В кабинет дядюшки Карла можно попасть только через гостиную. Помню, как тетушка хвасталась, что для проектировки своего дома они специально приглашали какого-то заморского гения архитектуры. Хотя дядюшка использовал несколько иное слово, более некультурное. И как я радовалась, когда выяснилось, что мой домик проектировал не он. По крайней мере, я могу уединиться в ванной комнате, не опасаясь, что сейчас откроется какая-нибудь дверь и войдут гости. Почти все помещения в доме четы Гренье проходные. Это лишь для Клары хорошо. Можно бегать свободно по дому. Собаке, естественно. Но есть парочка, в которых действительно только один вход. Вот дядюшка и забрал такую комнату себе под кабинет.
– Вот, – тетушка раздраженно махнула рукой на дверь из светлого дерева. – Это здесь.
– Хм, – Моранси обежал взглядом гостиную. Я бы ее общий стиль назвала «в цветочек». Противный такой, мелкий. От него еще рябит в глазах. – А эти двери? – он указал по очереди тростью на два выхода, расположенных на противоположной стене.
– Задняя веранда. Но она закрыта. И комната прислуги. Через нее можно выйти в кухню.
– Ясно, – коротко бросил мужчина и строгим тоном приказал: – Вы стоите здесь.
Я в немом изумлении уставилась на набалдашник трости, который указывал на стену рядом с кабинетом. То есть, даже не сидите в кресле или на кушетке, а стойте, как две провинившиеся девочки? Это оскорбление, комплимент или обещание?
– А почему не в углу? – фыркнула я.
– Можете встать в угол, – широким жестом разрешил Поль Моранси. – Кто я такой, чтобы лишать даму радости?
Я вместо ответа невозмутимо улыбнулась. Прошло то время, когда меня могли смутить слова мужчины. Теперь-то я прекрасно знаю, что ехидное молчание в ответ зачастую злит их куда больше, чем колкие фразы.
Про меня тут же забыли, но я-то заметила, как недовольно дернулся уголок мужских губ.
Уполномоченный по особо важным делам тронул тростью дверь и внимательно осмотрел замок и ручки.
– Явных следов взлома не наблюдаю, – задумчиво констатировал он. – Дверь запирается на ключ?
– Кабинет всегда заперт, – буркнула недовольная тетушка. – У него же там коллекция, – причем на последнем слове у нее отчетливо скрипнули зубы.
– У кого есть ключи? – спросил Моранси, не спеша переступать порог святой обители Карла Гренье. Он словно взглядом сканировал пространство.
– У Эдит, – сдала свою протеже хозяйка. – Она ответственная за уборку.
– А у вас? – он быстро стрельнул глазами в сторону Клары, чтобы поймать ее недовольную гримасу.
– Есть… – с заминкой созналась тетушка. – Где-то. Запасные дубликаты от всех дверей.
– Распорядитесь, чтобы принесли все, – коротко приказал уполномоченный и вошел в кабинет.
Мы с тетушкой вытянули шеи, нужно же получше рассмотреть происходящее. Нет, не из любопытства, ведь это чувство несвойственно воспитанным дамам, а исключительно образования ради. Когда еще увидишь работу уполномоченного по особо важным делам.
Поля Моранси две заинтересованные мордашки, торчавшие в дверном проеме, не волновали. Он не спеша прошелся вдоль окон, трогая каждую раму тростью.
– Они не открываются, – не выдержала тетушка. – У супруга много редких книг, сквозняк для них губителен.
Письменный стол заинтересовал Моранси ровно на полминуты. Идеальный порядок, который любил педантичный дядюшка Карл, поддерживался здесь неукоснительно.
Шкафы со стеклянными дверцами мужчина тоже основательно обстучал. Я даже поморщилась от раздражающего звяканья.
– Они все противоударные, – хвастливо заявила Клара, словно самолично сначала изготовила их, а потом установила.
Моранси никак не прокомментировал реплику, а только бросил насмешливый взгляд в нашу сторону.
Естественно, в шкафах дядюшка хранил не самые ценные экспонаты коллекции. Для вещей подороже имелся сейф, который тоже обстучали со всех сторон и даже подергали за ручку, чуть не переломав трость.
– Что он делает? – полушепотом спросила у меня тетушка. – Руками его открывать гораздо удобнее.
– Отпечатки не хочет стереть, – авторитетно заявила я. – Или просто брезгливый.
– Второе, – мне послали хищную улыбку. – Мало ли кто с ним тут обнимался. А вы, мадам Гренье, случайно не в курсе шифра для открывания?
Клара помрачнела лицом. Дядюшка старательно держал ее подальше от своих ценностей. И от кошелька. И от счета. Она его искренне считала жлобом, а он ее – транжирой. Но в целом у них была крепкая семья, построенная на не одном годе тихой ненависти, переходящей в желание свернуть ближнему шею.
– Нет. Его вообще никто, кроме Карла, не знает.
Наконец мужчина обратил внимание на подставку в середине кабинета. На тонкой ножке располагалась специальная подушка для демонстрации. Сейчас на ней стоял футляр от кларнета. Совершенно пустой.
И пока я пристально наблюдала, как уполномоченный чуть не обнюхивает каждый миллиметр, тетушка сделала подлость – ущипнула меня за бок. Только врожденное чувство такта и прокусанный от неожиданности язык удержали меня от порочащих даму слов. Но глазами я высказала ей все, не стесняясь в выражениях.
– Помочь не хочешь, неблагодарное создание? – зашипела Клара, стреляя взглядом на футляр.
Я поморщилась, понимая, чего именно добивается родственница. Но, в отличие от меня, Моранси не был в курсе моих совершенно невыразительных способностей.
– О чем это вы? – он выгнул одну бровь.
– Так она же барахольщица! – всплеснула руками тетушка.
– Ретромант! – не удержалась и автоматически поправила Клару я.
– Мадам, неужели вы с ним сроднились? – иронично заметил Моранси после моего получасового обнимания с футляром.
Меня хватило только на раздраженное фырканье. Голова уже гудела от бесконечного мелькания картинок. Уж больно обширная биография была у вещицы. Ну не та у меня степень развития способности, чтобы хоть как-то притормозить этот поток информации. Вот был бы он новый, тот тут проблем бы не возникло.
А еще сам футляр обильно присыпали пудрой для снятия отпечатков пальцев, и теперь моя одежда местами поседела.
«Ребятки» явились с помпой. Эдит рухнула без сознания, когда два типа угрожающего внешнего вида, одетые в черные одежды, грозно спросили, не тут ли сейчас пребывает господин уполномоченный по особо важным делам. Бедняжка решила, что Поля Моранси собрались прирезать именно в доме четы Гренье, а быть свидетелем – та еще морока. А так вопросов к ней не будет – лежала себе тихонько в холле, ничего не видела.
Амбалы не растерялись и просто перешагнули через девушку. Заметив нас в гостиной, они повторили вопрос. Тетушка нервно икнула, а я светским тоном поинтересовалась, с какой целью молодой человек интересуется: если планируются всякие противоправные методы в адрес указанной персоны, то попросила бы выйти из дома, поскольку тут сейчас идут следственные мероприятия.
И пока амбалы переваривали вопрос, озадаченно пыхтя и краснея, между ними проскользнул маленький юркий тип. Он прищурился и стал похож на крысу. Меня тут же окрестили «язвой», и резво просочились в кабинет.
Еще в компании ребяток прибыл парнишка важного вида. Учитывая, что он выглядел, как молодая копия уполномоченного, я сначала подумала, будто это его сын. Но после высокомерного представления «Флоран Пинар, помощник господина Моранси», тут же нашла тысячу отличий во внешности. Аура серьезного человека рассеялась, и я перед собой увидела щенка, а не бойцового пса. Он так преданно смотрел на начальника и столь старательно его копировал, что не умилиться было невозможно.
Неназванный юркий малый быстро пробежался по кабинету с баночкой пудры и кистью. За пару минут все поверхности были щедро присыпаны.
Амбалы встали напротив нас, подозрительно сверля меня взглядами, словно точно знали, кто плюнул тетушке в чашку с чаем. Нет, воспитание мне такое позволить не могло, но мечтать никто не запрещал.
– Ребятки, – мило улыбнулась я охране, – а присесть дамам можно?
– Приказа не было, – раздалось ехидное из кабинета. – Жак, Жан, следите за дамами внимательно. Особенно за этой… в фиолетовом. Я пока не определился, это опасная преступница или важная свидетельница.
Я раздраженно оправила юбку. Тетушка в коричневом платье послала мне злорадную улыбку.
– Пытки запрещены законом, – мрачно известила я уполномоченного.
– Да? – иронично отозвался Моранси. – Надо пересмотреть закон. Жак, организуй дамам стулья.
– Мы в гостиной, – я закатила глаза. – Тут и без стульев есть куда присесть.
Как можно понять, что мужчина доведен до состояния «мадам, а не пошли бы вы… в сад цветы понюхать!»? Вот если из другой комнаты отчетливо слышен скрип его зубов, то все – цель достигнута. Кажется, кто-то растерял свою невозмутимую уверенность. Или ее и не было, судя по тому, как оперативно втянули головы в массивные плечи наши надзиратели.
Совесть робко поскреблась где-то в глубине души. К сожалению, не настолько глубоко, чтобы ее проигнорировать. Человек тут работу выполняет. Преступников ищет. А я со своим плохим настроением и ненавистью к самодовольным и надменным мужчинам…
– Простите, – миролюбиво произнесла я. – Это все от переживания за дядюшку.
Амбалы удивленно переглянулись и нахмурились. Теперь за мной следили с еще большей настороженностью.
– Агата, – прошипела тетушка, не размыкая губ. – Возьми себя в руки. Нашла кому хамить…
Но договорить ей не дали. Поль Моранси широкими шагами покинул кабинет и тростью сдвинул охранников в сторону, чтобы встать напротив нас.
– А почему мне хамить нельзя? – сладким тоном поинтересовался мужчина. – Это ущемление моих прав как свободной личности. А сидеть в гостиной я вам не разрешил не по причине врожденной вредности, – тут амбалы заулыбались, – а чтобы вы не испортили улики. Жером! После кабинета в гостиной отпечатки проверь. И заметьте, – мне послали хитрую улыбку, – я не намекал, будто ваша – он тростью очертил в воздухе женскую фигуру, акцентировав внимание на нижней ее части, – красота настолько огромна, что способна нанести вред следствию. Что вы, что вы. Ни в коем разе. Просто есть порядок следственных мероприятий. – В этот момент, когда решалась судьба его лица, потому что воспитание воспитанием, а ноготки у меня ухоженные, острые, к нам спешно подбежала Эдит, звеня ключами, как узник цепью. – О, это все связки? И какой ключ от двери на веранду?
Служанка удивленно хлопнула ресницами:
– Но мы ей не пользуемся.
– А я хочу с дамами побеседовать на свежем воздухе, – иронично искривил губы уполномоченный. – Имеете что-то против?
Краски пропали с лица служанки в мгновение ока. Она трясущимися пальцами стала перебирать ключи.
– Довольно, – Моранси неприязненно поморщился, когда одна связка выпала из рук девушки на пол. – Отдайте их. Хозяйка мне подскажет, раз вы не в курсе.
Только вот успела я заметить, как он незаметно пытается уловить реакцию служанки. Опасные люди эти чтецы.
Но брать протянутые связки мужчина не спешил. Повелительным криком «Флоран!» в нашу компанию был призван помощник. Парень вытащил из папки белый лист и двумя пальцами переложил на него ключи. После чего Поль Моранси внимательно принялся их осматривать и разве что не обнюхивать. В результате одну связку из трех ключей сдвинули в сторону.
– Это чьи? – улику передали в руки подоспевшего Жерома.
– Денизы, – невинно похлопала ресницами служанка. – Она за Клару отвечает. – На тетушке сошлись взгляды. – Собака которая.
– От каких дверей ключи?
– Входная дверь. Спальня хозяина. И комната Клары. Собаки, – добавила поспешно Эдит. В этом доме благодаря шутке дядюшки все привыкли уточнять.
– Спальня Карла? – заинтересовался Моранси, пристально разглядывая нахмурившуюся тетушку.
– Да, – резко бросила супруга, которая не забывала раз в месяц строго пятого числа устроить мужу истерику на эту тему. – Псина ночью, бывает, скулит. Если пустить ее к Карлу – успокаивается.
– Ясно, – коротко заключил Моранси. – Ну что, дамы, побеседуем? Хотя зачем я спрашиваю? Ах да, из вежливости. Жак, ты идешь с нами. Что-то я опасаюсь оставаться наедине с ней. – Трость без зазрения совести указала в мою сторону. – Флоран, будешь записывать. Мадам Гренье, извольте открыть нам дверь.
Обычно на веранду позади дома мы ходили в обход. Мотивировалось это тем, что в доме, где много открытых дверей на улицу, безопасности нет. Даже черный ход и наружный спуск в подвал дядюшка держал запертыми. Но, к моему удивлению, ключ легко повернулся в замке, и дверь при открывании даже не скрипнула. Заинтересовал этот момент и Моранси.
– Карл у меня педант, – с трагическим вздохом поведала Клара. – Раз в две недели у нас бывает мастер, в обязанности которого входят все ремонтные работы по дому. В том числе и замки с петлями.
На веранде располагался столик с тремя плетеными креслами. Я уже имела представление о манерах Поля Моранси, поэтому чуть ускорилась и оперативно заняла одно, с деловым видом разглаживая ткань юбки. Да так увлеченно, что нарочито пропустила деликатное покашливание уполномоченного. Я ему что, институтка, стоять перед преподавателем и краснеть? Когда аккуратный намек перешел в последнюю стадию чахотки, я мило улыбнулась и спросила нежным голоском:
– Приказать, чтобы вам подали стакан воды?
– Обойдусь, – на меня посмотрели, словно на церковную побирушку. – Сначала я поговорю с мадам Кларой Гренье, затем со слугами, а вас, несравненная Агата Гренье, оставлю на сладкое.
Уточнять, что много сладкого вредно, от него зубы выпадают, я, как разумная женщина, не стала.
– Итак, – уполномоченный по особо важным делам уселся в кресло, одернув ткань брюк двумя пальцами. Флорану указали тростью на третье посадочное место, оставив тетушку стоять. В общем, любви ко мне у нее не прибавилось. – Расскажите, что случилось в вашем доме сегодня утром.
Помощник уже вытащил очередной лист и замер с самописным пером на изготовке. Моранси же, в свою очередь, подтянул к себе папку, которую до этого с рвением дракона охранял парень, и достал из нее какие-то документы. Я как бы невзначай облокотилась на ручку кресла, чтобы иметь возможность заглянуть в них хоть одним глазком, но мебель предательски скрипнула. Мужчина бросил на меня насмешливый взгляд и перевернул листы, скрывая информацию.
– Мой муж, – нехотя начала Клара, – каждое утро протирает кларнет специальной тряпочкой. Но сегодня инструмента на месте не оказалось. Хорошо, что он успел крикнуть Эдит раньше, чем потерял сознание.
– Хотелось бы больше информации, – намекнул Моранси. – Где были вы в этот момент?
– Отдыхала после завтрака, – пожала плечами тетушка. Она вообще не любитель рано вставать, но супруг у нее требовал обязательного присутствия за столом во время приема пищи. Она потом шла досыпать еще пару часиков.
– Что-то необычное было? Например, визитер?
– Да нет, – Клара покачала головой. – Все, как обычно. Кроме того, что у нас пропал кларнет, который стоит очень-очень много денег. – Это было произнесено с такой обидой, что мне даже утешить родственницу захотелось.
– А вчера вечером, – равнодушным тоном спросил Моранси, – происходило ли что-то странное или непривычное?
– Меня дома весь вечер не было, – пожала плечами Клара. – Пришла к ужину в девять. Поели и разошлись по спальням.
– И где же вы были? – мужчина при этом почему-то посмотрел на меня. Мою реакцию проверяет на слова тетушки?
– Вот, – тетушка раздраженно махнула рукой на дверь из светлого дерева. – Это здесь.
– Хм, – Моранси обежал взглядом гостиную. Я бы ее общий стиль назвала «в цветочек». Противный такой, мелкий. От него еще рябит в глазах. – А эти двери? – он указал по очереди тростью на два выхода, расположенных на противоположной стене.
– Задняя веранда. Но она закрыта. И комната прислуги. Через нее можно выйти в кухню.
– Ясно, – коротко бросил мужчина и строгим тоном приказал: – Вы стоите здесь.
Я в немом изумлении уставилась на набалдашник трости, который указывал на стену рядом с кабинетом. То есть, даже не сидите в кресле или на кушетке, а стойте, как две провинившиеся девочки? Это оскорбление, комплимент или обещание?
– А почему не в углу? – фыркнула я.
– Можете встать в угол, – широким жестом разрешил Поль Моранси. – Кто я такой, чтобы лишать даму радости?
Я вместо ответа невозмутимо улыбнулась. Прошло то время, когда меня могли смутить слова мужчины. Теперь-то я прекрасно знаю, что ехидное молчание в ответ зачастую злит их куда больше, чем колкие фразы.
Про меня тут же забыли, но я-то заметила, как недовольно дернулся уголок мужских губ.
Уполномоченный по особо важным делам тронул тростью дверь и внимательно осмотрел замок и ручки.
– Явных следов взлома не наблюдаю, – задумчиво констатировал он. – Дверь запирается на ключ?
– Кабинет всегда заперт, – буркнула недовольная тетушка. – У него же там коллекция, – причем на последнем слове у нее отчетливо скрипнули зубы.
– У кого есть ключи? – спросил Моранси, не спеша переступать порог святой обители Карла Гренье. Он словно взглядом сканировал пространство.
– У Эдит, – сдала свою протеже хозяйка. – Она ответственная за уборку.
– А у вас? – он быстро стрельнул глазами в сторону Клары, чтобы поймать ее недовольную гримасу.
– Есть… – с заминкой созналась тетушка. – Где-то. Запасные дубликаты от всех дверей.
– Распорядитесь, чтобы принесли все, – коротко приказал уполномоченный и вошел в кабинет.
Мы с тетушкой вытянули шеи, нужно же получше рассмотреть происходящее. Нет, не из любопытства, ведь это чувство несвойственно воспитанным дамам, а исключительно образования ради. Когда еще увидишь работу уполномоченного по особо важным делам.
Поля Моранси две заинтересованные мордашки, торчавшие в дверном проеме, не волновали. Он не спеша прошелся вдоль окон, трогая каждую раму тростью.
– Они не открываются, – не выдержала тетушка. – У супруга много редких книг, сквозняк для них губителен.
Письменный стол заинтересовал Моранси ровно на полминуты. Идеальный порядок, который любил педантичный дядюшка Карл, поддерживался здесь неукоснительно.
Шкафы со стеклянными дверцами мужчина тоже основательно обстучал. Я даже поморщилась от раздражающего звяканья.
– Они все противоударные, – хвастливо заявила Клара, словно самолично сначала изготовила их, а потом установила.
Моранси никак не прокомментировал реплику, а только бросил насмешливый взгляд в нашу сторону.
Естественно, в шкафах дядюшка хранил не самые ценные экспонаты коллекции. Для вещей подороже имелся сейф, который тоже обстучали со всех сторон и даже подергали за ручку, чуть не переломав трость.
– Что он делает? – полушепотом спросила у меня тетушка. – Руками его открывать гораздо удобнее.
– Отпечатки не хочет стереть, – авторитетно заявила я. – Или просто брезгливый.
– Второе, – мне послали хищную улыбку. – Мало ли кто с ним тут обнимался. А вы, мадам Гренье, случайно не в курсе шифра для открывания?
Клара помрачнела лицом. Дядюшка старательно держал ее подальше от своих ценностей. И от кошелька. И от счета. Она его искренне считала жлобом, а он ее – транжирой. Но в целом у них была крепкая семья, построенная на не одном годе тихой ненависти, переходящей в желание свернуть ближнему шею.
– Нет. Его вообще никто, кроме Карла, не знает.
Наконец мужчина обратил внимание на подставку в середине кабинета. На тонкой ножке располагалась специальная подушка для демонстрации. Сейчас на ней стоял футляр от кларнета. Совершенно пустой.
И пока я пристально наблюдала, как уполномоченный чуть не обнюхивает каждый миллиметр, тетушка сделала подлость – ущипнула меня за бок. Только врожденное чувство такта и прокусанный от неожиданности язык удержали меня от порочащих даму слов. Но глазами я высказала ей все, не стесняясь в выражениях.
– Помочь не хочешь, неблагодарное создание? – зашипела Клара, стреляя взглядом на футляр.
Я поморщилась, понимая, чего именно добивается родственница. Но, в отличие от меня, Моранси не был в курсе моих совершенно невыразительных способностей.
– О чем это вы? – он выгнул одну бровь.
– Так она же барахольщица! – всплеснула руками тетушка.
– Ретромант! – не удержалась и автоматически поправила Клару я.
ГЛАВА 2
– Мадам, неужели вы с ним сроднились? – иронично заметил Моранси после моего получасового обнимания с футляром.
Меня хватило только на раздраженное фырканье. Голова уже гудела от бесконечного мелькания картинок. Уж больно обширная биография была у вещицы. Ну не та у меня степень развития способности, чтобы хоть как-то притормозить этот поток информации. Вот был бы он новый, тот тут проблем бы не возникло.
А еще сам футляр обильно присыпали пудрой для снятия отпечатков пальцев, и теперь моя одежда местами поседела.
«Ребятки» явились с помпой. Эдит рухнула без сознания, когда два типа угрожающего внешнего вида, одетые в черные одежды, грозно спросили, не тут ли сейчас пребывает господин уполномоченный по особо важным делам. Бедняжка решила, что Поля Моранси собрались прирезать именно в доме четы Гренье, а быть свидетелем – та еще морока. А так вопросов к ней не будет – лежала себе тихонько в холле, ничего не видела.
Амбалы не растерялись и просто перешагнули через девушку. Заметив нас в гостиной, они повторили вопрос. Тетушка нервно икнула, а я светским тоном поинтересовалась, с какой целью молодой человек интересуется: если планируются всякие противоправные методы в адрес указанной персоны, то попросила бы выйти из дома, поскольку тут сейчас идут следственные мероприятия.
И пока амбалы переваривали вопрос, озадаченно пыхтя и краснея, между ними проскользнул маленький юркий тип. Он прищурился и стал похож на крысу. Меня тут же окрестили «язвой», и резво просочились в кабинет.
Еще в компании ребяток прибыл парнишка важного вида. Учитывая, что он выглядел, как молодая копия уполномоченного, я сначала подумала, будто это его сын. Но после высокомерного представления «Флоран Пинар, помощник господина Моранси», тут же нашла тысячу отличий во внешности. Аура серьезного человека рассеялась, и я перед собой увидела щенка, а не бойцового пса. Он так преданно смотрел на начальника и столь старательно его копировал, что не умилиться было невозможно.
Неназванный юркий малый быстро пробежался по кабинету с баночкой пудры и кистью. За пару минут все поверхности были щедро присыпаны.
Амбалы встали напротив нас, подозрительно сверля меня взглядами, словно точно знали, кто плюнул тетушке в чашку с чаем. Нет, воспитание мне такое позволить не могло, но мечтать никто не запрещал.
– Ребятки, – мило улыбнулась я охране, – а присесть дамам можно?
– Приказа не было, – раздалось ехидное из кабинета. – Жак, Жан, следите за дамами внимательно. Особенно за этой… в фиолетовом. Я пока не определился, это опасная преступница или важная свидетельница.
Я раздраженно оправила юбку. Тетушка в коричневом платье послала мне злорадную улыбку.
– Пытки запрещены законом, – мрачно известила я уполномоченного.
– Да? – иронично отозвался Моранси. – Надо пересмотреть закон. Жак, организуй дамам стулья.
– Мы в гостиной, – я закатила глаза. – Тут и без стульев есть куда присесть.
Как можно понять, что мужчина доведен до состояния «мадам, а не пошли бы вы… в сад цветы понюхать!»? Вот если из другой комнаты отчетливо слышен скрип его зубов, то все – цель достигнута. Кажется, кто-то растерял свою невозмутимую уверенность. Или ее и не было, судя по тому, как оперативно втянули головы в массивные плечи наши надзиратели.
Совесть робко поскреблась где-то в глубине души. К сожалению, не настолько глубоко, чтобы ее проигнорировать. Человек тут работу выполняет. Преступников ищет. А я со своим плохим настроением и ненавистью к самодовольным и надменным мужчинам…
– Простите, – миролюбиво произнесла я. – Это все от переживания за дядюшку.
Амбалы удивленно переглянулись и нахмурились. Теперь за мной следили с еще большей настороженностью.
– Агата, – прошипела тетушка, не размыкая губ. – Возьми себя в руки. Нашла кому хамить…
Но договорить ей не дали. Поль Моранси широкими шагами покинул кабинет и тростью сдвинул охранников в сторону, чтобы встать напротив нас.
– А почему мне хамить нельзя? – сладким тоном поинтересовался мужчина. – Это ущемление моих прав как свободной личности. А сидеть в гостиной я вам не разрешил не по причине врожденной вредности, – тут амбалы заулыбались, – а чтобы вы не испортили улики. Жером! После кабинета в гостиной отпечатки проверь. И заметьте, – мне послали хитрую улыбку, – я не намекал, будто ваша – он тростью очертил в воздухе женскую фигуру, акцентировав внимание на нижней ее части, – красота настолько огромна, что способна нанести вред следствию. Что вы, что вы. Ни в коем разе. Просто есть порядок следственных мероприятий. – В этот момент, когда решалась судьба его лица, потому что воспитание воспитанием, а ноготки у меня ухоженные, острые, к нам спешно подбежала Эдит, звеня ключами, как узник цепью. – О, это все связки? И какой ключ от двери на веранду?
Служанка удивленно хлопнула ресницами:
– Но мы ей не пользуемся.
– А я хочу с дамами побеседовать на свежем воздухе, – иронично искривил губы уполномоченный. – Имеете что-то против?
Краски пропали с лица служанки в мгновение ока. Она трясущимися пальцами стала перебирать ключи.
– Довольно, – Моранси неприязненно поморщился, когда одна связка выпала из рук девушки на пол. – Отдайте их. Хозяйка мне подскажет, раз вы не в курсе.
Только вот успела я заметить, как он незаметно пытается уловить реакцию служанки. Опасные люди эти чтецы.
Но брать протянутые связки мужчина не спешил. Повелительным криком «Флоран!» в нашу компанию был призван помощник. Парень вытащил из папки белый лист и двумя пальцами переложил на него ключи. После чего Поль Моранси внимательно принялся их осматривать и разве что не обнюхивать. В результате одну связку из трех ключей сдвинули в сторону.
– Это чьи? – улику передали в руки подоспевшего Жерома.
– Денизы, – невинно похлопала ресницами служанка. – Она за Клару отвечает. – На тетушке сошлись взгляды. – Собака которая.
– От каких дверей ключи?
– Входная дверь. Спальня хозяина. И комната Клары. Собаки, – добавила поспешно Эдит. В этом доме благодаря шутке дядюшки все привыкли уточнять.
– Спальня Карла? – заинтересовался Моранси, пристально разглядывая нахмурившуюся тетушку.
– Да, – резко бросила супруга, которая не забывала раз в месяц строго пятого числа устроить мужу истерику на эту тему. – Псина ночью, бывает, скулит. Если пустить ее к Карлу – успокаивается.
– Ясно, – коротко заключил Моранси. – Ну что, дамы, побеседуем? Хотя зачем я спрашиваю? Ах да, из вежливости. Жак, ты идешь с нами. Что-то я опасаюсь оставаться наедине с ней. – Трость без зазрения совести указала в мою сторону. – Флоран, будешь записывать. Мадам Гренье, извольте открыть нам дверь.
Обычно на веранду позади дома мы ходили в обход. Мотивировалось это тем, что в доме, где много открытых дверей на улицу, безопасности нет. Даже черный ход и наружный спуск в подвал дядюшка держал запертыми. Но, к моему удивлению, ключ легко повернулся в замке, и дверь при открывании даже не скрипнула. Заинтересовал этот момент и Моранси.
– Карл у меня педант, – с трагическим вздохом поведала Клара. – Раз в две недели у нас бывает мастер, в обязанности которого входят все ремонтные работы по дому. В том числе и замки с петлями.
На веранде располагался столик с тремя плетеными креслами. Я уже имела представление о манерах Поля Моранси, поэтому чуть ускорилась и оперативно заняла одно, с деловым видом разглаживая ткань юбки. Да так увлеченно, что нарочито пропустила деликатное покашливание уполномоченного. Я ему что, институтка, стоять перед преподавателем и краснеть? Когда аккуратный намек перешел в последнюю стадию чахотки, я мило улыбнулась и спросила нежным голоском:
– Приказать, чтобы вам подали стакан воды?
– Обойдусь, – на меня посмотрели, словно на церковную побирушку. – Сначала я поговорю с мадам Кларой Гренье, затем со слугами, а вас, несравненная Агата Гренье, оставлю на сладкое.
Уточнять, что много сладкого вредно, от него зубы выпадают, я, как разумная женщина, не стала.
– Итак, – уполномоченный по особо важным делам уселся в кресло, одернув ткань брюк двумя пальцами. Флорану указали тростью на третье посадочное место, оставив тетушку стоять. В общем, любви ко мне у нее не прибавилось. – Расскажите, что случилось в вашем доме сегодня утром.
Помощник уже вытащил очередной лист и замер с самописным пером на изготовке. Моранси же, в свою очередь, подтянул к себе папку, которую до этого с рвением дракона охранял парень, и достал из нее какие-то документы. Я как бы невзначай облокотилась на ручку кресла, чтобы иметь возможность заглянуть в них хоть одним глазком, но мебель предательски скрипнула. Мужчина бросил на меня насмешливый взгляд и перевернул листы, скрывая информацию.
– Мой муж, – нехотя начала Клара, – каждое утро протирает кларнет специальной тряпочкой. Но сегодня инструмента на месте не оказалось. Хорошо, что он успел крикнуть Эдит раньше, чем потерял сознание.
– Хотелось бы больше информации, – намекнул Моранси. – Где были вы в этот момент?
– Отдыхала после завтрака, – пожала плечами тетушка. Она вообще не любитель рано вставать, но супруг у нее требовал обязательного присутствия за столом во время приема пищи. Она потом шла досыпать еще пару часиков.
– Что-то необычное было? Например, визитер?
– Да нет, – Клара покачала головой. – Все, как обычно. Кроме того, что у нас пропал кларнет, который стоит очень-очень много денег. – Это было произнесено с такой обидой, что мне даже утешить родственницу захотелось.
– А вчера вечером, – равнодушным тоном спросил Моранси, – происходило ли что-то странное или непривычное?
– Меня дома весь вечер не было, – пожала плечами Клара. – Пришла к ужину в девять. Поели и разошлись по спальням.
– И где же вы были? – мужчина при этом почему-то посмотрел на меня. Мою реакцию проверяет на слова тетушки?
