Даже, когда она хмурила брови и ворчала на меня, называя безрукой и растяпой, я прятала улыбку и безропотно кивала, зная, что за хмурым фасадом скрывается добрейшей души человек.
Я уже не злилась на нее за Аргата и за то, что встретила меня неприветливо. Поняла и приняла ее доводы, они были мне близки. Ведь и я когда-то считала, что не смогла бы подружиться с народом, который приносил бы моей земле беды и разорение. Тогда я была изумлена дружелюбностью Флэя. Но таков мой муж, он мудрый, а нам, женщинам, позволены заблуждения.
- Даиль! – радостно загалдели мои самые преданные друзья.
- Хей, Рыси, - строго произнесла я, и рысята, напустив на себя важности, кивнули.
- Хей, Даиль, - но тут же, забывая о том, что они не какие-нибудь там Медведи или Лисицы, облепили меня, расхватывая лакомство.
Я смотрела в их чистые глазенки, и душа пела. Великая Мать, велика твоя доброта к маленькой чужестранке, которую ты приняла в свою семью! В доме ждал меня самый лучший мужчина на свете, на улице окружали мои рысята, звездочки, чьи голоса рождали в сердце фейерверки солнечных брызг. Рядом стояла, притворно хмуря брови, женщина, незаметно для нас обоих становившаяся второй матерью. Ее забота и помощь не отпускали нас с рысиком с того страшного дня, когда его душа парила среди звезд.
Та ночь вообще многое изменила. Рыси, хоть еще и настороженно поглядывали на меня какое-то время, быстро расслабились, глядя, что мне доверяют их дети. Племя, наконец, полноценно приняло меня, глядя, как я выхаживаю своего мужа, как стараюсь быть сильной. Они одобрительно кивали, замечая, что я все больше слушаюсь их обычаев. А когда пришла в Священное Место, чтобы вознести хвалу Великой Матери и Пращурам, за их добро и заботу, шаман сам отвел меня к Священному Огню, не пустив в Круг даже мою свекровь, которая сопровождала меня. Мы-то переживали, что шаман может не пустить меня, а он только меня и взял для исполнения благодарственного ритуала.
А через месяц мой Рысь самостоятельно покинул наш дом. Меня не было дома, я ходила к знахарке Таэль, которая учила меня искусству травоведения, а он, этот самоуверенный мужчина, ушел навестить брата. Я тогда дождалась, когда мы останемся наедине, потому что кричать на мужа недостойно настоящей Рыси, а потом сказала все, что думаю. И свекровь меня поддержала, потому что и ее не было дома, когда наш пациент покинул дом, и мы вместе, сохраняя на лицах каменное спокойствие, искали его по всему поселению.
- Спелись, - проворчал рысик, но по глазам было видно, что он доволен двойной атакой.
С того дня его сложно было удержать на месте. Не сбегал и не своевольничал он только тогда, когда я была рядом. Даже мать умудрялся провести, но со мной считался. Поэтому свекровь ворчала на ребятню, зная, что я не смогу перед ними устоять и обязательно уйду хотя бы ненадолго, чтобы поболтать с ними или поиграть.
Рысятам понравились таргарские игры, которые я помнила, как и сказки. Их я рассказывала по вечерам, перемежая со сказками Рысей, которые сначала мне рассказывали то Флэй, то свекровь. Она больше, потому что послушав сына, махала на него рукой, говоря:
- Ты же все переврал!
И начинала рассказывать сама. Я сидела, подперев щеку рукой, и едва ли не открывала рот, слушая, как напевно и в лицах старая Рысь рассказывала сказки. Да, что впечатлительная я, даже мой Рысь подсаживался рядом и слушал. Подозреваю, он сознательно портил сказки, чтобы лишний раз послушать свою маму. Когда я пересказывала услышанное, неосознанно старалась ей подражать, до того красиво это выходило у свекрови.
На вечерние посиделки, как их называл рысик, собиралась не только малышня, приходили подростки, юноши и девушки, и даже взрослые Рыси. Их было немного, но все же приходили и слушали. Иногда, когда малышей уже загоняли по постелям, взрослые просили рассказать им таргарские легенды и сказании, их я помнила много, благодаря своей нянюшке. Наибольшей популярностью пользовалась легенда о злом драконе и светлом рыцаре Голиваре. В этой легенде светлый рыцарь Голивар перехитрил кровожадного дракона и освободил прекрасную тарганну, забрав все сокровища дракона. Когда я рассказывала эту историю, заменяла золото и драгоценные камни, на несчитанные стада и полные закрома. Такие сокровища Рыси понимали лучше, золото же и камни считали пустяшной безделицей, красивой, но ненужной. А Голивару, скорей неосознанно, придавала черты Флэйри, который тоже перехитрил злого Таргарского Дракона и увел у него из-под носа его «сокровище». Флэю же эта история не нравилась, и он кривился, если выходил со мной вместе. На мои вопросы о причинах такой нелюбви к легенде, рысик отвечал только одно:
- Я еще слишком слаб. – И я поняла, что он продолжает опасаться, что Найяр однажды объявится на берегах Свободных Земель. Сама я вообще старалась об это не думать.
А между утренним приветствия моих маленьких друзей, которых иногда собиралось под дверями дома столько, что я даже не могла их ничем угостить, потому что столько угощения у меня просто не было, и вечерними сказками были домашние хлопоты, заботы о моем любимом мужчине, который отчаянно скучал, сидя в вынужденном бездействии, и многое другое. Например, когда мужчины уходили на охоту или рыбалку, женщины отправлялись на общее поле. У Рысей не было собственных наделов, вокруг домиков не шумели яблони, не возились обитатели поселения в своих огородиках, а были общие земли, которые сообща обрабатывали, ухаживали и собирали урожай, делившийся поровну между детьми Белой Рыси. Так было и с зерном, и с овощами, и с фруктами, и с медом с большой пасеки за поселением, убитую дичь и рыбу тоже делили, если это была большая охота. Так называли охоту, на которую уходили почти все мужчины поселения. Если Рысь уходил в лес один, то на его добычу никто не претендовал.
Наша мать ходила еще с остальными женщинами, но из-за возраста возвращалась раньше, вместе со всеми пожилыми Рысями, но обед я ей относила, так делали все, кто оставался дома. У нас не было детей и подростков, потому я шла сама, с чужими. Впрочем, такие прогулки были только в радость, потому что по дороге мы учили стихи, которые я с вечера придумывала, если получалось, конечно, вместе м Рысем, или пели песни, которым меня с охотой учила ребятня. Так что о нашем появлении женщины и мужчины, которые работали вместе с ними, узнавали заранее. Нас встречали строго сведенными бровями и улыбками в глазах.
Потом, накормив мужа, осмотрев его затянувшиеся, но еще не зажившие до конца раны, я бежала к знахарке. Таэль объясняла мне, какая трава и для чего нужна. Учила, как правильно ее собирать и в какое время. Рассказывала про настои. Больше всего меня интересовали обезболивающие, успокаивающие, от колик, от жара, от кашля, ранозаживляющие. Мне хотелось все это знать, чтобы помочь своему малышу, когда это понадобится, а не стоять и смотреть в бессилии на его муки. Да и родным моим мои знания могли стать не лишними. Например, если я просыпалась от того, что муж начинал крутиться из-за появившихся болей. Я уже уверенно поила его приготовленным отваром, затем целовала следы от когтей медведя, заодно и старые следы ранений… просто Флэй очень быстро заканчивался, а мне хотелось ласкать его много, но не выходило, потому что рысик обзывал меня жестокой заразой, и после этого укладывалась, водружая его руку себе на объемный живот и спокойно засыпала, пока малыш избивал отца.
Рысь обзывался не зря. Мой любвеобильный муж был скован двумя вещами: своими ранами, которые не давали ему сильной свободы движений, и матерью, спавшей за стенкой, но это из-за меня. После того страшного дня, когда мы вернулись в поселение, у меня появились кровавые пятна на панталонах, которые я нежно берегла и продолжала носить. Это сильно напугало. Свекровь, более сведущая в таких делах, сбегала к знахарке, и та дала очередной травки, после отвара которой, все исчезло. Но теперь подобное случалось, если мне случалось перенапрячься. Из-за этого меня прогнали с общих полей, хотя беременные женщины работали на ровне со всеми, и из-за этого же, едва от сладких поцелуев Рыся наше дыхание учащалось, а скрип ложа становился все более двусмысленным, слышалось сердитое покашливание, и нарочитый топот свекрови. Поэтому мы позволяли себе откровенные ласки, когда она уходила. Впрочем, Флэй ни разу еще не сдался на мои жалобы и не наполнил меня собой, хоть я и обещала быть сверху «совсем капельку, очень аккуратненько».
- Терпи, голубка, потом я тебя просто съем, - обещал муж, прибегая к искусным ласкам, от которых я взрывалась ярким фейерверком, но так и не входя в меня. Я отвечала ему подобными ласками, тем и спасались, хотя бы изредка.
А когда наша строгая мать возвращалась в поселение, меня отпускали на волю, и вот тогда наступало долгожданное детское время. Малыши уже знали и зорко следили за возвращением моей свекрови домой. Они объявлялись под нашими дверями, как только она переступала порог дома. И приходило время для игр. Бегать с ними я не могла, потому иногда мы заменяли игры рукоделием. Всем девочкам понравилась кукла Шоли, и теперь я им показывала, как можно сделать себе такую же. Девочки усаживались вокруг меня, деловито раскладывали все, что стащили из дома, и мы шили, болтая и хихикая.
Мальчикам куклы были не так интересны, но тут неожиданной помощью стал Рысь. Когда Флэй достаточно окреп и начал выбираться из дома, то, за неимением других дел, учил мальчишек вырезать себе оружие – мечи, делать луки, мастерить стрелы, а потом учил ими пользоваться. Рысик давал мальчишкам привычные им навыки, которые они получали от отцов, а тем, кто был постарше, еще и приобретенные в Таргаре. В результате, практически разработал схему боя, соединив приемы моей и своей родины, а так же присовокупив приемы наемников, те, которые секретные.
- Рысь, как ты смог узнать искусство наемников? – допытывалась я, возвращаясь к давно забытому вопросу.
- Я наблюдательный, - усмехнулся мой муж.
- Ты подглядывал за ними?! – изумилась я.
- Наблюдал, - важно поправил меня Флэй, и я весело фыркнула, тут же получив щелчок по носу.
Вообще, я ему завидовала. Его техника боя была составлена быстро, а мой алфавит шел очень медленно, а так хотелось показать Рысям, как здорово иметь письменность, настоящую! Рысик посмеивался над моими сетованиями, объясняя, что у него было достаточно времени для объединения всех знаний, еще в Таргаре, а у меня просто мало времени.
- Зачем столько мучений? Придумай буквы сама, - говорил он.
- Р-р-рысик, - рычала я на него. – Ты дикарь, ты ничего не понимаешь.
- Даиль, ты дерево, - хмыкал в ответ Флэй, на этом и расходились.
Несмотря на мои научные изыскания, я все больше убеждалась, что Рыси воспринимают меня, как большого ребенка. Это я поняла по их добродушным и чуть насмешливым улыбкам, когда я появлялась на улице, предводительствуя своей маленькой гвардии. А еще у меня появился поклонник – юный Рысь, четырнадцати лет. Он приходил по вечерам послушать истории, днем неизменно оказывался где-то поблизости, смущенно улыбался, но глаз не отводил.
- Я ему уши надеру, - возмущался Флэй.
- Любимый, это всего лишь ребенок, у мальчика первое увлечение, - смеялась я, глядя на мужа.
- Даиль, я был в его возрасте, к тому моменту, как меня назвали мужчиной, я своих пристрастий не изменил, - возражал рысик. – Точно надеру.
Я только хмыкала.
- Просто я другая, - говорила я, вспоминая слова Аргата.
- Вот именно, - со значением отвечал рысик.
- Скоро ко мне привыкнут и перестанут обращать внимания, - отмахнулась я.
- Посмотрим, - ворчал мой ревнивец.
А отличалась я сильно, на самом деле. Мои подопечные иногда превышали меня в росте, а рядом с другими женщинами я казалась пигалицей, и это действительно привлекало ко мне внимание, особенно мужское. Это было, скорей, любопытство, но из-за него многие женщины еще сохраняли со мной дистанцию. Это огорчало, но не сильно, потому что была уверенна, и к ним подход найду.
С сестрой Флэя мы уже практически подружились. Во-первых, меня приняла ее мать, а во-вторых, я ей показала таргарскую вышивку. Она заметила как-то ее на рубашке рысика и заинтересовалась, я показала. А пока показывала, разговорились, теперь женщина приветливо мне улыбалась и заманивала в гости, я даже пару раз сходила ненадолго, прихватив с собой на выгул Рыся.
- Даиль, будем играть? – спросила Шоли, по-хозяйски обнимая меня за ноги.
- Будем, но попозже, - улыбнулась я.
- Мы ждем, - деловито кивнула малышка.
В дверях появился Флэй. Он оглядел мою гвардию и подмигнул им.
- Хей, Рыси.
- Хей, Флэйри, - расплылись в улыбке щербатые ротики рысят.
- Будете со мной играть? – спросил рысик, и я ревниво посмотрела на него. Мои рысята!
- Не жадничай, - он поцеловал меня в щеку и увел за собой шумную толпу.
Я проводила их взглядом и посмотрела на свекровь. Она улыбалась, глядя вслед сыну.
- Он всегда был не похож на других Рысей, - сказала женщина. – Пусть балует. Когда окрепнет, будет пропадать с остальными мужчинами. Идем, Даиль, дел еще много.
Я покладисто кивнула и вошла за ней в дом. С тех пор, как мы жили вместе, мое кулинарное мастерство значительно возросло. Я научилась печь хлеб и пирожки, взбивать масло, делать сметану и… сыр! А еще медовые сласти, чем баловала своего рысенка, который, попробовав мед один раз, уже не хотел от него отказываться, а так же чужих рысят, когда шла к ним. Мать Флэя ворчала, что так меда не напасешься, но упорно помогала мне в деле медового разграбления домашних запасов.
Пока Гаммель, моя свекровь, убиралась в доме, я возилась у печи. Удивительно, но мне, благородной и некогда изнеженной тарганне безумно нравилось готовить. Я даже свекровь ненавязчиво оттеснила от этого дела, призывая только тогда, когда мне требовалась помощь. А вот стирать мне не нравилось, и старая Рысь, заметив это, взяла на себя стирку, пока мы живем с ней. Так мы потихоньку поделили свои обязанности, и споров не было. И, если честно, мне все меньше хотелось переезжать в дом, который собирался строить Флэй, как только сможет свободно махать топором.
Дверь распахнулась, и в дом вошел Бэйри.
- Хей, - поздоровался он.
- Хей, - ответили мы с Гаммель.
- А где Флэй? – спросил он, оглядывая дом.
- С детьми играет, - ответила мать. – Ты с делом пришел?
- Завтра будет торг у Медведей. – Сказал Бэйри, зачерпывая воды из деревянного ведра. Мужчина жадно пил, громко сглатывая. – Заявились пришлые с товарами. Я хотел съездить, вот, пришел брата позвать.
Мы со свекровью переглянулись. Идея отпустить Флэя одного мне не понравилась и… если честно, хотелось самой развлечься и посмотреть на товары. У нас были шкуры, появившиеся еще до случая с медведем. Его шкура, кстати, тоже была, но я ее сожгла. Бэйри нашел тушу и освежевал. Трофей Флэя он принес в дом матери. Это был единственный раз, когда меня видели в бешенстве. Я располосовала шкуру ножом, а потом сожгла. Видеть того, кто чуть не отнял у меня счастье, было выше моих сил. И все мое горе вылилось в бешенство. Мне не мешали, по-моему, даже поняли. В любом случае, никто на меня пальцем не показывал, кулаком по лбу себя не стучал.
Я уже не злилась на нее за Аргата и за то, что встретила меня неприветливо. Поняла и приняла ее доводы, они были мне близки. Ведь и я когда-то считала, что не смогла бы подружиться с народом, который приносил бы моей земле беды и разорение. Тогда я была изумлена дружелюбностью Флэя. Но таков мой муж, он мудрый, а нам, женщинам, позволены заблуждения.
- Даиль! – радостно загалдели мои самые преданные друзья.
- Хей, Рыси, - строго произнесла я, и рысята, напустив на себя важности, кивнули.
- Хей, Даиль, - но тут же, забывая о том, что они не какие-нибудь там Медведи или Лисицы, облепили меня, расхватывая лакомство.
Я смотрела в их чистые глазенки, и душа пела. Великая Мать, велика твоя доброта к маленькой чужестранке, которую ты приняла в свою семью! В доме ждал меня самый лучший мужчина на свете, на улице окружали мои рысята, звездочки, чьи голоса рождали в сердце фейерверки солнечных брызг. Рядом стояла, притворно хмуря брови, женщина, незаметно для нас обоих становившаяся второй матерью. Ее забота и помощь не отпускали нас с рысиком с того страшного дня, когда его душа парила среди звезд.
Та ночь вообще многое изменила. Рыси, хоть еще и настороженно поглядывали на меня какое-то время, быстро расслабились, глядя, что мне доверяют их дети. Племя, наконец, полноценно приняло меня, глядя, как я выхаживаю своего мужа, как стараюсь быть сильной. Они одобрительно кивали, замечая, что я все больше слушаюсь их обычаев. А когда пришла в Священное Место, чтобы вознести хвалу Великой Матери и Пращурам, за их добро и заботу, шаман сам отвел меня к Священному Огню, не пустив в Круг даже мою свекровь, которая сопровождала меня. Мы-то переживали, что шаман может не пустить меня, а он только меня и взял для исполнения благодарственного ритуала.
А через месяц мой Рысь самостоятельно покинул наш дом. Меня не было дома, я ходила к знахарке Таэль, которая учила меня искусству травоведения, а он, этот самоуверенный мужчина, ушел навестить брата. Я тогда дождалась, когда мы останемся наедине, потому что кричать на мужа недостойно настоящей Рыси, а потом сказала все, что думаю. И свекровь меня поддержала, потому что и ее не было дома, когда наш пациент покинул дом, и мы вместе, сохраняя на лицах каменное спокойствие, искали его по всему поселению.
- Спелись, - проворчал рысик, но по глазам было видно, что он доволен двойной атакой.
С того дня его сложно было удержать на месте. Не сбегал и не своевольничал он только тогда, когда я была рядом. Даже мать умудрялся провести, но со мной считался. Поэтому свекровь ворчала на ребятню, зная, что я не смогу перед ними устоять и обязательно уйду хотя бы ненадолго, чтобы поболтать с ними или поиграть.
Рысятам понравились таргарские игры, которые я помнила, как и сказки. Их я рассказывала по вечерам, перемежая со сказками Рысей, которые сначала мне рассказывали то Флэй, то свекровь. Она больше, потому что послушав сына, махала на него рукой, говоря:
- Ты же все переврал!
И начинала рассказывать сама. Я сидела, подперев щеку рукой, и едва ли не открывала рот, слушая, как напевно и в лицах старая Рысь рассказывала сказки. Да, что впечатлительная я, даже мой Рысь подсаживался рядом и слушал. Подозреваю, он сознательно портил сказки, чтобы лишний раз послушать свою маму. Когда я пересказывала услышанное, неосознанно старалась ей подражать, до того красиво это выходило у свекрови.
На вечерние посиделки, как их называл рысик, собиралась не только малышня, приходили подростки, юноши и девушки, и даже взрослые Рыси. Их было немного, но все же приходили и слушали. Иногда, когда малышей уже загоняли по постелям, взрослые просили рассказать им таргарские легенды и сказании, их я помнила много, благодаря своей нянюшке. Наибольшей популярностью пользовалась легенда о злом драконе и светлом рыцаре Голиваре. В этой легенде светлый рыцарь Голивар перехитрил кровожадного дракона и освободил прекрасную тарганну, забрав все сокровища дракона. Когда я рассказывала эту историю, заменяла золото и драгоценные камни, на несчитанные стада и полные закрома. Такие сокровища Рыси понимали лучше, золото же и камни считали пустяшной безделицей, красивой, но ненужной. А Голивару, скорей неосознанно, придавала черты Флэйри, который тоже перехитрил злого Таргарского Дракона и увел у него из-под носа его «сокровище». Флэю же эта история не нравилась, и он кривился, если выходил со мной вместе. На мои вопросы о причинах такой нелюбви к легенде, рысик отвечал только одно:
- Я еще слишком слаб. – И я поняла, что он продолжает опасаться, что Найяр однажды объявится на берегах Свободных Земель. Сама я вообще старалась об это не думать.
А между утренним приветствия моих маленьких друзей, которых иногда собиралось под дверями дома столько, что я даже не могла их ничем угостить, потому что столько угощения у меня просто не было, и вечерними сказками были домашние хлопоты, заботы о моем любимом мужчине, который отчаянно скучал, сидя в вынужденном бездействии, и многое другое. Например, когда мужчины уходили на охоту или рыбалку, женщины отправлялись на общее поле. У Рысей не было собственных наделов, вокруг домиков не шумели яблони, не возились обитатели поселения в своих огородиках, а были общие земли, которые сообща обрабатывали, ухаживали и собирали урожай, делившийся поровну между детьми Белой Рыси. Так было и с зерном, и с овощами, и с фруктами, и с медом с большой пасеки за поселением, убитую дичь и рыбу тоже делили, если это была большая охота. Так называли охоту, на которую уходили почти все мужчины поселения. Если Рысь уходил в лес один, то на его добычу никто не претендовал.
Наша мать ходила еще с остальными женщинами, но из-за возраста возвращалась раньше, вместе со всеми пожилыми Рысями, но обед я ей относила, так делали все, кто оставался дома. У нас не было детей и подростков, потому я шла сама, с чужими. Впрочем, такие прогулки были только в радость, потому что по дороге мы учили стихи, которые я с вечера придумывала, если получалось, конечно, вместе м Рысем, или пели песни, которым меня с охотой учила ребятня. Так что о нашем появлении женщины и мужчины, которые работали вместе с ними, узнавали заранее. Нас встречали строго сведенными бровями и улыбками в глазах.
Потом, накормив мужа, осмотрев его затянувшиеся, но еще не зажившие до конца раны, я бежала к знахарке. Таэль объясняла мне, какая трава и для чего нужна. Учила, как правильно ее собирать и в какое время. Рассказывала про настои. Больше всего меня интересовали обезболивающие, успокаивающие, от колик, от жара, от кашля, ранозаживляющие. Мне хотелось все это знать, чтобы помочь своему малышу, когда это понадобится, а не стоять и смотреть в бессилии на его муки. Да и родным моим мои знания могли стать не лишними. Например, если я просыпалась от того, что муж начинал крутиться из-за появившихся болей. Я уже уверенно поила его приготовленным отваром, затем целовала следы от когтей медведя, заодно и старые следы ранений… просто Флэй очень быстро заканчивался, а мне хотелось ласкать его много, но не выходило, потому что рысик обзывал меня жестокой заразой, и после этого укладывалась, водружая его руку себе на объемный живот и спокойно засыпала, пока малыш избивал отца.
Рысь обзывался не зря. Мой любвеобильный муж был скован двумя вещами: своими ранами, которые не давали ему сильной свободы движений, и матерью, спавшей за стенкой, но это из-за меня. После того страшного дня, когда мы вернулись в поселение, у меня появились кровавые пятна на панталонах, которые я нежно берегла и продолжала носить. Это сильно напугало. Свекровь, более сведущая в таких делах, сбегала к знахарке, и та дала очередной травки, после отвара которой, все исчезло. Но теперь подобное случалось, если мне случалось перенапрячься. Из-за этого меня прогнали с общих полей, хотя беременные женщины работали на ровне со всеми, и из-за этого же, едва от сладких поцелуев Рыся наше дыхание учащалось, а скрип ложа становился все более двусмысленным, слышалось сердитое покашливание, и нарочитый топот свекрови. Поэтому мы позволяли себе откровенные ласки, когда она уходила. Впрочем, Флэй ни разу еще не сдался на мои жалобы и не наполнил меня собой, хоть я и обещала быть сверху «совсем капельку, очень аккуратненько».
- Терпи, голубка, потом я тебя просто съем, - обещал муж, прибегая к искусным ласкам, от которых я взрывалась ярким фейерверком, но так и не входя в меня. Я отвечала ему подобными ласками, тем и спасались, хотя бы изредка.
А когда наша строгая мать возвращалась в поселение, меня отпускали на волю, и вот тогда наступало долгожданное детское время. Малыши уже знали и зорко следили за возвращением моей свекрови домой. Они объявлялись под нашими дверями, как только она переступала порог дома. И приходило время для игр. Бегать с ними я не могла, потому иногда мы заменяли игры рукоделием. Всем девочкам понравилась кукла Шоли, и теперь я им показывала, как можно сделать себе такую же. Девочки усаживались вокруг меня, деловито раскладывали все, что стащили из дома, и мы шили, болтая и хихикая.
Мальчикам куклы были не так интересны, но тут неожиданной помощью стал Рысь. Когда Флэй достаточно окреп и начал выбираться из дома, то, за неимением других дел, учил мальчишек вырезать себе оружие – мечи, делать луки, мастерить стрелы, а потом учил ими пользоваться. Рысик давал мальчишкам привычные им навыки, которые они получали от отцов, а тем, кто был постарше, еще и приобретенные в Таргаре. В результате, практически разработал схему боя, соединив приемы моей и своей родины, а так же присовокупив приемы наемников, те, которые секретные.
- Рысь, как ты смог узнать искусство наемников? – допытывалась я, возвращаясь к давно забытому вопросу.
- Я наблюдательный, - усмехнулся мой муж.
- Ты подглядывал за ними?! – изумилась я.
- Наблюдал, - важно поправил меня Флэй, и я весело фыркнула, тут же получив щелчок по носу.
Вообще, я ему завидовала. Его техника боя была составлена быстро, а мой алфавит шел очень медленно, а так хотелось показать Рысям, как здорово иметь письменность, настоящую! Рысик посмеивался над моими сетованиями, объясняя, что у него было достаточно времени для объединения всех знаний, еще в Таргаре, а у меня просто мало времени.
- Зачем столько мучений? Придумай буквы сама, - говорил он.
- Р-р-рысик, - рычала я на него. – Ты дикарь, ты ничего не понимаешь.
- Даиль, ты дерево, - хмыкал в ответ Флэй, на этом и расходились.
Несмотря на мои научные изыскания, я все больше убеждалась, что Рыси воспринимают меня, как большого ребенка. Это я поняла по их добродушным и чуть насмешливым улыбкам, когда я появлялась на улице, предводительствуя своей маленькой гвардии. А еще у меня появился поклонник – юный Рысь, четырнадцати лет. Он приходил по вечерам послушать истории, днем неизменно оказывался где-то поблизости, смущенно улыбался, но глаз не отводил.
- Я ему уши надеру, - возмущался Флэй.
- Любимый, это всего лишь ребенок, у мальчика первое увлечение, - смеялась я, глядя на мужа.
- Даиль, я был в его возрасте, к тому моменту, как меня назвали мужчиной, я своих пристрастий не изменил, - возражал рысик. – Точно надеру.
Я только хмыкала.
- Просто я другая, - говорила я, вспоминая слова Аргата.
- Вот именно, - со значением отвечал рысик.
- Скоро ко мне привыкнут и перестанут обращать внимания, - отмахнулась я.
- Посмотрим, - ворчал мой ревнивец.
А отличалась я сильно, на самом деле. Мои подопечные иногда превышали меня в росте, а рядом с другими женщинами я казалась пигалицей, и это действительно привлекало ко мне внимание, особенно мужское. Это было, скорей, любопытство, но из-за него многие женщины еще сохраняли со мной дистанцию. Это огорчало, но не сильно, потому что была уверенна, и к ним подход найду.
С сестрой Флэя мы уже практически подружились. Во-первых, меня приняла ее мать, а во-вторых, я ей показала таргарскую вышивку. Она заметила как-то ее на рубашке рысика и заинтересовалась, я показала. А пока показывала, разговорились, теперь женщина приветливо мне улыбалась и заманивала в гости, я даже пару раз сходила ненадолго, прихватив с собой на выгул Рыся.
- Даиль, будем играть? – спросила Шоли, по-хозяйски обнимая меня за ноги.
- Будем, но попозже, - улыбнулась я.
- Мы ждем, - деловито кивнула малышка.
В дверях появился Флэй. Он оглядел мою гвардию и подмигнул им.
- Хей, Рыси.
- Хей, Флэйри, - расплылись в улыбке щербатые ротики рысят.
- Будете со мной играть? – спросил рысик, и я ревниво посмотрела на него. Мои рысята!
- Не жадничай, - он поцеловал меня в щеку и увел за собой шумную толпу.
Я проводила их взглядом и посмотрела на свекровь. Она улыбалась, глядя вслед сыну.
- Он всегда был не похож на других Рысей, - сказала женщина. – Пусть балует. Когда окрепнет, будет пропадать с остальными мужчинами. Идем, Даиль, дел еще много.
Я покладисто кивнула и вошла за ней в дом. С тех пор, как мы жили вместе, мое кулинарное мастерство значительно возросло. Я научилась печь хлеб и пирожки, взбивать масло, делать сметану и… сыр! А еще медовые сласти, чем баловала своего рысенка, который, попробовав мед один раз, уже не хотел от него отказываться, а так же чужих рысят, когда шла к ним. Мать Флэя ворчала, что так меда не напасешься, но упорно помогала мне в деле медового разграбления домашних запасов.
Пока Гаммель, моя свекровь, убиралась в доме, я возилась у печи. Удивительно, но мне, благородной и некогда изнеженной тарганне безумно нравилось готовить. Я даже свекровь ненавязчиво оттеснила от этого дела, призывая только тогда, когда мне требовалась помощь. А вот стирать мне не нравилось, и старая Рысь, заметив это, взяла на себя стирку, пока мы живем с ней. Так мы потихоньку поделили свои обязанности, и споров не было. И, если честно, мне все меньше хотелось переезжать в дом, который собирался строить Флэй, как только сможет свободно махать топором.
Дверь распахнулась, и в дом вошел Бэйри.
- Хей, - поздоровался он.
- Хей, - ответили мы с Гаммель.
- А где Флэй? – спросил он, оглядывая дом.
- С детьми играет, - ответила мать. – Ты с делом пришел?
- Завтра будет торг у Медведей. – Сказал Бэйри, зачерпывая воды из деревянного ведра. Мужчина жадно пил, громко сглатывая. – Заявились пришлые с товарами. Я хотел съездить, вот, пришел брата позвать.
Мы со свекровью переглянулись. Идея отпустить Флэя одного мне не понравилась и… если честно, хотелось самой развлечься и посмотреть на товары. У нас были шкуры, появившиеся еще до случая с медведем. Его шкура, кстати, тоже была, но я ее сожгла. Бэйри нашел тушу и освежевал. Трофей Флэя он принес в дом матери. Это был единственный раз, когда меня видели в бешенстве. Я располосовала шкуру ножом, а потом сожгла. Видеть того, кто чуть не отнял у меня счастье, было выше моих сил. И все мое горе вылилось в бешенство. Мне не мешали, по-моему, даже поняли. В любом случае, никто на меня пальцем не показывал, кулаком по лбу себя не стучал.
