Все верно, это древнее лагландское надгробие. В углубление клали подношения духу усопшего. В те далекие времена, когда еще верили, что этот дух нуждается в пище. Сук Хён вычерпал грязную воду из жертвенного углубления и поднялся. Интересно, кто похоронен под этим камнем?
Сук Хён отряхнул ладони, оттер грязь платком и пошел неспешно вдоль дома. Спустя пару минут нашлась и пропасть. Она начиналась прямо за домом, земля вдруг резко обрывалась вниз, и открывалось широкое и невероятно глубокое ущелье. Где-то внизу шумела река. Никакого ограждения не было, и, заплутав в тумане, можно было запросто рухнуть вниз. Лететь было бы долго. Ухватившись за сваю, холодную и влажную, Сук Хён осторожно глянул вниз, туда, где клубилось серо-белое молоко.
Палец надавил на позвоночник, скользнул к сердцу. Провал качнулся у него перед глазами, оказался вдруг совсем близко, а свая гнилой змеей выскользнула из рук. Сук Хён отшатнулся, упал на кучу прелой листвы, и руку его обожгло болью. Сук Хён удивлено посмотрел на нож, тот самый, которым счищал землю с надгробия. Острие вонзилось в ладонь, и кровь капала на листья черными пятнами.
Сук Хён выругался и выдернул поспешно нож. Кровь потекла быстрее.
Ферма Вэберли занимает несколько десятков акров. Здесь и пашни, и луга, суперсовременные коровники. Он, говорят, включает коровам арии из «Петруны», что увеличивает надои молока в каких-то нереальных количествах.
Из людей на ферме работают только управляющий — тощий, снулый человечек по имени Картрайт, и дородная экономка-кухарка Полли Смит. Все прочие работы выполняют механоиды. Вэберли всегда покупал самых дешевых, и выглядели они по большей части омерзительно. Если у дешевых образцов, бросового сырья не хватало конечностей или даже головы, «Морено Инк» не особенно задумывались, и на свет рождались чудовищные гибриды. Возле них всегда сладко пахло разложением.
Из за пышно разросшихся кустов гортензии выкатился Вэберли.
- Вы поговорили с дедушкой?
- Я потом объясню, - пообещала я недоумевающему шерифу. - Давайте, взглянем на хранилище.
Я не пошла бы туда, но помощь Стерлингу была платой за спокойствие. Он закрывал глаза на все странности, недоговоренности и несоответствия, и это стерегло мой покой.
Но я бы дорога отдала, лишь бы не заходить в хранилище.
Оно походило на гардероб, где висит на плечиках старая, траченная молью, никому не нужная одежда. Назойливо и сладко пахло гниением, еще немного — Раствором, закаченным в вены механоидов. Во рту появился мерзкий привкус.
- Прости, - шепнул Стерлинг. - Тебе, наверное, неприятно здесь находиться, ведь твоя сестра…
Стерлинг думает, что я морщусь и ежусь, потому что моя сестра много лет лежит в коме. Сложно поверить, что привычные работари вызывают у кого-то омерзение. Мы слишком долго живем бок о бок с ними, и уже успели забыть то время, когда мертвые внушали трепет и страх. Сейчас они висят, как грязные шубы. Запах сводит меня с ума.
- Ну что? - шепнул Стерлинг прямо мне в ухо. - Почувствовала что-нибудь?
Я по его мнение то ли ауры читаю, то ли мысли. Правда слишком невероятна даже для шерифа.
- Ничего.
Дешевые работари — а именно таких покупает Вэберли — часто сходят с ума. Это не совсем верное слово, ведь разума у них нет… Материалы зачастую так плохи, что из-за сбоев в механоидах просыпаются примитивные инстинкты: сожрать, уничтожить, напиться крови. То ли гемоглобин им нужен, то ли… не знаю. В любом случае, эта неуправляемая плоть тупо движется к своей цели, пока не отключишь сердечник. В прежние времена «сердце» делалось без спасительной кнопки «выкл», и помогал только кол. Этот образ любят использовать в дешевых бульварных романах.
Но иногда дело обстоит хуже. Иногда тело занимает тень. Тогда последствия становятся непредсказуемы. Впрочем, от большинства теней ничего хорошего ждать не приходится.
- Пошли отсюда, - шепчет Эни.
- Как давно пропали механоиды?
Шериф криво усмехнулся.
- Вэберли говорит, что ночью.
Значит, скорее всего, это произошло уже несколько дней, а то и неделю назад. Тот механоид, которого я сегодня вырубила, скорее всего висел здесь, как шуба на крючке, а потом очнулся и ушел.
- О чем это говорил Вэберли?
Это-то мне в Стерлинге и нравится: всегда видит точно суть.
- Его жена считает, что старик МакГи вредит ей и Вэберли.
- Он же умер пять лет назад! - удивился Стерлинг.
- Ну да, с того света и вредит. Вэберли он, как ты помнишь, не жаловал и выбор нучки не одобрял. Впрочем, никто в округе не понимал, зачем Сара вышла за это жалкое ничтожество.
- Но зачем кому-то воровать дешевых механоидов? - хмыкнул Стерлинг. - Они небось еще и б/у. Или скажешь, они сами встали и ушли?
Я имела как-то неосторожность высказать эту версию, и с тех пор Стерлинг не прекрашал надо мной подшучивать. Я отмахнулась и огляделась. Механоидов тут всего дюжина, а рассчитан склад примерно на три десятка. Если верить Вэберли — исчезли три штуки. Очень хочется, чтобы это было правдой. Работари ужасные. Я подхожу, чтобы оглядеть их внимательнее, и у одного тюремная татуировка на плече.
Существует городская легенда, что плохие люди превращаются в механоидов-убийц. Чушь полная.
Переборов омерзение и брезгливость, я взяла работаря за руку, закатала рукав и вытащила контрольную капсулу. Что-то сразу мышцы заломило. Раствор был, как и положено, слит, но остался странный, неправильный запах.
- Идемте на воздух.
Выйдя со склада, я пару минут глубоко и ровно дышала ртом. Пахло навозом и прелой листвой, а еще — прокисшим молоком, но это лучше сладкого запаха, пропитавшего склад работарей. Я наконец-то смогла отдышаться.
- Я погляжу, что в доме, - сказала Эни.
- Ну, нашли что-то? - спросил Стерлнг почти одновременно с ней.
Итак, выводы. Красть тот мусор, что висит на складе, не было смысла. Уйти сами по себе они, вроде бы тоже не могли. Как показала практика, чтобы увести механоида, тени все же требуется некоторое количество раствора. И…
- Погодите минутку! - я метнулась назад на склад и осмотрела лодыжку работаря, и еще одного, и еще. Клеймо изготовителя было срезано, а место, где оно должно было располагаться — сожжено.
Неучтенные механоиды. О, Боже, все как я люблю!
- Стерлинг, - подозвала я. - Кажется, нам стоит узнать, откуда Вэберли взял эти… штуки. А я… я домой.
Мне нужно подумать.
Руку саднило. Сук Хён промыл рану, кое-как остановил кровь кухонным полотенцем — теперь он должен хозяйке — а затем перерыл все свои вещи, но лекарств и бинта не нашел. В голову сразу же полезли глупые мысли о заражении, гангрене и мучительной смерти.
- Что у вас случилось?
Сук Хён обернулся слишком резко и смахнул со стола чайник, с грохотом покатившийся по полу. Увидев полотенце все в крови, хозяйка вскинула брови.
- Вы поранились?
- Напоролся на нож, ерунда, - отмахнулся Сук Хён в дешевой браваде.
- Сядьте.
Женщина вышла в свою спальню и спустя минуту вернулась с ярко-зеленой пластмассовой коробкой, и неодобрительно посмотрела на Сук Хёна.
- Сядете вы или нет?
- Д-да.
Он сел и с неохотой протянул хозяйке руку. Ее прикосновение вызвало дрожь. Как, впрочем, и любое прикосновение с момента смерти Мэ Ри. Врач сказал, что это все чувство вины. Женщина размотала полотенце, оглядела рану и хмыкнула.
- Как это вас угораздило?
Было больно, и пока она обрабатывала порез, и пока туго перебинтовывала руку. Сук Хён все это время смотрел в сторону.
- Готово.
Сук Хён посмотрел на повязку. Бинт лежал красивыми складками, как у древней окосской мумии. Потом он неожиданно для себя спросил:
- Карон — это имя или фамилия?
Женщина удивленно хмыкнула.
- Имя.
- И какова ваша фамилия?
- А зачем она мне?
- Но… - опешил Сук Хён.
- Сук Хён это имя или фамилия?
- Имя по большой части, - признал Сук Хён.
- Вот видите, - Карон подняла чайник, наполнила его водой и поставила на плиту. - А шерифа Стерлинга зовут Джесси. Он страшно смущается.
Она открыла шкаф, достала заварочный чайник, а затем по явному обыкновению влезла во второй шкаф почти по пояс, привстав на цыпочки и бормоча: «Где-то же у меня был чай...»
- Подождите минуту, - попросил Сук Хён.
Он поднялся наверх и достал из чемодана банку абрикосового чая. Последнее, что прислала ему Мэ Ри: банка его любимого чая и пачка бумаги. Из бумаги он сложил журавликов, а чай давно хотел кому-нибудь отдать. Наделся, это спасет его от воспоминаний.
- Возьмите.
Карон открыла банку, втянула носом аромат и улыбнулась.
- Драгоценный чай*, верно?
- Ничего особенного, - отмахнулся Сук Хён. Он сел, разглядывая свою руку. - Тот камень с вырезанным вороном, это ведь надгробие?
Карон поставила перед ним чашку и села.
- Совершенно верно.
- И там внизу… тело?
Хозяйка усмехнулась.
- Пугает?
- Нет. Это только кости. По всему Ёндо хватает погребальных курганов. Нашим королям превращение в ханива не грозило.
Он сказал это и ощутил на губах горечь. Почему у одних есть привилегия, а у других только «Священные права», как они описаны в древних кодексах. Бабушку похоронят с почестями, ей не придется ходить по дому с белым платком на плице. А что сам Сук Хён…
- Знаете, что? Вам нужно сладкое, - Карон поднялась из-за стола и вытащила коробку конфет. - Хотите, испеку вам пирог со сливами?
- Нет, благодарю.
- Зря. Ну, пейте чай, не буду вам мешать, - она вытащила что-то из морозильника и, зажав в кулаке, ушла в свою комнату. Хлопнула дверь.
Сук Хён посмотрел на чашку. Почему он сидит здесь, вместо того, чтобы работать? Разве не за этим он приехал в Лагланд? Найти книгу, отыскать ответы на свои вопросы. Не сидеть же на кухне и пить чай!
Он вымыл чашки, обернул чайник полотенцем — так чай настоится и станет вкуснее — и поднялся наверх. На лестнице взгляд его зацепился за верхнюю книгу в стопке. «В тени белого вяза», сага о любви юной девушки и ночного охотника. Сук Хён нагнулся, поднял книгу и полистал. Чудовищный бред с упырям и смазливой романтикой. Эту белиберду даже запрещать не стали, ее вообще никто не читает.
Все-таки, эта Карон — странная женщина.
После укола мне полегчало, а может, абрикосовый чай помог, в конце концов, отдан он был от чистого сердца. А еще, Сук Хён вымыл чашки. Мне нравится этот постоялец! Я наполнила кружку побольше и устроилась на качелях на веранде. Мне нужно подумать.
- Чем пахнет? - жизнерадостно спросила Эни.
- Сук Хён отдал мне банку абрикосового чая, - я плеснула несколько капель на пол, и Эни зажмурилась от удовольствия.
- Эти гарсинцы единственные и знают толк в вежливости.
- Один такой вежливы тебя изнасиловал и убил, - напомнила я.
- Пф-a! - отмахнулась Эни, подняв небольшой сквозняк. - Это было пятьдесят четыре года назад, он сам уже помер давно. И он был ханец.
- Избирательно. Ладно, что ты видела в доме?
- Беспорядок. Вэберли в настоящей панике.
- Позволь предположить старой материалистке: они боятся того, кто им продал этих работарей. Стерлинг о них разузнает. Что с Сарой?
- Ее я не видела. Думаю, у нее мигрень, или депрессия, или что там сейчас выдумывают, чтобы не общаться с мужьями и полицией?
- Вернись на ферму и разузнай поподробнее. И присмотрись к Саре. Ее старый дед не мог всплыть вот так запросто. Что-то она увидела или услышала, что погнало Вэберли ко мне.
Эни нахмурилась.
- Скоро птичий день*.
- Да. И я не хочу оставлять за спиной неясные тени. Иди. У нас в запасе еще дней пять.
Эни исчезла, не скрывая своего раздражения. На смену ей пришел Грау.
Он очень стар, даже древен, и потому на проблемы живых глядит свысока. И никогда почти не разговаривает, словно бы считает бессмысленным сотрясать воздух. Иногда он кажется безумным, воображает себя птицей, сидит на своем надгробии, словно на шестке, вращает головой и глупо моргает.
- Сук Хёна пытались убить.
Я поражена, что Грау запомнил имя.
- Кто?
- Не видел.
- Но, может быть…
- Он невидим, - резко отвечает Грау. - Сук Хён во власти теней. Пришлось пустить ему кровь.
- О, так это из-за тебя он поранился.
- Пришлось пустить ему кровь, - Грау сел на парапет, и вновь в его движениях появилось что-то птичье. Он походит на ворона, что вырезан на его надгробии. - Он мне нравится.
Вот это неожиданно. Грау даже я не нравлюсь, со мной он живет по необходимости. Теням нужна подпитка, любовь или ненависть, но все, кто был связан, сами давно умерли и уже истлели. Я приношу необходимые требы и подпитываю силы. В ответ — ни слова благодарности.
- Он пишет интересную книгу, - говорит Грау.
- Вот как? И о чем же?
- О мертвых.
В исполнении мертвеца это звучит особенно зловеще.
- Ему нужна помощь, - подытожил Грау и исчез. Никогда не прощается, только командует.
Я допила чай, наслаждаясь его вкусом. Стократ вкуснее кофе, сваренного Марвином. Затем вымыла чашку и занялась делами. Конечно, у меня в запасе еще дней пять или шесть, но требуется время на подготовку. Проверила кладовку, перебрала сушеные травы, выпила еще чашку чая. В голове была полная каша.
Сперва приходит Вэберли и рассказывает небылицу о призраках. Потом выясняется, что у него пропали минимум три работаря. И наконец — непонятно, откуда они вообще взялись, кто их произвел. И теперь этот рассказ Грау о попытке невидимки убить моего постояльца…
С кем бы мне посоветоваться насчет невидимок? Поговорить с тенями?
Я, стараясь не производить лишнего шума, поднялась на второй этаж. Сук Хён спал за столом, положив голову на скрещенные руки. Я осторожно приблизилась. Весь стол был завален бумагами, густо, убористо исписанными ёнскими закорючками. Я сощурилась и разобрала одну фразу: «разница между раствором и ёнской кровью не...». Удар отбросил меня в сторону. Тень! Она была светлой, но по краям появилось красное свечение. Да она просто в ярости! И напугана.
- Не трогай его!
Я отодвинулась, не сводя с тени взгляд. Красивая девочка, и совсем юная.
- Я не причиню вреда… кто он? Муж твой? Брат?
Тень промолчала.
- Что вы хотите? - Сук Хён резко сел, глядя на меня сонно, но с подозрением.
- Я… я иду вниз, в деревню. Вам что-то нужно?
Сук Хён покачал головой, он все еще не проснулся. Щека перепачкана в чернилах. Я едва сдержала смешок. Сук Хён моргнул.
- Да… Вы не могли бы заглянуть на почту, госпожа Карон? Я жду ответ на свою телеграмму.
- Никаких проблем, - я посмотрела на его перебинтованную руку. - Туман поднимается. Будьте осторожнее, помните про обрыв.
Всегда следует помнить о пропасти, особенно если тебя хотят убить. Но об этом я, конечно же, промолчала.
Несколько минут ушло на то, чтобы проснуться. Сук Хён себя странно чувствовал все эти дни и, кажется, начал сходить с ума. А иначе, почему ему вдруг стало страшно оставаться в доме? Сук Хён надел куртку и поспешил вниз, перескакивая через ступеньки. Карон еще не ушла, стоя у зеркала она наматывала шарф веселой оранжево-зеленой расцветки, словно бросила себе на шею ворох осенних листьев. У нее были необыкновенно яркие рыжие волосы, забранные в пучок на затылке, и серое пальто. Карон выглядела сказочным осенним существом.
- Я..
Карон обернулась — в руках пара зеленых перчаток — и вскинула брови.
- Могу я пойти с вами? Хочу прогуляться, проветриться.
- Да, - пожала плечами женщина. - Но имейте в виду, я пойду пешком.
Сук Хён отряхнул ладони, оттер грязь платком и пошел неспешно вдоль дома. Спустя пару минут нашлась и пропасть. Она начиналась прямо за домом, земля вдруг резко обрывалась вниз, и открывалось широкое и невероятно глубокое ущелье. Где-то внизу шумела река. Никакого ограждения не было, и, заплутав в тумане, можно было запросто рухнуть вниз. Лететь было бы долго. Ухватившись за сваю, холодную и влажную, Сук Хён осторожно глянул вниз, туда, где клубилось серо-белое молоко.
Палец надавил на позвоночник, скользнул к сердцу. Провал качнулся у него перед глазами, оказался вдруг совсем близко, а свая гнилой змеей выскользнула из рук. Сук Хён отшатнулся, упал на кучу прелой листвы, и руку его обожгло болью. Сук Хён удивлено посмотрел на нож, тот самый, которым счищал землю с надгробия. Острие вонзилось в ладонь, и кровь капала на листья черными пятнами.
Сук Хён выругался и выдернул поспешно нож. Кровь потекла быстрее.
Ферма Вэберли занимает несколько десятков акров. Здесь и пашни, и луга, суперсовременные коровники. Он, говорят, включает коровам арии из «Петруны», что увеличивает надои молока в каких-то нереальных количествах.
Из людей на ферме работают только управляющий — тощий, снулый человечек по имени Картрайт, и дородная экономка-кухарка Полли Смит. Все прочие работы выполняют механоиды. Вэберли всегда покупал самых дешевых, и выглядели они по большей части омерзительно. Если у дешевых образцов, бросового сырья не хватало конечностей или даже головы, «Морено Инк» не особенно задумывались, и на свет рождались чудовищные гибриды. Возле них всегда сладко пахло разложением.
Из за пышно разросшихся кустов гортензии выкатился Вэберли.
- Вы поговорили с дедушкой?
- Я потом объясню, - пообещала я недоумевающему шерифу. - Давайте, взглянем на хранилище.
Я не пошла бы туда, но помощь Стерлингу была платой за спокойствие. Он закрывал глаза на все странности, недоговоренности и несоответствия, и это стерегло мой покой.
Но я бы дорога отдала, лишь бы не заходить в хранилище.
Оно походило на гардероб, где висит на плечиках старая, траченная молью, никому не нужная одежда. Назойливо и сладко пахло гниением, еще немного — Раствором, закаченным в вены механоидов. Во рту появился мерзкий привкус.
- Прости, - шепнул Стерлинг. - Тебе, наверное, неприятно здесь находиться, ведь твоя сестра…
Стерлинг думает, что я морщусь и ежусь, потому что моя сестра много лет лежит в коме. Сложно поверить, что привычные работари вызывают у кого-то омерзение. Мы слишком долго живем бок о бок с ними, и уже успели забыть то время, когда мертвые внушали трепет и страх. Сейчас они висят, как грязные шубы. Запах сводит меня с ума.
- Ну что? - шепнул Стерлинг прямо мне в ухо. - Почувствовала что-нибудь?
Я по его мнение то ли ауры читаю, то ли мысли. Правда слишком невероятна даже для шерифа.
- Ничего.
Дешевые работари — а именно таких покупает Вэберли — часто сходят с ума. Это не совсем верное слово, ведь разума у них нет… Материалы зачастую так плохи, что из-за сбоев в механоидах просыпаются примитивные инстинкты: сожрать, уничтожить, напиться крови. То ли гемоглобин им нужен, то ли… не знаю. В любом случае, эта неуправляемая плоть тупо движется к своей цели, пока не отключишь сердечник. В прежние времена «сердце» делалось без спасительной кнопки «выкл», и помогал только кол. Этот образ любят использовать в дешевых бульварных романах.
Но иногда дело обстоит хуже. Иногда тело занимает тень. Тогда последствия становятся непредсказуемы. Впрочем, от большинства теней ничего хорошего ждать не приходится.
- Пошли отсюда, - шепчет Эни.
- Как давно пропали механоиды?
Шериф криво усмехнулся.
- Вэберли говорит, что ночью.
Значит, скорее всего, это произошло уже несколько дней, а то и неделю назад. Тот механоид, которого я сегодня вырубила, скорее всего висел здесь, как шуба на крючке, а потом очнулся и ушел.
- О чем это говорил Вэберли?
Это-то мне в Стерлинге и нравится: всегда видит точно суть.
- Его жена считает, что старик МакГи вредит ей и Вэберли.
- Он же умер пять лет назад! - удивился Стерлинг.
- Ну да, с того света и вредит. Вэберли он, как ты помнишь, не жаловал и выбор нучки не одобрял. Впрочем, никто в округе не понимал, зачем Сара вышла за это жалкое ничтожество.
- Но зачем кому-то воровать дешевых механоидов? - хмыкнул Стерлинг. - Они небось еще и б/у. Или скажешь, они сами встали и ушли?
Я имела как-то неосторожность высказать эту версию, и с тех пор Стерлинг не прекрашал надо мной подшучивать. Я отмахнулась и огляделась. Механоидов тут всего дюжина, а рассчитан склад примерно на три десятка. Если верить Вэберли — исчезли три штуки. Очень хочется, чтобы это было правдой. Работари ужасные. Я подхожу, чтобы оглядеть их внимательнее, и у одного тюремная татуировка на плече.
Существует городская легенда, что плохие люди превращаются в механоидов-убийц. Чушь полная.
Переборов омерзение и брезгливость, я взяла работаря за руку, закатала рукав и вытащила контрольную капсулу. Что-то сразу мышцы заломило. Раствор был, как и положено, слит, но остался странный, неправильный запах.
- Идемте на воздух.
Выйдя со склада, я пару минут глубоко и ровно дышала ртом. Пахло навозом и прелой листвой, а еще — прокисшим молоком, но это лучше сладкого запаха, пропитавшего склад работарей. Я наконец-то смогла отдышаться.
- Я погляжу, что в доме, - сказала Эни.
- Ну, нашли что-то? - спросил Стерлнг почти одновременно с ней.
Итак, выводы. Красть тот мусор, что висит на складе, не было смысла. Уйти сами по себе они, вроде бы тоже не могли. Как показала практика, чтобы увести механоида, тени все же требуется некоторое количество раствора. И…
- Погодите минутку! - я метнулась назад на склад и осмотрела лодыжку работаря, и еще одного, и еще. Клеймо изготовителя было срезано, а место, где оно должно было располагаться — сожжено.
Неучтенные механоиды. О, Боже, все как я люблю!
- Стерлинг, - подозвала я. - Кажется, нам стоит узнать, откуда Вэберли взял эти… штуки. А я… я домой.
Мне нужно подумать.
Руку саднило. Сук Хён промыл рану, кое-как остановил кровь кухонным полотенцем — теперь он должен хозяйке — а затем перерыл все свои вещи, но лекарств и бинта не нашел. В голову сразу же полезли глупые мысли о заражении, гангрене и мучительной смерти.
- Что у вас случилось?
Сук Хён обернулся слишком резко и смахнул со стола чайник, с грохотом покатившийся по полу. Увидев полотенце все в крови, хозяйка вскинула брови.
- Вы поранились?
- Напоролся на нож, ерунда, - отмахнулся Сук Хён в дешевой браваде.
- Сядьте.
Женщина вышла в свою спальню и спустя минуту вернулась с ярко-зеленой пластмассовой коробкой, и неодобрительно посмотрела на Сук Хёна.
- Сядете вы или нет?
- Д-да.
Он сел и с неохотой протянул хозяйке руку. Ее прикосновение вызвало дрожь. Как, впрочем, и любое прикосновение с момента смерти Мэ Ри. Врач сказал, что это все чувство вины. Женщина размотала полотенце, оглядела рану и хмыкнула.
- Как это вас угораздило?
Было больно, и пока она обрабатывала порез, и пока туго перебинтовывала руку. Сук Хён все это время смотрел в сторону.
- Готово.
Сук Хён посмотрел на повязку. Бинт лежал красивыми складками, как у древней окосской мумии. Потом он неожиданно для себя спросил:
- Карон — это имя или фамилия?
Женщина удивленно хмыкнула.
- Имя.
- И какова ваша фамилия?
- А зачем она мне?
- Но… - опешил Сук Хён.
- Сук Хён это имя или фамилия?
- Имя по большой части, - признал Сук Хён.
- Вот видите, - Карон подняла чайник, наполнила его водой и поставила на плиту. - А шерифа Стерлинга зовут Джесси. Он страшно смущается.
Она открыла шкаф, достала заварочный чайник, а затем по явному обыкновению влезла во второй шкаф почти по пояс, привстав на цыпочки и бормоча: «Где-то же у меня был чай...»
- Подождите минуту, - попросил Сук Хён.
Он поднялся наверх и достал из чемодана банку абрикосового чая. Последнее, что прислала ему Мэ Ри: банка его любимого чая и пачка бумаги. Из бумаги он сложил журавликов, а чай давно хотел кому-нибудь отдать. Наделся, это спасет его от воспоминаний.
- Возьмите.
Карон открыла банку, втянула носом аромат и улыбнулась.
- Драгоценный чай*, верно?
- Ничего особенного, - отмахнулся Сук Хён. Он сел, разглядывая свою руку. - Тот камень с вырезанным вороном, это ведь надгробие?
Карон поставила перед ним чашку и села.
- Совершенно верно.
- И там внизу… тело?
Хозяйка усмехнулась.
- Пугает?
- Нет. Это только кости. По всему Ёндо хватает погребальных курганов. Нашим королям превращение в ханива не грозило.
Он сказал это и ощутил на губах горечь. Почему у одних есть привилегия, а у других только «Священные права», как они описаны в древних кодексах. Бабушку похоронят с почестями, ей не придется ходить по дому с белым платком на плице. А что сам Сук Хён…
- Знаете, что? Вам нужно сладкое, - Карон поднялась из-за стола и вытащила коробку конфет. - Хотите, испеку вам пирог со сливами?
- Нет, благодарю.
- Зря. Ну, пейте чай, не буду вам мешать, - она вытащила что-то из морозильника и, зажав в кулаке, ушла в свою комнату. Хлопнула дверь.
Сук Хён посмотрел на чашку. Почему он сидит здесь, вместо того, чтобы работать? Разве не за этим он приехал в Лагланд? Найти книгу, отыскать ответы на свои вопросы. Не сидеть же на кухне и пить чай!
Он вымыл чашки, обернул чайник полотенцем — так чай настоится и станет вкуснее — и поднялся наверх. На лестнице взгляд его зацепился за верхнюю книгу в стопке. «В тени белого вяза», сага о любви юной девушки и ночного охотника. Сук Хён нагнулся, поднял книгу и полистал. Чудовищный бред с упырям и смазливой романтикой. Эту белиберду даже запрещать не стали, ее вообще никто не читает.
Все-таки, эта Карон — странная женщина.
После укола мне полегчало, а может, абрикосовый чай помог, в конце концов, отдан он был от чистого сердца. А еще, Сук Хён вымыл чашки. Мне нравится этот постоялец! Я наполнила кружку побольше и устроилась на качелях на веранде. Мне нужно подумать.
- Чем пахнет? - жизнерадостно спросила Эни.
- Сук Хён отдал мне банку абрикосового чая, - я плеснула несколько капель на пол, и Эни зажмурилась от удовольствия.
- Эти гарсинцы единственные и знают толк в вежливости.
- Один такой вежливы тебя изнасиловал и убил, - напомнила я.
- Пф-a! - отмахнулась Эни, подняв небольшой сквозняк. - Это было пятьдесят четыре года назад, он сам уже помер давно. И он был ханец.
- Избирательно. Ладно, что ты видела в доме?
- Беспорядок. Вэберли в настоящей панике.
- Позволь предположить старой материалистке: они боятся того, кто им продал этих работарей. Стерлинг о них разузнает. Что с Сарой?
- Ее я не видела. Думаю, у нее мигрень, или депрессия, или что там сейчас выдумывают, чтобы не общаться с мужьями и полицией?
- Вернись на ферму и разузнай поподробнее. И присмотрись к Саре. Ее старый дед не мог всплыть вот так запросто. Что-то она увидела или услышала, что погнало Вэберли ко мне.
Эни нахмурилась.
- Скоро птичий день*.
- Да. И я не хочу оставлять за спиной неясные тени. Иди. У нас в запасе еще дней пять.
Эни исчезла, не скрывая своего раздражения. На смену ей пришел Грау.
Он очень стар, даже древен, и потому на проблемы живых глядит свысока. И никогда почти не разговаривает, словно бы считает бессмысленным сотрясать воздух. Иногда он кажется безумным, воображает себя птицей, сидит на своем надгробии, словно на шестке, вращает головой и глупо моргает.
- Сук Хёна пытались убить.
Я поражена, что Грау запомнил имя.
- Кто?
- Не видел.
- Но, может быть…
- Он невидим, - резко отвечает Грау. - Сук Хён во власти теней. Пришлось пустить ему кровь.
- О, так это из-за тебя он поранился.
- Пришлось пустить ему кровь, - Грау сел на парапет, и вновь в его движениях появилось что-то птичье. Он походит на ворона, что вырезан на его надгробии. - Он мне нравится.
Вот это неожиданно. Грау даже я не нравлюсь, со мной он живет по необходимости. Теням нужна подпитка, любовь или ненависть, но все, кто был связан, сами давно умерли и уже истлели. Я приношу необходимые требы и подпитываю силы. В ответ — ни слова благодарности.
- Он пишет интересную книгу, - говорит Грау.
- Вот как? И о чем же?
- О мертвых.
В исполнении мертвеца это звучит особенно зловеще.
- Ему нужна помощь, - подытожил Грау и исчез. Никогда не прощается, только командует.
Я допила чай, наслаждаясь его вкусом. Стократ вкуснее кофе, сваренного Марвином. Затем вымыла чашку и занялась делами. Конечно, у меня в запасе еще дней пять или шесть, но требуется время на подготовку. Проверила кладовку, перебрала сушеные травы, выпила еще чашку чая. В голове была полная каша.
Сперва приходит Вэберли и рассказывает небылицу о призраках. Потом выясняется, что у него пропали минимум три работаря. И наконец — непонятно, откуда они вообще взялись, кто их произвел. И теперь этот рассказ Грау о попытке невидимки убить моего постояльца…
С кем бы мне посоветоваться насчет невидимок? Поговорить с тенями?
Я, стараясь не производить лишнего шума, поднялась на второй этаж. Сук Хён спал за столом, положив голову на скрещенные руки. Я осторожно приблизилась. Весь стол был завален бумагами, густо, убористо исписанными ёнскими закорючками. Я сощурилась и разобрала одну фразу: «разница между раствором и ёнской кровью не...». Удар отбросил меня в сторону. Тень! Она была светлой, но по краям появилось красное свечение. Да она просто в ярости! И напугана.
- Не трогай его!
Я отодвинулась, не сводя с тени взгляд. Красивая девочка, и совсем юная.
- Я не причиню вреда… кто он? Муж твой? Брат?
Тень промолчала.
- Что вы хотите? - Сук Хён резко сел, глядя на меня сонно, но с подозрением.
- Я… я иду вниз, в деревню. Вам что-то нужно?
Сук Хён покачал головой, он все еще не проснулся. Щека перепачкана в чернилах. Я едва сдержала смешок. Сук Хён моргнул.
- Да… Вы не могли бы заглянуть на почту, госпожа Карон? Я жду ответ на свою телеграмму.
- Никаких проблем, - я посмотрела на его перебинтованную руку. - Туман поднимается. Будьте осторожнее, помните про обрыв.
Всегда следует помнить о пропасти, особенно если тебя хотят убить. Но об этом я, конечно же, промолчала.
Несколько минут ушло на то, чтобы проснуться. Сук Хён себя странно чувствовал все эти дни и, кажется, начал сходить с ума. А иначе, почему ему вдруг стало страшно оставаться в доме? Сук Хён надел куртку и поспешил вниз, перескакивая через ступеньки. Карон еще не ушла, стоя у зеркала она наматывала шарф веселой оранжево-зеленой расцветки, словно бросила себе на шею ворох осенних листьев. У нее были необыкновенно яркие рыжие волосы, забранные в пучок на затылке, и серое пальто. Карон выглядела сказочным осенним существом.
- Я..
Карон обернулась — в руках пара зеленых перчаток — и вскинула брови.
- Могу я пойти с вами? Хочу прогуляться, проветриться.
- Да, - пожала плечами женщина. - Но имейте в виду, я пойду пешком.
