- Я не сильна в предсказаниях, - принцесса ободряюще улыбнулась, - но я верю, что все будет хорошо.
- Спасибо.
Лиза медленно убрала камни в карман и попыталась сделать шаг назад, и вся комната, экзотическая, яркая, поплыла у нее перед глазами.
Трактир опустел. Сашель постарался дополнительно и окружил его тенями. Ему хотелось побыть хоть немного в одиночестве. Устроившись в кресле, закинув ноги на низенький табурет, он погрузился в мрачные, почти осязаемые, но совершенно несвязные раздумья. В них мешались обрывки записей Келы, невесть откуда нарисовавшаяся Наркиль Адмар, ледяные иглы, беременность королевы, смерть императора, рана Лизы, пугливое любопытство Одри, исчезновение Саффрон и Лирана (Лиран, вот еще проблема), странная смерть Аделаиды Роанкаль и вечная свара Арвиджена с Бенедиктом. Дурные мысли. Глупые мысли.
- Что же мне делать?
Поднявшись, Сашель взбежал на самый верх, на чердак, который обычно держал запертым. Здесь хранились воспоминания, по большей части неприятные. У Сашеля плохо получалось забывать. Порывшись в сундуках, Сашель вытащил небольшую шкатулку, отделанную резной костью, немногое наследство, оставшееся от жены. Внутри среди различных мелких безделушек лежал ее портрет, написанные на крупной морской раковине, и локон волос. Те еще советчики.
- Вот что мне делать, а? Наркиль…
Здесь же, на полке, стояла урна с ее прахом. Сашель обращался к нему несколько раз, но сейчас некого было попросить о помощи. Просто так, один на один, с мертвыми не поговоришь.
Сашель чувствовал себя растерянным, как всегда, когда что-то важное ускользало от него. Чувствовать себя беспомощным было неприятно.
- Знаешь, ты не обязан печься обо всем мире. Ты не божество.
Сашель обернулся. Арвиджен стоял, подпирая косяк, скрестив руки на груди. Выглядел он все еще бледновато, словно опустошенный какими-то страхами и сомнениями. Еще одна семейная черта: слишком много думать о пустяках.
- Ты ведь уже собрался спасать мир, дядя?
Сашель взял урну с прахом, как всегда такую холодную. Она никогда не согревалась под его пальцами.
- Вовсе нет. Просто я немного обеспокоен.
- В твоем случае «немного» - это уже катастрофа, - проворчал Арвиджен.
- Древние тайны так просто не всплывают из небытия. В свое время их надежно хоронили. Мы постарались, чтобы технология изготовления дампаров канула вместе с мастерами. Это было жестоко, но с точки зрения самосохранения – разумно.
- Ты боишься?
У Арвиджена был потрясающий талант задавать меткие и уместные вопросы, и он понимал Сашеля лучше, чем кто-либо другой. Он вообще отлично понимал людей, их мечты, страхи и поступки, хотя и явно против своей воли. Наверное, поэтому он и старался так сильно быть плохим. По мнению Сашеля, получалось плохо.
- В незапамятные времена жители Ниддинга наводили страх на всю округу. Их мнили богами, особенно после того, как они изгнали нас с Амулета. Их колдуны обладали невиданной силой. Я боюсь тех тайн, которые Кела могла доверить бумаше. И я боюсь потому, что не знаю, что надеялась найти в бумагах Аделаида Роанкаль, чего добивается новый император, чего ждать от самого Ниддинга. Я боюсь, Джен, ты прав, потому что не знаю, что мне делать.
- Аделаида Роанкаль может быть жива, - тихо сказал Арвиджен. – Кеши завел моду говорить экивоками, но я почти уверен, он считает, что обгоревший труп не принадлежит принцессе.
- Что касается Александра… - Ричард Рирдан проскользнул на чердак и бессознательно скопировал позу Арвиджена. – Он убил отца, свалил все на ведьм, при этом спелся с некоторыми из них и, боюсь, вознамерился развязать войну с Союзом.
- Как погуляли? – бесстрастным тоном поинтересовался Сашель.
- Нормально, - отмахнулся Ричард. – Теперь я кажется понял, с кем переписывался наш принц.
- С нашей принцессой, очевидно, - хмыкнул Арвиджен так легкомысленно, словно и не был в эту принцессу по уши влюблен. – Причем, используя мой квид. Но с чего бы молодому императору развязывать войну?
- Ему давно хотелось править, - пожал плечами Ричард Рирдан. – И Империя это хорошо, а континент – лучше. Империя всегда зарилась на земли Долины, да зубы были коротковаты.
- Пока все это – переливание из пустого в порожнее, - покачал головой Сашель. – Собрание бессмысленных действие, и останется таковым, пока у нас не будет вся полнота данных. Чтобы понять цели людей, нужно узнать, за чем все охотятся.
- И как? – иронично поинтересовался Арвиджен.
- Ну, лично я собираюсь поболтать с женой, - хмуро ответил Сашель, сунул урну подмышку и начал спускаться. И конечно же обнаружил у подножия лестницы Одри, Келу Адмар, а в дверях Бенедикта, Орфеуса Кеши и киламского посла. Вот и отдохнул.
- Что вам всем здесь нужно?
Никто не решился заговорить. Сашель хмыкнул, поставил урну на прилавок и достал бутыль с малиновой брагой. Сопьется, ох, сопьется.
- Ну, лично у меня отчет, - Кеши положил папку на ближайший стол и сел рядом. – Зная вашу педантичность, я все проверил и перепроверил. Переданное мне тело не может принадлежать Аделаиде Роанкаль. Подробности в бумагах.
Сашель покачал головой. Чудесно. Теперь Бенедикт сцепится с Роанкалем, Арвиджен бросится их разнимать, а Одри кинется опекать всеъ и перевязывать раны, душевные и физические. И в результате развернется свара, в которую втянут непременно Кеши, Рирдана и маленькую ведьму, и…
- А где Лиза?
Арвиджен спустился по ступеням и мрачно посмотрел почему-то сразу на Бенедикта. Больше тысячи лет они не могут избавиться от этой подростковой неприязни и бессмысленного соперничества. Они уже стояли вплотную друг к другу, и Бенедикт даже привстал на цыпочки. Сашель приготовился их разнимать, но между спорщиками весьма неожиданно встал посол Роанкаль.
- Именно поэтому я и пришел сюда.
- Что? – Джен сделал шаг назад.
- Это была идея Браттияль, поверь мне, я был против… - посол под хмурым взглядом Арвиджена невольно отступил. – Ты ведь знаешь, Браттияль со странностями.
- И что же натворила твоя жена? – сухо спросил Арвиджен, демонстративно засовывая руки в карманы. Он с явным трудом удерживался от того, чтобы броситься на киламского посла. Арвиджен никогда не дрался с друзьями. – Что она наговорила Лизе?
Посол на всякий случай сделал еще один шаг назад, разумно предполагая, что разъяренный аспид способен растерзать его, даже не превращаясь в змею. И правильно предполагал. Сашель видел племянника в таком состоянии всего единожды, очень давно, и сам теперь испугался вырывающейся наружу ярости. Теперь уже Бенедикт встал между братом и послом, готовый остановить их, если что.
- Браттияль отправила твою… ассистентку к своим наставникам в Древний Город.
- Твоя жена отправила раненую и беспомощную Лизу Уатамер в Килам в одиночестве? – обманчиво спокойным тоном уточнил Арвиджен.
- И девочка поехала? – недоверчиво переспросил Бенедикт?
- Вы не знаете Лизу, - Одри поспешно накинула первую попавшуюся куртку. – Конечно поехала, причем немедленно. Но сначала должна была заскочить домой за вещами и документами. Я остановлю ее.
- Постой, Льюис! – Арвиджен бросился следом за девушкой, бросив на ходу: - Сами разбирайтесь.
В нем что-то неуловимо изменилось в лучшую сторону. Сашель слабо улыбнулся. Хоть что-то меняется к лучшему. Он кончиками пальцев погладил урну и сделал глоток браги прямо из бутылки.
- Бену, отправляйся к ее величеству и скажи, что я помню о данном обещании, но мне может понадобиться ее дозволение действовать. Посол, профессор, позвольте вас на пару слов.
Арвиджен был в ярости. Он и сам не знал толком, отчего, но злость тем временем волнами на него накатывала. Эта глупая, несносная девчонка Уатамер, очертя голову понеслась в место, куда не следовало соваться белому человеку, будь у него при себе рекомендации хоть дюжины посольских ведьм.
Он волновался. Вместо того, чтобы спрятаться от проблем, угрозы мировой войны и непременного в таких случаях разрушительного энтузиазма Сашеля, Арвиджен волновался из-за девчонки-полукровки. Глупость какая!
Адриенна Льюис тоже выглядела бледновато, и еще более серьезно, чем обычно.
- Мы застанем ее на месте? – спросил Арвиджен.
Адриенна закусила губу.
- Не знаю. Боже мой, не знаю! Она не тратит время на сборы. Запихнула в сумку первое, что под руку попалось, и побежала.
- Она же еле держится на ногах!
Адриенна фыркнула.
- Ее это не останавливает. Лиза страшно упряма.
Взбежав по лестнице, она распахнула дверь в квартиру и с размаху налетела на поваленную тумбочку. От падения ее удержал Арвиджен, поймавший за талию. Вся квартира выглядела так, словно здесь было ограбление или обыск. Перешагивая через разбросанные по полу вещи, Адриенна Льюис обошла комнаты.
- Здесь что-то произошло?
- Да нет, - покачала головой Адриенна. – Просто Лиза собиралась в спешке. И ушла. Ее здесь нет.
Арвиджен окинул взглядом лизину комнату, сочетание редкого беспорядка и своеобразного уюта. Темно-бронзовые шторы, засохшие цветы в вазе, много книг и фотография в серебряной рамке в виде побегов плюща. Величественный старик, явно боа, с маленькой девочкой на коленях.
- Ее прадед, - пояснила Адриенна. – Она его почти не помнит.
Арвиджен поставил фото на место.
- Она давно уже ушла.
- Почему вы…
- Запах. Ее давно уже нет, по меньшей мере два часа. За это время глупая девчонка могла добраться до вокзала! – Арвиджен с досадой ударил по стене. – Я в полицию, попробую устроить так, чтобы ее перехватили, а вы возвращайтесь к Сашелю.
- Но… - начала Адриенна.
- Присмотрите за Сашелем. Не давайте ему делать глупости, вроде подвигов, - похлопав девушку по плечу, Арвиджен поспешно покинул квартиру.
Он не слишком верил, что сумеет перехватить или остановить Уатамер – она отличалась пугающим упрямством – но собирался сделать все возможное.
Отчет Кеши как всегда изобиловал специальными терминами и заумными фразами. Это была своеобразная месть за то, что к его собственным методам относились с недоверием. Впрочем, сложно было доверять существу, жующему мертвецов, чтобы добыть информацию. Тем не менее, из нарочно запутанного отчета можно было понять: труп, напавший на королеву, никак не мог быть Аделаидой Роанкаль. Кеши утверждал это, несмотря на то, что тело было сильно обезображено кислотой. Чудесной водичкой облила ее Габриэлла, и стакан разбился так кстати. Сашель потер лоб.
Ему предстояло сделать то, что Сашель люто ненавидел. Его трясло от одной только мысли об этом. Урна с прахом Наркиль Донтаг, казалось, распространяла вокруг себя мрак и леденящий холод. Колючие значки ее имени словно ощетинились инеем. Коснувшись таблички, Сашель до крови уколол палец. Седая Кела ухитрялась мстить ему даже из могилы.
Сняв крышку с урны, Сашель хмуро оглядел легкий серебристый прах. Все, что осталось от своеобразной, но бесконечно красивой женщины. Взяв щепоть праха, Сашель высыпал ее на тонкостенное фарфоровое блюдце и вернул крышку на место. Прах серебрился и отливал красным. Зловеще. Надрезав палец, Сашель выдавил несколько капель крови и смешал с прахом. Запахло дымом, горелой плотью и какими-то своеобразными, безусловно ядовитыми парами. Подумать только. Сашель язвительно посмеивался над Кеши, а теперь ему предстояло проглотить смесь собственной крови и чужого праха.
У нее совсем не было вкуса, но язык моментально онемел. Онемение пошло вниз, по гортани, к сердцу, замедлившему биение, как при низких температурах, как при приближении смерти. А потом пришла она, сама по себе — дыхание смерти. Холодная. Перехватило дыхание. Всякий раз это было страшно. О, стихии! Кела ненавидела его! Как же ненавидела!
Ледяные пальцы стиснули его горло, сжали, впились ногтями, так что кровь потекла за шиворот. У него не было шанса задать вопрос, но мысленно он кричал истошно: почему?! Что в этом такого?! А потом, упав на пол, повалив тяжелые дубовые стулья, он уже просто кричал. Беззвучно.
Одри не могла побороть досаду. Она злилась на Лизу, на Линарда, втянувшего ее во все, и на зануду-Тричента, и в первую очередь на себя. От досады даже каблуки ее стучали особенно громко и рассерженно. «Помоги ему, пока не наделал глупостей». Тоже мне! Одри толкнула дверь и замерла на пороге. Стулья были повалены, осколки фарфорового блюдца усеяли пол, и их было отчего-то очень много. И на полу лежал Линард, и руки его были в крови. Одри рухнула на колени и принялась трясти его за плечи.
- Линард! Линард! Боже мой! Сашель! Ну Сашель же!
Одри впервые за долгое время испугалась по-настоящему. Ей всегда казалось, на сильные чувства она неспособна. Но тут страх затопил ее, гадкий, удушливый страх. Она успела привыкнуть к Линарду, болтливому, порой нелепому, никогда не говорящему правду. Властному. Одри была почти влюблена в него, насколько можно быть в подобное существо влюбленной.
Одри сбегала на кухню, намочила полотенце и принялась промакивать разгоряченное лицо Линарда. Бледные веки дрогнули, глаза открылись, белые, совершенно пустые. Согнувшись пополам, уткнувшись лбом в пол, Линард принялся кашлять, пока на губах не выступила крови. Одри, не зная, что еще может сделать, села рядом, поглаживая его спину. Наконец Линард сел, тяжело переводя дух, вытер рот. Пальцы окрасились кровью. Он сжал до боли руку Одри и замер, словно тему требовалось время, чтобы заново научиться дышать. В эту минуту он казался неимоверно старым, и вместе с тем — очень юным. Ему вообще были свойственны такие парадоксы. И пальцы он сжимал все сильнее.
- Мне больно, - сказала одри.
- Прости.
Линард отстранился, отполз к стойке и затылком прислонился к старому, полированному дереву. Струйка крови так и текла по подбородку.
- Что случилось? - спросила Одри.
Линард опустил веки, потом приоткрыл глаз и так, щурясь, посмотрел на нее.
- Да как обычно, Одри, радость моя, - отмахнулся он. - Я просто повел себя, как полный идиот.
- И все же, можно конкретнее? - Одри подсела ближе и попыталась заглянуть Линарду в глаза. Совершенно бесполезное дело. - Вы ужасно выглядите, словно мертвец.
- Отчасти, - кивнул Линард. - Помоги мне встать.
Одри не стала спорить — бесполезно — и подставила плечо. Линард поднялся, тяжело навалился на стойку и подвинул к себе бронзовую вазу, украшенную причудливыми символами, похожими на знаки ниччага.
- Не вышло, - пробормотал Линард. - Она не желает говорить со мной.
- Кто? - спросила Одри.
- Не важно, - аспид выпустил и стойку, и плечо Одри. - Пойду-ка я вздремну.
Трактир погрузился в странную, почти противоестественную тишину, словно выжидал. Ричард подтащил кресло к окну (это стоило ему немалых усилий), сел, закинув ноги на низкий столик, и попытался отрешиться от всего. От всего не получалось, потому что плечо болело изрядно. В таком состоянии можно было думать только о бессмысленности всего происходящего и беспомощности человека.
- Почему ты думаешь, что беспомощен?
Она вошла через дверь, сквозь дверь, напрочь игнорируя всякие условности. Села на край постели. Черное дорожное платье сменила на голубой, серебром шитый киртл, в любимых цветах Адмаров. Впрочем, призраки вольны выглядеть, как им только заблагорассудится.
- Я не призрак, - хмыкнула Элиза Адмар. - Призраков не существует. Мы принимаем за них духов и воспоминания.
- Спасибо.
Лиза медленно убрала камни в карман и попыталась сделать шаг назад, и вся комната, экзотическая, яркая, поплыла у нее перед глазами.
Трактир опустел. Сашель постарался дополнительно и окружил его тенями. Ему хотелось побыть хоть немного в одиночестве. Устроившись в кресле, закинув ноги на низенький табурет, он погрузился в мрачные, почти осязаемые, но совершенно несвязные раздумья. В них мешались обрывки записей Келы, невесть откуда нарисовавшаяся Наркиль Адмар, ледяные иглы, беременность королевы, смерть императора, рана Лизы, пугливое любопытство Одри, исчезновение Саффрон и Лирана (Лиран, вот еще проблема), странная смерть Аделаиды Роанкаль и вечная свара Арвиджена с Бенедиктом. Дурные мысли. Глупые мысли.
- Что же мне делать?
Поднявшись, Сашель взбежал на самый верх, на чердак, который обычно держал запертым. Здесь хранились воспоминания, по большей части неприятные. У Сашеля плохо получалось забывать. Порывшись в сундуках, Сашель вытащил небольшую шкатулку, отделанную резной костью, немногое наследство, оставшееся от жены. Внутри среди различных мелких безделушек лежал ее портрет, написанные на крупной морской раковине, и локон волос. Те еще советчики.
- Вот что мне делать, а? Наркиль…
Здесь же, на полке, стояла урна с ее прахом. Сашель обращался к нему несколько раз, но сейчас некого было попросить о помощи. Просто так, один на один, с мертвыми не поговоришь.
Сашель чувствовал себя растерянным, как всегда, когда что-то важное ускользало от него. Чувствовать себя беспомощным было неприятно.
- Знаешь, ты не обязан печься обо всем мире. Ты не божество.
Сашель обернулся. Арвиджен стоял, подпирая косяк, скрестив руки на груди. Выглядел он все еще бледновато, словно опустошенный какими-то страхами и сомнениями. Еще одна семейная черта: слишком много думать о пустяках.
- Ты ведь уже собрался спасать мир, дядя?
Сашель взял урну с прахом, как всегда такую холодную. Она никогда не согревалась под его пальцами.
- Вовсе нет. Просто я немного обеспокоен.
- В твоем случае «немного» - это уже катастрофа, - проворчал Арвиджен.
- Древние тайны так просто не всплывают из небытия. В свое время их надежно хоронили. Мы постарались, чтобы технология изготовления дампаров канула вместе с мастерами. Это было жестоко, но с точки зрения самосохранения – разумно.
- Ты боишься?
У Арвиджена был потрясающий талант задавать меткие и уместные вопросы, и он понимал Сашеля лучше, чем кто-либо другой. Он вообще отлично понимал людей, их мечты, страхи и поступки, хотя и явно против своей воли. Наверное, поэтому он и старался так сильно быть плохим. По мнению Сашеля, получалось плохо.
- В незапамятные времена жители Ниддинга наводили страх на всю округу. Их мнили богами, особенно после того, как они изгнали нас с Амулета. Их колдуны обладали невиданной силой. Я боюсь тех тайн, которые Кела могла доверить бумаше. И я боюсь потому, что не знаю, что надеялась найти в бумагах Аделаида Роанкаль, чего добивается новый император, чего ждать от самого Ниддинга. Я боюсь, Джен, ты прав, потому что не знаю, что мне делать.
- Аделаида Роанкаль может быть жива, - тихо сказал Арвиджен. – Кеши завел моду говорить экивоками, но я почти уверен, он считает, что обгоревший труп не принадлежит принцессе.
- Что касается Александра… - Ричард Рирдан проскользнул на чердак и бессознательно скопировал позу Арвиджена. – Он убил отца, свалил все на ведьм, при этом спелся с некоторыми из них и, боюсь, вознамерился развязать войну с Союзом.
- Как погуляли? – бесстрастным тоном поинтересовался Сашель.
- Нормально, - отмахнулся Ричард. – Теперь я кажется понял, с кем переписывался наш принц.
- С нашей принцессой, очевидно, - хмыкнул Арвиджен так легкомысленно, словно и не был в эту принцессу по уши влюблен. – Причем, используя мой квид. Но с чего бы молодому императору развязывать войну?
- Ему давно хотелось править, - пожал плечами Ричард Рирдан. – И Империя это хорошо, а континент – лучше. Империя всегда зарилась на земли Долины, да зубы были коротковаты.
- Пока все это – переливание из пустого в порожнее, - покачал головой Сашель. – Собрание бессмысленных действие, и останется таковым, пока у нас не будет вся полнота данных. Чтобы понять цели людей, нужно узнать, за чем все охотятся.
- И как? – иронично поинтересовался Арвиджен.
- Ну, лично я собираюсь поболтать с женой, - хмуро ответил Сашель, сунул урну подмышку и начал спускаться. И конечно же обнаружил у подножия лестницы Одри, Келу Адмар, а в дверях Бенедикта, Орфеуса Кеши и киламского посла. Вот и отдохнул.
- Что вам всем здесь нужно?
Никто не решился заговорить. Сашель хмыкнул, поставил урну на прилавок и достал бутыль с малиновой брагой. Сопьется, ох, сопьется.
- Ну, лично у меня отчет, - Кеши положил папку на ближайший стол и сел рядом. – Зная вашу педантичность, я все проверил и перепроверил. Переданное мне тело не может принадлежать Аделаиде Роанкаль. Подробности в бумагах.
Сашель покачал головой. Чудесно. Теперь Бенедикт сцепится с Роанкалем, Арвиджен бросится их разнимать, а Одри кинется опекать всеъ и перевязывать раны, душевные и физические. И в результате развернется свара, в которую втянут непременно Кеши, Рирдана и маленькую ведьму, и…
- А где Лиза?
Арвиджен спустился по ступеням и мрачно посмотрел почему-то сразу на Бенедикта. Больше тысячи лет они не могут избавиться от этой подростковой неприязни и бессмысленного соперничества. Они уже стояли вплотную друг к другу, и Бенедикт даже привстал на цыпочки. Сашель приготовился их разнимать, но между спорщиками весьма неожиданно встал посол Роанкаль.
- Именно поэтому я и пришел сюда.
- Что? – Джен сделал шаг назад.
- Это была идея Браттияль, поверь мне, я был против… - посол под хмурым взглядом Арвиджена невольно отступил. – Ты ведь знаешь, Браттияль со странностями.
- И что же натворила твоя жена? – сухо спросил Арвиджен, демонстративно засовывая руки в карманы. Он с явным трудом удерживался от того, чтобы броситься на киламского посла. Арвиджен никогда не дрался с друзьями. – Что она наговорила Лизе?
Посол на всякий случай сделал еще один шаг назад, разумно предполагая, что разъяренный аспид способен растерзать его, даже не превращаясь в змею. И правильно предполагал. Сашель видел племянника в таком состоянии всего единожды, очень давно, и сам теперь испугался вырывающейся наружу ярости. Теперь уже Бенедикт встал между братом и послом, готовый остановить их, если что.
- Браттияль отправила твою… ассистентку к своим наставникам в Древний Город.
- Твоя жена отправила раненую и беспомощную Лизу Уатамер в Килам в одиночестве? – обманчиво спокойным тоном уточнил Арвиджен.
- И девочка поехала? – недоверчиво переспросил Бенедикт?
- Вы не знаете Лизу, - Одри поспешно накинула первую попавшуюся куртку. – Конечно поехала, причем немедленно. Но сначала должна была заскочить домой за вещами и документами. Я остановлю ее.
- Постой, Льюис! – Арвиджен бросился следом за девушкой, бросив на ходу: - Сами разбирайтесь.
В нем что-то неуловимо изменилось в лучшую сторону. Сашель слабо улыбнулся. Хоть что-то меняется к лучшему. Он кончиками пальцев погладил урну и сделал глоток браги прямо из бутылки.
- Бену, отправляйся к ее величеству и скажи, что я помню о данном обещании, но мне может понадобиться ее дозволение действовать. Посол, профессор, позвольте вас на пару слов.
Глава четвертая
Арвиджен был в ярости. Он и сам не знал толком, отчего, но злость тем временем волнами на него накатывала. Эта глупая, несносная девчонка Уатамер, очертя голову понеслась в место, куда не следовало соваться белому человеку, будь у него при себе рекомендации хоть дюжины посольских ведьм.
Он волновался. Вместо того, чтобы спрятаться от проблем, угрозы мировой войны и непременного в таких случаях разрушительного энтузиазма Сашеля, Арвиджен волновался из-за девчонки-полукровки. Глупость какая!
Адриенна Льюис тоже выглядела бледновато, и еще более серьезно, чем обычно.
- Мы застанем ее на месте? – спросил Арвиджен.
Адриенна закусила губу.
- Не знаю. Боже мой, не знаю! Она не тратит время на сборы. Запихнула в сумку первое, что под руку попалось, и побежала.
- Она же еле держится на ногах!
Адриенна фыркнула.
- Ее это не останавливает. Лиза страшно упряма.
Взбежав по лестнице, она распахнула дверь в квартиру и с размаху налетела на поваленную тумбочку. От падения ее удержал Арвиджен, поймавший за талию. Вся квартира выглядела так, словно здесь было ограбление или обыск. Перешагивая через разбросанные по полу вещи, Адриенна Льюис обошла комнаты.
- Здесь что-то произошло?
- Да нет, - покачала головой Адриенна. – Просто Лиза собиралась в спешке. И ушла. Ее здесь нет.
Арвиджен окинул взглядом лизину комнату, сочетание редкого беспорядка и своеобразного уюта. Темно-бронзовые шторы, засохшие цветы в вазе, много книг и фотография в серебряной рамке в виде побегов плюща. Величественный старик, явно боа, с маленькой девочкой на коленях.
- Ее прадед, - пояснила Адриенна. – Она его почти не помнит.
Арвиджен поставил фото на место.
- Она давно уже ушла.
- Почему вы…
- Запах. Ее давно уже нет, по меньшей мере два часа. За это время глупая девчонка могла добраться до вокзала! – Арвиджен с досадой ударил по стене. – Я в полицию, попробую устроить так, чтобы ее перехватили, а вы возвращайтесь к Сашелю.
- Но… - начала Адриенна.
- Присмотрите за Сашелем. Не давайте ему делать глупости, вроде подвигов, - похлопав девушку по плечу, Арвиджен поспешно покинул квартиру.
Он не слишком верил, что сумеет перехватить или остановить Уатамер – она отличалась пугающим упрямством – но собирался сделать все возможное.
Отчет Кеши как всегда изобиловал специальными терминами и заумными фразами. Это была своеобразная месть за то, что к его собственным методам относились с недоверием. Впрочем, сложно было доверять существу, жующему мертвецов, чтобы добыть информацию. Тем не менее, из нарочно запутанного отчета можно было понять: труп, напавший на королеву, никак не мог быть Аделаидой Роанкаль. Кеши утверждал это, несмотря на то, что тело было сильно обезображено кислотой. Чудесной водичкой облила ее Габриэлла, и стакан разбился так кстати. Сашель потер лоб.
Ему предстояло сделать то, что Сашель люто ненавидел. Его трясло от одной только мысли об этом. Урна с прахом Наркиль Донтаг, казалось, распространяла вокруг себя мрак и леденящий холод. Колючие значки ее имени словно ощетинились инеем. Коснувшись таблички, Сашель до крови уколол палец. Седая Кела ухитрялась мстить ему даже из могилы.
Сняв крышку с урны, Сашель хмуро оглядел легкий серебристый прах. Все, что осталось от своеобразной, но бесконечно красивой женщины. Взяв щепоть праха, Сашель высыпал ее на тонкостенное фарфоровое блюдце и вернул крышку на место. Прах серебрился и отливал красным. Зловеще. Надрезав палец, Сашель выдавил несколько капель крови и смешал с прахом. Запахло дымом, горелой плотью и какими-то своеобразными, безусловно ядовитыми парами. Подумать только. Сашель язвительно посмеивался над Кеши, а теперь ему предстояло проглотить смесь собственной крови и чужого праха.
У нее совсем не было вкуса, но язык моментально онемел. Онемение пошло вниз, по гортани, к сердцу, замедлившему биение, как при низких температурах, как при приближении смерти. А потом пришла она, сама по себе — дыхание смерти. Холодная. Перехватило дыхание. Всякий раз это было страшно. О, стихии! Кела ненавидела его! Как же ненавидела!
Ледяные пальцы стиснули его горло, сжали, впились ногтями, так что кровь потекла за шиворот. У него не было шанса задать вопрос, но мысленно он кричал истошно: почему?! Что в этом такого?! А потом, упав на пол, повалив тяжелые дубовые стулья, он уже просто кричал. Беззвучно.
Одри не могла побороть досаду. Она злилась на Лизу, на Линарда, втянувшего ее во все, и на зануду-Тричента, и в первую очередь на себя. От досады даже каблуки ее стучали особенно громко и рассерженно. «Помоги ему, пока не наделал глупостей». Тоже мне! Одри толкнула дверь и замерла на пороге. Стулья были повалены, осколки фарфорового блюдца усеяли пол, и их было отчего-то очень много. И на полу лежал Линард, и руки его были в крови. Одри рухнула на колени и принялась трясти его за плечи.
- Линард! Линард! Боже мой! Сашель! Ну Сашель же!
Одри впервые за долгое время испугалась по-настоящему. Ей всегда казалось, на сильные чувства она неспособна. Но тут страх затопил ее, гадкий, удушливый страх. Она успела привыкнуть к Линарду, болтливому, порой нелепому, никогда не говорящему правду. Властному. Одри была почти влюблена в него, насколько можно быть в подобное существо влюбленной.
Одри сбегала на кухню, намочила полотенце и принялась промакивать разгоряченное лицо Линарда. Бледные веки дрогнули, глаза открылись, белые, совершенно пустые. Согнувшись пополам, уткнувшись лбом в пол, Линард принялся кашлять, пока на губах не выступила крови. Одри, не зная, что еще может сделать, села рядом, поглаживая его спину. Наконец Линард сел, тяжело переводя дух, вытер рот. Пальцы окрасились кровью. Он сжал до боли руку Одри и замер, словно тему требовалось время, чтобы заново научиться дышать. В эту минуту он казался неимоверно старым, и вместе с тем — очень юным. Ему вообще были свойственны такие парадоксы. И пальцы он сжимал все сильнее.
- Мне больно, - сказала одри.
- Прости.
Линард отстранился, отполз к стойке и затылком прислонился к старому, полированному дереву. Струйка крови так и текла по подбородку.
- Что случилось? - спросила Одри.
Линард опустил веки, потом приоткрыл глаз и так, щурясь, посмотрел на нее.
- Да как обычно, Одри, радость моя, - отмахнулся он. - Я просто повел себя, как полный идиот.
- И все же, можно конкретнее? - Одри подсела ближе и попыталась заглянуть Линарду в глаза. Совершенно бесполезное дело. - Вы ужасно выглядите, словно мертвец.
- Отчасти, - кивнул Линард. - Помоги мне встать.
Одри не стала спорить — бесполезно — и подставила плечо. Линард поднялся, тяжело навалился на стойку и подвинул к себе бронзовую вазу, украшенную причудливыми символами, похожими на знаки ниччага.
- Не вышло, - пробормотал Линард. - Она не желает говорить со мной.
- Кто? - спросила Одри.
- Не важно, - аспид выпустил и стойку, и плечо Одри. - Пойду-ка я вздремну.
Трактир погрузился в странную, почти противоестественную тишину, словно выжидал. Ричард подтащил кресло к окну (это стоило ему немалых усилий), сел, закинув ноги на низкий столик, и попытался отрешиться от всего. От всего не получалось, потому что плечо болело изрядно. В таком состоянии можно было думать только о бессмысленности всего происходящего и беспомощности человека.
- Почему ты думаешь, что беспомощен?
Она вошла через дверь, сквозь дверь, напрочь игнорируя всякие условности. Села на край постели. Черное дорожное платье сменила на голубой, серебром шитый киртл, в любимых цветах Адмаров. Впрочем, призраки вольны выглядеть, как им только заблагорассудится.
- Я не призрак, - хмыкнула Элиза Адмар. - Призраков не существует. Мы принимаем за них духов и воспоминания.
