Решено: я отправляюсь по следам этого умника Адама Смита. Может быть, он и не врёт. А то я всё ещё поражён его так называемым открытием…
Его совету – продолжить чтение потом – я всё-таки последую.
Про яблоки мертвец не наврал: дерево действительно росло в паре сотен метров от хижины. Хоть в тетрадке и не было указано, в каком направлении надо идти, я таки обнаружил искомое – на юго-западе.
Яблоня была мощным, крепким, но уже, очевидно, немолодым деревом. Нет, плоды на вид, запах и вкус были замечательные, но чувствовалась на этом растении печать времени, прошедшего с тех пор, как Смит попал на остров.
Набрав столько яблок, сколько мог унести, я провёл рукой по шероховатой коре дерева и мысленно сказал: «Спасибо тебе. Я ещё вернусь».
Пиджак был плохим вместилищем для фруктов, но ничего получше у меня не нашлось. Я мог бы использовать для этой цели свою белую рубашку, которая только вчера была ослепительно белой, но опасался, что ткань не выдержит и порвётся. А в брюки засовывать плоды было бы глупо – и, главное, неудобно (в трусы – тем более).
Я вернулся в хижину, оделся: вещи ещё не совсем высохли, но с этим я мог смириться, - затолкал тетрадь под рубашку и понял, что – готов. Выходя, я обернулся и сказал скелету, чьи кости были разбросаны по полу:
– Спасибо тебе, Адам Смит, и прощай. Я повторю твой маршрут.
Я быстро шёл по лесу в нужном направлении. Сейчас я уже не знал, верю ли я записям, найденным у скелета, или нет, но отчаянно хотел этого. Я желал, чтобы всё оказалось правдой; я понял, что в мире без чудес и приключений жить ужасно скучно.
Я немного боялся отправляться в неизвестность, но этот страх не значил ничего перед той жаждой исследования, что горела во мне. Мне опостылела моя изученная вдоль, поперёк и вглубь планета, где не осталось ничего необычного, непонятного, непознанного; всё уже было рассмотрено и либо записано в научные факты, либо же выброшено на помойку фантазий, не заслуживающих внимания. А я мечтал превратить иные миры в реальность – хотя бы для одного себя.
Заросли становились гуще, как будто бы я шёл в центр острова, а не на его юго-восточную оконечность. Я зашагал ещё быстрее, не решаясь перейти на бег только потому, что из земли то и дело торчали корни деревьев, что превращало мой путь в какую-то полосу препятствий.
Наконец, продравшись сквозь особенно буйную растительность, я увидел портал – точь-в-точь такой, как на рисунке в тетради: бледно-оранжевая металлическая коробка с дисплеем, клавиатурой и рычагом, на ржавом столбике примерно метровой высоты, а рядом на земле – плоский квадратный кусок стали.
Вау! Портал существует! Это не галлюцинация!
Я в молчаливом восхищении сделал пару шагов по направлению к нему, но вдруг остановился.
А что, если это всё – ловушка? Хотя… почему тогда – на необитаемом острове?! Охрана какого-то древнего артефакта, как в фильмах про Индиану Джонса? Да какие могут быть тут артефакты?..
Поборов последние сомнения, я смело подошёл к порталу, встал на гладкую металлическую пластину, трижды ткнул пальцем в клавишу с цифрой «девять» (полученное трёхзначное число высветилось на дисплее) и – после недолгих колебаний – дёрнул рычаг вниз; до того он находился в верхнем положении.
И портал сработал.
ДЕРЕВНЯ
Как и Смит, при перемещении я ничего не почувствовал. Я не закрывал глаза, чтобы не прозевать момент перехода, но ничего интересного не произошло: окружающий пейзаж просто мгновенно сменился вместе с числом на стенке портала.
Всё вокруг соответствовало записям: большое ровное пространство, деревья где-то вдалеке, рядом – река, лениво текущая мимо меня. Ну что же, я теперь нахожусь там же, где и Смит на четвёртый день после крушения лайнера, стало быть, имею право читать дальше.
Я сошёл с металлической пластины, закрывавшей целый квадратный метр травы от солнца, нащупал под рубашкой тетрадь, ничуть не пострадавшую при прыжке в параллельный мир, с облегчением вздохнул, уселся на землю, положил рядом с собой узел с яблоками, выудил из-за воротника дневник мертвеца, раскрыл в нужном месте и погрузился в чтение…
«…Ну, и что мне теперь делать? Куда идти?
Ладно, направлюсь, пожалуй, по течению реки – примерно на километр; если ничего не обнаружу, вернусь к порталу и пройду столько же в другую сторону.
Хм, а тут климат немного отличается от того, который был на острове, откуда я прибыл: температура градусов под двадцать, а не за двадцать пять, лёгкий ветерок; влажность воздуха пониже, но здесь это только плюс.
Ой, я лишь теперь понял, как сильно хочу пить. Всё-таки, несмотря на дожди, на моём острове было… э-э-э… немного суховато. Кстати, в реке вода чистая и вкусная; по крайней мере, я остался доволен.
Иду прямо по краю сухой земли; деревья остались далеко слева и ещё на противоположном берегу – далеко справа. Впереди вижу какие-то тёмные штуки – разглядеть получше зрение не позволяет. Нет, я без очков хожу, просто я ещё достаточно далеко…
…А теперь уже близко. То, что я заметил, оказалось домами – полностью деревянными; без сомнения, это деревня местных жителей. Иду туда; надеюсь, меня примут достойно.
…И вот я в деревне. Поначалу жители (я так и буду их звать) не обращали на меня внимания, но когда я стал заглядывать во все дома подряд, меня всё-таки заметили – с удивлением и любопытством, что натолкнуло меня на мысль о некоторой отсталости этого общества. В первобытном мире меня бы просто превентивно убили, а в развитом – не придали бы значение факту моего появления.
Внезапно до меня дошло, что я не понимаю их язык… ну, почти не понимаю. Такое ощущение, будто они говорят на доисторическом английском – таком, который был, ну, может, тысячу или полторы лет тому назад в моём родном мире. Ничего; возможно, мне удастся научить их разговаривать на моём наречии.
Все жители очень похожи, но я заметил небольшие различия в чертах их лиц, так что, думаю, я скоро начну их узнавать. Все одеты в какое-то подобие курток, штанов и… носков: я ни на ком не увидел нормальной обуви. Одежда у них бывает трёх цветов: белого, коричневого и малинового; последняя расцветка из перечисленных – только у одной семьи, живущей в доме на берегу реки, у моста… как много ещё надо рассказать!..»
Я закрыл тетрадку, убрал её на прежнее место, встал и пошёл к деревне.
Наверное, за время, прошедшее с появления Смита, дела там стали идти лучше, потому что по пути я встретил пару куриц, корову и стремительно пробежавшего мимо меня жителя в белом, в отличие от моего американского предшественника, не увидевшего никого по дороге к селению.
Я обернулся, провожая взглядом жителя. Он, казалось, бегает без всякой цели; мне даже показалось на секунду, что он сумасшедший. Но вот он что-то заметил, кинулся к реке, прямо в одежде переплыл на тот берег и начал громить тростниковые заросли. Я остановился и с удивлением стал наблюдать за его работой.
Надёргав полную охапку тонких длинных стеблей, он так же торопливо переплыл обратно и, не замечая меня, понёсся обратно, к деревне. Я, ничего не понимая, направился следом.
Деревня почти в точности соответствовала данному Смитом описанию: каменные (видимо, их уже перестроили) дома с деревянными крышами – где плоскими, а где двускатными. На левом берегу реки стояло девять строений, на правом – одно, но этот отделённый от остальных дом был гораздо выше – метров пятнадцать – и поднимался будто прямо из воды, примыкая к берегу. Рядом находился мост, всего лишь сантиметра на три приподнимавшийся над водой, и по нему как раз пробегал какой-то житель в коричневом.
Я посмотрел направо и увидел, что на другом берегу, рядом с высоким зданием, собралась толпа, пестревшая белым, коричневым и малиновым. Каждые несколько секунд с коротким вскриком оттуда выбегал один житель, перебирался через мост и принимался бездумно метаться по деревне.
Я присмотрелся и заметил, что из тел некоторых бегущих людей торчат стрелы, но по прошествии некоторого времени словно не удерживаются в ранах и вываливаются наружу. А жители после этого продолжают бежать, но уже в конкретных направлениях – к своим жилищам.
«Кто-то стоит на том берегу и в упор расстреливает жителей, а те даже не пытаются спастись, пока в них не попали!» – подумал я и подошёл поближе к воде, чтобы, когда толпа немного рассосётся, получше разглядеть угрозу.
Когда количество бегущих и стоящих на месте немного сравнялось, я смог рассмотреть стрелка. Это был… скелет, причём очень похожий на останки Адама Смита!
Я помотал головой. Нет, этого быть не может. Я лично превратил то, что когда-то было американцем, в груду разрозненных костей, да и не мог разбитый скелет вновь собраться воедино, дойти до портала раньше меня, добежать до деревни, попутно раздобыв где-то лук и стрелы, и открыть пальбу по жителям, которые обратили на него внимания и теперь за это расплачиваются! Даже теоретически это невозможно. К тому же, на нём, в отличие от Смита, не было совсем ничего. Никакой одежды. Даже лохмотьев.
Кстати, лук у скелета был маленький, приблизительно полуметровой длины, и держал его ходячий костяк горизонтально, на манер арбалета, чем и объяснялась маленькая кинетическая энергия стрел, впивающихся в тела максимум на сантиметр. Короче, если он не попадёт мне в глаз, или в рот, или в сердце, или ещё кое-куда, то я вполне смогу его завалить. Но лучше я это сделаю с расстояния, откуда-нибудь со своего берега – только вот чем?
Решение пришло мгновенно. Я поднял с земли одиноко лежащий камень и, дождавшись, пока в толпе жителей образуется достаточно широкая брешь, рассчитав силу броска и траекторию полёта, швырнул камень в агрессора.
Он, похоже, не заметил мою атаку, потому что продолжат отстреливать ни в чём не повинных селян, и летящий по дуге снаряд попал ему прямо в голову и повалил на землю. В тот момент он как раз прицеливался, а моё попадание заставило его отпустить тетиву, и короткая палка с железным наконечником полетела в мою сторону. Я еле успел пригнуться, так что стрела просвистела прямо у меня над головой.
Я пошарил глазами по земле в поисках других камней, но, как назло, ничего не обнаружил. Тем временем скелет поднялся на ноги, вынул из отверстия в тазовой кости одну из оставшихся стрел (так вот где он их хранил, а я-то думал, будто у него позвоночник такой толстый!), прицелился и – выстрелил. Металлический наконечник воткнулся в землю прямо у меня под ногами.
Я решил действовать быстро. Пока враг накладывал на тетиву лука очередную стрелу, я резко прыгнул вверх и в сторону, оставив пиджак с завязанными в него яблоками на берегу, упал в реку, нырнул. Стрела прошла в паре сантиметров от меня, замедлившись в воде, и я взял её рукой – наконечником вперёд, за пару секунд добрался до противоположного берега и пулей выскочил из воды. Скелету, очевидно, я всё ещё представлялся очередной беспомощной жертвой, потому как он не выказал никаких признаков страха или изумления при виде столь активного сопротивления.
Когда я выпрыгнул на берег, он уже целился мне в живот, так что мне ничего не оставалось, кроме как ударить его по рукам снизу вверх и вбок, и стрела полетела в сторону. А я, не дожидаясь нового залпа, левой рукой схватил скелета за шею и мощным ударом правой пробил его трухлявую грудную клетку.
Посыпались рёбра; затем оттуда вывалилось сморщенное тёмно-красное шарообразное сердце, через которое проходила всего одна артерия, и, как мячик, запрыгало по траве. Под пальцами левой руки хрустнуло, и голова скелета откинулась назад. Я в ужасе убрал свою конечность, и череп соскользнул с позвоночника, при падении вытащив за собой оттуда светлую нитку спинного мозга. После этого упало и всё остальное; лук выскользнул из разжавшихся пальцем и покатился по невысокому склону к реке, но я успел поймать его; стрелы рассыпались по земле, но я собрал их – по крайней мере те, что лежали в пределах досягаемости.
Враг был повержен.
Я повернул голову и увидел толпу жителей - человек, наверное, двадцать пять, стоявших рядом и удивлённо глазевших на меня. Но вот оцепенение прошло, и вперёд вышел тот самый любитель тростника в белой одежде и на вполне сносном английском - наверное, Смит постарался - произнёс:
– Приветствуем тебя, странник. Окажи нам честь и прими от нас своё новое имя.
– Подождите! – воскликнул я в недоумении. – У меня уже есть имя; меня зовут…
Я замолчал, когда этот человечек (видимо, он тут у них был за главного, даром что на полголовы меня ниже; впрочем, среди всех собравшихся он был самым высоким) поднял руку, устало прикрыв глаза:
– Нам нет никакого дела до того, каким было твоё прежнее имя; отныне и навеки в этом месте тебя будут звать Файтер. Мы принимаем тебя в нашу деревню; живи с нами и делай то, что должен. Теперь ты являешься нашим защитником.
Я только ошалело хлопал глазами. Надо же: всего лишь упокоил какой-то... нет – чей-то ходячий скелет, и меня уже приняли за бойца спецназа! Мало того, ещё и отобрали нормальное имя, а плюс ко всему заставляют жить вместе с ними в посёлке, больше напоминающем резервацию для психов!
– Иди с нами. Здесь есть один свободный дом, – сказал человечек в белом и, повернувшись, направился к мосту. Остальные дружно последовали за ним.
Я в молчаливом изумлении потопал вслед за этой весёлой компанией, не забыв после перехода на берег с основной массой строений вернуться за узлом с яблоками, скромно дожидавшимся меня на траве в полусотне метров от деревни.
Человек в белом подвёл меня к дому, стоящему с краю селения, ближе всего к порталу, открыл дверь и сказал мне:
– Входи. Это теперь твой дом. – А потом вошёл сам.
Обернувшись, я увидел, что остальные жители расходятся по своим делам. Я вздохнул и запрыгнул на трёхступенчатое крыльцо, мешавшее мне войти в дом. Очевидно, намечалась долгая беседа, в ходе которой мне сообщат все необходимые сведения.
В здании была всего одна комната – где-то под сорок квадратных метров. Недалеко от входа, у правой стены, находилась застеленная кровать, вряд ли поднимающаяся даже на четверть метра от пола; туда мы и присели. С этой позиции я увидел сундук, стоящий в левом ближнем от двери углу. Ладно, попозже посмотрю, что в нём. А пока…
– Зови меня Библиотекарь, – представился мой собеседник и сразу перешёл к делу: – Ты пришёл оттуда же, откуда появился и Учитель, который тоже говорил, будто у него есть имя – Адам Смит?
– Э-э-э, – сказал я, выторговывая себе время на раздумье. Смит был здесь, научил жителей говорить по-английски, и они за это дали ему новое имя. Значит… – Ну да, можно сказать и так. А как давно сюда пришёл этот ваш… Учитель?
– Ты не знаешь? – удивился Библиотекарь.
– Нет.
– Шестнадцать лет назад. Он прожил у нас полтора года, ушёл и больше не вернулся.
– Ага… – протянул я, погружённый в мысли. Ну что за человек этот Смит: пожил, понимаешь ли, в гостеприимно предоставленном ему доме, а однажды вдруг взял и убежал, не попрощавшись! Впрочем, его мотивы я вскоре узнаю из его записей… – Библиотекарь, скажите, а почему мне дали такое имя – Файтер?
– Имя даётся затем, чтобы обозначать твоё занятие и отделять тебя от других. Ты лучше всех нас умеешь сражаться, поэтому – Файтер. Если что, можешь обращаться ко мне на «ты», – добавил Библиотекарь, – у нас здесь все свои, так что и тебе, имеющему имя, тоже можно.
Его совету – продолжить чтение потом – я всё-таки последую.
Про яблоки мертвец не наврал: дерево действительно росло в паре сотен метров от хижины. Хоть в тетрадке и не было указано, в каком направлении надо идти, я таки обнаружил искомое – на юго-западе.
Яблоня была мощным, крепким, но уже, очевидно, немолодым деревом. Нет, плоды на вид, запах и вкус были замечательные, но чувствовалась на этом растении печать времени, прошедшего с тех пор, как Смит попал на остров.
Набрав столько яблок, сколько мог унести, я провёл рукой по шероховатой коре дерева и мысленно сказал: «Спасибо тебе. Я ещё вернусь».
Пиджак был плохим вместилищем для фруктов, но ничего получше у меня не нашлось. Я мог бы использовать для этой цели свою белую рубашку, которая только вчера была ослепительно белой, но опасался, что ткань не выдержит и порвётся. А в брюки засовывать плоды было бы глупо – и, главное, неудобно (в трусы – тем более).
Я вернулся в хижину, оделся: вещи ещё не совсем высохли, но с этим я мог смириться, - затолкал тетрадь под рубашку и понял, что – готов. Выходя, я обернулся и сказал скелету, чьи кости были разбросаны по полу:
– Спасибо тебе, Адам Смит, и прощай. Я повторю твой маршрут.
Я быстро шёл по лесу в нужном направлении. Сейчас я уже не знал, верю ли я записям, найденным у скелета, или нет, но отчаянно хотел этого. Я желал, чтобы всё оказалось правдой; я понял, что в мире без чудес и приключений жить ужасно скучно.
Я немного боялся отправляться в неизвестность, но этот страх не значил ничего перед той жаждой исследования, что горела во мне. Мне опостылела моя изученная вдоль, поперёк и вглубь планета, где не осталось ничего необычного, непонятного, непознанного; всё уже было рассмотрено и либо записано в научные факты, либо же выброшено на помойку фантазий, не заслуживающих внимания. А я мечтал превратить иные миры в реальность – хотя бы для одного себя.
Заросли становились гуще, как будто бы я шёл в центр острова, а не на его юго-восточную оконечность. Я зашагал ещё быстрее, не решаясь перейти на бег только потому, что из земли то и дело торчали корни деревьев, что превращало мой путь в какую-то полосу препятствий.
Наконец, продравшись сквозь особенно буйную растительность, я увидел портал – точь-в-точь такой, как на рисунке в тетради: бледно-оранжевая металлическая коробка с дисплеем, клавиатурой и рычагом, на ржавом столбике примерно метровой высоты, а рядом на земле – плоский квадратный кусок стали.
Вау! Портал существует! Это не галлюцинация!
Я в молчаливом восхищении сделал пару шагов по направлению к нему, но вдруг остановился.
А что, если это всё – ловушка? Хотя… почему тогда – на необитаемом острове?! Охрана какого-то древнего артефакта, как в фильмах про Индиану Джонса? Да какие могут быть тут артефакты?..
Поборов последние сомнения, я смело подошёл к порталу, встал на гладкую металлическую пластину, трижды ткнул пальцем в клавишу с цифрой «девять» (полученное трёхзначное число высветилось на дисплее) и – после недолгих колебаний – дёрнул рычаг вниз; до того он находился в верхнем положении.
И портал сработал.
Глава 2
ДЕРЕВНЯ
Как и Смит, при перемещении я ничего не почувствовал. Я не закрывал глаза, чтобы не прозевать момент перехода, но ничего интересного не произошло: окружающий пейзаж просто мгновенно сменился вместе с числом на стенке портала.
Всё вокруг соответствовало записям: большое ровное пространство, деревья где-то вдалеке, рядом – река, лениво текущая мимо меня. Ну что же, я теперь нахожусь там же, где и Смит на четвёртый день после крушения лайнера, стало быть, имею право читать дальше.
Я сошёл с металлической пластины, закрывавшей целый квадратный метр травы от солнца, нащупал под рубашкой тетрадь, ничуть не пострадавшую при прыжке в параллельный мир, с облегчением вздохнул, уселся на землю, положил рядом с собой узел с яблоками, выудил из-за воротника дневник мертвеца, раскрыл в нужном месте и погрузился в чтение…
«…Ну, и что мне теперь делать? Куда идти?
Ладно, направлюсь, пожалуй, по течению реки – примерно на километр; если ничего не обнаружу, вернусь к порталу и пройду столько же в другую сторону.
Хм, а тут климат немного отличается от того, который был на острове, откуда я прибыл: температура градусов под двадцать, а не за двадцать пять, лёгкий ветерок; влажность воздуха пониже, но здесь это только плюс.
Ой, я лишь теперь понял, как сильно хочу пить. Всё-таки, несмотря на дожди, на моём острове было… э-э-э… немного суховато. Кстати, в реке вода чистая и вкусная; по крайней мере, я остался доволен.
Иду прямо по краю сухой земли; деревья остались далеко слева и ещё на противоположном берегу – далеко справа. Впереди вижу какие-то тёмные штуки – разглядеть получше зрение не позволяет. Нет, я без очков хожу, просто я ещё достаточно далеко…
…А теперь уже близко. То, что я заметил, оказалось домами – полностью деревянными; без сомнения, это деревня местных жителей. Иду туда; надеюсь, меня примут достойно.
…И вот я в деревне. Поначалу жители (я так и буду их звать) не обращали на меня внимания, но когда я стал заглядывать во все дома подряд, меня всё-таки заметили – с удивлением и любопытством, что натолкнуло меня на мысль о некоторой отсталости этого общества. В первобытном мире меня бы просто превентивно убили, а в развитом – не придали бы значение факту моего появления.
Внезапно до меня дошло, что я не понимаю их язык… ну, почти не понимаю. Такое ощущение, будто они говорят на доисторическом английском – таком, который был, ну, может, тысячу или полторы лет тому назад в моём родном мире. Ничего; возможно, мне удастся научить их разговаривать на моём наречии.
Все жители очень похожи, но я заметил небольшие различия в чертах их лиц, так что, думаю, я скоро начну их узнавать. Все одеты в какое-то подобие курток, штанов и… носков: я ни на ком не увидел нормальной обуви. Одежда у них бывает трёх цветов: белого, коричневого и малинового; последняя расцветка из перечисленных – только у одной семьи, живущей в доме на берегу реки, у моста… как много ещё надо рассказать!..»
Я закрыл тетрадку, убрал её на прежнее место, встал и пошёл к деревне.
Наверное, за время, прошедшее с появления Смита, дела там стали идти лучше, потому что по пути я встретил пару куриц, корову и стремительно пробежавшего мимо меня жителя в белом, в отличие от моего американского предшественника, не увидевшего никого по дороге к селению.
Я обернулся, провожая взглядом жителя. Он, казалось, бегает без всякой цели; мне даже показалось на секунду, что он сумасшедший. Но вот он что-то заметил, кинулся к реке, прямо в одежде переплыл на тот берег и начал громить тростниковые заросли. Я остановился и с удивлением стал наблюдать за его работой.
Надёргав полную охапку тонких длинных стеблей, он так же торопливо переплыл обратно и, не замечая меня, понёсся обратно, к деревне. Я, ничего не понимая, направился следом.
Деревня почти в точности соответствовала данному Смитом описанию: каменные (видимо, их уже перестроили) дома с деревянными крышами – где плоскими, а где двускатными. На левом берегу реки стояло девять строений, на правом – одно, но этот отделённый от остальных дом был гораздо выше – метров пятнадцать – и поднимался будто прямо из воды, примыкая к берегу. Рядом находился мост, всего лишь сантиметра на три приподнимавшийся над водой, и по нему как раз пробегал какой-то житель в коричневом.
Я посмотрел направо и увидел, что на другом берегу, рядом с высоким зданием, собралась толпа, пестревшая белым, коричневым и малиновым. Каждые несколько секунд с коротким вскриком оттуда выбегал один житель, перебирался через мост и принимался бездумно метаться по деревне.
Я присмотрелся и заметил, что из тел некоторых бегущих людей торчат стрелы, но по прошествии некоторого времени словно не удерживаются в ранах и вываливаются наружу. А жители после этого продолжают бежать, но уже в конкретных направлениях – к своим жилищам.
«Кто-то стоит на том берегу и в упор расстреливает жителей, а те даже не пытаются спастись, пока в них не попали!» – подумал я и подошёл поближе к воде, чтобы, когда толпа немного рассосётся, получше разглядеть угрозу.
Когда количество бегущих и стоящих на месте немного сравнялось, я смог рассмотреть стрелка. Это был… скелет, причём очень похожий на останки Адама Смита!
Я помотал головой. Нет, этого быть не может. Я лично превратил то, что когда-то было американцем, в груду разрозненных костей, да и не мог разбитый скелет вновь собраться воедино, дойти до портала раньше меня, добежать до деревни, попутно раздобыв где-то лук и стрелы, и открыть пальбу по жителям, которые обратили на него внимания и теперь за это расплачиваются! Даже теоретически это невозможно. К тому же, на нём, в отличие от Смита, не было совсем ничего. Никакой одежды. Даже лохмотьев.
Кстати, лук у скелета был маленький, приблизительно полуметровой длины, и держал его ходячий костяк горизонтально, на манер арбалета, чем и объяснялась маленькая кинетическая энергия стрел, впивающихся в тела максимум на сантиметр. Короче, если он не попадёт мне в глаз, или в рот, или в сердце, или ещё кое-куда, то я вполне смогу его завалить. Но лучше я это сделаю с расстояния, откуда-нибудь со своего берега – только вот чем?
Решение пришло мгновенно. Я поднял с земли одиноко лежащий камень и, дождавшись, пока в толпе жителей образуется достаточно широкая брешь, рассчитав силу броска и траекторию полёта, швырнул камень в агрессора.
Он, похоже, не заметил мою атаку, потому что продолжат отстреливать ни в чём не повинных селян, и летящий по дуге снаряд попал ему прямо в голову и повалил на землю. В тот момент он как раз прицеливался, а моё попадание заставило его отпустить тетиву, и короткая палка с железным наконечником полетела в мою сторону. Я еле успел пригнуться, так что стрела просвистела прямо у меня над головой.
Я пошарил глазами по земле в поисках других камней, но, как назло, ничего не обнаружил. Тем временем скелет поднялся на ноги, вынул из отверстия в тазовой кости одну из оставшихся стрел (так вот где он их хранил, а я-то думал, будто у него позвоночник такой толстый!), прицелился и – выстрелил. Металлический наконечник воткнулся в землю прямо у меня под ногами.
Я решил действовать быстро. Пока враг накладывал на тетиву лука очередную стрелу, я резко прыгнул вверх и в сторону, оставив пиджак с завязанными в него яблоками на берегу, упал в реку, нырнул. Стрела прошла в паре сантиметров от меня, замедлившись в воде, и я взял её рукой – наконечником вперёд, за пару секунд добрался до противоположного берега и пулей выскочил из воды. Скелету, очевидно, я всё ещё представлялся очередной беспомощной жертвой, потому как он не выказал никаких признаков страха или изумления при виде столь активного сопротивления.
Когда я выпрыгнул на берег, он уже целился мне в живот, так что мне ничего не оставалось, кроме как ударить его по рукам снизу вверх и вбок, и стрела полетела в сторону. А я, не дожидаясь нового залпа, левой рукой схватил скелета за шею и мощным ударом правой пробил его трухлявую грудную клетку.
Посыпались рёбра; затем оттуда вывалилось сморщенное тёмно-красное шарообразное сердце, через которое проходила всего одна артерия, и, как мячик, запрыгало по траве. Под пальцами левой руки хрустнуло, и голова скелета откинулась назад. Я в ужасе убрал свою конечность, и череп соскользнул с позвоночника, при падении вытащив за собой оттуда светлую нитку спинного мозга. После этого упало и всё остальное; лук выскользнул из разжавшихся пальцем и покатился по невысокому склону к реке, но я успел поймать его; стрелы рассыпались по земле, но я собрал их – по крайней мере те, что лежали в пределах досягаемости.
Враг был повержен.
Я повернул голову и увидел толпу жителей - человек, наверное, двадцать пять, стоявших рядом и удивлённо глазевших на меня. Но вот оцепенение прошло, и вперёд вышел тот самый любитель тростника в белой одежде и на вполне сносном английском - наверное, Смит постарался - произнёс:
– Приветствуем тебя, странник. Окажи нам честь и прими от нас своё новое имя.
– Подождите! – воскликнул я в недоумении. – У меня уже есть имя; меня зовут…
Я замолчал, когда этот человечек (видимо, он тут у них был за главного, даром что на полголовы меня ниже; впрочем, среди всех собравшихся он был самым высоким) поднял руку, устало прикрыв глаза:
– Нам нет никакого дела до того, каким было твоё прежнее имя; отныне и навеки в этом месте тебя будут звать Файтер. Мы принимаем тебя в нашу деревню; живи с нами и делай то, что должен. Теперь ты являешься нашим защитником.
Я только ошалело хлопал глазами. Надо же: всего лишь упокоил какой-то... нет – чей-то ходячий скелет, и меня уже приняли за бойца спецназа! Мало того, ещё и отобрали нормальное имя, а плюс ко всему заставляют жить вместе с ними в посёлке, больше напоминающем резервацию для психов!
– Иди с нами. Здесь есть один свободный дом, – сказал человечек в белом и, повернувшись, направился к мосту. Остальные дружно последовали за ним.
Я в молчаливом изумлении потопал вслед за этой весёлой компанией, не забыв после перехода на берег с основной массой строений вернуться за узлом с яблоками, скромно дожидавшимся меня на траве в полусотне метров от деревни.
Человек в белом подвёл меня к дому, стоящему с краю селения, ближе всего к порталу, открыл дверь и сказал мне:
– Входи. Это теперь твой дом. – А потом вошёл сам.
Обернувшись, я увидел, что остальные жители расходятся по своим делам. Я вздохнул и запрыгнул на трёхступенчатое крыльцо, мешавшее мне войти в дом. Очевидно, намечалась долгая беседа, в ходе которой мне сообщат все необходимые сведения.
В здании была всего одна комната – где-то под сорок квадратных метров. Недалеко от входа, у правой стены, находилась застеленная кровать, вряд ли поднимающаяся даже на четверть метра от пола; туда мы и присели. С этой позиции я увидел сундук, стоящий в левом ближнем от двери углу. Ладно, попозже посмотрю, что в нём. А пока…
– Зови меня Библиотекарь, – представился мой собеседник и сразу перешёл к делу: – Ты пришёл оттуда же, откуда появился и Учитель, который тоже говорил, будто у него есть имя – Адам Смит?
– Э-э-э, – сказал я, выторговывая себе время на раздумье. Смит был здесь, научил жителей говорить по-английски, и они за это дали ему новое имя. Значит… – Ну да, можно сказать и так. А как давно сюда пришёл этот ваш… Учитель?
– Ты не знаешь? – удивился Библиотекарь.
– Нет.
– Шестнадцать лет назад. Он прожил у нас полтора года, ушёл и больше не вернулся.
– Ага… – протянул я, погружённый в мысли. Ну что за человек этот Смит: пожил, понимаешь ли, в гостеприимно предоставленном ему доме, а однажды вдруг взял и убежал, не попрощавшись! Впрочем, его мотивы я вскоре узнаю из его записей… – Библиотекарь, скажите, а почему мне дали такое имя – Файтер?
– Имя даётся затем, чтобы обозначать твоё занятие и отделять тебя от других. Ты лучше всех нас умеешь сражаться, поэтому – Файтер. Если что, можешь обращаться ко мне на «ты», – добавил Библиотекарь, – у нас здесь все свои, так что и тебе, имеющему имя, тоже можно.
