– И всё же я попробую, – упрямо сказала девушка. – Поговорю с велком Зором, с Зелмой; может, и разрешат...
– Ну, дай Первосталк, – пробормотал Лас, глядя вдаль и чуть вверх, поверх деревьев на западе от селения, где в это время по другую сторону облаков за горизонтом скрывалось солнце. – Ты только не ленись, иначе зачем всё это?
– Обещаю: не буду, – прошептала Ксюня и крепко обняла парня.
А тот подумал: «Может, и впрямь у девочки что-нибудь получится».
* * *
– ...Плющ, я хочу тебе кое-что сказать... – произнесла Лина.
Сталкер внутренне напрягся. Его с недавних пор подруга выглядела чем-то напуганной, и тон её фразы только усиливал это впечатление.
Что-то случилось. Что-то, о чём Лина боится рассказывать. Но о чём рассказать должна, как, видно, для себя решила.
– Что именно? Давай, не тяни, – ответил Плющ.
– В общем, тут такое... Я... – И Лина сбивчиво, запинаясь и путаясь в словах, поведала новому другу о сегодняшнем происшествии.
За это время они успели сделать полкруга по окраинам деревни. Стало почти совсем темно; в сумерках где-то впереди маячили тени Ксюни и Ласа, даже не подозревавших о том, что пережила сегодня их знакомая.
Какое-то время Плющ молчал, продолжая механически идти вперёд и при этом прокручивая в голове рассказ Лины. Затем проговорил:
– Однако!.. Сильная же тебе способность досталась! Так и огонь разводить не надо: позвал тебя, ты глянула – и готово...
– Плющ, я боюсь! – Сталочка чуть не плакала: мало того, что она недавно испытала, так её ещё и не поняли! – Ты понимаешь, он меня видел! Он знает, что я это могу! А значит, скоро...
– ...об этом узнают велки, – перебил Лину Плющ. – Они поговорят с тобой, с Омелем, прикажут держать это в тайне и не применять способность без крайней нужды. И всё будет хорошо, поверь мне.
– Точно? – спросила Лина, взглянула на Плюща, и юноша почти почувствовал исходящую от неё волну надежды.
– Точно, – ответил он и неожиданно для себя обнял подругу, тут же уткнувшуюся лицом ему в плечо. – Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
«Надеюсь, что у меня это получится», – мысленно добавил он.
* * *
Горы (9 километров к югу от Сталочной), чуть позже.
Сообщение, которое получила Зелма, гласило: «Мы уже здесь. Вечером жду тебя на новой базе. Надо поговорить».
Разведчица сразу поняла тогда, кто написал ей по защищённой сети. Это мог быть только один человек; Зелма хорошо знала и уважала его, так что неудивительно, что она, вернувшись с парнями из леса, немедленно отправилась на встречу с ним, не щадя энергии для экзоскелета в комбинезоне, позволявшего двигаться намного быстрее обычного.
Зелма так спешила на новую федеральную военную базу ещё и потому, что сообщение несло в себе что-то... настораживающее. Разведчица знала, что её не вызвали бы туда просто так. Значит, произошло кое-что, о чём она знать была обязана. Причём уже сегодня.
А раз отправитель послания не доверил информацию хорошо защищённой квантовой связи и решил сообщить обо всём Зелме лично, – это было нечто очень, очень важное.
И землянка даже не представляла себе, что же она сегодня услышит.
...Военные прибыли не раньше, чем этим утром, как заключила Зелма, начиная снижать скорость при приближении к лагерю вверх по довольно пологому склону, – но уже успели кое-как обустроиться.
Пока что база состояла из пары десятков обычных серо-зелёных синтепластовых домиков-палаток, расположенных в две линии, которые были разделены открытым пространством. В каждой палатке имелось «окно» – врезанный в основной материал кусок прозрачного пластика; некоторые выбрасывали наружу долю от света лампочек, находящихся внутри, из-за чего в лагере было не так уж и темно – намного светлее, чем в ещё приобщающейся к электричеству деревне. В центре стояло более-менее приличное одноэтажное строение из сверхпрочного композита – надо полагать, штаб базы, её командный центр и ядро; а с одной стороны от него между рядами палаток стояли челноки, на которых подразделение и высадилось на планету с борта какого-нибудь крейсера: шесть пассажирских и два грузовых, – а также несколько одноместных истребителей. И всё это умещалось на плоском участке размерами примерно сто на сто пятьдесят, на высоте около двухсот метров над уровнем Сталки, и было установлено не более чем за десяток часов.
«Оперативно. Впрочем, как и всегда», – подумала Зелма, подходя к границе лагеря – забору из натянутой между металлическими столбиками колючей проволоки под напряжением (это было заметно по искрам, время от времени срывающимся с ограды); ряды проволоки перемежались лазерными лучами, увеличивающим защиту. Генератора силового поля здесь, очевидно, не было, как и необходимости в нём: всё-таки и охранять на этой планете было почти что некого.
Остановившись в нескольких метрах от забора, капитан Видевская послала с коммуникатора условный сигнал «свой – чужой», регулярно узнаваемый ею от вызвавшего её сюда человека. В фиолетово-чёрном мраке неосвещённой местности ярко замерцал голографический экран компьютера – дополнительный знак для часовых, что кто-то прибыл.
– Стой, кто идёт? – раздался из-за ограды оклик караульного.
«Хоть что-то не изменилось за последнюю тысячу лет», – улыбнувшись про себя, подумала Зелма и представилась:
– Капитан Видевская, федеральный наблюдатель. – Из проектора на рукаве высветилась голограмма удостоверения. – Подполковник Миронов здесь?
– Так точно, – ответил часовой, тёмный силуэт которого виднелся за забором из металла и света. – Прикажете доложить?
– Да.
– Слушаюсь.
Было слышно, как караульный (наверняка не спуская глаз и дула бластера с нежданного визитёра) негромко говорит с кем-то по аудиосвязи. Зелма вздохнула: ничего не поделаешь, придётся подождать.
Спустя полминуты переговоров часовой ясно произнёс:
– Есть. – И уже Зелме: – Проходите, товарищ подполковник ждёт.
В двух соседних местах в заборе, похоже, стояло вплотную друг к другу по два столбика вместо одного. И сейчас под землю плавно опустилась секция, образованная двумя внутренними столбиками из тех четырёх, соединёнными обрывками проволоки и горизонтальными лазерными лучами, открывая проход шириной около метра.
Несмотря на кажущийся разрыв цепи, остальная ограда, как знала Зелма, продолжала находиться под напряжением: внешние столбики при «воротах», очевидно, были соединены под землёй дополнительным проводом, – так что входить на территорию базы следовало очень осторожно, чтобы случайно не получить удар током.
Зелма так и сделала – неторопливо приблизилась к образовавшейся дыре в ограде и осторожно прошла между наэлектризованными элементами замкнутой цепи. За разведчицей вход на территорию так же плавно закрылся, а маленькие, незаметные в темноте механизмы вновь соединили между собой концы отрезков проволоки.
«Десяток часов – и уже такие меры предосторожности, – удивлённо подумала Зелма, начиная движение к центральному зданию, где, наверное, находился сейчас человек, который её сюда вызвал. – Интересно, с чего бы это вдруг?.. И как они только успели?..»
Капитан Видевская подошла к двери строения, освещённой сверху одинокой лампочкой. Обычная стальная дверь с дактилоскопическим сенсором и динамиком, совмещённым с микрофоном. Всё просто: прикладываешь палец к сенсору, называешь себя, цель визита и код доступа и ждёшь, что ответит дежурный.
Но Зелма успела только прикоснуться большим пальцем к чувствительной панели, как вдруг дверь открылась, и наружу выглянул человек, которого разведчица сразу узнала. Тот, кто и приказал ей сюда явиться.
На вид ему было лет тридцать пять; он имел короткие чёрные волосы, квадратное лицо, средний, как у Видевской, рост и крепкое телосложение. На нём была простая и удобная камуфляжная форма, а на плечах – погоны с хорошо заметными звёздами.
То был непосредственный начальник Зелмы, начальник разведки этого сектора Галактики подполковник Александр Васильевич Миронов.
– Привет, Зелма, – сказал он и открыл дверь пошире. – Заходи. Гостьей будешь, – вдруг усмехнулся он.
– Есть, товарищ подполковник, – также улыбнулась разведчица и следом за начальником вошла в штаб базы.
Прошли мимо дежурного, отдавшего честь Зелме, по коридору, освещённому белым сиянием ламп, из которых горела лишь каждая вторая. У одной из дверей – также стальной, но обитой синтепластом, с табличкой, на которой были написаны его имя и звание, – подполковник на секунду остановился, приложил палец к сенсору и, после того, как пискнул электронный замок, распахнул её, приглашая подчинённую к себе в кабинет.
– Ну, как дела? Как успехи в приобщении аборигенов к вершинам технической мощи цивилизации? – поинтересовался Миронов, садясь за стол.
Зелма села с другой стороны и ответила:
– Потихоньку движемся в нужном направлении. Товарищ подполковник, вы меня вызвали для того, чтобы узнать, как я выполняю задание? Это можно было установить из моих отчётов…
– Да знаю я, – отмахнулся Миронов. – Вот что мне всегда в тебе нравилось, так это нелюбовь к долгим преамбулам. Собственно говоря, дело на первый взгляд не очень серьёзное… но оно заставляет насторожиться. Пока об этом знаю только я. Теперь узнаешь и ты.
3. Прогресс
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 100-й день осени.
...От вынесенного предложения велки, участвовавшие в заседании Совета, впали в некий ступор. Это было нечто такое, что противоречило всему укладу жизни в деревне, замахивалось на сложившиеся многовековые традиции. Нечто такое, что они принять не могли. Не имели права.
– Это... невозможно! – проговорил, наконец, велк Круз, второй после Зора охотник в деревне. – Немыслимо! Как это только могло в голову тебе прийти, Ксюня?!
Сталочка, стоявшая у стены дома Совета, хмуро взглянула на него, но промолчала, ожидая высказываний других участников заседания.
А она всего лишь обратилась этим утром к велку Зору с просьбой разрешить ей ходить в лес вместе с Ласом, Плющом и Зелмой, делая акцент на то, что их будет много, а значит, ей ничто практически не угрожает. Бывший наставник парней, естественно, ответил категорическим отказом: где это видано, чтобы девочки, пусть даже почти взрослые, зимой шастали по лесу, где полно мутов и радиации? И вообще она совсем не подготовлена к походам: не владеет оружием, не обладает необходимыми физическими кондициями...
Ксюня привела другой довод: у неё же есть сверхспособность по мысленному управлению мутами, то есть ей не страшны никакие хищники. И потом: что мешает ей тренироваться, как подсталкру, и повышать свою форму?
Велк задумался, а затем объявил сталочке, что созовёт на следующий день заседание Совета, но если общее мнение будет отрицательным, то Ксюне придётся такое от него, Зора, выслушать!..
А чтобы решение по вопросу «равноправия полов» было максимально объективным, он пригласил на совещание Ласа, Плюща и Зелму. В конце концов, это им надо знать, кого брать в отряд, а кого – нет.
...Поднялся со своего места велк Нурс, которого недавно восстановили в должности руководителя исследований леса. Обвёл глазами притихшую аудиторию и заговорил:
– А почему нет? Почему вы так решили? Потому что так было на протяжении последних Первосталк знает скольких лет, да? А пример Зелмы вас ничему не научил? Да, Ксюне всего семнадцать; да, она не такая сильная и смелая, как Лас, Плющ или тем более велки Зор и Круз. Но её умение позволяет обходиться вовсе без оружия: муты не нападут на неё, если она того не хочет. А главное, у неё есть желание. Вот то, что мы должны учитывать при принятии решения. Каждый человек имеет право на всестороннее развитие и участие в общественной жизни – так гласит один из основных принципов Федерации. Мы же делаем всё для того, чтобы войти в её состав и пользоваться предоставляемыми ею благами. Так почему же мы сейчас должны поступать делать прямо противоположное? Подумайте об этом, коллеги, – закончил он, ввернув, как обычно, заимствованное из языка Зелмы слово, с гордым видом взглянул на велков, на Ксюню, на стоявших около неё юношей и разведчицу и опустился на лавку за столом Совета.
Какое-то время в помещении царило ошеломлённое молчание. «Правители» деревни пытались осмыслить доводы Нурса, молодые люди удивлённо радовались тому, что хоть кто-то высказался за революционную для Сталочной идею, а Зелма... вот она сейчас мыслями была совсем в другом месте и в немного ином времени.
* * *
Военная база (9 километров к югу от Сталочной), прошлым вечером.
– ...Ну, и что вы хотели мне сообщить? – поинтересовалась Зелма у подполковника Миронова. – О чём я должна узнать?
Начальник разведки сектора немного помедлил с ответом. Потом сказал:
– Сегодня утром, когда наш крейсер вошёл в эту систему и приблизился к планете, на её спутнике мы кое-что заметили. Кое-что необычное. Включить экран, – приказал он автоматике кабинета.
На боковой от входа стене с помощью потолочного проектора сначала высветилось обычное изображение местной луны из космоса – простой зеленоватый шарик с неровной поверхностью. Затем оно изменилось.
Луна на картинке стала словно бы плоской и серой, а у её экватора появились какие-то тёмные пятна. Почти чёткой прямоугольной и квадратной формы, как отметила Зелма. И из этих «пустот» исходило слабое голубоватое свечение, временами то гаснувшее, то выплёскивающееся наружу. Определённо, там что-то происходило.
– Когда мы осуществляли манёвр вокруг луны на подходе к планете, – продолжил Миронов, откинувшись в кресле и развернувшись лицом к экрану, – наши сканеры, включённые просто так, на всякий случай, засекли вот это... Ты уже можешь догадаться, что эти тёмные пятна – пустоты под поверхностью спутника, а свечение – электромагнитную активность. Причём не понять, естественное это всё или искусственное. Как будто там постаралась какая-то древняя цивилизация...
– Но мы же знаем, что до нас здесь были только «Би – двадцать второй» и «двести второй», – сказала Зелма, продолжая изучать взглядом изображение. – Может, это от них там что-нибудь осталось?
– С «двести вторым» это исключено. Ты же смотрела данные с бортового компьютера? Там было хоть что-то, что указывало бы на их интерес к спутнику?
– Нет.
– Ну вот. А насчёт «Би-22»... Это было четыреста тридцать лет назад, Зелма. Прошло чуть больше времени, чем от первой ракеты до начала колонизации Галактики. Ничего точно сказать мы уже не можем.
– А отправить экспедицию, узнать, как там, что?..
– Я бы с радостью, – невесело усмехнулся Миронов, – да начальство меня сожрёт за это. А я бы не хотел терять должность, звание... зарплату... А дожидаться разрешения надо будет долго. Может быть, всю местную зиму. И к тому же мы там можем что-нибудь сломать, за что нас потом съедят живьём учёные...
– Ничего, подождём, – ответила Зелма. – Мне не привыкать. Я три года провела в лесу, прежде чем появилась возможность наладить прямой контакт с деревней, – что мне какая-то зима...
– Как бы то ни было, ярко выраженной активности обнаруженный феномен не проявляет, то есть он может оказаться и какой-нибудь местной аномалией: всё-таки космос до конца почти нигде не исследован... Ты права, – заключил Миронов, – будем ждать. А пока по-быстрому организуем лабораторию, где исследуем найденные тобой обломки и установим окончательно причину гибели «Би-202».
– Ну, дай Первосталк, – пробормотал Лас, глядя вдаль и чуть вверх, поверх деревьев на западе от селения, где в это время по другую сторону облаков за горизонтом скрывалось солнце. – Ты только не ленись, иначе зачем всё это?
– Обещаю: не буду, – прошептала Ксюня и крепко обняла парня.
А тот подумал: «Может, и впрямь у девочки что-нибудь получится».
* * *
– ...Плющ, я хочу тебе кое-что сказать... – произнесла Лина.
Сталкер внутренне напрягся. Его с недавних пор подруга выглядела чем-то напуганной, и тон её фразы только усиливал это впечатление.
Что-то случилось. Что-то, о чём Лина боится рассказывать. Но о чём рассказать должна, как, видно, для себя решила.
– Что именно? Давай, не тяни, – ответил Плющ.
– В общем, тут такое... Я... – И Лина сбивчиво, запинаясь и путаясь в словах, поведала новому другу о сегодняшнем происшествии.
За это время они успели сделать полкруга по окраинам деревни. Стало почти совсем темно; в сумерках где-то впереди маячили тени Ксюни и Ласа, даже не подозревавших о том, что пережила сегодня их знакомая.
Какое-то время Плющ молчал, продолжая механически идти вперёд и при этом прокручивая в голове рассказ Лины. Затем проговорил:
– Однако!.. Сильная же тебе способность досталась! Так и огонь разводить не надо: позвал тебя, ты глянула – и готово...
– Плющ, я боюсь! – Сталочка чуть не плакала: мало того, что она недавно испытала, так её ещё и не поняли! – Ты понимаешь, он меня видел! Он знает, что я это могу! А значит, скоро...
– ...об этом узнают велки, – перебил Лину Плющ. – Они поговорят с тобой, с Омелем, прикажут держать это в тайне и не применять способность без крайней нужды. И всё будет хорошо, поверь мне.
– Точно? – спросила Лина, взглянула на Плюща, и юноша почти почувствовал исходящую от неё волну надежды.
– Точно, – ответил он и неожиданно для себя обнял подругу, тут же уткнувшуюся лицом ему в плечо. – Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
«Надеюсь, что у меня это получится», – мысленно добавил он.
* * *
Горы (9 километров к югу от Сталочной), чуть позже.
Сообщение, которое получила Зелма, гласило: «Мы уже здесь. Вечером жду тебя на новой базе. Надо поговорить».
Разведчица сразу поняла тогда, кто написал ей по защищённой сети. Это мог быть только один человек; Зелма хорошо знала и уважала его, так что неудивительно, что она, вернувшись с парнями из леса, немедленно отправилась на встречу с ним, не щадя энергии для экзоскелета в комбинезоне, позволявшего двигаться намного быстрее обычного.
Зелма так спешила на новую федеральную военную базу ещё и потому, что сообщение несло в себе что-то... настораживающее. Разведчица знала, что её не вызвали бы туда просто так. Значит, произошло кое-что, о чём она знать была обязана. Причём уже сегодня.
А раз отправитель послания не доверил информацию хорошо защищённой квантовой связи и решил сообщить обо всём Зелме лично, – это было нечто очень, очень важное.
И землянка даже не представляла себе, что же она сегодня услышит.
...Военные прибыли не раньше, чем этим утром, как заключила Зелма, начиная снижать скорость при приближении к лагерю вверх по довольно пологому склону, – но уже успели кое-как обустроиться.
Пока что база состояла из пары десятков обычных серо-зелёных синтепластовых домиков-палаток, расположенных в две линии, которые были разделены открытым пространством. В каждой палатке имелось «окно» – врезанный в основной материал кусок прозрачного пластика; некоторые выбрасывали наружу долю от света лампочек, находящихся внутри, из-за чего в лагере было не так уж и темно – намного светлее, чем в ещё приобщающейся к электричеству деревне. В центре стояло более-менее приличное одноэтажное строение из сверхпрочного композита – надо полагать, штаб базы, её командный центр и ядро; а с одной стороны от него между рядами палаток стояли челноки, на которых подразделение и высадилось на планету с борта какого-нибудь крейсера: шесть пассажирских и два грузовых, – а также несколько одноместных истребителей. И всё это умещалось на плоском участке размерами примерно сто на сто пятьдесят, на высоте около двухсот метров над уровнем Сталки, и было установлено не более чем за десяток часов.
«Оперативно. Впрочем, как и всегда», – подумала Зелма, подходя к границе лагеря – забору из натянутой между металлическими столбиками колючей проволоки под напряжением (это было заметно по искрам, время от времени срывающимся с ограды); ряды проволоки перемежались лазерными лучами, увеличивающим защиту. Генератора силового поля здесь, очевидно, не было, как и необходимости в нём: всё-таки и охранять на этой планете было почти что некого.
Остановившись в нескольких метрах от забора, капитан Видевская послала с коммуникатора условный сигнал «свой – чужой», регулярно узнаваемый ею от вызвавшего её сюда человека. В фиолетово-чёрном мраке неосвещённой местности ярко замерцал голографический экран компьютера – дополнительный знак для часовых, что кто-то прибыл.
– Стой, кто идёт? – раздался из-за ограды оклик караульного.
«Хоть что-то не изменилось за последнюю тысячу лет», – улыбнувшись про себя, подумала Зелма и представилась:
– Капитан Видевская, федеральный наблюдатель. – Из проектора на рукаве высветилась голограмма удостоверения. – Подполковник Миронов здесь?
– Так точно, – ответил часовой, тёмный силуэт которого виднелся за забором из металла и света. – Прикажете доложить?
– Да.
– Слушаюсь.
Было слышно, как караульный (наверняка не спуская глаз и дула бластера с нежданного визитёра) негромко говорит с кем-то по аудиосвязи. Зелма вздохнула: ничего не поделаешь, придётся подождать.
Спустя полминуты переговоров часовой ясно произнёс:
– Есть. – И уже Зелме: – Проходите, товарищ подполковник ждёт.
В двух соседних местах в заборе, похоже, стояло вплотную друг к другу по два столбика вместо одного. И сейчас под землю плавно опустилась секция, образованная двумя внутренними столбиками из тех четырёх, соединёнными обрывками проволоки и горизонтальными лазерными лучами, открывая проход шириной около метра.
Несмотря на кажущийся разрыв цепи, остальная ограда, как знала Зелма, продолжала находиться под напряжением: внешние столбики при «воротах», очевидно, были соединены под землёй дополнительным проводом, – так что входить на территорию базы следовало очень осторожно, чтобы случайно не получить удар током.
Зелма так и сделала – неторопливо приблизилась к образовавшейся дыре в ограде и осторожно прошла между наэлектризованными элементами замкнутой цепи. За разведчицей вход на территорию так же плавно закрылся, а маленькие, незаметные в темноте механизмы вновь соединили между собой концы отрезков проволоки.
«Десяток часов – и уже такие меры предосторожности, – удивлённо подумала Зелма, начиная движение к центральному зданию, где, наверное, находился сейчас человек, который её сюда вызвал. – Интересно, с чего бы это вдруг?.. И как они только успели?..»
Капитан Видевская подошла к двери строения, освещённой сверху одинокой лампочкой. Обычная стальная дверь с дактилоскопическим сенсором и динамиком, совмещённым с микрофоном. Всё просто: прикладываешь палец к сенсору, называешь себя, цель визита и код доступа и ждёшь, что ответит дежурный.
Но Зелма успела только прикоснуться большим пальцем к чувствительной панели, как вдруг дверь открылась, и наружу выглянул человек, которого разведчица сразу узнала. Тот, кто и приказал ей сюда явиться.
На вид ему было лет тридцать пять; он имел короткие чёрные волосы, квадратное лицо, средний, как у Видевской, рост и крепкое телосложение. На нём была простая и удобная камуфляжная форма, а на плечах – погоны с хорошо заметными звёздами.
То был непосредственный начальник Зелмы, начальник разведки этого сектора Галактики подполковник Александр Васильевич Миронов.
– Привет, Зелма, – сказал он и открыл дверь пошире. – Заходи. Гостьей будешь, – вдруг усмехнулся он.
– Есть, товарищ подполковник, – также улыбнулась разведчица и следом за начальником вошла в штаб базы.
Прошли мимо дежурного, отдавшего честь Зелме, по коридору, освещённому белым сиянием ламп, из которых горела лишь каждая вторая. У одной из дверей – также стальной, но обитой синтепластом, с табличкой, на которой были написаны его имя и звание, – подполковник на секунду остановился, приложил палец к сенсору и, после того, как пискнул электронный замок, распахнул её, приглашая подчинённую к себе в кабинет.
– Ну, как дела? Как успехи в приобщении аборигенов к вершинам технической мощи цивилизации? – поинтересовался Миронов, садясь за стол.
Зелма села с другой стороны и ответила:
– Потихоньку движемся в нужном направлении. Товарищ подполковник, вы меня вызвали для того, чтобы узнать, как я выполняю задание? Это можно было установить из моих отчётов…
– Да знаю я, – отмахнулся Миронов. – Вот что мне всегда в тебе нравилось, так это нелюбовь к долгим преамбулам. Собственно говоря, дело на первый взгляд не очень серьёзное… но оно заставляет насторожиться. Пока об этом знаю только я. Теперь узнаешь и ты.
3. Прогресс
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 100-й день осени.
...От вынесенного предложения велки, участвовавшие в заседании Совета, впали в некий ступор. Это было нечто такое, что противоречило всему укладу жизни в деревне, замахивалось на сложившиеся многовековые традиции. Нечто такое, что они принять не могли. Не имели права.
– Это... невозможно! – проговорил, наконец, велк Круз, второй после Зора охотник в деревне. – Немыслимо! Как это только могло в голову тебе прийти, Ксюня?!
Сталочка, стоявшая у стены дома Совета, хмуро взглянула на него, но промолчала, ожидая высказываний других участников заседания.
А она всего лишь обратилась этим утром к велку Зору с просьбой разрешить ей ходить в лес вместе с Ласом, Плющом и Зелмой, делая акцент на то, что их будет много, а значит, ей ничто практически не угрожает. Бывший наставник парней, естественно, ответил категорическим отказом: где это видано, чтобы девочки, пусть даже почти взрослые, зимой шастали по лесу, где полно мутов и радиации? И вообще она совсем не подготовлена к походам: не владеет оружием, не обладает необходимыми физическими кондициями...
Ксюня привела другой довод: у неё же есть сверхспособность по мысленному управлению мутами, то есть ей не страшны никакие хищники. И потом: что мешает ей тренироваться, как подсталкру, и повышать свою форму?
Велк задумался, а затем объявил сталочке, что созовёт на следующий день заседание Совета, но если общее мнение будет отрицательным, то Ксюне придётся такое от него, Зора, выслушать!..
А чтобы решение по вопросу «равноправия полов» было максимально объективным, он пригласил на совещание Ласа, Плюща и Зелму. В конце концов, это им надо знать, кого брать в отряд, а кого – нет.
...Поднялся со своего места велк Нурс, которого недавно восстановили в должности руководителя исследований леса. Обвёл глазами притихшую аудиторию и заговорил:
– А почему нет? Почему вы так решили? Потому что так было на протяжении последних Первосталк знает скольких лет, да? А пример Зелмы вас ничему не научил? Да, Ксюне всего семнадцать; да, она не такая сильная и смелая, как Лас, Плющ или тем более велки Зор и Круз. Но её умение позволяет обходиться вовсе без оружия: муты не нападут на неё, если она того не хочет. А главное, у неё есть желание. Вот то, что мы должны учитывать при принятии решения. Каждый человек имеет право на всестороннее развитие и участие в общественной жизни – так гласит один из основных принципов Федерации. Мы же делаем всё для того, чтобы войти в её состав и пользоваться предоставляемыми ею благами. Так почему же мы сейчас должны поступать делать прямо противоположное? Подумайте об этом, коллеги, – закончил он, ввернув, как обычно, заимствованное из языка Зелмы слово, с гордым видом взглянул на велков, на Ксюню, на стоявших около неё юношей и разведчицу и опустился на лавку за столом Совета.
Какое-то время в помещении царило ошеломлённое молчание. «Правители» деревни пытались осмыслить доводы Нурса, молодые люди удивлённо радовались тому, что хоть кто-то высказался за революционную для Сталочной идею, а Зелма... вот она сейчас мыслями была совсем в другом месте и в немного ином времени.
* * *
Военная база (9 километров к югу от Сталочной), прошлым вечером.
– ...Ну, и что вы хотели мне сообщить? – поинтересовалась Зелма у подполковника Миронова. – О чём я должна узнать?
Начальник разведки сектора немного помедлил с ответом. Потом сказал:
– Сегодня утром, когда наш крейсер вошёл в эту систему и приблизился к планете, на её спутнике мы кое-что заметили. Кое-что необычное. Включить экран, – приказал он автоматике кабинета.
На боковой от входа стене с помощью потолочного проектора сначала высветилось обычное изображение местной луны из космоса – простой зеленоватый шарик с неровной поверхностью. Затем оно изменилось.
Луна на картинке стала словно бы плоской и серой, а у её экватора появились какие-то тёмные пятна. Почти чёткой прямоугольной и квадратной формы, как отметила Зелма. И из этих «пустот» исходило слабое голубоватое свечение, временами то гаснувшее, то выплёскивающееся наружу. Определённо, там что-то происходило.
– Когда мы осуществляли манёвр вокруг луны на подходе к планете, – продолжил Миронов, откинувшись в кресле и развернувшись лицом к экрану, – наши сканеры, включённые просто так, на всякий случай, засекли вот это... Ты уже можешь догадаться, что эти тёмные пятна – пустоты под поверхностью спутника, а свечение – электромагнитную активность. Причём не понять, естественное это всё или искусственное. Как будто там постаралась какая-то древняя цивилизация...
– Но мы же знаем, что до нас здесь были только «Би – двадцать второй» и «двести второй», – сказала Зелма, продолжая изучать взглядом изображение. – Может, это от них там что-нибудь осталось?
– С «двести вторым» это исключено. Ты же смотрела данные с бортового компьютера? Там было хоть что-то, что указывало бы на их интерес к спутнику?
– Нет.
– Ну вот. А насчёт «Би-22»... Это было четыреста тридцать лет назад, Зелма. Прошло чуть больше времени, чем от первой ракеты до начала колонизации Галактики. Ничего точно сказать мы уже не можем.
– А отправить экспедицию, узнать, как там, что?..
– Я бы с радостью, – невесело усмехнулся Миронов, – да начальство меня сожрёт за это. А я бы не хотел терять должность, звание... зарплату... А дожидаться разрешения надо будет долго. Может быть, всю местную зиму. И к тому же мы там можем что-нибудь сломать, за что нас потом съедят живьём учёные...
– Ничего, подождём, – ответила Зелма. – Мне не привыкать. Я три года провела в лесу, прежде чем появилась возможность наладить прямой контакт с деревней, – что мне какая-то зима...
– Как бы то ни было, ярко выраженной активности обнаруженный феномен не проявляет, то есть он может оказаться и какой-нибудь местной аномалией: всё-таки космос до конца почти нигде не исследован... Ты права, – заключил Миронов, – будем ждать. А пока по-быстрому организуем лабораторию, где исследуем найденные тобой обломки и установим окончательно причину гибели «Би-202».
