Он опустился на колени перед небольшим лесным озерцом, его водная гладь была настолько неподвижна, что напоминала зеркало. Он провел рукой над нею, прошептав несколько слов на родном языке. Проведя пять томительных — и в самых тяжелых сражениях он не испытывал такого волнения — минут в ожидании, он наконец увидел, как зеркало воды дрогнуло и отразило женский силуэт.
— Абэзис... — голос звучал глухо и в то же время звонко, он переливался, словно говорившая одновременно была рядом и далеко, но даже так демон почувствовал недовольство ша'анис. Она всегда видела его насквозь — впрочем, как и всех остальных, не зря она была... — Ты не добился успеха.
— Это временно. — Он почувствовал отвращение к самому себе, жалко лепечущему оправдания. Гордость мужчины, подведшему свою госпожу, сжигала его изнутри, служа лучшим из возможных наказаний.
Ша'анис ничего не ответила, лишь хмыкнула, словно бы говоря, что ожидала нечто подобное. Это зацепило его сильнее всех упреков, которые он мог бы от нее услышать, но никогда не слышал. Она была не просто умной, она была самой умной...
— Абэзис... — голос звучал глухо и в то же время звонко, он переливался, словно говорившая одновременно была рядом и далеко, но даже так демон почувствовал недовольство ша'анис. Она всегда видела его насквозь — впрочем, как и всех остальных, не зря она была... — Ты не добился успеха.
— Это временно. — Он почувствовал отвращение к самому себе, жалко лепечущему оправдания. Гордость мужчины, подведшему свою госпожу, сжигала его изнутри, служа лучшим из возможных наказаний.
Ша'анис ничего не ответила, лишь хмыкнула, словно бы говоря, что ожидала нечто подобное. Это зацепило его сильнее всех упреков, которые он мог бы от нее услышать, но никогда не слышал. Она была не просто умной, она была самой умной...
