- Вы уж простите, при всем моем уважении к Вам, но дела моей семьи Вас не коим образом не касаются, мы с Николаем Александровичем сами во всем разберемся.
Он вновь усмехнулся, а затем обратился уже ко мне:
- Пойдем, mademoiselle Elise?мадемуазель Элиза (фран.). Есть разговор.
И я кивнула, подчиняясь ему.
В тот момент я и сама не понимала, что шокировало меня больше: тот факт, что Саша впервые обратился ко мне столь официально, или же мое внезапное спасение от неминуемой каторги?
Увы, но в тот момент я этого не знала.
Взяв меня за руку, Александр уводил меня подальше от площади, не обращая ни малейшего внимания на косые взгляды и сплетни прохожих, которые, впрочем, как и мы с городовым, были весьма шокированы происходящим.
Ха, еще бы!
Ведь далеко не каждый день наблюдаешь такую забавную картину.
Младший брат императора спасает юную революционерку от каторги...
Это же просто анекдот какой-то или же отличный заголовок для какого-нибудь желтого издания!
Поверить в происходящее не могла и я сама, а Саша, не обращая никакого внимания на мое недоумение, продолжал идти быстрым шагом, сжимая мою руку в своих цепких пальцах.
Всю дорогу он молчал, сжимая губы и отчаянно стараясь не смотреть в мою сторону.
Вне всяких сомнений он был зол на меня из-за случившегося, но, несмотря на это, все же спас меня из рук правосудия, и в тот момент я не понимала только одного.
Почему?
Зачем он спас меня?
Почему он не позволил городовому отвести меня в участок и привлечь к ответственности за содеянное?
На миг я вспомнила о том, как, будучи в современном мире, полицейские с собаками разгоняли несанкционированный митинг, устроенный жителями моего города после очередной вопиющей несправедливости.
И эта "вопиющая несправедливость", к слову сказать, была весьма банальна - сынок очередного толстосума сбил на пешеходном переходе старушку, добрую, не причинившую никому зла, учительницу музыки, которая всю свою жизнь посвятила работе в школе.
Разумеется, того подонка не посадили, и, более того, он даже легким штрафом не отделался, вот народ и взбунтовался.
Тот митинг подавляли довольно жестко, подавляли практически на моих глазах, и после той истории я четко убедилась в том, что властям глубоко наплевать на судьбу "простых смертных".
Но сегодня...
Сегодня я, можно сказать, провела одиночный пикет в поддержку свержения власти...
А Саша...
Он спас меня, хотя вовсе не был обязан этого делать.
Наконец, мы свернули на одну из безлюдных улочек, и я, наконец-то, осмелилась одарить взглядом своего столь внезапного спасителя.
Александр все еще молчал и злился, а я, сделав глубокий вдох, наконец решилась с ним заговорить.
- Саша, - выдохнула я, все еще посматривая в сторону парня.
Услышав мой голос, Романов-младший остановился и, выпустив мою руку из своих пальцев, одарил меня хмурым взглядом.
- Я слушаю, - проговорил он, всю еще хмурясь от злости.
Вновь тяжело вздохнув, я протерла лицо ладонями, а затем посмотрела на своего собеседника.
- Прости меня, я...
- Стало быть, ты решила пойти по стопам своей старшей сестры? - качая головой, поинтересовался Александр.
С этими словами он вытащил из кармана сложенный пополам листок и громко процитировал написанное:
- "Долой царизм! Свободу крестьянам! Землю народу!"
На этих словах он прыснул от смеха, а затем протянул листовку уже мне.
- Тебе очень повезло, что ты встретила всего лишь меня. Поверь, будь на моем месте кто-нибудь из моих старших братьев, тот же напыщенный индюк Михаил, например, тебя бы в тот же день отправили на каторгу, и это лишь в лучшем случае.
Он вновь вздохнул, а затем хлопнул себя рукой по лбу и опустил взгляд.
- И за что Господь так наказал меня, сведя с тобой? - то ли обращаясь к самому себе, то ли ко мне, пробормотал мужчина, отчаянно стараясь не встречаться со мной глазами.
Отвернувшись от меня, Александр выругался на французском, а я, краснея от стыда, осторожно положила ладонь ему на плечо.
- Саша, - вновь повторила я дрожащим голосом, - Мне так стыдно...
Услышав мои слова, брюнет сразу же обернулся и издал едва слышимый смешок.
- Тебе?! Стыдно?! - с издевкой в голосе проговорил он, обращаясь ко мне, - Знаешь, ma chere?моя дорогая (фран.), если кто и может стыдиться сейчас, то уж точно не ты...
С этими словами он вновь вздохнул, а затем неожиданно взял мое лицо за подбородок и развернул к себе.
От неожиданности мое сердце бешено застучало в груди, а во рту пересохло.
- Я не понимаю только одного... Зачем ты связалась с революционным сообществом, или же ты случайно оказалась в столь занятной компании?
Большие зеленые глаза прожигали меня насквозь и ждали ответа, а тонкие пальцы брюнета осторожно поглаживали мой подбородок, отчего по моему телу пробежала волна мурашек, а сердце еще сильнее застучало в груди.
"Почему на меня так действуют его прикосновения?" - пронеслось в ту минуту в моих мыслях, - "Почему каждый раз, когда он прикасается ко мне, в моей душе пылает настоящий пожар?".
Увы, но в ту минуту ответов на эти вопросы у меня еще не было, а Саша, то ли намеренно, то ли нет, продолжал свою сладкую пытку.
Все еще поглаживая пальцами мой подбородок, он продолжал внимательно всматриваться в мои глаза и ждать ответы на свои вопросы.
- Просто ответь, почему? - шепотом повторил он, не отводя от меня взгляда.
Взмахнув ресницами, я приоткрыла свои пухлые губы, а затем осторожно произнесла:
- Саша, прости, мне так стыдно...
Мои голубые глаза в ту минуту отчаянно молили о прощении, и я, сама того не замечая, поймала себя на мысли, что мне действительно стыдно из-за случившегося.
Ведь я по собственной глупости поставила Александра в неловкое положение и теперь, вне всяких сомнений, все желтые газетенки разойдутся сенсационной новостью, а весь высших свет Петербурга и Москвы будет судачить о случившемся.
Боже, какая же я дура! Какая же я дура!
Я уже стала было мысленно продумывать свои дальнейшие извинения, как внезапно услышала за спиной голос своей младшей сестры.
- Лиза? Что-то стряслось?
От услышанного мы с Александром переглянулись.
Саша выпустил мое лицо из своих пальцев и грустно уставился на Лену, которая со всех ног спешила к нам.
Подойдя ближе, девушка перевела удивленный взгляд с меня на моего спутника, а затем испугано спросила, обращаясь к нему:
- Александр Александрович, доброго Вам дня. Моя сестра совершила какую-то оплошность? - осторожно поинтересовалась Елена, подходя ко мне ближе.
- Доброго дня. Право, все в порядке. Мы с Лизаветой просто беседовали, - мягко ответил Саша, бросив короткий взгляд в мою сторону.
Попрощавшись с нами, он уже хотел было уйти, как внезапно обернулся и чуть слышно сказал, обращаясь к моей сестре:
- Елена Алексеевна, если Вас не затруднит, поговорите с Лизаветой. Поверьте, вам будет, что обсудить.
С этими словами он удалился, а я, поймав на себе взгляд Саши, облегченно вздохнула, ведь на прощание он одарил меня легкой улыбкой, а, значит, он уже не злится на меня.
Значит, он меня простил.
И осознание этого факта грело мне сердце.
========== Глава 15 ==========
Я сидела возле окна и, скрестив руки на груди, вспоминала события минувшего дня.
Крупные дождевые капли барабанили по окнам, солнце уже потихоньку появлялось на линии горизонта, но я все еще, не смыкая глаз, продолжала сидеть возле окна, тихо наблюдая за разбушевавшейся непогодой.
Той ночью мне так и не удалось уснуть, ведь все мои мысли были целиком и полностью поглощены недавними событиями, осмыслить которые я все еще была не в силах.
Сегодня, а, точнее сказать, вчера, Марк Волков, мой возлюбленный, народный герой и освободитель России, впервые продемонстрировал мне свое истинное лицо, и его поступок все еще никак не укладывался у меня в голове.
Зажмурив глаза, я тяжело вздохнула и, оглядевшись по сторонам, пробормотала едва слышимые ругательства в адрес соратников "Доброй воли", в сторонники которой я так долго мечтала попасть, еще будучи в XXI веке.
Как он мог бросить меня в центре площади с ворохом революционных листовок в руках?
Ну, как?!
Увы, но осознать и принять этот факт я была не в силах, ведь он упорно диссонировал с образом идеального супергероя, который накрепко укрепился в моем сознании еще с юных лет.
От воспоминаний о школьных годах, на моем лице мелькнула едва заметная улыбка, и я чуть слышно усмехнулась.
В памяти всплыл эпизод, когда я, еще будучи тринадцатилетней наивной дурочкой, впервые увидела в школьном учебнике черно-белую фотографию этого "красного супермена", и мое сердце быстрее застучало в груди.
"Какой красивый и отважный молодой человек!" - весело думала я тогда, поглаживая указательным пальцем черно-белое изображение на страницах учебника.
Наверное, тот параграф был единственным из всех, который я изучила от корки до корки и которым, чуть ли не каждый день, зачитывалась до дыр.
История знаменитого Марка Волкова и его революционного движения, так тронула меня, что я и сама невольно думала, что непременно разделила бы идеи этой общности, если бы они существовали в современном мире.
"Он такой молодец! Он - настоящий мужчина!" - думала я тогда, в очередной раз перечитывая параграф из учебника истории.
Он - настоящий освободитель, он - боец за русский народ, который долгие годы, точнее сказать, века, жил под гнетом немецкой аристократии.
До недавних пор я целиком и полностью была уверена в Марке, и во мне не было ни грамма сомнения.
Так долго я грезила мечтой стать его спутницей!
Так долго мечтала, хотя бы разок, увидеть его воплоти!
Так долго хотела, хотя бы раз, заговорить с ним, услышать его голос или же прикоснуться к нему...
И я увидела его.
Смогла с ним заговорить и даже пофлиртовать.
А потом...
Потом он просто бросил меня в центре площади, отдав на растерзание в руки правосудия.
Только почему?
Зачем он так поступил со мной?
Увы, но ответа на этот вопрос так и не было.
От воспоминаний о прошлом на моих глазах стали появляться слезы, а сердце до боли сжалось в груди.
В тот момент я чувствовала себя маленькой девочкой, которая по собственной глупости вляпалась в неприятности и которая своими собственными руками чуть не отправила себя пожизненную каторгу.
И, возможно, так и случилось бы, если бы не мой внезапный спаситель, который, каким-то немыслимым образом, вдруг оказался рядом со мной и спас мне жизнь.
- Саша, - зачем-то вслух произнесла я, совершенно не замечая, как мои губы мгновенно растянулись в легкой улыбке.
Ведь если бы не он, то я действительно вляпалась бы в крупные неприятности, и, вполне возможно, закончила бы свою жизнь если не с киркой на Сахалине, то только на виселице.
Если бы не Александр, то моя жизнь, в этой интересной и одновременно сложной эпохе, закончилась бы, не успев начаться.
И, что самое странное, я никак не могла понять причину, по которой мой новый знакомый меня спас, рискнув ради меня, как минимум, собственной репутацией и, как максимум, своей головой.
Ведь, вне всяких сомнений, желтая пресса так просто не оставит случившееся.
Ведь для них - это настоящая сенсация и очередной повод, чтобы разразить настоящий скандал в лице высшего света!
Еще бы, ведь далеко не каждый день младший брат императора спасает юную революционерку от каторги, причем спасает у всех на виду!
От одной только мысли о том, что я могла невольно причинить боль Александру, мое сердце до боли сжалось в груди.
"Нет, он ни коим образом не должен пострадать в этой истории!" - кусая губу, думала я в ту минуту.
Он не должен пострадать.
А иначе...
Иначе я просто разорву этих дотошных газетчиков голыми руками!
Сжав руки в кулаки, я громко выругалась, а затем протерла лицо ладонями и вновь прикусила губу.
"И как так случилось...", - накручивая на палец локон своих светлых волос, раздумывала я, - "Как так вышло, что за такой короткий промежуток времени Саша стал мне так дорог, что я так сильно переживаю за его дальнейшую судьбу?".
Эх, жаль.
Не будь он Романовым, то, возможно, я бы...
Хотя...
От грустных мыслей меня отвлек скрип двери.
- Да?! - испуганно выкрикнула я, поворачиваясь в сторону источника звука.
От неожиданности мое сердце бешено застучало, а во рту пересохло.
В голову мгновенно стали закрадываться довольно глупые мысли в духе: "Уж не жандармы ли по мою душу пришли", и я на ватных ногах последовала к двери.
Сделав пару шагов, я заметила, как дверь в мою комнату распахнулась, и вскоре передо мной уже стояла отчего-то недоуменная Елена.
- Ох, Лена! - выдохнула я, хватаясь за сердце, как ты меня напугала!
В ту минуту мне стоило огромных усилий сдержать себя и не выругаться матом, ведь моя дореволюционная сестренка-аристократка вряд ли поняла бы современный сленг.
- Лизонька, ты не спишь? - ласково начала Елена, виновато посматривая в мою сторону, - Ты уж прости меня, но я...
На миг Лена замолчала, будто бы не решаясь что сказать, и, тяжело вздохнув, вновь покосилась в мою сторону в надежде на то, что уже я, начну такую непростую беседу.
Присев в одно из кресел, я жестом предложила девушке присоединиться, махнув в сторону кресла-качалки, которое располагалось напротив моего.
Поймав на себе мой взгляд, Лена послушно кивнула и, присев напротив меня, отчего-то замолчала.
В следующую минуту молчали уже мы обе.
Я - нервно ерзала в кресле, Лена же, сцепив руки в замок, собиралась с мыслями, чтобы начать довольно непростой разговор.
И, наконец, она заговорила.
Бросив короткий взгляд в сторону окна, на губах девушки мелькнула едва заметная улыбка.
- Какая грустная погода, n'est-ce pas?разве не так (фран.)? - все еще не отрывая взгляда от окна, проговорила Елена, - Так забавно. Ведь я тоже сегодня так и не смогла уснуть. Всю ночь читала занимательную книгу.
На этих словах Лена вновь улыбнулась, после чего осторожно посмотрела на меня.
Накрыв мою ладонь своей, девушка внимательно вгляделась в мои глаза, а затем мягко спросила:
- Лизонька, я же вижу, тебя что-то тревожит... И ты не должна закрываться от меня... Поверь, ты можешь целиком и полностью мне доверять, ведь я твоя...
- Сестра? - саркастично усмехнувшись, я закончила фразу вместо Елены.
Сделав глубокий вдох, я вновь протерла лицо ладонями, и, одарив свою собеседницу ехидной улыбкой, иронично добавила:
- Забавно. Ты не находишь? Ведь Маша говорила мне примерно тоже самое ровно за несколько минут до того, как я оказалась в центре этой проклятой площади...
Вскочив со своего места, я взъерошила правой рукой свои светлые волосы, а затем вновь посмотрела на Елену, в лице которой читалась едва скрываемая грусть и удивление.
Поднявшись со своего места, девушка чуть дотронулась до моего плеча, а затем чуть слышно проговорила:
- Она просто не знала. Маша никогда не стала бы подставлять свою собственную сестру... Все дело в Викторе, ведь, как ты знаешь, ей сейчас движет лишь любовь к этому господину...
На этих словах Елена мгновенно помрачнела, и я даже на миг подумала о том, что ей и вовсе не хочется обсуждать эту тему, собственно, как и мое участие в рядах "Доброй воли".
