- Без разницы, - отмахнулся Ричард. - Я сделал, что вы хотели.
- Чудесно. А теперь сделай то, что хочешь ты.
Ричард хмыкнул.
- Ниддинг? И в качестве кого я туда поеду?
Но Элиза Адмар уже исчезла. Ричард досадливо поморщился. Словно в старых пьесах призрак выступал то как нечистая совесть, то как скрытое желание. «Жить-то хочешь?» - хихикал он. Ричарду хотелось.
- Как настроение?
А вот видеть Келу — как раз наоборот. Она вошла, села в точности на то место, где только что сидела Элиза Адмар, и принялась растирать щиколотку. Ричард рядом с ней начинал нервничать. Он затевал авантюру, и по наблюдениям его, ни одна авантюра без Келы не обходилась.
- А в Виттании мило, - издалека начала Кела. - Думаю, мы могли бы здесь остаться.
- Думаю, твоя матушка будет в восторге, - хмыкнул Ричард.
- Я уже говорила, у матушки есть Килиан, - прозвучало это невесело. - Сноб и настоящий герцог. Пробы ставить негде. Как величественно он держался при дворе Серого Князя, весь в синем. Пф-a!
- Есть у вас кто-то при ниддингском дворе?
Кела вскинула брови и даже оставила в покое свою ногу. Взгляд ее сделался подозрительным. Впрочем, и Ричард этот свой вопрос находил подозрительным.
- Никогда там не был… - Ричард стушевался.
- Знаешь… - Кела замялась. - Думаю, стоит съездить туда. В конце концов, эти ледяные иглы — ниддингское изобретение.
- Ни в какой Ниддинг ты не поедешь! - отрезал Ричард.
- В таком случае ты тоже!
Некоторое время они буравили друг друга мрачными взглядами. Потом Кела поднялась, подошла вполтную и склонилась, почти касаясь носом его носа.
- Мне тоже непросто, - кивнул Ричард. - Я в отличие от тебя был государственным лицом. А теперь мой подопечный убил моего работодателя, одна ведьма пыталась убить меня самого, а вторая систематически убивает мои нервы. Никуда ты не поедешь, ни из-за государственных целей, ни из-за меня. Тем более из-за меня.
Кела склонилась еще ниже и быстро поцеловала его в щеку.
- Посмотрим.
Да, взывать к ее благоразумию было бессмысленно.
Устроившись в мягком кресле дневного поезда, Лиза попыталась сделать вид, что все идет как надо. Выходило плохо. Она уже очень давно не была одна, рядом всегда находились Одри и Шеффи (где бы последнюю сейчас не носило, ей недосуг было спрашивать). За последние два месяца, подумать только — два! - она привыкла полагаться на Арвиджена. И вот она одна. Странное ощущение, словно мир вокруг опустел, и границы его раздвинулись. Поезд тронулся.
Лиза скинула туфли, подобрала ноги и прижалась лбом к стеклу. Станция умчалась назад. Поезд набрал скорость.
В вагоне было не там много пассажиров — человек семь или восемь. Они, разбившись на группки, обсуждали последние новости. В одиночестве сидела одна только Лиза, отрешенная ото всего. Она прислушивалась к разговорам, что создавало иллюзию сопричастности. Обсуждали последние новости, напечатанные в газетах. Какие-то стычки на границы Александрийской империи и Долины, разговоры чуть ли не о войне, светские сплетни, и вроде бы королева беременна. Ну конечно, у нее есть любовник! И возможно не один!
По проходу прошла торговка мороженным. Лиза купила стаканчик мятного. Спину так и жгло огнем и тянула на холодное. Следом прошел продавец, предлагающий «переносной имажинариум», последнее слово магии и техники. Увы, от этого никакого толка Лизе не было. Доев мороженное, она выкинула обертку в маленькую урну на спинке переднего кресла, свернулась калачиком, обхватила себя за плечи и закрыла глаза.
Запахло горелым яблочным пирогом. Боже! Только не сейчас! Только не сейчас!
Лиза открыла глаза. В вагоне было темно, и за окном тоже — темно, глубокая ночь. И никаких огней вокруг. Глухая местность. Все пассажиры были погружены в сон. Мигала красная сигнальная лампочка. Лизе стало страшно. Пугающее одиночество. Она повернула голову, и сердце ушло в пятки.
- Дедушка?
Старый боа грустно улыбнулся и поманил ее пальцем. Поднялся и начал пятиться по проходу, продолжая манить ее к себе. В темноту. Лиза против своей воли привстала.
- Вы в порядке?
Лиза встрепенулась и медленно села обратно в кресло. День, даже солнце выглянуло, и пассажиров прибавилось. Вот и обещанные галлюцинации.
- Да, все в порядке, - выдавила Лиза. - Можно мне воды?
- Конечно, - кивнула проводница. - Сейчас принесу.
Лиза без сил откинулась на спинку кресла.
Сашель проспал несколько часов, но отдохнувшим себя так и не почувствовал. Только головную боль. Поразительно, но Кела мстила ему даже из могилы. Даже в такие критические моменты. Но Сашель был упрям, куда упрямее нее. Спустившись вниз, он достал из буфета еще одно фарфоровое блюдце. Не так уж много их осталось. Щепоть праха, несколько капель крови, перемешать, скатать в шарик и положить в рот. Сашель уже поднес руку к губам, когда его запястье перехватили тонкие, бледные пальцы.
- Не надо!
- Оставь меня, девочка.
Одри, сильная, когда это меньше всего нужно, отняла у него блюдце, поставила на стол и руки скрестила на груди.
- Почему вы такой упрямы? Ведь один раз у вас ничего не вышло. Будете пробовать, пока не получится?
- Вроде того, - хмуро отозвался Сашель. - Отдай мне блюдце.
- Что вы пытаетесь сделать?
Под ее суровым взглядом пришлось волей-неволей ответить.
- Поговорить с Наркиль. Узнать, что за тайны изложены в ее бумагах.
- Один раз у вас не получилось, - сухо повторила Одри. - Вы будете биться в эту стену лбом?
- Верно подмечено, - хмыкнул Сашель. - Уйди, пожалуйста, и не мешай мне.
Одри сделала шаг в сторону, закрывая от него блюдце.
- Я это сделаю. Вам проще будет задавать вопросы.
Сашель сжал ее плечи. Решительно, эта упрямая и порой абсурдно-храбрая девушка начала пугать его. Он не видел способов с ней сладить. За ее бесстрастностью скрывался сильный и, увы, достаточно порывистый характер.
- Я это сделаю, - повторила Одри.
- Нет.
- У вас выбор: или я это делаю, или вы с этой своей Наркиль не поговорите.
- Зачем тебе это?
Одри отвела взгляд.
- Я испугалась сегодня. И мне не нравится пугаться.
- Испугалась за меня? - протянув руку, Сашель коснулся ее щеки. - Дурочка.
- Так вы мне дадите это сделать?
Сашель вздохнул.
- Ну, похоже, у меня нет выхода, маленькое чудовище. Мне нужна эта информация.
Одри слабо улыбнулась.
- Что я должна сделать?
Сашель указал на блюдце.
- Проглотить это.
- И все?
- И все, - кивнул Сашель.
Подцепив шарик ногтями, Одри зажмурилась и положила его в рот. Проглотила. Лицо ее побелело и застыло, с него стерлось всякое выражение. Словно все черты сгладились. Сашель не знал, что противнее: наблюдать это преображение, или же испытывать его на себе. Впрочем, он испытывал одновременно и облегчение оттого, что Одри вызвалась помочь. К облегчению примешивались угрызения совести. И страх.
- Что тебе нужно? - спросила Одри по-ниддингски. Голос ее стал на несколько тонов ниже.
- Кела?
Протянув ледяную руку, Одри-Кела стиснула его запястье. Она всегда была очень сильна. Кажется, даже кость хрустнула.
- Зачем ты опять тревожишь меня, Линард?
Даже после смерти она не звала его по имени. Даже после смерти ее голос оставался холодным и бесстрастным. Даже после смерти она его ненавидела.
- У меня к тебе дело.
Кела фыркнула.
- Где ты нашел эту девчонку? Глупая, перепуганная мышка.
- У меня к тебе дело. Многие сейчас ищут твои бумаги: ведьмы, имперцы, местные силы. Что в бумагах?
Лицо Келы оставалось бесстрастным. Как всегда. Она и при жизни не улыбалась. Бесчувственная. И все же, где-то за этой ледяной маской промелькнул страх.
- Собери их. Все. Собери и уничтожь.
- Что в них, Кела?
- Собери и уничтожь!
- Что в них?!
Кела подошла вплотную. От нее пахло благовониями и холодом. И холодом же веяло.
- В них все, Линард: секрет создания Темьгорода, призвание духов, ньольман и основа могущества Серых Князей. Там тайны, которые могут убить всех, даже тебя. Там все, чего ты когда-либо боялся. Найди и сожги их.
- Но где искать?
- У друзей, - только и сказала Кела и исчезла, испарилась. Тело Одри обмякло, и она упала на руки Сашеля.
- Одри! Адриенна! - прошептал он. - Одри!
Девушка не ответила.
Ненависть схлынула. Осталась только пустота без малейших мыслей и чувств, однако Одри не оставляло ощущение, что она вся исколота изнутри. Ей было холодно и страшно, Одри пыталась уцепиться за что-то теплое и настоящее, что-то живое.
- Ш-ш-ш… Тише, девочка, тише.
Лба коснулись нежные теплые пальцы, успокаивающий голос Линарда все повторял и повторял: «Тише, успокойся, я здесь».
- Она так ненавидит вас, - шепнула Одри мысль, что мучила ее.
- Да уж.
Одри открыла глаза, с трудом разлепила тяжелые веки. Потолок был такой темный, такой далекий и крутящийся. Круги и спирали, и какая-то точно мясная пульсация, красный отлив всего мира. Одри попыталась сесть. Линард опрокинул ее назад на подушки и натянул ей покрывало до подбородка. Снова пальцы коснулись лба, убирая влажные волосы. Одри попыталась поймать эту руку, но та все время ускользала. Ее собственный пальцы были слабы и беспомощны.
- Пожалуй, вы должны были отговорить меня, - прошептала Одри. Говорила она с трудом, но отчего-то совершенно необходимо было произносить именно такие длинные фразы.
- Да уж, - вновь сказал Линард.
- Почему она так вас ненавидит?
- Кхм. Сложный вопрос, - присев на край постели, аспид сцепил пальцы на колене. Казалось, он глубоко погрузился в размышления. Некоторое время прошло в молчании, и наконец он заговорил снова. - Забавно. Все почему-то убеждены, что это была романтическая история с трагическим финалом.
- Про это написали песню, - прошептала Одри. - И четыре пьесы.
- Это был фарс. Она была — Донтаг, и этим все сказано.
- Не хотели рассказывать?
- Это моя личная жизнь, а не параграф в учебнике истории, - напомнил Линард.
- Верно, извините. Больше не буду.
Аспид соскочил с постели и пропал из виду. Что-то зашипело и забулькало.
- Садись, тебе следует кое-что выпить.
Одри с трудом села и оперлась на сваленную в изголовье груду разномастных подушек. Только теперь она разглядела комнату, сильно отличающуюся ото всех прочих в доме. Словно в музее, здесь были собраны великолепные сокровища, предметы прошлого: книги, вышитые картины, манускрипты, резные шкатулки и старинное оружие. Источником пульсирующего алого цвета был большой очаг. На крюке над огнем висел котелок, но воспользовавшись хитрым механизмом, Линард сдвинул его в сторону. Протянув Одри дымящуюся кружку, он снова сел на край постели.
- Это ваша комната? - сегодня определенно был вечер неуместных ремарок и глупых вопросов.
- Змеи делятся на два типа, - медленно проговорил Линард. - Одни, как мои племянники, стремятся убежать от времени. Каждый день — как заново рождаются. А я во времени барахтаюсь.
Прозвучало это печально, словно происходящее тяготило его. Облокотившись на спинку в изножии кровати, Линард остановившимся взглядом уставился в огонь, бросив: «Выпей». У варева был вкус трав. И немного — крови.
- Кела сказала, - проговорил он задумчиво, - что бумаги нужно найти и уничтожить. Она записала слишком многое, выдала слишком много секретов и теперь, думаю, напугана.
- Я не почувствовала страх, - покачала головой Одри. - Только ненависть.
- Да. Именно так у нее выражался всегда страх. Думаю, она в ужасе, а иначе даже не стала бы со мной разговаривать.
- Но что она могла записать такое?
Линард пожал плечами.
- Древние ниддингцы строили города в пещерах, которые создавали парой коротких слов. И приносили жертвы весьма жестоким богам, которых могли призывать к себе.
- Это легенды.
- Да, - кивнул Линард. - Большая часть легенд чистая правда. А иные — лишь бледное подобие правды.
- Вам тоже страшно? - Одри сощурилась, разглядывая его неподвижное лицо.
- Ха, дерзкая девчонка! - быстро улыбнулся Линард. - Спи.
- Я надоедливая, да?
Неожиданно подавшись вперед, Линард поцеловал ее в лоб. Его легкие длинные кудри защекотали щеку.
- Вовсе нет. Ты чудесная. Спи. Завтра нам предстоит нелегкая задача: решить, что делать дальше. Спи. Живо.
Одри послушно закрыла глаза.
Вир ударился в панику и разослал во все концы письма, требуя перехватить Лизу. Арвиджен сам едва не поддался этой глупой панике. Нет уж. Он быстро составил отчет: «Дело закрыто в связи со смертью подозреваемых», сдал его в архив и спокойно отправился домой. По крайней мере, ему казалось, что спокойно. Какие бестолковые тянулись месяцы. Какое странное, нелепое преступление. Какое…
Мысли его вернулись к Лизе. Чего ради девчонка в одиночестве помчалась в Килам, не зная языка, традиций, без денег и без охраны? Только сумасшедшая полукровка могла выкинуть такое! Арвиджен толкнул дверь таверны и нос к носу столкнулся с амулетцем. Как его? Рирдан.
- Добрый вечер.
- Да уж ночь на дворе, - хмыкнул амулетец. - Вас ищет дядя. Он всегда так энергичен?
- Бывали целые эпохи, когда его энергия просто сокрушала.
Арвиджен шагнул в зал. Сашель, конечно же, сидел возле очага, погруженный в приготовление какого-то очередного варева, словно ведьма из сказки. Во втором кресле устроилась амулетская родственница, а возле подлокотника — Бенедикт. Не хватало только суровой лизиной подруги.
- В честь чего собрание? - поинтересовался Арвиджен.
- Тебе имбирный или перечный?
Невинный и безмятежный тон Сашеля обманул бы кого угодно, но только не его ближайших родственников. Арвиджен и Бенедикт обменялись встревоженными взглядами. Последний раз Сашель вот с таким невинным видом выкинул редкий фортель: отправился усмирять киламское восстание. Вернулся живой — естественно — но с раздробленными костями.
- Ну так?
- Имбирный, - ответил Арвиджен.
- Я говорил с Седой Келой… - начал Сашель и умолк. Собственно, подобная речь и не требовала продолжения.
- Ка-каким образом?! - изумилась ведьма.
- Есть способы, - уклончиво ответил Сашель. К счастью, родственница не стала углубляться в расспросы. - Важнее то, что она мне сказала.
- Я вообще удивлен, что она заговорила с тобой, - хмыкнул Арвиджен и сделал неосторожный глоток. Горло обожгло огнем, и он закашлялся. Бенедикт с кривой ухмылкой хлопнул его по спине.
- Она напугана. Настолько, что готова презреть собственный запрет и отдать записи в мои руки. Их следует сжечь.
- И вы на это пойдете? - спросила ведьма. - Уничтожите величайшие тайны?
- Ну, сначала их нужно найти, - рассудительно заметил Сашель. - раньше, чем это сделают император Александр, ваши Сестры или Аделаида Роанкаль, живая или мертвая. Помня, при этом, что у Роанкалей есть уже одна часть, и это грозит нам армией неуправляемых мертвецов.
- Ну так у нас тоже есть, - пожала плечами ведьма.
- Верно. Три. И мы не знаем, сколько частей вообще, а Кела нам не скажет. И я не могу сходу вспомнить ее «друзей», тем более, что их и не было никогда, - Сашель сгорбился в кресле под грузом мрачных воспоминаний и прожитых тысячелетий. Порой Арвиджену хотелось порвать белобрысую ниддингскую ведьму в клочья за ту ее ненависть.
- Дело гораздо сложнее, Кела, - заметил до того молчавший Рирдан. - Аделаида Роанкаль — киламская ненаследная принцесса, имевшая виды на Виттанийский и, полагаю, Александрийский престол. Сейчас, насколько я понял, ваша королева ждет ребенка, который будет законным наследником.
- Чудесно. А теперь сделай то, что хочешь ты.
Ричард хмыкнул.
- Ниддинг? И в качестве кого я туда поеду?
Но Элиза Адмар уже исчезла. Ричард досадливо поморщился. Словно в старых пьесах призрак выступал то как нечистая совесть, то как скрытое желание. «Жить-то хочешь?» - хихикал он. Ричарду хотелось.
- Как настроение?
А вот видеть Келу — как раз наоборот. Она вошла, села в точности на то место, где только что сидела Элиза Адмар, и принялась растирать щиколотку. Ричард рядом с ней начинал нервничать. Он затевал авантюру, и по наблюдениям его, ни одна авантюра без Келы не обходилась.
- А в Виттании мило, - издалека начала Кела. - Думаю, мы могли бы здесь остаться.
- Думаю, твоя матушка будет в восторге, - хмыкнул Ричард.
- Я уже говорила, у матушки есть Килиан, - прозвучало это невесело. - Сноб и настоящий герцог. Пробы ставить негде. Как величественно он держался при дворе Серого Князя, весь в синем. Пф-a!
- Есть у вас кто-то при ниддингском дворе?
Кела вскинула брови и даже оставила в покое свою ногу. Взгляд ее сделался подозрительным. Впрочем, и Ричард этот свой вопрос находил подозрительным.
- Никогда там не был… - Ричард стушевался.
- Знаешь… - Кела замялась. - Думаю, стоит съездить туда. В конце концов, эти ледяные иглы — ниддингское изобретение.
- Ни в какой Ниддинг ты не поедешь! - отрезал Ричард.
- В таком случае ты тоже!
Некоторое время они буравили друг друга мрачными взглядами. Потом Кела поднялась, подошла вполтную и склонилась, почти касаясь носом его носа.
- Мне тоже непросто, - кивнул Ричард. - Я в отличие от тебя был государственным лицом. А теперь мой подопечный убил моего работодателя, одна ведьма пыталась убить меня самого, а вторая систематически убивает мои нервы. Никуда ты не поедешь, ни из-за государственных целей, ни из-за меня. Тем более из-за меня.
Кела склонилась еще ниже и быстро поцеловала его в щеку.
- Посмотрим.
Да, взывать к ее благоразумию было бессмысленно.
Устроившись в мягком кресле дневного поезда, Лиза попыталась сделать вид, что все идет как надо. Выходило плохо. Она уже очень давно не была одна, рядом всегда находились Одри и Шеффи (где бы последнюю сейчас не носило, ей недосуг было спрашивать). За последние два месяца, подумать только — два! - она привыкла полагаться на Арвиджена. И вот она одна. Странное ощущение, словно мир вокруг опустел, и границы его раздвинулись. Поезд тронулся.
Лиза скинула туфли, подобрала ноги и прижалась лбом к стеклу. Станция умчалась назад. Поезд набрал скорость.
В вагоне было не там много пассажиров — человек семь или восемь. Они, разбившись на группки, обсуждали последние новости. В одиночестве сидела одна только Лиза, отрешенная ото всего. Она прислушивалась к разговорам, что создавало иллюзию сопричастности. Обсуждали последние новости, напечатанные в газетах. Какие-то стычки на границы Александрийской империи и Долины, разговоры чуть ли не о войне, светские сплетни, и вроде бы королева беременна. Ну конечно, у нее есть любовник! И возможно не один!
По проходу прошла торговка мороженным. Лиза купила стаканчик мятного. Спину так и жгло огнем и тянула на холодное. Следом прошел продавец, предлагающий «переносной имажинариум», последнее слово магии и техники. Увы, от этого никакого толка Лизе не было. Доев мороженное, она выкинула обертку в маленькую урну на спинке переднего кресла, свернулась калачиком, обхватила себя за плечи и закрыла глаза.
Запахло горелым яблочным пирогом. Боже! Только не сейчас! Только не сейчас!
Лиза открыла глаза. В вагоне было темно, и за окном тоже — темно, глубокая ночь. И никаких огней вокруг. Глухая местность. Все пассажиры были погружены в сон. Мигала красная сигнальная лампочка. Лизе стало страшно. Пугающее одиночество. Она повернула голову, и сердце ушло в пятки.
- Дедушка?
Старый боа грустно улыбнулся и поманил ее пальцем. Поднялся и начал пятиться по проходу, продолжая манить ее к себе. В темноту. Лиза против своей воли привстала.
- Вы в порядке?
Лиза встрепенулась и медленно села обратно в кресло. День, даже солнце выглянуло, и пассажиров прибавилось. Вот и обещанные галлюцинации.
- Да, все в порядке, - выдавила Лиза. - Можно мне воды?
- Конечно, - кивнула проводница. - Сейчас принесу.
Лиза без сил откинулась на спинку кресла.
Сашель проспал несколько часов, но отдохнувшим себя так и не почувствовал. Только головную боль. Поразительно, но Кела мстила ему даже из могилы. Даже в такие критические моменты. Но Сашель был упрям, куда упрямее нее. Спустившись вниз, он достал из буфета еще одно фарфоровое блюдце. Не так уж много их осталось. Щепоть праха, несколько капель крови, перемешать, скатать в шарик и положить в рот. Сашель уже поднес руку к губам, когда его запястье перехватили тонкие, бледные пальцы.
- Не надо!
- Оставь меня, девочка.
Одри, сильная, когда это меньше всего нужно, отняла у него блюдце, поставила на стол и руки скрестила на груди.
- Почему вы такой упрямы? Ведь один раз у вас ничего не вышло. Будете пробовать, пока не получится?
- Вроде того, - хмуро отозвался Сашель. - Отдай мне блюдце.
- Что вы пытаетесь сделать?
Под ее суровым взглядом пришлось волей-неволей ответить.
- Поговорить с Наркиль. Узнать, что за тайны изложены в ее бумагах.
- Один раз у вас не получилось, - сухо повторила Одри. - Вы будете биться в эту стену лбом?
- Верно подмечено, - хмыкнул Сашель. - Уйди, пожалуйста, и не мешай мне.
Одри сделала шаг в сторону, закрывая от него блюдце.
- Я это сделаю. Вам проще будет задавать вопросы.
Сашель сжал ее плечи. Решительно, эта упрямая и порой абсурдно-храбрая девушка начала пугать его. Он не видел способов с ней сладить. За ее бесстрастностью скрывался сильный и, увы, достаточно порывистый характер.
- Я это сделаю, - повторила Одри.
- Нет.
- У вас выбор: или я это делаю, или вы с этой своей Наркиль не поговорите.
- Зачем тебе это?
Одри отвела взгляд.
- Я испугалась сегодня. И мне не нравится пугаться.
- Испугалась за меня? - протянув руку, Сашель коснулся ее щеки. - Дурочка.
- Так вы мне дадите это сделать?
Сашель вздохнул.
- Ну, похоже, у меня нет выхода, маленькое чудовище. Мне нужна эта информация.
Одри слабо улыбнулась.
- Что я должна сделать?
Сашель указал на блюдце.
- Проглотить это.
- И все?
- И все, - кивнул Сашель.
Подцепив шарик ногтями, Одри зажмурилась и положила его в рот. Проглотила. Лицо ее побелело и застыло, с него стерлось всякое выражение. Словно все черты сгладились. Сашель не знал, что противнее: наблюдать это преображение, или же испытывать его на себе. Впрочем, он испытывал одновременно и облегчение оттого, что Одри вызвалась помочь. К облегчению примешивались угрызения совести. И страх.
- Что тебе нужно? - спросила Одри по-ниддингски. Голос ее стал на несколько тонов ниже.
- Кела?
Протянув ледяную руку, Одри-Кела стиснула его запястье. Она всегда была очень сильна. Кажется, даже кость хрустнула.
- Зачем ты опять тревожишь меня, Линард?
Даже после смерти она не звала его по имени. Даже после смерти ее голос оставался холодным и бесстрастным. Даже после смерти она его ненавидела.
- У меня к тебе дело.
Кела фыркнула.
- Где ты нашел эту девчонку? Глупая, перепуганная мышка.
- У меня к тебе дело. Многие сейчас ищут твои бумаги: ведьмы, имперцы, местные силы. Что в бумагах?
Лицо Келы оставалось бесстрастным. Как всегда. Она и при жизни не улыбалась. Бесчувственная. И все же, где-то за этой ледяной маской промелькнул страх.
- Собери их. Все. Собери и уничтожь.
- Что в них, Кела?
- Собери и уничтожь!
- Что в них?!
Кела подошла вплотную. От нее пахло благовониями и холодом. И холодом же веяло.
- В них все, Линард: секрет создания Темьгорода, призвание духов, ньольман и основа могущества Серых Князей. Там тайны, которые могут убить всех, даже тебя. Там все, чего ты когда-либо боялся. Найди и сожги их.
- Но где искать?
- У друзей, - только и сказала Кела и исчезла, испарилась. Тело Одри обмякло, и она упала на руки Сашеля.
- Одри! Адриенна! - прошептал он. - Одри!
Девушка не ответила.
Ненависть схлынула. Осталась только пустота без малейших мыслей и чувств, однако Одри не оставляло ощущение, что она вся исколота изнутри. Ей было холодно и страшно, Одри пыталась уцепиться за что-то теплое и настоящее, что-то живое.
- Ш-ш-ш… Тише, девочка, тише.
Лба коснулись нежные теплые пальцы, успокаивающий голос Линарда все повторял и повторял: «Тише, успокойся, я здесь».
- Она так ненавидит вас, - шепнула Одри мысль, что мучила ее.
- Да уж.
Одри открыла глаза, с трудом разлепила тяжелые веки. Потолок был такой темный, такой далекий и крутящийся. Круги и спирали, и какая-то точно мясная пульсация, красный отлив всего мира. Одри попыталась сесть. Линард опрокинул ее назад на подушки и натянул ей покрывало до подбородка. Снова пальцы коснулись лба, убирая влажные волосы. Одри попыталась поймать эту руку, но та все время ускользала. Ее собственный пальцы были слабы и беспомощны.
- Пожалуй, вы должны были отговорить меня, - прошептала Одри. Говорила она с трудом, но отчего-то совершенно необходимо было произносить именно такие длинные фразы.
- Да уж, - вновь сказал Линард.
- Почему она так вас ненавидит?
- Кхм. Сложный вопрос, - присев на край постели, аспид сцепил пальцы на колене. Казалось, он глубоко погрузился в размышления. Некоторое время прошло в молчании, и наконец он заговорил снова. - Забавно. Все почему-то убеждены, что это была романтическая история с трагическим финалом.
- Про это написали песню, - прошептала Одри. - И четыре пьесы.
- Это был фарс. Она была — Донтаг, и этим все сказано.
- Не хотели рассказывать?
- Это моя личная жизнь, а не параграф в учебнике истории, - напомнил Линард.
- Верно, извините. Больше не буду.
Аспид соскочил с постели и пропал из виду. Что-то зашипело и забулькало.
- Садись, тебе следует кое-что выпить.
Одри с трудом села и оперлась на сваленную в изголовье груду разномастных подушек. Только теперь она разглядела комнату, сильно отличающуюся ото всех прочих в доме. Словно в музее, здесь были собраны великолепные сокровища, предметы прошлого: книги, вышитые картины, манускрипты, резные шкатулки и старинное оружие. Источником пульсирующего алого цвета был большой очаг. На крюке над огнем висел котелок, но воспользовавшись хитрым механизмом, Линард сдвинул его в сторону. Протянув Одри дымящуюся кружку, он снова сел на край постели.
- Это ваша комната? - сегодня определенно был вечер неуместных ремарок и глупых вопросов.
- Змеи делятся на два типа, - медленно проговорил Линард. - Одни, как мои племянники, стремятся убежать от времени. Каждый день — как заново рождаются. А я во времени барахтаюсь.
Прозвучало это печально, словно происходящее тяготило его. Облокотившись на спинку в изножии кровати, Линард остановившимся взглядом уставился в огонь, бросив: «Выпей». У варева был вкус трав. И немного — крови.
- Кела сказала, - проговорил он задумчиво, - что бумаги нужно найти и уничтожить. Она записала слишком многое, выдала слишком много секретов и теперь, думаю, напугана.
- Я не почувствовала страх, - покачала головой Одри. - Только ненависть.
- Да. Именно так у нее выражался всегда страх. Думаю, она в ужасе, а иначе даже не стала бы со мной разговаривать.
- Но что она могла записать такое?
Линард пожал плечами.
- Древние ниддингцы строили города в пещерах, которые создавали парой коротких слов. И приносили жертвы весьма жестоким богам, которых могли призывать к себе.
- Это легенды.
- Да, - кивнул Линард. - Большая часть легенд чистая правда. А иные — лишь бледное подобие правды.
- Вам тоже страшно? - Одри сощурилась, разглядывая его неподвижное лицо.
- Ха, дерзкая девчонка! - быстро улыбнулся Линард. - Спи.
- Я надоедливая, да?
Неожиданно подавшись вперед, Линард поцеловал ее в лоб. Его легкие длинные кудри защекотали щеку.
- Вовсе нет. Ты чудесная. Спи. Завтра нам предстоит нелегкая задача: решить, что делать дальше. Спи. Живо.
Одри послушно закрыла глаза.
Вир ударился в панику и разослал во все концы письма, требуя перехватить Лизу. Арвиджен сам едва не поддался этой глупой панике. Нет уж. Он быстро составил отчет: «Дело закрыто в связи со смертью подозреваемых», сдал его в архив и спокойно отправился домой. По крайней мере, ему казалось, что спокойно. Какие бестолковые тянулись месяцы. Какое странное, нелепое преступление. Какое…
Мысли его вернулись к Лизе. Чего ради девчонка в одиночестве помчалась в Килам, не зная языка, традиций, без денег и без охраны? Только сумасшедшая полукровка могла выкинуть такое! Арвиджен толкнул дверь таверны и нос к носу столкнулся с амулетцем. Как его? Рирдан.
- Добрый вечер.
- Да уж ночь на дворе, - хмыкнул амулетец. - Вас ищет дядя. Он всегда так энергичен?
- Бывали целые эпохи, когда его энергия просто сокрушала.
Арвиджен шагнул в зал. Сашель, конечно же, сидел возле очага, погруженный в приготовление какого-то очередного варева, словно ведьма из сказки. Во втором кресле устроилась амулетская родственница, а возле подлокотника — Бенедикт. Не хватало только суровой лизиной подруги.
- В честь чего собрание? - поинтересовался Арвиджен.
- Тебе имбирный или перечный?
Невинный и безмятежный тон Сашеля обманул бы кого угодно, но только не его ближайших родственников. Арвиджен и Бенедикт обменялись встревоженными взглядами. Последний раз Сашель вот с таким невинным видом выкинул редкий фортель: отправился усмирять киламское восстание. Вернулся живой — естественно — но с раздробленными костями.
- Ну так?
- Имбирный, - ответил Арвиджен.
- Я говорил с Седой Келой… - начал Сашель и умолк. Собственно, подобная речь и не требовала продолжения.
- Ка-каким образом?! - изумилась ведьма.
- Есть способы, - уклончиво ответил Сашель. К счастью, родственница не стала углубляться в расспросы. - Важнее то, что она мне сказала.
- Я вообще удивлен, что она заговорила с тобой, - хмыкнул Арвиджен и сделал неосторожный глоток. Горло обожгло огнем, и он закашлялся. Бенедикт с кривой ухмылкой хлопнул его по спине.
- Она напугана. Настолько, что готова презреть собственный запрет и отдать записи в мои руки. Их следует сжечь.
- И вы на это пойдете? - спросила ведьма. - Уничтожите величайшие тайны?
- Ну, сначала их нужно найти, - рассудительно заметил Сашель. - раньше, чем это сделают император Александр, ваши Сестры или Аделаида Роанкаль, живая или мертвая. Помня, при этом, что у Роанкалей есть уже одна часть, и это грозит нам армией неуправляемых мертвецов.
- Ну так у нас тоже есть, - пожала плечами ведьма.
- Верно. Три. И мы не знаем, сколько частей вообще, а Кела нам не скажет. И я не могу сходу вспомнить ее «друзей», тем более, что их и не было никогда, - Сашель сгорбился в кресле под грузом мрачных воспоминаний и прожитых тысячелетий. Порой Арвиджену хотелось порвать белобрысую ниддингскую ведьму в клочья за ту ее ненависть.
- Дело гораздо сложнее, Кела, - заметил до того молчавший Рирдан. - Аделаида Роанкаль — киламская ненаследная принцесса, имевшая виды на Виттанийский и, полагаю, Александрийский престол. Сейчас, насколько я понял, ваша королева ждет ребенка, который будет законным наследником.
