замечательно! Я ведь чародейка, и, не обращаясь к Марте, могу предсказать, что следующее дело он будет расследовать тоже об убийстве. Только жертвой в этот раз станет Аделаида Рочман.
– Да что она там видела! – всплеснула руками Жоржетта и позеленела еще больше от резкого движения. – Читать книжки меньше надо. Фантазерка.
– Это к делу никакого отношения не имеет, – ровно заметил Ник.
– Но…, – я попыталась оправдать свое честное имя и напомнить, что погром-то устроил всего один человек.
– Ада, – с ноткой угрозы произнес ищейка. – Будь добра, помолчи. А то снова к столбу прикую и еще рот заклею.
Коллектив в едином порыве уставился на мою скромную персону, которая рефлекторно втянула голову в плечи. Ведь когда на тебя добрыми глазами на зеленых лицах смотрят желающие кардинально решить вопрос с твоей жизнью, становится страшновато.
– Мне кажется, или вы знакомы? – первым нарушил тишину Мэтью, доказывая, что в конторе его держат не только за красивое лицо. Там еще и ум имеется.
– Ревнуешь? – ехидно поддела его несносная Жоржетта.
Тут уже не смолчала Виолетта, не давая притеснять свой объект неразделенной любви:
– А ты Аду еще фантазеркой обзываешь, – возмущенно фыркнула красавица. Отравление отравлением, но стрелки на глазах должны быть. Да и костюм для физических тренировок ей достался на пару размеров меньше, от чего скромный вырез на кофте откровенно льстил себе, пытаясь превратиться в смелое декольте. – Нужна Мэтью эта… Ой, прости, Адочка. Но будем честны – ты у нас так себе. На любителя.
– Вот поэтому он, – указательный палец Жоржетты с острым ногтем, покрытым красным лаком, который уже лопнул у самого кончика, чуть не выбил глаз отшатнувшемуся Мэтью, – на тебя и не ведется. Он любит…, – она повращала запястьем, – таких корявеньких.
Мне мучительно не хватало семечек и совести у нашего коллектива. В конторе перепалки были всегда, но за грань оскорбления переходили редко. Здесь же природная дурость горожанина почувствовала свободу и потеряла крохи воспитания.
А Ник тем временем продолжал что-то быстро записывать в блокнот.
– Чего вы Аделаиду обижаете? – возмутился Мэтью. Мое сердечко дрогнуло в знак благодарности. – Ее и так уже третий раз бросают перед свадьбой. – И виновато на меня покосившись, добавил: – Нормальная она. Уж кто бы говорил о странных вкусах, Жоржетта. Ты вообще вон заморыша любишь.
– Чего это я заморыш? – возмущенно подскочил на месте Жак.
– А кто ты еще? – раздраженно проворчала Марта, массируя виски. Она у нас любит сидеть в тишине своей комнаты и не участвовать в общих склоках. А мы все дружно притворяемся, будто не понимаем, почему у нее под столом прячется бутылка вина. Каждый день новая. – А давайте все вернемся к вопросу с пропажей Охта.
– Действительно, – резкий голос Элен взвился над навесной крышей. – У меня, вообще-то, муж, возможно, труп!
– И что? – сердитый Жак наградил гадалку неприязненным взглядом. – Неужели вы будете страдать? Все отлично знают, что вы с Охтом живете для галочки. Для души у вас любовники.
– И что? – вернула ему вопрос Элен, сверкнув выразительным взглядом. – Это как-то мешает мне переживать о гипотетической смерти супруга?
– А вы у нее совета спросите, – чернокнижник кивнул на Марту. – Сколько она там мужей в могилу свела? Пятерых вроде.
Гадалка резко вскинулась, сверля Жака неласковым взглядом. Даже третий невидимый глаз участвовал в осуждении:
– Могу для одного заморыша и исключение сделать, не выходя замуж.
Николас оторвался от записей и решил внести ясность в происходящий беспредел:
– А было ли у Дамиана Охта составлено завещание?
– Он владелец нотариальной конторы, – Элен устало вздохнула. – Да еще и работает с этими милыми людьми. Конечно же, было.
– И кому он завещал свое состояние? – обманчиво мягким голосом поинтересовался ищейка.
– Все поделено в равной доле между мной и тремя его незаконнорожденными детьми, – со спокойствием королевы ответила супруга Охта.
– А контора? – влезла Жоржетта.
– Контору полагалось продать, а деньги перевести в приюты для сирот, – женщина тонко улыбнулась, наслаждаясь нашим смятением. – Он этот пункт вписал, когда вы Дамиана довели. Возможно, позже бы его изменили, но, увы, пока так.
– Ясно, – кивнул Ник и что-то отрывисто вычеркнул из блокнота.
Среди зеленых лиц, вытянутых от удивления, выделялась Марта. Она чуть заметно улыбалась, словно хранила тайну.
– Позвольте, поясню кое-что, молодой человек, – томным голосом проговорила Элен, пуская в ход противозаконные чары. Ведь если нельзя к служителю закона применять магическое воздействие, то и обычной красотой пользоваться нечестно. Тем более не врожденной, а сделанной специалистами. – Я владею школой обучения актерскому мастерству. В этой сфере у нас жесткая конкуренция, и не всегда законными методами. Такой муж, как заклинатель душ – это уверенность, что меня никто не захочет прижать. Тем более в следующем месяце в нашем городе открывают еще одну школу с влиятельным владельцем. Так что становится вдовой мне сейчас крайне невыгодно.
Но Жоржетте не понравилась попытка супруги Охта сойти с дистанции потенциальных убийц.
– А кто собрался открывать еще и ателье мод? – елейным тоном спросила она. – А Дамиан денег не дал, сказав, будто не видит перспективы в этом занятии. Вы так тогда друг на друга орали…
– Право слово, – устало закатила глаза Элен. – Как можно объяснить старой деве, у которой из удовольствий только этот, – в сторону Жака небрежно махнули рукой, – и собирание про людей гадости, что в семейной жизни невозможно обойтись без ссор. По вашей логике, трупов должно быть гораздо больше. Да и, если честно, Дамиан вас, Жоржетта, терпеть не мог. Единственный ваш плюс – это бешеная исполнительность. Вот супруг, скрепя сердцем, и мирился с мерзким характером личной помощницы. Да-да, именно мерзким. Вон даже обделенный женским вниманием чернокнижник от вас отбивается руками и ногами. А уж оставить вам доверенность для ведения дел на время нашего отпуска и речи быть не могло. Как бы вы, Жоржетта, перед ним не стелились.
– Только в этом? – я резко вскинула голову. Хорошо, что Ник у нас ученый и быстро убрал подбородок из зоны поражения моей макушки.
– По пропавшему Охту пока мотивы не ясны и состав преступления тоже, – тоном исполнительного и оттого равнодушного работника заметил ищейка.
– Это ты на что намекаешь? А, Ник? – подозрительно прищурилась я.
– Намекаю? – темная бровь удивленно приподнялась. – Никогда не замечал за собой такой привычки.
– Это да, – тут же захотелось вцепиться в его загорелую мордашку самым любимым женским оружием – десятью острыми ногтями. – Тактом тебя обделили.
– Кто бы говорил, – Ник наградил меня взглядом очень умного человека. Такому хочется врезать кулаком, лишь бы сбить спесь. – Знаешь, Ада, я тебя почти десять лет не видел. А еще говорят, будто люди меняются.
– Девять, – педантично уточнила я. – Ты тоже как был самовлюбленным, заносчивым…
Мою гневную тираду, которая копилась в душе все долгие годы, бессовестно прервали.
– Пфе! – выдала я в попытке избавиться от земли, попавшей в рот.
Нас с ищейкой буквально накрыло… нет, негодованием, а кусками дерна.
– Ой, – максимально развернуто объяснил сей конфуз лопоухий парень.
Вообще надо было ставить рядом с ним табличку «Осторожно! Работает неумеха!». Это сколько дурной силы нужно влить, чтобы так рвануло?
– Рэми, – даже не крикнул Ник, а выдохнул с усталой обреченностью.
– Извините, – пролепетал помощник и втянул голову в плечи.
– Что-нибудь успел узнать? – Николас без особой надежды осмотрел хорошую ямку правильной округлой формы.
– Это была кровь, – слабо пролепетал Рэми, зажмурившись.
– Вот! – я радостно подпрыгнула на месте. На нос с волос шлепнулся червяк. – А-а-а! Мерзость!
– Что «вот», Ада, – Ник терпеливо смахнул тонкое розовое тельце на землю. – Чья кровь, мы сказать не можем. А вдруг это кто-то из ваших поранился? Или вообще служащий санатория мимо проходил с разбитым носом. Или комар от жадности лопнул. Мы даже уже не определим, человеческая ли это кровь, да, Рэми?
Пока он отчитывал помощника, тот встряхивался, как огромная собака, разбрасывая землю с волос в стороны.
– Эй, – возмутилась я и уже собралась применить бытовую магию для очистки, как случилось странное.
– Прости, – ищейка стал аккуратно убирать с моей головы куски дерна. Я бы даже сказала, нежно, что особенно подозрительно.
– Ква! – напомнила о себе ревнивая дама.
– И как теперь босса искать? – сердито проворчала я, лишь бы отвлечься от непривычного Ника. Не надо будить то, что давно умерло. Я надеюсь, по крайне мере, а то придется лопатой добивать. Не настолько я дурная, чтобы снова уходить в забег по тому же полю с граблями. Очень хотелось бы в это верить.
– Думаю, в домике посмотреть, может, найдется что-то из вещей Охта, – каким-то обволакивающим голосом практически прошептал Николас.
Он мне мстит! Точно. А что это еще может быть?
Только у нашей беседы имелся свидетель.
– Реми! – успел пресечь трудовой порыв ищейка. – Стоять! Я сам посмотрю. А ты пройдись по территории, пообщайся с персоналом.
Глядя вслед ковыляющему парню, Ник пожаловался небесам:
– Когда же он наконец защитит звание ищейки? Так хочется отпустить Рэми в свободное плавание.
Сверху ответа не поступило. А мне пришлось прикусить язык, ведь ехидное «не дождешься» так и просилось наружу.
Пока я предавалась тихому удовольствию от проблем Ника, тот резво пошагал к домику, оставив меня наедине с детским желанием подленько захихикать. Не зря бабушка говорила, что когда злорадствуешь - не расслабляйся, а то пропустишь еще один повод.
Я, подтянув строгую серую юбку, бросилась следом.
– Ада! – Николас встал на защиту дверного проема и скрестил руки на груди. – Ты туда не войдешь.
– Почему это? – я удивленно похлопала ресницами.
- Потому что это – официальное расследование, – как маленькой объяснил ищейка. – И ты в числе подозреваемых.
– Где-где я? – от несправедливости обвинений захотелось вспомнить былое и побить одного самоуверенного типа. – Да я же подняла шум. Первая бросилась искать и привела тебя. Никто больше не захотел идти за ищейкой в Пыталово.
– Так и ведут себя многие преступники, – развел руками Николас. – Чтобы отвести подозрения.
– Да ты..., – у меня даже воздуха не хватило закончить гневную тираду.
– Поэтому ты в домик и не войдешь. Мне еще одного криворучки, который уничтожит все улики, совершенно не нужно, – недовольно проворчал ищейка.
На такое заявление можно было обидеться, но я же не глупая лишать себя шанса быть самой первой, кто узнает новости.
Но молча наблюдать со стороны долго не смогла. Я принялась командовать. Только Ник почему-то путал право и лево, а также верх и низ. Кажется, кто-то меня просто игнорирует. Но стоило мне занести ногу над порожком, как раздалось грозное:
– Аделаида!
– Ну я же хочу помочь!
– А давай, ты Рэми поможешь, – без особой надежды предложил ищейка.
– Почему-то сейчас кажется, что ты меня послал, – надулась я.
Все-таки странные эти места. Я как-то наивно полагала, что стала взрослой и адекватной женщиной, но тут снова проснулась Адочка-козявочка. Есть настроение влезть в чужой сад и сорвать зеленые сливы, чтобы потом полдня животом мучиться. Это, возможно, просто желание поесть хоть что-нибудь!
– Что ты! – сдавленно хохотнул Ник. – Я пока еще пожить хочу. Слушай, Ада, а ты не могла бы обнять этот столб? – он указал на опору, удерживающую небольшую крышу над крыльцом. – В качестве следственного эксперимента.
Очень здорово чувствовать себя нужной и полезной. Я с пылкостью, достойной страниц вульгарного романа, слилась в страстных объятиях с деревяшкой.
На моих запястьях сомкнулись твердые мужские пальцы. И пока я переходила из состояния «да что здесь, собственно, происходит?» в «да что он себе позволяет!», Ник удовлетворенно хмыкнул:
– Вот так будет гораздо спокойнее.
Этот гадкий ищейка приковал меня к столбу!
– Ш-ш-ш, – вырвалось из моего рта вместо прочувственного проклятия до седьмого колена. Я так-то хоть и чародейка, но потомственная колдунья.
– Не старайся, – с милой улыбкой сообщил Ник. – Это для задержания магов. Разбрасываться чарами не получится.
– Гад! – нашла я приемлемую формулировку. Проклинать нельзя, но ругаться-то можно!
– Мы это установили еще десять лет назад, – пожал он плечами.
– Девять! – сердито поправила я.
Меня окинули странным взглядом и чуть заметно усмехнулись:
– Надо было это сделать еще тогда. Обездвиженная ты просто неповторима. Сразу такой беззащитной кажешься. И если бы еще молчала… Думаю, как статуя, ты бы выглядела прекрасно.
За свой столь изысканный комплимент ищейка получил сапогом по голове. Ноги-то у меня были свободны, а желтое безобразие в бабочках еще и велико, поэтому слетело непринужденно от маха. Я честно пыталась просто пнуть предводителя прайда рогатых парнокопытных, но мироздание решило покарать его по всей строгости сапогом.
– Нападение на ищейку при работе карается по закону, – Ник рассеянно потер макушку. – Но так и быть, в счет наших теплых отношений в прошлом, я закрою на покушение глаза.
– В счет прошлого, тебя полагается вообще убить. Раз двадцать, причем, – недовольно проворчала я в ответ.
Но Николас лишь насмешливо фыркнул и снова ушел в домик. За происходящим внутри я могу теперь наблюдать только, вытянув шею. И то в зоне видимости остается лишь один угол с перекошенным шкафом.
– В общем так, – ищейка снова вышел ко мне, отрясая ладони. Его хмурое лицо намекало, что новости будут из разряда «все пропало!». – Вещей личных тут действительно нет. Но и погром этот… Если исключить твои, в домике следы только одного человека. Нет, парочка любопытных у вас тоже имелась, но дальше порога никто не заходил. Разве что один из них дошел до шкафа и обратно. То есть сделал несколько шагов, но не более. Так что, получается, разнести все внутри мог только Охт. Он вообще, как? Буйный?
– Он заклинатель душ, – мрачно ответила я. – Невменяемое состояние ему свойственно.
– Ну, тогда вы правильно выбрали место для отдыха, – ровным тоном заметил Ник. – И мне все же придется открыть дело, потому что оно выглядит очень скверно.
ГЛАВА 5
Сидя за пустым столом в зоне питания, я грустненько вздыхала. Наш коллектив, чуток оклемавшийся, нервно косил глазом в сторону кухни и радовал всех единым колером лиц. Из этого единодушия выделялась нормальная я и загорелый Ник.
– У меня для вас плохая новость, – со скорбью в голосе объявил ищейка.
– Куда уж хуже? – взвилась Марта.
И если даже штатная гадалка не могла предсказать очередную проблему, то мы все и подавно загрустили.
– Есть куда, – строго сказал Николас. – Вы сейчас являетесь подозреваемыми в убийстве Дамиана Охта.
– Но тела так и не нашли, – дотошно заметил Мэтью. Он больше всех в конторе привык общаться с представителями власти. Ну, или ему сейчас настолько плохо, что страдать одному не хочется.
– Именно потому, что не нашли, принимается в работу версия Аделаиды Рочман. Она видела убийство, и пока иное не доказано.
Просто замечательно! Я ведь чародейка, и, не обращаясь к Марте, могу предсказать, что следующее дело он будет расследовать тоже об убийстве. Только жертвой в этот раз станет Аделаида Рочман.
– Да что она там видела! – всплеснула руками Жоржетта и позеленела еще больше от резкого движения. – Читать книжки меньше надо. Фантазерка.
– Это к делу никакого отношения не имеет, – ровно заметил Ник.
– Но…, – я попыталась оправдать свое честное имя и напомнить, что погром-то устроил всего один человек.
– Ада, – с ноткой угрозы произнес ищейка. – Будь добра, помолчи. А то снова к столбу прикую и еще рот заклею.
Коллектив в едином порыве уставился на мою скромную персону, которая рефлекторно втянула голову в плечи. Ведь когда на тебя добрыми глазами на зеленых лицах смотрят желающие кардинально решить вопрос с твоей жизнью, становится страшновато.
– Мне кажется, или вы знакомы? – первым нарушил тишину Мэтью, доказывая, что в конторе его держат не только за красивое лицо. Там еще и ум имеется.
– Ревнуешь? – ехидно поддела его несносная Жоржетта.
Тут уже не смолчала Виолетта, не давая притеснять свой объект неразделенной любви:
– А ты Аду еще фантазеркой обзываешь, – возмущенно фыркнула красавица. Отравление отравлением, но стрелки на глазах должны быть. Да и костюм для физических тренировок ей достался на пару размеров меньше, от чего скромный вырез на кофте откровенно льстил себе, пытаясь превратиться в смелое декольте. – Нужна Мэтью эта… Ой, прости, Адочка. Но будем честны – ты у нас так себе. На любителя.
– Вот поэтому он, – указательный палец Жоржетты с острым ногтем, покрытым красным лаком, который уже лопнул у самого кончика, чуть не выбил глаз отшатнувшемуся Мэтью, – на тебя и не ведется. Он любит…, – она повращала запястьем, – таких корявеньких.
Мне мучительно не хватало семечек и совести у нашего коллектива. В конторе перепалки были всегда, но за грань оскорбления переходили редко. Здесь же природная дурость горожанина почувствовала свободу и потеряла крохи воспитания.
А Ник тем временем продолжал что-то быстро записывать в блокнот.
– Чего вы Аделаиду обижаете? – возмутился Мэтью. Мое сердечко дрогнуло в знак благодарности. – Ее и так уже третий раз бросают перед свадьбой. – И виновато на меня покосившись, добавил: – Нормальная она. Уж кто бы говорил о странных вкусах, Жоржетта. Ты вообще вон заморыша любишь.
– Чего это я заморыш? – возмущенно подскочил на месте Жак.
– А кто ты еще? – раздраженно проворчала Марта, массируя виски. Она у нас любит сидеть в тишине своей комнаты и не участвовать в общих склоках. А мы все дружно притворяемся, будто не понимаем, почему у нее под столом прячется бутылка вина. Каждый день новая. – А давайте все вернемся к вопросу с пропажей Охта.
– Действительно, – резкий голос Элен взвился над навесной крышей. – У меня, вообще-то, муж, возможно, труп!
– И что? – сердитый Жак наградил гадалку неприязненным взглядом. – Неужели вы будете страдать? Все отлично знают, что вы с Охтом живете для галочки. Для души у вас любовники.
– И что? – вернула ему вопрос Элен, сверкнув выразительным взглядом. – Это как-то мешает мне переживать о гипотетической смерти супруга?
– А вы у нее совета спросите, – чернокнижник кивнул на Марту. – Сколько она там мужей в могилу свела? Пятерых вроде.
Гадалка резко вскинулась, сверля Жака неласковым взглядом. Даже третий невидимый глаз участвовал в осуждении:
– Могу для одного заморыша и исключение сделать, не выходя замуж.
Николас оторвался от записей и решил внести ясность в происходящий беспредел:
– А было ли у Дамиана Охта составлено завещание?
– Он владелец нотариальной конторы, – Элен устало вздохнула. – Да еще и работает с этими милыми людьми. Конечно же, было.
– И кому он завещал свое состояние? – обманчиво мягким голосом поинтересовался ищейка.
– Все поделено в равной доле между мной и тремя его незаконнорожденными детьми, – со спокойствием королевы ответила супруга Охта.
– А контора? – влезла Жоржетта.
– Контору полагалось продать, а деньги перевести в приюты для сирот, – женщина тонко улыбнулась, наслаждаясь нашим смятением. – Он этот пункт вписал, когда вы Дамиана довели. Возможно, позже бы его изменили, но, увы, пока так.
– Ясно, – кивнул Ник и что-то отрывисто вычеркнул из блокнота.
Среди зеленых лиц, вытянутых от удивления, выделялась Марта. Она чуть заметно улыбалась, словно хранила тайну.
– Позвольте, поясню кое-что, молодой человек, – томным голосом проговорила Элен, пуская в ход противозаконные чары. Ведь если нельзя к служителю закона применять магическое воздействие, то и обычной красотой пользоваться нечестно. Тем более не врожденной, а сделанной специалистами. – Я владею школой обучения актерскому мастерству. В этой сфере у нас жесткая конкуренция, и не всегда законными методами. Такой муж, как заклинатель душ – это уверенность, что меня никто не захочет прижать. Тем более в следующем месяце в нашем городе открывают еще одну школу с влиятельным владельцем. Так что становится вдовой мне сейчас крайне невыгодно.
Но Жоржетте не понравилась попытка супруги Охта сойти с дистанции потенциальных убийц.
– А кто собрался открывать еще и ателье мод? – елейным тоном спросила она. – А Дамиан денег не дал, сказав, будто не видит перспективы в этом занятии. Вы так тогда друг на друга орали…
– Право слово, – устало закатила глаза Элен. – Как можно объяснить старой деве, у которой из удовольствий только этот, – в сторону Жака небрежно махнули рукой, – и собирание про людей гадости, что в семейной жизни невозможно обойтись без ссор. По вашей логике, трупов должно быть гораздо больше. Да и, если честно, Дамиан вас, Жоржетта, терпеть не мог. Единственный ваш плюс – это бешеная исполнительность. Вот супруг, скрепя сердцем, и мирился с мерзким характером личной помощницы. Да-да, именно мерзким. Вон даже обделенный женским вниманием чернокнижник от вас отбивается руками и ногами. А уж оставить вам доверенность для ведения дел на время нашего отпуска и речи быть не могло. Как бы вы, Жоржетта, перед ним не стелились.
