Он любил лазить по различным онлайн-форумам, на которых широкому обсуждению подвергались самые сумасбродные темы, и разбивать все эти «ненаучные теории» в пух и прах. Особенно часто – едва ли не каждый день – он посещал ресурс «Alien Planet», где старался доказать всем и вся, что инопланетян (каких угодно: гуманоидов, негуманов, даже экзотических плазменных и энергетических форм жизни) не существует. В этом он противостоял своему знакомому по этому порталу Егору Киселёву, с которым, кроме как на «А-Пэ», переписывался также и в соцсетях – правда, нечасто, примерно раз в месяц. Но так продолжалось уже пару лет, поэтому Дьяченко мог достаточно уверенно заявить, что знает Киселёва – своего единственного приятеля за пределами ОВД. Они не созванивались, хотя имели контакты друг друга, но полковник подозревал, что однажды это всё-таки случится.
В дверь кабинета постучали. Пять быстрых и негромких ударов подряд.
– Входите! – сказал Дьяченко, закрывая вкладку с форумом: незачем подчинённым знать, чем он тут занимается.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Антошин, капитан из следственной бригады, молоденький, вежливый, всегда гладко выбритый шатен, которого начальник отдела считал весьма перспективным сотрудником и собирался при случае предложить как заместителя начальнику следствия. Приятный, в общем-то, парень.
– Не помешал, товарищ полковник? – спросил Антошин, продолжая находиться в кабинете одной головой и – частично – шеей.
– Нет. Что-то случилось?
– Да ничего особенного, просто хотел спросить: вы останетесь сегодня в отделе на праздник?
– К сожалению, нет, – качнул головой полковник. – Меня дома ждут.
И это было правдой; в этот момент Дьяченко как раз подумал о жене и почти взрослом сыне, дожидавшихся его дома и смотрящих, наверное, старые советские комедии по Сети: сами подумайте, кому в наши дни нужно телевидение, когда всё – ну, или почти всё – можно найти в Интернете?
– А, ну ясно, – огорчённо протянул Антошин. – Просто мы с парнями – в смысле, те, кто сегодня на дежурстве, плюс ещё пара человек – решили вечеринку замутить…
– Развлекайтесь, – махнул рукой Олег Игоревич. – Всё купили для праздника?
– А то! – улыбнулся Антошин, и свет ламп на потолку отразился от его безупречно белых зубов.
– Ну ладно, иди; скажи остальным, что я дал добро.
– Спасибо, товарищ полковник!
Дверь аккуратно закрылась.
А Дьяченко стал собираться домой: этот вечер он решил провести с родными.
Выключил компьютер и вдруг подумал: «Интересно, а что будет, если Киселёв – предположим – окажется прав насчёт вторжения в ночь на первое января?» И сам же себе ответил: «Да нет, чушь полнейшая… Вторжение, да ещё в Новый год, – это всего лишь сказки! А тот чувак, Егор, просто больной на голову…»
Полковник не знал, что вторжение как таковое начнётся меньше чем через четверть часа, а ещё через несколько часов докатится и до Москвы. И ему, Дьяченко, придётся как-то на это реагировать…
4
Винтхерлунд (56? с.ш., 91? в.д.).
305-й день 2621 года эры Льдов, 22:29 (местный часовой пояс №5).
Большой многоместный флаер с герметичными и дополнительно утеплёнными салоном и кабиной плавно скользил по воздуху над заснеженной, а кое-где и обледенелой равниной, где из пластов замёрзшей воды тут и там торчали тёмные стволы деревьев, чьи ветви были покрыты мутно-зелёной щетиной. Впрочем, ничего этого из кабины не было видно: холодный мир Винтхерлунд – по крайней мере, этот его регион – был накрыт чёрным колпаком непроглядного мрака, а луна застенчиво пряталась за завесой из облаков.
Но танн (капитан, если перевести это звание в земную табель о рангах) по имени Харл Дирнер не обращал внимания на ландшафт под днищем машины, движущейся – опять же по земному счёту – в нескольких метрах над поверхностью ледяного панциря планеты. Несмотря на то что танн сидел в кабине, он не смотрел в окна, дающие обзор на сто восемьдесят – или пятьсот по местному счёту – градусов: ему был неинтересен пейзаж за стенами летательного аппарата. Танн и на голографическую приборную панель не смотрел: флаер управлялся автопилотом, – а сам военнослужащий Объединённых вооружённых сил Винтхерлунда убивал время тем, что играл в виртуальную головоломку, высвечиваемую запасным голопроектором машины, с помощью высвечиваемой ниже виртуальной же клавиатуры.
Да, Дирнер служил в армии этого мира, на что указывали его белая шуба, шапка и узоры на плечах как знаки различия танна – одна продольная чёрная полоска и несколько завитушек. Под шубой он носил бронекомбинезон, способный выдержать несколько пуль в упор или секунду непрерывного действия боевого лазера, а при включённом силовом поле – в разы больше; немного меньшие характеристики были у бронеподкладки его головного убора.
Он командовал одним из экспериментальных отрядов, состоящим из восемнадцати чебов – маленьких мохнатых разумных существ, которых жители Винтхерлунда эксплуатировали уже много тысячелетий; всё подразделение размещалось в салоне флаера. И, как все коренные винтхерлундцы, Дирнер считал чебов низшими существами, годными лишь на то, чтобы обеспечивать людей всем необходимым – ну, или чтобы держать оружие устаревших моделей направленными на тех, чей мир армия Винтхерлунда собиралась захватывать.
Да, Дирнер знал всю правду о вторжении, как офицер, пользующийся особым доверием командования. Знал он, к примеру, о том, что полтора часа назад (в Винтхерлунде день тоже делился на двадцать четыре часа) сводные отряда из мужчин и женщин в белых шубах атаковали дальневосточные военные базы России, а около получаса назад вместе с чебами обрушились на городскую агломерацию Токио. Сам Дирнер входил в большое подразделение – земляне назвали бы его бригадой, – задачей которого в ближайшие часы был штурм, а затем – удержание города-миллионера под названием Красноярск. Всё же доверие командования не было настолько сильным, чтобы направить Дирнера штурмовать Москву.
Танну было тридцать два года, он носил короткую светлую бороду и довольно длинные, вылезающие сзади из-под шапки такие же светлые спутанные волосы; его голубые глаза в данный момент буравили картинку в луче голопроектора, а тонкие губы были недовольно поджаты. Правой рукой Харл Дирнер беззвучно постукивал по сенсорном клавиатуре, не замечая того, что пальцы то и дело проходили сквозь висящие в воздухе кнопки. А левая поглаживала ствол его лазерного ружья, замаскированного в соответствии с легендой под украшенный чем-то вроде мишуры посох.
А во внутреннем кармане шубы лежал маленький пульт, о существовании которого чебы не догадывались («Ещё бы, куда им!» – думал Дирнер), но с которого можно было отдавать очень нехорошие команды… Однако танн пока не собирался этого делать, считая, что время для этого ещё не настало, – но надеясь, что такая необходимость у него возникнет.
А за переборкой из цельной стальной плиты толщиной с два пальца, отделявшей кабину флаера от салона, сидели на прохладном пластмассовом покрытии пола восемнадцать существ небольшого роста, с густой растительностью на теле и огнестрельным оружием в лапах.
Жителю планеты Земля они показались бы помесью Чебурашки, Винни-Пуха и прямоходящей карликовой овчарки. Рост – сантиметров семьдесят–восемьдесят. Тёмно-золотистый, у некоторых – буроватый мех. Круглое лицо с большими тёмными глазами и слабо выдающимся вперёд носом, покрытое коротким светлым пушком. Довольно большие треугольные уши по обе стороны от макушки, обращённые в стороны. Пожалуй, описание не позволит более-менее точно представить этих созданий; для этого их надо было видеть вживую.
Все они были рядовыми бойцами – пьонами, как говорили «люди в белом». Этих и многих других чебов пару лет назад вывезли с экваториальных плантаций, где они работали по шестнадцать часов в сутки, выращивания продукты питания для более гуманоидных обитателей Винтхерлунда. Чебам дали в лапы (хотя для политкорректности можно было назвать их передние конечности руками) оружие, давно снятое с производства в этом мире как малоэффективное: пистолета, автоматы и снайперские винтовки, – и стали кое-как обучать их пользоваться этими штуками, выдавая самый минимум патронов. За два года чебы кое-как научились владеть тем, что сейчас держали, и постигли азы строевой подготовки, но боеприпасов всё равно было мало: по одному полному магазину в каждом «стволе» и пара запасных обойм в карманах специального пояса у каждого «рекрута».
Но все эти чебы были единой командой; их волю не смогли подавить ни тяжёлая работа на плантациях, ни строгий контроль в лагере подготовки, где, кстати, было не в пример холоднее, чем на экваторе. Они представляли собой некую «пятую колонну» внутри безжалостной системы Винтхерлунда, были тайными патриотами своей расы и надеялись, что однажды освободятся-таки из-под гнёта воинственных гуманоидов этого мира. О вторжении они, в отличие от их формального командира Дирнера, мало что знали – да их это и не особо интересовало; они собирались как-то использовать подвернувшуюся возможность и начать долгожданную революцию.
Столь амбициозные планы были бы принципиально не осуществимы, если бы у одного из чебов – неформального лидера отряда, которого отличала снайперская винтовка, комично смотрящаяся на фоне его небольших габаритов, – не имелся малюсенький, почти незаметный наушник, а в уголке рта – бусинка микрофона. Эти вещи были украдены Хшером – так звали того чеба – со склада в лагере подготовки. Примеру «сородича» последовали несколько других неформальных командиров сформированных экспериментальных небольших отрядов. Чебам приходилось тщательно скрывать эти средства связи от своих винтхерлундских поработителей, иначе сейчас эргшворды – так назывались отряды из пятнадцати–двадцати чебов-пьонов – не имели бы системы связи, о которой «люди в белом» не знали.
И пока танн Дирнер увлечённо терзал игровую программу, Хшер тихо, едва ли не шёпотом говорил по своей «рации», а чебы, сидевшие рядом с ним, вслушивались в беседу – а точнее, в отрывистые реплики истинного лидера отряда:
– …Движетесь на запад?.. А мы на восток… Много?.. Да, это плохо… Когда начнём?.. Вы доверяете это мне?.. Принял. Конец связи.
И, легонько надавив пальцем на микрофон в углу рта, Хшер деактивировал передатчик.
– Что там? – спросил один из членов отряда, имея в виду переговоры командира.
Язык чебов вообще-то сильно отличался от того, что использовался людьми Винтхерлунда, поэтому мало кто – из-за пренебрежения по отношению к «маленьким мохнатым друзьям» – вслушался бы в их диалоги, а уж тем более стал бы докапываться до содержания. Тем не менее, чебы разумно полагали, что лучше на всякий случай быть поосторожнее.
– Похоже, эта заварушка намного масштабнее, чем нам казалось, – ответил Хшер с серьёзным видом. – Отряды наших соратников, с которыми я поддерживаю связь, направляются куда-то в аналогичных условиях. При отправлении один из моих друзей успел увидеть ещё несколько флаеров, повёрнутых на запад. Что всё это означает, я пока не понимаю. Никто из наших, думаю, не понимает.
– Очередная задумка этих, – со злостью в голосе вставил Сыйх, самый старший и рослый чеб в эргшворде, имея в виду «людей в белом» и погладив пальцем предохранитель своего автомата.
Хшер мрачно кивнул:
– Значит, в операции задействовано довольно много наших; а если подумать, то, может, и очень много. И отряды направляются в разные места, что затруднит выполнение нашего плана. Тем не менее, мы должны попробовать.
– Должны, – повторил Сыйх за лидером группы.
– Начинаем независимо от обстоятельств по моему сигналу примерно через час после того, как мы вступим в бой. Будем твёрдыми, решительными и при необходимости безжалостными.
– Есть! – одновременно прозвучали семнадцать негромких голосов, и вверх взметнулись семнадцать же небольших кулачков.
Хшер удовлетворённо кивнул и вскинул вверх собственную лапу. Он был доволен своей командой и знал, что они всегда и везде будут с ним.
5
Красноярск, Россия, Земля.
31 декабря, 22:32 (часовой пояс +7).
Егор с небольшим чёрным рюкзачком за спиной прохаживался перед одними из нескольких ворот парка «Каменка» и постепенно начинал нервничать. Была уже половина одиннадцатого, а Марина ещё не пришла. Сам Егор находился на условленном месте всего четыре минуты, но ожидание успело его утомить. Как, впрочем, и любого другого мужчину перед свиданием.
Народу вокруг было довольно много. Прохожие либо спешили мимо Егора куда-то по своим делам, которые за полтора часа до Нового года не очень-то отличались разнообразием, либо заходили в парк и вливались в толпу около громадной «ёлки» – каркаса с навешанными еловыми ветвями (с виду настоящими) и кучей лампочек – по соседству с группой ледяных горок и скульптур. Егор вскидывал голову повыше, чтобы не пропустить момент появления Марины, но пока видел лишь пёструю праздничную массовку.
Он уже залез в меню своего кибербраслета, чтобы позвонить девушке, но в этот момент его сзади тронули за локоть. Егор обернулся и увидел улыбающуюся Марину.
Внешность у неё, как и у Егора, была самой обычной, так что и описывать почти что нечего, кроме свисающих из-под белой шапки Марине на плечи прямых тёмно-рыжих волос, чёрной куртки с розовыми узорами на воротнике и у самого низа, линялых джинсов и простых зимних ботинок. Сам Егор был без шапки, под котором мог бы прятать свой короткий «ёжик» неопределённого цвета, в чёрной кожанке и чёрных же тёплых штанах.
– О, привет! – обрадовался копирайтер, выключая браслет. – А я тебя заждался…
– Если я и опоздала, то всего на пару минут, – сказала Марина и подала Егору руку. – Может быть, прогуляемся, а то торчать полтора часа около ёлки, чтобы встретить полночь, на мой взгляд, не самая лучшая затея?
– Давай, – ответил Егор, беря Марину под руку.
Такой эйфории он не испытывал, наверное, с выпускного.
Как можно медленнее дважды обошли вокруг парка, ограниченного чугунным забором на кирпичной кладке, каждые три метра перемежаемым кирпичными же столбами. Когда в третий раз за вечер очутились у тех ворот, откуда начали прогулку, Егор взглянул на часы, выставленные на кибербраслете, и обнаружил, что до наступления Нового две тысячи эндесят какого-то там года оставалось менее получаса.
– О, кажется, уже пора на праздник, – сообщил Киселёв Марине и повернулся ко входу в парк. – Пойдём. Будет весело.
И они вошли в распахнутые металлические ворота.
В парке было полно людей, пришедших посмотреть, как переливается разноцветными огнями так называемая ёлка, покататься на горках в почти полное – по случаю позднего времени – отсутствие на них детей и увидеть праздничный фейерверк. Егору и Марине пришлось изрядно полавировать между ними, чтобы, наконец, оказаться в десятке метров от ёлки, между ней и внушительных размеров эстрадой, сейчас, как и всё вокруг, покрытой толстым слоем снега.
– Ну, и чем займёмся, пока будем ждать полуночи? – поинтересовалась Марина, ёжась от проникающего под куртку холода и пряча в карманы кисти рук в тонких перчатках.
– Сейчас я тебя удивлю, – сказал Егор, снял с плеч небольшой рюкзак и принялся в нём рыться.
Достал два шоколадных батончика, один отдал Марине, другой положил себе в нагрудный карман куртки. Девушка с интересом взирала на его манипуляции.
В дверь кабинета постучали. Пять быстрых и негромких ударов подряд.
– Входите! – сказал Дьяченко, закрывая вкладку с форумом: незачем подчинённым знать, чем он тут занимается.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Антошин, капитан из следственной бригады, молоденький, вежливый, всегда гладко выбритый шатен, которого начальник отдела считал весьма перспективным сотрудником и собирался при случае предложить как заместителя начальнику следствия. Приятный, в общем-то, парень.
– Не помешал, товарищ полковник? – спросил Антошин, продолжая находиться в кабинете одной головой и – частично – шеей.
– Нет. Что-то случилось?
– Да ничего особенного, просто хотел спросить: вы останетесь сегодня в отделе на праздник?
– К сожалению, нет, – качнул головой полковник. – Меня дома ждут.
И это было правдой; в этот момент Дьяченко как раз подумал о жене и почти взрослом сыне, дожидавшихся его дома и смотрящих, наверное, старые советские комедии по Сети: сами подумайте, кому в наши дни нужно телевидение, когда всё – ну, или почти всё – можно найти в Интернете?
– А, ну ясно, – огорчённо протянул Антошин. – Просто мы с парнями – в смысле, те, кто сегодня на дежурстве, плюс ещё пара человек – решили вечеринку замутить…
– Развлекайтесь, – махнул рукой Олег Игоревич. – Всё купили для праздника?
– А то! – улыбнулся Антошин, и свет ламп на потолку отразился от его безупречно белых зубов.
– Ну ладно, иди; скажи остальным, что я дал добро.
– Спасибо, товарищ полковник!
Дверь аккуратно закрылась.
А Дьяченко стал собираться домой: этот вечер он решил провести с родными.
Выключил компьютер и вдруг подумал: «Интересно, а что будет, если Киселёв – предположим – окажется прав насчёт вторжения в ночь на первое января?» И сам же себе ответил: «Да нет, чушь полнейшая… Вторжение, да ещё в Новый год, – это всего лишь сказки! А тот чувак, Егор, просто больной на голову…»
Полковник не знал, что вторжение как таковое начнётся меньше чем через четверть часа, а ещё через несколько часов докатится и до Москвы. И ему, Дьяченко, придётся как-то на это реагировать…
4
Винтхерлунд (56? с.ш., 91? в.д.).
305-й день 2621 года эры Льдов, 22:29 (местный часовой пояс №5).
Большой многоместный флаер с герметичными и дополнительно утеплёнными салоном и кабиной плавно скользил по воздуху над заснеженной, а кое-где и обледенелой равниной, где из пластов замёрзшей воды тут и там торчали тёмные стволы деревьев, чьи ветви были покрыты мутно-зелёной щетиной. Впрочем, ничего этого из кабины не было видно: холодный мир Винтхерлунд – по крайней мере, этот его регион – был накрыт чёрным колпаком непроглядного мрака, а луна застенчиво пряталась за завесой из облаков.
Но танн (капитан, если перевести это звание в земную табель о рангах) по имени Харл Дирнер не обращал внимания на ландшафт под днищем машины, движущейся – опять же по земному счёту – в нескольких метрах над поверхностью ледяного панциря планеты. Несмотря на то что танн сидел в кабине, он не смотрел в окна, дающие обзор на сто восемьдесят – или пятьсот по местному счёту – градусов: ему был неинтересен пейзаж за стенами летательного аппарата. Танн и на голографическую приборную панель не смотрел: флаер управлялся автопилотом, – а сам военнослужащий Объединённых вооружённых сил Винтхерлунда убивал время тем, что играл в виртуальную головоломку, высвечиваемую запасным голопроектором машины, с помощью высвечиваемой ниже виртуальной же клавиатуры.
Да, Дирнер служил в армии этого мира, на что указывали его белая шуба, шапка и узоры на плечах как знаки различия танна – одна продольная чёрная полоска и несколько завитушек. Под шубой он носил бронекомбинезон, способный выдержать несколько пуль в упор или секунду непрерывного действия боевого лазера, а при включённом силовом поле – в разы больше; немного меньшие характеристики были у бронеподкладки его головного убора.
Он командовал одним из экспериментальных отрядов, состоящим из восемнадцати чебов – маленьких мохнатых разумных существ, которых жители Винтхерлунда эксплуатировали уже много тысячелетий; всё подразделение размещалось в салоне флаера. И, как все коренные винтхерлундцы, Дирнер считал чебов низшими существами, годными лишь на то, чтобы обеспечивать людей всем необходимым – ну, или чтобы держать оружие устаревших моделей направленными на тех, чей мир армия Винтхерлунда собиралась захватывать.
Да, Дирнер знал всю правду о вторжении, как офицер, пользующийся особым доверием командования. Знал он, к примеру, о том, что полтора часа назад (в Винтхерлунде день тоже делился на двадцать четыре часа) сводные отряда из мужчин и женщин в белых шубах атаковали дальневосточные военные базы России, а около получаса назад вместе с чебами обрушились на городскую агломерацию Токио. Сам Дирнер входил в большое подразделение – земляне назвали бы его бригадой, – задачей которого в ближайшие часы был штурм, а затем – удержание города-миллионера под названием Красноярск. Всё же доверие командования не было настолько сильным, чтобы направить Дирнера штурмовать Москву.
Танну было тридцать два года, он носил короткую светлую бороду и довольно длинные, вылезающие сзади из-под шапки такие же светлые спутанные волосы; его голубые глаза в данный момент буравили картинку в луче голопроектора, а тонкие губы были недовольно поджаты. Правой рукой Харл Дирнер беззвучно постукивал по сенсорном клавиатуре, не замечая того, что пальцы то и дело проходили сквозь висящие в воздухе кнопки. А левая поглаживала ствол его лазерного ружья, замаскированного в соответствии с легендой под украшенный чем-то вроде мишуры посох.
А во внутреннем кармане шубы лежал маленький пульт, о существовании которого чебы не догадывались («Ещё бы, куда им!» – думал Дирнер), но с которого можно было отдавать очень нехорошие команды… Однако танн пока не собирался этого делать, считая, что время для этого ещё не настало, – но надеясь, что такая необходимость у него возникнет.
А за переборкой из цельной стальной плиты толщиной с два пальца, отделявшей кабину флаера от салона, сидели на прохладном пластмассовом покрытии пола восемнадцать существ небольшого роста, с густой растительностью на теле и огнестрельным оружием в лапах.
Жителю планеты Земля они показались бы помесью Чебурашки, Винни-Пуха и прямоходящей карликовой овчарки. Рост – сантиметров семьдесят–восемьдесят. Тёмно-золотистый, у некоторых – буроватый мех. Круглое лицо с большими тёмными глазами и слабо выдающимся вперёд носом, покрытое коротким светлым пушком. Довольно большие треугольные уши по обе стороны от макушки, обращённые в стороны. Пожалуй, описание не позволит более-менее точно представить этих созданий; для этого их надо было видеть вживую.
Все они были рядовыми бойцами – пьонами, как говорили «люди в белом». Этих и многих других чебов пару лет назад вывезли с экваториальных плантаций, где они работали по шестнадцать часов в сутки, выращивания продукты питания для более гуманоидных обитателей Винтхерлунда. Чебам дали в лапы (хотя для политкорректности можно было назвать их передние конечности руками) оружие, давно снятое с производства в этом мире как малоэффективное: пистолета, автоматы и снайперские винтовки, – и стали кое-как обучать их пользоваться этими штуками, выдавая самый минимум патронов. За два года чебы кое-как научились владеть тем, что сейчас держали, и постигли азы строевой подготовки, но боеприпасов всё равно было мало: по одному полному магазину в каждом «стволе» и пара запасных обойм в карманах специального пояса у каждого «рекрута».
Но все эти чебы были единой командой; их волю не смогли подавить ни тяжёлая работа на плантациях, ни строгий контроль в лагере подготовки, где, кстати, было не в пример холоднее, чем на экваторе. Они представляли собой некую «пятую колонну» внутри безжалостной системы Винтхерлунда, были тайными патриотами своей расы и надеялись, что однажды освободятся-таки из-под гнёта воинственных гуманоидов этого мира. О вторжении они, в отличие от их формального командира Дирнера, мало что знали – да их это и не особо интересовало; они собирались как-то использовать подвернувшуюся возможность и начать долгожданную революцию.
Столь амбициозные планы были бы принципиально не осуществимы, если бы у одного из чебов – неформального лидера отряда, которого отличала снайперская винтовка, комично смотрящаяся на фоне его небольших габаритов, – не имелся малюсенький, почти незаметный наушник, а в уголке рта – бусинка микрофона. Эти вещи были украдены Хшером – так звали того чеба – со склада в лагере подготовки. Примеру «сородича» последовали несколько других неформальных командиров сформированных экспериментальных небольших отрядов. Чебам приходилось тщательно скрывать эти средства связи от своих винтхерлундских поработителей, иначе сейчас эргшворды – так назывались отряды из пятнадцати–двадцати чебов-пьонов – не имели бы системы связи, о которой «люди в белом» не знали.
И пока танн Дирнер увлечённо терзал игровую программу, Хшер тихо, едва ли не шёпотом говорил по своей «рации», а чебы, сидевшие рядом с ним, вслушивались в беседу – а точнее, в отрывистые реплики истинного лидера отряда:
– …Движетесь на запад?.. А мы на восток… Много?.. Да, это плохо… Когда начнём?.. Вы доверяете это мне?.. Принял. Конец связи.
И, легонько надавив пальцем на микрофон в углу рта, Хшер деактивировал передатчик.
– Что там? – спросил один из членов отряда, имея в виду переговоры командира.
Язык чебов вообще-то сильно отличался от того, что использовался людьми Винтхерлунда, поэтому мало кто – из-за пренебрежения по отношению к «маленьким мохнатым друзьям» – вслушался бы в их диалоги, а уж тем более стал бы докапываться до содержания. Тем не менее, чебы разумно полагали, что лучше на всякий случай быть поосторожнее.
– Похоже, эта заварушка намного масштабнее, чем нам казалось, – ответил Хшер с серьёзным видом. – Отряды наших соратников, с которыми я поддерживаю связь, направляются куда-то в аналогичных условиях. При отправлении один из моих друзей успел увидеть ещё несколько флаеров, повёрнутых на запад. Что всё это означает, я пока не понимаю. Никто из наших, думаю, не понимает.
– Очередная задумка этих, – со злостью в голосе вставил Сыйх, самый старший и рослый чеб в эргшворде, имея в виду «людей в белом» и погладив пальцем предохранитель своего автомата.
Хшер мрачно кивнул:
– Значит, в операции задействовано довольно много наших; а если подумать, то, может, и очень много. И отряды направляются в разные места, что затруднит выполнение нашего плана. Тем не менее, мы должны попробовать.
– Должны, – повторил Сыйх за лидером группы.
– Начинаем независимо от обстоятельств по моему сигналу примерно через час после того, как мы вступим в бой. Будем твёрдыми, решительными и при необходимости безжалостными.
– Есть! – одновременно прозвучали семнадцать негромких голосов, и вверх взметнулись семнадцать же небольших кулачков.
Хшер удовлетворённо кивнул и вскинул вверх собственную лапу. Он был доволен своей командой и знал, что они всегда и везде будут с ним.
5
Красноярск, Россия, Земля.
31 декабря, 22:32 (часовой пояс +7).
Егор с небольшим чёрным рюкзачком за спиной прохаживался перед одними из нескольких ворот парка «Каменка» и постепенно начинал нервничать. Была уже половина одиннадцатого, а Марина ещё не пришла. Сам Егор находился на условленном месте всего четыре минуты, но ожидание успело его утомить. Как, впрочем, и любого другого мужчину перед свиданием.
Народу вокруг было довольно много. Прохожие либо спешили мимо Егора куда-то по своим делам, которые за полтора часа до Нового года не очень-то отличались разнообразием, либо заходили в парк и вливались в толпу около громадной «ёлки» – каркаса с навешанными еловыми ветвями (с виду настоящими) и кучей лампочек – по соседству с группой ледяных горок и скульптур. Егор вскидывал голову повыше, чтобы не пропустить момент появления Марины, но пока видел лишь пёструю праздничную массовку.
Он уже залез в меню своего кибербраслета, чтобы позвонить девушке, но в этот момент его сзади тронули за локоть. Егор обернулся и увидел улыбающуюся Марину.
Внешность у неё, как и у Егора, была самой обычной, так что и описывать почти что нечего, кроме свисающих из-под белой шапки Марине на плечи прямых тёмно-рыжих волос, чёрной куртки с розовыми узорами на воротнике и у самого низа, линялых джинсов и простых зимних ботинок. Сам Егор был без шапки, под котором мог бы прятать свой короткий «ёжик» неопределённого цвета, в чёрной кожанке и чёрных же тёплых штанах.
– О, привет! – обрадовался копирайтер, выключая браслет. – А я тебя заждался…
– Если я и опоздала, то всего на пару минут, – сказала Марина и подала Егору руку. – Может быть, прогуляемся, а то торчать полтора часа около ёлки, чтобы встретить полночь, на мой взгляд, не самая лучшая затея?
– Давай, – ответил Егор, беря Марину под руку.
Такой эйфории он не испытывал, наверное, с выпускного.
Как можно медленнее дважды обошли вокруг парка, ограниченного чугунным забором на кирпичной кладке, каждые три метра перемежаемым кирпичными же столбами. Когда в третий раз за вечер очутились у тех ворот, откуда начали прогулку, Егор взглянул на часы, выставленные на кибербраслете, и обнаружил, что до наступления Нового две тысячи эндесят какого-то там года оставалось менее получаса.
– О, кажется, уже пора на праздник, – сообщил Киселёв Марине и повернулся ко входу в парк. – Пойдём. Будет весело.
И они вошли в распахнутые металлические ворота.
В парке было полно людей, пришедших посмотреть, как переливается разноцветными огнями так называемая ёлка, покататься на горках в почти полное – по случаю позднего времени – отсутствие на них детей и увидеть праздничный фейерверк. Егору и Марине пришлось изрядно полавировать между ними, чтобы, наконец, оказаться в десятке метров от ёлки, между ней и внушительных размеров эстрадой, сейчас, как и всё вокруг, покрытой толстым слоем снега.
– Ну, и чем займёмся, пока будем ждать полуночи? – поинтересовалась Марина, ёжась от проникающего под куртку холода и пряча в карманы кисти рук в тонких перчатках.
– Сейчас я тебя удивлю, – сказал Егор, снял с плеч небольшой рюкзак и принялся в нём рыться.
Достал два шоколадных батончика, один отдал Марине, другой положил себе в нагрудный карман куртки. Девушка с интересом взирала на его манипуляции.
