- Как долго я там просидела?
- Достаточно, - проворчал Йорк, - чтобы я начал придумывать, что скажу Беа.
Он ее боится что ли?
- Она кидается ценными вазами, - пожал плечами Йорк, толкая ногой дверь. – И норовит спустить на меня свою собаку. Мисс Тарт нашлась.
- Мило с ее стороны, - Вернан оглядел меня с головы до ног. – Приготовлю бренди.
- Я принесу горячей воды, - пообещала Айседора.
Приятно, черт побери, когда о тебе заботятся. Впрочем, в спальне Йорк развеял все мои иллюзии, швырнув меня на кровать.
- Принесу чемоданчик. Лежи.
Я, постанывая от боли, откинулась на подушки. Вернулся Йорк со своим докторским чемоданчиком (некромант-хирург, это колоссальный цинизм и насмешка над здравым смыслом). Он забрал у Айседоры Вернан тазик с водой, смыл кровь и принялся изучать мою щиколотку. На ум невольно приходило: «единственной его страстью было тайное изучение феномена жизни, ее естественного конца, а также возможностей воскрешения мёртвых»*.
Кажется, я сказала это вслух.
- Это лучше любопытства, которое движет Аристидом, - спокойно ответил Йорк. Его голубые глаза сосредоточенно изучали маленькие ранки на моей ноге, а длинные пальцы ощупывали горячую кожу. – Тебе следует сделать прививку от бешенства и столбняка, а еще инъекцию здравого смысла.
- Я случайно упала в этот колодец!
- А я именно это и имел в виду, - спокойно ответил Йорк. – Переоденься, вид у тебя тот еще.
Не то, чтобы я ждала комплименты… Может быть, мне тоже начать кидаться ценным вазами?
У чая, который мне принесли затем, был забавный эффект: целый кусок жизни выпал у меня из памяти. Я очнулась, кругом было темно, а чьи-то руки стискивали мои плечи. Я пошевелилась, перенесла вес на правую ногу и застонала от боли. Вспыхнул свет.
- Надеюсь, эта неделя скоро закончится, - вздохнул Йорк.
- Что вы… что я…
- Не помнишь? – Йорк довольно бесцеремонно перекинул меня через плечо и донес до постели, где скинул, как куль с мукой. – Колыбельная? Дождь?
Я мотнула головой.
- Интересная идея… Почти гениальная, - Йорк редко страдал от скромности, но сейчас превзошел самого себя. – Можно тебя оставить на пять минут?
Я пожала плечами.
- Ладно, не сбежишь.
Он выскочил за дверь. Я забралась под одеяло и натянула его до подбородка. Что со мной было? Куда я собралась среди ночи, как… сомнамбула?
Йорк вернулся и кинул свой чемоданчик на кресло.
- Покажи-ка ногу.
Я послушно высунула ногу из-под одеяла. Размотав бинт, Йорк придирчиво изучил вспухшие ранки.
- Ага.
Это было «ага» того сорта, что может означать что угодно. В общем, не очень хорошее «ага».
- Мне нужна твоя кровь. На анализ.
- Спасибо за уточнение, - буркнула я. – А я уж подумала, что вы заделались вампиром.
Пока Йорк на письменном столе под лампой возился с походной лабораторией (а он из тех, кто носит в сумке микроскоп), я, посасывая палец, размышляла над ситуацией. Медленно, но до меня начал доходить смысл происходящего.
- Я одурманена?
- О, нет-нет, - безмятежно отмахнулся Йорк. – Ты отравлена, как три почтенные леди Лагросс и, скорее всего, миссис Обэлл.
Я похолодела. Ранняя смерть в мои планы не входила.
- Успокойся. Отравление должно быть долшим и систематическим. Эта тварь на протяжении многих ночей впрыскивала им яд. Сначала что-то, оказывающее на них влияние – в твоем случае глупость – приводило их в башню, а затем они ходили туда под действием яда. Пока не умирали и не оказывались в фамильном склепе… - Йорк умолк, задумался, потом встрепенулся. – Вот что, Фрэнни, поспи. А я прослежу, чтобы ты никуда не ушла.
Это «Фрэнни» мне ужасно понравилось. Ведь так меня звали все, кроме Родерика. То есть, мистера Йорка. Вообще, если мерить нормальными общечеловеческим категориями, он старше меня на тридцать восемь лет. К счастью, мы принадлежим к племени то ли упрямцев, то ли безумцев.
Йорк погасил свет, не давая мне больше любоваться собой, и я заодно прекратила все размышления.
День четвертый
- Как вы себя чувствуете, мисс Тарт?
Я оторвала голову от подушки и отогнула край одеяла.
- А я должна? Должна как-то себя чувствовать?
Айседора Вернан рассмеялась.
- Выше нос, мисс Тарт.
- Как миссис Обэлл?
- Бледновато выглядит. Ночью муж не дал ей улизнуть. Съешьте свой завтрак.
Я села и посмотрела на поднос. Кофе, омлет, тосты. Мне кусок в горло не лез. С другой стороны, я ничего не ела весь прошлый день, который, выходит, провела в колодце. Я отломила кусочек тоста.
- А где мистер Йорк?
Вернан рассмеялась и лукаво подмигнула.
- Кажется, вы его неплохо знаете.
- А вы, кажется, мистеру Вернану вовсе не сестра, - парировала я.
Айседора сощурилась, скульптурно-прекрасное лицо стало напоминать маску.
- Простите, не мое дело.
Лицо Айседоры вновь смягчилось.
- Наша с Робертом извечная ошибка. Мы не слишком похожи.
- Скорее, дело во взглядах, которыми вы обмениваетесь. Родерик Йорк – давний друг моих родителей.
- Роберт Вернан – отец моего покойного жениха. Вы ведь в состоянии это понять.
- Э, нет. Я просто принимаю все, как данность, - я отставила пустой поднос. – Поможете мне спуститься?
Айседора пожала плечами.
- Мистер Йорк, полагаю, разозлиться.
- Это мистера Йорка совершенно не касается. Он смело может пойти к черту.
Я откинула одеяло и потянулась к раскрытому чемодану. Распухшая нога выглядела ужасно, и я предпочла скрыть ее под широкими моряцкими брюками, которые вызывали смех мамы и возмущение Эдмунда.
- Наверное, я слишком консервативна, - вздохнула Айседора, разглядывая мой костюм.
Я повязала бант на вороте блузы и аккуратно встала на обе ноги. Больно, но не смертельно.
- На поверку как правило оказывается, что это я слишком радикальна.
Айседора хмыкнула и подставила мне локоть.
Йорк был, мягко говоря, не в восторге от моего появления в гостиной, но смолчал. У меня же самой особого желания ссориться не было. Устроившись в кресле, я положила ногу на пуфик и приготовилась наблюдать. Мне не терпелось обсудить кое-какие свои догадки с Йорком и, пожалуй, еще с Вернанами. И останавливало меня только присутствие скептика Флинта и темных лошадок Обэллов, которые, по моему мнению, могли быть только скрывающими своё истинное имя Лагроссами. Главным образом потому, что проклятие затронуло в первую очередь их.
Йорк убрал свои инструменты – он изучал ногу Исабель Обэлл – и закурил.
- Ну что, доктор, - ухмыльнулся Флинт. – Ваш диагноз? Происки призрака?
- Призрак, мистер Флинт, при всем желании не может причинить вам вред, - лениво ответил Родерик. – Если вы имеете в виду общепринятое понимание призрака, как духа умершего. Он может напугать вас так, что вы понесетесь со всех ног, споткнетесь в неурочном месте и свернете себе шею. Стихия призрака – страх. Но он – лишь одна разновидностей обитателей мира мёртвых. Вампиры, стригои мора, еретики, русалки, мавки, утбурды, драуги, вриколасы, ворволаки, зомби, в конце концов.
Флинт расхохотался.
- Браво, сэр!
С моей точки зрения глумиться над призраками и прочими обитателями мира мёртвых непристойно, а кроме того – небезопасно.
- Желаю вам встречи с кустос фунебрис, - процедила я.
- Кустос фунебрис, - ирочнично хмыкнул Йорк. – Как я мог забыть. А еще адские гончие. Но дело вовсе не в призраках, дело в алгоритме.
- Алгоритм? Поясните, - потребовал до того молчавший Обэлл.
- Колыбельная, - ответила я за Родерика, - которую мы слышали. Снохождение. И смерть.
- Разоренный склеп, девочка, - добавил Йорк. – Это очень важно. Разоренный склеп и пляска мертвецов. «Нечестивое сотрясание костей», как писал в своей дневнике один из Лагроссов XVII века.
Оглядев наши по всей видимости одинаково недоумевающие и глупые лица, он усмехнулся.
- Британский музей. Там имеет смысл посещать не только кафетерий.
- Значит, вы во всем разобрались? – спросил Обэлл.
- Значит у меня есть кое-какие догадки, - ответил Родерик. – Я их подтвержу, или опровергну, когда эксгумирую леди Аннабель, леди Ровену или леди Годиву Лагросс. Дамам лучше остаться в доме, а в остальном я бы не отказался от помощи.
Дождь прекратился, но солнце так и не выглянуло. Воздух был влажным и, казалось, блестел от мелкой взвеси капель. А еще было не по майски холодно, и мне пришлось закутаться в широкий вязаный кардиган, а поверх него накинуть шаль. В холле сыскалась старинная мужская трость с рукоятью в виде головы борзой, и я теперь опиралась на нее, стараясь лишний раз не переносить вес на правую ногу.
Дойдя до часовни, я остановилась, глядя вниз. Лестница, так впечатлившая и Викки, и мадам Лэ, была невероятно крутой, узкой и скользкой. Ступени блестели от ночной влаги. Опасливо я подошла к самому краю, чтобы разглядеть каменный склеп с остроконечной крышей. Айседора поймала меня за локоть.
- Осторожнее!
- Я не боюсь высоты.
- А я боюсь, - отрезала Айседора. – С тех самых пор, как Алекс сорвался со скалы. Я боюсь высоты и ненавижу море.
- Зачем же тогда Вернан привез вас сюда?
- Нам нужен этот клавикорд.
- Зачем?
Айседора не ответила.
- Спустимся и посмотрим, что там происходит…
Ноги на ступенях скользили, но еще больше скользила и норовила выскочить у меня из рук трость, без которой я была сейчас совершенно беспомощна. Айседора шла впереди, словно готова была поймать меня в любой момент.
Мы спустились примерно на середину лестницы, когда расслышали веселенький мотивчик и звон лопат. Мне представились сразу гамлетовские могильщики, и в принципе это видение было вполне близко к реальности. Йорк и Вернан, скинув пиджаки и закатав рукава рубашек, снимали массивные плиты, уложенные на пол часовни. В стороне аккуратно были сложены кости. Завидев нас, Йорк вздохнул.
- Иного и не ждал… Мисс Вернан, вы не боитесь мёртвых?
- А должна?
- Мне нужно отыскать череп одной из трех известных нам дам.
Мы с Айседорой склонились над костями. Меня давно уже не пугало нечто подобное, да и Вернан отличалась бесстрашием. Как писала Викки, мы не обладали ни малейшим трепетом перед мёртвыми. Черепа и кости были тщательно изучены.
- Это мужские. Вот этот женский, но она была старше, чем нам нужно, - вынесла вердикт Айседора и пояснила: - Я работала в свое время в госпитале.
- Хорошо. Посмотрите под той плитой, - Йорк, любящий, как я говорила, командовать, указал в угол. Там стояла могильная плита, на которой выбито было «Возлюбленной», но имя давно стёрлось.
Используя трость, как рычаг и поругивая мужчин, от которых не дождёшься помощи в ответственный момент, мы с Айседорой подняли камень. Гроб сгнил почти полностью в местном влажном климате, и запах от могилы шел мерзкий, но среди кусков дерева, обрывков тканей и костей мы нашли маленькую табличку с едва различимой гравировкой.
- Леди Ровена Лагросс.
Я, превознемогая боль, села на корточки, пытаясь отрешиться от вони, и рассмотрела скелет. Кости казались перепутанными, переворошенными, и мне потребовалось время, чтобы найти череп, все еще опутанный каштановыми волосами. Я взяла его в руки и рассматривала несколько минут, прежде чем осознала увиденное.
- Родерик… мистер Йорк…
Йорк подошел и забрал у меня череп, и тоже рассматривал его минут пять.
- Следы зубов.
- Крысы? – поморщился Вернан.
- Человеческих.
Вернан отбросил кирку и подошел ближе.
- Как так?
- О, это очень хорошо видно. Медик определит это сразу.
Энтузиазм Йорка в вопросах, связанных с мёртвыми, порой пугал даже меня. Забывалось как-то, что я имею дело с практикующим некромантом, посвятившим свою жизнь (о каламбур!) вопросам смерти.
- Мне нужна будет прядь ее волос и зуб, - объявил Йорк, который о существовании трепета перед мертвыми даже не подозревал. – И нужно постараться снять слепок с этих следов.
- Что вы надеетесь найти? – спросил Вернан.
Йорк небрежно положил, едва ли не бросил изуродованный череп на небольшой постамент и на свет придирчиво изучил зуб.
- Следы яда, которым отравили леди Ровену, а также одурманили миссис Обэлл и мисс Тарт. Его наличие кое-что объяснит.
- Вам требуется помощь? – в голосе Вернана не было особого желания помочь, но мне сложно было его осуждать. Нет ничего приятного в возне с костями.
- У меня по химии был высший балл, - усмехнулся Йорк. – А Марш1 был одним из моих кумиров.
- Тогда я продолжу изыскания в склепе, - решил Вернан. – Ида, сходи за фотоаппаратом.
Думаю, девичья фамилия этой Иды была – Меррит, и нам оказали редкое доверие.
- Я дам свой. У меня цветной полароид.
Преодолев подъем, оказавшийся гораздо страшнее спуска, я отдала Айседоре свой фотоаппарат, из мелкого тщеславия привела себя в порядок и постучала в комнату Йорка.
- Заходи, хромоножка.
Звучало одинаково ласково и обидно, так что я не знала, как мне следует реагировать.
- Садись.
Я опустилась на край постели, единственное свободное место в комнате. Все остальное было завалено рубашками, галстуками, книгами, амулетами и загадочными клочками бумаги. В отличие от своего педанта кузена, Родерик был ценителем творческого беспорядка, и любопытно было однажды взглянуть на его квартиру.
- Ногу покажи.
Я послушно вытянула ногу. Йорк снял бинт и пощелкал неодобрительно языком.
- Вы с Фредериком упорно сводите на нет все мои старания, - Родерик ногой подвинул к себе чемоданчик и вытащил зловещего вида флакон. – Сиди смирно, будет немного больно.
Щипало знатно, но я мужественно стиснула зубы, за что заслужила одобрительный смешок.
- Нашли что-нибудь?
Йорк аккуратно наложил бинт, бросил на пол шелковую думочку, на которую я смогла поставить ногу, и вернулся за стол. Он молчал, и я уже не ждала ответа.
- Трупный яд, - в голосе Йорка звучало сомнение. – Или что-то в этом роде.
- Вы не уверены.
- Эти кости лежат в склепе черти сколько лет. К тому же… в мертвечине обычное дело – трупный яд.
- Но что-то вас смущает?
Йорк прикурил сигарету и качнулся на стуле.
- Тварь, которая укусила тебя и миссис Обэлл, впрыснула вам очень похожий яд. Доза и концентрация, конечно, значительно меньше.
- Это очень опасно?
Йорк пожал плечами.
- Я жить хочу! – в голосе моем прозвучали противные нотки. Йорк усмехнулся.
- А я не зря говорил об инъекции здравого смысла. Не беспокойся, такая доза не в состоянии причинить тебе вред. Письма Виктории Дерби у тебя с собой? Что мы знаем?
- Едва ли мы что-то упустили, - я пожала плечами в свою очередь. – Звучит колыбельная. Женщина начинает ходить во сне. Потом появляются призраки. Потом кто-то ломает гробы в склепе и разбрасывает скелеты, или же, как утверждает мадам Лэ, они выходят сами. Затем женщина умирает.
- Напрашивается ряд выводов, - Йорк затушил сигарету в чашке Петри и тотчас же прикурил новую.
- А именно?
- Кто становился жертвами в этой истории?
- Женщины.
- Конкретно? – менторским тоном уточнил Йорк.
- Молодые.
- Еще конкретнее?
- Из семьи Лагросс…- Тут меня не то, чтобы осенило. Эта мысль уже мне приходила в голову. – Думаете, миссис Обэлл…
- Едем дальше. Все происшествия случаются в мае, как правило в сырые дни. И мертвецы, надо заметить, весь оставшийся год лежат себе тихо.
Я поболтала в воздухе здоровой ногой, то пальцами касаясь пола, то пяткой. Как не странно, это помогало мне думать.
- Некто в склепе… под склепом заманивает людей, женщин Лагроссов в башню, травит, а затем поедает захороненное тело?
- Достаточно, - проворчал Йорк, - чтобы я начал придумывать, что скажу Беа.
Он ее боится что ли?
- Она кидается ценными вазами, - пожал плечами Йорк, толкая ногой дверь. – И норовит спустить на меня свою собаку. Мисс Тарт нашлась.
- Мило с ее стороны, - Вернан оглядел меня с головы до ног. – Приготовлю бренди.
- Я принесу горячей воды, - пообещала Айседора.
Приятно, черт побери, когда о тебе заботятся. Впрочем, в спальне Йорк развеял все мои иллюзии, швырнув меня на кровать.
- Принесу чемоданчик. Лежи.
Я, постанывая от боли, откинулась на подушки. Вернулся Йорк со своим докторским чемоданчиком (некромант-хирург, это колоссальный цинизм и насмешка над здравым смыслом). Он забрал у Айседоры Вернан тазик с водой, смыл кровь и принялся изучать мою щиколотку. На ум невольно приходило: «единственной его страстью было тайное изучение феномена жизни, ее естественного конца, а также возможностей воскрешения мёртвых»*.
Кажется, я сказала это вслух.
- Это лучше любопытства, которое движет Аристидом, - спокойно ответил Йорк. Его голубые глаза сосредоточенно изучали маленькие ранки на моей ноге, а длинные пальцы ощупывали горячую кожу. – Тебе следует сделать прививку от бешенства и столбняка, а еще инъекцию здравого смысла.
- Я случайно упала в этот колодец!
- А я именно это и имел в виду, - спокойно ответил Йорк. – Переоденься, вид у тебя тот еще.
Не то, чтобы я ждала комплименты… Может быть, мне тоже начать кидаться ценным вазами?
У чая, который мне принесли затем, был забавный эффект: целый кусок жизни выпал у меня из памяти. Я очнулась, кругом было темно, а чьи-то руки стискивали мои плечи. Я пошевелилась, перенесла вес на правую ногу и застонала от боли. Вспыхнул свет.
- Надеюсь, эта неделя скоро закончится, - вздохнул Йорк.
- Что вы… что я…
- Не помнишь? – Йорк довольно бесцеремонно перекинул меня через плечо и донес до постели, где скинул, как куль с мукой. – Колыбельная? Дождь?
Я мотнула головой.
- Интересная идея… Почти гениальная, - Йорк редко страдал от скромности, но сейчас превзошел самого себя. – Можно тебя оставить на пять минут?
Я пожала плечами.
- Ладно, не сбежишь.
Он выскочил за дверь. Я забралась под одеяло и натянула его до подбородка. Что со мной было? Куда я собралась среди ночи, как… сомнамбула?
Йорк вернулся и кинул свой чемоданчик на кресло.
- Покажи-ка ногу.
Я послушно высунула ногу из-под одеяла. Размотав бинт, Йорк придирчиво изучил вспухшие ранки.
- Ага.
Это было «ага» того сорта, что может означать что угодно. В общем, не очень хорошее «ага».
- Мне нужна твоя кровь. На анализ.
- Спасибо за уточнение, - буркнула я. – А я уж подумала, что вы заделались вампиром.
Пока Йорк на письменном столе под лампой возился с походной лабораторией (а он из тех, кто носит в сумке микроскоп), я, посасывая палец, размышляла над ситуацией. Медленно, но до меня начал доходить смысл происходящего.
- Я одурманена?
- О, нет-нет, - безмятежно отмахнулся Йорк. – Ты отравлена, как три почтенные леди Лагросс и, скорее всего, миссис Обэлл.
Я похолодела. Ранняя смерть в мои планы не входила.
- Успокойся. Отравление должно быть долшим и систематическим. Эта тварь на протяжении многих ночей впрыскивала им яд. Сначала что-то, оказывающее на них влияние – в твоем случае глупость – приводило их в башню, а затем они ходили туда под действием яда. Пока не умирали и не оказывались в фамильном склепе… - Йорк умолк, задумался, потом встрепенулся. – Вот что, Фрэнни, поспи. А я прослежу, чтобы ты никуда не ушла.
Это «Фрэнни» мне ужасно понравилось. Ведь так меня звали все, кроме Родерика. То есть, мистера Йорка. Вообще, если мерить нормальными общечеловеческим категориями, он старше меня на тридцать восемь лет. К счастью, мы принадлежим к племени то ли упрямцев, то ли безумцев.
Йорк погасил свет, не давая мне больше любоваться собой, и я заодно прекратила все размышления.
День четвертый
- Как вы себя чувствуете, мисс Тарт?
Я оторвала голову от подушки и отогнула край одеяла.
- А я должна? Должна как-то себя чувствовать?
Айседора Вернан рассмеялась.
- Выше нос, мисс Тарт.
- Как миссис Обэлл?
- Бледновато выглядит. Ночью муж не дал ей улизнуть. Съешьте свой завтрак.
Я села и посмотрела на поднос. Кофе, омлет, тосты. Мне кусок в горло не лез. С другой стороны, я ничего не ела весь прошлый день, который, выходит, провела в колодце. Я отломила кусочек тоста.
- А где мистер Йорк?
Вернан рассмеялась и лукаво подмигнула.
- Кажется, вы его неплохо знаете.
- А вы, кажется, мистеру Вернану вовсе не сестра, - парировала я.
Айседора сощурилась, скульптурно-прекрасное лицо стало напоминать маску.
- Простите, не мое дело.
Лицо Айседоры вновь смягчилось.
- Наша с Робертом извечная ошибка. Мы не слишком похожи.
- Скорее, дело во взглядах, которыми вы обмениваетесь. Родерик Йорк – давний друг моих родителей.
- Роберт Вернан – отец моего покойного жениха. Вы ведь в состоянии это понять.
- Э, нет. Я просто принимаю все, как данность, - я отставила пустой поднос. – Поможете мне спуститься?
Айседора пожала плечами.
- Мистер Йорк, полагаю, разозлиться.
- Это мистера Йорка совершенно не касается. Он смело может пойти к черту.
Я откинула одеяло и потянулась к раскрытому чемодану. Распухшая нога выглядела ужасно, и я предпочла скрыть ее под широкими моряцкими брюками, которые вызывали смех мамы и возмущение Эдмунда.
- Наверное, я слишком консервативна, - вздохнула Айседора, разглядывая мой костюм.
Я повязала бант на вороте блузы и аккуратно встала на обе ноги. Больно, но не смертельно.
- На поверку как правило оказывается, что это я слишком радикальна.
Айседора хмыкнула и подставила мне локоть.
Йорк был, мягко говоря, не в восторге от моего появления в гостиной, но смолчал. У меня же самой особого желания ссориться не было. Устроившись в кресле, я положила ногу на пуфик и приготовилась наблюдать. Мне не терпелось обсудить кое-какие свои догадки с Йорком и, пожалуй, еще с Вернанами. И останавливало меня только присутствие скептика Флинта и темных лошадок Обэллов, которые, по моему мнению, могли быть только скрывающими своё истинное имя Лагроссами. Главным образом потому, что проклятие затронуло в первую очередь их.
Йорк убрал свои инструменты – он изучал ногу Исабель Обэлл – и закурил.
- Ну что, доктор, - ухмыльнулся Флинт. – Ваш диагноз? Происки призрака?
- Призрак, мистер Флинт, при всем желании не может причинить вам вред, - лениво ответил Родерик. – Если вы имеете в виду общепринятое понимание призрака, как духа умершего. Он может напугать вас так, что вы понесетесь со всех ног, споткнетесь в неурочном месте и свернете себе шею. Стихия призрака – страх. Но он – лишь одна разновидностей обитателей мира мёртвых. Вампиры, стригои мора, еретики, русалки, мавки, утбурды, драуги, вриколасы, ворволаки, зомби, в конце концов.
Флинт расхохотался.
- Браво, сэр!
С моей точки зрения глумиться над призраками и прочими обитателями мира мёртвых непристойно, а кроме того – небезопасно.
- Желаю вам встречи с кустос фунебрис, - процедила я.
- Кустос фунебрис, - ирочнично хмыкнул Йорк. – Как я мог забыть. А еще адские гончие. Но дело вовсе не в призраках, дело в алгоритме.
- Алгоритм? Поясните, - потребовал до того молчавший Обэлл.
- Колыбельная, - ответила я за Родерика, - которую мы слышали. Снохождение. И смерть.
- Разоренный склеп, девочка, - добавил Йорк. – Это очень важно. Разоренный склеп и пляска мертвецов. «Нечестивое сотрясание костей», как писал в своей дневнике один из Лагроссов XVII века.
Оглядев наши по всей видимости одинаково недоумевающие и глупые лица, он усмехнулся.
- Британский музей. Там имеет смысл посещать не только кафетерий.
- Значит, вы во всем разобрались? – спросил Обэлл.
- Значит у меня есть кое-какие догадки, - ответил Родерик. – Я их подтвержу, или опровергну, когда эксгумирую леди Аннабель, леди Ровену или леди Годиву Лагросс. Дамам лучше остаться в доме, а в остальном я бы не отказался от помощи.
Дождь прекратился, но солнце так и не выглянуло. Воздух был влажным и, казалось, блестел от мелкой взвеси капель. А еще было не по майски холодно, и мне пришлось закутаться в широкий вязаный кардиган, а поверх него накинуть шаль. В холле сыскалась старинная мужская трость с рукоятью в виде головы борзой, и я теперь опиралась на нее, стараясь лишний раз не переносить вес на правую ногу.
Дойдя до часовни, я остановилась, глядя вниз. Лестница, так впечатлившая и Викки, и мадам Лэ, была невероятно крутой, узкой и скользкой. Ступени блестели от ночной влаги. Опасливо я подошла к самому краю, чтобы разглядеть каменный склеп с остроконечной крышей. Айседора поймала меня за локоть.
- Осторожнее!
- Я не боюсь высоты.
- А я боюсь, - отрезала Айседора. – С тех самых пор, как Алекс сорвался со скалы. Я боюсь высоты и ненавижу море.
- Зачем же тогда Вернан привез вас сюда?
- Нам нужен этот клавикорд.
- Зачем?
Айседора не ответила.
- Спустимся и посмотрим, что там происходит…
Ноги на ступенях скользили, но еще больше скользила и норовила выскочить у меня из рук трость, без которой я была сейчас совершенно беспомощна. Айседора шла впереди, словно готова была поймать меня в любой момент.
Мы спустились примерно на середину лестницы, когда расслышали веселенький мотивчик и звон лопат. Мне представились сразу гамлетовские могильщики, и в принципе это видение было вполне близко к реальности. Йорк и Вернан, скинув пиджаки и закатав рукава рубашек, снимали массивные плиты, уложенные на пол часовни. В стороне аккуратно были сложены кости. Завидев нас, Йорк вздохнул.
- Иного и не ждал… Мисс Вернан, вы не боитесь мёртвых?
- А должна?
- Мне нужно отыскать череп одной из трех известных нам дам.
Мы с Айседорой склонились над костями. Меня давно уже не пугало нечто подобное, да и Вернан отличалась бесстрашием. Как писала Викки, мы не обладали ни малейшим трепетом перед мёртвыми. Черепа и кости были тщательно изучены.
- Это мужские. Вот этот женский, но она была старше, чем нам нужно, - вынесла вердикт Айседора и пояснила: - Я работала в свое время в госпитале.
- Хорошо. Посмотрите под той плитой, - Йорк, любящий, как я говорила, командовать, указал в угол. Там стояла могильная плита, на которой выбито было «Возлюбленной», но имя давно стёрлось.
Используя трость, как рычаг и поругивая мужчин, от которых не дождёшься помощи в ответственный момент, мы с Айседорой подняли камень. Гроб сгнил почти полностью в местном влажном климате, и запах от могилы шел мерзкий, но среди кусков дерева, обрывков тканей и костей мы нашли маленькую табличку с едва различимой гравировкой.
- Леди Ровена Лагросс.
Я, превознемогая боль, села на корточки, пытаясь отрешиться от вони, и рассмотрела скелет. Кости казались перепутанными, переворошенными, и мне потребовалось время, чтобы найти череп, все еще опутанный каштановыми волосами. Я взяла его в руки и рассматривала несколько минут, прежде чем осознала увиденное.
- Родерик… мистер Йорк…
Йорк подошел и забрал у меня череп, и тоже рассматривал его минут пять.
- Следы зубов.
- Крысы? – поморщился Вернан.
- Человеческих.
Вернан отбросил кирку и подошел ближе.
- Как так?
- О, это очень хорошо видно. Медик определит это сразу.
Энтузиазм Йорка в вопросах, связанных с мёртвыми, порой пугал даже меня. Забывалось как-то, что я имею дело с практикующим некромантом, посвятившим свою жизнь (о каламбур!) вопросам смерти.
- Мне нужна будет прядь ее волос и зуб, - объявил Йорк, который о существовании трепета перед мертвыми даже не подозревал. – И нужно постараться снять слепок с этих следов.
- Что вы надеетесь найти? – спросил Вернан.
Йорк небрежно положил, едва ли не бросил изуродованный череп на небольшой постамент и на свет придирчиво изучил зуб.
- Следы яда, которым отравили леди Ровену, а также одурманили миссис Обэлл и мисс Тарт. Его наличие кое-что объяснит.
- Вам требуется помощь? – в голосе Вернана не было особого желания помочь, но мне сложно было его осуждать. Нет ничего приятного в возне с костями.
- У меня по химии был высший балл, - усмехнулся Йорк. – А Марш1 был одним из моих кумиров.
- Тогда я продолжу изыскания в склепе, - решил Вернан. – Ида, сходи за фотоаппаратом.
Думаю, девичья фамилия этой Иды была – Меррит, и нам оказали редкое доверие.
- Я дам свой. У меня цветной полароид.
Преодолев подъем, оказавшийся гораздо страшнее спуска, я отдала Айседоре свой фотоаппарат, из мелкого тщеславия привела себя в порядок и постучала в комнату Йорка.
- Заходи, хромоножка.
Звучало одинаково ласково и обидно, так что я не знала, как мне следует реагировать.
- Садись.
Я опустилась на край постели, единственное свободное место в комнате. Все остальное было завалено рубашками, галстуками, книгами, амулетами и загадочными клочками бумаги. В отличие от своего педанта кузена, Родерик был ценителем творческого беспорядка, и любопытно было однажды взглянуть на его квартиру.
- Ногу покажи.
Я послушно вытянула ногу. Йорк снял бинт и пощелкал неодобрительно языком.
- Вы с Фредериком упорно сводите на нет все мои старания, - Родерик ногой подвинул к себе чемоданчик и вытащил зловещего вида флакон. – Сиди смирно, будет немного больно.
Щипало знатно, но я мужественно стиснула зубы, за что заслужила одобрительный смешок.
- Нашли что-нибудь?
Йорк аккуратно наложил бинт, бросил на пол шелковую думочку, на которую я смогла поставить ногу, и вернулся за стол. Он молчал, и я уже не ждала ответа.
- Трупный яд, - в голосе Йорка звучало сомнение. – Или что-то в этом роде.
- Вы не уверены.
- Эти кости лежат в склепе черти сколько лет. К тому же… в мертвечине обычное дело – трупный яд.
- Но что-то вас смущает?
Йорк прикурил сигарету и качнулся на стуле.
- Тварь, которая укусила тебя и миссис Обэлл, впрыснула вам очень похожий яд. Доза и концентрация, конечно, значительно меньше.
- Это очень опасно?
Йорк пожал плечами.
- Я жить хочу! – в голосе моем прозвучали противные нотки. Йорк усмехнулся.
- А я не зря говорил об инъекции здравого смысла. Не беспокойся, такая доза не в состоянии причинить тебе вред. Письма Виктории Дерби у тебя с собой? Что мы знаем?
- Едва ли мы что-то упустили, - я пожала плечами в свою очередь. – Звучит колыбельная. Женщина начинает ходить во сне. Потом появляются призраки. Потом кто-то ломает гробы в склепе и разбрасывает скелеты, или же, как утверждает мадам Лэ, они выходят сами. Затем женщина умирает.
- Напрашивается ряд выводов, - Йорк затушил сигарету в чашке Петри и тотчас же прикурил новую.
- А именно?
- Кто становился жертвами в этой истории?
- Женщины.
- Конкретно? – менторским тоном уточнил Йорк.
- Молодые.
- Еще конкретнее?
- Из семьи Лагросс…- Тут меня не то, чтобы осенило. Эта мысль уже мне приходила в голову. – Думаете, миссис Обэлл…
- Едем дальше. Все происшествия случаются в мае, как правило в сырые дни. И мертвецы, надо заметить, весь оставшийся год лежат себе тихо.
Я поболтала в воздухе здоровой ногой, то пальцами касаясь пола, то пяткой. Как не странно, это помогало мне думать.
- Некто в склепе… под склепом заманивает людей, женщин Лагроссов в башню, травит, а затем поедает захороненное тело?
