Шарот усадил "дорогую" гостью напротив своей молодой супруги. Та ревниво придвинулась поближе к мужу. Джетта даже не усмехнулась, хотя ледяная улыбка не сходила с ее лица. Она ела, пила, шутила. На нее продолжали странно смотреть — как она посмела радоваться после всего произошедшего? — но выгнать ее никто не посмел, ведь она находилась здесь по приглашению Шарота. Тот со своей гостьей не общался, но поглядывал на нее так, что любая другая женщина уже бежала бы со всех ног. А Джетта словно не замечала его. Ее поведение как никогда раньше соответствовало радостной обстановке, царившей за столом. И постепенно все расслабились. Шарот мысленно праздновал победу — сучка приползла к нему на коленях, — а остальные перестали обращать внимание на ту, кто теперь была достойна лишь презрения. Незаконнорожденная, униженная, без дома и крова. Джетта с верхушки семьи упала в самые низы и, по сути, в любой момент могла вылететь из-за стола со смачной руганью. За вечер не раз Бурошкуры дали понять ей это, но она словно не замечала ничего. Под конец ужина она настолько разговорилась, что смогла очаровать даже жену Шарота. Удивительное дело — Джетта никогда не отличалась обаянием, и он скорее поверил бы в то, что Вилеша воскресла, чем…
Как же поздно он понял. Слишком поздно.
Горло сдавило, будто кто-то душил его. Он рухнул на стол, видя, как его братья, сестры — как все задыхаются, синеют. Словно демоны Глубин пришли за ними.
Джетта поднялась из-за стола и молча прошла в конец, к самым молодым Бурошкурам. В ее руке появился нож, ранее спрятанный в подоле. Одна алая полоса, вторая, третья. Джетта действовала спокойно и методично, позволяя старшим членам семьи увидеть, что она творит с их родными — и что ждет их. А они, беспомощные, взирали на все это.
Шарота она убила последним. Все так же — молча.
Кровь капала с ножа, оставляя за женщиной алый след. Она вышла из столовой — в простом черном платье, с распущенными волосами и покоем мертвеца на лице. Слуги в ужасе застыли, взирая на нее. Даже стражники во дворе не сдвинулись с места: они смотрели и тихо молились Тьме. Она выглядела дико. Безумно. Властно.
Джетта вышла из поместья, бывшего ей домом, оставив за собой лишь гору трупов. Это была ее месть…
…— А потом она пропала, — закончил рассказ Тейнол. — Мы… не ожидали, как ты понимаешь.
— Она убила всех Бурошкуров? — уточнил Вадерион, в уме прикидывая, во что ему обойдется выходка этой сумасшедшей — Одер был мирным городом и таким должен был оставаться. Вот уж, правда, шутит Судьба — Вилеша умерла, а ее дочь успешно продолжила дело возмущения покоя.
— Не совсем. Всех потомков Церина — да. Но у него были братья, у них дети. Сейчас власть в семье Бурошкуров перейдет к боковым ветвям.
— Проконтролируй.
Тейнол кивнул.
— Куда она отправилась после убийства?
— Не знаю. Она исчезла из Одера, — отчитался глава Теней.
Вадерион даже поднял взгляд от документов, не поверив своим ушам. Но нет, виноватый, несмотря на каменную маску, вид Тейнола подтвердил его слова.
— Ты упустил Джетту? Возможную главу нового заговора? Про Цериана я понял — он окончательно затерялся на просторах моей Империи, — но Джетта? Тейнол, она была у тебя под носом!
Мужчина промолчал. Это был первый его промах за более чем тысячелетнюю службу. Если бы можно было себя наказать, Тейнол начал бы прямо сейчас — особо жестоко, — но его жизнь принадлежала Императору, его брату, и поэтому он ограничился душевными терзаниями.
— Я виноват, ваше величество.
— Тейнол, не беси меня, — тут же рыкнул Вадерион, услышав это обращение из уст брата. Семье он не позволял подобного — для них он не Темный Император. Не в первую очередь.
— Я исправлю эту ошибку, я ее найду…
— Не нужно. Раз эта девка сбежала и от тебя, и от Рии, то на что-то она способна. Вилеша ведь, как оказалось, несмотря на наше пристальное внимание, вела двойную игру еще и в столице. Письма, добытые Бурошкурами, пролили свет на многие события. Так что я не считаю нужным, тратить свой важнейший ресурс — тебя — на бесполезное дело — поиск Джетты. Сосредоточимся на шпионе здесь. Я хочу, чтобы тебя занимали только поиски предателя в замке. Если крыса будет убита, то кто бы не заменил Вилешу в ее деле — Цериан или Джетта, — он останется без глаз и ушей. Мне нужно ослепить змею… И не переживай ты так, — усмехнулся куда добродушнее Вадерион. — Девушки часто сбегают от мужчин, так что тебя можно поздравить с первым неоценимым опытом. Не расстраивайся.
Тейнол равнодушно пожал плечам: иногда ему приходилось слушать более чем странные речи брата.
Джетта — по приказу Императора — была забыта.
В зеркале отражался худой костлявый парнишка-дроу. Сказать сколько ему лет, было довольно сложно. Видно, что уже не десятилетний мальчишка, но вот до статного юноши так и не дорос. Белоснежные волосы вздыбились, словно загривок злого барсука — не спас даже тугой узел ленты, собравший их в хвост. Плечи узкие, сам, как тростинка, еще и углы отовсюду торчат — весь нескладный. Даже с лицом не повезло: острые скулы, чересчур длинный нос, грубый подбородок, глаза слишком большие. Темные эльфы, конечно, редко рождаются красивыми — папа скорее исключение, — но даже дядя Велон и дедушка хоть и не были такими "смазливенькими", но обладали мужским обаяниям и все равно считались весьма привлекательными — и со шрамами. А вот Варро был маленьким уродцем. Тощим, страшным и совершенно не мужественным! Единственным красивым в нем были голубые глаза — но они у них, Шелар'рис, у всех!
Мама прошла мимо. Остановилась. Вернулась и встала рядом.
— Не вздыхай, такая судьба быть страшненьким. Ты хоть мужчина, а вот женщине намного хуже. Посмотри на меня.
— Ты лучшая! — со всем пылом юности возразил Варро. — И самая красивая! Папа тоже так считает!
Мама хмыкнула, но промолчала. Варро, и правда, считал ее самой лучшей в мире. Она всегда понимала и любила его, ради нее не нужно было меняться — становиться красивее или сильнее, — она была рядом просто так. Не то что Вэйла…
— Не переживай ты так. Подрастешь еще, возмужаешь и завалишь свою кузину так, что она только о тебе и будет думать.
Мама!
— Мама, — выдавил сгорающий со стыда Варро. — При чем тут Вэйла?
— А не при чем? — каверзно поинтересовалась она.
— Она… Она слишком взрослая для меня, — выдал приемлемый вариант ответа Варро. Плечи его поникли, и он чувствовал себя жалким. Уродливым, слабым, никчемным. Даже подруга детства отвернулась… Хотелось обнять маму, как раньше, уткнуться ей в теплый живот и почувствовать себя самым любимым, самым счастливым. Но пора детства уже прошла, и нужно было взрослеть. Вот бы еще донести эту мысль до тела! Варро слабее Вэйлы был — одни кости! Только недавно немного вытянулся, но плечи так и оставались узкими, девчачьими. Урод.
— Придет еще твое время, — усмехнулась по-доброму мама и потрепала его плечу. — Вэйзар тоже долго мелким был, вырастешь. Лет пять постоянных тренировок — и станешь неплохим воином. А там действуй. Или думаешь, что женщин покорять легко? Кто опять от тренировок с отцом отлынивает?
— Я не отлыниваю, — тихо ответил Варро, надувшись.
— А что тогда?
— Я… У меня… У меня не получается, — еще тише ответил он. Хорошо, что мама ликан и услышала его. — А при папе…
— Стыдно? — подсказала мама.
Варро кивнул и окончательно поник. Злость медленно закипала в нем. Он чувствовал себя униженным жизнью и искренне ее ненавидел. Мама вздохнула, словно прочитав его мысли, а потом обняла. Он немного посопротивлялся, но потом смирился. Мама сильная, она даже папу могла скрутить.
— А со мной будешь тренироваться? Скажем, когда у папы смотр?
— Угу, — прозвучало где-то в районе ее плеча. Даже маму не перерос.
— Со мной не стыдно?
— Не-ет.
Мама отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— Знаешь, папа ведь понимает тебя куда лучше, чем я. Он ведь сам таким был, страдал от того, что не соответствует ожиданиям своего великого отца.
Варро вздохнул, решив не спорить с матерью.
— Папа тебя любит.
— Он хочет, чтобы я был воином, лучшим, а у меня меч из рук валится.
— Потому что мало тренируешься, — отрезала мама. — Думаешь, одного таланта достаточно? Надо много усилий приложить, чтобы выпестовать его.
— У меня нет таланта, — набычился Варро.
— Не спорь с матерью, я более опытный воин и вижу, что у тебя есть задатки. Так что завтра в десять на плацу. Составлю тебе расписание тренировок, чтобы на каждой был.
— Мам, — пролепетал Варро, сбитый с толку неожиданно приказным тоном.
— Что "мам"? Хочешь Вэйлу?
— Мам, — возмутился юноша, сгорая со стыда. — Я… хочу, чтобы она меня любила.
— Одно другому не мешает, поверь. Так что хватит ныть, собираем волю в кулак и работаем над собой. Для начала сделаем из тебя воина.
— А потом? — осторожно поинтересовался Варро.
— А потом все же придется завалить Вэйлу на ближайшую кушетку.
— Мам, я не могу. Я поклялся папе, что никогда не изнасилую женщину… тем более Вэйлу!
— О Забытые Боги! — Шильэт закатила глаза. — Милый мой, тебя еще учить и учить.
Прозвучало это зловеще, зато все дурные мысли о собственном несовершенстве вылетели из головы.
В гостиной императорской четы уже традиционно собралось общество самых могущественных темных, которые и правили этой необъятной страной.
— Велона не будет? — хитро поинтересовалась Элиэн, как всегда, мастерски пряча улыбку за вежливым выражением лица. Никто не посмел бы обвинить Императрицу в ребячестве, пока она веселилась за счет других.
— Нет, он занят, — угрюмо ответил Вадерион, пытаясь скрыть за мрачным тоном кое-какие чувства, не очень достойные Императора — к примеру, понимание. В конце концов, он тоже беспокоился за Элиэн, когда та носила их детей, и желал проводить с ней побольше времени. Но в открытую признавать это право за сыном он не хотел, при этом постоянно давая ему поблажки в связи с его изменившимся семейным положением.
— Тейнол? — Вадерион крайне неумело перевел тему, но Элиэн не стала накалять обстановку.
— Я подготовил досье на каждого обитателя замка, включая слуг и стражников. Последних можно исключить — они не имеют такого доверия, которое необходимо для получения определенных сведений. Что же касается особенно приближенных темных — мне не удалось выявить явного предателя. У всех есть возможность, а мотив — дело времени. Старая обида, зависть, желание отомстить.
— Намекаешь на свалгов?
— И Алесу, — осторожно ответил Тейнол, поглядывая на Элиэн. Но та не бросилась защищать бывших подопечных — наоборот!
— Они первые подозреваемые, — кивнула она. — И Рия?
Тейнол не промедлили с ответом ни секунды:
— Да. Как профессионал — она бесценна, но вопрос верности решается на другом уровне.
— Гадать можно до бесконечности, — отрезал Вадерион. — Пока мы точно не знаем, кто продавал моей сестре сведения, мы не можем действовать.
— И казнить, — добавил со вздохом сожаления Тейнол.
— Да. Увы, — согласился Вадерион: его излюбленный способ решения проблемы в данном случае не работал. Убийство всех доверенных лиц нанесло бы не меньший ущерб, чем продолжение деятельности шпиона. К сожалению, сейчас на одной чаше весов было благополучие Империи, а на второй — жизни дорогих Вадериону темных. Он не мог ради предупреждения опасности казнить всех, находящихся у него под подозрением — Сайла, Алесу, Рифена, Рию, Шэда и Роуна, — они имели слишком большой вес, и их убийство серьезно бы навредило отлаженной системе управления. Но и отпускать на произвол судьбы эту ситуацию было нельзя — Вадерион не готов был потерять никого из детей и внуков.
— Демоны.
— Согласен.
Элиэн промолчала.
— Он странно действует, вы заметили? — спросила она наконец.
Вадерион и Тейнол, которые успели за это время вступить в дискуссию (исключительно вежливую, ведь они питали глубокое уважение друг к другу), повернулись к ней, и лица их выражали недоумение.
— Он с вами играет, — вдруг сказала Элиэн. — А вы принимаете правила игры.
— Котенок, в этом нет смысла. Я знал Вилешу — имей она возможность убить меня, она бы это сделала.
— Но согласись, что тот, кто работал ее осведомителем, был намного умнее ее.
— С чего вы так решили, ваше величество? — вступил в разговор Тейнол.
— Вы его не нашли, — просто ответила Элиэн. — Прости, дорогой друг, но это правда. Вадерион, ты ведь сам говорил мне, что теперь некоторые покушения предстают в новом свете.
— Согласен, теперь, зная, что Вилеша сплела такую сеть интриг, я по-другому смотрю на прошлое. Я, признаться, удивлен, что моя сестра оказалась способна на подобное. Всегда считал ее глупой.
— По твоим меркам, — пряча улыбку, добавил Тейнол.
— Да, и что? Но я никогда не поверю в то, на что намекает моя дорогая хес'си — что осведомитель умнее заговорщика. Так не бывает.
— Или так не было. Забыл? Достойный противник, — совершенно серьезно произнесла Элиэн. — Я тоже не верю в ум Вилеши, хотя она была далеко не глупа. Когда Тейнол рассказал про письма, про часть планов твоей сестры, о которых вы даже не подозревали, я задумалась. Помнишь Мерейскую Косу? Переиграть Вилешу оказалось легко, бо?льшую проблему для нас представляло подорвать доверие общества и сохранить лицо. Я полностью доверяю Тейнолу, Велону и тебе. Если вы не вычислили Вилешу в других делах, то, значит, ей кто-то помогал.
— У нее не было сообщников. По крайней мере, мы не нашли, — вынужден был признать Тейнол. — Но если мне позволено будет высказать мнение по столь щепетильной теме, то я тоже не считаю Вилешу достаточно умной, чтобы столь долго плести сеть интриг у нас под носом. Мерейская Коса — показатель ее работы. Она даже не смогла определить вмешательство Вадериона и невиновность Нельи. Это о многом говорит. Однако "друзей" у нее не было — я в этом сомневаюсь. Она привыкла решать все сама, а единственная попытка равного союза привела к тому, что Нелья взбрыкнула и умерла. Сейчас у Вилеши наверняка есть преемники. Если покушение со змей организовала она, то магическую ловушку поставили уже после ее смерти. С указания либо Цериана, либо Джетты.
— Ставлю на Джетту, — произнес Вадерион.
— Я тоже, — кивнул головой Тейнол. — Но вопрос "наследника" не дает ответ на то, почему у Вилеши такой разный стиль. Обычно покушения достаточно банальны. Я не хвастаюсь, но мы легко раскрываем их на стадии зарождения. А эти… Они ведь еще и странные, Вадерион, ты заметил? Ни одного смертельного, но все с выдумкой.
— Змея, готовая укусить мою жену — это не смертельно? — язвительно поинтересовался Вадерион.
— А я поддержку Тейнола, — спокойно заметила Элиэн. — Если у шпиона была возможность добавить нам в ужин такое "блюдо", то не проще ли просто отравить всю еду? А так столько оставлено на волю случая — две жертвы, одна из которых маг, постоянные визитеры, свидетели. Змея могла и не броситься, или Эда бы ее убила. В любом случае, этот шанс можно было использовать куда как лучше. Да и магическая ловушка хоть и опасна, однако не убила Велона. И сомневаюсь, что убила бы тебя. Я уже молчу о ее ненадежности — место открытое, много свидетелей, элемент случайности, который и привел вместо тебя Велона с Эдой.
Элиэн посмотрела на Вадериона, ожидая его вердикта — он был куда опытнее в политических интригах и борьбе за власть. Вот только Императрица подозревала, что в данном случае речь идет не о них, а кое-чем другом.
Как же поздно он понял. Слишком поздно.
Горло сдавило, будто кто-то душил его. Он рухнул на стол, видя, как его братья, сестры — как все задыхаются, синеют. Словно демоны Глубин пришли за ними.
Джетта поднялась из-за стола и молча прошла в конец, к самым молодым Бурошкурам. В ее руке появился нож, ранее спрятанный в подоле. Одна алая полоса, вторая, третья. Джетта действовала спокойно и методично, позволяя старшим членам семьи увидеть, что она творит с их родными — и что ждет их. А они, беспомощные, взирали на все это.
Шарота она убила последним. Все так же — молча.
Кровь капала с ножа, оставляя за женщиной алый след. Она вышла из столовой — в простом черном платье, с распущенными волосами и покоем мертвеца на лице. Слуги в ужасе застыли, взирая на нее. Даже стражники во дворе не сдвинулись с места: они смотрели и тихо молились Тьме. Она выглядела дико. Безумно. Властно.
Джетта вышла из поместья, бывшего ей домом, оставив за собой лишь гору трупов. Это была ее месть…
…— А потом она пропала, — закончил рассказ Тейнол. — Мы… не ожидали, как ты понимаешь.
— Она убила всех Бурошкуров? — уточнил Вадерион, в уме прикидывая, во что ему обойдется выходка этой сумасшедшей — Одер был мирным городом и таким должен был оставаться. Вот уж, правда, шутит Судьба — Вилеша умерла, а ее дочь успешно продолжила дело возмущения покоя.
— Не совсем. Всех потомков Церина — да. Но у него были братья, у них дети. Сейчас власть в семье Бурошкуров перейдет к боковым ветвям.
— Проконтролируй.
Тейнол кивнул.
— Куда она отправилась после убийства?
— Не знаю. Она исчезла из Одера, — отчитался глава Теней.
Вадерион даже поднял взгляд от документов, не поверив своим ушам. Но нет, виноватый, несмотря на каменную маску, вид Тейнола подтвердил его слова.
— Ты упустил Джетту? Возможную главу нового заговора? Про Цериана я понял — он окончательно затерялся на просторах моей Империи, — но Джетта? Тейнол, она была у тебя под носом!
Мужчина промолчал. Это был первый его промах за более чем тысячелетнюю службу. Если бы можно было себя наказать, Тейнол начал бы прямо сейчас — особо жестоко, — но его жизнь принадлежала Императору, его брату, и поэтому он ограничился душевными терзаниями.
— Я виноват, ваше величество.
— Тейнол, не беси меня, — тут же рыкнул Вадерион, услышав это обращение из уст брата. Семье он не позволял подобного — для них он не Темный Император. Не в первую очередь.
— Я исправлю эту ошибку, я ее найду…
— Не нужно. Раз эта девка сбежала и от тебя, и от Рии, то на что-то она способна. Вилеша ведь, как оказалось, несмотря на наше пристальное внимание, вела двойную игру еще и в столице. Письма, добытые Бурошкурами, пролили свет на многие события. Так что я не считаю нужным, тратить свой важнейший ресурс — тебя — на бесполезное дело — поиск Джетты. Сосредоточимся на шпионе здесь. Я хочу, чтобы тебя занимали только поиски предателя в замке. Если крыса будет убита, то кто бы не заменил Вилешу в ее деле — Цериан или Джетта, — он останется без глаз и ушей. Мне нужно ослепить змею… И не переживай ты так, — усмехнулся куда добродушнее Вадерион. — Девушки часто сбегают от мужчин, так что тебя можно поздравить с первым неоценимым опытом. Не расстраивайся.
Тейнол равнодушно пожал плечам: иногда ему приходилось слушать более чем странные речи брата.
Джетта — по приказу Императора — была забыта.
Глава 11. Крепкие объятия
В зеркале отражался худой костлявый парнишка-дроу. Сказать сколько ему лет, было довольно сложно. Видно, что уже не десятилетний мальчишка, но вот до статного юноши так и не дорос. Белоснежные волосы вздыбились, словно загривок злого барсука — не спас даже тугой узел ленты, собравший их в хвост. Плечи узкие, сам, как тростинка, еще и углы отовсюду торчат — весь нескладный. Даже с лицом не повезло: острые скулы, чересчур длинный нос, грубый подбородок, глаза слишком большие. Темные эльфы, конечно, редко рождаются красивыми — папа скорее исключение, — но даже дядя Велон и дедушка хоть и не были такими "смазливенькими", но обладали мужским обаяниям и все равно считались весьма привлекательными — и со шрамами. А вот Варро был маленьким уродцем. Тощим, страшным и совершенно не мужественным! Единственным красивым в нем были голубые глаза — но они у них, Шелар'рис, у всех!
Мама прошла мимо. Остановилась. Вернулась и встала рядом.
— Не вздыхай, такая судьба быть страшненьким. Ты хоть мужчина, а вот женщине намного хуже. Посмотри на меня.
— Ты лучшая! — со всем пылом юности возразил Варро. — И самая красивая! Папа тоже так считает!
Мама хмыкнула, но промолчала. Варро, и правда, считал ее самой лучшей в мире. Она всегда понимала и любила его, ради нее не нужно было меняться — становиться красивее или сильнее, — она была рядом просто так. Не то что Вэйла…
— Не переживай ты так. Подрастешь еще, возмужаешь и завалишь свою кузину так, что она только о тебе и будет думать.
Мама!
— Мама, — выдавил сгорающий со стыда Варро. — При чем тут Вэйла?
— А не при чем? — каверзно поинтересовалась она.
— Она… Она слишком взрослая для меня, — выдал приемлемый вариант ответа Варро. Плечи его поникли, и он чувствовал себя жалким. Уродливым, слабым, никчемным. Даже подруга детства отвернулась… Хотелось обнять маму, как раньше, уткнуться ей в теплый живот и почувствовать себя самым любимым, самым счастливым. Но пора детства уже прошла, и нужно было взрослеть. Вот бы еще донести эту мысль до тела! Варро слабее Вэйлы был — одни кости! Только недавно немного вытянулся, но плечи так и оставались узкими, девчачьими. Урод.
— Придет еще твое время, — усмехнулась по-доброму мама и потрепала его плечу. — Вэйзар тоже долго мелким был, вырастешь. Лет пять постоянных тренировок — и станешь неплохим воином. А там действуй. Или думаешь, что женщин покорять легко? Кто опять от тренировок с отцом отлынивает?
— Я не отлыниваю, — тихо ответил Варро, надувшись.
— А что тогда?
— Я… У меня… У меня не получается, — еще тише ответил он. Хорошо, что мама ликан и услышала его. — А при папе…
— Стыдно? — подсказала мама.
Варро кивнул и окончательно поник. Злость медленно закипала в нем. Он чувствовал себя униженным жизнью и искренне ее ненавидел. Мама вздохнула, словно прочитав его мысли, а потом обняла. Он немного посопротивлялся, но потом смирился. Мама сильная, она даже папу могла скрутить.
— А со мной будешь тренироваться? Скажем, когда у папы смотр?
— Угу, — прозвучало где-то в районе ее плеча. Даже маму не перерос.
— Со мной не стыдно?
— Не-ет.
Мама отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— Знаешь, папа ведь понимает тебя куда лучше, чем я. Он ведь сам таким был, страдал от того, что не соответствует ожиданиям своего великого отца.
Варро вздохнул, решив не спорить с матерью.
— Папа тебя любит.
— Он хочет, чтобы я был воином, лучшим, а у меня меч из рук валится.
— Потому что мало тренируешься, — отрезала мама. — Думаешь, одного таланта достаточно? Надо много усилий приложить, чтобы выпестовать его.
— У меня нет таланта, — набычился Варро.
— Не спорь с матерью, я более опытный воин и вижу, что у тебя есть задатки. Так что завтра в десять на плацу. Составлю тебе расписание тренировок, чтобы на каждой был.
— Мам, — пролепетал Варро, сбитый с толку неожиданно приказным тоном.
— Что "мам"? Хочешь Вэйлу?
— Мам, — возмутился юноша, сгорая со стыда. — Я… хочу, чтобы она меня любила.
— Одно другому не мешает, поверь. Так что хватит ныть, собираем волю в кулак и работаем над собой. Для начала сделаем из тебя воина.
— А потом? — осторожно поинтересовался Варро.
— А потом все же придется завалить Вэйлу на ближайшую кушетку.
— Мам, я не могу. Я поклялся папе, что никогда не изнасилую женщину… тем более Вэйлу!
— О Забытые Боги! — Шильэт закатила глаза. — Милый мой, тебя еще учить и учить.
Прозвучало это зловеще, зато все дурные мысли о собственном несовершенстве вылетели из головы.
***
В гостиной императорской четы уже традиционно собралось общество самых могущественных темных, которые и правили этой необъятной страной.
— Велона не будет? — хитро поинтересовалась Элиэн, как всегда, мастерски пряча улыбку за вежливым выражением лица. Никто не посмел бы обвинить Императрицу в ребячестве, пока она веселилась за счет других.
— Нет, он занят, — угрюмо ответил Вадерион, пытаясь скрыть за мрачным тоном кое-какие чувства, не очень достойные Императора — к примеру, понимание. В конце концов, он тоже беспокоился за Элиэн, когда та носила их детей, и желал проводить с ней побольше времени. Но в открытую признавать это право за сыном он не хотел, при этом постоянно давая ему поблажки в связи с его изменившимся семейным положением.
— Тейнол? — Вадерион крайне неумело перевел тему, но Элиэн не стала накалять обстановку.
— Я подготовил досье на каждого обитателя замка, включая слуг и стражников. Последних можно исключить — они не имеют такого доверия, которое необходимо для получения определенных сведений. Что же касается особенно приближенных темных — мне не удалось выявить явного предателя. У всех есть возможность, а мотив — дело времени. Старая обида, зависть, желание отомстить.
— Намекаешь на свалгов?
— И Алесу, — осторожно ответил Тейнол, поглядывая на Элиэн. Но та не бросилась защищать бывших подопечных — наоборот!
— Они первые подозреваемые, — кивнула она. — И Рия?
Тейнол не промедлили с ответом ни секунды:
— Да. Как профессионал — она бесценна, но вопрос верности решается на другом уровне.
— Гадать можно до бесконечности, — отрезал Вадерион. — Пока мы точно не знаем, кто продавал моей сестре сведения, мы не можем действовать.
— И казнить, — добавил со вздохом сожаления Тейнол.
— Да. Увы, — согласился Вадерион: его излюбленный способ решения проблемы в данном случае не работал. Убийство всех доверенных лиц нанесло бы не меньший ущерб, чем продолжение деятельности шпиона. К сожалению, сейчас на одной чаше весов было благополучие Империи, а на второй — жизни дорогих Вадериону темных. Он не мог ради предупреждения опасности казнить всех, находящихся у него под подозрением — Сайла, Алесу, Рифена, Рию, Шэда и Роуна, — они имели слишком большой вес, и их убийство серьезно бы навредило отлаженной системе управления. Но и отпускать на произвол судьбы эту ситуацию было нельзя — Вадерион не готов был потерять никого из детей и внуков.
— Демоны.
— Согласен.
Элиэн промолчала.
— Он странно действует, вы заметили? — спросила она наконец.
Вадерион и Тейнол, которые успели за это время вступить в дискуссию (исключительно вежливую, ведь они питали глубокое уважение друг к другу), повернулись к ней, и лица их выражали недоумение.
— Он с вами играет, — вдруг сказала Элиэн. — А вы принимаете правила игры.
— Котенок, в этом нет смысла. Я знал Вилешу — имей она возможность убить меня, она бы это сделала.
— Но согласись, что тот, кто работал ее осведомителем, был намного умнее ее.
— С чего вы так решили, ваше величество? — вступил в разговор Тейнол.
— Вы его не нашли, — просто ответила Элиэн. — Прости, дорогой друг, но это правда. Вадерион, ты ведь сам говорил мне, что теперь некоторые покушения предстают в новом свете.
— Согласен, теперь, зная, что Вилеша сплела такую сеть интриг, я по-другому смотрю на прошлое. Я, признаться, удивлен, что моя сестра оказалась способна на подобное. Всегда считал ее глупой.
— По твоим меркам, — пряча улыбку, добавил Тейнол.
— Да, и что? Но я никогда не поверю в то, на что намекает моя дорогая хес'си — что осведомитель умнее заговорщика. Так не бывает.
— Или так не было. Забыл? Достойный противник, — совершенно серьезно произнесла Элиэн. — Я тоже не верю в ум Вилеши, хотя она была далеко не глупа. Когда Тейнол рассказал про письма, про часть планов твоей сестры, о которых вы даже не подозревали, я задумалась. Помнишь Мерейскую Косу? Переиграть Вилешу оказалось легко, бо?льшую проблему для нас представляло подорвать доверие общества и сохранить лицо. Я полностью доверяю Тейнолу, Велону и тебе. Если вы не вычислили Вилешу в других делах, то, значит, ей кто-то помогал.
— У нее не было сообщников. По крайней мере, мы не нашли, — вынужден был признать Тейнол. — Но если мне позволено будет высказать мнение по столь щепетильной теме, то я тоже не считаю Вилешу достаточно умной, чтобы столь долго плести сеть интриг у нас под носом. Мерейская Коса — показатель ее работы. Она даже не смогла определить вмешательство Вадериона и невиновность Нельи. Это о многом говорит. Однако "друзей" у нее не было — я в этом сомневаюсь. Она привыкла решать все сама, а единственная попытка равного союза привела к тому, что Нелья взбрыкнула и умерла. Сейчас у Вилеши наверняка есть преемники. Если покушение со змей организовала она, то магическую ловушку поставили уже после ее смерти. С указания либо Цериана, либо Джетты.
— Ставлю на Джетту, — произнес Вадерион.
— Я тоже, — кивнул головой Тейнол. — Но вопрос "наследника" не дает ответ на то, почему у Вилеши такой разный стиль. Обычно покушения достаточно банальны. Я не хвастаюсь, но мы легко раскрываем их на стадии зарождения. А эти… Они ведь еще и странные, Вадерион, ты заметил? Ни одного смертельного, но все с выдумкой.
— Змея, готовая укусить мою жену — это не смертельно? — язвительно поинтересовался Вадерион.
— А я поддержку Тейнола, — спокойно заметила Элиэн. — Если у шпиона была возможность добавить нам в ужин такое "блюдо", то не проще ли просто отравить всю еду? А так столько оставлено на волю случая — две жертвы, одна из которых маг, постоянные визитеры, свидетели. Змея могла и не броситься, или Эда бы ее убила. В любом случае, этот шанс можно было использовать куда как лучше. Да и магическая ловушка хоть и опасна, однако не убила Велона. И сомневаюсь, что убила бы тебя. Я уже молчу о ее ненадежности — место открытое, много свидетелей, элемент случайности, который и привел вместо тебя Велона с Эдой.
Элиэн посмотрела на Вадериона, ожидая его вердикта — он был куда опытнее в политических интригах и борьбе за власть. Вот только Императрица подозревала, что в данном случае речь идет не о них, а кое-чем другом.
