От автора
Посвящаю эту книгу своей маме и любви — самой удивительной силе во вселенной, которая придает жизни особенный смысл.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
В книге содержатся сцены насилия и жестокости. Положительные герои отсутствуют. Впечатлительным и блюстителям морали читать не рекомендуется!
Цикл "Темная Империя". Книга 5
— Велия, — позвал ее виноватый голос, пробившийся даже сквозь пелену сна. Ей так приятно было нежиться в этом теплом коконе отдыха и покоя, что она недовольно поморщилась. Однако потом все же сделала над собой усилие, вспоминая, кто она и где. Стоило только разлепить веки, как она застонала:
— О, лорд Вал'Акэш захотел есть? Что ж, завтрак как раз готов.
Рядом раздался такой знакомый и родной вздох Риэла и тихое хныканье еще одного лорда Вал'Акэш. Пришлось Велии просыпаться, садиться и принимать на руки маленького Рэдгариана. Он, как и папа с прадедушкой, вел себя прилично, лишний раз маму не беспокоил и даже сейчас послушно принялся сосать набухшую от молока грудь. Велия едва заметно скривилась, когда малыш больно укусил ее парочкой недавно выросших зубов. Они стали резаться у Рэдгариана еще месяц назад, и начинающим родителям оставалось благодарить Тьму, что сын, как истинный мужчина, терпел и плакал не все время.
Как только процесс кормления был закончен, Риэл, висящий все это время над ней горой, проворно забрал малыша.
— Все, я спать, — простонала Велия, сползая обратно в теплую кроватку.
— А завтрак? Велия, как ты будешь кормить Рэдгариана, если у тебя не будет молока? Велия? — раздался над головою полный возмущения голос любимого. Ему вторил младший лорд Вал'Акэш, к счастью, еще не способный на членораздельную речь.
И зачем она вообще тогда настояла на своем? Иногда — в такие моменты — Велия даже капельку жалела, что после рождения долгожданного ребенка продавила свою волю. Но это чувство быстро проходило, стоило ей только увидеть, как Риэл бережно держит на руках сына. А ведь было время, когда он его даже брать не хотел! Причем не из-за нелюбви, а следуя глупым предубеждениям. Когда Рэдгариан родился, Риэл традиционно взял его на руки, порадовался сыну и отдал обратно Велии. Он, видимо, ожидал, что ребенок переедет в покои подальше к армии нянек и кормилец, позволив родителям и дальше жить счастливой жизнью. Но малыш вдруг оказался совсем рядом.
— Велия, есть же кормилицы! Зачем тебе мучиться! — не понял Риэл. Но, поймав взгляд любимой, тут же исправился: — Конечно, ты можешь кормить его. Это твое, женское дело, я хотел как лучше.
Заботливый.
Однако Риэл не думал, что Велия пойдет дальше. Когда она попытался буквально впихнуть (по-другому он не понимал) ему ребенка, он удивился еще больше и запротестовал.
— Ты еще предложи мне ему пеленки поменять!
— Было бы неплохо, — отозвалась эльфийка, зловеще сверкая глазами. — Он же твой сын! Разве ты не будешь о нем заботиться?
— Велия, но есть же слуги! И я, конечно, собираюсь заботиться о нем, когда он подрастет. Но сейчас он же младенец, это не по-мужски — возиться с детьми. Вот заговорит, пойдет — конечно, я начну его учить…
Что в этот момент подумала Велия про своего любимого супруга — отдельный разговор, причем совершенно неприличный.
— Мой папа возился и не перестал быть мужчиной! И братья! — наконец привела весомый довод Велия, которая до этого просто хватала воздух, как рыба, выброшенная на берег — такое сильное возмущение ее охватило.
— Менял пеленки? Твой отец?
— Да. И укачивал, и с больными сидел по ночам, пока мама отдыхала. Конечно, есть слуги, и родители иногда отдавали нас нянькам, но бо?льшую часть времени они проводили с нами. Я не представляю даже, чтобы папа вдруг не видел своего ребенка дольше полусуток!
— Но он ведь Темный Император, Велия, он не мог уделять столько времени детям.
— Мог, — усмехнулась эльфийка. — Он мало спал. Да и дела можно переложить на подчиненных, зря они что ли золото свое получают. А вообще, это же папа. Ради нас он все мог и все успевал.
— И ты хочешь, чтобы я вел себя как твой отец? — Такая постановка вопроса имела свои подводные камни.
Еще лет пять назад Велия бы вспылила и ответила более чем резко, но сейчас спустя почти четыре года совместной жизни с любимым, она научилась лучше его понимать. И контролировать себя, а то так вечно будет извиняться.
— Нет конечно! — пожала плечами Велия. — Это твое дело, мужское. Я не представляю, как отец может не участвовать в жизни ребенка, если он его любит, но это твой выбор.
Закончилось все вроде мирно, но у Риэла осталось подозрение, что Велия не отступит. Она действительно не собиралась мириться со столь вопиющим представлением о воспитании детей. Ведь Риэл же на самом деле не считал так, как говорил! Он любил Рэдгариана, Велия видела, каким тоскливым взглядом он проводит ее с младенцем на руках, когда она идет его купать. Именно поэтому она не стала устраивать локальную семейную войну, а решила действовать как истинная охотница — выждать.
По прихоти матери Рэдгариан остался в родительских покоях, и теперь бодро будил своего "равнодушного" отца по ночам. И мешал днем. И Велия постоянно появлялась с сыном в зоне видимости Риэла. Кормила, играла, пеленала.
К концу второй недели "страдающий" папаша не выдержал и стал помогать. Через месяц он сам отнимал ребенка у Велии, заявляя, что она плохо его пеленает, ему неудобно, он из-за этого плачет. Велия хохотала, улыбалась и отдавала ему сына. Мир в семье был восстановлен, Риэл перестал страдать дурью, вбитой обществом в его умную голову, а у Раудгарда в глазах так и горело слово "подкаблучник".
— Встаю я, встаю, — проворчала Велия, поднимаясь. Ее мальчики ушли, и она смогла спокойно позавтракать, раздать поручения слугам и отправиться в кабинет разбирать почту. Судя по звукам, у Риэла получилось укачать Рэдгариана, после чего он отправился к Рау. Велия перебрала деловые письма, выкинула парочку ненужных и наконец добралась до послания от мамы. Сломав печать, она принялась читать. Брови ее поползли вверх. Не веря глазам, она еще раз пробежалась по длинному, написанному изящным женским почерком письму.
— Риэл, мы едем в столицу! — оповестила мужа Велия, врываясь в столовую залу, где трое мужчин завтракали и размеренно обсуждали текущие дела.
Все взгляды обратились к ней. Велия оторвалась от письма, которое все еще держала в руке и, чуть опомнившись, добавила:
— Конечно, ты можешь не ехать.
— Благодарю, — совершенно серьезно ответил Риэл. — А Рэдгариан?
— Он едет со мной! Или ты научился кормить грудью?
— Велия, ему ведь всего полгода.
— Он крепкий мальчишка, от такого путешествия темный эльф, даже шестимесячный, не пострадает. Мы ведь все равно собирались съездить в Меладу, показать его моим родителям.
— Да, но через полгода.
— Какая разница? Поедем сейчас!
Рау и Съерелл молча наблюдали за семейным разговором, никак не указывая Велии на то, что она, вообще-то, прервала их. Риэл же был более внимателен к своей супруге, чем к способу ее появления в зале.
— Что-то произошло в Меладе? — поинтересовался он встревожено, заметив в ее руке письмо.
— Да, — таким тоном, словно у нее умерла вся семья, ответила Велия. — Мой брат женится.
Пару секунд ушла у Риэла, чтобы вспомнить, какие принцы еще не женились, сделать вывод, что свободным остался Велон, и поинтересоваться:
— Так тебе пришло приглашение на свадьбу?
— Прими наши поздравления, Велия, — вежливо отозвался Раудгард. — Надеюсь, брак твоего брата будет счастливым и благословленным Тьмой.
— Нет, это не приглашение. Мама пока только известила, свадьба будет позже… Это все неважно, Риэл. Как ты не понимаешь?! Велон женится! — Видимо, для верности Велия потрясла перед носом мужа письмом. Она так и осталась стоять, являя собой одно сплошное возбуждение.
— А что плохого в женитьбе? — рискнул поинтересоваться Риэл.
Велия окинула возмущенным взглядом троих мужчин, на лицах которых был написан этот простой вопрос, озвученный ее мужем.
— Велон не может жениться! Как ты не понимаешь, Риэл! Велон не женится!.. Вот когда женился мой папа? — резко спросила она и тут же сама себе ответила: — В восемьсот лет!
— И теперь принцу Велону нужно тоже ждать восьмого столетия своей жизни? — удивился обычно невозмутимый Съерелл.
— Велон не может жениться! Не из-за возраста! У него целый список требований! Он не способен влюбиться в какую-нибудь простушку! Ему нужна исключительная женщина!
— Почему ты не допускаешь мысли, что он встретил такую девушку и влюбился? — спокойно поинтересовался Риэл. — Ведь вы не виделись четыре года.
Вместо ответа Велия сунула ему в нос то самое письмо.
— Третий абзац, читай. Там как раз написано, на ком женится мой брат.
Риэл прочитал.
— Ты права, навряд ли это брак по любви, — признал он. — Но, может, это обычный политический союз?
— Нет. Моя мама жива?
Признаться, вопросы леди Вал'Акэш могли повергнуть в шок любое разумное существо, но Риэл уже привык к любимой, Рау относился ко всему с божественным терпением, а Съерелл в принципе не видел повода для проявления сильных эмоций.
— Жива, — подтвердил муж.
— Пока моя мама жива, папа никого принудительно не женит, — объяснила Велия. — Он сам! Сам решил жениться! Это безумие!
Мужчины не видели ничего безумного в том, что принц решил жениться, но Велия была непреклонна.
— Он не мог! Он вбил себе что-то в голову! Велон бы никогда не женился!.. Разве что нашлась бы вторая мама, — добавила вдруг Велия и нахмурилась. Грудь ее тяжело вздымалась под плотной тканью рубашки.
Пользуясь моментом задумчивости любимой, но крайне беспокойной жены, Риэл заверил ее:
— Мы поедем. Я, ты и Рэдгариан. Если, конечно, твои родители примут нас.
— Примут! — отмахнулась Велия, вновь вчитываясь в письмо, словно его строчки могли дать ответ, на волнующие ее вопросы. — Нас все равно бы пригласили на свадьбу. К тому же мне всегда рады.
К счастью, увлеченная больше письмом и своими переживаниями Велия не заметила насмешки, мелькнувшей во взгляде Раудгарда: бывшей принцессе было не занимать самомнения.
— Риэл, мы едем в столицу, — повторила она рассеяно. — Ты можешь не ехать, конечно.
— Я поеду. И Рэдгариан, — без улыбки повторил Риэл, обеспокоенный реакцией жены. Его любимая, конечно, иногда была чересчур резка и эмоциональна, но ее тревога за брата была искренней. А у самой Велии в голове крутилась лишь одна мысль: "Почему Велон женится? Велон женится!".
За несколько месяцев до получения письма Велией
4691 от Великого Нашествия
Мелада
Утро было солнечным, день — холодным, а настроение — прекрасным, поэтому сыновьям Императора ничего не мешало испортить все это. Так считал Вадерион, и, что неудивительно, не ошибся — большой опыт отцовства сделал его весьма проницательным в таких вещах.
Когда к нему заглянул Велон, Император мысленно выругался, но приготовился слушать историю об одном идиоте. Однако старший сын пришел не жаловаться, а просто поболтать. Обсуждал дела, расспрашивал про последний совет, который пропустил…
Вадерион был политиком и воином, он умел чувствовать противника. А к последним он относил почти всех, иногда даже сыновей — особенно когда те пытались провести его. В этом не было ничего необычного или удивительного: принцам нужно было на ком-то оттачивать свои навыки, а могущественный отец представлялся им самой достойной кандидатурой — лучшего соперника не найти, при этом он был единственным, кто не убил бы их за подобное.
— Велон, хватит юлить, говори прямо, что тебе опять нужно, — раздраженно произнес Вадерион, понимая, что сын строит словесные ловушки и куда-то его ведет, прикрывая все это невинным разговором.
Велон тут же нахохлился и сверкнул злыми глазами.
— Раз ты желаешь, — процедил он.
«Естественно, я желаю! — с сарказмом подумал Вадерион. — Мне же так этого не хватает в жизни — вашего нытья!»
— Жени меня, — произнес Велон. Если он думал, что этим удивит отца, то ошибался. Вадерион лишь еще больше разозлился.
— Я похож на сваху? Катись к матери, пусть она поищет тебе бабу, которая согласится терпеть твою жалкую душонку всю оставшуюся жизнь. Сомневаюсь, конечно, что Элиэн ждет успех, но тебе не стоит расстраиваться.
— Это не смешно, папа, — с не меньшим, чем у отца ядом в голосе ответил Велон.
Вадерион поднял наконец голову от опостылевших документов и пронзил сына неприятным багровым взглядом.
— Зачем? Решил поправить дела Империи, продав свою невинность? Велон, катись отсюда со своими капризами!
— Ты мой отец и Темный Император, — напомнил принц. — Брак наследника — а я твой наследник, сколько бы ты не отмалчивался по этому поводу — должен быть для тебя важен. Я понял, что пришло время жениться. Доверяя твоему опыту и жизненной мудрости, я решил согласовать этот вопрос с тобою. Уверен, что ты подберешь для меня достойную партию.
Вадерион долго смотрел на него тяжелым взглядом.
— Что ты удумал? — наконец поинтересовался он, пропустив мимо ушей весь этот бред про наследника и важность женитьбы. — Надоело гулять по борделям?
— Я. Желаю. Жениться, — отчеканил Велон. — Если отказываешься распоряжаться моей свободой, я пойду и женюсь на первой встречной девке. Но это будет неразумно — так растрачивать императорскую кровь, правда?
— Катись отсюда, — грубо повторил Вадерион и добавил мрачно: — Я тебя услышал, можешь не расстраивать первую встречную девушку своими притязаниями.
Велон поднялся с кресла и вышел, даже спиной ухитряясь выражать свое высокомерие и пренебрежение к папиным подколкам. И в кого он такой?
Одиночество… Как можно быть одиноким, имея братьев, сестру и родителей?
Велон никогда ни в ком не нуждался, это именно он снисходил до младших, а они шли к нему. Ему не нужна была компания, не нужны были друзья и советчики. Он всегда знал, что будет делать и что ему необходимо. Общение с семьей он воспринимал как данность, как что-то, что существует вне и помимо его воли. Они были: мама, папа, братья, Велия. Он любил их, заботился, присматривал. Бывало, конечно, ругался или даже дрался, но для него это были пустяки. Он привык быть старшим и давно смирился с некоторыми вещами…
Папа всегда любил его. Велон помнил еще те первые двадцать лет своей жизни, когда в их семье был только он и родители. Мама и особенно папа уделяли ему все свое время. Он был центром отцовского мира, они все делали вместе. Несмотря на бунтарство юности и непростой характер, Велон старался не злить обожаемого родителя. Он был его наследником, его гордостью, его первенцем… А потом мама сказала, что ждет еще одного ребенка — и все. Больная жена и младший сын забирали у папы все свободное время, которого и так не было у вечно занятого Императора. Велон вдруг из центра папиного мира оказался на самой окраине. Его посчитали достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы как-то прожить без ежедневных разговоров, тренировок и споров. Первое время было тяжело, хотя Велон скорее отрезал бы себе язык, чем признался бы в этом даже самому себе. Но ему было тяжело. Он ударился в загулы, выпивая и меняя девиц, собирая вокруг себя компанию прихлебателей — все, чтобы хоть как-то смириться с тем, что он теперь не единственный.
Посвящаю эту книгу своей маме и любви — самой удивительной силе во вселенной, которая придает жизни особенный смысл.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
В книге содержатся сцены насилия и жестокости. Положительные герои отсутствуют. Впечатлительным и блюстителям морали читать не рекомендуется!
Цикл "Темная Империя". Книга 5
Пролог
— Велия, — позвал ее виноватый голос, пробившийся даже сквозь пелену сна. Ей так приятно было нежиться в этом теплом коконе отдыха и покоя, что она недовольно поморщилась. Однако потом все же сделала над собой усилие, вспоминая, кто она и где. Стоило только разлепить веки, как она застонала:
— О, лорд Вал'Акэш захотел есть? Что ж, завтрак как раз готов.
Рядом раздался такой знакомый и родной вздох Риэла и тихое хныканье еще одного лорда Вал'Акэш. Пришлось Велии просыпаться, садиться и принимать на руки маленького Рэдгариана. Он, как и папа с прадедушкой, вел себя прилично, лишний раз маму не беспокоил и даже сейчас послушно принялся сосать набухшую от молока грудь. Велия едва заметно скривилась, когда малыш больно укусил ее парочкой недавно выросших зубов. Они стали резаться у Рэдгариана еще месяц назад, и начинающим родителям оставалось благодарить Тьму, что сын, как истинный мужчина, терпел и плакал не все время.
Как только процесс кормления был закончен, Риэл, висящий все это время над ней горой, проворно забрал малыша.
— Все, я спать, — простонала Велия, сползая обратно в теплую кроватку.
— А завтрак? Велия, как ты будешь кормить Рэдгариана, если у тебя не будет молока? Велия? — раздался над головою полный возмущения голос любимого. Ему вторил младший лорд Вал'Акэш, к счастью, еще не способный на членораздельную речь.
И зачем она вообще тогда настояла на своем? Иногда — в такие моменты — Велия даже капельку жалела, что после рождения долгожданного ребенка продавила свою волю. Но это чувство быстро проходило, стоило ей только увидеть, как Риэл бережно держит на руках сына. А ведь было время, когда он его даже брать не хотел! Причем не из-за нелюбви, а следуя глупым предубеждениям. Когда Рэдгариан родился, Риэл традиционно взял его на руки, порадовался сыну и отдал обратно Велии. Он, видимо, ожидал, что ребенок переедет в покои подальше к армии нянек и кормилец, позволив родителям и дальше жить счастливой жизнью. Но малыш вдруг оказался совсем рядом.
— Велия, есть же кормилицы! Зачем тебе мучиться! — не понял Риэл. Но, поймав взгляд любимой, тут же исправился: — Конечно, ты можешь кормить его. Это твое, женское дело, я хотел как лучше.
Заботливый.
Однако Риэл не думал, что Велия пойдет дальше. Когда она попытался буквально впихнуть (по-другому он не понимал) ему ребенка, он удивился еще больше и запротестовал.
— Ты еще предложи мне ему пеленки поменять!
— Было бы неплохо, — отозвалась эльфийка, зловеще сверкая глазами. — Он же твой сын! Разве ты не будешь о нем заботиться?
— Велия, но есть же слуги! И я, конечно, собираюсь заботиться о нем, когда он подрастет. Но сейчас он же младенец, это не по-мужски — возиться с детьми. Вот заговорит, пойдет — конечно, я начну его учить…
Что в этот момент подумала Велия про своего любимого супруга — отдельный разговор, причем совершенно неприличный.
— Мой папа возился и не перестал быть мужчиной! И братья! — наконец привела весомый довод Велия, которая до этого просто хватала воздух, как рыба, выброшенная на берег — такое сильное возмущение ее охватило.
— Менял пеленки? Твой отец?
— Да. И укачивал, и с больными сидел по ночам, пока мама отдыхала. Конечно, есть слуги, и родители иногда отдавали нас нянькам, но бо?льшую часть времени они проводили с нами. Я не представляю даже, чтобы папа вдруг не видел своего ребенка дольше полусуток!
— Но он ведь Темный Император, Велия, он не мог уделять столько времени детям.
— Мог, — усмехнулась эльфийка. — Он мало спал. Да и дела можно переложить на подчиненных, зря они что ли золото свое получают. А вообще, это же папа. Ради нас он все мог и все успевал.
— И ты хочешь, чтобы я вел себя как твой отец? — Такая постановка вопроса имела свои подводные камни.
Еще лет пять назад Велия бы вспылила и ответила более чем резко, но сейчас спустя почти четыре года совместной жизни с любимым, она научилась лучше его понимать. И контролировать себя, а то так вечно будет извиняться.
— Нет конечно! — пожала плечами Велия. — Это твое дело, мужское. Я не представляю, как отец может не участвовать в жизни ребенка, если он его любит, но это твой выбор.
Закончилось все вроде мирно, но у Риэла осталось подозрение, что Велия не отступит. Она действительно не собиралась мириться со столь вопиющим представлением о воспитании детей. Ведь Риэл же на самом деле не считал так, как говорил! Он любил Рэдгариана, Велия видела, каким тоскливым взглядом он проводит ее с младенцем на руках, когда она идет его купать. Именно поэтому она не стала устраивать локальную семейную войну, а решила действовать как истинная охотница — выждать.
По прихоти матери Рэдгариан остался в родительских покоях, и теперь бодро будил своего "равнодушного" отца по ночам. И мешал днем. И Велия постоянно появлялась с сыном в зоне видимости Риэла. Кормила, играла, пеленала.
К концу второй недели "страдающий" папаша не выдержал и стал помогать. Через месяц он сам отнимал ребенка у Велии, заявляя, что она плохо его пеленает, ему неудобно, он из-за этого плачет. Велия хохотала, улыбалась и отдавала ему сына. Мир в семье был восстановлен, Риэл перестал страдать дурью, вбитой обществом в его умную голову, а у Раудгарда в глазах так и горело слово "подкаблучник".
— Встаю я, встаю, — проворчала Велия, поднимаясь. Ее мальчики ушли, и она смогла спокойно позавтракать, раздать поручения слугам и отправиться в кабинет разбирать почту. Судя по звукам, у Риэла получилось укачать Рэдгариана, после чего он отправился к Рау. Велия перебрала деловые письма, выкинула парочку ненужных и наконец добралась до послания от мамы. Сломав печать, она принялась читать. Брови ее поползли вверх. Не веря глазам, она еще раз пробежалась по длинному, написанному изящным женским почерком письму.
— Риэл, мы едем в столицу! — оповестила мужа Велия, врываясь в столовую залу, где трое мужчин завтракали и размеренно обсуждали текущие дела.
Все взгляды обратились к ней. Велия оторвалась от письма, которое все еще держала в руке и, чуть опомнившись, добавила:
— Конечно, ты можешь не ехать.
— Благодарю, — совершенно серьезно ответил Риэл. — А Рэдгариан?
— Он едет со мной! Или ты научился кормить грудью?
— Велия, ему ведь всего полгода.
— Он крепкий мальчишка, от такого путешествия темный эльф, даже шестимесячный, не пострадает. Мы ведь все равно собирались съездить в Меладу, показать его моим родителям.
— Да, но через полгода.
— Какая разница? Поедем сейчас!
Рау и Съерелл молча наблюдали за семейным разговором, никак не указывая Велии на то, что она, вообще-то, прервала их. Риэл же был более внимателен к своей супруге, чем к способу ее появления в зале.
— Что-то произошло в Меладе? — поинтересовался он встревожено, заметив в ее руке письмо.
— Да, — таким тоном, словно у нее умерла вся семья, ответила Велия. — Мой брат женится.
Пару секунд ушла у Риэла, чтобы вспомнить, какие принцы еще не женились, сделать вывод, что свободным остался Велон, и поинтересоваться:
— Так тебе пришло приглашение на свадьбу?
— Прими наши поздравления, Велия, — вежливо отозвался Раудгард. — Надеюсь, брак твоего брата будет счастливым и благословленным Тьмой.
— Нет, это не приглашение. Мама пока только известила, свадьба будет позже… Это все неважно, Риэл. Как ты не понимаешь?! Велон женится! — Видимо, для верности Велия потрясла перед носом мужа письмом. Она так и осталась стоять, являя собой одно сплошное возбуждение.
— А что плохого в женитьбе? — рискнул поинтересоваться Риэл.
Велия окинула возмущенным взглядом троих мужчин, на лицах которых был написан этот простой вопрос, озвученный ее мужем.
— Велон не может жениться! Как ты не понимаешь, Риэл! Велон не женится!.. Вот когда женился мой папа? — резко спросила она и тут же сама себе ответила: — В восемьсот лет!
— И теперь принцу Велону нужно тоже ждать восьмого столетия своей жизни? — удивился обычно невозмутимый Съерелл.
— Велон не может жениться! Не из-за возраста! У него целый список требований! Он не способен влюбиться в какую-нибудь простушку! Ему нужна исключительная женщина!
— Почему ты не допускаешь мысли, что он встретил такую девушку и влюбился? — спокойно поинтересовался Риэл. — Ведь вы не виделись четыре года.
Вместо ответа Велия сунула ему в нос то самое письмо.
— Третий абзац, читай. Там как раз написано, на ком женится мой брат.
Риэл прочитал.
— Ты права, навряд ли это брак по любви, — признал он. — Но, может, это обычный политический союз?
— Нет. Моя мама жива?
Признаться, вопросы леди Вал'Акэш могли повергнуть в шок любое разумное существо, но Риэл уже привык к любимой, Рау относился ко всему с божественным терпением, а Съерелл в принципе не видел повода для проявления сильных эмоций.
— Жива, — подтвердил муж.
— Пока моя мама жива, папа никого принудительно не женит, — объяснила Велия. — Он сам! Сам решил жениться! Это безумие!
Мужчины не видели ничего безумного в том, что принц решил жениться, но Велия была непреклонна.
— Он не мог! Он вбил себе что-то в голову! Велон бы никогда не женился!.. Разве что нашлась бы вторая мама, — добавила вдруг Велия и нахмурилась. Грудь ее тяжело вздымалась под плотной тканью рубашки.
Пользуясь моментом задумчивости любимой, но крайне беспокойной жены, Риэл заверил ее:
— Мы поедем. Я, ты и Рэдгариан. Если, конечно, твои родители примут нас.
— Примут! — отмахнулась Велия, вновь вчитываясь в письмо, словно его строчки могли дать ответ, на волнующие ее вопросы. — Нас все равно бы пригласили на свадьбу. К тому же мне всегда рады.
К счастью, увлеченная больше письмом и своими переживаниями Велия не заметила насмешки, мелькнувшей во взгляде Раудгарда: бывшей принцессе было не занимать самомнения.
— Риэл, мы едем в столицу, — повторила она рассеяно. — Ты можешь не ехать, конечно.
— Я поеду. И Рэдгариан, — без улыбки повторил Риэл, обеспокоенный реакцией жены. Его любимая, конечно, иногда была чересчур резка и эмоциональна, но ее тревога за брата была искренней. А у самой Велии в голове крутилась лишь одна мысль: "Почему Велон женится? Велон женится!".
Часть 1. Против воли
Глава 1. Странное желание
За несколько месяцев до получения письма Велией
4691 от Великого Нашествия
Мелада
Утро было солнечным, день — холодным, а настроение — прекрасным, поэтому сыновьям Императора ничего не мешало испортить все это. Так считал Вадерион, и, что неудивительно, не ошибся — большой опыт отцовства сделал его весьма проницательным в таких вещах.
Когда к нему заглянул Велон, Император мысленно выругался, но приготовился слушать историю об одном идиоте. Однако старший сын пришел не жаловаться, а просто поболтать. Обсуждал дела, расспрашивал про последний совет, который пропустил…
Вадерион был политиком и воином, он умел чувствовать противника. А к последним он относил почти всех, иногда даже сыновей — особенно когда те пытались провести его. В этом не было ничего необычного или удивительного: принцам нужно было на ком-то оттачивать свои навыки, а могущественный отец представлялся им самой достойной кандидатурой — лучшего соперника не найти, при этом он был единственным, кто не убил бы их за подобное.
— Велон, хватит юлить, говори прямо, что тебе опять нужно, — раздраженно произнес Вадерион, понимая, что сын строит словесные ловушки и куда-то его ведет, прикрывая все это невинным разговором.
Велон тут же нахохлился и сверкнул злыми глазами.
— Раз ты желаешь, — процедил он.
«Естественно, я желаю! — с сарказмом подумал Вадерион. — Мне же так этого не хватает в жизни — вашего нытья!»
— Жени меня, — произнес Велон. Если он думал, что этим удивит отца, то ошибался. Вадерион лишь еще больше разозлился.
— Я похож на сваху? Катись к матери, пусть она поищет тебе бабу, которая согласится терпеть твою жалкую душонку всю оставшуюся жизнь. Сомневаюсь, конечно, что Элиэн ждет успех, но тебе не стоит расстраиваться.
— Это не смешно, папа, — с не меньшим, чем у отца ядом в голосе ответил Велон.
Вадерион поднял наконец голову от опостылевших документов и пронзил сына неприятным багровым взглядом.
— Зачем? Решил поправить дела Империи, продав свою невинность? Велон, катись отсюда со своими капризами!
— Ты мой отец и Темный Император, — напомнил принц. — Брак наследника — а я твой наследник, сколько бы ты не отмалчивался по этому поводу — должен быть для тебя важен. Я понял, что пришло время жениться. Доверяя твоему опыту и жизненной мудрости, я решил согласовать этот вопрос с тобою. Уверен, что ты подберешь для меня достойную партию.
Вадерион долго смотрел на него тяжелым взглядом.
— Что ты удумал? — наконец поинтересовался он, пропустив мимо ушей весь этот бред про наследника и важность женитьбы. — Надоело гулять по борделям?
— Я. Желаю. Жениться, — отчеканил Велон. — Если отказываешься распоряжаться моей свободой, я пойду и женюсь на первой встречной девке. Но это будет неразумно — так растрачивать императорскую кровь, правда?
— Катись отсюда, — грубо повторил Вадерион и добавил мрачно: — Я тебя услышал, можешь не расстраивать первую встречную девушку своими притязаниями.
Велон поднялся с кресла и вышел, даже спиной ухитряясь выражать свое высокомерие и пренебрежение к папиным подколкам. И в кого он такой?
***
Одиночество… Как можно быть одиноким, имея братьев, сестру и родителей?
Велон никогда ни в ком не нуждался, это именно он снисходил до младших, а они шли к нему. Ему не нужна была компания, не нужны были друзья и советчики. Он всегда знал, что будет делать и что ему необходимо. Общение с семьей он воспринимал как данность, как что-то, что существует вне и помимо его воли. Они были: мама, папа, братья, Велия. Он любил их, заботился, присматривал. Бывало, конечно, ругался или даже дрался, но для него это были пустяки. Он привык быть старшим и давно смирился с некоторыми вещами…
Папа всегда любил его. Велон помнил еще те первые двадцать лет своей жизни, когда в их семье был только он и родители. Мама и особенно папа уделяли ему все свое время. Он был центром отцовского мира, они все делали вместе. Несмотря на бунтарство юности и непростой характер, Велон старался не злить обожаемого родителя. Он был его наследником, его гордостью, его первенцем… А потом мама сказала, что ждет еще одного ребенка — и все. Больная жена и младший сын забирали у папы все свободное время, которого и так не было у вечно занятого Императора. Велон вдруг из центра папиного мира оказался на самой окраине. Его посчитали достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы как-то прожить без ежедневных разговоров, тренировок и споров. Первое время было тяжело, хотя Велон скорее отрезал бы себе язык, чем признался бы в этом даже самому себе. Но ему было тяжело. Он ударился в загулы, выпивая и меняя девиц, собирая вокруг себя компанию прихлебателей — все, чтобы хоть как-то смириться с тем, что он теперь не единственный.
