Оно не обжигало и было сухим и чуть теплым и, возможно, самым удивительным из того, что Ричард вообще видел в жизни. Ведьма приложила ладони к двери и закрыла глаза. Ричард ожидал заклинаний, чего-то эффектного. Кела не издавала ни звука. Дерево через пару минут треснуло и рассыпалось в щепу. В лицо пахнуло свежестью, прелой листвой и дождем.
- Уф-ф!
Кела начала оседать на землю, Ричард едва успел подхватить ее и огляделся. Над ним возвышались стены Стага. Дверь в склеп была проделана в холме, на котором стоял замок, и прежде, видимо, скрыта землей, которая теперь осыпалась вниз по склону. Было темно, моросил мелкий дождь, но за его шелестом можно было различить отдаленные приглушенные голоса. Ричард прикинул. Судя по всему, они вылезли из-под земли у восточной стены, правее главных ворот, где расположились Александр и, вероятно, перринцы. Взяв немного на север и обогнув темнеющую на горизонте Ведьмину гору, можно было добраться до Эдмарса. А для начала укрыться в небольшой роще у подножия холма. Ричард легонько встряхнул ведьму и шепнул:
- Бежим.
- Я не могу, - так же тихо ответила Кела. – Я сегодня уже набегалась.
Тем не менее, она поспешила вниз, напрягая все силы и поскальзываясь на мокром дёрне.
Они почти добрались до рощи, которую Кела приметила практически одновременно с Ричардом, когда в глаза ударил нестерпимо яркий свет фонаря.
- Я разберусь с отродьем, парень твой.
Фонарь слепил глаза, но уж голос Миклоша Фогаль ни с чем бы не спутала, как и его волнистый кинжал с хищно поблескивающими самоцветами. Лезвие сверкнуло совсем рядом, и ведьма не напоролась на него лишь по чистой случайности, поскользнувшись на грязи и мокрой траве. Упав на спину, она откатилась в сторону, и клинок с чавканьем вошел в землю. Миклош поднял фонарь, водя лучом по траве. Недолго думая, Фогаль покатилась дальше по склону холма, становящемуся все более отлогим, пока не врезалась в деревья. По счастью, это были гибкие, спружинившие под ее весом ветви молодой лещины. Росла она достаточно часто, так что за ветвями, почти растерявшими листву, удалось спрятаться.
За прошедшие дни Фогаль так устала, что готова была упасть и умереть. Но сдаваться безумному перринцу она не собиралась. Ни на того напал. К тому же, ее волновала судьба Рирдана. Он был ранен, выглядел с каждым часом все хуже, а Джавиль мог быть к тому же вооружен. Поэтому, хотя это и было чистым безумием, она взялась за колдовство. Больше, правда, оно походило на жалкие крики о помощи. Гроза, бушующая где-то над Эдмарсом, послушалась. Небо раскололось от громовых раскатов, молнии высветили Миклоша, роющегося в листве совсем рядом. Дождь с остервенением принялся лупить по земле, от него не спасали никакие ветви, и, кажется, все тело Фогаль покрылось синяками.
На большее сейчас она была не способна.
Следующая молния озарила ее. Миклош перебросил кинжал из руки в руку.
- Поверь, отродье, двоих я не упущу, - не совсем понятно сказал он. Следующий разряд молнии блеснул на хищном волнистом лезвии. – Не сопротивляйся, и тогда больно не будет.
Кое-как выбравшись из орешника, Фогаль бросилась бежать, надеясь укрыться там, где лесок погуще. Однако, нога подломилась в самый неподходящий момент, и ведьма рухнула на колени и сжалась в комок, ожидая удара в спину. Удара не последовало. Мгновение спустя на землю возле нее, подняв мелкие грязные брызги, плюхнулся кинжал, а на шею потекло что-то горячее. Готовая закричать, Фогаль перевернулась на спину. Мрачный Рирдан выключил фонарь и в темноте нашел ее руку.
- Надо убираться отсюда, пока на шум не примчался Александр.
- А…
- После поговорим, - отрезал Рирдан.
Подняв кинжал, в котором чувствовалось незнакомое, враждебное колдовство, Фогаль с трудом встала на ноги. Не выпуская ее руку, Ричард пошел через лес.
В темноте под ноги то и дело подворачивались корни, но фонарь Ричард то ли выбросил, то ли побоялся включать. Лесок оказался куда больше, чем сперва показалось, а дождь не позволял ничего разглядеть. Фогаль начала потихоньку приходить в отчаянье. За каждым кустом ей начал мерещиться император-отцеубийца. Нога разболелась просто нестерпимо, а все измученное тело заломило.
Однако, первой на землю рухнула не Фогаль, а Ричард. Пальцы его разжались, руке ведьмы стало вдруг очень холодно.
- Ричард! Ри-ричард?!
Мужчина не ответил. Позабыв про всю свою боль, Фогаль рухнула на колени. Ричард не шевелился и едва дышал, от раненого плеча его исходил жуткий холод, как от ньольмана. Здесь не обошлось без колдовства. Фогаль призвала на помощь теплый ветерок, но от него было мало толку. Подхватив Ричарда подмышки, ведьма потащила его, надеясь найти какое-нибудь укрытие. Однако сама она обессилела настолько, что, сделав несколько шагов, повалилась на землю возле Рирдана.
Создавалось впечатление, что Элизе Адмар не хватает воображения, или такта, или же она настолько любит эту ледяную пустыню. Вероятно, современники за дело прозвали ее Безумной Эльзой. Мизансцена не менялась: тот же костер, котелок над ним, ковры. Только теперь на них лежал Ричард, бледностью лица спорящий со снегом, а над ним хлопотала Фрида Синьяк.
- Что с ним? – спросила Фогаль.
- У него спроси, - посоветовала Элиза Адмар.
- Едва ли скажет.
- Ха. Если бы меня это останавливало, - фыркнула
Элиза Адмар, - Фламэ умер бы во цвете лет. А вообще, что ты здесь делаешь? Ты свое спасение проспишь.
- Свое спа?...
Ее трясли. Дождь монотонно лупил по листве, а знакомый голос так же монотонно жаловался:
- Почему я опять должен их спасать? Почему всегда я? Мне заняться больше нечем?
- Бенедикт! – облегченно выдохнула Фогаль.
- Очнулась? Отлично! – Тричент бесцеремонно поставил ее на ноги. – Поможешь донести своего прекрасного принца до машины.
-----------------
* Мартиг, мартиган – минерал, из которого в Ниддинге в древности изготавливались обручальные кольца, похож на кварц; по поверью, если один из супругов изменит, кольца почернеют
При свете дешевой тусклой лампы Ричард выглядел жутко, но в темноте Фогаль и вовсе казалось, что он покойник. Она оставила свет, с ногами забралась на кровать и не сводила глаз с бледного, осунувшегося лица. Несмотря на усталость, беспокойство и мрачные мысли не давали заснуть.
Бенедикт объявился слишком вовремя. Фогаль не верила в чудеса. Как ведьма, она знала, что чудеса связаны с большой работой, а случайности частенько бывают хорошо подготовлены.
- Как он?
Фогаль обернулась. Тричент вошел в комнату, аккуратно прикрыл за собой дверь и протянул ей кружку ромашковой распары*.
- В себя так и не приходил.
Бенедикт сдвинул в сторону повязку и осмотрел плечо. Рана, и в самом деле пустяковая, почти затянулась, но рядом с ней отливал серебром звездчатый шрам.
- Он согревается. Думаю, это хороший знак.
- Что это? – спросила Фогаль.
- Понятия не имею. Но я не маг. Надо бы показать его дяде или на худой конец Арви. Лучше, пожалуй, все-таки дяде.
- Твой дядя, полагаю, на Перрине. А мы на окраине Эдмарса!
Бенедикт успокаивающе погладил ведьму по спине. Фогаль дернулась.
- Сколько нам туда добираться? Месяц? Неделю?!
- Да, за неделю управимся, - кивнул оборотень. – А на виттанийском корабле – за пару дней. Но начнем завтра, а пока тебе нужно отдохнуть, а мне – добыть для вас документы.
Бенедикт вышел. Фогаль, не обращая внимание на боль, подтянула колени к груди и продолжила смотреть на безжизненное лицо Ричарда.
Было очень холодно, и лишь плечо горело огнем. Ричард медленно открыл глаза, с трудом разлепил смерзшиеся, покрытые инеем ресницы. Над ним было выбеленное метелями небо, которое спустя мгновение заслонило красивое лицо. Кончик длинной черной косы защекотал щеку.
- Госпожа Синьяк, - одними губами произнес Ричард, - снова вы?
Он попытался сесть, и тонкие, но сильные руки опрокинули его обратно на ковёр. Плечо обожгло огнем преисподней, внезапный приступ боли заставил его стиснуть зубы.
- По-почему даже во сне так больно?!
- Потому что это не совсем сон, - ответила Элиза Адмар, присаживаясь рядом. Она поднесла к его губам флягу с хининно-горьким, обжигающе-горячим варевом. Прохладная ладонь погладила лоб. – Пейте, пейте, это поможет.
Ричард закашлялся. Варево, вязкое и гадкое, заставило его кривить рот, борясь с тошнотой. Наконец он сумел оттолкнуть от себя ведьм и сесть.
- Что со мной?
Элиза Адмар покачала головой.
- Я не знаю, господин Рирдан. Я не могу знать всё. Но это нечто плохое, нечто смертельное.
- Ясно, - кивнул Ричард. Он и без того чувствовал себя обреченным, опустошенным, мертвым. – Зачем я здесь?
- А я сказала, что это необратимо и неизлечимо? – мрачно поинтересовалась Элиза Адмар. – Упали замертво, перепугали мою девочку.
- Вашу девочку?
- Фогаль же! Поднимайтесь, живо! У вас немало времени есть на то, чтобы найти лекарство.
- О да, - саркастично согласился Ричард. – Мне обещали долгую агонию.
Элиза Адмар склонилась к нему, обдавая ароматом трав и ландышевой рюнцети*. Легкие светлые волосы, вздымаемые ветром, щекотали его кожу.
- Если я не знаю, что за сила убивает вас, - вкрадчиво сказала ведьма, - с чего вы взяли, что та девица понимает, в чем именно дело? Чем больше времени отделяет нас от тайн прошлого, тем сложнее их раскрыть. И тем они опаснее.
- Вы тоже считаете, что забывать – не лучшая идея? – поинтересовался Ричард. Боль в плече начала спадать, и к нему вернулось чувство юмора.
- Я считаю, что вы из тех, кому удастся многое «вспомнить», - улыбнулась Элиза Адмар.
- Я, вообще-то, не ведьма, чтобы вспоминать ваши тайны, - заметил Ричард.
- А никто и не говорил, что это наши тайны, - Элиза Адмар склонилась к самому его уху, окутывая нежным ландышевым ароматом, и шепнула четыре слова. Выпрямилась. – Это поможет продлить агонию.
- Или жизнь, - хмыкнул Ричард.
- Как посмотреть, - хмыкнула ведьма в ответ. – А вам пора.
В груди была тяжесть. Потом Ричард сообразил, что эта тяжесть, скорее, на груди. Он медленно открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Опустив взгляд обнаружил у себя на груди растрепанные рыжие кудри Келы. Стоило пошевелиться, и девушка, открыв глаза, подскочила.
- Ричард! Ты в порядке?!
- В относительном, - честно признался Ричард. – Где мы?
- Какая-то ночлежка на краю Эдмарса. Бенедикт считает, что здесь безопасно.
- Тричент? Он-то здесь каким боком? – поморщился Ричард.
- Он спас нас.
- Кхм. Вовремя он появился, да? – Ричард скептически хмыкнул. – Ладно, дай мне встать.
Кела ткнула его пальцем в грудь. Острый ноготь царапнул кожу.
- Ты будешь лежать, пока я не решу, что тебе можно подняться.
- Да что ты говоришь? – Ричард мягко отстранил ведьму, сел и потянулся за рубашкой.
- Дай я ее хоть заштопаю, - вздохнула Кела.
Ричард, морщась от легкой боли, надел рубашку и педантично застегнул все пуговицы. В прореху на плече выглядывала слегка розоватая от засохшей крови повязка. Ричард накинул сверху куртку и повернулся к Келе, глядящей на него с неодобрением.
- Сможешь найти чабрец, перец, руту и палец мертвеца, чем бы он ни был?
Ведьма вскинула брови.
- Что, прости? Зачем?
- А это спроси у своей не в меру активной покойной родственницы, - Ричард, продолжая морщиться от боли, пожал плечами. – Она сказала, это поможет.
Кела округлила глаза и медленно повторила:
- Чабер, перец, рута и па… точно! – подскочив на ноги, она выбежала из комнаты, бросив на ходу: - Сейчас вернусь!
Ричард медленно подошел к окну. День был промозглый и тусклый. В Империи часто случались такие дни, но бежать было некуда: в горах холодно, в Мисте – жарко, в Изумрудной Долине и так перенаселено.
- Тебе лучше, Рирдан?
Ричард обернулся. Бенедикт Тричент зашел в комнату, легко удерживая на руке поднос с едой, и ногой захлопнул дверь.
- Я подумал, ты захочешь перекусить.
Ричард окинул виттанийца хмурым взглядом.
- Как удачно, что вы оказались здесь, а, господин Тричент?
- О, не без этого, не без этого, - ухмыльнулся оборотень.
- Совпадение, верно?
Тричент задорно улыбнулся.
- Может быть.
- А на самом деле?
Оборотень присел на край постели, вытянул ноги и снизу вверх с немалым интересом посмотрел на Ричарда.
- Я, скажем так, беспокоюсь о госпоже Адмар. А вы побочны, поскольку она о вас беспокоится.
- Чудесно, просто чудесно, - проворчал Ричард. У чая, принесенного оборотнем, был горький, ядовито-хининный вкус варева из его сна. – Сможете увезти госпожу Адмар в Виттанию?
- Работаю над этим, - кивнул Тричент. – Готовьтесь, скоро мы будем в Кайе. Пока вам лучше отдохнуть.
Оборотень вышел. Ричард, продолжая смотреть в окно, машинально сжевал корочку хлеба, показавшегося ему совершенно безвкусным. Задумавшись о Кайе, до которой несколько дней пути; Императоре; перринцах, которые сейчас скорее всего мертвы (ночью не было времени сожалеть или анализировать); вездесущей полиции, Ричард не сразу услышал, как дверь вновь открылась.
- Расстегни рубашку.
Ричард обернулся. Кела помахала тряпкой, вымоченной в едком на вид и запах растворе. Чем бы не был «палец мертвеца», наверняка именно он пах так отвратительно.
- Странно, что я сама об этом не подумала, - Кела постучала себя по лбу. – Такое сочетание трав должно вытянуть яд и оказать обезболивающее действие. Так что, снимай рубашку.
- Пить это мне не придется? – с подозрением уточнил Ричард, расстегивая пуговицы.
- Можешь и выпить, - пожала плечами Кела, - но примочки больше помогут.
- Все равно, пахнет мерзко, - Ричард покорно вынес прикосновение мокрой, холодной, мерзко пахнущей тряпицы к коже; резкий, но быстро прошедший укол боли. – Бумаги-то ты забрала?
Кела закончила перевязывать его плечо и вытащила из-за пазухи тугой свиток, перевязанный линялой голубой лентой. Отлично выделанный коль*, чуть потемневший от времени. Ричард застегнул рубашку, вытер влажные от выступившего пота руки о край простыни и развернул записи. И ни слова не понял. Это даже не были слова в привычном понимании, не буквы, а замысловатые, колючие на вид значки, вписанные в простые геометрические фигуры: круг, овал и треугольник. Все разные, совершенно неповторимые, как снежинки.
- Что это?
- Ниччаг, древняя письменность Ниддинга. Каждый такой знак обозначает слова, кроме треугольных – это слоги, - Кела провела пальцем по строкам. – Кое-какие я знаю. Вот например «Нар-киль». Если вот эти два знака поменять местами, то звучать будет «Ке-нар». Сейчас используют не более трех сотен знаков, записывая имена новорожденных. Здесь же, по самым скромным прикидкам, их больше тысячи. Я не смогу прочесть. Никто, думаю, не сможет.
- Что ж, будем надеяться, Линард сумеет прочитать бумаги, - Ричард поморщился. – Если, конечно, он в самом деле жив. Во что я не слишком верю.
Вернув свиток ведьме, он опустился в кресло. Силы слишком быстро оставляли его, хотя, благодаря примочке, боль начала сходить на нет. На лбу выступил пот.
- Посиди-ка ты лучше спокойно, - велела Кела, встревоженно глядя на него. – Я поговорю с Бенедиктом. Он обещал быстро доставить нас в Виттанию.
Бенедикт вертелся на улице возле своего нового автомобиля, прилаживая в самых неожиданных местах обрывки пестрой цепи, сплетенной из разноцветных колец.
- Уф-ф!
Кела начала оседать на землю, Ричард едва успел подхватить ее и огляделся. Над ним возвышались стены Стага. Дверь в склеп была проделана в холме, на котором стоял замок, и прежде, видимо, скрыта землей, которая теперь осыпалась вниз по склону. Было темно, моросил мелкий дождь, но за его шелестом можно было различить отдаленные приглушенные голоса. Ричард прикинул. Судя по всему, они вылезли из-под земли у восточной стены, правее главных ворот, где расположились Александр и, вероятно, перринцы. Взяв немного на север и обогнув темнеющую на горизонте Ведьмину гору, можно было добраться до Эдмарса. А для начала укрыться в небольшой роще у подножия холма. Ричард легонько встряхнул ведьму и шепнул:
- Бежим.
- Я не могу, - так же тихо ответила Кела. – Я сегодня уже набегалась.
Тем не менее, она поспешила вниз, напрягая все силы и поскальзываясь на мокром дёрне.
Они почти добрались до рощи, которую Кела приметила практически одновременно с Ричардом, когда в глаза ударил нестерпимо яркий свет фонаря.
- Я разберусь с отродьем, парень твой.
Фонарь слепил глаза, но уж голос Миклоша Фогаль ни с чем бы не спутала, как и его волнистый кинжал с хищно поблескивающими самоцветами. Лезвие сверкнуло совсем рядом, и ведьма не напоролась на него лишь по чистой случайности, поскользнувшись на грязи и мокрой траве. Упав на спину, она откатилась в сторону, и клинок с чавканьем вошел в землю. Миклош поднял фонарь, водя лучом по траве. Недолго думая, Фогаль покатилась дальше по склону холма, становящемуся все более отлогим, пока не врезалась в деревья. По счастью, это были гибкие, спружинившие под ее весом ветви молодой лещины. Росла она достаточно часто, так что за ветвями, почти растерявшими листву, удалось спрятаться.
За прошедшие дни Фогаль так устала, что готова была упасть и умереть. Но сдаваться безумному перринцу она не собиралась. Ни на того напал. К тому же, ее волновала судьба Рирдана. Он был ранен, выглядел с каждым часом все хуже, а Джавиль мог быть к тому же вооружен. Поэтому, хотя это и было чистым безумием, она взялась за колдовство. Больше, правда, оно походило на жалкие крики о помощи. Гроза, бушующая где-то над Эдмарсом, послушалась. Небо раскололось от громовых раскатов, молнии высветили Миклоша, роющегося в листве совсем рядом. Дождь с остервенением принялся лупить по земле, от него не спасали никакие ветви, и, кажется, все тело Фогаль покрылось синяками.
На большее сейчас она была не способна.
Следующая молния озарила ее. Миклош перебросил кинжал из руки в руку.
- Поверь, отродье, двоих я не упущу, - не совсем понятно сказал он. Следующий разряд молнии блеснул на хищном волнистом лезвии. – Не сопротивляйся, и тогда больно не будет.
Кое-как выбравшись из орешника, Фогаль бросилась бежать, надеясь укрыться там, где лесок погуще. Однако, нога подломилась в самый неподходящий момент, и ведьма рухнула на колени и сжалась в комок, ожидая удара в спину. Удара не последовало. Мгновение спустя на землю возле нее, подняв мелкие грязные брызги, плюхнулся кинжал, а на шею потекло что-то горячее. Готовая закричать, Фогаль перевернулась на спину. Мрачный Рирдан выключил фонарь и в темноте нашел ее руку.
- Надо убираться отсюда, пока на шум не примчался Александр.
- А…
- После поговорим, - отрезал Рирдан.
Подняв кинжал, в котором чувствовалось незнакомое, враждебное колдовство, Фогаль с трудом встала на ноги. Не выпуская ее руку, Ричард пошел через лес.
В темноте под ноги то и дело подворачивались корни, но фонарь Ричард то ли выбросил, то ли побоялся включать. Лесок оказался куда больше, чем сперва показалось, а дождь не позволял ничего разглядеть. Фогаль начала потихоньку приходить в отчаянье. За каждым кустом ей начал мерещиться император-отцеубийца. Нога разболелась просто нестерпимо, а все измученное тело заломило.
Однако, первой на землю рухнула не Фогаль, а Ричард. Пальцы его разжались, руке ведьмы стало вдруг очень холодно.
- Ричард! Ри-ричард?!
Мужчина не ответил. Позабыв про всю свою боль, Фогаль рухнула на колени. Ричард не шевелился и едва дышал, от раненого плеча его исходил жуткий холод, как от ньольмана. Здесь не обошлось без колдовства. Фогаль призвала на помощь теплый ветерок, но от него было мало толку. Подхватив Ричарда подмышки, ведьма потащила его, надеясь найти какое-нибудь укрытие. Однако сама она обессилела настолько, что, сделав несколько шагов, повалилась на землю возле Рирдана.
Создавалось впечатление, что Элизе Адмар не хватает воображения, или такта, или же она настолько любит эту ледяную пустыню. Вероятно, современники за дело прозвали ее Безумной Эльзой. Мизансцена не менялась: тот же костер, котелок над ним, ковры. Только теперь на них лежал Ричард, бледностью лица спорящий со снегом, а над ним хлопотала Фрида Синьяк.
- Что с ним? – спросила Фогаль.
- У него спроси, - посоветовала Элиза Адмар.
- Едва ли скажет.
- Ха. Если бы меня это останавливало, - фыркнула
Элиза Адмар, - Фламэ умер бы во цвете лет. А вообще, что ты здесь делаешь? Ты свое спасение проспишь.
- Свое спа?...
Ее трясли. Дождь монотонно лупил по листве, а знакомый голос так же монотонно жаловался:
- Почему я опять должен их спасать? Почему всегда я? Мне заняться больше нечем?
- Бенедикт! – облегченно выдохнула Фогаль.
- Очнулась? Отлично! – Тричент бесцеремонно поставил ее на ноги. – Поможешь донести своего прекрасного принца до машины.
-----------------
* Мартиг, мартиган – минерал, из которого в Ниддинге в древности изготавливались обручальные кольца, похож на кварц; по поверью, если один из супругов изменит, кольца почернеют
Глава четырнадцатая
При свете дешевой тусклой лампы Ричард выглядел жутко, но в темноте Фогаль и вовсе казалось, что он покойник. Она оставила свет, с ногами забралась на кровать и не сводила глаз с бледного, осунувшегося лица. Несмотря на усталость, беспокойство и мрачные мысли не давали заснуть.
Бенедикт объявился слишком вовремя. Фогаль не верила в чудеса. Как ведьма, она знала, что чудеса связаны с большой работой, а случайности частенько бывают хорошо подготовлены.
- Как он?
Фогаль обернулась. Тричент вошел в комнату, аккуратно прикрыл за собой дверь и протянул ей кружку ромашковой распары*.
- В себя так и не приходил.
Бенедикт сдвинул в сторону повязку и осмотрел плечо. Рана, и в самом деле пустяковая, почти затянулась, но рядом с ней отливал серебром звездчатый шрам.
- Он согревается. Думаю, это хороший знак.
- Что это? – спросила Фогаль.
- Понятия не имею. Но я не маг. Надо бы показать его дяде или на худой конец Арви. Лучше, пожалуй, все-таки дяде.
- Твой дядя, полагаю, на Перрине. А мы на окраине Эдмарса!
Бенедикт успокаивающе погладил ведьму по спине. Фогаль дернулась.
- Сколько нам туда добираться? Месяц? Неделю?!
- Да, за неделю управимся, - кивнул оборотень. – А на виттанийском корабле – за пару дней. Но начнем завтра, а пока тебе нужно отдохнуть, а мне – добыть для вас документы.
Бенедикт вышел. Фогаль, не обращая внимание на боль, подтянула колени к груди и продолжила смотреть на безжизненное лицо Ричарда.
Было очень холодно, и лишь плечо горело огнем. Ричард медленно открыл глаза, с трудом разлепил смерзшиеся, покрытые инеем ресницы. Над ним было выбеленное метелями небо, которое спустя мгновение заслонило красивое лицо. Кончик длинной черной косы защекотал щеку.
- Госпожа Синьяк, - одними губами произнес Ричард, - снова вы?
Он попытался сесть, и тонкие, но сильные руки опрокинули его обратно на ковёр. Плечо обожгло огнем преисподней, внезапный приступ боли заставил его стиснуть зубы.
- По-почему даже во сне так больно?!
- Потому что это не совсем сон, - ответила Элиза Адмар, присаживаясь рядом. Она поднесла к его губам флягу с хининно-горьким, обжигающе-горячим варевом. Прохладная ладонь погладила лоб. – Пейте, пейте, это поможет.
Ричард закашлялся. Варево, вязкое и гадкое, заставило его кривить рот, борясь с тошнотой. Наконец он сумел оттолкнуть от себя ведьм и сесть.
- Что со мной?
Элиза Адмар покачала головой.
- Я не знаю, господин Рирдан. Я не могу знать всё. Но это нечто плохое, нечто смертельное.
- Ясно, - кивнул Ричард. Он и без того чувствовал себя обреченным, опустошенным, мертвым. – Зачем я здесь?
- А я сказала, что это необратимо и неизлечимо? – мрачно поинтересовалась Элиза Адмар. – Упали замертво, перепугали мою девочку.
- Вашу девочку?
- Фогаль же! Поднимайтесь, живо! У вас немало времени есть на то, чтобы найти лекарство.
- О да, - саркастично согласился Ричард. – Мне обещали долгую агонию.
Элиза Адмар склонилась к нему, обдавая ароматом трав и ландышевой рюнцети*. Легкие светлые волосы, вздымаемые ветром, щекотали его кожу.
- Если я не знаю, что за сила убивает вас, - вкрадчиво сказала ведьма, - с чего вы взяли, что та девица понимает, в чем именно дело? Чем больше времени отделяет нас от тайн прошлого, тем сложнее их раскрыть. И тем они опаснее.
- Вы тоже считаете, что забывать – не лучшая идея? – поинтересовался Ричард. Боль в плече начала спадать, и к нему вернулось чувство юмора.
- Я считаю, что вы из тех, кому удастся многое «вспомнить», - улыбнулась Элиза Адмар.
- Я, вообще-то, не ведьма, чтобы вспоминать ваши тайны, - заметил Ричард.
- А никто и не говорил, что это наши тайны, - Элиза Адмар склонилась к самому его уху, окутывая нежным ландышевым ароматом, и шепнула четыре слова. Выпрямилась. – Это поможет продлить агонию.
- Или жизнь, - хмыкнул Ричард.
- Как посмотреть, - хмыкнула ведьма в ответ. – А вам пора.
В груди была тяжесть. Потом Ричард сообразил, что эта тяжесть, скорее, на груди. Он медленно открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Опустив взгляд обнаружил у себя на груди растрепанные рыжие кудри Келы. Стоило пошевелиться, и девушка, открыв глаза, подскочила.
- Ричард! Ты в порядке?!
- В относительном, - честно признался Ричард. – Где мы?
- Какая-то ночлежка на краю Эдмарса. Бенедикт считает, что здесь безопасно.
- Тричент? Он-то здесь каким боком? – поморщился Ричард.
- Он спас нас.
- Кхм. Вовремя он появился, да? – Ричард скептически хмыкнул. – Ладно, дай мне встать.
Кела ткнула его пальцем в грудь. Острый ноготь царапнул кожу.
- Ты будешь лежать, пока я не решу, что тебе можно подняться.
- Да что ты говоришь? – Ричард мягко отстранил ведьму, сел и потянулся за рубашкой.
- Дай я ее хоть заштопаю, - вздохнула Кела.
Ричард, морщась от легкой боли, надел рубашку и педантично застегнул все пуговицы. В прореху на плече выглядывала слегка розоватая от засохшей крови повязка. Ричард накинул сверху куртку и повернулся к Келе, глядящей на него с неодобрением.
- Сможешь найти чабрец, перец, руту и палец мертвеца, чем бы он ни был?
Ведьма вскинула брови.
- Что, прости? Зачем?
- А это спроси у своей не в меру активной покойной родственницы, - Ричард, продолжая морщиться от боли, пожал плечами. – Она сказала, это поможет.
Кела округлила глаза и медленно повторила:
- Чабер, перец, рута и па… точно! – подскочив на ноги, она выбежала из комнаты, бросив на ходу: - Сейчас вернусь!
Ричард медленно подошел к окну. День был промозглый и тусклый. В Империи часто случались такие дни, но бежать было некуда: в горах холодно, в Мисте – жарко, в Изумрудной Долине и так перенаселено.
- Тебе лучше, Рирдан?
Ричард обернулся. Бенедикт Тричент зашел в комнату, легко удерживая на руке поднос с едой, и ногой захлопнул дверь.
- Я подумал, ты захочешь перекусить.
Ричард окинул виттанийца хмурым взглядом.
- Как удачно, что вы оказались здесь, а, господин Тричент?
- О, не без этого, не без этого, - ухмыльнулся оборотень.
- Совпадение, верно?
Тричент задорно улыбнулся.
- Может быть.
- А на самом деле?
Оборотень присел на край постели, вытянул ноги и снизу вверх с немалым интересом посмотрел на Ричарда.
- Я, скажем так, беспокоюсь о госпоже Адмар. А вы побочны, поскольку она о вас беспокоится.
- Чудесно, просто чудесно, - проворчал Ричард. У чая, принесенного оборотнем, был горький, ядовито-хининный вкус варева из его сна. – Сможете увезти госпожу Адмар в Виттанию?
- Работаю над этим, - кивнул Тричент. – Готовьтесь, скоро мы будем в Кайе. Пока вам лучше отдохнуть.
Оборотень вышел. Ричард, продолжая смотреть в окно, машинально сжевал корочку хлеба, показавшегося ему совершенно безвкусным. Задумавшись о Кайе, до которой несколько дней пути; Императоре; перринцах, которые сейчас скорее всего мертвы (ночью не было времени сожалеть или анализировать); вездесущей полиции, Ричард не сразу услышал, как дверь вновь открылась.
- Расстегни рубашку.
Ричард обернулся. Кела помахала тряпкой, вымоченной в едком на вид и запах растворе. Чем бы не был «палец мертвеца», наверняка именно он пах так отвратительно.
- Странно, что я сама об этом не подумала, - Кела постучала себя по лбу. – Такое сочетание трав должно вытянуть яд и оказать обезболивающее действие. Так что, снимай рубашку.
- Пить это мне не придется? – с подозрением уточнил Ричард, расстегивая пуговицы.
- Можешь и выпить, - пожала плечами Кела, - но примочки больше помогут.
- Все равно, пахнет мерзко, - Ричард покорно вынес прикосновение мокрой, холодной, мерзко пахнущей тряпицы к коже; резкий, но быстро прошедший укол боли. – Бумаги-то ты забрала?
Кела закончила перевязывать его плечо и вытащила из-за пазухи тугой свиток, перевязанный линялой голубой лентой. Отлично выделанный коль*, чуть потемневший от времени. Ричард застегнул рубашку, вытер влажные от выступившего пота руки о край простыни и развернул записи. И ни слова не понял. Это даже не были слова в привычном понимании, не буквы, а замысловатые, колючие на вид значки, вписанные в простые геометрические фигуры: круг, овал и треугольник. Все разные, совершенно неповторимые, как снежинки.
- Что это?
- Ниччаг, древняя письменность Ниддинга. Каждый такой знак обозначает слова, кроме треугольных – это слоги, - Кела провела пальцем по строкам. – Кое-какие я знаю. Вот например «Нар-киль». Если вот эти два знака поменять местами, то звучать будет «Ке-нар». Сейчас используют не более трех сотен знаков, записывая имена новорожденных. Здесь же, по самым скромным прикидкам, их больше тысячи. Я не смогу прочесть. Никто, думаю, не сможет.
- Что ж, будем надеяться, Линард сумеет прочитать бумаги, - Ричард поморщился. – Если, конечно, он в самом деле жив. Во что я не слишком верю.
Вернув свиток ведьме, он опустился в кресло. Силы слишком быстро оставляли его, хотя, благодаря примочке, боль начала сходить на нет. На лбу выступил пот.
- Посиди-ка ты лучше спокойно, - велела Кела, встревоженно глядя на него. – Я поговорю с Бенедиктом. Он обещал быстро доставить нас в Виттанию.
Бенедикт вертелся на улице возле своего нового автомобиля, прилаживая в самых неожиданных местах обрывки пестрой цепи, сплетенной из разноцветных колец.
