* Когда в 1870-1880 годах Александрия сильно разрослась, потребовалось большое количество жилья. Тогда в 1882 году Лука Тарлезон предложил строить большие многоквартирные дома по типу виттанийских инсул – для бедноты, а также экономичные узкие особнячки из двух-трех этажей с остроконечными крышами. Такие особнячки – чрезвычайно тесные – стали называть тарлезонками.
* Тиббун – карточная игра на две, четыре иди восемь колод; отдаленно напоминает покер
* Патриак – новейший восьмизарядный револьвер
Как вянет роза
Увядаем мы
Под дуновеньем
Времени ветров
Тускнеют волосы
И ясные умы…
Фогаль взглянула на оглавление (неизвестный автор XVIII века, «Баллада Финала») и усмехнулась. Шутка удалась на славу, но некому было оценить ее. Сестры не слишком-то одобряли поэзию, а родственники считали, что одного поэта на полторы тысячи лет семейной истории более, чем достаточно. Фогаль вернула книгу на полку, и взгляд ее машинально упал на паутину. В этой библиотеке слишком плохо убирались для дома, обставленного такой шикарной мебелью. В центре паутины билась муха, золотистая. Фогаль подошла к окну и осторожно отогнула занавеску. На ее глазах несколько человек в зловещих черных котелках шагнули в дверь.
- Проклятье!
Развернувшись на каблуках, Фогаль выбежала из комнаты. Внизу уже грохотала облава, звучали крики из игровой комнаты. Фогаль бросилась по лестнице наверх, но наткнулась на запертую дверь. Преследователи были уже близко, их шаги эхом раздавались в тишине. Фогаль не знала, что для нее хуже: попасться при облаве, или попробовать сбежать и попасться на колдовстве. Увы, руки решили за нее. Пальцы легли на замок, металл нагрелся, начал стареть, покрываться ржавчиной, распадаться.
- Руки вверх, госпожа!
Фогаль медленно повернулась, поднимая руки. Перед ней стоял приятный с виду, возможно, даже обходительный молодой человек с очаровательным румянцем во всю щеку. Однако, в руках у него был пистолет.
- Ваше оружие, госпожа.
- Это трость. Я хромаю.
- Увы, госпожа. Вы арестованы, и это может быть оружием. Желаете, чтобы я записал вам сопротивление при аресте?
«Славный мальчик», - не без сарказма подумала Фогаль и протянула свою трость.
- Берите, господин. Я пойду совершенно добровольно. Мне нечего бояться. Уверена, вы еще принесете мнет извинения, господин?...
- Ламент. Следуйте за мной.
Фогаль послушно пошла вниз, хромая почти не наиграно. На последней ступени она оступилась, и юноша поймал ее.
- Вы в порядке, госпожа?
- Да, благодарю.
- Я, пожалуй, верну вам трость.
Фогаль вскинула брови. Для полицейского юноша был слишком уж мил и любезен. Фогаль предрекла бы ему короткую и не слишком выдающуюся карьеру, и между тем что-то было в его глазах этакое.
- Спасибо, господин Ламент.
Опираясь на трость, Фогаль спустилась вниз и покорно села в машину. Там уже разместились человек десять, все в наручниках. Опустившись на скамью, Фогаль протянула своему конвоиру трость.
- Держите. Не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности.
Откинувшись назад, упершись затылком в стену, Фогаль закрыла глаза. Пока проблемы отступили, но если бы она не купилась на посулы Артура Смита и не пришла в этот клуб, проблем вообще можно было избежать. Тут было, над чем подумать.
Ричард изучил стопку паспортов и посмотрел на часы. Три утра. Как начальник тайной полиции, он должен был просиживать за бумагами до утра, а как императорский шут, развлекать господина примерно с рассвета. Ричард ненавидел порой свою работу, разобраться бы еще, которую из двух.
Скрипнула дверь, и в кабинет прокрался Ламент, неся большую кружку горячего фрианкара. Похоже, юноша решил сделать из этого ритуал.
- Что-то интересное на задержании было?
Ламент аккуратно поставил кружку на стол и, дождавшись позволения, сел.
- Вроде бы, ничего, господин. Хотя… одна женщина. Она показалась мне довольно странной. Хромая. Я на всякий случай передал ее трость экспертам, вдруг в ней клинок или пистолет.
- И? – Ричард откинулся на спинку кресла, внимательно глядя юноше в глаза. Тот, к чести, выдержал пристальный взгляд.
- Никакого оружия, господин. Но между тем… с этой тростью что-то не так.
- Что за женщина?
- Э-э-э… Тэмсин, господин. Она назвалась Тэмсин Паркс.
Ричард подвинул к себе стопку сиреневых паспортов. Их было значительно меньше, чем черных. Занятно, но в ведьминском притоне женщин было задержано меньше, чем мужчин*. Абсурд полнейший.
- Паркс, Паркс… Вот, Тэмсин Паркс, 1909 года рождения. Родилась в Бинуре, Краттон. Проживает в Усмахте. Гм. Пускай ее приведут сюда.
- Сейчас? – Ламент взмахнул ресницами.
- Я не сплю, так почему она должна? – Ричард снял пиджак и повесил его на спинку кресла. – Приведи ее.
Ламент слегка поклонился и вышел. Ричард сделал глоток уже остывшего фрианкара и потер переносицу. Часы показывали 3:28, и надежды поспать стремительно таяли. Дверь открылась, пропуская Ламента и молодую стройную женщину, одетую строго и провинциально. Ричард сразу узнал ее. Утром именно она так пристально изучала его в Патэ. Кивнул Ламенту на дверь, Ричард поднялся, постукивая паспортом по ладони.
- Госпожа Паркс?
- Все верно.
- В настоящий момент вы гражданка Союза. Что привело вас в Александрийскую Империю? Какова цель вашего визита в Александрию?
- Я все еще гражданка Империи, это в паспорте прописано. Простите, следует ли мне смеяться?
Ричард, застигнутый врасплох, вскинул брови.
- Ну, вы ведь императорский шут, господин Рирдан. Это доставит вам удовольствие?
- Что вы делали в так называемом клубе «Перстень»?
- Знакомилась с ночной жизнью Александрии, - любезным тоном ответила женщина. – В Краттоне ничего подобного нет.
- А в Усмахте? – Ричард склонил голову к плечу, Паркс скопировала его жест.
- А в Усмахте университеты. И дешевые студенческие кабаки. И один паршивый кинотеатр.
- Какова цель вашего визита в Александрию?
Тэмсин Паркс наклонилась и принялась растирать ногу, вольно или невольно привлекая к ней, длинной и стройной, внимание. И ко второй столь же длинной и стройной ножке – тоже. Ричард присел на край стола, стараясь подавить или хотя бы смутить арестованную.
- Вам известно, что «Перстень» - место собрания ведьм, деятельность которых на территории Империи запрещена и является уголовным преступлением? За него положена смертная казнь.
- Скажите, если бы я знала, разве пришла бы?
- Вы ведьма?
Вопрос, заданный напрямую, также ничего не дал. Тэмсин Паркс глядела безмятежно. Для невиновной она была слишком уж спокойна. Любой обыватель, оказавшись в полиции, тем более тайной, начал бы нервничать. Тэмсин Паркс продолжала улыбаться.
- Покажите вашу руку, - велел Ричард и уточнил, - левую.
Женщина прекратила растирать щиколотку, выпрямилась и протянула руку. Ни следа кольца или перстня на пальце, мозолей тоже нет, только небольшая, почти зажившая царапина. Видимо, от листа бумаги.
Невиновна? Ричард отстранился.
- Что вы делали утром в кафе Патэ?
- Завтракала. Вы будете предъявлять мне обвинения, или я могу идти спать?
Ричард поднялся и подошел к двери, мысленно посылая проклятия экспертам. Побрал бы насмешник эту «молодую науку криминалистику»! Если в трости этой ведьмы нет ничего особенного и необычного, тогда она ведьма только фигурально, и придется ее отпустить. Ричард открыл дверь и посмотрел на довольно улыбающегося Ламента.
- Трость, господин. Взгляните.
- Трость Тэмсин Паркс? Давай сюда.
Это была дорогая и очень красивая вещь, отделанная слоновой костью, серебром и перламутром. По всей длине ее перехватывали семь очень старых колец из тусклого металла, чуть более серого, чем серебро и с камнями всех семи цветов радуги. И одно из них наверняка было весьма… примечательным.
- Ага. Госпожа Паркс, это ваше?
Женщина скользнула взглядом по трости.
- Мое, господин Рирдан. Я хромаю. Сильно. Совсем не могу без нее обходиться.
- А что это за кольца, госпожа Паркс?
- Украшения. Это ведь дамская трость.
Женщина обворожительно улыбнулась.
- И который из них ваш колдовской перстень, госпожа Укроп? Петрушка? Чечевица?
- А почему не репейник? – поинтересовалась Тэмсин Паркс. – Честное слово, господин Рирдан, вам есть, что сказать, или я могу идти? У меня завтра, то есть, уже сегодня встреча в императорском архиве.
Ричард тронул пальцами все семь колец, но по сути он не знал, что именно искать. В голове мелькнула безумная мысль, что надо устроить на работу настоящую ведьму.
- Ламент, проводите госпожу Паркс в камеру и вызовите завтра Ванлуэ.
Ламент слегка побледнел. Похоже, мальчишка все еще не был готов к службе в тайной полиции.
- В восемь, Ламент. Уведите.
Юноша заставил женщину подняться и повел за собой. Она сильно припадала на левую ногу, но Ричард не мог с уверенностью сказать, не прикидывается ли она. Дверь закрылась. Ричард посмотрел на часы. Пять. Патэ открывается в шесть. У Ричарда был примерно час на то, чтобы вздремнуть, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного. Впрочем, выспаться ему давно уже не удавалось.
Милый юноша Ламент был и в самом деле очень любезен. Он поддерживал Фогаль, помогая спуститься в самые недра здания. Становилось все холоднее, начали зябнуть ноги. На первом уровне подвала здание XIX века закончилось, и спустившись ниже Фогаль оказалась в подземелье древнего замка. Кивнув зевающим охранникам, от скуки играющим в карты, Ламент расписался в журнале и мягко сказал:
- Госпожа Паркс. В восемь придет Ванлуэ.
- Все будет в лучшем виде, шеф.
Ламент с сомнением посмотрел на Фогаль и поднялся наверх. Охранники тюрьмы оказались куда менее любезны. Ущипнув Фогаль пониже спины, они поволокли ее узким коридором, а затем втолкнули в комнату и, замкнув замок, с громким хохотом удалились. Фогаль привалилась спиной к ледяным прутьям решетки.
Ей было страшно. так по-глупому попасться, провалить все дело, угодить в тюрьму и вывести из себя начальника тайной полиции Империи. Фогаль побила все рекорды и в который раз самой себе доказала редкую свою глупость.
- Проклятье!
Темнота перед ней шевельнулась, и приятный мужской голос произнес:
- Что же вы такого натворили, госпожа, а?
Фогаль вздрогнула.
- Натворила?
- Ну, иначе бы вас не посадили в одну камеру со мной. Я… умею развязывать женщинам языки. Они быстро начинают кричать.
- Вы садист или такой хороший любовник? – поинтересовалась Фогаль.
Мужчина рассмеялся.
- А вы мне нравитесь.
Щелкнула зажигалка, заплясало неверное пламя короткой дешевой свечи. Сокамерником Фогаль оказался мужчина лет сорока – сорока пяти, среднего роста, хорошо одетый. На вьющихся волосах сидела шляпа, лихо сдвинутая на затылок.
- Бенедикт, - мужчина протянул руку. – Лучший вор государства.
Фогаль ответила на рукопожатие.
- Тэмсин, историк.
- О, за это уже сажают? – хмыкнул вор.
- Я не слишком разбираюсь в Александрийских законах, - пожала плечами Фогаль. – Это там табуретка?
Нога разболелась совершенно безумно, так что невозможно стало стоять. Тяжело опираясь на руку подоспевшего Бенедикта, она дохромала до стены и рухнула на табурет.
- Помилуй нас Бог! Полиция уже начала арестовывать увечных женщин!
- Я не увечная! – возмутилась Фогаль. – Я слегка хромая. И арестована я за колдовство. Не боитесь, что я вас прокляну и превращу в лягушку?
- А вы это можете? – Бенедикт улыбнулся. – Кроме шуток, я могу чем-то помочь?
- Как, любопытно?
- Ну, учитывая, что буквально через минуту я сбегу отсюда… - Бенедикт негромко рассмеялся. – Могу замолвить за вас словечко кому-нибудь на воле.
- Сбежите? Как? – Фогаль обернулась, но за спиной у нее никого не было. Камера была совершенно пуста. – Что за?! Постойте! Эй! Где вы? Скажите хотя бы, кто такой Ванлуэ?
- Ванлуэ, вы сказали? – Бенедикт замер с той стороны решетки. Мундир охранника был застегнут весьма небрежно, на плече висел карабин.
- Как вы… - Фогаль поднялась, ощупала решетку.
- А вот поэтому я и считаюсь лучшим вором в государстве, - Бенедикт подмигнул повернул ключ в замке. – Выходите, госпожа Тэмсин. Вы свободны.
- Вернее сказать, я бегу? – уточнила Фогаль.
- Да, и поэтому нам нужно спешить, - Бенедикт сжал ее руку. – Скорее.
Подземелья тюрьмы запомнились Фогаль, как сложный, запутанный, совершенно безумный лабиринт. Выбравшись наружу в весьма неожиданном месте – на краю городского парка, Фогаль облегченно выдохнула. Солнце медленно поднималось над Александрией. Колокол на стоящей на маленькой площади башне ударил семь раз.
- Чудесно! – вор зашвырнул в кусты связку ключей и принялся рыться в мусорном баке, доставая мятую одежду.
Фогаль отвернулась.
- Почему вы помогли мне?
- А почему бы мне не помочь красивой женщине? – удивился Бенедикт.
- Кто такой Ванлуэ?
Фогаль повернулась. Выражение лица вора оказалось безмерно неприязненным.
- Ванлуэ… мясник. Это пакость, редкая пакость. Не стоит вам с ним знакомиться, госпожа Тэмсин. Тем более, раз вы ведьма.
- А с чего вы взяли, что я в самом деле ведьма? – сощурилась Фогаль.
- Опять же из-за Ванлуэ. Рирдан-то как раз не мясник. Если он вызвал Ванлуэ, значит он уверен, что вы ведьма, а он редко ошибается. Не нервничайте, это не мое дело.
- Да, - кивнула Фогаль. – Я тоже так думаю.
- Позавтракаем?
Фогаль вскинула брови. Этот лучший вор государства был потрясающе, ненавязчиво назойлив, если такое можно вообразить. Или же – неназойливо навязчив. А почему бы и нет? – подумала Фогаль.
- Почему бы и нет?
- Я знаю отлично место неподалеку, госпожа Тэмсин.
Бенедикт предложил ей локоть, на который Фогаль с благодарностью оперлась.
- Господин Рирдан! Господин Рирдан! Проснитесь!
Ричард оторвал голову от стола и открыл глаза.
- Паул?
Еще более юный, чем агент Ламент, а оттого просто пышущий энтузиазмом Паул едва не пританцовывал на месте. В руках у него был конверт.
- От его величества, господин Рирдан.
Ричард распечатал письмо, внутри оказался небольшой лист с двумя строками: «Отравление. Ты мне нужен».
- Когда это пришло? – Ричард вскочил на ноги.
- Пять минут назад, господин.
- Моё пальто, Паул.
Быстро одевшись, Ричард плеснул в лицо воды, привел в порядок растрепанные волосы и сбежал вниз. На углу купил у разносчица фрианкар в бумажном стакане, приторно-сладкий.
От штаб-квартиры тайной полиции до императорского дворца было минут пятнадцать пешком, и ровно на полпути в тихом переулке располагалась квартира Ричарда. Обычно он успевал забежать туда после ночных бдений на одной работе и освежиться перед дневными мучениями на другой. Но сейчас у него не было времени, а о ванне и мягкой постели оставалось только мечтать.
Миновав ограду императорского дворца, Ричард скорчил рожу привратнику. Это было необязательно, но старый Абенизер, потомственный хранитель дворцовых ключей, как-то сказал, что все шуты непременно должны корчить рожи. Ричарду нравилось соответствовать чужим представлениям о нем. Это давало немалую свободу.
Приемная была пуста, в коридорах – никакого переполоха. Его Императорское величество пил в маленьком салоне свой утренний чай, любуясь садом в солнечном свете.
- Рирдан.
- Ваше величество, - Ричард поклонился.
- Мой медик сказал, что это мышьяк. В моем ночном содовом напитке. В моем содовом! Бедняга Джеймс.
* Тиббун – карточная игра на две, четыре иди восемь колод; отдаленно напоминает покер
* Патриак – новейший восьмизарядный револьвер
Глава вторая
Как вянет роза
Увядаем мы
Под дуновеньем
Времени ветров
Тускнеют волосы
И ясные умы…
Фогаль взглянула на оглавление (неизвестный автор XVIII века, «Баллада Финала») и усмехнулась. Шутка удалась на славу, но некому было оценить ее. Сестры не слишком-то одобряли поэзию, а родственники считали, что одного поэта на полторы тысячи лет семейной истории более, чем достаточно. Фогаль вернула книгу на полку, и взгляд ее машинально упал на паутину. В этой библиотеке слишком плохо убирались для дома, обставленного такой шикарной мебелью. В центре паутины билась муха, золотистая. Фогаль подошла к окну и осторожно отогнула занавеску. На ее глазах несколько человек в зловещих черных котелках шагнули в дверь.
- Проклятье!
Развернувшись на каблуках, Фогаль выбежала из комнаты. Внизу уже грохотала облава, звучали крики из игровой комнаты. Фогаль бросилась по лестнице наверх, но наткнулась на запертую дверь. Преследователи были уже близко, их шаги эхом раздавались в тишине. Фогаль не знала, что для нее хуже: попасться при облаве, или попробовать сбежать и попасться на колдовстве. Увы, руки решили за нее. Пальцы легли на замок, металл нагрелся, начал стареть, покрываться ржавчиной, распадаться.
- Руки вверх, госпожа!
Фогаль медленно повернулась, поднимая руки. Перед ней стоял приятный с виду, возможно, даже обходительный молодой человек с очаровательным румянцем во всю щеку. Однако, в руках у него был пистолет.
- Ваше оружие, госпожа.
- Это трость. Я хромаю.
- Увы, госпожа. Вы арестованы, и это может быть оружием. Желаете, чтобы я записал вам сопротивление при аресте?
«Славный мальчик», - не без сарказма подумала Фогаль и протянула свою трость.
- Берите, господин. Я пойду совершенно добровольно. Мне нечего бояться. Уверена, вы еще принесете мнет извинения, господин?...
- Ламент. Следуйте за мной.
Фогаль послушно пошла вниз, хромая почти не наиграно. На последней ступени она оступилась, и юноша поймал ее.
- Вы в порядке, госпожа?
- Да, благодарю.
- Я, пожалуй, верну вам трость.
Фогаль вскинула брови. Для полицейского юноша был слишком уж мил и любезен. Фогаль предрекла бы ему короткую и не слишком выдающуюся карьеру, и между тем что-то было в его глазах этакое.
- Спасибо, господин Ламент.
Опираясь на трость, Фогаль спустилась вниз и покорно села в машину. Там уже разместились человек десять, все в наручниках. Опустившись на скамью, Фогаль протянула своему конвоиру трость.
- Держите. Не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности.
Откинувшись назад, упершись затылком в стену, Фогаль закрыла глаза. Пока проблемы отступили, но если бы она не купилась на посулы Артура Смита и не пришла в этот клуб, проблем вообще можно было избежать. Тут было, над чем подумать.
Ричард изучил стопку паспортов и посмотрел на часы. Три утра. Как начальник тайной полиции, он должен был просиживать за бумагами до утра, а как императорский шут, развлекать господина примерно с рассвета. Ричард ненавидел порой свою работу, разобраться бы еще, которую из двух.
Скрипнула дверь, и в кабинет прокрался Ламент, неся большую кружку горячего фрианкара. Похоже, юноша решил сделать из этого ритуал.
- Что-то интересное на задержании было?
Ламент аккуратно поставил кружку на стол и, дождавшись позволения, сел.
- Вроде бы, ничего, господин. Хотя… одна женщина. Она показалась мне довольно странной. Хромая. Я на всякий случай передал ее трость экспертам, вдруг в ней клинок или пистолет.
- И? – Ричард откинулся на спинку кресла, внимательно глядя юноше в глаза. Тот, к чести, выдержал пристальный взгляд.
- Никакого оружия, господин. Но между тем… с этой тростью что-то не так.
- Что за женщина?
- Э-э-э… Тэмсин, господин. Она назвалась Тэмсин Паркс.
Ричард подвинул к себе стопку сиреневых паспортов. Их было значительно меньше, чем черных. Занятно, но в ведьминском притоне женщин было задержано меньше, чем мужчин*. Абсурд полнейший.
- Паркс, Паркс… Вот, Тэмсин Паркс, 1909 года рождения. Родилась в Бинуре, Краттон. Проживает в Усмахте. Гм. Пускай ее приведут сюда.
- Сейчас? – Ламент взмахнул ресницами.
- Я не сплю, так почему она должна? – Ричард снял пиджак и повесил его на спинку кресла. – Приведи ее.
Ламент слегка поклонился и вышел. Ричард сделал глоток уже остывшего фрианкара и потер переносицу. Часы показывали 3:28, и надежды поспать стремительно таяли. Дверь открылась, пропуская Ламента и молодую стройную женщину, одетую строго и провинциально. Ричард сразу узнал ее. Утром именно она так пристально изучала его в Патэ. Кивнул Ламенту на дверь, Ричард поднялся, постукивая паспортом по ладони.
- Госпожа Паркс?
- Все верно.
- В настоящий момент вы гражданка Союза. Что привело вас в Александрийскую Империю? Какова цель вашего визита в Александрию?
- Я все еще гражданка Империи, это в паспорте прописано. Простите, следует ли мне смеяться?
Ричард, застигнутый врасплох, вскинул брови.
- Ну, вы ведь императорский шут, господин Рирдан. Это доставит вам удовольствие?
- Что вы делали в так называемом клубе «Перстень»?
- Знакомилась с ночной жизнью Александрии, - любезным тоном ответила женщина. – В Краттоне ничего подобного нет.
- А в Усмахте? – Ричард склонил голову к плечу, Паркс скопировала его жест.
- А в Усмахте университеты. И дешевые студенческие кабаки. И один паршивый кинотеатр.
- Какова цель вашего визита в Александрию?
Тэмсин Паркс наклонилась и принялась растирать ногу, вольно или невольно привлекая к ней, длинной и стройной, внимание. И ко второй столь же длинной и стройной ножке – тоже. Ричард присел на край стола, стараясь подавить или хотя бы смутить арестованную.
- Вам известно, что «Перстень» - место собрания ведьм, деятельность которых на территории Империи запрещена и является уголовным преступлением? За него положена смертная казнь.
- Скажите, если бы я знала, разве пришла бы?
- Вы ведьма?
Вопрос, заданный напрямую, также ничего не дал. Тэмсин Паркс глядела безмятежно. Для невиновной она была слишком уж спокойна. Любой обыватель, оказавшись в полиции, тем более тайной, начал бы нервничать. Тэмсин Паркс продолжала улыбаться.
- Покажите вашу руку, - велел Ричард и уточнил, - левую.
Женщина прекратила растирать щиколотку, выпрямилась и протянула руку. Ни следа кольца или перстня на пальце, мозолей тоже нет, только небольшая, почти зажившая царапина. Видимо, от листа бумаги.
Невиновна? Ричард отстранился.
- Что вы делали утром в кафе Патэ?
- Завтракала. Вы будете предъявлять мне обвинения, или я могу идти спать?
Ричард поднялся и подошел к двери, мысленно посылая проклятия экспертам. Побрал бы насмешник эту «молодую науку криминалистику»! Если в трости этой ведьмы нет ничего особенного и необычного, тогда она ведьма только фигурально, и придется ее отпустить. Ричард открыл дверь и посмотрел на довольно улыбающегося Ламента.
- Трость, господин. Взгляните.
- Трость Тэмсин Паркс? Давай сюда.
Это была дорогая и очень красивая вещь, отделанная слоновой костью, серебром и перламутром. По всей длине ее перехватывали семь очень старых колец из тусклого металла, чуть более серого, чем серебро и с камнями всех семи цветов радуги. И одно из них наверняка было весьма… примечательным.
- Ага. Госпожа Паркс, это ваше?
Женщина скользнула взглядом по трости.
- Мое, господин Рирдан. Я хромаю. Сильно. Совсем не могу без нее обходиться.
- А что это за кольца, госпожа Паркс?
- Украшения. Это ведь дамская трость.
Женщина обворожительно улыбнулась.
- И который из них ваш колдовской перстень, госпожа Укроп? Петрушка? Чечевица?
- А почему не репейник? – поинтересовалась Тэмсин Паркс. – Честное слово, господин Рирдан, вам есть, что сказать, или я могу идти? У меня завтра, то есть, уже сегодня встреча в императорском архиве.
Ричард тронул пальцами все семь колец, но по сути он не знал, что именно искать. В голове мелькнула безумная мысль, что надо устроить на работу настоящую ведьму.
- Ламент, проводите госпожу Паркс в камеру и вызовите завтра Ванлуэ.
Ламент слегка побледнел. Похоже, мальчишка все еще не был готов к службе в тайной полиции.
- В восемь, Ламент. Уведите.
Юноша заставил женщину подняться и повел за собой. Она сильно припадала на левую ногу, но Ричард не мог с уверенностью сказать, не прикидывается ли она. Дверь закрылась. Ричард посмотрел на часы. Пять. Патэ открывается в шесть. У Ричарда был примерно час на то, чтобы вздремнуть, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного. Впрочем, выспаться ему давно уже не удавалось.
Милый юноша Ламент был и в самом деле очень любезен. Он поддерживал Фогаль, помогая спуститься в самые недра здания. Становилось все холоднее, начали зябнуть ноги. На первом уровне подвала здание XIX века закончилось, и спустившись ниже Фогаль оказалась в подземелье древнего замка. Кивнув зевающим охранникам, от скуки играющим в карты, Ламент расписался в журнале и мягко сказал:
- Госпожа Паркс. В восемь придет Ванлуэ.
- Все будет в лучшем виде, шеф.
Ламент с сомнением посмотрел на Фогаль и поднялся наверх. Охранники тюрьмы оказались куда менее любезны. Ущипнув Фогаль пониже спины, они поволокли ее узким коридором, а затем втолкнули в комнату и, замкнув замок, с громким хохотом удалились. Фогаль привалилась спиной к ледяным прутьям решетки.
Ей было страшно. так по-глупому попасться, провалить все дело, угодить в тюрьму и вывести из себя начальника тайной полиции Империи. Фогаль побила все рекорды и в который раз самой себе доказала редкую свою глупость.
- Проклятье!
Темнота перед ней шевельнулась, и приятный мужской голос произнес:
- Что же вы такого натворили, госпожа, а?
Фогаль вздрогнула.
- Натворила?
- Ну, иначе бы вас не посадили в одну камеру со мной. Я… умею развязывать женщинам языки. Они быстро начинают кричать.
- Вы садист или такой хороший любовник? – поинтересовалась Фогаль.
Мужчина рассмеялся.
- А вы мне нравитесь.
Щелкнула зажигалка, заплясало неверное пламя короткой дешевой свечи. Сокамерником Фогаль оказался мужчина лет сорока – сорока пяти, среднего роста, хорошо одетый. На вьющихся волосах сидела шляпа, лихо сдвинутая на затылок.
- Бенедикт, - мужчина протянул руку. – Лучший вор государства.
Фогаль ответила на рукопожатие.
- Тэмсин, историк.
- О, за это уже сажают? – хмыкнул вор.
- Я не слишком разбираюсь в Александрийских законах, - пожала плечами Фогаль. – Это там табуретка?
Нога разболелась совершенно безумно, так что невозможно стало стоять. Тяжело опираясь на руку подоспевшего Бенедикта, она дохромала до стены и рухнула на табурет.
- Помилуй нас Бог! Полиция уже начала арестовывать увечных женщин!
- Я не увечная! – возмутилась Фогаль. – Я слегка хромая. И арестована я за колдовство. Не боитесь, что я вас прокляну и превращу в лягушку?
- А вы это можете? – Бенедикт улыбнулся. – Кроме шуток, я могу чем-то помочь?
- Как, любопытно?
- Ну, учитывая, что буквально через минуту я сбегу отсюда… - Бенедикт негромко рассмеялся. – Могу замолвить за вас словечко кому-нибудь на воле.
- Сбежите? Как? – Фогаль обернулась, но за спиной у нее никого не было. Камера была совершенно пуста. – Что за?! Постойте! Эй! Где вы? Скажите хотя бы, кто такой Ванлуэ?
- Ванлуэ, вы сказали? – Бенедикт замер с той стороны решетки. Мундир охранника был застегнут весьма небрежно, на плече висел карабин.
- Как вы… - Фогаль поднялась, ощупала решетку.
- А вот поэтому я и считаюсь лучшим вором в государстве, - Бенедикт подмигнул повернул ключ в замке. – Выходите, госпожа Тэмсин. Вы свободны.
- Вернее сказать, я бегу? – уточнила Фогаль.
- Да, и поэтому нам нужно спешить, - Бенедикт сжал ее руку. – Скорее.
Подземелья тюрьмы запомнились Фогаль, как сложный, запутанный, совершенно безумный лабиринт. Выбравшись наружу в весьма неожиданном месте – на краю городского парка, Фогаль облегченно выдохнула. Солнце медленно поднималось над Александрией. Колокол на стоящей на маленькой площади башне ударил семь раз.
- Чудесно! – вор зашвырнул в кусты связку ключей и принялся рыться в мусорном баке, доставая мятую одежду.
Фогаль отвернулась.
- Почему вы помогли мне?
- А почему бы мне не помочь красивой женщине? – удивился Бенедикт.
- Кто такой Ванлуэ?
Фогаль повернулась. Выражение лица вора оказалось безмерно неприязненным.
- Ванлуэ… мясник. Это пакость, редкая пакость. Не стоит вам с ним знакомиться, госпожа Тэмсин. Тем более, раз вы ведьма.
- А с чего вы взяли, что я в самом деле ведьма? – сощурилась Фогаль.
- Опять же из-за Ванлуэ. Рирдан-то как раз не мясник. Если он вызвал Ванлуэ, значит он уверен, что вы ведьма, а он редко ошибается. Не нервничайте, это не мое дело.
- Да, - кивнула Фогаль. – Я тоже так думаю.
- Позавтракаем?
Фогаль вскинула брови. Этот лучший вор государства был потрясающе, ненавязчиво назойлив, если такое можно вообразить. Или же – неназойливо навязчив. А почему бы и нет? – подумала Фогаль.
- Почему бы и нет?
- Я знаю отлично место неподалеку, госпожа Тэмсин.
Бенедикт предложил ей локоть, на который Фогаль с благодарностью оперлась.
- Господин Рирдан! Господин Рирдан! Проснитесь!
Ричард оторвал голову от стола и открыл глаза.
- Паул?
Еще более юный, чем агент Ламент, а оттого просто пышущий энтузиазмом Паул едва не пританцовывал на месте. В руках у него был конверт.
- От его величества, господин Рирдан.
Ричард распечатал письмо, внутри оказался небольшой лист с двумя строками: «Отравление. Ты мне нужен».
- Когда это пришло? – Ричард вскочил на ноги.
- Пять минут назад, господин.
- Моё пальто, Паул.
Быстро одевшись, Ричард плеснул в лицо воды, привел в порядок растрепанные волосы и сбежал вниз. На углу купил у разносчица фрианкар в бумажном стакане, приторно-сладкий.
От штаб-квартиры тайной полиции до императорского дворца было минут пятнадцать пешком, и ровно на полпути в тихом переулке располагалась квартира Ричарда. Обычно он успевал забежать туда после ночных бдений на одной работе и освежиться перед дневными мучениями на другой. Но сейчас у него не было времени, а о ванне и мягкой постели оставалось только мечтать.
Миновав ограду императорского дворца, Ричард скорчил рожу привратнику. Это было необязательно, но старый Абенизер, потомственный хранитель дворцовых ключей, как-то сказал, что все шуты непременно должны корчить рожи. Ричарду нравилось соответствовать чужим представлениям о нем. Это давало немалую свободу.
Приемная была пуста, в коридорах – никакого переполоха. Его Императорское величество пил в маленьком салоне свой утренний чай, любуясь садом в солнечном свете.
- Рирдан.
- Ваше величество, - Ричард поклонился.
- Мой медик сказал, что это мышьяк. В моем ночном содовом напитке. В моем содовом! Бедняга Джеймс.
