Закрыв дверь на замок, впрочем, весьма хлипкий, Карон бодро зашагала вниз по подъездной дорожке. Сук Хён нагнал ее за пару минут и попытался приноровиться к размашистой неженской походке. Спускаться по крутому склону было нелегко, а подъем в гору должен был превратиться в настоящую пытку. Карон все это, кажется, не беспокоило.
Вскоре и сам Сук Хён приноровился к спуску и смог получить некоторое удовольствие от прогулки. Горы вокруг пестрели яркими осенними красками, да и сами скалы были весьма живописны. Иногда под листьями и мхом угадывались очертания надгробий, похожих на то, что Сук Хён видел возле дома.
- Здесь много захоронений.
- Это древняя земля, - Карон остановилась и отряхнула одно из надгробий от листьев и мха. - Альпин Арруд. Необычное имя. Эта земля во время латинского завоевания* была частью Эдунской провинции, в долине стоял Белый храм, и при нем кладбище, но только для латинян, уроженцев этих мест там не хоронили. Вот им и приходилось, так сказать, обживать горы.
- Значит, - Сук Хён огляделся, - здесь кругом полно мертвых?
- Странный интерес, - Карон отряхнула руки и сунула их в карманы. - Я имею в виду, сейчас мертвецы никого не тревожат.
- Меня… тревожат.
Это было подходящее слово. Тревожат. Мысль о тех мертвецах, что лежат в земле, и о тех, что бродят среди людей, беспокоила. Возможно, именно она мешала Сук Хёну спокойно спать по ночам. Что, если за пределом что-то есть? Если смертью дело не заканчивается? Что если… мертвые… восстанут?
Те глаза на дне кургана. Сук Хён поддался на уговоры и уверил себя, что ему померещилось. Принц КэМун — слишком значимая фигура, чтобы делать из него ханива.
- Я не буду вас расспрашивать, если тема неприятная, - сказала Карон.
- Я из Ён-Ори-Сэ, - неожиданно для себя самого сказал Сук Хён. - Из отдела исследований. Мы раскопали гробницу принца КэМуна — это девятый век — и я приехал кое-что прояснить. Мне интересны местные традиции погребения.
- О, - губы Карон саркастически изогнулись. - Могу вас просветить хоть сейчас. У нас это называют «похоронами на сто фунтов». Больше Морено не платят даже за самых свежих покойников.
Впервые, кажется, Сук Хён встретил человека, которого злила эта практика.
- Я имел в виду — древние обычаи.
- Дунлист, - сменила тему Карон.
Деревенька лежала у подножия гор, окруженная ими с трех сторон, а с четвертой отрезанная от долины рекой. Где-то в отдалении в унисон рокотали водопад и железная дорога. Два дня назад Сук Хён проезжал деревню в сумерках, зато теперь мог рассмотреть Дунлист в подробностях. От него веяло стариной, тем кукольным очарованием, что отличает лагландские телефильмы и рождественские открытки. Крыши домов были крыты соломой, стены увивал виноград и хмель. Несмотря на разгар осени во многих палисадах цвели розы.
- Дунлист, - отрекомендовала Карон. - Население: семь сотен душ. Почта, церковь, универсальный магазин. Два раза в месяц приезжает с кинопоказами одна из бригад Тода Шенгли*.
- Если вам здесь так не нравится, зачем жить? - спросил Сук Хён напрямик.
Карон хмыкнула.
- Другие места нравятся мне еще меньше. Почта вон в том здании, - она махнула рукой в сторону небольшой площади. - Мне нужно в церковь.
Она легко сбежала вниз. Сук Хён немного неуклюже последовал за ней. Спустившись со склона, он словно оказался в ином мире. Здесь было ощутимо теплее, чем в горах, пахло цветами, и после тишины Приюта казалось неимоверно шумно. Лаяли собаки, кричали дети, рокотал водопад, ревел неисправный мотор, откуда-то доносилась музыка. Люди, что встречались по пути, смотрели на него с неодобрением, даже неприязнью, но Сук Хён знал, так здесь относятся ко всем выходцам с востока.
Он зашел в здание почты, и вынужден был отстоять небольшую очередь, собравшуюся, кажется, только для того, чтобы ему досадить. Жители деревни вели с девушкой за прилавком праздные разговоры, и у каждого минут двадцать уходило на то, чтобы купить газету или несколько марок. Наконец Сук Хён пробился к кассе и спросил о корреспонденции на свое имя. Девушка порылась в ящиках и вытащила толстый конверт, пересеченный наискосок желтой лентой авиапочты.
- А телеграммы…
- Нет, - нелюбезно отрезала девушка. - Вы живете в Приюте Карон?
Сук Хён кивнул.
- Передайте, - девушка сунула ему еще один конверт. - Принесли час назад.
На концерте красовалась печать Госпиталя Св. Йоны, крупнейшего медицинского учреждения, принадлежащего Морено Инк. В адресном окне значилось: Госпоже К. Морено. Дунлист. До востребования.
Морено? Сук Хёен вспомнил Астора Морено: рослый, холеный мужчина средних лет, сейчас седой, но в молодости он был, должно быть, рыжим. У него была дочь, но ее уже много лет никто не видел. Могла ли Карон…
Не мое дело, решил Сук Хён. Даже если она и Морено, у нее есть полное право молчать об этом. Он в конце концов тоже не любит распространяться о том, что принадлежит к семье ГоСук и однажды унаследует Ён-Ори-Сэ.
Он распечатал письмо, оно было от Соль-И, младшей сестры Мэ Ри. Кольнула слабо совесть. Он ведь так и не встретился с девочкой после смерти Мэ Ри, а ведь Соль-И нуждалась в утешении не меньше, чем Сук Хён. Она, приемная дочь Мэ, всегда была в доме чужой.
Прикидываясь жизнерадостной и деловитой, писала Соль-И в основном о работе. Не без помощи Сук Хёна девочка заинтересовалась археологией, и теперь именно ей предстояло разбирать и описывать артефакты из кургана принца КэМуна.
А где тело принца? - задался вопросом Сук Хён. Впрочем, ни о древней мумии, ни о ханива принца Соль-И ничего не писала, ее больше занимали бронза и затейливые украшения. О Мэ Ри ни слова. Она, должно быть, полагала, что боль пройдет, если рану не бередить.
Внезапный порыв холодного ветра едва не вырвал письмо из рук. Сук Хён сунул его в карман и поспешил скрыться за первой попавшейся дверью. Небо в одну секунду потемнело, и хлынул дождь. Немногочисленные прохожие разбежались по домам, а Сук Хёну представился долгий и мучительный подъем в гору.
Магазинчик, в который он забежал, скрываясь от непогоды, торговал всякой всячиной, начиная от зонтов и заканчивая алхимическими флягами*. На их латунных боках было оттиснуто клеймо Морено Инк. Да есть ли в Лагланде хоть что-то, не принадлежащее этому монстру?
Сук Хён вспомнил о том ветре, что минуту назад пробрал его до костей, и купил флягу и за десяток пенсов наполнил ее слабым, почти безвкусным, но зато отменно горячим чаем.
Где сейчас Карон? Мокнет под этим дождем, или укрылась в церкви?
Сук Хён купил пару дешевых зонтов и «Международные новости», где среди прочего на обложке красовалось сообщение о раскопках кургана КэМун. Вот ведь первейшая новость из Ёндо!
Дождь немного утих, и, раскрыв зонт, Сук Хён вышел на улицу. Он мог бы сам вернуться назад, но ноги принесли его к церкви, небольшой и очень старой, сложенной из розового песчаника. Слева за низкой каменной оградой располагалось кладбище: ровные ряды узких гранитных стел. Кое где стояли цветы в стаканах, но в основном кладбище выглядело заброшенным.
- Вас положительно тянет к мертвым.
Сук Хён обернулся на голос. Карон стояла под козырьком церковной пристройки, точно отрезанная каплями, срывающимися с крыши, от всего остального мира. Сук Хён протянул ей зонт, и Карон вскинула брови.
- Спасибо.
- Мне стало любопытно. Я никогда не бывал на лагнландских кладбищах.
- Вон те несколько надгробий под вязом — настоящие. Остальные — кено*, - Карон не спешила раскрывать зонт и выходить. - А за моей спиной в стене — одно из самых старых захоронений: Аласдайр Просетт, местный лендлорд.
- Это еще кого тянет к мертвецам, - усмехнулся Сук Хён. Сделав глоток чая, паршивого на вкус, он протянул флягу. - Хотите?
Карон наконец подошла и взяла флягу у него из рук.
- У Дорис брали? Даже чай толком не может приготовить. И как не прогорела до сих пор?
- Это точно. Вам телеграмма.
Увидев печать и имя адресата, Карон изменилась в лице, оно окаменело, а в глазах появилось нечто странное, даже жуткое. Скомкав конверт, она небрежно запихнула его в карман.
- Я домой. Идете?
---
* Период латинского завоевания — III – V век, период, когда земли Лагланда находились под властью латинян (аналог римлян)
* Бригады Тода Шендли — дешевые передвижные кинотеатры, театры и варьете
* Алхимическая фляга — термос
* Кено (жарг.) - кенотаф, надгробие без погребения
Вскоре и сам Сук Хён приноровился к спуску и смог получить некоторое удовольствие от прогулки. Горы вокруг пестрели яркими осенними красками, да и сами скалы были весьма живописны. Иногда под листьями и мхом угадывались очертания надгробий, похожих на то, что Сук Хён видел возле дома.
- Здесь много захоронений.
- Это древняя земля, - Карон остановилась и отряхнула одно из надгробий от листьев и мха. - Альпин Арруд. Необычное имя. Эта земля во время латинского завоевания* была частью Эдунской провинции, в долине стоял Белый храм, и при нем кладбище, но только для латинян, уроженцев этих мест там не хоронили. Вот им и приходилось, так сказать, обживать горы.
- Значит, - Сук Хён огляделся, - здесь кругом полно мертвых?
- Странный интерес, - Карон отряхнула руки и сунула их в карманы. - Я имею в виду, сейчас мертвецы никого не тревожат.
- Меня… тревожат.
Это было подходящее слово. Тревожат. Мысль о тех мертвецах, что лежат в земле, и о тех, что бродят среди людей, беспокоила. Возможно, именно она мешала Сук Хёну спокойно спать по ночам. Что, если за пределом что-то есть? Если смертью дело не заканчивается? Что если… мертвые… восстанут?
Те глаза на дне кургана. Сук Хён поддался на уговоры и уверил себя, что ему померещилось. Принц КэМун — слишком значимая фигура, чтобы делать из него ханива.
- Я не буду вас расспрашивать, если тема неприятная, - сказала Карон.
- Я из Ён-Ори-Сэ, - неожиданно для себя самого сказал Сук Хён. - Из отдела исследований. Мы раскопали гробницу принца КэМуна — это девятый век — и я приехал кое-что прояснить. Мне интересны местные традиции погребения.
- О, - губы Карон саркастически изогнулись. - Могу вас просветить хоть сейчас. У нас это называют «похоронами на сто фунтов». Больше Морено не платят даже за самых свежих покойников.
Впервые, кажется, Сук Хён встретил человека, которого злила эта практика.
- Я имел в виду — древние обычаи.
- Дунлист, - сменила тему Карон.
Деревенька лежала у подножия гор, окруженная ими с трех сторон, а с четвертой отрезанная от долины рекой. Где-то в отдалении в унисон рокотали водопад и железная дорога. Два дня назад Сук Хён проезжал деревню в сумерках, зато теперь мог рассмотреть Дунлист в подробностях. От него веяло стариной, тем кукольным очарованием, что отличает лагландские телефильмы и рождественские открытки. Крыши домов были крыты соломой, стены увивал виноград и хмель. Несмотря на разгар осени во многих палисадах цвели розы.
- Дунлист, - отрекомендовала Карон. - Население: семь сотен душ. Почта, церковь, универсальный магазин. Два раза в месяц приезжает с кинопоказами одна из бригад Тода Шенгли*.
- Если вам здесь так не нравится, зачем жить? - спросил Сук Хён напрямик.
Карон хмыкнула.
- Другие места нравятся мне еще меньше. Почта вон в том здании, - она махнула рукой в сторону небольшой площади. - Мне нужно в церковь.
Она легко сбежала вниз. Сук Хён немного неуклюже последовал за ней. Спустившись со склона, он словно оказался в ином мире. Здесь было ощутимо теплее, чем в горах, пахло цветами, и после тишины Приюта казалось неимоверно шумно. Лаяли собаки, кричали дети, рокотал водопад, ревел неисправный мотор, откуда-то доносилась музыка. Люди, что встречались по пути, смотрели на него с неодобрением, даже неприязнью, но Сук Хён знал, так здесь относятся ко всем выходцам с востока.
Он зашел в здание почты, и вынужден был отстоять небольшую очередь, собравшуюся, кажется, только для того, чтобы ему досадить. Жители деревни вели с девушкой за прилавком праздные разговоры, и у каждого минут двадцать уходило на то, чтобы купить газету или несколько марок. Наконец Сук Хён пробился к кассе и спросил о корреспонденции на свое имя. Девушка порылась в ящиках и вытащила толстый конверт, пересеченный наискосок желтой лентой авиапочты.
- А телеграммы…
- Нет, - нелюбезно отрезала девушка. - Вы живете в Приюте Карон?
Сук Хён кивнул.
- Передайте, - девушка сунула ему еще один конверт. - Принесли час назад.
На концерте красовалась печать Госпиталя Св. Йоны, крупнейшего медицинского учреждения, принадлежащего Морено Инк. В адресном окне значилось: Госпоже К. Морено. Дунлист. До востребования.
Морено? Сук Хёен вспомнил Астора Морено: рослый, холеный мужчина средних лет, сейчас седой, но в молодости он был, должно быть, рыжим. У него была дочь, но ее уже много лет никто не видел. Могла ли Карон…
Не мое дело, решил Сук Хён. Даже если она и Морено, у нее есть полное право молчать об этом. Он в конце концов тоже не любит распространяться о том, что принадлежит к семье ГоСук и однажды унаследует Ён-Ори-Сэ.
Он распечатал письмо, оно было от Соль-И, младшей сестры Мэ Ри. Кольнула слабо совесть. Он ведь так и не встретился с девочкой после смерти Мэ Ри, а ведь Соль-И нуждалась в утешении не меньше, чем Сук Хён. Она, приемная дочь Мэ, всегда была в доме чужой.
Прикидываясь жизнерадостной и деловитой, писала Соль-И в основном о работе. Не без помощи Сук Хёна девочка заинтересовалась археологией, и теперь именно ей предстояло разбирать и описывать артефакты из кургана принца КэМуна.
А где тело принца? - задался вопросом Сук Хён. Впрочем, ни о древней мумии, ни о ханива принца Соль-И ничего не писала, ее больше занимали бронза и затейливые украшения. О Мэ Ри ни слова. Она, должно быть, полагала, что боль пройдет, если рану не бередить.
Внезапный порыв холодного ветра едва не вырвал письмо из рук. Сук Хён сунул его в карман и поспешил скрыться за первой попавшейся дверью. Небо в одну секунду потемнело, и хлынул дождь. Немногочисленные прохожие разбежались по домам, а Сук Хёну представился долгий и мучительный подъем в гору.
Магазинчик, в который он забежал, скрываясь от непогоды, торговал всякой всячиной, начиная от зонтов и заканчивая алхимическими флягами*. На их латунных боках было оттиснуто клеймо Морено Инк. Да есть ли в Лагланде хоть что-то, не принадлежащее этому монстру?
Сук Хён вспомнил о том ветре, что минуту назад пробрал его до костей, и купил флягу и за десяток пенсов наполнил ее слабым, почти безвкусным, но зато отменно горячим чаем.
Где сейчас Карон? Мокнет под этим дождем, или укрылась в церкви?
Сук Хён купил пару дешевых зонтов и «Международные новости», где среди прочего на обложке красовалось сообщение о раскопках кургана КэМун. Вот ведь первейшая новость из Ёндо!
Дождь немного утих, и, раскрыв зонт, Сук Хён вышел на улицу. Он мог бы сам вернуться назад, но ноги принесли его к церкви, небольшой и очень старой, сложенной из розового песчаника. Слева за низкой каменной оградой располагалось кладбище: ровные ряды узких гранитных стел. Кое где стояли цветы в стаканах, но в основном кладбище выглядело заброшенным.
- Вас положительно тянет к мертвым.
Сук Хён обернулся на голос. Карон стояла под козырьком церковной пристройки, точно отрезанная каплями, срывающимися с крыши, от всего остального мира. Сук Хён протянул ей зонт, и Карон вскинула брови.
- Спасибо.
- Мне стало любопытно. Я никогда не бывал на лагнландских кладбищах.
- Вон те несколько надгробий под вязом — настоящие. Остальные — кено*, - Карон не спешила раскрывать зонт и выходить. - А за моей спиной в стене — одно из самых старых захоронений: Аласдайр Просетт, местный лендлорд.
- Это еще кого тянет к мертвецам, - усмехнулся Сук Хён. Сделав глоток чая, паршивого на вкус, он протянул флягу. - Хотите?
Карон наконец подошла и взяла флягу у него из рук.
- У Дорис брали? Даже чай толком не может приготовить. И как не прогорела до сих пор?
- Это точно. Вам телеграмма.
Увидев печать и имя адресата, Карон изменилась в лице, оно окаменело, а в глазах появилось нечто странное, даже жуткое. Скомкав конверт, она небрежно запихнула его в карман.
- Я домой. Идете?
---
* Период латинского завоевания — III – V век, период, когда земли Лагланда находились под властью латинян (аналог римлян)
* Бригады Тода Шендли — дешевые передвижные кинотеатры, театры и варьете
* Алхимическая фляга — термос
* Кено (жарг.) - кенотаф, надгробие без погребения
