Точно так же она могла говорить цветах часами и лично встречалась с самыми искушенными клиентами. К таким, несомненно, относилась и Луиза.
Ну и Фэй, как бесплатное к ней дополнение.
Миссис Уолбрук встретила их возле лилейника: рослая, загорелая женщина с почти военной выправкой. Ее супруг много лет служил на военных базах, и следуя за ним, Дафна приобрела определенные привычки и манеры. Выйдя в отставку, мистер Уолбрук посвятил свою жизнь написанию каких-то скучных на взгляд лица постороннего книг по истории авиации, Дафна же полностью с головой ушла в выращивание цветов, и все время, что Фэй себя помнила, содержала семью. У нее был особенный, строгий и внимательный взгляд сверху вниз и очаровательная улыбка, полностью приображающая резковатые черты лица. Именно эта улыбка засветилась, стоило миссис Уолбрук увидеть поднимающихся по холму кузин.
- Мисс Брикнелл и мисс Брикнелл! Идемте, идемте, мои дорогие. Взгляните, что я для вас приготовила.
В лилейной оранжерее было сыро и душно, и стоял тот особенный аромат, густой, тяжелый, что сопровождает эти цветы. На долю секунды Фэй пришло на ум слово «кладбищенский», но она быстро отмела его. Лилии — просто роскошные цветы. Много веков, даже тысячелетий они символизируют чистоту и невинность. Это наилуший выбор для свадьбы наряду с розами.
- Вот это Аарон, - принялась перечислять хозяйка, ведя их вдоль бесконечного ряда цветов, усыпанных бутонами. - Это Апполо, они не такие крупные, но будут великолепно смотреться в правильно подобранном букете. Это Марлен. Не совсем то, что вы хотели, девочки мои, она бледно-розовая, но, поверьте, в декоре зала это будет смотреться просто волшебно. Здесь у нас Элайнер, очень изысканный сорт. А тут...
Она говорила и говорила, перечисляя сорта с эффектными названиями, а Фэй видела перед собой только насыщенную зелень стеблей, и ничего более. Луиза кивала с умным, сосредоточенным видом, но наверняка точно так же не могла отлечить Аарона от Аполлона. Хотя, конечно, прикидываться осведомленной у нее получалось значительно лучше.
- Может быть выпьем по бокалу лимонада? - предложила миссис Уолбрук, когда они дошли до конца оранжереи. - И я покажу вам варианты оформления зала.
Луиза пылко согласилась, а Фэй как всегда пошла следом, хотя пить ей не хотелось. Тем более, что лимонад у миссис Уолбрук всегда был слишком кислым. Казалось, он разъедает язык и царапает горло — в этот раз туда еще и имбиря переложили — поэтому Фэй просто сидела, вертя в руках запотевший холодный стакан, и разглядывая цветник. Обсуждение украшения зала она оставила Луизе и миссис Уорбук.
Когда разговор умолк, она пропустила, погруженная в своего рода медитацию, спокойное состояние, в котором нет места переживаниям и мыслям. Фей здесь нравилось: тепло, уютно, тихо; и тишину эту нарушает только гудение пчел и шемелей над цветами. Очнулась она от прикосновения к плечу и обнаружила, что Луизы нет поблизости. Рядом сидит только Дафна Уолбрук и выглядит встревоженной.
- Дорогая, ты уверена?
Фэй моргнула.
- В чем?
- В этой свадьбе, - хозяйка оранжереи сжала ее руку в своей. - Прости за эти слова, но ты не выглядишь, как счастливая невеста, нетерпеливо ожидающая, когда ее поведут к алтарю.
- Я... все в порядке, - Фэй улыбнулась. - Я на самом деле очень счастлива.
Говорить о том, что она себя чувствует не в своей тарелке, самозванкой, которой не место на предстоящей свадьбе, она не стала. Это звучало глупо, одновременно болезненно и по детски. Все и так знали, что Фэй чертовски неуверена в себе, и она устала выслушивать чужие уверения, что все вовсе не так, как она себе думает. Что она замечательная, красивая, умная и талантливая.
Во всяком случае, она не хотела услышать это сейчас еще и от миссис Уолбрук.
- Мы не в 19 веке живем, но свадьба все равно очень важное решение, - заметила женщина, выпуская руку Фэй и отодвигаясь. - Если ты не чувствуешь стопроцентной уверенности в том, что делаешь — лучше скажи “нет” сейчас. Потом сделать это станет гораздо сложнее.
- О чем речь? - жизнерадостно спросила подошедшая Луиза.
- О лилиях, - улыбнулась Дафна Уолбрук. - Мне показалось, что Фэй эти цветы не слишком нравятся.
- Все нормально, - тихо ответила смущенная Фэй и бросила короткий взгляд на кузину.
- Дядя уже дома, - та протянула руку и подняла ее со стула. - Нас ждут к ужину. Будет пара скучный деловых партнеров и Артур с Мейси. Так что мы бросим взрослых дядек обсуждать дела и пойдем играть на бильярде.
- Отличная идея, - привычно согласилась Фэй.
Она ужасно играла на бильярде.
Сколько Фэй себя помнила, на ужинах у них в семье всегда решались важные деловые вопросы. Всегда за столом присутствовали поставщики или заказчики, или и те и другие сразу. Никогда это не был ужин в семейном кругу, даже на рождества закатывалась большая пирушка, предназначенная прежде всего для того, чтобы налаживать связи. Так было заведено еще при жизни ее родителей, и дядя Сэм, после их смерти взявший на себя управление виноградником и винодельней, ничего менять не стал.
Иногда Фэй кусок в горло не лез из-за того, как неуместно она себя чувствовала. Какой была глупой. Но она изо всех сил улыбалась и старалась поддерживать беседу, потому что именно это и делало винодельню «Каса Феличита» такой уникальной. Лучшей в округе.
В этот раз дядя пригласил гостей важных и для нее: Людвиг де Ронуа был владельцем сразу нескольких ресторанов и двух больших гостиничных комплексов на побережье, и именно он должен был отвечать за свадебный обед. Фэй не слишком нравился этот сухонький носатый коротышка, было в нем что-то крысиное, но растораны де Ронуа пользовались заслуженной славой и были последовательными заказчиками к тому же. Вина «Каса Феличита» всегда были у них в карте и рекомендовались в первую очередь.
- Мои поздравления, - де Ронуа взял руку Фэй в свои, горячие и потные, и поднес к губам.
Фэй через силу улыбнулась, подавив дрожь, и поспешила занять свое место рядом с Артуром. Жених привычно пожал ее пальцы под столом и улыбнулся. Он давно уже стал для нее спасением на подобных ужинах: пихал ногой под столом, отвлекая внимание, рассказывал всякие забавные истории и подкармливал наиболее аппетитными с его точки зрения кусочками, раз за разом разрушая все надежды Фей на диету. Вот и сегодня, стоило ей занять свое место, принялся накладывать на тарелку различные закуски, комментируя при этом меню предстоящего свадебного банкета.
Тут было как с лилиями: слова звучали вроде бы знакомо, но в голове не возникало никакого образа. Поэтому Фэй кивала, улыбалась механически и ела молча, стараясь не слишком увлекаться, а то в самом деле не влезет в платье.
К середине ужина она вошла в уже привычный транс, когда ты сидишь, улыбаешься, выполняешь знакомые действия, а в голове — блаженная пустота. Фэй не о чем было думать. Иногда она начинала строить планы на будущее, но спотыкалась уже в самом начале. Ей никак не удавалось представить себя женой Артура. Да и вообще, чьей-либо женой. Еще страшнее становилось, если дядя бросал вскользь, что скоро начнет посвящать ее в дела винодельни. «Я ничего не смыслю в винограде, - металась в голове испуганная мысль. - И в вине. Я могу только отличить красное от белого!»
- Фэй! Фэ-эй!
Голос дяди пробился через плотную стену отчуждения. Да и Артур пнул хорошенько, от души, заставляя очнуться.
- Мисс Брикнелл вся в мечтах о будущем, - добродушно рассмеялся де Ронуа и подмигнул.
Фэй прилепила на лицо милую улыбку и повернулась к дяде.
- Прости, задумалась.
- Милая моя, - торжественно, скрывая при этом смешинки в глазах, проговорил дядя, - сейчас тебе предстоит сделать самый главный выбор в своей жизни. Он даже важнее, чем когда ты выбрала себе в мужья Артура, поверь мне.
Фэй удивленно приподняла брови, ожидая продолжение. Зная игривый характер дядюшки, оно могло быть совершенно любым. В эту минуту, после столь торжественного начала, он мог вдруг спросить «А в какой руке?» и протянуть ей одну из двух конфет.
- Гонсало, заноси!
Гонсало, совмещающий на винодельне обязанности maitre de chai, ремюэра и кависта1, и также большой любитель шуток, с той же торжественностью — весь в черном и в белых перчатках — вынес две запыленных винных бутылки, выглядевших так, словно они пролежали в погребе добрых полвека.
- Сеньорита...
Бутылки выглядели очень необычно, особенно их этикетки, выцветшие от времени и неуловимо похожине на знакомые — от «Каса Феличита», и все же отличные радикально. Их к тому же украшал замысловатый вензель из двух переплетенных между собою букв Б и К.
- Это старейшие вина нашей винодельни, - с прежней торжественностью сообщил дядя, ласковым жестом стряхивая пыль. - Красное — это Зинфандель урожая 1972 года. Белое — Фюмэ-блан2 1973. Сейчас ты должна выбрать, какое из них станет звездой на твоей свадьбе.
Фэй протянула руку и осторожно коснулась одной из бутылок.
- Не знала, что у нас хранятся такие раритеты.
- Почти все было распродано, - хмыкнул дядя, отбросив театральный тон. - Или выпито. Но вот это мы с Бобби решили сохранить для ваших с Лу свадеб. И крестин внуков. Бутылок эдак по двадцать каждого сорта. Так что — выбирай. А тебе, моя дорогая, такой выбор еще предстоит, так что мотай на ус.
Луиза мученически вздохнула.
- Папа, ну ты же знаешь — Зинфандель.
- Никакой оригинальности, - покачал головой дядя Сэм. - Фэй?
Это был сложный выбор.
- Никогда не видел такой этикетки, - Артур взял одну из бутылок. - Что за вензель?
- «Брикнелл и Кэндалл». Винодельня так называлась, прежде чем получила свое нынешнее название. У старика нашего был партнер, потом что-то не заладилось, и...
Фэй поднесла руку к уху, пытаясь унять внезапно появившийся шум. Он возник словно из ниоткуда, тяжелый, насыщенный: рев китов под толщей воды, никак не меньше. Перекличка огромных величественных животных. Или портовых гудков. Нечто удивительно неуместное за обеденным столом.
Гул этот ширился, замещая собой голоса родных, как темнота, внезапно навалившаяся, закрыла их лица. Фэй стало страшно, она открыла рот, чтобы позвать на помощь, но не смогла издать не звука. Ее качнуло, Фэй почувствовала что падает вниз, как нечто мягкое проминается под ней. Вода.
Нет, вода не мягкая, вода тверже камня, и падая в море можно запросто переломать себе все кости. А волны, безжалостные тихоокеанские волны завершая начатое. Подхватят и утянут в глубину, где не будет уже место боли и страху.
И подумав об этом Фэй наконец-то пришла в себя.
Maitre de chai («смотритель погреба») - в Шампани так называют главного винодела; ремюэр — специалист, выполняющей вручную ремюаж — сведение сформировавшегося в винной бутылке осадка в носовую часть; кавист — специалист по подбору вина, как правило в винном бутике
Фюмэ-блан — калифорнийское название сорта Савиньон-блан
- Снова среди живых, а, химэсама?
Фэй попыталась сесть, но сил не было. Тело казалось далеким, неповоротливым, чужим. Обезболивающие, - догадалась она. Как в тот раз.
- Не дергайся, - проворчал ее спаситель, нажимая кнопку на пульте.
Изголовье постели приподнялось с тихим гудением.
- Как она, Ибрагим?
- Будет жить, - проворчал горбоносый, совмешающий обязанности капитана и доктора. - Если не станет прыгать в море в третий раз.
- Я... - из горла вырвался только сип.
Зрение постепенно наладилось, перед глазами перестали плясать мушки, и Фэй узнала комнату, похожую на элитную больничную палату — со множеством дорогого оборудования и специализированной мебели. Единственным отличием было то, что вместо окна тут был круглый иллюминатор, потому что находилась она не на суше, а на яхте, почти у самой ватерлинии. Фэй уже лежала на этой койке и знала, что если привстать, можно увидеть в иллюминатор воду.
Эдвард Шо снова ее спас. Она должна ему уже дважды.
- Я... - Фэй все же смогла выдавить короткий звук, пытаясь отыскать собеседника взглядом.
Эдвард Шо присел на край постели и взял ее за руку.
- Добавила себе еще пару ожегов и сломала ногу, - жизнерадостно сообщил он. - И сократила волосы дюймов на шесть. В остальном ты отлично выглядишь.
Фей прекрасно знала, как она выглядит с прошлого раза. У нее огромный след от ожега на левой щеке и шрам на подбородке. И так не красавица, она вдобавок обзавелась великолепным уродством.
- Третьего раза действительно может не быть, - Шо похлопал ее по руке, и это прикосновение Фэй ощутила едва-едва. - И тогда мы в самом деле закажем лилии на твои похороны. Имей в виду, химэсама — самые противные.
Этого человека — худощавого японца лет сорока пяти с хитрым прищуром и отвратительной привычкой никогда не быть серьезным — звали Эдвард Шо, и он спас ее из воды. У него была огромная яхта и, очевидно, много денег и свободного времени, чтобы спасать глупых девчонок от последствий их собственных дурных решений.
- Отдыхай, - Шо выпустил ее руку и поднялся. - Когда закончится действие седативных и обезболивающих, нажми на кнопку. Ибрагим тебе поможет.
«Насколько все действительно плохо?» - хотела спросить Фей, но побоялась услышать ответ. Она в целом знала, что у нее не самые светлые перспективы. И теперь они стали еще мрачнее. В глазах самых близких людей ее больше не существовало.
Прикрыв глаза, Фэй начала вспоминать, укладывая детали одну к другой, чтобы ничего не упустить. Прошлая жизнь походила на рассыпанный пазл, в котором не хватает множества причудливо вырезанных фигурок, а оставшиеся на подходят друг к другу.
С чего все началось? С того ужина и пары бутылок вина?
Или с дня накануне свадьбы?
В первый раз Фэй наивно думала, что все началось с Луизы.
Две недели, остававшиеся до свадьбы, прошли для Фэй, как в тумане. Было много холопот, от которых ее в основном освободили, но то и дело возникал какой-то вопрос, требующий непосредственно ее решения. Для Фэй все варианты: вино, закуски, украшения для подружек невесты и формы букетов — казались несущественными, одинаковыми, утомительно-безликими. У нее начался тот мандраж, что неизменно возникает в преддверии больших событий. И как это всегда бывает с людьми, серьезно неуверенными в себе, мандраж этот обрел у Фэй форму паники.
В панике она просыпалась, в панике засыпала, и в промежутке между этими двумя моментами тоже было много паники. Наверное, будь жива ее мать, или будь у них в семье хотя бы одна женщина старшего возраста, и Фэй нашла бы с кем поговорить. Однако, у нее была только Луиза, и та была слишком занята устройством свадьбы. За дело она взялась с таким энтузиазмом, с которым, наверное, не занималась бы собственной.
Впрочем, скорее всего, думая так Фэй была неправа. Как и во многом другом.
В вечер накануне свадьбы Артур отправился на мальчишник, который решил устроить в большом лодочном сарае, принадлежащем его семье. Наверняка там должно было собраться немало людей из города, должны были приехать его старые друзья из Чикаго, и это также добавляло беспокойства. Фэй не слишком переживала, что на мальчишнике произойдет что-то нехорошее, ей всегда казалось, что в молодежных фильмах это преувеличивают. Но вот друзья Артура... ведь рано или поздно они начнут обсуждать невеста, такое обычно происходит после третьего-пятого бокала, когда языки у людей развязываются.
Ну и Фэй, как бесплатное к ней дополнение.
ГЛАВА 3.
Миссис Уолбрук встретила их возле лилейника: рослая, загорелая женщина с почти военной выправкой. Ее супруг много лет служил на военных базах, и следуя за ним, Дафна приобрела определенные привычки и манеры. Выйдя в отставку, мистер Уолбрук посвятил свою жизнь написанию каких-то скучных на взгляд лица постороннего книг по истории авиации, Дафна же полностью с головой ушла в выращивание цветов, и все время, что Фэй себя помнила, содержала семью. У нее был особенный, строгий и внимательный взгляд сверху вниз и очаровательная улыбка, полностью приображающая резковатые черты лица. Именно эта улыбка засветилась, стоило миссис Уолбрук увидеть поднимающихся по холму кузин.
- Мисс Брикнелл и мисс Брикнелл! Идемте, идемте, мои дорогие. Взгляните, что я для вас приготовила.
В лилейной оранжерее было сыро и душно, и стоял тот особенный аромат, густой, тяжелый, что сопровождает эти цветы. На долю секунды Фэй пришло на ум слово «кладбищенский», но она быстро отмела его. Лилии — просто роскошные цветы. Много веков, даже тысячелетий они символизируют чистоту и невинность. Это наилуший выбор для свадьбы наряду с розами.
- Вот это Аарон, - принялась перечислять хозяйка, ведя их вдоль бесконечного ряда цветов, усыпанных бутонами. - Это Апполо, они не такие крупные, но будут великолепно смотреться в правильно подобранном букете. Это Марлен. Не совсем то, что вы хотели, девочки мои, она бледно-розовая, но, поверьте, в декоре зала это будет смотреться просто волшебно. Здесь у нас Элайнер, очень изысканный сорт. А тут...
Она говорила и говорила, перечисляя сорта с эффектными названиями, а Фэй видела перед собой только насыщенную зелень стеблей, и ничего более. Луиза кивала с умным, сосредоточенным видом, но наверняка точно так же не могла отлечить Аарона от Аполлона. Хотя, конечно, прикидываться осведомленной у нее получалось значительно лучше.
- Может быть выпьем по бокалу лимонада? - предложила миссис Уолбрук, когда они дошли до конца оранжереи. - И я покажу вам варианты оформления зала.
Луиза пылко согласилась, а Фэй как всегда пошла следом, хотя пить ей не хотелось. Тем более, что лимонад у миссис Уолбрук всегда был слишком кислым. Казалось, он разъедает язык и царапает горло — в этот раз туда еще и имбиря переложили — поэтому Фэй просто сидела, вертя в руках запотевший холодный стакан, и разглядывая цветник. Обсуждение украшения зала она оставила Луизе и миссис Уорбук.
Когда разговор умолк, она пропустила, погруженная в своего рода медитацию, спокойное состояние, в котором нет места переживаниям и мыслям. Фей здесь нравилось: тепло, уютно, тихо; и тишину эту нарушает только гудение пчел и шемелей над цветами. Очнулась она от прикосновения к плечу и обнаружила, что Луизы нет поблизости. Рядом сидит только Дафна Уолбрук и выглядит встревоженной.
- Дорогая, ты уверена?
Фэй моргнула.
- В чем?
- В этой свадьбе, - хозяйка оранжереи сжала ее руку в своей. - Прости за эти слова, но ты не выглядишь, как счастливая невеста, нетерпеливо ожидающая, когда ее поведут к алтарю.
- Я... все в порядке, - Фэй улыбнулась. - Я на самом деле очень счастлива.
Говорить о том, что она себя чувствует не в своей тарелке, самозванкой, которой не место на предстоящей свадьбе, она не стала. Это звучало глупо, одновременно болезненно и по детски. Все и так знали, что Фэй чертовски неуверена в себе, и она устала выслушивать чужие уверения, что все вовсе не так, как она себе думает. Что она замечательная, красивая, умная и талантливая.
Во всяком случае, она не хотела услышать это сейчас еще и от миссис Уолбрук.
- Мы не в 19 веке живем, но свадьба все равно очень важное решение, - заметила женщина, выпуская руку Фэй и отодвигаясь. - Если ты не чувствуешь стопроцентной уверенности в том, что делаешь — лучше скажи “нет” сейчас. Потом сделать это станет гораздо сложнее.
- О чем речь? - жизнерадостно спросила подошедшая Луиза.
- О лилиях, - улыбнулась Дафна Уолбрук. - Мне показалось, что Фэй эти цветы не слишком нравятся.
- Все нормально, - тихо ответила смущенная Фэй и бросила короткий взгляд на кузину.
- Дядя уже дома, - та протянула руку и подняла ее со стула. - Нас ждут к ужину. Будет пара скучный деловых партнеров и Артур с Мейси. Так что мы бросим взрослых дядек обсуждать дела и пойдем играть на бильярде.
- Отличная идея, - привычно согласилась Фэй.
Она ужасно играла на бильярде.
ГЛАВА 4.
Сколько Фэй себя помнила, на ужинах у них в семье всегда решались важные деловые вопросы. Всегда за столом присутствовали поставщики или заказчики, или и те и другие сразу. Никогда это не был ужин в семейном кругу, даже на рождества закатывалась большая пирушка, предназначенная прежде всего для того, чтобы налаживать связи. Так было заведено еще при жизни ее родителей, и дядя Сэм, после их смерти взявший на себя управление виноградником и винодельней, ничего менять не стал.
Иногда Фэй кусок в горло не лез из-за того, как неуместно она себя чувствовала. Какой была глупой. Но она изо всех сил улыбалась и старалась поддерживать беседу, потому что именно это и делало винодельню «Каса Феличита» такой уникальной. Лучшей в округе.
В этот раз дядя пригласил гостей важных и для нее: Людвиг де Ронуа был владельцем сразу нескольких ресторанов и двух больших гостиничных комплексов на побережье, и именно он должен был отвечать за свадебный обед. Фэй не слишком нравился этот сухонький носатый коротышка, было в нем что-то крысиное, но растораны де Ронуа пользовались заслуженной славой и были последовательными заказчиками к тому же. Вина «Каса Феличита» всегда были у них в карте и рекомендовались в первую очередь.
- Мои поздравления, - де Ронуа взял руку Фэй в свои, горячие и потные, и поднес к губам.
Фэй через силу улыбнулась, подавив дрожь, и поспешила занять свое место рядом с Артуром. Жених привычно пожал ее пальцы под столом и улыбнулся. Он давно уже стал для нее спасением на подобных ужинах: пихал ногой под столом, отвлекая внимание, рассказывал всякие забавные истории и подкармливал наиболее аппетитными с его точки зрения кусочками, раз за разом разрушая все надежды Фей на диету. Вот и сегодня, стоило ей занять свое место, принялся накладывать на тарелку различные закуски, комментируя при этом меню предстоящего свадебного банкета.
Тут было как с лилиями: слова звучали вроде бы знакомо, но в голове не возникало никакого образа. Поэтому Фэй кивала, улыбалась механически и ела молча, стараясь не слишком увлекаться, а то в самом деле не влезет в платье.
К середине ужина она вошла в уже привычный транс, когда ты сидишь, улыбаешься, выполняешь знакомые действия, а в голове — блаженная пустота. Фэй не о чем было думать. Иногда она начинала строить планы на будущее, но спотыкалась уже в самом начале. Ей никак не удавалось представить себя женой Артура. Да и вообще, чьей-либо женой. Еще страшнее становилось, если дядя бросал вскользь, что скоро начнет посвящать ее в дела винодельни. «Я ничего не смыслю в винограде, - металась в голове испуганная мысль. - И в вине. Я могу только отличить красное от белого!»
- Фэй! Фэ-эй!
Голос дяди пробился через плотную стену отчуждения. Да и Артур пнул хорошенько, от души, заставляя очнуться.
- Мисс Брикнелл вся в мечтах о будущем, - добродушно рассмеялся де Ронуа и подмигнул.
Фэй прилепила на лицо милую улыбку и повернулась к дяде.
- Прости, задумалась.
- Милая моя, - торжественно, скрывая при этом смешинки в глазах, проговорил дядя, - сейчас тебе предстоит сделать самый главный выбор в своей жизни. Он даже важнее, чем когда ты выбрала себе в мужья Артура, поверь мне.
Фэй удивленно приподняла брови, ожидая продолжение. Зная игривый характер дядюшки, оно могло быть совершенно любым. В эту минуту, после столь торжественного начала, он мог вдруг спросить «А в какой руке?» и протянуть ей одну из двух конфет.
- Гонсало, заноси!
Гонсало, совмещающий на винодельне обязанности maitre de chai, ремюэра и кависта1, и также большой любитель шуток, с той же торжественностью — весь в черном и в белых перчатках — вынес две запыленных винных бутылки, выглядевших так, словно они пролежали в погребе добрых полвека.
- Сеньорита...
Бутылки выглядели очень необычно, особенно их этикетки, выцветшие от времени и неуловимо похожине на знакомые — от «Каса Феличита», и все же отличные радикально. Их к тому же украшал замысловатый вензель из двух переплетенных между собою букв Б и К.
- Это старейшие вина нашей винодельни, - с прежней торжественностью сообщил дядя, ласковым жестом стряхивая пыль. - Красное — это Зинфандель урожая 1972 года. Белое — Фюмэ-блан2 1973. Сейчас ты должна выбрать, какое из них станет звездой на твоей свадьбе.
Фэй протянула руку и осторожно коснулась одной из бутылок.
- Не знала, что у нас хранятся такие раритеты.
- Почти все было распродано, - хмыкнул дядя, отбросив театральный тон. - Или выпито. Но вот это мы с Бобби решили сохранить для ваших с Лу свадеб. И крестин внуков. Бутылок эдак по двадцать каждого сорта. Так что — выбирай. А тебе, моя дорогая, такой выбор еще предстоит, так что мотай на ус.
Луиза мученически вздохнула.
- Папа, ну ты же знаешь — Зинфандель.
- Никакой оригинальности, - покачал головой дядя Сэм. - Фэй?
Это был сложный выбор.
- Никогда не видел такой этикетки, - Артур взял одну из бутылок. - Что за вензель?
- «Брикнелл и Кэндалл». Винодельня так называлась, прежде чем получила свое нынешнее название. У старика нашего был партнер, потом что-то не заладилось, и...
Фэй поднесла руку к уху, пытаясь унять внезапно появившийся шум. Он возник словно из ниоткуда, тяжелый, насыщенный: рев китов под толщей воды, никак не меньше. Перекличка огромных величественных животных. Или портовых гудков. Нечто удивительно неуместное за обеденным столом.
Гул этот ширился, замещая собой голоса родных, как темнота, внезапно навалившаяся, закрыла их лица. Фэй стало страшно, она открыла рот, чтобы позвать на помощь, но не смогла издать не звука. Ее качнуло, Фэй почувствовала что падает вниз, как нечто мягкое проминается под ней. Вода.
Нет, вода не мягкая, вода тверже камня, и падая в море можно запросто переломать себе все кости. А волны, безжалостные тихоокеанские волны завершая начатое. Подхватят и утянут в глубину, где не будет уже место боли и страху.
И подумав об этом Фэй наконец-то пришла в себя.
Maitre de chai («смотритель погреба») - в Шампани так называют главного винодела; ремюэр — специалист, выполняющей вручную ремюаж — сведение сформировавшегося в винной бутылке осадка в носовую часть; кавист — специалист по подбору вина, как правило в винном бутике
Фюмэ-блан — калифорнийское название сорта Савиньон-блан
ГЛАВА 5.
- Снова среди живых, а, химэсама?
Фэй попыталась сесть, но сил не было. Тело казалось далеким, неповоротливым, чужим. Обезболивающие, - догадалась она. Как в тот раз.
- Не дергайся, - проворчал ее спаситель, нажимая кнопку на пульте.
Изголовье постели приподнялось с тихим гудением.
- Как она, Ибрагим?
- Будет жить, - проворчал горбоносый, совмешающий обязанности капитана и доктора. - Если не станет прыгать в море в третий раз.
- Я... - из горла вырвался только сип.
Зрение постепенно наладилось, перед глазами перестали плясать мушки, и Фэй узнала комнату, похожую на элитную больничную палату — со множеством дорогого оборудования и специализированной мебели. Единственным отличием было то, что вместо окна тут был круглый иллюминатор, потому что находилась она не на суше, а на яхте, почти у самой ватерлинии. Фэй уже лежала на этой койке и знала, что если привстать, можно увидеть в иллюминатор воду.
Эдвард Шо снова ее спас. Она должна ему уже дважды.
- Я... - Фэй все же смогла выдавить короткий звук, пытаясь отыскать собеседника взглядом.
Эдвард Шо присел на край постели и взял ее за руку.
- Добавила себе еще пару ожегов и сломала ногу, - жизнерадостно сообщил он. - И сократила волосы дюймов на шесть. В остальном ты отлично выглядишь.
Фей прекрасно знала, как она выглядит с прошлого раза. У нее огромный след от ожега на левой щеке и шрам на подбородке. И так не красавица, она вдобавок обзавелась великолепным уродством.
- Третьего раза действительно может не быть, - Шо похлопал ее по руке, и это прикосновение Фэй ощутила едва-едва. - И тогда мы в самом деле закажем лилии на твои похороны. Имей в виду, химэсама — самые противные.
Этого человека — худощавого японца лет сорока пяти с хитрым прищуром и отвратительной привычкой никогда не быть серьезным — звали Эдвард Шо, и он спас ее из воды. У него была огромная яхта и, очевидно, много денег и свободного времени, чтобы спасать глупых девчонок от последствий их собственных дурных решений.
- Отдыхай, - Шо выпустил ее руку и поднялся. - Когда закончится действие седативных и обезболивающих, нажми на кнопку. Ибрагим тебе поможет.
«Насколько все действительно плохо?» - хотела спросить Фей, но побоялась услышать ответ. Она в целом знала, что у нее не самые светлые перспективы. И теперь они стали еще мрачнее. В глазах самых близких людей ее больше не существовало.
Прикрыв глаза, Фэй начала вспоминать, укладывая детали одну к другой, чтобы ничего не упустить. Прошлая жизнь походила на рассыпанный пазл, в котором не хватает множества причудливо вырезанных фигурок, а оставшиеся на подходят друг к другу.
С чего все началось? С того ужина и пары бутылок вина?
Или с дня накануне свадьбы?
В первый раз Фэй наивно думала, что все началось с Луизы.
ГЛАВА 6.
Две недели, остававшиеся до свадьбы, прошли для Фэй, как в тумане. Было много холопот, от которых ее в основном освободили, но то и дело возникал какой-то вопрос, требующий непосредственно ее решения. Для Фэй все варианты: вино, закуски, украшения для подружек невесты и формы букетов — казались несущественными, одинаковыми, утомительно-безликими. У нее начался тот мандраж, что неизменно возникает в преддверии больших событий. И как это всегда бывает с людьми, серьезно неуверенными в себе, мандраж этот обрел у Фэй форму паники.
В панике она просыпалась, в панике засыпала, и в промежутке между этими двумя моментами тоже было много паники. Наверное, будь жива ее мать, или будь у них в семье хотя бы одна женщина старшего возраста, и Фэй нашла бы с кем поговорить. Однако, у нее была только Луиза, и та была слишком занята устройством свадьбы. За дело она взялась с таким энтузиазмом, с которым, наверное, не занималась бы собственной.
Впрочем, скорее всего, думая так Фэй была неправа. Как и во многом другом.
В вечер накануне свадьбы Артур отправился на мальчишник, который решил устроить в большом лодочном сарае, принадлежащем его семье. Наверняка там должно было собраться немало людей из города, должны были приехать его старые друзья из Чикаго, и это также добавляло беспокойства. Фэй не слишком переживала, что на мальчишнике произойдет что-то нехорошее, ей всегда казалось, что в молодежных фильмах это преувеличивают. Но вот друзья Артура... ведь рано или поздно они начнут обсуждать невеста, такое обычно происходит после третьего-пятого бокала, когда языки у людей развязываются.
