И ты со мной будешь. Полетаем. Знаешь, ты очень понравилась Черному Пламени. А летать здорово, особенно в бурю. Ты ведь морячка, поймешь, вы плаваете в шторм…
— Ходим, — резко, но не зло поправила Шильэт. — По морю ходят, а не плавают.
— Пф, молчи, ты так выражаешься иногда…
— Как грязная пиратка? — хмыкнула волчица, постукивая его по груди отросшим когтем. Однако, как и все прочие, этот намек до Вэйзара не дошел, потерявшись где-то по пути. — На Голубых островах, конечно, говорят на вашем орочьем, но мешают все подряд. И язык пустынников, и светлых, и людей.
— Я бы подумал, что ты оправдываешься, хотя сама эта мысль кажется мне дикой, но знаю, что ты очень хорошо владеешь темноэльфийский. С мамой ты правильно говорила.
— Выучила пару фраз.
— А мои книги? Ты их читала.
— Нет. Листала в поисках красивых картинок.
— А пометки? — хитро спросил Вэйзар и, как пятнадцатилетний мальчишка, бросился доказывать. Приволок ей книгу, которую она читала пару дней назад, и ткнул носом в зачеркнутый комментарий. Сбоку от текста грифелем кто-то подписал "Хороший поворот! Понравилось!", а другой зачеркнул это и добавил "Бред, такого не бывает".
— Свой почерк я знаю, теперь интересно, кто был вторым критиком.
Шильэт хмыкнула и сложила руки на груди. Об ее невозмутимый вид разбились все логичные доводы Вэйзара.
— Мне было скучно. А ваши книги, темные, действительно хороши, признаюсь. Удивлена я лишь тем, что ты читаешь что-то столь несерьезное.
Она позволила себе эту чуть презрительную насмешку и заметила, как он едва заметно вздрогнул. Но уж чего она точно не ожидала, так это то, что Вэйзар отшвырнет книгу на кровать и зло, с горечью произнесет:
— Да, у меня столь несоответствующие мужчине вкусы. И не только в книжках, ты же, моя госпожа, знаешь это. Не переживай, в семье ты найдешь единомышленников, ведь все, кроме мамы, зовут меня идиотом, болтуном и придурком. Только мне пытаются заткнуть рот, чтобы я не сказал лишнего, и только надо мной ржут в голос всегда, чтобы я не сделали! Надо мной! Я лучший воин Империи, я наездник Черного Пламени, я успел пройти столько сражений, сколько не снилось моим братьям. Я всегда там, где проливается кровь. И если на окружающих я еще смог произвести впечатление, заставить уважать себя, то в семье я все тот же урод, каким был при рождении.
Вэйзар рухнул на кровать, словно вода, вылитая из корыта, и уронил лицо в ладони, пальцами впиваясь в корни волос.
На протяжении всей тирады Шильэт так и подмывало пустить в дело свой острый язычок и поинтересоваться у него, давно ли лорды стали такими нытиками. Но сейчас, глядя на его сгорбленную спину и невнятные бормотания, она вдруг осознала, что он не разыгрывает истерику, как какая-нибудь леди — он действительно верит во всю эту чушь. Мужчина, сумевший поймать ее, Атрийскую волчицу, покорить, а потом спасти, сидел и признавался в том, что считает себя ничтожеством. Упрямый, упертый, несгибаемый Вэйзар, который сумел выстоять даже под яростью Шильэт, был настолько самокритичен, что его хотелось обругать. Чтобы выбить всю эту дурь из его светлой головы.
— Хватит, — приказала она и для наглядности пнула по ноге. — Не говори глупостей…
— Ты не понимаешь, — совершенно спокойно ответил Вэйзар, поднимая на нее горящий алым взгляд. — А может, понимаешь лучше, чем я думаю. Ты ведь тоже не такая, не вписываешься в чужое представление о должном. Вот и я такой. Но я уже родился таким. Полукровкой. Слабый, болезненный, меч в руках не держался, пантеру не мог приручить. Все в голос смеялись, а меня спасала лишь папина широкая спина. Я всё изменил, я им доказал. И себе… Только все равно не изменить главного… Еще папа… — Взгляд Вэйзар остекленел. — Он выбрал маму…
— Чего? — не поняла Шильэт, скептически взирая на поникшего принца. Настоящий щеночек, а не злобный волкодав, которым был десять минут назад.
— Мама спасла мне жизнь. Лекарь советовал ей избавиться от меня еще до моего рождения, папа настаивал, но она все равно выбрала меня. Чуть не умерла, но боролась за меня. А потом… В общем, я как-то разозлился и спросил отца, кого бы он выбрал, если бы все зависело от него. И он, глядя мне в глаза, признался, что выбрал бы маму. Не меня.
Шильэт цокнула и села рядом.
— Видела я твоего отца, хватит наговаривать на почтенного дроу. Мужик хороший, терпеливый. Я бы тебе давно леща отвесила, а он сделал, как ты просил — кстати, крайне нагло и по-хамски, — и даже проявил участие. Так что не понимаю, чем ты недоволен?
— Я всем доволен, — заявил Вэйзар, противореча сам себя. — Я знаю, что папа нас любит, несмотря на то, что каждый день бьет и орет. И он нами гордится, нами всеми. Это понимаешь только с возрастом, когда сталкиваешься с трудностями, со смертью, предательством, болью. Отец строг, но справедлив. Не знаю… — вздохнул Вэйзар, ероша волосы, а потом стянул со столика черную ленту и завязал хвост. Шильэт цокнула второй раз и принялась перевязывать этот петушиный хохолок.
— Вся моя жизнь, все мои цели — на благо семьи, они самые дорогие мне эльфы, но проблема в том, что ругаемся мы чаще, чем вспоминаем о любви друг к другу… А так я даже не знаю. Разумом все понимаю, но все равно иногда думаю, сомневаюсь…
— В себе, в отце, — подсказала Шильэт, гадая, как можно сочетать упрямство и уверенность с вечными сомнениями.
— Нет, в папе я никогда не сомневаюсь, — с жаром заверил ее Вэйзар и смешно помотал головой, пытаясь понять, что с его волосами. Демоны, казалось, одень она ему сейчас рубашку, он не заметит.
— Нужен тебе верный друг, который будет периодически приводить тебя в чувство, — посоветовала ему Шильэт, панибратски обнимая за плечи.
— Лучше жена, — с намеком произнес он.
— Мечтаешь жениться?
— Нет, что ты. Я вообще никогда не хотел и не хочу жениться. Но это единственный способ привязать тебя к себе.
Секунды две длилась тишина. Шильэт разрывалась между желанием отвесить ему подзатыльник и поцеловать. По-хорошему, надо было бить.
— Начинаю понимать, почему в семье тебя шпыняют.
— Меня не шпыняют.
— Да не рассказывай! Постоянно ведь говоришь такие вещи.
— Но это правда! Я не вижу смысла лгать в семье! Это подрывает доверие.
— Есть такое понятие, как неудобная правда. Ее лучше не озвучивать.
Вэйзар взирал на нее своими прекрасными голубыми глазами, в которых, словно солнце на ясном небе, светилось непонимание. Этот мужчина неизлечим.
— Принеси поесть.
— Такой романтичный момент был.
— Вэйзар, сделай милость, заткнись.
— Ты так вежливо просишь.
— Тебе подсказать, где найти хороших девочек?
— Мне хорошие не нужна, мне нужна плохая… То есть ты.
— Лучше бы ты молчал.
С трудом Шильэт удалось выпихнуть из спальни Вэйзара. Она, конечно, не совсем циничная бездушная тварь и понимает высокие чувства своего принца, но есть хотелось больше, чем изображать верного друга. Или жену.
Еду — шикарный обед с несколькими блюдами, еще пышущими жаром печи — Вэйзар принес, причем больше, чем обычно. Не успела Шильэт порадоваться, что ее желание наконец было исполнено, как дроу присадил свои филейные части рядом.
— Пообедаем вместе?
— Нет. Но ты ведь не уйдешь? — рыкнула разозленная Шильэт, придвигая к себе ближайшее блюдо — жареный кусок мяса с какими-то травами. Вэйзар многозначительно промолчал, но так как он все же смог задобрить волчицу, его смазливое личико не располосовали. Шильэт "великодушно" разрешила ему остаться. На удивление, трапеза прошла спокойно, но, естественно, Вэйзар не был способен молчать дольше двух минут, поэтому больше получаса ей пришлось слушать его разглагольствования об армии, тяжелых зимних перелетах, новом обмундировании темных и недисциплинированности орков. Последний вопрос заинтересовал Шильэт, которая сама трепетно относилась к "дрессировке" подчиненных — и все равно, кто это был: мальчик-юнга или старый оборотень-боцман. На "Морской химере" была самая собранная (насколько это возможно среди пиратов) команда. Так что Шильэт приняла живое участие в разговоре, который до этого был монологом Вэйзара. Они долго обсуждали менталитет орков, распущенность троллей, сложности завоевания авторитета среди особенно диких племен — такие беседы были по душе ей. Намного лучше, чем глупые признания, которыми до этого сыпал Вэйзар. Впрочем, вовлеченность в спор (а мирный разговор быстро перерос в перепалку) не помешала Шильэт сметать с фарфоровых тарелок все шедевры кулинарного искусства императорской кухни. Наконец Вэйзар не выдержал, когда она утащила прямо у него из-под носа запеченную курицу и тут же съела ее.
— Ты всегда так много жрешь?
— И это я еще некрасиво выражаюсь? — пренебрежительно заметила Шильэт, складывая косточки на тарелке. Хорошая курица.
— Меня испортила походная жизнь, — парировал Вэйзар и вернулся к первоначальному вопросу: — Ты съела раз в пять больше меня!
Признаться, принц действительно серьезно отставал от нее в этом приятном деле поедания изысков кулинарии. Однако вопрос все же был непраздным — с трудом Шильэт это признала. На самом деле — Вэйзар этого не знал, — он заинтересовался тем, что начинало тревожить и ее саму. Конечно, хороший аппетит можно было списать на зверя внутри, однако всю жизнь до этого Шильэт ела вполне в пределах нормы — столько же, сколько и все. К тому же в последние десятилетия, после становления ее в пиратской среде, она не голодала и уж хороший обед могла себе позволить. Даже несколько! Но сейчас голод пожирал ее изнутри, и если первые дни после прибытия в замок Шильэт могла списать это на истощение — проклятый ошейник забрал много сил, да и бессонные ночи с избиениями сказались, — то теперь такого удобного оправдания не было. Она даже не особо напрягалась, чтобы потом нуждаться в дополнительной подпитке. А ведь раньше ее день буквально состоял из постоянных перемещений, драк и других энергичных занятий. Что произошло сейчас, что ее выносливое и нетребовательное тело заставляет тянуться к любой еде? У Шильэт был ответ на этот вопрос, он появился около четырех дней назад, и с каждыми прошедшими сутками все больше утверждался в нише верного. Все сходилось, кроме одного. Вэйзара.
— Когда ты в темнице нагло воспользовался моей слабостью и занялся сексом с моим полубессознательным телом, ты ведь пользовался амулетом, чтобы не заделать мне ребенка? — прямо в лоб спросила Шильэт.
За секунду глаза Вэйзара округлились до размера золотых монет.
— Конеч… — он осекся, застыл. По выражению его лица было видно, что он что-то мучительно вспоминает. — Нет… Повелитель Глубин! Я его снял! Снял в ванной и не одели! Рия рассказала о твоем заточении, и я совершенно про него забыл!
Вэйзар похлопал себя по груди, бормоча под нос проклятия, а потом поднял взгляд на Шильэт.
— На тебе тоже нет амулета… Или ты пьешь?
— Мне не помогут травки, а амулет с меня сняли тюремщики, — спокойно (лишь видимость, она готовилась его убить) ответила Шильэт, но Вэйзар ее почти не слушал.
— Демоны-демоны-демоны! Это получается, сегодня…
— Да плевать на сегодня! — не выдержала она и добавила пару крепких выражений, после чего притянула его за ворот рубашки, которую он на беду свою успел надеть. — Вэйзар, дубина ты военная! В темнице ты в меня кончил без всяких амулетов! Ты понимаешь!
До него наконец дошел смысл ее слов.
— То есть… Ты хочешь сказать… Ты… Там… С ребенком?
— Вершина красноречия темного принца, — прорычала Шильэт, отталкивая от себя Вэйзара. — Не знаю, — призналась она. Это была правда: из доказательств у нее был лишь повышенный аппетит и четыре дня задержки. Учитывая, что тело никогда ни в чем не подводило ее до этого, то она бы поставила на промах Вэйзар. Вернее, попадание. В самое, мать его, яблочко.
— Можно проверить, — тихо произнес он. Фигура его была напряжена, он так и не рискнул приблизиться к злящейся Шильэт, но взгляд его был куда более осязаем. Он давил тяжестью каменной плиты.
— Только если ты пообещаешь не вредить ему.
— Кому?
— Лекарю. Сайл хорош…
— Веди, — устало приказала Шильэт, мысленно вопрошая, почему из всех мужчин мира ей достался именно этот.
Кажется, не успел милый лекарь-друид выйти из спальни, как в нее влетел сияющий Вэйзар. Его не остановил даже убийственный взгляд Шильэт.
— Сайл сказал…
— Я убью тебя! Кастрирую, урода! Мог вовремя вытащить?! Или не забыть амулет! — рыкнула она, злясь на Вэйзара, стечение обстоятельств и собственную глупость. Не надо было вовсе связываться с демоновым принцем!
А пока она мысленно и вслух ругалась, этот счастливый идиот прижал ее к себе и принялся бормотать какой-то бред. Вырваться возможности не представлялось — если только не сломать Вэйзару пару рук и все ребра. Но тут он сам ее отпустил, вернее, чуть отстранился.
— Если будет мальчик, давай назовем Варро?
— Какой… — Шильэт готова была взвыть. Вот как разговаривать с этим одаренным? Если бить у нее рука не поднималась, а слов он не понимал?
— Этот жестокий мир не для беспомощного ребенка, — наконец произнесла она мрачно и с застарелой болью. — Да и я не мать.
Если первая фраза заставила Вэйзара нахмуриться, то вторая вдруг развеселила. Он притянул ее к себе, уперся лбом в ее лоб и с улыбкой заметил:
— Ты уже мать… А я отец, — он чуть посмаковал это слово, словно взвешивая и оценивая. Никогда еще Шильэт не видела его таким сияющим. Он не радовался в прямом смысле этого слова — не клялся в вечной любви, не горланил песни, не обнимал всех подряд, — он словно бы светился изнутри. В какой-то миг Вэйзар успел преобразиться из пусть и симпатичного и приятного ей принца в сильного уверенного в себе мужчину, который так легко сейчас планировал жизнь их ребенка.
— Все будет хорошо, мы сможем позаботиться о Варро.
— Советую не привыкать и придумать женское имя.
— Да, надо, — нахмурился Вэйзар, раздумывая над очередной проблемой. Он уже всем сердцем успел полюбить нерожденного ребенка, о котором узнал пять минут назад, и неспособная к столь быстрым переменам и сильным душевным переживаниям Шильэт чувствовала себя не у дел. А еще ее кольнула ревность.
— Ты его так любишь, — с пренебрежением заметила она, еще сильнее отстраняясь.
— Конечно, — как само собой разумеющееся ответил Вэйзар. — А разве ты нет? Он ведь…
— Сильнее меня? — сорвалось у нее с языка. Он замер, сразу же поняв смысл ее вопроса.
— Одинаково, — тихо признался он, серьезно глядя на нее. — Не могу выбирать. Как?
— Никак, — ответила за него Шильэт, притягивая для поцелуя. Ей никогда они не нравились, эти странные касания и обмен слюнями. От секса хоть удовольствие получаешь. Но целовать Вэйзара оказалось истинным наслаждением: она чуть выпускала клыки, позволяя ему царапаться о них, а потом зализывала ранки, катая на языке горькую кровь.
— Демоны с тобой! Я согласна, — бросила она, когда поцелуй закончился.
— На что? — не понял слегка перевозбужденный Вэйзар.
— Замуж. За тебя, — процедила Шильэт, чье терпение за последние дни уже несколько раз подходило к границе.
Вопреки ожиданиям, Вэйзар не обрадовался, а скорее, наоборот, расстроился. Потому что хмурое лицо было единственным ответом на ее щедрое признание. Надо было все же послать его куда подальше.
— Из-за ребенка? — спросил он, и теперь она услышала в его голосе тот ворох сомнений, что, как оказалось, всегда преследовал его.
— Ходим, — резко, но не зло поправила Шильэт. — По морю ходят, а не плавают.
— Пф, молчи, ты так выражаешься иногда…
— Как грязная пиратка? — хмыкнула волчица, постукивая его по груди отросшим когтем. Однако, как и все прочие, этот намек до Вэйзара не дошел, потерявшись где-то по пути. — На Голубых островах, конечно, говорят на вашем орочьем, но мешают все подряд. И язык пустынников, и светлых, и людей.
— Я бы подумал, что ты оправдываешься, хотя сама эта мысль кажется мне дикой, но знаю, что ты очень хорошо владеешь темноэльфийский. С мамой ты правильно говорила.
— Выучила пару фраз.
— А мои книги? Ты их читала.
— Нет. Листала в поисках красивых картинок.
— А пометки? — хитро спросил Вэйзар и, как пятнадцатилетний мальчишка, бросился доказывать. Приволок ей книгу, которую она читала пару дней назад, и ткнул носом в зачеркнутый комментарий. Сбоку от текста грифелем кто-то подписал "Хороший поворот! Понравилось!", а другой зачеркнул это и добавил "Бред, такого не бывает".
— Свой почерк я знаю, теперь интересно, кто был вторым критиком.
Шильэт хмыкнула и сложила руки на груди. Об ее невозмутимый вид разбились все логичные доводы Вэйзара.
— Мне было скучно. А ваши книги, темные, действительно хороши, признаюсь. Удивлена я лишь тем, что ты читаешь что-то столь несерьезное.
Она позволила себе эту чуть презрительную насмешку и заметила, как он едва заметно вздрогнул. Но уж чего она точно не ожидала, так это то, что Вэйзар отшвырнет книгу на кровать и зло, с горечью произнесет:
— Да, у меня столь несоответствующие мужчине вкусы. И не только в книжках, ты же, моя госпожа, знаешь это. Не переживай, в семье ты найдешь единомышленников, ведь все, кроме мамы, зовут меня идиотом, болтуном и придурком. Только мне пытаются заткнуть рот, чтобы я не сказал лишнего, и только надо мной ржут в голос всегда, чтобы я не сделали! Надо мной! Я лучший воин Империи, я наездник Черного Пламени, я успел пройти столько сражений, сколько не снилось моим братьям. Я всегда там, где проливается кровь. И если на окружающих я еще смог произвести впечатление, заставить уважать себя, то в семье я все тот же урод, каким был при рождении.
Вэйзар рухнул на кровать, словно вода, вылитая из корыта, и уронил лицо в ладони, пальцами впиваясь в корни волос.
На протяжении всей тирады Шильэт так и подмывало пустить в дело свой острый язычок и поинтересоваться у него, давно ли лорды стали такими нытиками. Но сейчас, глядя на его сгорбленную спину и невнятные бормотания, она вдруг осознала, что он не разыгрывает истерику, как какая-нибудь леди — он действительно верит во всю эту чушь. Мужчина, сумевший поймать ее, Атрийскую волчицу, покорить, а потом спасти, сидел и признавался в том, что считает себя ничтожеством. Упрямый, упертый, несгибаемый Вэйзар, который сумел выстоять даже под яростью Шильэт, был настолько самокритичен, что его хотелось обругать. Чтобы выбить всю эту дурь из его светлой головы.
— Хватит, — приказала она и для наглядности пнула по ноге. — Не говори глупостей…
— Ты не понимаешь, — совершенно спокойно ответил Вэйзар, поднимая на нее горящий алым взгляд. — А может, понимаешь лучше, чем я думаю. Ты ведь тоже не такая, не вписываешься в чужое представление о должном. Вот и я такой. Но я уже родился таким. Полукровкой. Слабый, болезненный, меч в руках не держался, пантеру не мог приручить. Все в голос смеялись, а меня спасала лишь папина широкая спина. Я всё изменил, я им доказал. И себе… Только все равно не изменить главного… Еще папа… — Взгляд Вэйзар остекленел. — Он выбрал маму…
— Чего? — не поняла Шильэт, скептически взирая на поникшего принца. Настоящий щеночек, а не злобный волкодав, которым был десять минут назад.
— Мама спасла мне жизнь. Лекарь советовал ей избавиться от меня еще до моего рождения, папа настаивал, но она все равно выбрала меня. Чуть не умерла, но боролась за меня. А потом… В общем, я как-то разозлился и спросил отца, кого бы он выбрал, если бы все зависело от него. И он, глядя мне в глаза, признался, что выбрал бы маму. Не меня.
Шильэт цокнула и села рядом.
— Видела я твоего отца, хватит наговаривать на почтенного дроу. Мужик хороший, терпеливый. Я бы тебе давно леща отвесила, а он сделал, как ты просил — кстати, крайне нагло и по-хамски, — и даже проявил участие. Так что не понимаю, чем ты недоволен?
— Я всем доволен, — заявил Вэйзар, противореча сам себя. — Я знаю, что папа нас любит, несмотря на то, что каждый день бьет и орет. И он нами гордится, нами всеми. Это понимаешь только с возрастом, когда сталкиваешься с трудностями, со смертью, предательством, болью. Отец строг, но справедлив. Не знаю… — вздохнул Вэйзар, ероша волосы, а потом стянул со столика черную ленту и завязал хвост. Шильэт цокнула второй раз и принялась перевязывать этот петушиный хохолок.
— Вся моя жизнь, все мои цели — на благо семьи, они самые дорогие мне эльфы, но проблема в том, что ругаемся мы чаще, чем вспоминаем о любви друг к другу… А так я даже не знаю. Разумом все понимаю, но все равно иногда думаю, сомневаюсь…
— В себе, в отце, — подсказала Шильэт, гадая, как можно сочетать упрямство и уверенность с вечными сомнениями.
— Нет, в папе я никогда не сомневаюсь, — с жаром заверил ее Вэйзар и смешно помотал головой, пытаясь понять, что с его волосами. Демоны, казалось, одень она ему сейчас рубашку, он не заметит.
— Нужен тебе верный друг, который будет периодически приводить тебя в чувство, — посоветовала ему Шильэт, панибратски обнимая за плечи.
— Лучше жена, — с намеком произнес он.
— Мечтаешь жениться?
— Нет, что ты. Я вообще никогда не хотел и не хочу жениться. Но это единственный способ привязать тебя к себе.
Секунды две длилась тишина. Шильэт разрывалась между желанием отвесить ему подзатыльник и поцеловать. По-хорошему, надо было бить.
— Начинаю понимать, почему в семье тебя шпыняют.
— Меня не шпыняют.
— Да не рассказывай! Постоянно ведь говоришь такие вещи.
— Но это правда! Я не вижу смысла лгать в семье! Это подрывает доверие.
— Есть такое понятие, как неудобная правда. Ее лучше не озвучивать.
Вэйзар взирал на нее своими прекрасными голубыми глазами, в которых, словно солнце на ясном небе, светилось непонимание. Этот мужчина неизлечим.
— Принеси поесть.
— Такой романтичный момент был.
— Вэйзар, сделай милость, заткнись.
— Ты так вежливо просишь.
— Тебе подсказать, где найти хороших девочек?
— Мне хорошие не нужна, мне нужна плохая… То есть ты.
— Лучше бы ты молчал.
С трудом Шильэт удалось выпихнуть из спальни Вэйзара. Она, конечно, не совсем циничная бездушная тварь и понимает высокие чувства своего принца, но есть хотелось больше, чем изображать верного друга. Или жену.
Еду — шикарный обед с несколькими блюдами, еще пышущими жаром печи — Вэйзар принес, причем больше, чем обычно. Не успела Шильэт порадоваться, что ее желание наконец было исполнено, как дроу присадил свои филейные части рядом.
— Пообедаем вместе?
— Нет. Но ты ведь не уйдешь? — рыкнула разозленная Шильэт, придвигая к себе ближайшее блюдо — жареный кусок мяса с какими-то травами. Вэйзар многозначительно промолчал, но так как он все же смог задобрить волчицу, его смазливое личико не располосовали. Шильэт "великодушно" разрешила ему остаться. На удивление, трапеза прошла спокойно, но, естественно, Вэйзар не был способен молчать дольше двух минут, поэтому больше получаса ей пришлось слушать его разглагольствования об армии, тяжелых зимних перелетах, новом обмундировании темных и недисциплинированности орков. Последний вопрос заинтересовал Шильэт, которая сама трепетно относилась к "дрессировке" подчиненных — и все равно, кто это был: мальчик-юнга или старый оборотень-боцман. На "Морской химере" была самая собранная (насколько это возможно среди пиратов) команда. Так что Шильэт приняла живое участие в разговоре, который до этого был монологом Вэйзара. Они долго обсуждали менталитет орков, распущенность троллей, сложности завоевания авторитета среди особенно диких племен — такие беседы были по душе ей. Намного лучше, чем глупые признания, которыми до этого сыпал Вэйзар. Впрочем, вовлеченность в спор (а мирный разговор быстро перерос в перепалку) не помешала Шильэт сметать с фарфоровых тарелок все шедевры кулинарного искусства императорской кухни. Наконец Вэйзар не выдержал, когда она утащила прямо у него из-под носа запеченную курицу и тут же съела ее.
— Ты всегда так много жрешь?
— И это я еще некрасиво выражаюсь? — пренебрежительно заметила Шильэт, складывая косточки на тарелке. Хорошая курица.
— Меня испортила походная жизнь, — парировал Вэйзар и вернулся к первоначальному вопросу: — Ты съела раз в пять больше меня!
Признаться, принц действительно серьезно отставал от нее в этом приятном деле поедания изысков кулинарии. Однако вопрос все же был непраздным — с трудом Шильэт это признала. На самом деле — Вэйзар этого не знал, — он заинтересовался тем, что начинало тревожить и ее саму. Конечно, хороший аппетит можно было списать на зверя внутри, однако всю жизнь до этого Шильэт ела вполне в пределах нормы — столько же, сколько и все. К тому же в последние десятилетия, после становления ее в пиратской среде, она не голодала и уж хороший обед могла себе позволить. Даже несколько! Но сейчас голод пожирал ее изнутри, и если первые дни после прибытия в замок Шильэт могла списать это на истощение — проклятый ошейник забрал много сил, да и бессонные ночи с избиениями сказались, — то теперь такого удобного оправдания не было. Она даже не особо напрягалась, чтобы потом нуждаться в дополнительной подпитке. А ведь раньше ее день буквально состоял из постоянных перемещений, драк и других энергичных занятий. Что произошло сейчас, что ее выносливое и нетребовательное тело заставляет тянуться к любой еде? У Шильэт был ответ на этот вопрос, он появился около четырех дней назад, и с каждыми прошедшими сутками все больше утверждался в нише верного. Все сходилось, кроме одного. Вэйзара.
— Когда ты в темнице нагло воспользовался моей слабостью и занялся сексом с моим полубессознательным телом, ты ведь пользовался амулетом, чтобы не заделать мне ребенка? — прямо в лоб спросила Шильэт.
За секунду глаза Вэйзара округлились до размера золотых монет.
— Конеч… — он осекся, застыл. По выражению его лица было видно, что он что-то мучительно вспоминает. — Нет… Повелитель Глубин! Я его снял! Снял в ванной и не одели! Рия рассказала о твоем заточении, и я совершенно про него забыл!
Вэйзар похлопал себя по груди, бормоча под нос проклятия, а потом поднял взгляд на Шильэт.
— На тебе тоже нет амулета… Или ты пьешь?
— Мне не помогут травки, а амулет с меня сняли тюремщики, — спокойно (лишь видимость, она готовилась его убить) ответила Шильэт, но Вэйзар ее почти не слушал.
— Демоны-демоны-демоны! Это получается, сегодня…
— Да плевать на сегодня! — не выдержала она и добавила пару крепких выражений, после чего притянула его за ворот рубашки, которую он на беду свою успел надеть. — Вэйзар, дубина ты военная! В темнице ты в меня кончил без всяких амулетов! Ты понимаешь!
До него наконец дошел смысл ее слов.
— То есть… Ты хочешь сказать… Ты… Там… С ребенком?
— Вершина красноречия темного принца, — прорычала Шильэт, отталкивая от себя Вэйзара. — Не знаю, — призналась она. Это была правда: из доказательств у нее был лишь повышенный аппетит и четыре дня задержки. Учитывая, что тело никогда ни в чем не подводило ее до этого, то она бы поставила на промах Вэйзар. Вернее, попадание. В самое, мать его, яблочко.
— Можно проверить, — тихо произнес он. Фигура его была напряжена, он так и не рискнул приблизиться к злящейся Шильэт, но взгляд его был куда более осязаем. Он давил тяжестью каменной плиты.
— Только если ты пообещаешь не вредить ему.
— Кому?
— Лекарю. Сайл хорош…
— Веди, — устало приказала Шильэт, мысленно вопрошая, почему из всех мужчин мира ей достался именно этот.
***
Кажется, не успел милый лекарь-друид выйти из спальни, как в нее влетел сияющий Вэйзар. Его не остановил даже убийственный взгляд Шильэт.
— Сайл сказал…
— Я убью тебя! Кастрирую, урода! Мог вовремя вытащить?! Или не забыть амулет! — рыкнула она, злясь на Вэйзара, стечение обстоятельств и собственную глупость. Не надо было вовсе связываться с демоновым принцем!
А пока она мысленно и вслух ругалась, этот счастливый идиот прижал ее к себе и принялся бормотать какой-то бред. Вырваться возможности не представлялось — если только не сломать Вэйзару пару рук и все ребра. Но тут он сам ее отпустил, вернее, чуть отстранился.
— Если будет мальчик, давай назовем Варро?
— Какой… — Шильэт готова была взвыть. Вот как разговаривать с этим одаренным? Если бить у нее рука не поднималась, а слов он не понимал?
— Этот жестокий мир не для беспомощного ребенка, — наконец произнесла она мрачно и с застарелой болью. — Да и я не мать.
Если первая фраза заставила Вэйзара нахмуриться, то вторая вдруг развеселила. Он притянул ее к себе, уперся лбом в ее лоб и с улыбкой заметил:
— Ты уже мать… А я отец, — он чуть посмаковал это слово, словно взвешивая и оценивая. Никогда еще Шильэт не видела его таким сияющим. Он не радовался в прямом смысле этого слова — не клялся в вечной любви, не горланил песни, не обнимал всех подряд, — он словно бы светился изнутри. В какой-то миг Вэйзар успел преобразиться из пусть и симпатичного и приятного ей принца в сильного уверенного в себе мужчину, который так легко сейчас планировал жизнь их ребенка.
— Все будет хорошо, мы сможем позаботиться о Варро.
— Советую не привыкать и придумать женское имя.
— Да, надо, — нахмурился Вэйзар, раздумывая над очередной проблемой. Он уже всем сердцем успел полюбить нерожденного ребенка, о котором узнал пять минут назад, и неспособная к столь быстрым переменам и сильным душевным переживаниям Шильэт чувствовала себя не у дел. А еще ее кольнула ревность.
— Ты его так любишь, — с пренебрежением заметила она, еще сильнее отстраняясь.
— Конечно, — как само собой разумеющееся ответил Вэйзар. — А разве ты нет? Он ведь…
— Сильнее меня? — сорвалось у нее с языка. Он замер, сразу же поняв смысл ее вопроса.
— Одинаково, — тихо признался он, серьезно глядя на нее. — Не могу выбирать. Как?
— Никак, — ответила за него Шильэт, притягивая для поцелуя. Ей никогда они не нравились, эти странные касания и обмен слюнями. От секса хоть удовольствие получаешь. Но целовать Вэйзара оказалось истинным наслаждением: она чуть выпускала клыки, позволяя ему царапаться о них, а потом зализывала ранки, катая на языке горькую кровь.
— Демоны с тобой! Я согласна, — бросила она, когда поцелуй закончился.
— На что? — не понял слегка перевозбужденный Вэйзар.
— Замуж. За тебя, — процедила Шильэт, чье терпение за последние дни уже несколько раз подходило к границе.
Вопреки ожиданиям, Вэйзар не обрадовался, а скорее, наоборот, расстроился. Потому что хмурое лицо было единственным ответом на ее щедрое признание. Надо было все же послать его куда подальше.
— Из-за ребенка? — спросил он, и теперь она услышала в его голосе тот ворох сомнений, что, как оказалось, всегда преследовал его.
