Она жила в Рестании, далеко за пределами нашей Империи, о ее прошлом осведомлена лишь семья, к тому же ты хорошо потрудилась над девочкой. Знать, конечно, судачит — чем им еще заняться, — но открытых обвинений никогда не будет. А вот Вэйзар, как всегда, отличился, — голос Вадериона сочился ядом и сарказмом. — Он женится на Атрийской волчице, одной из самых знаменитых пиратских баронов. Она известна не только на Мерейской Косе. Но даже это — лишь половина беды. Она убила двух знатных леди из древнейшего рода темных эльфов, а Вэйзар, что называется, добавил — отрубил голову самому хозяину Мерейской Косы. Они с Велоном подделали мой указ — это неважно, я подтвержу его подлинность. Но ведь это лишь еще сильнее ударит по короне. Мы не имеем твердой поддержки у северян — лишь их верность — и у южан — к тем и вовсе нельзя поворачиваться спиной, — мы не можем позволить себе потерять расположение западной знати. Особенно сейчас, когда моя сестра пустила сеть своих интриг в семью Лар'Шера.
Элиэн внимательно выслушала супругу и обронила всего лишь одну фразу:
— Счастье сына стоит успешной внутренней политики?
Вадерион разом замолчал. Он был недоволен — она ясно это видела, — но не стал протестовать. Наконец он холодно ответил:
— Нет. Я, как и всегда, решу все проблемы, создаваемые сыновьями.
— Ради них, — напомнила Элиэн. — И ради… Знаешь, я думаю, нам скоро предстоит вновь стать бабушкой и дедушкой.
— Как ты определила? — любопытство пересилило в Вадерионе злость. Он, естественно, лучше всех был осведомлен о проницательности супруги, но последнее ее наблюдения было из области невозможного.
— Вчера Вэйзар приглашал Сайла к себе в покои. Лекарь явно был нужен не нашему сыну, а Шильэт не выглядит девушкой, которая допустила бы, чтобы мужчина ее покалечил, — логично рассудила Элиэн. — Да и Вэйзар выглядит чересчур счастливым.
Вадерион хмыкнул и налил себе кофе в новую чашку. Порезанную ладонь слегка саднило, но он даже не заметил этого.
— Будет еще одна внучка, — продолжила соблазнять Элиэн с озорной улыбкой.
Вадерион демонстративно пригубил кофе, но взгляд его оттаял.
— Или внук.
— Элиэн! Ты невыносима!
Она легко рассмеялась, ничуть не пугаясь притворного гнева супруга.
— Я всего лишь верю в своего любимого. Ты всегда нас защищал. Поверь, мальчики это знают, иначе бы не доверяли тебе.
— Вэйзар пошел просить подделать указ Велона, когда мог обратиться напрямую ко мне!
— Ты слишком много хочешь от темного эльфа. Сам-то всем и всегда доверяешь?
— Ты невыносимо логична!
— Стараюсь, — улыбнулась Элиэн и, пряча хитрые искры в голубых глазах, поинтересовалась: — Уже придумал, как будешь улаживать скандал с Лар'Шера?
— А то ты не знаешь, — нахохлился Император. Но долго злиться на свою хес'си он никогда не мог. Как и на детей. Свой кусочек в его черством сердце они завоевали давно. Так что Элиэн была права: ради возможности видеть всегда дерганного Вэйзара таким счастливым и умиротворенным Вадерион готов был перевернуть все общество лордов и поставить на колени Империю. К тому же у Лар'Шера был должок перед короной. Благодаря Тейнолу Вадерион знал, что старый плут Нивегион намеренно не предупредил Вэйзара о колдунах на борту пиратских кораблей. Так что плен принца был целиком и полностью на совести Лар'Шера, которые таким нехитрым способом хотели подставить Вэйзара. А уж потом бы гнев Императора и его месть за сына стерли бы с морской глади всех пиратов. По сути, так и вышло, вот только злопамятный Вадерион обязательно припомнит Нелье Лар'Шера это маленькое предательство ее деда. Совсем скоро в Темной Империи развернется холодная война между знатью и короной.
Больше всего Шильэт повеселило выражение лица верховного жреца: маска холодного равнодушия то и дело сползала, обнажая искреннее презрение. Но задачу свою он выполнил, и совсем скоро руки их украсил рисунок двух химер, переплетенных в танце полета. Вэйзар так долго разглядывал четкие линии, что это надоело даже Черному Пламени, под боком которой они устроились. Черные линии высекали узор, видневшийся даже на угольной коже дроу.
— Ты перестанешь его теребить или нет?
— Шильэт, провалиться мне в Глубины! Говори тише!
— Сам орешь! — возмутилась она и попыталась слезть с его колен. Не получилось — Вэйзар держал крепко.
— Ты хоть понимаешь, как это звучит? — прошипел он, морщась.
— Ой, какие мы стеснительные, — язвительно заметила Шильэт, откидывая голову на плечо Вэйзару и чуть сползая.
— Ты можешь перестать ерзать? — слегка напряженным голосом поинтересовался тот.
— Ты можешь отпустить меня со своих колен и не переживать за отсиженное достоинство.
— Нет! Уже поздняя осень, земля холодная.
— Черное Пламя горячая…
— Но сидишь-то ты не на ней! — до невозможности логично возразил Вэйзар, и Шильэт ничего не оставалось, как терпеть заботу этого ненормального. Он чуть больше суток назад узнал о ее беременности, но уже успел достать до печенок. Причем не только ее. Вот химера тоже недовольно трясла перепончатыми крыльями и косилась желтым глазом.
— Шильэт! — прошипел Вэйзар.
— Удобно?
— Да.
— Угу, еще скажи, что мне в зад твой кинжал упирается.
— Нет, то, по чему ты ерзаешь. Такая же неугомонная, как Черное Пламя!
— О как, меня возвысили!
На миг злобное сопение сменилось насмешливым фырканьем, и Вэйзар чуть успокоился.
— Сколько тебе лет? — вдруг спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Шильэт, пожимая плечами.
Несколько минут позади нее молчали.
— Как не знаешь?! — сипло переспросил Вэйзар, когда дар речи вернулся к нему.
Шильэт тяжело вздохнула: ей не очень хотелось обсуждать эту тему. Но она все равно стала рассказывать.
— Мне было где-то семь, когда мою мать убили, а я сбежала в море. Несколько лет скиталась. Вроде десять, может, больше, может, меньше. Я же ничего не знала, не понимала, даже читать не умела… Со временем… Выросла, поумнела… Не знаю, где-то лет сто десять, может, сто двадцать.
Видимо, ее беззаботный тон глубоко потряс Вэйзара, потому что он резко сел, вынуждая выпрямиться и Шильэт, и, поймав ее подбородок, заставил посмотреть в лицо.
— И тебе все равно? А день рождения?
— Лишний повод напиться. По моей жизни мне хватало и так.
— Постой, а твоя мать? Она не знала, когда тебя родила?
И что он пристал?
— Когда было холодно, — процитировала она покойную мать. — Доволен?
— И все? — потухшим голосом переспросил Вэйзар.
— Да. А что ты хотел от рабыни, рожденной в ошейнике?
Ей очень не понравился его взгляд: тяжелый, осознающий.
— Поэтому ты так взбесилась из-за ошейника против ликанов?
Она попыталась встать — вновь безуспешно. Сломать ему что ли руки?
— Знал, кого брал в жены! — рыкнула она, все же двинув локтем ему под бок.
— А я и не предъявлял претензии, — с чего-то развеселился Вэйзар, пытаясь поцеловать ее. В итоге получил прокушенную губу. Естественно, его пыл это не потушило ни на секунду.
— Пойдем! — вдруг позвал он, вставая и заставляя подняться ее.
— Куда?
— Идем! — Остановить его, не сломав ноги, было невозможно. Показалось или нет, но взгляд Черного Пламени был каким-то донельзя сочувствующим. По крайней мере, химера еще долго смотрела им вслед. Умная скотинка, в отличие от хозяина. Наверное, поэтому и осталась с ним.
Как оказалось, Вэйзар направлялся в библиотеку. Здесь даже циничная Шильэт на пару секунд замерла, разглядывая ровные ряды книжных полок. А в это время ее чересчур энергичный принц уже пытал заснувшего за столом гоблина.
— Достопочтенный Кырызтарг! Достопочтенный Кырызтарг! — тряс он за плечо библиотекаря. — Бесполезно, — хохотнул Вэйзар, обернувшись к скептически настроенной Шильэт. Наверное, сейчас у нее был такой же взгляд, как у Черного Пламени. Но принц был настолько воодушевлен, кажется, каждым мгновением своей жизни, что ему не нужны были партнеры по шутке.
Поняв, что библиотекаря не разбудить, Вэйзар сделал шаг назад и рявкнул командирским тоном:
— Встать! Равнение налево!
Гоблин подскочил, как ужаленный, и выпрямился по стойке смирно. Только через несколько секунд до несчастного сонного библиотекаря дошло, где он и кто перед ним.
— Ваше высочество шутить изволили, — проворчал гоблин, но поклон отвесил, да так, что чуть носом пол не подмел. — Что изволит темный принц?
— Не дуйся, Кырызтарг, — примирительно произнес Вэйзар. — Нам твоя помощь нужна. Скажи, летописцы все записывают?
— Все важные исторические события…
— Не занудствуй. Мне нужно узнать, в какую именно зиму в южных провинциях выпадал снег. Это было около ста лет назад.
Гоблин, и без того обладающий большими круглыми глазами, выпучил их еще сильнее.
— Ваше высочество умеет загадывать загадки, — проворчал Кырызтарг.
— Это у меня от папы, — с гордостью ответил Вэйзар и усмехнулся.
Библиотекарь поправил очки, камзол, почесал большие, как у летучей мыши, уши и отправился куда-то вглубь этого бесконечного книжного лабиринта. Вэйзар с Шильэт потянулись следом.
— Вот, — Кырызтарг грохнул на ближайший столик толстый, потрепанный и плохо прошитый том. — Реестр многоуважаемого Нартардыра Быстрое Копье.
— Тролль? — хмыкнула Шильэт, оценив "поэтичное" имя. Хуже были только у гоблинов. Причем на всех языках.
— Да. А еще дотошный ученый, записывающий все сколько-нибудь значимые события Темной Империи. Это реестр за период с четыре тысячи пятьсот семидесятого года от Великого Нашествия по четыре тысячи пятьсот восьмидесятый.
Кырызтарг поправил стальные дужки и мстительно добавил:
— Уважаемый Нартардыр не разделял события территориально.
— Ничего, мы разберемся, — заверил его Вэйзар и приказал: — За предыдущие десятилетие реестр тоже достаньте.
— Ты хочешь все просмотреть? — уточнила Шильэт таким тоном, что сразу становилось ясно, что она сомневается в трезвости ума своего новоиспеченного мужа.
— Да. — Казалось, ничего не могло сегодня огорчить Вэйзара. — Кырызтарг — тот еще зануда и маленький гаденыш, — поделился он, листая первый реестр. — До него библиотекарем был Гырызтарг, хороший гоблин. Я его почти не застал, он умер, когда мне исполнилось семь. Но помню, как сбегал от матери в библиотеку и просиживал над книгами часами, а Гырызтарг заваривал мне чай. Хороший был старик, хоть и ворчливый. Кырызтарг — его племянник, ни с кем не считается, только боится папу и уважает маму.
— В семь лет просиживал часы над книгами? — переспросила Шильэт недоверчиво.
Вэйзар как-то криво усмехнулся.
— Да, я люблю их. Листать страницы, вдыхать запах древности и пыли, по крупицам собирать знания предков… В детстве меня это увлекало, а потом я вырос и понял, что мужчина должен быть воином и защитником, а не книгочеем. Вот и пришлось забросить свое глупое увлечение.
Шильэт ничего не ответила, сделав вид, что углубилась в чтение.
— Мне ведь тебе не переубедить, что это дрянная идея?
— Нет, — беспечно произнес Вэйзар.
Почерк у занудливого тролля оказался мелким и неразборчивым. Через час чтения у Шильэт разболелась голова. Она устала потерла левый глаз, проклиная свою ущербность.
— Нашел! — громким шепотом произнес Вэйзар. — В четыре тысячи пятьсот семьдесят втором году была очень холодная зима, и даже на юге выпал снег, а реки замерзли. Все, нашли год твоего рождения.
Шильэт со скепсисом посмотрела на благоверного. Но его энтузиазм потушить было невозможно.
— Как будешь определять день? — полюбопытствовала она, не пытаясь скрыть скепсис.
— Я не буду. Ты будешь, — огорошил ее Вэйзар. — Когда ты хочешь день рождения?
— Никогда, — рыкнула раздраженная Шильэт. — Я сразу тебе сказала, что мне не нужны эти научные изыскания и гадания. Мне. Плевать.
Он не ответил. Вместо этого поднял руку и с нежность провел тыльной стороной ладони по ее правой щеке. Шильэт уже собиралась огрызнуться, отклониться и все же что-нибудь сломать этому упертому барану, но тут он произнес:
— Я хочу, чтобы этот день был у тебя.
Она скрипнула зубами, мечтая впиться клыками в шею этого… этого…
— Хорошо. Давай последний день второго месяца зимы. Говорят, он всегда самый морозный. Мне подходит.
Он хмыкнул, а в голубых глазах плясали смешинки. Он завораживал ее. Какая-то часть Шильэт сопротивлялась, пыталась скинуть эти оковы чувств, но была благополучно похоронена под неискоренимой уже нежностью к этому демонически красивому принцу, который впустил ее в свое сердце и душу. Он купил ее любовь своей любовью.
На следующий же день после свадьбы (о Забытые Боги, какой бред!) Вэйзар заявил, что раз она теперь часть семьи, то обязана присутствовать на семейном обеде. Шильэт было как-то все равно, где есть, так что очередной ссоры удалось избежать. Ей даже понравилось, как Вэйзар представлял ее семье, половина которой уже была с ней знакома. Шильэт с любопытством рассматривала "тех самых темных принцев". Ну и принцессу. С Велией все было понятно с первого взгляда: красивая, высокомерная гордячка. Эльфийке хватило одного взгляда, чтобы выразить свое презрение и отвращение к "грязной пиратке". Правда, это стало проблемой лишь для самой Велии, потому что Шильэт, мягко говоря, не интересовало мнение какой-то там принцессы. Так что для первой совместный обед стал испытанием, особенно учитывая то, что сидели женщины бок о бок: Шильэт, как супруга Вэйзара, заняла место по правую руку от него, подвинув за столом Велию.
Напротив расположились близнецы и Лисари, которая уже раз двадцать успела улыбнутся ей. Мужья светлой эльфийки действительно были на одно лицо, причем типично темноэльфийское. Они намного больше походили на отца, чем Вэйзар. Как, собственно, и Велон. Впрочем, старшего принца Шильэт разглядела плохо, тот почти весь обед молчал, да и выглядел так, словно ушел в двухнедельный загул, а теперь мучается похмельем. Зато его младшие братья (Вэйзар и неразлучная троица) трепались за всю семью. Учитывая, что и сама Шильэт не привыкла молчать — а тут еще постоянно выскакивала Лисари, — то гомон за столом стоял ого-ого какой.
Надо сказать, что Велиот, Веррсон и Винетт оказались куда более лояльнее, чем их сестра, хотя пялились долго. Но тут встряла их неугомонная женушка.
— Какие у вас брачные рисунки? Мы с близнецами поспорили, им, видимо, было мало петушиного крика и признаний, — хихикнула Лисари, сверкая злобной улыбкой.
— Что за крики?
— О, это интересная история…
— Не смей рассказывать! — хором завопили близнецы.
— Что за история? — заинтересовался Вэйзар. — Я не слышал.
— Ты был очень занят сердечными страданиями, — огрызнулся один из младших принцев.
— Стоять-стоять! Я рассказываю! — И Лисари в красках описала, как мужья заперли ее в покоях за улыбки, доставшиеся какому-то лорду, после чего она сбежала, и они несколько дней ее искали, а потом вымаливали прощение. В итоге маленький демоненок с косичками стребовал с каждого из супругов по желанию, отправив одного признаваться в любви брату, второго каяться папе, а третьего кукарекать в столовой. Если бы не угольно-черная кожа, близнецы сидели бы красные, как алый взгляд дроу, а так они только пошли темно-серыми пятнами. Зато Вэйзар с Шильэт хохотали от души.
— Зря веселишься, братец, — прошипел самый злобный из близнецов (он чаще всех кривился и порывался придушить членов семьи). — Не расскажешь, как первая брачная ночь?
Элиэн внимательно выслушала супругу и обронила всего лишь одну фразу:
— Счастье сына стоит успешной внутренней политики?
Вадерион разом замолчал. Он был недоволен — она ясно это видела, — но не стал протестовать. Наконец он холодно ответил:
— Нет. Я, как и всегда, решу все проблемы, создаваемые сыновьями.
— Ради них, — напомнила Элиэн. — И ради… Знаешь, я думаю, нам скоро предстоит вновь стать бабушкой и дедушкой.
— Как ты определила? — любопытство пересилило в Вадерионе злость. Он, естественно, лучше всех был осведомлен о проницательности супруги, но последнее ее наблюдения было из области невозможного.
— Вчера Вэйзар приглашал Сайла к себе в покои. Лекарь явно был нужен не нашему сыну, а Шильэт не выглядит девушкой, которая допустила бы, чтобы мужчина ее покалечил, — логично рассудила Элиэн. — Да и Вэйзар выглядит чересчур счастливым.
Вадерион хмыкнул и налил себе кофе в новую чашку. Порезанную ладонь слегка саднило, но он даже не заметил этого.
— Будет еще одна внучка, — продолжила соблазнять Элиэн с озорной улыбкой.
Вадерион демонстративно пригубил кофе, но взгляд его оттаял.
— Или внук.
— Элиэн! Ты невыносима!
Она легко рассмеялась, ничуть не пугаясь притворного гнева супруга.
— Я всего лишь верю в своего любимого. Ты всегда нас защищал. Поверь, мальчики это знают, иначе бы не доверяли тебе.
— Вэйзар пошел просить подделать указ Велона, когда мог обратиться напрямую ко мне!
— Ты слишком много хочешь от темного эльфа. Сам-то всем и всегда доверяешь?
— Ты невыносимо логична!
— Стараюсь, — улыбнулась Элиэн и, пряча хитрые искры в голубых глазах, поинтересовалась: — Уже придумал, как будешь улаживать скандал с Лар'Шера?
— А то ты не знаешь, — нахохлился Император. Но долго злиться на свою хес'си он никогда не мог. Как и на детей. Свой кусочек в его черством сердце они завоевали давно. Так что Элиэн была права: ради возможности видеть всегда дерганного Вэйзара таким счастливым и умиротворенным Вадерион готов был перевернуть все общество лордов и поставить на колени Империю. К тому же у Лар'Шера был должок перед короной. Благодаря Тейнолу Вадерион знал, что старый плут Нивегион намеренно не предупредил Вэйзара о колдунах на борту пиратских кораблей. Так что плен принца был целиком и полностью на совести Лар'Шера, которые таким нехитрым способом хотели подставить Вэйзара. А уж потом бы гнев Императора и его месть за сына стерли бы с морской глади всех пиратов. По сути, так и вышло, вот только злопамятный Вадерион обязательно припомнит Нелье Лар'Шера это маленькое предательство ее деда. Совсем скоро в Темной Империи развернется холодная война между знатью и короной.
***
Больше всего Шильэт повеселило выражение лица верховного жреца: маска холодного равнодушия то и дело сползала, обнажая искреннее презрение. Но задачу свою он выполнил, и совсем скоро руки их украсил рисунок двух химер, переплетенных в танце полета. Вэйзар так долго разглядывал четкие линии, что это надоело даже Черному Пламени, под боком которой они устроились. Черные линии высекали узор, видневшийся даже на угольной коже дроу.
— Ты перестанешь его теребить или нет?
— Шильэт, провалиться мне в Глубины! Говори тише!
— Сам орешь! — возмутилась она и попыталась слезть с его колен. Не получилось — Вэйзар держал крепко.
— Ты хоть понимаешь, как это звучит? — прошипел он, морщась.
— Ой, какие мы стеснительные, — язвительно заметила Шильэт, откидывая голову на плечо Вэйзару и чуть сползая.
— Ты можешь перестать ерзать? — слегка напряженным голосом поинтересовался тот.
— Ты можешь отпустить меня со своих колен и не переживать за отсиженное достоинство.
— Нет! Уже поздняя осень, земля холодная.
— Черное Пламя горячая…
— Но сидишь-то ты не на ней! — до невозможности логично возразил Вэйзар, и Шильэт ничего не оставалось, как терпеть заботу этого ненормального. Он чуть больше суток назад узнал о ее беременности, но уже успел достать до печенок. Причем не только ее. Вот химера тоже недовольно трясла перепончатыми крыльями и косилась желтым глазом.
— Шильэт! — прошипел Вэйзар.
— Удобно?
— Да.
— Угу, еще скажи, что мне в зад твой кинжал упирается.
— Нет, то, по чему ты ерзаешь. Такая же неугомонная, как Черное Пламя!
— О как, меня возвысили!
На миг злобное сопение сменилось насмешливым фырканьем, и Вэйзар чуть успокоился.
— Сколько тебе лет? — вдруг спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Шильэт, пожимая плечами.
Несколько минут позади нее молчали.
— Как не знаешь?! — сипло переспросил Вэйзар, когда дар речи вернулся к нему.
Шильэт тяжело вздохнула: ей не очень хотелось обсуждать эту тему. Но она все равно стала рассказывать.
— Мне было где-то семь, когда мою мать убили, а я сбежала в море. Несколько лет скиталась. Вроде десять, может, больше, может, меньше. Я же ничего не знала, не понимала, даже читать не умела… Со временем… Выросла, поумнела… Не знаю, где-то лет сто десять, может, сто двадцать.
Видимо, ее беззаботный тон глубоко потряс Вэйзара, потому что он резко сел, вынуждая выпрямиться и Шильэт, и, поймав ее подбородок, заставил посмотреть в лицо.
— И тебе все равно? А день рождения?
— Лишний повод напиться. По моей жизни мне хватало и так.
— Постой, а твоя мать? Она не знала, когда тебя родила?
И что он пристал?
— Когда было холодно, — процитировала она покойную мать. — Доволен?
— И все? — потухшим голосом переспросил Вэйзар.
— Да. А что ты хотел от рабыни, рожденной в ошейнике?
Ей очень не понравился его взгляд: тяжелый, осознающий.
— Поэтому ты так взбесилась из-за ошейника против ликанов?
Она попыталась встать — вновь безуспешно. Сломать ему что ли руки?
— Знал, кого брал в жены! — рыкнула она, все же двинув локтем ему под бок.
— А я и не предъявлял претензии, — с чего-то развеселился Вэйзар, пытаясь поцеловать ее. В итоге получил прокушенную губу. Естественно, его пыл это не потушило ни на секунду.
— Пойдем! — вдруг позвал он, вставая и заставляя подняться ее.
— Куда?
— Идем! — Остановить его, не сломав ноги, было невозможно. Показалось или нет, но взгляд Черного Пламени был каким-то донельзя сочувствующим. По крайней мере, химера еще долго смотрела им вслед. Умная скотинка, в отличие от хозяина. Наверное, поэтому и осталась с ним.
Как оказалось, Вэйзар направлялся в библиотеку. Здесь даже циничная Шильэт на пару секунд замерла, разглядывая ровные ряды книжных полок. А в это время ее чересчур энергичный принц уже пытал заснувшего за столом гоблина.
— Достопочтенный Кырызтарг! Достопочтенный Кырызтарг! — тряс он за плечо библиотекаря. — Бесполезно, — хохотнул Вэйзар, обернувшись к скептически настроенной Шильэт. Наверное, сейчас у нее был такой же взгляд, как у Черного Пламени. Но принц был настолько воодушевлен, кажется, каждым мгновением своей жизни, что ему не нужны были партнеры по шутке.
Поняв, что библиотекаря не разбудить, Вэйзар сделал шаг назад и рявкнул командирским тоном:
— Встать! Равнение налево!
Гоблин подскочил, как ужаленный, и выпрямился по стойке смирно. Только через несколько секунд до несчастного сонного библиотекаря дошло, где он и кто перед ним.
— Ваше высочество шутить изволили, — проворчал гоблин, но поклон отвесил, да так, что чуть носом пол не подмел. — Что изволит темный принц?
— Не дуйся, Кырызтарг, — примирительно произнес Вэйзар. — Нам твоя помощь нужна. Скажи, летописцы все записывают?
— Все важные исторические события…
— Не занудствуй. Мне нужно узнать, в какую именно зиму в южных провинциях выпадал снег. Это было около ста лет назад.
Гоблин, и без того обладающий большими круглыми глазами, выпучил их еще сильнее.
— Ваше высочество умеет загадывать загадки, — проворчал Кырызтарг.
— Это у меня от папы, — с гордостью ответил Вэйзар и усмехнулся.
Библиотекарь поправил очки, камзол, почесал большие, как у летучей мыши, уши и отправился куда-то вглубь этого бесконечного книжного лабиринта. Вэйзар с Шильэт потянулись следом.
— Вот, — Кырызтарг грохнул на ближайший столик толстый, потрепанный и плохо прошитый том. — Реестр многоуважаемого Нартардыра Быстрое Копье.
— Тролль? — хмыкнула Шильэт, оценив "поэтичное" имя. Хуже были только у гоблинов. Причем на всех языках.
— Да. А еще дотошный ученый, записывающий все сколько-нибудь значимые события Темной Империи. Это реестр за период с четыре тысячи пятьсот семидесятого года от Великого Нашествия по четыре тысячи пятьсот восьмидесятый.
Кырызтарг поправил стальные дужки и мстительно добавил:
— Уважаемый Нартардыр не разделял события территориально.
— Ничего, мы разберемся, — заверил его Вэйзар и приказал: — За предыдущие десятилетие реестр тоже достаньте.
— Ты хочешь все просмотреть? — уточнила Шильэт таким тоном, что сразу становилось ясно, что она сомневается в трезвости ума своего новоиспеченного мужа.
— Да. — Казалось, ничего не могло сегодня огорчить Вэйзара. — Кырызтарг — тот еще зануда и маленький гаденыш, — поделился он, листая первый реестр. — До него библиотекарем был Гырызтарг, хороший гоблин. Я его почти не застал, он умер, когда мне исполнилось семь. Но помню, как сбегал от матери в библиотеку и просиживал над книгами часами, а Гырызтарг заваривал мне чай. Хороший был старик, хоть и ворчливый. Кырызтарг — его племянник, ни с кем не считается, только боится папу и уважает маму.
— В семь лет просиживал часы над книгами? — переспросила Шильэт недоверчиво.
Вэйзар как-то криво усмехнулся.
— Да, я люблю их. Листать страницы, вдыхать запах древности и пыли, по крупицам собирать знания предков… В детстве меня это увлекало, а потом я вырос и понял, что мужчина должен быть воином и защитником, а не книгочеем. Вот и пришлось забросить свое глупое увлечение.
Шильэт ничего не ответила, сделав вид, что углубилась в чтение.
— Мне ведь тебе не переубедить, что это дрянная идея?
— Нет, — беспечно произнес Вэйзар.
Почерк у занудливого тролля оказался мелким и неразборчивым. Через час чтения у Шильэт разболелась голова. Она устала потерла левый глаз, проклиная свою ущербность.
— Нашел! — громким шепотом произнес Вэйзар. — В четыре тысячи пятьсот семьдесят втором году была очень холодная зима, и даже на юге выпал снег, а реки замерзли. Все, нашли год твоего рождения.
Шильэт со скепсисом посмотрела на благоверного. Но его энтузиазм потушить было невозможно.
— Как будешь определять день? — полюбопытствовала она, не пытаясь скрыть скепсис.
— Я не буду. Ты будешь, — огорошил ее Вэйзар. — Когда ты хочешь день рождения?
— Никогда, — рыкнула раздраженная Шильэт. — Я сразу тебе сказала, что мне не нужны эти научные изыскания и гадания. Мне. Плевать.
Он не ответил. Вместо этого поднял руку и с нежность провел тыльной стороной ладони по ее правой щеке. Шильэт уже собиралась огрызнуться, отклониться и все же что-нибудь сломать этому упертому барану, но тут он произнес:
— Я хочу, чтобы этот день был у тебя.
Она скрипнула зубами, мечтая впиться клыками в шею этого… этого…
— Хорошо. Давай последний день второго месяца зимы. Говорят, он всегда самый морозный. Мне подходит.
Он хмыкнул, а в голубых глазах плясали смешинки. Он завораживал ее. Какая-то часть Шильэт сопротивлялась, пыталась скинуть эти оковы чувств, но была благополучно похоронена под неискоренимой уже нежностью к этому демонически красивому принцу, который впустил ее в свое сердце и душу. Он купил ее любовь своей любовью.
Глава 5. Братья
На следующий же день после свадьбы (о Забытые Боги, какой бред!) Вэйзар заявил, что раз она теперь часть семьи, то обязана присутствовать на семейном обеде. Шильэт было как-то все равно, где есть, так что очередной ссоры удалось избежать. Ей даже понравилось, как Вэйзар представлял ее семье, половина которой уже была с ней знакома. Шильэт с любопытством рассматривала "тех самых темных принцев". Ну и принцессу. С Велией все было понятно с первого взгляда: красивая, высокомерная гордячка. Эльфийке хватило одного взгляда, чтобы выразить свое презрение и отвращение к "грязной пиратке". Правда, это стало проблемой лишь для самой Велии, потому что Шильэт, мягко говоря, не интересовало мнение какой-то там принцессы. Так что для первой совместный обед стал испытанием, особенно учитывая то, что сидели женщины бок о бок: Шильэт, как супруга Вэйзара, заняла место по правую руку от него, подвинув за столом Велию.
Напротив расположились близнецы и Лисари, которая уже раз двадцать успела улыбнутся ей. Мужья светлой эльфийки действительно были на одно лицо, причем типично темноэльфийское. Они намного больше походили на отца, чем Вэйзар. Как, собственно, и Велон. Впрочем, старшего принца Шильэт разглядела плохо, тот почти весь обед молчал, да и выглядел так, словно ушел в двухнедельный загул, а теперь мучается похмельем. Зато его младшие братья (Вэйзар и неразлучная троица) трепались за всю семью. Учитывая, что и сама Шильэт не привыкла молчать — а тут еще постоянно выскакивала Лисари, — то гомон за столом стоял ого-ого какой.
Надо сказать, что Велиот, Веррсон и Винетт оказались куда более лояльнее, чем их сестра, хотя пялились долго. Но тут встряла их неугомонная женушка.
— Какие у вас брачные рисунки? Мы с близнецами поспорили, им, видимо, было мало петушиного крика и признаний, — хихикнула Лисари, сверкая злобной улыбкой.
— Что за крики?
— О, это интересная история…
— Не смей рассказывать! — хором завопили близнецы.
— Что за история? — заинтересовался Вэйзар. — Я не слышал.
— Ты был очень занят сердечными страданиями, — огрызнулся один из младших принцев.
— Стоять-стоять! Я рассказываю! — И Лисари в красках описала, как мужья заперли ее в покоях за улыбки, доставшиеся какому-то лорду, после чего она сбежала, и они несколько дней ее искали, а потом вымаливали прощение. В итоге маленький демоненок с косичками стребовал с каждого из супругов по желанию, отправив одного признаваться в любви брату, второго каяться папе, а третьего кукарекать в столовой. Если бы не угольно-черная кожа, близнецы сидели бы красные, как алый взгляд дроу, а так они только пошли темно-серыми пятнами. Зато Вэйзар с Шильэт хохотали от души.
— Зря веселишься, братец, — прошипел самый злобный из близнецов (он чаще всех кривился и порывался придушить членов семьи). — Не расскажешь, как первая брачная ночь?
