- Пошли, поужинаем где-нибудь?
Розмари вскинула брови, а потом кивнула.
- В Глобусе марокканская кухня.
- Сойдет и рыба с картошкой из ближайшего паба.
- Я только переоденусь.
В случае с Розмари это означало две вещи: ее ужасные платья времен Мартина Нортона и ее сарафаны. Ах, да, еще ее индийская юбка, в которую, Розмари, собственно и облачилась сейчас, и на ходу теперь, морщась от боли, надевала утащенную у меня рубашку.
- Ты же не против?
Каждый раз, когда она делала шаг, бубенцы на ножном браслете позвякивали, и покачивался листок на шпильке, которой были сколоты ее волосы.
Я сам загнал себя в ловушку. Я приютил беспомощного котенка, и сам не понял, когда слабое, несчастное существо пробралось ко мне под кожу. Мартин, разведшийся — да еще так грязно! - с этой женщиной ради надувной куклы, был круглым идиотом. Думаю, увидев ее сейчас, он пожалел бы о своем решении. И эта мысль меня здорово нервировала, потому что я не знал даже, почему Розмари вообще вышла за него. Любила?
- Что ты так на меня смотришь? Если ты возражаешь, я верну рубашку.
- Я кажется уже говорил: носи на здоровье. И сядь. Поразительно, как это среди всех твоих достоинств столь явно нет таланта парикмахера?
- Ну извини, - проворчала Розмари, - если я не так шикарна, как Герти, и не так элегантна, как миссис Хольден.
Поверь, Розмари, ты великолепна.
Паб в паре кварталов от дома всегда мне нравился: уютное местечко, полное народа. Самое то, если хочешь подумать о делах. И готовили здесь вполне сносно. По крайней мере, Розмари отнеслась к местному карри благосклонно.
- Тебе нужно помириться с Юки.
Меня немного удивила серьезность тона. Но, наверное, он и не мог быть иным, ведь родных у Розмари фактически не было. А я вот так запросто ссорился с сыном.
- Могу я задать личный вопрос? Твоя бывшая жена… Какая она?
И Розмари отвела взгляд. И тон был такой, словно она спросила о чем-то постыдном.
- Красивая. Сильная. Умная. Властная.
- Что же ты тогда развелся? - пробормотала Розмари.
Ревнует что ли? Я попытался поймать ее взгляд, но Розмари смотрела мимо меня.
- Мы не понравились друг другу с первого взгляда. И Наоко не умеет менять свое мнение. Я ее раздражал, она - меня. Рано или поздно это нужно было прекратить. От нас двоих остался только Юки, и он умудрился нахватать от своих родителей все самое худшее. О, Кил!
Я, радуясь возможности сменить тему, помахал рукой. Килиан подсел за наш столик и поцеловал Розмари руку. Что-то он слишком галантен с моей… компаньонкой.
- Я поговорил с лечащим врачом старика… пинту светлого, мэм, - Кил откинулся на спинку дивана, почти касаясь рукой плеча Розмари. - Прошел уже десяток лет, но док вспомнил многое. Говорит, мало кто из его пациентов был так же щедр.
- И что?
Кил посмотрел на меня удивленно. Да, да, я груб и нетерпелив.
- Старик был вполне здоров, и его смерть оказалась для дока Мортимера неожиданностью. Он указал на это, поговорил с полицией, но ты ведь понимаешь, как они поступили. Старик умер мирно, своей смерть. Единственный наследник в деньгах не нуждался. Так все и заглохло.
- А если это все-таки было убийство… как его можно было устроить?
Кил пожал плечами.
- Наперстянка. Укол адреналина. Да мало ли способов? Он мог быть здоров для своего возраста, но сердце изнашивается с годами.
- Но это могло быть убийство?
- О! - застонал Кил. - Какой же ты упрямый!
- Да. Упрямый.
- Нельзя полностью исключить, что смерть старика была насильственной, - сдался Килиан. - Всегда остается определенная вероятность, что это убийство.
- Пятьдесят процентов, - пробормотала Розмари. - Или да, или нет.
- Вот именно! - обрадовался Кил.
Тем не менее, вероятность есть, и я все больше убеждаюсь, что Памела Хэ убила старика и Арианрод Браунд. И эти дове не были первыми ее жертвами. Больно чисто сработано.
- Можешь оказать мне еще одну услугу?
Киллиан мрачно посмотрел на меня.
- Еще одну? А что потом? Еще одну? И еще?
- Ты превратно понимаешь дружбу. Девушка лет двадцати пяти-двадцати семи. В детстве или подростковом возрасте была жертвой насилия, на спине у нее остались шрамы. Возможно, она родом из Шотландии.
- Сколько подробностей, - проворчал Киллиан. - Уж теперь-то я точно ее найду. Ладно, постараюсь. Но ты мне должен пинту пива и партию в дартс.
Розмари
В пабе мы засиделись. Тамагава явно не хотел идти домой и решать проблемы с сыном, а мне в принципе было все равно. Да и к тому же, в пабе мне понравилось. Здесь было уютно, не слишком многолюдно, почти тихо, по крайней мере, играла неназойливая музыка. Я, с ногами забравшись на диванчик, смотрела как Тамагава и Киллиан играют в дартс. Компаньон побеждал. В итоге домой мы собрались только когда уже стемнело. Вечер был сурой и туманный, дождь собирался. Что-то во всем этом было зловещее, так и ожидалось: с минуты на минуту нагрянут неприятности.
Предчувствия такого рода редко меня обманывали.
Под фонарем напротив паба стоял Мартин. Так знакомо мигал огонек его сигареты.
- Розмари?
Тамагава тронул меня за локоть. Как хотелось развернуться, обнять его, лицом уткнуться ему в шею, спрятаться. Мартин стоял и манил меня пальцем.
- Розмари? - повторил Тамагава встревожено. Ему, единственному во всем мире, было до меня дело.
- Мне… нужно кое с кем поговорить. Пожалуйста, иди вперед. Я тебя нагоню.
- Ты уверена?
Нет — я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука — я ни в чем не уверена, кроме тебя. Просто это нужно сделать.
- Шунскэ, пожалуйста.
Я назвала его по имени, и он вздрогнул, словно не ожидал подобного.
- Хорошо, но не задерживайся. Уже поздно.
Я дождалась, пока он скроется за поворотом, и подошла к Мартину. Когда-то я любила его. Теперь могла взглянуть чистым, свободным от слепого обожания взглядом. Я влюбилась, потому что считала его своим спасителем. Мартин им не был.
- Привет, Рози, - сказал он, словно мы утром расстались.
- П-привет…
У меня не хватило духа ответить ему хоть что-то внятно. Я могла только мямлить, беспомощное ничтожество, как мямлила всю свою жизнь. Наконец я выдавила:
- Я… я не з-знаю, г-где твоя люб-любовница…
- Не о том речь.
Мартин взял меня за руку. Это всегда было так неприятно? Ведь я же занималась любовью — сексом — с этим мужчиной.
- Мне звонил Генри.
Моя ладонь стала совсем потной и выскользнула из его пальцев.
- Он, конечно, недоволен разводом. Но он понимает, как нам было нелегко.
Нам… конечно…
- Тебе лучше вернуться омой. Генри с дядей ждут тебя.
Генри… с дядей… ждут…
- Хватит мямлить! Я отвезу тебя. Собирай вещи. Где ты живешь? У какого-то япошки?
Я должна была проявить решимость, сказать, что никуда не поеду. Но я — жалкое создание — могла только мямлить. Мартин схватил меня за руку и тряхнул.
- Хватит бормотать, как идиотка! Где твои вещи?
- Се-сейас… - я огляделась, ища пути к отступлению. Мартин не знал, где я живу, и Тамагаву он не узнал. - Паб, мои вещи в пабе. Подожди минутку.
Я метнулась назад. В пабе народу теперь было больше, но мне не затеряться в толпе, а запираться в туалете нелепо и бессмысленно. Я перегнулась через стойку.
- Можете мне помочь?
Владельца паба звали Брайан, и он знал Тамагаву.
- Чем, мисс?
Я оглянулась. Мартин как раз зашел в паб.
- Это мой бывший муж, преследует меня. У вас есть черный ход? Пожалуйста, задержите его!
Брайан посмотрел на меня, потом на Мартина, и кивнул.
- Туда, мисс. Через кухню. Кейт вас проводит.
Я поспешила за официанткой, пригибаясь и прячась за спинами посетителей, чтобы Мартин меня не заметил. Протиснувшись между столами на кухне, я пожала руку Кейт.
- Спасибо!
- Не волнуйтесь, мы его задержим, - пообещала девушка.
Я выбежала и поспешила полупустыми улицами, надеясь как можно скорее добраться до дома. Не нужно мне было расставаться с Тамагавой. Рядом с ним я была уверенной в себе, а стоило нам разлучиться на какое-то время, и я опять превратилась в мямлящее, беспомощное существо.
Мне нужен Тамагава.
Это пугает, до какой степени он мне нужен.
Я прибавила шаг.
Вроде бы — вроде бы… - никто меня не преследовал, и все же я ускорила шаг, желая как можно скорее добраться до дома.
Он был темен, нигде не горела ни одна лампа. Дверь была распахнута настежь. Мне стало страшно, паника накатила, а еще паранойя: болезненная убежденность, что дело плохо. Я поднялась на крыльцо и тихо позвала:
- Шунскэ.
Тишина. Я позвала чуть громче.
- Шунскж!
- Я… здесь… свет… пожалуйста…
Я щелкнула выключателем.
- Боже!
- Только не драматизируй.
Да действительно, с чего бы мне? Все в комнате перевернуто, даже диван повален, повсюду осколки стекла и керамики, и Тамагава — весь в крови.
- Тамагава в порядке. Оу… кажется, я плечо вывихнул. Помоги мне встать.
- Надо врача вызвать!
Цепляясь за меня, Тамагава поднялся и пару минут стоял, уткнувшись лицом в мои волосы. В ту минуту я забыла обо всех своих проблемах. Значение имел один только Шунскэ.
- Сядь. Я вызову врача.
Он только крепче вцепился в меня.
- Нет. Вызови такси.
- Что?
Тебя по голове ударили?
- Нет. Надо уезжать. Живо.
Мне пришлось послушаться, потому что Тамагава был настроен решительно, а в таких случаях его практически невозможно было переупрямить. Я вызвала такси, и мы уехали минут десять спустя, не взяв ничего, кроме денег.
- Куда мы?
- В отель, - сквозь зубы процедил Шунскэ. - Притормозите у аптеки.
Я настаивала, что нам нужно к врачу, но переубедить Тамагаву не сумела. Пришлось просто купить кое-какие средства от ушибов, заживляющую мазь и обезболивающее. И я это тебе припомню, Тамагава, чертов, Шунскэ!
Отель Тамагава выбрал не из дешевых, но там его, похоже, знали. По крайней мере номер побитому типу с девицей дали без нареканий. Не роскошный, но вполне пристойный, грех жаловаться. Кровать была одна, застеленная белым покрывалом. Тамагава посмотрел на нее скептически, потом на свою изгвазданную кровью одежду, после чего присел на край стола. Я помогла ему снять рубашку и футболку.
Ладно, если не обращать внимания на вон те синяки, на порез на плече и на ссадины на подбородке, он очень даже неплохо выглядит.
- Спасибо за оптимизм, - рассмеялся Шунскэ и скривился. - Больно…
- Погоди, погоди минутку!
Врач из меня был никудышный, но вдвоем мы кое-как разобрались с травмами. Ощупав себя в задумчивости, Тамагава решил, что ничего не сломано. Даже и не знаю, можно ли было доверять его ощущениям. В любом случае, гостиничный халат он надевал медленно, морщась при каждом движении.
В конце концов, мы легли на постель, одетые, на приличном расстоянии друг от друга.
- Что произошло?
- Как с Мартином поговорила?
Я отвечать не собиралась, Шунскэ тоже, так что мы зашли в тупик. И в итоге, не смотря на все произошедшее, я быстро уснула.
Этот сон запомнился в подробностях. Я стояла, голая, в одном фартуке на помосте, и Мартин продавал меня с аукциона. Он расхваливал мои достоинства: я прекрасна в готовке, сносна в постели, ем немного. И на меня смотрели сотни пар глаз, но в них не было интереса. Я не была им нужна даже как секс-кукла или кухонный комбайн. И тогда Мартин просто столкнул меня с помоста вниз, и я летела, летела, видя, как приближается куча ненужных вещей, таких же брошенных и сломанных, как я.
Это не был страшный сон. Горькая реальность, вот и все.
Вокруг было темно, и это радовало меня. Слезы злости и обиды — самые противные. Никогда не хочется, чтобы их видели.
Теплые, обжигающие даже сквозь ткань пальцы скользнули по моему позвоночнику. Я, должно быть, вздрогнула. Шунскэ провел рукой по моей талии, прижал ладонь к моему животу, как-то удивительно… неинтимно, а потом я ощутила дыхание на шее, на мочке уха. Кожу закололо тревожно.
- Это только сон.
- Знаю. Дурацкий сон.
Я попыталась отодвинуться, но Шунскэ только прижал меня крепче, и на мгновение я ощутила теплые губы на своей шее. Ощущение это длилось долю секунды и пропало раньше, чем я успела как-то отреагировать. Нужно было отодвинуться, но вместо этого я расслабилась, сама прижалась к нему. Очень спокойно. Очень уютно. Очень безопасно.
- Что произошло? Не расскажешь?
- Я уже жалею, что заказал у дорогой Кэри эти духи, - невнятно пробормотал Шунскэ. - Они меня с ума сведут.
Я предпочла не думать, что это может значить. К тому же, Тамагава выпустил меня из объятий и сел. Вспыхнул свет. Морщась, он потянулся за лекарством и стаканом воды.
- Больно? - задала я самый глупый в мире вопрос, также садясь.
- Ага. Я вошел в дом, на меня напали трое, а еще двое в этот момент переворачивали все вверх дном.
- Трое?! - я схватила Шунскэ за руку.
- Я крутой парень, - хмыкнул он. - Иди сюда.
Не знаю, почему я послушалась. Я подсела ближе, обняла его за талию и осторожно положила голову ему на плечо.
- Встреча с Мартином тебя расстроила.
- Меня всегда расстраивает напоминание о том, какая я дура, жалкое и беспомощное существо.
Теплые губы коснулись моего виска. Это успокаивало, как и легкое поглаживание плеча.
- Я думаю, нападение произошло из-за Сумирэ.
Я повернула голову и посмотрела на Тамагаву. Он глядел мимо меня в потолок.
- Я уже поняла, что она тебе не нравится.
Шунскэ протянул руку и щелкнул выключателем. Комната погрузилась во тьму, в которой отчего-то стало еще спокойнее.
- Эти пятеро что-то искали. Едва ли у меня дома есть что-то настолько ценное — кроме тебя. Значит, что-то появилось там совсем недавно. А совсем недавно у нас в доме появилась, причем из ниоткуда, только Сумирэ.
- Погоди-ка… - я потерла перевязанную руку. Ожег чесался страшно. - Этот переполох на кухне, когда Сумирэ обожгла меня… Она ведь могла тогда что-то спрятать…
- Завтра посмотрим, - я ощутила кивок, после которого Тамагава бесцеремонно уткнулся подбородком мне в макушку. - Давай спать.
Я расслабилась, чувствуя странное, удивительно приятное спокойствие. Никогда и ни с кем мне не было настолько хорошо и уютно. Это было опасно. Я могу влюбиться в этого человека, если так пойдет дальше.
- Неплохо бы. - шепнул Шунскэ. - Давно в меня никто не влюблялся.
Черт!
- Не тушуйся, компаньон, - так же шепотом посоветовал Шунскэ, и я ощутила прикосновение губ ко лбу, а потом он снова устроил подбородок у меня на макушке. - Я уже привык.
Я попыталась отстраниться, но Шунскэ держал меня крепко. Вырываться сейчас, когда он был так сильно избит, я не стала.
- Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени, - пробормотал Шунскэ.
Я, кажется, покраснела, но вырываться не стала. По-хорошему, мне нужно если не встать, то хотя бы отодвинуться на край постели. Но я не стала этого делать, я просто закрыла глаза и решила, пока не прошло это ощущение покоя, уснуть.
Шунскэ
Проснувшись, я думал некоторое время, как бы выбраться из-под Розмари, ее не потревожив. Она спала безмятежно, положив голову мне на грудь, обняв меня за талию. Было тяжело, немного больно, и в то же время, не хотелось ее будить. Она звала меня по имени, и это вызывало странное тепло. Минувшей ночью я чуть не поцеловал ее, остановила лишь боль во всем теле. Не знаю, что тревожило больше: то, что она побила бы меня, или же то, что могла оказаться благосклонна. В любом случае, пришлось бы мне со всеми синяками туго.
В конце концов я аккуратно выбрался из-под приятного гнета и укрыл Розмари одеялом.
Розмари вскинула брови, а потом кивнула.
- В Глобусе марокканская кухня.
- Сойдет и рыба с картошкой из ближайшего паба.
- Я только переоденусь.
В случае с Розмари это означало две вещи: ее ужасные платья времен Мартина Нортона и ее сарафаны. Ах, да, еще ее индийская юбка, в которую, Розмари, собственно и облачилась сейчас, и на ходу теперь, морщась от боли, надевала утащенную у меня рубашку.
- Ты же не против?
Каждый раз, когда она делала шаг, бубенцы на ножном браслете позвякивали, и покачивался листок на шпильке, которой были сколоты ее волосы.
Я сам загнал себя в ловушку. Я приютил беспомощного котенка, и сам не понял, когда слабое, несчастное существо пробралось ко мне под кожу. Мартин, разведшийся — да еще так грязно! - с этой женщиной ради надувной куклы, был круглым идиотом. Думаю, увидев ее сейчас, он пожалел бы о своем решении. И эта мысль меня здорово нервировала, потому что я не знал даже, почему Розмари вообще вышла за него. Любила?
- Что ты так на меня смотришь? Если ты возражаешь, я верну рубашку.
- Я кажется уже говорил: носи на здоровье. И сядь. Поразительно, как это среди всех твоих достоинств столь явно нет таланта парикмахера?
- Ну извини, - проворчала Розмари, - если я не так шикарна, как Герти, и не так элегантна, как миссис Хольден.
Поверь, Розмари, ты великолепна.
Паб в паре кварталов от дома всегда мне нравился: уютное местечко, полное народа. Самое то, если хочешь подумать о делах. И готовили здесь вполне сносно. По крайней мере, Розмари отнеслась к местному карри благосклонно.
- Тебе нужно помириться с Юки.
Меня немного удивила серьезность тона. Но, наверное, он и не мог быть иным, ведь родных у Розмари фактически не было. А я вот так запросто ссорился с сыном.
- Могу я задать личный вопрос? Твоя бывшая жена… Какая она?
И Розмари отвела взгляд. И тон был такой, словно она спросила о чем-то постыдном.
- Красивая. Сильная. Умная. Властная.
- Что же ты тогда развелся? - пробормотала Розмари.
Ревнует что ли? Я попытался поймать ее взгляд, но Розмари смотрела мимо меня.
- Мы не понравились друг другу с первого взгляда. И Наоко не умеет менять свое мнение. Я ее раздражал, она - меня. Рано или поздно это нужно было прекратить. От нас двоих остался только Юки, и он умудрился нахватать от своих родителей все самое худшее. О, Кил!
Я, радуясь возможности сменить тему, помахал рукой. Килиан подсел за наш столик и поцеловал Розмари руку. Что-то он слишком галантен с моей… компаньонкой.
- Я поговорил с лечащим врачом старика… пинту светлого, мэм, - Кил откинулся на спинку дивана, почти касаясь рукой плеча Розмари. - Прошел уже десяток лет, но док вспомнил многое. Говорит, мало кто из его пациентов был так же щедр.
- И что?
Кил посмотрел на меня удивленно. Да, да, я груб и нетерпелив.
- Старик был вполне здоров, и его смерть оказалась для дока Мортимера неожиданностью. Он указал на это, поговорил с полицией, но ты ведь понимаешь, как они поступили. Старик умер мирно, своей смерть. Единственный наследник в деньгах не нуждался. Так все и заглохло.
- А если это все-таки было убийство… как его можно было устроить?
Кил пожал плечами.
- Наперстянка. Укол адреналина. Да мало ли способов? Он мог быть здоров для своего возраста, но сердце изнашивается с годами.
- Но это могло быть убийство?
- О! - застонал Кил. - Какой же ты упрямый!
- Да. Упрямый.
- Нельзя полностью исключить, что смерть старика была насильственной, - сдался Килиан. - Всегда остается определенная вероятность, что это убийство.
- Пятьдесят процентов, - пробормотала Розмари. - Или да, или нет.
- Вот именно! - обрадовался Кил.
Тем не менее, вероятность есть, и я все больше убеждаюсь, что Памела Хэ убила старика и Арианрод Браунд. И эти дове не были первыми ее жертвами. Больно чисто сработано.
- Можешь оказать мне еще одну услугу?
Киллиан мрачно посмотрел на меня.
- Еще одну? А что потом? Еще одну? И еще?
- Ты превратно понимаешь дружбу. Девушка лет двадцати пяти-двадцати семи. В детстве или подростковом возрасте была жертвой насилия, на спине у нее остались шрамы. Возможно, она родом из Шотландии.
- Сколько подробностей, - проворчал Киллиан. - Уж теперь-то я точно ее найду. Ладно, постараюсь. Но ты мне должен пинту пива и партию в дартс.
Розмари
В пабе мы засиделись. Тамагава явно не хотел идти домой и решать проблемы с сыном, а мне в принципе было все равно. Да и к тому же, в пабе мне понравилось. Здесь было уютно, не слишком многолюдно, почти тихо, по крайней мере, играла неназойливая музыка. Я, с ногами забравшись на диванчик, смотрела как Тамагава и Киллиан играют в дартс. Компаньон побеждал. В итоге домой мы собрались только когда уже стемнело. Вечер был сурой и туманный, дождь собирался. Что-то во всем этом было зловещее, так и ожидалось: с минуты на минуту нагрянут неприятности.
Предчувствия такого рода редко меня обманывали.
Под фонарем напротив паба стоял Мартин. Так знакомо мигал огонек его сигареты.
- Розмари?
Тамагава тронул меня за локоть. Как хотелось развернуться, обнять его, лицом уткнуться ему в шею, спрятаться. Мартин стоял и манил меня пальцем.
- Розмари? - повторил Тамагава встревожено. Ему, единственному во всем мире, было до меня дело.
- Мне… нужно кое с кем поговорить. Пожалуйста, иди вперед. Я тебя нагоню.
- Ты уверена?
Нет — я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука — я ни в чем не уверена, кроме тебя. Просто это нужно сделать.
- Шунскэ, пожалуйста.
Я назвала его по имени, и он вздрогнул, словно не ожидал подобного.
- Хорошо, но не задерживайся. Уже поздно.
Я дождалась, пока он скроется за поворотом, и подошла к Мартину. Когда-то я любила его. Теперь могла взглянуть чистым, свободным от слепого обожания взглядом. Я влюбилась, потому что считала его своим спасителем. Мартин им не был.
- Привет, Рози, - сказал он, словно мы утром расстались.
- П-привет…
У меня не хватило духа ответить ему хоть что-то внятно. Я могла только мямлить, беспомощное ничтожество, как мямлила всю свою жизнь. Наконец я выдавила:
- Я… я не з-знаю, г-где твоя люб-любовница…
- Не о том речь.
Мартин взял меня за руку. Это всегда было так неприятно? Ведь я же занималась любовью — сексом — с этим мужчиной.
- Мне звонил Генри.
Моя ладонь стала совсем потной и выскользнула из его пальцев.
- Он, конечно, недоволен разводом. Но он понимает, как нам было нелегко.
Нам… конечно…
- Тебе лучше вернуться омой. Генри с дядей ждут тебя.
Генри… с дядей… ждут…
- Хватит мямлить! Я отвезу тебя. Собирай вещи. Где ты живешь? У какого-то япошки?
Я должна была проявить решимость, сказать, что никуда не поеду. Но я — жалкое создание — могла только мямлить. Мартин схватил меня за руку и тряхнул.
- Хватит бормотать, как идиотка! Где твои вещи?
- Се-сейас… - я огляделась, ища пути к отступлению. Мартин не знал, где я живу, и Тамагаву он не узнал. - Паб, мои вещи в пабе. Подожди минутку.
Я метнулась назад. В пабе народу теперь было больше, но мне не затеряться в толпе, а запираться в туалете нелепо и бессмысленно. Я перегнулась через стойку.
- Можете мне помочь?
Владельца паба звали Брайан, и он знал Тамагаву.
- Чем, мисс?
Я оглянулась. Мартин как раз зашел в паб.
- Это мой бывший муж, преследует меня. У вас есть черный ход? Пожалуйста, задержите его!
Брайан посмотрел на меня, потом на Мартина, и кивнул.
- Туда, мисс. Через кухню. Кейт вас проводит.
Я поспешила за официанткой, пригибаясь и прячась за спинами посетителей, чтобы Мартин меня не заметил. Протиснувшись между столами на кухне, я пожала руку Кейт.
- Спасибо!
- Не волнуйтесь, мы его задержим, - пообещала девушка.
Я выбежала и поспешила полупустыми улицами, надеясь как можно скорее добраться до дома. Не нужно мне было расставаться с Тамагавой. Рядом с ним я была уверенной в себе, а стоило нам разлучиться на какое-то время, и я опять превратилась в мямлящее, беспомощное существо.
Мне нужен Тамагава.
Это пугает, до какой степени он мне нужен.
Я прибавила шаг.
Вроде бы — вроде бы… - никто меня не преследовал, и все же я ускорила шаг, желая как можно скорее добраться до дома.
Он был темен, нигде не горела ни одна лампа. Дверь была распахнута настежь. Мне стало страшно, паника накатила, а еще паранойя: болезненная убежденность, что дело плохо. Я поднялась на крыльцо и тихо позвала:
- Шунскэ.
Тишина. Я позвала чуть громче.
- Шунскж!
- Я… здесь… свет… пожалуйста…
Я щелкнула выключателем.
- Боже!
- Только не драматизируй.
Да действительно, с чего бы мне? Все в комнате перевернуто, даже диван повален, повсюду осколки стекла и керамики, и Тамагава — весь в крови.
- Тамагава в порядке. Оу… кажется, я плечо вывихнул. Помоги мне встать.
- Надо врача вызвать!
Цепляясь за меня, Тамагава поднялся и пару минут стоял, уткнувшись лицом в мои волосы. В ту минуту я забыла обо всех своих проблемах. Значение имел один только Шунскэ.
- Сядь. Я вызову врача.
Он только крепче вцепился в меня.
- Нет. Вызови такси.
- Что?
Тебя по голове ударили?
- Нет. Надо уезжать. Живо.
Мне пришлось послушаться, потому что Тамагава был настроен решительно, а в таких случаях его практически невозможно было переупрямить. Я вызвала такси, и мы уехали минут десять спустя, не взяв ничего, кроме денег.
- Куда мы?
- В отель, - сквозь зубы процедил Шунскэ. - Притормозите у аптеки.
Я настаивала, что нам нужно к врачу, но переубедить Тамагаву не сумела. Пришлось просто купить кое-какие средства от ушибов, заживляющую мазь и обезболивающее. И я это тебе припомню, Тамагава, чертов, Шунскэ!
Отель Тамагава выбрал не из дешевых, но там его, похоже, знали. По крайней мере номер побитому типу с девицей дали без нареканий. Не роскошный, но вполне пристойный, грех жаловаться. Кровать была одна, застеленная белым покрывалом. Тамагава посмотрел на нее скептически, потом на свою изгвазданную кровью одежду, после чего присел на край стола. Я помогла ему снять рубашку и футболку.
Ладно, если не обращать внимания на вон те синяки, на порез на плече и на ссадины на подбородке, он очень даже неплохо выглядит.
- Спасибо за оптимизм, - рассмеялся Шунскэ и скривился. - Больно…
- Погоди, погоди минутку!
Врач из меня был никудышный, но вдвоем мы кое-как разобрались с травмами. Ощупав себя в задумчивости, Тамагава решил, что ничего не сломано. Даже и не знаю, можно ли было доверять его ощущениям. В любом случае, гостиничный халат он надевал медленно, морщась при каждом движении.
В конце концов, мы легли на постель, одетые, на приличном расстоянии друг от друга.
- Что произошло?
- Как с Мартином поговорила?
Я отвечать не собиралась, Шунскэ тоже, так что мы зашли в тупик. И в итоге, не смотря на все произошедшее, я быстро уснула.
Этот сон запомнился в подробностях. Я стояла, голая, в одном фартуке на помосте, и Мартин продавал меня с аукциона. Он расхваливал мои достоинства: я прекрасна в готовке, сносна в постели, ем немного. И на меня смотрели сотни пар глаз, но в них не было интереса. Я не была им нужна даже как секс-кукла или кухонный комбайн. И тогда Мартин просто столкнул меня с помоста вниз, и я летела, летела, видя, как приближается куча ненужных вещей, таких же брошенных и сломанных, как я.
Это не был страшный сон. Горькая реальность, вот и все.
Вокруг было темно, и это радовало меня. Слезы злости и обиды — самые противные. Никогда не хочется, чтобы их видели.
Теплые, обжигающие даже сквозь ткань пальцы скользнули по моему позвоночнику. Я, должно быть, вздрогнула. Шунскэ провел рукой по моей талии, прижал ладонь к моему животу, как-то удивительно… неинтимно, а потом я ощутила дыхание на шее, на мочке уха. Кожу закололо тревожно.
- Это только сон.
- Знаю. Дурацкий сон.
Я попыталась отодвинуться, но Шунскэ только прижал меня крепче, и на мгновение я ощутила теплые губы на своей шее. Ощущение это длилось долю секунды и пропало раньше, чем я успела как-то отреагировать. Нужно было отодвинуться, но вместо этого я расслабилась, сама прижалась к нему. Очень спокойно. Очень уютно. Очень безопасно.
- Что произошло? Не расскажешь?
- Я уже жалею, что заказал у дорогой Кэри эти духи, - невнятно пробормотал Шунскэ. - Они меня с ума сведут.
Я предпочла не думать, что это может значить. К тому же, Тамагава выпустил меня из объятий и сел. Вспыхнул свет. Морщась, он потянулся за лекарством и стаканом воды.
- Больно? - задала я самый глупый в мире вопрос, также садясь.
- Ага. Я вошел в дом, на меня напали трое, а еще двое в этот момент переворачивали все вверх дном.
- Трое?! - я схватила Шунскэ за руку.
- Я крутой парень, - хмыкнул он. - Иди сюда.
Не знаю, почему я послушалась. Я подсела ближе, обняла его за талию и осторожно положила голову ему на плечо.
- Встреча с Мартином тебя расстроила.
- Меня всегда расстраивает напоминание о том, какая я дура, жалкое и беспомощное существо.
Теплые губы коснулись моего виска. Это успокаивало, как и легкое поглаживание плеча.
- Я думаю, нападение произошло из-за Сумирэ.
Я повернула голову и посмотрела на Тамагаву. Он глядел мимо меня в потолок.
- Я уже поняла, что она тебе не нравится.
Шунскэ протянул руку и щелкнул выключателем. Комната погрузилась во тьму, в которой отчего-то стало еще спокойнее.
- Эти пятеро что-то искали. Едва ли у меня дома есть что-то настолько ценное — кроме тебя. Значит, что-то появилось там совсем недавно. А совсем недавно у нас в доме появилась, причем из ниоткуда, только Сумирэ.
- Погоди-ка… - я потерла перевязанную руку. Ожег чесался страшно. - Этот переполох на кухне, когда Сумирэ обожгла меня… Она ведь могла тогда что-то спрятать…
- Завтра посмотрим, - я ощутила кивок, после которого Тамагава бесцеремонно уткнулся подбородком мне в макушку. - Давай спать.
Я расслабилась, чувствуя странное, удивительно приятное спокойствие. Никогда и ни с кем мне не было настолько хорошо и уютно. Это было опасно. Я могу влюбиться в этого человека, если так пойдет дальше.
- Неплохо бы. - шепнул Шунскэ. - Давно в меня никто не влюблялся.
Черт!
- Не тушуйся, компаньон, - так же шепотом посоветовал Шунскэ, и я ощутила прикосновение губ ко лбу, а потом он снова устроил подбородок у меня на макушке. - Я уже привык.
Я попыталась отстраниться, но Шунскэ держал меня крепко. Вырываться сейчас, когда он был так сильно избит, я не стала.
- Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени, - пробормотал Шунскэ.
Я, кажется, покраснела, но вырываться не стала. По-хорошему, мне нужно если не встать, то хотя бы отодвинуться на край постели. Но я не стала этого делать, я просто закрыла глаза и решила, пока не прошло это ощущение покоя, уснуть.
Шунскэ
Проснувшись, я думал некоторое время, как бы выбраться из-под Розмари, ее не потревожив. Она спала безмятежно, положив голову мне на грудь, обняв меня за талию. Было тяжело, немного больно, и в то же время, не хотелось ее будить. Она звала меня по имени, и это вызывало странное тепло. Минувшей ночью я чуть не поцеловал ее, остановила лишь боль во всем теле. Не знаю, что тревожило больше: то, что она побила бы меня, или же то, что могла оказаться благосклонна. В любом случае, пришлось бы мне со всеми синяками туго.
В конце концов я аккуратно выбрался из-под приятного гнета и укрыл Розмари одеялом.
