Он еще что-то говорил, но Стас выхватил только название города — никогда не слышал! — и дату. Глубоким вдохом хапнул побольше воздуха и отчаянно сглотнул вязкую слюну. Двести лет! Мать твою, неизвестно кто, сделавший это с ним! Его забросило неизвестно куда и на двести лет назад! Начало девятнадцатого века! Никакого тебе Интернета, нормальной медицины, приличного уровня жизни… Даже электричества еще нет! Зато инквизиторы — вот они, пожалуйста!
В немом отчаянии он таращился на человека за столом, а тот в упор смотрел на него, диктуя секретарю что-то наверняка нужное, но Стас никак не мог сосредоточиться… О, его спрашивают…
— Что, простите? — выдавил он, моргнув несколько раз.
— Имя, происхождение, род занятий, — терпеливо повторил инквизитор. — Как оказались в окрестностях Вистенштадта?
— Вы мне все равно не поверите, — с тоскливой безнадежностью выдавил Стас. — Я бы сам себе не поверил.
Планы добиться внимания кого-нибудь влиятельного и просвещенного стремительно летели гадскому коту под хвост. Начало девятнадцатого! Да, не средневековье, даже не Возрождение, но пропасть немыслимая — в научных знаниях, политическом и общественном устройстве, просто мировоззрении!
Инквизитор, имя которого Стас пропустил мимо ушей, несколько секунд смотрел на него абсолютно без всякого выражения, потом вздохнул, откинулся на высокую спинку стула и предложил:
— А вы попытайтесь. Мы с господином Фильцем готовы внимательно выслушать все, что вы изволите рассказать. Таковы наши профессиональные обязанности.
«Ладно, — устало и обреченно подумал Стас. — Все равно нужно с чего-то начинать, почему бы и не с правды?»
— Меня зовут Станислав Ясенецкий, — заговорил он. — Родился в тысяча девятьсот девяносто пятом году в городе Санкт-Петербург. Я аспирант кафедры общей психологии Санкт-Петербургского Гуманитарного Университета… И еще день назад я понятия не имел ни о каком Вистен… штадте. Вчера вечером я встречался с бывшими однокурсниками, мы отмечали три года после выпуска…
Он рассказывал все так подробно, как только мог, ища во взгляде и выражении лица инквизитора хоть какой-нибудь отклик — и не находил! С такой физиономией только в карты играть! Вот секретарь, хоть и усердно строчит, едва успевая обмакивать перо в чернила, то и дело кривится, поджимает губы, дергает их уголками то ли брезгливо, то ли презрительно — в общем, отлично читается! И понятно, что не верит. А этот…
— И я оказался в лесу! — закончил Стас первую часть рассказа. — Самом обычном лесу, темном, ночном… Рядом с камнем, на котором была какая-то надпись…
О своем знакомстве с рунами он в последний момент сообразил умолчать, не хватало еще продемонстрировать познания в эзотерической символике. И так вляпался по уши.
— Позвольте уточнить, — заговорил инквизитор, и Стас мгновенно прервался. — Итак, вы — преподаватель некоего учебного заведения…
Смотрел он при этом исключительно скептически, и Стас, в общем-то, эти сомнения понимал. Первое впечатление составляется по внешнему виду, а выглядит он сейчас как бродяга.
— Младший преподаватель, — обреченно уточнил он. — Фактически, я ассистент профессора, это…
— Мне знаком данный термин, — прервал его инквизитор. — Сколько вам лет?
— Я же назвал год рождения — удивленно отозвался Стас. — А, простите! Действительно, так совсем непонятно… Мне двадцать пять! Университет я закончил в двадцать два и получил предложение поступить в аспирантуру, вот и…
— Двадцать пять? — В голосе инквизитора — как же его зовут, кстати? — впервые проскользнуло нечто, похожее на удивление. — Выглядите моложе… Хорошо, допустим. Итак, вы с бывшими однокашниками отмечали встречу… Выпили много?
— Не очень…
Стас, хотя говорил чистую правду, почему-то смутился. Нет, ну правда, лично он — два поллитровых бокала пива за весь вечер. С его весом да под приличную закуску — вообще ни о чем!
На губах инквизитора мелькнуло подобие улыбки, а секретарь насмешливо фыркнул.
— Допустим, — снова согласился инквизитор. — Во всяком случае, оставив друзей праздновать дальше, вы пошли провожать некую барышню.
Стас молча кивнул.
— А по дороге увидели на улице кота, которого оная барышня попросила поймать?
— Вы не думайте! — горячо заверил Стас. — Мы обязательно попытались бы найти хозяев! Он выглядел домашним, очень ухоженным, не оказываются такие на улице, если ничего не случилось!
— Я вас ни в чем не обвиняю, — бесстрастно ответил инквизитор. — Породистый кот, к тому же красивый, вполне понятно ваше желание спасти животное и одновременно порадовать барышню. А кот, значит, побежал в некое место, что пользуется дурной славой?
— Очень дурной, — сконфуженно признал Стас. — Но это ведь сказки… легенды городские…
— Дурное место, — почти мягко прервал его инквизитор и посмотрел как на полного, безнадежного просто идиота — не в медицинском смысле, а чисто бытовом. — Ночь, полнолуние… Кот, который вас туда повел. Неужели даже мысли не возникло, что это неспроста?
— А должно было? — уточнил Стас, понимая, что и вправду, наверное, выглядит дураком с точки зрения человека, искренне верящего в сверхъестественные силы. — Понимаете… Не знаю, как объяснить, но там… где я жил… всего этого не существует.
— Всего — это чего? — с искренним интересом уточнил инквизитор и глянул на секретаря: — Господин Фильц, вы успеваете записывать все в точности?
— Вполне, — хмыкнул тот. — Хотя не вижу особого смысла пачкать бумагу этим бредом. Впрочем, вам виднее, герр патермейстер.
Стас, как ни был растерян и напряжен, мгновенно засек в подчеркнуто вежливом тоне секретаря то ли неприязнь, то ли насмешку, причем, как ни странно, обращенную не к нему. Да и сам инквизитор… Такое впечатление, что эти двое то ли поругались до его появления, то ли в целом друг друга не особо любят. До того любезны между собой, что аж искры летят.
— Мне определенно виднее, — таким же бесстрастным тоном вернул шпильку патер…мейстер, или как его там. Вроде еще и фамилия звучала, причем какая-то знакомая… — Итак, герр Ясенецкий, чего же не существует в том исключительно интересном месте, откуда вы прибыли?
«Глумится, — безразлично от усталости подумал Стас. — Ну и черт с тобой. Другого рассказа у меня все равно нет, как и другого мира!»
— Магии, — сказал он совершенно честно. — Колдовства. И всего, что этим называется. Сказки про это есть, их довольно много. И даже есть люди, которые в это верят. Но наша наука совершенно точно доказала, что никаких сверхъестественных сил нет и быть не может. Просто не бывает!
— Это мне говорит человек, который последовал за котом в дурное место и в один миг вместо города оказался в ночном лесу? — изумительно скептически уточнил инквизитор. — Причем переместился не только в пространстве, но и… во времени? Во всяком случае, как вы утверждаете.
— Ну… С этой точки зрения — да, — вынужденно признал Стас. — Но никогда раньше я ни с чем подобным не сталкивался и был абсолютно убежден, что подобное невозможно!
— Сказки… — медленно повторил инквизитор. — Знаете, если бы Той Стороне — он сказал это именно так, с заглавной буквы! — удалось убедить людей в том, что ее не существует, это… стало бы огромной ее победой.
Стас обалдело воззрился на него, узнав цитату, пусть и искаженную. Так, стоп, но Бодлер, сказавший это о дьяволе, еще даже не родился! Через год появится на свет, если здесь время совпадает…
— Та Сторона? — осторожно уточнил он. — Простите, я не понимаю.
— На коте был жетон? — неожиданно резко спросил инквизитор. — Он с вами разговаривал?
— Кто, кот?! Я столько не выпил! — от души ляпнул Стас.
И осекся, вдруг вспомнив, что… было в сарае нечто такое… странное… похожее на разговор… Да ну нет, галлюцинация наверняка!
— Никакого жетона на нем не было, — так же искренне добавил он. — А… зачем?
— У вас коты не носят жетоны? — Вот теперь инквизитор удивился по-настоящему, даже на живого человека стал похож. — А как вы отличаете честных божьих тварей от посланцев Той Стороны?!
— Эм… никак, — сконфуженно признался Стас. — Я же говорю, у нас нет ничего такого! Ни Той Стороны, что бы это ни значило, ни ее посланцев. Коты иногда носят ошейники с жетонами, но там только адрес хозяина. Ну, чтобы не потерялись, если далеко уходят гулять. Если бы на том коте что-то было, я бы точно заметил. Мы же как раз и хотели вернуть его домой!
— Коты без жетонов… — Инквизитор потер виски пальцами, болезненно поморщился. — И про Ту Сторону вы ничего не знаете… Фильц, вы пишете?
— Уже третий лист! — с бодрым злорадством отрапортовал секретарь и взял новый, отложив исписанный в сторону.
— Хорошо, — уронил инквизитор и, наклонившись куда-то вбок, положил на стол Стасову сумку. — Скажите, герр Ясенецкий, это принадлежит вам?
— Вы ее нашли? — обрадовался Стас. — Да, сумка моя! И вещи — тоже. Ну, наверное… Посмотреть нужно.
— Обязательно посмотрим, — заверил инквизитор. — Господин Фильц, когда герр Ясенецкий закончит давать пояснения, составьте опись, будьте любезны.
Секретарь молча кивнул, но посмотрел при этом так, что стало совершенно понятно — тех, кто учит его работать, господин Фильц чрезвычайно не любит!
— Наплечная сумка из коричневой кожи, — бесстрастно продиктовал инквизитор, и перо секретаря вновь зашуршало по бумаге. — Ремень с металлическими пряжками, на сумке имеется замочек, не требующий ключа. По словам опрашиваемого сумка принадлежит ему. Была найдена в доме фрау Марии Герц, предположительно убитой неизвестной ведьмой…
«Убитой… ведьмой…». Стас вспомнил милую улыбчивую женщину, которая ругала козу и приглашала его в дом. Уютная кухня, вышитые занавески, чашка с розочками… Запах яблок с корицей… Его замутило, во рту появился вкус того самого пирога с молоком! А потом в нос ударила смесь травяных ароматов, под которыми пряталось что-то знакомое и очень нехорошее. Кровь! Точно, вот чем пахло в том сарае, несмотря на пучки душистых трав, развешанных по стенам. И сердце в стеклянной банке… Значит, не почудилось?! Так кто же кого убил?! Он разговаривал с травницей Марией, она поила его молоком…
— Герр Ясенецкий, вам плохо?
Стас помотал головой, посмотрел на инквизитора.
— Голова закружилась, — признался он. — До сих пор болит… Скажите, что это была за женщина? Ну та, в чьем доме меня нашли? То есть в сарае…
— Вас это пока не касается, — ответил инквизитор, снова переходя в режим киборга и каменея лицом. — Если капитул сочтет возможным известить вас о результатах расследования, это будет сделано позже.
— Понятно, — буркнул Стас, поглубже загнав возмущение, так и рвавшееся на язык. — Не касается, значит…
— Опись вещей, находящихся в упомянутой сумке, — продолжил инквизитор, доставая книгу в темно-коричневой обложке.
У Стаса заныло внутри — он понял, что эти несколько пустяков — последнее, что связывает его с родным миром. И неизвестно, кстати, вернут ли их ему или тоже… не сочтут возможным. Вещдоки, как никак!
— Книга на незнакомом языке, — монотонно диктовал инквизитор. — Форма текста — печатная, страницы пронумерованы обычным способом, числом… триста двадцать шесть. — Бегло перелистал и заключил: — Печать исключительно качественная, имеются портреты, выполненные в технике гравюрного оттиска, а также пометки цветными чернилами.
И поднял вопросительный взгляд.
— Это учебник по истории психологии, — вздохнул Стас. — На русском. Портреты принадлежат ученым, сделавшим особенный вклад в эту науку, а пометки — мои. Завтра я должен был первый раз ассистировать профессору на экзамене, вот и…
— Подготовились, — понимающе кивнул инквизитор. — Русский… русский… Вы сказали, что город, в котором вы жили, называется… Санкт… Питерс… бурх. В какой это стране?
— В России, — отозвался Стас, тоскливо глядя на вожделенный учебник.
Без биографии дедушек Фрейда и Фромма он бы обошелся, но ведь там позади срисована руническая надпись! Обратить на нее внимание инквизитора или пока не стоит?!
— Россия… Господин Фильц, вы что-нибудь слышали о такой стране?
— Никак нет, — буркнул секретарь. — Ни о стране, ни о городе.
«Не слышали о Питере?! — поразился про себя Стас. — О России?! Да ладно?!»
— А про Москву?! — растерянно спросил он. — Киев, Новгород?!
— Нов…го… Москва?! Так вы — московит?!
На лице инквизитора снова проявилась живая эмоция — радостное облегчение энтомолога, наконец определившего непонятный экземпляр жука.
— Москва — столица моей родины, — хрестоматийно подтвердил Стас. — Погодите, но про Санкт-Петербург вы точно ничего не знаете?!
— В жизни никогда не слышал, — рассеянно отозвался инквизитор и вытащил айфон. — А это что?
* * *
Видо вел допрос по обычной форме дознания, но с каждым мгновением недоумевал все сильнее. Зря Фильц презрительно кривится, подозревая герра Станислава Ясенецкого во лжи — чутье истинного клирика, безошибочно определяющее прямую ложь, молчало, а значит, несостоявшаяся жертва ведьмы говорила либо правду, либо то, что искренне считала таковой. Сумасшедший? Тоже нет. Рассказ слишком логичен для бреда, несмотря на странности, которые в нем содержатся, а вещи Ясенецкого недвусмысленно подтверждают, что герр аспирант и вправду… не отсюда.
Итак, на первый взгляд все выглядит просто. Развеселая компания бывших буршей отправилась праздновать встречу, ну и нажралась, разумеется, как и ожидалось от буршей. Что бы там ни лепетал герр Ясенецкий, но все знают, как пьют студенты. В компании, конечно, были девицы не самого благонравного поведения, — кто еще пойдет пить с мужчинами? — и с одной из таких особ Ясенецкого связывали известные отношения, иначе с чего бы он пошел ее провожать?
По дороге барышня увидела кота — по честному признанию герра аспиранта, породистого и красивого, а значит — дорогого. Хотели они его вернуть хозяевам или нет, это уже неважно, главное, что кинулись ловить. И кот привел их в некое место, пользующееся, опять же по словам Ясенецкого, дурной славой. Кот без жетона! Дурное место! В полнолуние!
Если бы Видо спросили, существуют ли на свете люди настолько безмозглые, чтобы сунуться в дурное место за котом без жетона, да еще в полнолуние, он бы поклялся, что таковых нет и быть не может! Оказалось — ошибался. В этом их Санкт… Питерс… бурхе живут напрочь безголовые дурни! Ну, или все проще — пьяный балбес так старательно красовался перед девицей, что всякое соображение отшибло вместе со страхом!
Объяснения герра Ясенецкого, что колдовства у них не существует, как и Той Стороны, Видо не совсем отмел… Просто у него в голове пока не укладывалось, что может существовать подобный мир. Это как представить, что люди ходят вверх ногами!
Вот кот без жетона — это как раз очень понятно. И в свете всего остального недвусмысленно указывает на большие проблемы. И у Видо, и у капитула, которым он руководит. А уж какие проблемы у герра Ясенецкого! Видо его даже пожалел бы, не знай он совершенно точно, в каком случае люди приходят из другого мира вслед за котом. Жаль… Парень ему сначала не то чтобы понравился, но впечатление производил неплохое.
Он отложил в сторону предмет из странного материала, именуемый «ай-фон». Ясенецкий сбивчиво пытался объяснить, что это устройство вроде записной книжки, но Видо так и не понял, где и как этой штукой писать. Ладно, может, в главном капитуле разберутся…
В немом отчаянии он таращился на человека за столом, а тот в упор смотрел на него, диктуя секретарю что-то наверняка нужное, но Стас никак не мог сосредоточиться… О, его спрашивают…
— Что, простите? — выдавил он, моргнув несколько раз.
— Имя, происхождение, род занятий, — терпеливо повторил инквизитор. — Как оказались в окрестностях Вистенштадта?
— Вы мне все равно не поверите, — с тоскливой безнадежностью выдавил Стас. — Я бы сам себе не поверил.
Планы добиться внимания кого-нибудь влиятельного и просвещенного стремительно летели гадскому коту под хвост. Начало девятнадцатого! Да, не средневековье, даже не Возрождение, но пропасть немыслимая — в научных знаниях, политическом и общественном устройстве, просто мировоззрении!
Инквизитор, имя которого Стас пропустил мимо ушей, несколько секунд смотрел на него абсолютно без всякого выражения, потом вздохнул, откинулся на высокую спинку стула и предложил:
— А вы попытайтесь. Мы с господином Фильцем готовы внимательно выслушать все, что вы изволите рассказать. Таковы наши профессиональные обязанности.
«Ладно, — устало и обреченно подумал Стас. — Все равно нужно с чего-то начинать, почему бы и не с правды?»
— Меня зовут Станислав Ясенецкий, — заговорил он. — Родился в тысяча девятьсот девяносто пятом году в городе Санкт-Петербург. Я аспирант кафедры общей психологии Санкт-Петербургского Гуманитарного Университета… И еще день назад я понятия не имел ни о каком Вистен… штадте. Вчера вечером я встречался с бывшими однокурсниками, мы отмечали три года после выпуска…
Он рассказывал все так подробно, как только мог, ища во взгляде и выражении лица инквизитора хоть какой-нибудь отклик — и не находил! С такой физиономией только в карты играть! Вот секретарь, хоть и усердно строчит, едва успевая обмакивать перо в чернила, то и дело кривится, поджимает губы, дергает их уголками то ли брезгливо, то ли презрительно — в общем, отлично читается! И понятно, что не верит. А этот…
— И я оказался в лесу! — закончил Стас первую часть рассказа. — Самом обычном лесу, темном, ночном… Рядом с камнем, на котором была какая-то надпись…
О своем знакомстве с рунами он в последний момент сообразил умолчать, не хватало еще продемонстрировать познания в эзотерической символике. И так вляпался по уши.
— Позвольте уточнить, — заговорил инквизитор, и Стас мгновенно прервался. — Итак, вы — преподаватель некоего учебного заведения…
Смотрел он при этом исключительно скептически, и Стас, в общем-то, эти сомнения понимал. Первое впечатление составляется по внешнему виду, а выглядит он сейчас как бродяга.
— Младший преподаватель, — обреченно уточнил он. — Фактически, я ассистент профессора, это…
— Мне знаком данный термин, — прервал его инквизитор. — Сколько вам лет?
— Я же назвал год рождения — удивленно отозвался Стас. — А, простите! Действительно, так совсем непонятно… Мне двадцать пять! Университет я закончил в двадцать два и получил предложение поступить в аспирантуру, вот и…
— Двадцать пять? — В голосе инквизитора — как же его зовут, кстати? — впервые проскользнуло нечто, похожее на удивление. — Выглядите моложе… Хорошо, допустим. Итак, вы с бывшими однокашниками отмечали встречу… Выпили много?
— Не очень…
Стас, хотя говорил чистую правду, почему-то смутился. Нет, ну правда, лично он — два поллитровых бокала пива за весь вечер. С его весом да под приличную закуску — вообще ни о чем!
На губах инквизитора мелькнуло подобие улыбки, а секретарь насмешливо фыркнул.
— Допустим, — снова согласился инквизитор. — Во всяком случае, оставив друзей праздновать дальше, вы пошли провожать некую барышню.
Стас молча кивнул.
— А по дороге увидели на улице кота, которого оная барышня попросила поймать?
— Вы не думайте! — горячо заверил Стас. — Мы обязательно попытались бы найти хозяев! Он выглядел домашним, очень ухоженным, не оказываются такие на улице, если ничего не случилось!
— Я вас ни в чем не обвиняю, — бесстрастно ответил инквизитор. — Породистый кот, к тому же красивый, вполне понятно ваше желание спасти животное и одновременно порадовать барышню. А кот, значит, побежал в некое место, что пользуется дурной славой?
— Очень дурной, — сконфуженно признал Стас. — Но это ведь сказки… легенды городские…
— Дурное место, — почти мягко прервал его инквизитор и посмотрел как на полного, безнадежного просто идиота — не в медицинском смысле, а чисто бытовом. — Ночь, полнолуние… Кот, который вас туда повел. Неужели даже мысли не возникло, что это неспроста?
— А должно было? — уточнил Стас, понимая, что и вправду, наверное, выглядит дураком с точки зрения человека, искренне верящего в сверхъестественные силы. — Понимаете… Не знаю, как объяснить, но там… где я жил… всего этого не существует.
— Всего — это чего? — с искренним интересом уточнил инквизитор и глянул на секретаря: — Господин Фильц, вы успеваете записывать все в точности?
— Вполне, — хмыкнул тот. — Хотя не вижу особого смысла пачкать бумагу этим бредом. Впрочем, вам виднее, герр патермейстер.
Стас, как ни был растерян и напряжен, мгновенно засек в подчеркнуто вежливом тоне секретаря то ли неприязнь, то ли насмешку, причем, как ни странно, обращенную не к нему. Да и сам инквизитор… Такое впечатление, что эти двое то ли поругались до его появления, то ли в целом друг друга не особо любят. До того любезны между собой, что аж искры летят.
— Мне определенно виднее, — таким же бесстрастным тоном вернул шпильку патер…мейстер, или как его там. Вроде еще и фамилия звучала, причем какая-то знакомая… — Итак, герр Ясенецкий, чего же не существует в том исключительно интересном месте, откуда вы прибыли?
«Глумится, — безразлично от усталости подумал Стас. — Ну и черт с тобой. Другого рассказа у меня все равно нет, как и другого мира!»
— Магии, — сказал он совершенно честно. — Колдовства. И всего, что этим называется. Сказки про это есть, их довольно много. И даже есть люди, которые в это верят. Но наша наука совершенно точно доказала, что никаких сверхъестественных сил нет и быть не может. Просто не бывает!
— Это мне говорит человек, который последовал за котом в дурное место и в один миг вместо города оказался в ночном лесу? — изумительно скептически уточнил инквизитор. — Причем переместился не только в пространстве, но и… во времени? Во всяком случае, как вы утверждаете.
— Ну… С этой точки зрения — да, — вынужденно признал Стас. — Но никогда раньше я ни с чем подобным не сталкивался и был абсолютно убежден, что подобное невозможно!
— Сказки… — медленно повторил инквизитор. — Знаете, если бы Той Стороне — он сказал это именно так, с заглавной буквы! — удалось убедить людей в том, что ее не существует, это… стало бы огромной ее победой.
Стас обалдело воззрился на него, узнав цитату, пусть и искаженную. Так, стоп, но Бодлер, сказавший это о дьяволе, еще даже не родился! Через год появится на свет, если здесь время совпадает…
— Та Сторона? — осторожно уточнил он. — Простите, я не понимаю.
— На коте был жетон? — неожиданно резко спросил инквизитор. — Он с вами разговаривал?
— Кто, кот?! Я столько не выпил! — от души ляпнул Стас.
И осекся, вдруг вспомнив, что… было в сарае нечто такое… странное… похожее на разговор… Да ну нет, галлюцинация наверняка!
— Никакого жетона на нем не было, — так же искренне добавил он. — А… зачем?
— У вас коты не носят жетоны? — Вот теперь инквизитор удивился по-настоящему, даже на живого человека стал похож. — А как вы отличаете честных божьих тварей от посланцев Той Стороны?!
— Эм… никак, — сконфуженно признался Стас. — Я же говорю, у нас нет ничего такого! Ни Той Стороны, что бы это ни значило, ни ее посланцев. Коты иногда носят ошейники с жетонами, но там только адрес хозяина. Ну, чтобы не потерялись, если далеко уходят гулять. Если бы на том коте что-то было, я бы точно заметил. Мы же как раз и хотели вернуть его домой!
— Коты без жетонов… — Инквизитор потер виски пальцами, болезненно поморщился. — И про Ту Сторону вы ничего не знаете… Фильц, вы пишете?
— Уже третий лист! — с бодрым злорадством отрапортовал секретарь и взял новый, отложив исписанный в сторону.
— Хорошо, — уронил инквизитор и, наклонившись куда-то вбок, положил на стол Стасову сумку. — Скажите, герр Ясенецкий, это принадлежит вам?
— Вы ее нашли? — обрадовался Стас. — Да, сумка моя! И вещи — тоже. Ну, наверное… Посмотреть нужно.
— Обязательно посмотрим, — заверил инквизитор. — Господин Фильц, когда герр Ясенецкий закончит давать пояснения, составьте опись, будьте любезны.
Секретарь молча кивнул, но посмотрел при этом так, что стало совершенно понятно — тех, кто учит его работать, господин Фильц чрезвычайно не любит!
— Наплечная сумка из коричневой кожи, — бесстрастно продиктовал инквизитор, и перо секретаря вновь зашуршало по бумаге. — Ремень с металлическими пряжками, на сумке имеется замочек, не требующий ключа. По словам опрашиваемого сумка принадлежит ему. Была найдена в доме фрау Марии Герц, предположительно убитой неизвестной ведьмой…
«Убитой… ведьмой…». Стас вспомнил милую улыбчивую женщину, которая ругала козу и приглашала его в дом. Уютная кухня, вышитые занавески, чашка с розочками… Запах яблок с корицей… Его замутило, во рту появился вкус того самого пирога с молоком! А потом в нос ударила смесь травяных ароматов, под которыми пряталось что-то знакомое и очень нехорошее. Кровь! Точно, вот чем пахло в том сарае, несмотря на пучки душистых трав, развешанных по стенам. И сердце в стеклянной банке… Значит, не почудилось?! Так кто же кого убил?! Он разговаривал с травницей Марией, она поила его молоком…
— Герр Ясенецкий, вам плохо?
Стас помотал головой, посмотрел на инквизитора.
— Голова закружилась, — признался он. — До сих пор болит… Скажите, что это была за женщина? Ну та, в чьем доме меня нашли? То есть в сарае…
— Вас это пока не касается, — ответил инквизитор, снова переходя в режим киборга и каменея лицом. — Если капитул сочтет возможным известить вас о результатах расследования, это будет сделано позже.
— Понятно, — буркнул Стас, поглубже загнав возмущение, так и рвавшееся на язык. — Не касается, значит…
— Опись вещей, находящихся в упомянутой сумке, — продолжил инквизитор, доставая книгу в темно-коричневой обложке.
У Стаса заныло внутри — он понял, что эти несколько пустяков — последнее, что связывает его с родным миром. И неизвестно, кстати, вернут ли их ему или тоже… не сочтут возможным. Вещдоки, как никак!
— Книга на незнакомом языке, — монотонно диктовал инквизитор. — Форма текста — печатная, страницы пронумерованы обычным способом, числом… триста двадцать шесть. — Бегло перелистал и заключил: — Печать исключительно качественная, имеются портреты, выполненные в технике гравюрного оттиска, а также пометки цветными чернилами.
И поднял вопросительный взгляд.
— Это учебник по истории психологии, — вздохнул Стас. — На русском. Портреты принадлежат ученым, сделавшим особенный вклад в эту науку, а пометки — мои. Завтра я должен был первый раз ассистировать профессору на экзамене, вот и…
— Подготовились, — понимающе кивнул инквизитор. — Русский… русский… Вы сказали, что город, в котором вы жили, называется… Санкт… Питерс… бурх. В какой это стране?
— В России, — отозвался Стас, тоскливо глядя на вожделенный учебник.
Без биографии дедушек Фрейда и Фромма он бы обошелся, но ведь там позади срисована руническая надпись! Обратить на нее внимание инквизитора или пока не стоит?!
— Россия… Господин Фильц, вы что-нибудь слышали о такой стране?
— Никак нет, — буркнул секретарь. — Ни о стране, ни о городе.
«Не слышали о Питере?! — поразился про себя Стас. — О России?! Да ладно?!»
— А про Москву?! — растерянно спросил он. — Киев, Новгород?!
— Нов…го… Москва?! Так вы — московит?!
На лице инквизитора снова проявилась живая эмоция — радостное облегчение энтомолога, наконец определившего непонятный экземпляр жука.
— Москва — столица моей родины, — хрестоматийно подтвердил Стас. — Погодите, но про Санкт-Петербург вы точно ничего не знаете?!
— В жизни никогда не слышал, — рассеянно отозвался инквизитор и вытащил айфон. — А это что?
* * *
Видо вел допрос по обычной форме дознания, но с каждым мгновением недоумевал все сильнее. Зря Фильц презрительно кривится, подозревая герра Станислава Ясенецкого во лжи — чутье истинного клирика, безошибочно определяющее прямую ложь, молчало, а значит, несостоявшаяся жертва ведьмы говорила либо правду, либо то, что искренне считала таковой. Сумасшедший? Тоже нет. Рассказ слишком логичен для бреда, несмотря на странности, которые в нем содержатся, а вещи Ясенецкого недвусмысленно подтверждают, что герр аспирант и вправду… не отсюда.
Итак, на первый взгляд все выглядит просто. Развеселая компания бывших буршей отправилась праздновать встречу, ну и нажралась, разумеется, как и ожидалось от буршей. Что бы там ни лепетал герр Ясенецкий, но все знают, как пьют студенты. В компании, конечно, были девицы не самого благонравного поведения, — кто еще пойдет пить с мужчинами? — и с одной из таких особ Ясенецкого связывали известные отношения, иначе с чего бы он пошел ее провожать?
По дороге барышня увидела кота — по честному признанию герра аспиранта, породистого и красивого, а значит — дорогого. Хотели они его вернуть хозяевам или нет, это уже неважно, главное, что кинулись ловить. И кот привел их в некое место, пользующееся, опять же по словам Ясенецкого, дурной славой. Кот без жетона! Дурное место! В полнолуние!
Если бы Видо спросили, существуют ли на свете люди настолько безмозглые, чтобы сунуться в дурное место за котом без жетона, да еще в полнолуние, он бы поклялся, что таковых нет и быть не может! Оказалось — ошибался. В этом их Санкт… Питерс… бурхе живут напрочь безголовые дурни! Ну, или все проще — пьяный балбес так старательно красовался перед девицей, что всякое соображение отшибло вместе со страхом!
Объяснения герра Ясенецкого, что колдовства у них не существует, как и Той Стороны, Видо не совсем отмел… Просто у него в голове пока не укладывалось, что может существовать подобный мир. Это как представить, что люди ходят вверх ногами!
Вот кот без жетона — это как раз очень понятно. И в свете всего остального недвусмысленно указывает на большие проблемы. И у Видо, и у капитула, которым он руководит. А уж какие проблемы у герра Ясенецкого! Видо его даже пожалел бы, не знай он совершенно точно, в каком случае люди приходят из другого мира вслед за котом. Жаль… Парень ему сначала не то чтобы понравился, но впечатление производил неплохое.
Он отложил в сторону предмет из странного материала, именуемый «ай-фон». Ясенецкий сбивчиво пытался объяснить, что это устройство вроде записной книжки, но Видо так и не понял, где и как этой штукой писать. Ладно, может, в главном капитуле разберутся…
